Вещи, с которыми Ирэн совсем уж распрощалась, ловцы передали Шумору. Услышав, что Венец почти сутки находился в чужих руках, маг схватился за голову: природные элементы, обращенные в металлы самой Альтеей, потускнели. Регалию вернули владелице, и четыре стихии вновь налились цветом.

От Шумора Ирэн узнала, что схвативших ее магов застрелила Вилетта. Братья аватары не преувеличивали, называя ее живодеркой и психопаткой, а еще так… в общем, ТАК парни не должны о девушках даже думать. Однако девчонка еще могла пригодиться, и ссориться с ней кэссиди не стала, несмотря на предвзятое отношение; даже Армалинину мазь от обморожения дала, чем заслужила если не доверие, то хотя бы частичное расположение Летти. Белобрысую почти не приходилось провоцировать на очередную глупость. Например, небрежное замечание о том, что вон тот матрос косо посмотрел на дочь самой Геллеры, едва не стоила парню глаза. Одаренным было плевать на сумасбродные выходки, зато Шумор и команда понемногу теряли терпение. Вернувшись в привычную обстановку, где подозрительность граничит с паранойей, Ирэн поняла, насколько расслабилась в последнее время, когда преобладающая часть житейских забот лежала на плечах Дана, с которым притворяться приходилось все реже. До праздника Ярицы кэссиди подготовила несколько вариантов побега, и наиболее осуществимыми казались первые три. Можно спровоцировать моряков поднять бунт против Одаренных и белобрысого чудовища, под шумок взять в заложники хлипкого целителя, заставить его расколдовать Дана, и, предварительно свернув шею свидетелю, бежать в горы к царю Рахмеду только с Венцом Стихий в арсенале. Или напоить пьянчужку Шумора до состояния некондиции, вынудить его снять охранку с мешка и арбалета, прокрасться в палатку, где держат аватара, и телепортироваться, опять же избавившись от всех свидетелей. Наконец самое простое и рискованное одновременно: напрямую обратиться к архитектору за помощью. Но последний вариант – чет или нечет, либо маг симпатизирует кэссиди и ее аватару без притворства, либо Ирэн окажется в парализующих браслетах.

Неверрийский праздник Шумор отмечал у костра в компании с бутылкой и гитарой. Северные песни были диковатыми, состоящими из одних «ой» да «ай», так что остальные предпочитали держаться от мага подальше, даже мантикэр спрятал морду под дубленку Ирэн, не вынеся хозяйского позорища. К слову, с Бантиком кэссиди подружилась: сторожевой кис даже пускал ее в палатку архитектора, правда, с ворчанием, но больше для острастки. Не стал ершиться и теперь, когда девушка, воровато оглядевшись, нырнула под полог, но все-таки на входе опередил ее и занял свое место на войлоке. Расширенные зрачки мантикэра пульсировали, а ядовитый хвост подрагивал: кис чуял возбуждение наследницы, как и Венец Стихий, спрятанный у нее за пазухой. Закипал, не обжигая, раскалено-алый огонь, вибрировал прозрачный как хрусталь воздух, волновалась жемчужная вода, даже обычно неподвижная серая земля будто пересыпалась песком под ветром – обряд коронации еще не состоялся, но первоэлементы уже признали повелительницу. Отец никогда не рассказывал, какие чувства испытывал, впервые прикоснувшись к Венцу и постепенно сливаясь с ним – с землей, водой, воздухом и огнем Скадара. Иллада Рэя будет второй после кэссарицы Иссолины женщиной, занявшей родовой престол, единоправной владычицей юга и ставленницей Альтеи. Ну что ж, Екатерина тоже была Второй, а стала – Великой.

Шумор ничуть не удивился, обнаружив в своей палатке ночную гостью, отрешенно гладившую спокойного разомлевшего мантикэра.

– Решил сменить хозяина, ренегат? – с горькой самоиронией усмехнулся маг.

Ирэн пожала плечами:

– Это собака не возьмет подачку из чужих рук, господин Шумор. А кошки во многом похожи на нас: идут к тому, кто на лакомства не скупится и гладит мягче.

Что-то обдумав, мужчина достал из своего мешка сверток пурпурного бархата, перетянутого крученым шнуром.

– Настойка на клюкве с медом отечественного разлива, – проговорил архитектор, любовно поглаживая флягу из темной кожи, расшитую яркими нитками. – Мне ее приятель подарил. Думали, разопьем, когда от скадарского берега отчалим, да вот… Вот так получилось.

– Магистр Аттеа был светлым человеком, и Ильшиур Созидатель не допустит, чтобы он блуждал в сумраке безвременья. Быть может, он сейчас наблюдает сверху за своим старым другом.

– Скорее, к нам спустился. Мариус не пропускал ни одной хорошей пирушки.

Кэссиди не было дела до того, как развлекались двое юных стихийников с одного потока, но разных факультетов, однако приходилось слушать: магу земли необходимо было выговориться, и наследница ему это позволила. Вместе с ней подходящего момента ждали Венец Стихий и даже спящий Дан, хоть и не подозревал об этом.

– Мариус не случайно выбрал специальность ветродува, он всегда был человеком легким как воздух. – Шумор разочарованно вытряхнул из фляги последние капли: настойка показалась кэссиди чересчур крепкой и сладкой, так что он почти все выпил сам.

– Зато вы крепко стоите на земле, господин Шумор. Вы – на своей, а я – на своей, – Ирэн мотнула головой в сторону гор. – Даже под вашим снегом мне чудится чернозем Скадара. Я хочу вернуться домой… но еще слишком рано. Вы и сами это понимаете.

– Понимаю, – уныло вздохнул маг, – и знаю, зачем вы пришли, кэссиди. Но не смогу вам помочь.

– Просто отдайте мне либр, а дальше я сама справлюсь. Деньги и драгоценности оставьте себе, мы с Даном не пропадем.

– Вы с Даном… – Шумор нахмурился.

– Да, – кивнула Ирэн. – Мы вернемся в Равенну и все исправим. Мы поможем защитить вашу столицу от Одаренных, а потом наведем порядок в своем доме.

Маг как-то странно посмотрел на кэссиди.

– Эту легенду каждый неверриец знает с пеленок, и многие верят: если грянет буря, с первой зарницей Хранители вернутся и защитят их, как тогда… Когда Арвиэль спасся, я подумал, что, может быть, они… но теперь… и вы двое… Дева и ее Волк…

– Мы вернемся, – шепотом пообещала Ирэн. Кэссиди было плевать, за кого там принимает ее пьяный маг, лишь бы болтовня вязалась с делом. – Вернемся и все исправим благодаря вашей помощи.

На мгновение Шумор опустил взгляд на Бантика, а когда поднял, оказалось, что глаза у него совершенно трезвые.

– Я бы очень хотел все исправить, Ваше Высочество… Но… боюсь, не готов вам помочь.

Если бы кэссиди не распрощалась с неудобным маникюром давным-давно, то выцарапала бы трусу глаза.

Шумор никому не рассказал о том разговоре. Парализующие браслеты не надели, но Ирэн знала, что здесь, на суше, маг земли следит за каждым ее шагом. Наедине с Даном девушку больше не оставляли, и почти всегда «компаньонкой» была Летти, которой, похоже, льстило некое подобие дружбы с будущей кэссарицей. Эти отношения с врагом давались Ирэн непросто, однако она продолжала улыбаться и выжидать…

Ярица затянулась для Шумора почти на неделю. Ближе к полудню корабль отчалил от неверрийского берега, взяв курс на синеватые горы. Архитектор стоял на палубе, отрешенно глядя в глубь материка, точно навсегда прощался со страной. Да так оно и было.

– Пойдем в каюту, Летти, здесь холодно. А ты подай нам кофе, да смотри, чтобы не пригорел, – озадачила Ирэн одного из матросов.

– И поживее, не то скормлю тебя акулам, – поддакнула белобрысая.

К акулам парень не хотел, потому кофе нашелся довольно быстро, даже сварили его более-менее сносно. Ирэн сама разлила напиток по чашкам, пока Летти самозабвенно несла какую-то чушь, не следя за манипуляциями «подружки». И зря. Ирэн старалась не нервничать, хотя Поднебесная Цепь неумолимо приближалась. Еще несколько часов, и корабль минует границу, а обратно через странную антимагию гор портал уже не проложишь. Даже если кэссиди с Даном удастся сбежать, как долго они смогут скрываться в вотчине Одаренных?..

– Иллада, а вы с аватаром… того? – спросила вдруг белобрысая и торопливо отпила кофе, сразу раскашлявшись: он был горячий и горький.

– Чего «того»? – изобразила непонимание Ирэн. Вилетта росла взаперти, подруг не имела, а мама вряд ли секретничала с дочкой на подобные темы, так что ее смущение пополам с любопытством забавляло.

– Ну-у… То, о чем в романах пишут, – нашлась стремительно краснеющая Летти.

– Да, конечно. Изменять жениху с волком очень увлекательно, – доверительно сообщила кэссиди, с трудом удерживаясь от смеха: лицо Вилетты вытянулось, как банановая кожура. – Правда, Дан немного кусается, зато у него такой пушистый… хвост. Только пусть это останется нашим с тобой секретом.

– Ага-а…

– Кстати, твоя мать несправедлива к тебе, – небрежно заметила Ирэн.

– Это почему?

– Потому что она давно должна была вывести тебя в свет. Твое место – при дворе, Вилетта, в окружении достойнейших мужчин Скадара.

– Я знаю, – самодовольно кивнула девчонка, – но мама говорит, что еще рано.

– А, по-моему, она просто боится конкуренции. Если бы ты появилась во дворце, то затмила бы ее сразу же, – сказала Ирэн, про себя додумав: «Глупостью точно».

Летти мрачно вцепилась в чашку, уже не замечая горечи.

– Если бы она считала тебя взрослой женщиной, то объяснила бы, как держаться с мужчинами, вроде Дана и его брата, и феромоны не понадобились бы. А так оба тебя отшили, как грязную плебейку, – со смаком припечатала кэссиди.

Верно заметили горские мудрецы: главное даже не то, что ты говоришь, а как ты это сказал. А кэссарица Хлоя Рина учила Ирэн, что приговоренный к смерти преступник должен испытывать не только физическую боль, но и эмоциональную, иначе казнь становится просто забоем паршивой овцы.

– Остроухий мерзавец за все заплатит. А потом и до второго доберусь, – сжав кулаки до хруста, прошипела приговоренная.

– Не думаю, – спокойно возразила будущая кэссарица. – В отличие от тебя, я не намерена играть по правилам Геллеры, тем более делиться с ней чем-то своим. Мы с Даном уходим, а ты соберешь нам вещи.

– Чего-о?! – поперхнулась девчонка. – С какой это стати?!

– С такой, что слуги твоей матери плохо меня обыскивали. – Ирэн вытащила из кармана пустой флакон. – А вот противоядие от эликсира верности осталось в моей шкатулке. Ты выпила ударную дозу отравы, и у тебя только час, чтобы забрать у Шумора мешок, либр и арбалет и достать ключи от клетки Дана. Потом я дам тебе лекарство, и мы разбежимся.

Пожалуй, среди придворных клуш Вилетте вообще не нашлось бы равных по глупости. Герб Одаренных – скорпион, доставший с неба звезду, так вот дочке зоомага, похоже, звездануло прямо по темечку. Опрокинутая чашка плеснула грязно-бурой гущей. Это был почти плевок, только до цели он не долетел. Ощетинившись наманикюренными когтями, девчонка с шипением бросилась на свою госпожу, но та с легкостью заломила обе руки за спину соперницы и прилепила щекой к столешнице, как раз в кофейную лужу. Трепыхалась Вилетта недолго и тщетно.

– Я велю выпотрошить тебя, как рыбу…

– Никто меня пальцем не тронет, а если проболтаешься о нашей маленькой сделке, сама пойдешь рыб кормить… уже через пятьдесят пять минут. Магия на тебя не действует, так что целители ничем не помогут, а некоторые будут счастливы, если ты загнешься.

– Ах ты, стерва!

– Как считает одна моя знакомая, я заслужила право ею быть. А вот тебе еще учиться и учиться, – усмехнулась Ирэн. – Ничего личного, Вилетта.

«За исключением того, что вы с мамашей хотите испоганить мою жизнь, отнять моего аватара и развалить мою страну…» Но чересчур запугивать Летти не стоит, иначе наворотит глупостей.

Посопев, девчонка буркнула сквозь зубы:

– Пусти, я все сделаю.

– Скажешь матери, что неверрийский маг помог нам сбежать, заодно с ним за все поквитаешься, – посоветовала Ирэн, разжав захват.

Летти заторможенно, как во сне, разогнулась, растерла плечи, так же отрешенно провела по щеке ладонью, оставив похожий на пощечину развод, и только тогда подняла полный обиды и злости взгляд.

– Я думала, что мы можем стать подругами.

– Могли бы, – почти честно ответила кэссиди. – Но твоя мать все испортила еще до нашего рождения.

Оставшись одна, девушка упала на табурет и расхохоталась. Если бы она не пошла искать Дана, то не оказалась бы на этом корабле. Так получается, что и сейчас будущая кэссарица подралась с байстрючкой из-за бродяги, у которого нет ни дома, ни денег, ни амбиций!

Впрочем, рано пока ликовать. Вилетта остынет и попробует взять реванш.

Девчонка управилась быстро – получаса не прошло. Вернулась она с вещами, сумрачным, но решительным настроем, поцарапанным горлом и лихорадочным блеском в глазах.

– Охранка была на сундуке, где лежали вещи, на них самих заклинаний нет.

– А Шумор? – поинтересовалась Ирэн, развязывая тесемки.

– Понятия не имею, где Неваляшка шляется. Давай сюда противоядие!

– Горло саднит и глаза слезятся? Это только первая стадия, так что потерпи еще немного… Хмм…

Было видно, что в мешке копались, а кое-чего и недоставало.

– О наших фамильных украшениях ходит забавная легенда: если кто украдет ожерелье, оно задушит вора, перстни переломают пальцы, а серьги спадут вместе с ушами, – небрежно заметила Ирэн. Требовать обратно шкатулку с драгоценностями было некогда, тем более кошель оказался на месте.

Вилетта вздернула заметно побледневший нос:

– Это не я взяла, а Неваляшка!

– А-а, так он сейчас, наверное, примеряет их с твоим платьем в каком-нибудь закутке, чтоб никто не узнал о его тайной слабости к женским нарядам.

Ирэн надела либр с некоторым беспокойством, но расслабилась, почувствовав знакомое тепло: иномирянин Владимир, подержав в руках магические вещи, на некоторое время лишал их силы, но у полукровки Вилетты таких способностей, к счастью, не было.

С осторожностью профессиональных лазутчиц девушки спустились в трюм.

Внешне сухой, он тем не менее дышал сыростью. Разделялся трюм перегородками с дверью под охраной ржавого замка, грозящего рассыпаться в пальцах, и в первом отсеке обнаружились ядра, банники для прочистки оружия, грязные тряпки и даже треснувшая по всей длине ствола пушка, хранимая то ли на переплавку, то ли как раритет. Во втором стояли бочки и лежало то, что провиантом можно было назвать с большой натяжкой, поскольку мешки с оным походили на ту же ветошь. Ирэн изучила «Екатерину» от днища до трубы и на корабли более раннего образца не разменивалась, поэтому в полном восторге уставилась на упитанную крысу, вынырнувшую из мешка с проросшей картошкой и замершую любопытным столбиком – все так, как Дан рассказывал. Зверек хранил заговорщицкое молчание, и вместо него надрывно запищала Вилетта.

Клетка находилась в третьем отсеке.

– Охранник где?

– Я сказала, что хочу посидеть со своим волком, – осклабилась белобрысая. – Понимаешь ли, здесь я – кэссиди, а не ты. Противоядие!

– Ключ.

Обмен свершился в обстановке похоронной торжественности. Вилетта толкнула дверцу и с издевательским гостеприимством сделала пригласительный жест. Кэссиди зашла в клетку, предусмотрительно вытащив ключ из замка. Некогда белоснежная шерсть зверя испачкалась, на шее и животе свалявшись грязными колтунами, которые теперь только выстригать, а бока впали. Ирэн ухаживала за аватаром как могла, но скромных сил оказалось недостаточно. Ничего, подновить сонные чары будет некому, и через пару-тройку часов Дан очнется, поест… и – в баню!..

– Что, подружка, попалась? – вкрадчиво спросили из-за спины.

– Да ну? – Кэссиди нехотя глянула через плечо, заметив в первую очередь закрытую дверцу. Замок лежал на перевернутом ведре. Вилетта стояла по ту сторону прутьев, подкидывая на ладони опустевший граненый флакон, и не скрывала торжества – то есть выглядела еще тупее обычного.

– Думала перехитрить Вилетту Таннаис?! А вот фигу тебе! – Белобрысая изобразила то, что неверрийцы называют «кукишем». – Дверь держит не только замок, но и магия, и на пол наложено антипортальное заклятие, так что посидишь тут в компании с крысами пару часиков, а потом я велю Неваляшке надеть на тебя парализующие браслеты. И маме скажу про ваши с волком… забавы!

– Да у нее инфаркт будет. У моего женишка Бузилы – тем более.

– Еще посмотрим, у кого что будет. Остроуху точно мало не покажется!

Вилетта не соврала: ни дверь, ни портал не открывались. Ирэн уселась прямо на волка (тот протестующе вякнул) и оперлась кулаком о подбородок.

– До чего ж ты предсказуема! Есть один малюсенький нюанс: то, что я подмешала в кофе, было обыкновенным жгучим перцем, а флакон с нюхательной солью мне целитель дал. Настоящий яд ты только что выпила сама.

Девчонка побагровела то ли от ярости, то ли уже от слоновьей дозы яда. Смазывая тушь, поползли мутные липкие слезы. Пара рогов и дым из ноздрей пришлись бы кстати к образу бешеной бесовки, кем, собственно, Вилетта всегда и являлась.

– Ах ты… ты… кхе-е-е… – захлебнувшись воздухом, она вцепилась в горло, не замечая, что ногти царапают кожу. Теперь симптомы были настоящие.

– Ну, стерва, знаю.

– Ведьма!

– А вот моя верная ступа. – Кэссиди похлопала аватара по крестцу. – У тебя минут пятнадцать, кстати, если не меньше. Тик-так.

Откуда-то в руках Вилетты появился огнестрел. Ее всю трясло, глаза были мутные, и Ирэн всерьез забеспокоилась, как бы она не пальнула случайно.

– Если выстрелишь в меня, оставишь всех Одаренных без магической силы. Как думаешь, твоя мама обрадуется?

– Я выстрелю…кхе… в него! Выпущу пулю за пулей, но не убью! Как думаешь, волк сам их вытащит или будет скулить всю дорогу?!

– У тебя есть время на глупости?

– Отдай противоядие!

– Открой дверь.

– Считаю до пяти! Раз, два…

– И три, – удовлетворенно закончили на пороге.

Одновременно рыжий клубок мышц и ярости в два прыжка пролетел отсек. Слишком долго он ждал, слишком долго получал по носу категоричное «нельзя» – теперь наконец хозяин отпустил поводок. Сумасшедшая дочь некогда умнейшей, а теперь одержимой женщины неловко повернулась, и маг земли почувствовал, как груду песка в углу прошил кусок металла. Вторично выстрелить Летти не успела. Ядовитый хвост рванул затхлый воздух. Огнестрел выпал из руки, вскинутой в тщетной попытке защититься. Опрокинулось назад и глухо стукнулось об пол тело. И застыло в нелепой изломанной позе под тяжестью хищника. Кошки, они злопамятные…

Разъяренный мантикэр зарычал прямо в лицо девчонке, но она даже не шевельнулась, глядя сквозь зверя стеклянными глазами. От страха у Вилетты Таннаис остановилось сердце. Хотя кто бы мог подумать, что оно у нее вообще есть…

– Бантик, фу! Давно хотел ее припугнуть, да не думал, что она окочурится. Живая все ж тварюшка была, хоть и гадкая, прости господи, – без особого раскаяния вздохнул Шумор. – Так и знал, что вы не отступитесь.

– Теперь – тем более, – подтвердила кэссиди. Она ничуть не растерялась, и хотя успела зарядить только один паз арбалета, маг был уверен, что Ирэн не промахнется.

– Мне рухнуть от ужаса замертво, как Вилетта, или открыть клетку и помочь вам вытащить волка? Я с телепортацией не в ладах и блокирующее заклинание не сниму.

– Вы же отказались нам помогать…

– Тогда был не готов, – поправил маг, – а теперь самое время. Если бы вы телепортировались с суши, вас нашли бы по следу еще до того, как волк проснется. Единственный верный способ сбросить погоню – это открыть портал с горящей лодки, ну а для кэссарицы годится никак не меньше, чем фрегат.

– Благодарю, – опустив арбалет, с достоинством кивнула пока только кэссиди, но сильная, решительная, готовая до последней капли крови драться за то, что дорого. Маска недалекой избалованной эгоистки, которую Шумор видел раньше, таяла точно снег, а ведь весна повелительницы Иллады Рэи еще не наступила.

Дверь открылась по щелчку пальцев, а вот чтобы вытащить волка, пришлось поднапрячь – точнее, впрячь и Бантика.

– А он потяжелее брата будет и массивнее, – пыхтя, заметил Шумор. – Интересно, это из-за человеческой половины или возраста? Он уже летает?

– Только с крыши в сугроб, с лопатой в обнимку, – вспомнив что-то смешное, фыркнула девушка.

– Хе-хе, – умилился архитектор. – Значит, будут с Бантиком на пару учиться.

– То есть?

– Я останусь на корабле и оборву ваш след. Но Бантика возьмете с собой. Забавная ж тварюшка, жалко будет, если погибнет.

– Нам очень пригодился бы маг, к тому же как я справлюсь с вашим мантикэром?

– Единственной проблемой Бантика была Вилетта, а теперь и той нет. Он сообразительный и послушный, как собака, но и кошачьего в нем немало. Глянулись вы ему, так что к новой хозяйке Бантик быстро привыкнет.

– Но сами вы не сможете телепортироваться.

– Я остаюсь, – повторил Шумор тверже. – Если пойду с вами, Эданэль первым же вцепится мне в глотку, и объясниться не даст. В Равенне меня ждет виселица, а прятаться, как крыса по норам, не хочу. И в Скадар теперь вернуться не могу: Гел за дочку с меня в буквальном смысле шкуру спустит. Да и потом… устал я, повелительница.

В последнее время маг все отчетливей понимал, что этот выбор правильный. Прежняя жизнь уважаемого архитектора закончилась, а новая была ему не нужна.

Кэссиди посмотрела на безмятежную морду волка, затем – на Бантика, в недоумении трогавшего лапой бывшую мучительницу, которая почему-то не пыталась с визгом убежать, как обычно.

– Ну что ж, личным войском я почти обзавелась, теперь и палач есть. Где б еще найти главного повара, лекаря, а самое важное – золотаря? Давно подозреваю, что нынешние – Геллерины выкормыши, вот сами и отправятся крокодилов кормить.

– Будьте добрее, повелительница.

– Добрее? – Девушка усмехнулась. – Два плюса никогда не сойдутся, а из нас двоих Дан белый и пушистый. Для кэссарицы это непозволительная роскошь. Но ради вас я ненадолго поменяюсь с Даном ролями. Император Аристан узнает о том, как вы нам помогли.

– Было бы совсем неплохо. А теперь поторопитесь… кэссарица.

Бывают моменты, когда торопишься пожать собеседнику руку и разбежаться, а порой прощаться совсем не хочется, но надо, и поскорее. Многое осталось недосказанным. Еще больше – не прощенным. Но маг знал, что кэссиди и без слов поняла его, а со временем, быть может, и другие поймут.

Девушка намотала на руку поводок Бантика и обняла волка за шею, сверкнув рубином. Шумор хорошо помнил этот перстень и догадывался, почему он сменил владельца. Портал, активированный не волшебницей, оказался на удивление чистым, без ряби, разводов и прочих «помех», какие даже у Геллеры случались. Последними в зеленом мареве исчезли две пары глаз, видевших в бывшем архитекторе Хорэе Шуморе не предателя, а героя.

Потом он активировал заклинание, выпившее силу либра до капли.

– Только кровью смывается грех преступления клятвы, – уже вслух повторила Кружевница.

Чуть раньше ее мраморная чаша отражала пригород Равенны, а боги Линий наблюдали схватку между аватаром и тварью, прозванной Цирюльником. Теперь же на закатных волнах океана покачивались полыхающие обломки, и к пикам Поднебесной Цепи тянулся дымный хвост. Магистр земли не увлекался огненной магией, но, чтобы взорвать корабль, хватило одного простенького мощного заклятия, нацеленного на пороховые бочки.

– Ты… меня обманула… – ошеломленно пробормотала богиня Смерти. – Но как?! Ты выбрала клятвопреступника!

– Ты сама обманулась, как и все остальные, – возразила богиня Судьбы. – Да, первым я выбрала клятвопреступника, но имени не называла. Арвиэль ошибочно счел себя тем, кем никогда не был и не станет, а вы ему почему-то поверили и следили совсем не за тем. Произошло то, что должно было произойти: настоящий предатель кровью выкупил свою душу из Бездны. Ты чем-то недовольна, Седьмая?

– Всем я довольна, – проворчала среброволосая. Старшая сестра знала, что Привратница не согласится на мерзкого изменника вроде Шумора в обмен на спасение Эданэля, поэтому и не назвала имени предателя, а в ответственный момент переключила всеобщее внимание на «потенциального смертника».

– Тогда верни моего офицера и забери коня.

– Коня?! Ха! Обмен неравноценен: этот червяк не дороже пешки.

– Равноценен. Этот человек, возможно, спас будущих повелителей Скадара.

– Правда? – обрадовалась богиня Любви. – Тогда я слетаю пошепчу им на ушко.

– Пока что они слушают только шепот нашего брата, – усмехнулась Кружевница.

Алмазный Тур, дарующий смертным не только силу воли, но и поистине бычье упрямство, с вызовом сверкнул глазами на старшую сестрицу, капризно дующую губки.

– И все же ты должна мне три фигуры за Эданэля. – Привратница сердито побарабанила пальцами по алтарю, но коня забрала, а офицера вернула на позицию. – Признаться, ты меня удивила, когда назвала имя своего л’лэрда, но учти, что эту фигуру тебе уже не отыграть обратно.

Совсем недавно Шантэль в одиночестве коротал остаток жизни в своем особняке и готовился к встрече с Привратницей. Он многое успел, а для других сделал еще больше, и о скорой смерти не сожалел, полагая, что ничего нового его уже не ждет, но… Компания бестолковых оболтусов заставила его вспомнить, что когда-то он не только язвил, но и шутить умел, а еще любил танцевать. В общем, сделал верный вывод: возраст – это не синоним старости. Это опыт, которым нужно делиться с другими, а не ждать Привратницу на пороге. Теперь жизнь «помолодевшего» л’лэрда подорожала стократ.

Не то чтобы богиня Смерти желала Шантэлю скорой гибели, но этот эльф был любимцем старшей сестры, баловнем самой Судьбы. С ней Привратница испокон веков чисто по-женски соперничала, но раньше не выигрывала… Почти никогда.