Эпилог

Кэссарь Киртиллиан искренне гордился своей самокаткой. Со временем она составит конкуренцию лошадям и волам, нуждающимся, в отличие от машины, в воде, еде и крыше над головой. Усовершенствованная в очередной раз, самокатка удлинилась, и теперь три человека в седлах могли крутить педали одновременно, за счет чего скорость увеличивалась, а нагрузка на ноги и спину, напротив, падала. И все-таки конструкция была слишком тяжелой и громоздкой. Надо что-то придумать… Например, вместо дерева использовать металл, легкий, но прочный.

– Каркас должен состоять из трубок, полых внутри, – отрешенно пробормотал кэссарь, еще не веря в гениальное открытие.

Погруженный в думы, он не сразу услышал, что его зовут, а в визитере с трудом признал Геллеру Таннаис. Женщина, всегда изысканно одетая и ухоженная, пришла без пояса, украшений и с распущенными волосами. Глаза блестели и бегали, как у безумной.

– Повелитель… корабль, на котором ваша дочь возвращалась домой… уни… – она рухнула на колени, – уничтожен. Его взорвали еще до границы… У-у-у, будьте вы прокляты, северяне!!!

Побелевший правитель Скадара прижал руку к груди. Откуда ж ему было знать, что днем ранее Геллера сделала то же самое по той же причине, а потом металась по дому, пугая слуг летящими во все стороны молниями и звериным воем, пока не упала без сил.

Морозным ясным утром Арвиэль Винтерфелл спешился у трехэтажного палевого здания на Седьмом Лепестке и решительной рукой толкнул дверь, латунная табличка на коей гласила: «СОК Равеннской губернии». В такую волшебную погодку да при таком настроении весь мир представлялся полным чудес, и даже вестибюль Следственного отдела Ковена, внешне уютный, но далеко не безобидный, навевал воспоминания не о допросах и несправедливости, а о записке, полученной в тот момент, когда арестованный «свидетель» почти упал духом. «Держитесь» – одно-единственное слово от милого человечка, действительно поддержавшее угасающий оптимизм. Этот же милый человечек, рискуя карьерой и даже жизнью, на протяжении нескольких месяцев собирал информацию о сотрудниках СОК. После того как схваченные Виллем маги заговорили, эти сведения ох как пригодились! Головы полетели не только в Следственном отделе, начался разбор полетов в самом Ковене. Конечно, Вилля с Алессой и на порог этой «кухни» не пустили, зато порадовали известием, что СОК вернется к делам гражданским, коими долгое время занимался, а уголовные вновь перейдут к ИСС. Учреждения перестанут стопорить работу друг друга, и путаница, нарочно устроенная заговорщиками и их агентами, вскоре устранится.

Как и в первую их встречу, телепат Миранда разгадывала крестослов, время от времени покусывая перо. Гвардеец положил на стол пышный букет темно-бордовых роз, купленный в цветочной лавке Мины Шурской, невесты погибшего в Скадаре мага Лина Санти и хорошей приятельницы Алессы.

– Спасибо.

– За что? – Миранда подняла на визитера лукавый взгляд поверх очков.

– За все.

– За все господин Стайн обещал мне премию и повышение по службе. – Вдохнув аромат королевы цветов, девушка зажмурилась. – Но ответить «пожалуйста» Белому Волку мне стократ приятнее. И эти волшебные розы никогда не завянут для меня.

Пришлось постараться, чтобы ответная улыбка не походила на волчий оскал. Вот шушеля мать! Похоже, Миранда искренне верила в легенду о возвращении Хранителей Равенны, которая усилиями архимага Стайна и его активистов скоро станет притчей во языцех. Володя назвал это пропагандой, что само по себе звучало погано, к тому же в его мире появление лжепророков и лжемонархов ничем хорошим не заканчивалось. По крайней мере, для самих самозванцев.

Подсказав Миранде по крестослову, Вилль вернулся во дворец.

Пару часов спустя на юг, в сторону одного из загородных дворцов, отбыла карета без опознавательных знаков, в которой сидели высокий блондин, миниатюрная брюнетка и черный кот. Отбыла в высшей степени инкогнито, и, естественно, свидетелями стала не одна пара глаз…

…Почти одновременно на противоположной границе империи открылся портал, откуда вышла весьма занятная компания: аватар, науми, домовой и человеческий маг. Девушка обвела изумленным взглядом укрытые снегом окрестности и тихо, словно не веря собственным глазам, прошептала:

– Мы дома…

Куда ни глянь, повсюду зеркально блестел снег, вынуждая щуриться и смахивать слезы. На горизонте он уходил в лазурь так плавно, что казалось, будто между землей и небом вовсе нет границы. Скалы по правую руку напоминали гигантские леденцы из невероятно белого, чуть подкрашенного синевой сахара, присыпанного пудрой. Вокруг – ни человека, ни зверя, ни птицы, ни даже старой стежки. Ирэн казалось, что она уже повидала в зимней Неверре все самое интересное, но такой пейзаж встретился впервые. Настолько он был… абсолютным.

– Ну, ребята, мы и попали. – Наследница восхищенно дохнула паром, столь же легким и прозрачным, как все здесь. Хотелось задержаться в этой сказке хоть ненадолго… Да, впрочем, от кого теперь бежать?

Расстелив аватарье крыло вместо простыни, Ирэн привалилась к теплому боку и закрыла глаза. Рядышком устроился мантикэр. Кажется, кэссиди задремала, а очнулась от того, что спальный комплект куда-то ползет вместе с ней самой. По снегу тянулась довольно длинная борозда: видимо, волк пытался потихонечку стряхнуть соню, не разбудив. Бантик озадаченно наблюдал миграцию со стороны.

– Данька! – Ирэн порывисто обняла волка.

«Вы белены объелись, дамочка?» – читалось на осовелой морде.

– Как ты посмел меня бросить, негодный? – поправилась кэссиди, вставая на ноги. – Обещал до коронации охранять, а сам…

Зверь тряхнул головой, как ей почудилось, с усмешкой, развернулся…

– Ты куда?!

Волк уходил к ледяным горам. Напротив Бантика он задержался, но мантикэр нюхаться не захотел, а с шипением выгнул спину, хоть и не удрал.

– Дан, вернись!

Аватар безразлично шел себе дальше, не убегая, но и не останавливаясь.

– Дан! – Матерясь на невообразимой смеси скадарского, межрасового и иномирного языков, кэссиди догнала волка и подстроилась в шаг, краем глаза отметив, что кис идет следом, сохраняя почтительную дистанцию. – Ну ладно-ладно, прости, что ударила. Доволен?.. Дан, прекрати, я же извинилась! Чего еще тебе надо?!

Волк посмотрел на подругу, как на чужого человека, говорящего на чужом языке.

Ирэн осторожно протянула руку – погладить.

Волк показал зубы.

– Ах ты… – Девушка отшатнулась, затем попятилась от греха подальше. Горечь от такого «теплого» приветствия уже попахивала жутью. Было непонятно, узнал аватар хозяйку или нет и почему так себя ведет.

Зверь вдруг вздыбил загривок, расправил шипастые крылья и открыл пасть шире, обнажив клыки длиной в палец, засим, сочтя демонстрацию силы достаточной, потрусил дальше.

– Ну и бес с тобой! – в сердцах рявкнула Ирэн. – Из-за тебя, дурака, меня могли убить, а хуже того – замуж выдать! Я его спасаю-спасаю, а он мне в благодарность хвост показывает!

В полном ступоре кэссиди стояла и наблюдала, как уходит ее аватар. Волк перешел на бег и вскоре скрылся в ледяных стенах.

– Мяу? – В руку ткнулось прохладное и влажное. Прикосновение отрезвило.

– Идем, Бантик! – В конце концов, не для того прошли столько, чтобы расстаться врагами в ледяной пустыне. Дан просто не мог обидеться всерьез. Может, его уже заколдовали, или это – последствие сонных чар? Очухается, увидит, что остался один, и снова куда-нибудь удерет – ищи-свищи его потом!

Ледяные горы, гладкие, но с кинжально острыми гранями нависали над головой, грозя вот-вот ожить и сомкнуться, чтобы навеки заключить южанку в белый плен. Чистое суеверие, но, с другой стороны, в Неверре чего только не насмотришься! В общем, здесь было темнее, холоднее, страшнее и хотелось побыстрей выбраться обратно на «поле», в идеале, с двумя нелетучими летунами.

– Да-ан!!! – Запоздало вспомнилось, что кричать в горах чревато.

– Данн-данн-данн! – часовым боем загремело эхо. Секундной стрелкой застучали по склонам ледышки.

Когда все угомонилось, Ирэн услышала хруст шагов – тихий-тихий, но отчетливо различимый в этом абсолютном безмолвии.

– Дан? – стало совсем уж не по себе. Да и мантикэр обеспокоенно бил хвостом…

…Их было двое. Оба – высокие и стройные, светловолосые, внешне молодые, как все эльфы. Удлиненные кожаные куртки казались легкими не по погоде, о шапках, шарфах и варежках парни тоже не позаботились, однако зубами от холода не лязгали. Первый без видимых усилий тащил на себе крупного песца, на плечи второго был наброшен плащ, такой же белый, как убитый зверь.

– Evienn’ven, humanea. O’he delat’ven, – сказал тот, что в плаще, негромко и без угрозы, но Ирэн захотелось сразу согласиться с ним в чем угодно, даже не зная языка.

Девушка кивнула, соображая, куда их с Даном могло занести. Похоже на крайний север, но что за ерунда? Эльфы не селятся в таких широтах. Разве что…

Ирэн перевела оторопелый взгляд с неподвижно-бледного, будто ледяного лица мужчины на рукояти парных сабель.

И поняла, что «плащ» – не плащ вовсе…