Глава 14

Владека не так велика, как Иххарий, Симбаларь или Баан-диль-Ламмарих. Но это все равно огромный город с сотнями тысяч жителей. В нем множество школ, больниц, магазинов, жандармских участков и прочих учреждений для общественных нужд.

А также, конечно, кладбищ.

Государственная религия Рокуша — настаолизм, вера в Единый Дух, абсолютного и несотворенного Бога, персонификацию мирового Добра, пронизывающую все живое. Согласно настаолизму, все в природе взаимосвязано — в каждом растении, животном и человеке есть частички Единого. После смерти эта частичка вновь возвращается к породившему ее источнику — в Шемуссен, настаолический рай. И чтобы облегчить возвращение, умершего следует поместить туда, где связь с природой наиболее сильна.

Глубоко под землю.

Кладбища Владеки расположены за городской чертой — там, где нет шума, людских толп и каменных зданий. За живыми изгородями, окружающими эти островки спокойствия, в деревянных гробах сладко дремлют мертвецы.

Самое роскошное кладбище — Северное, здесь хоронят лиц благородного происхождения. Простонародью предназначены три других — Затратное, Среднее и Остатнее. Могилы на первом стоят недешево — на нем находят упокоение купцы, банкиры, заводчики и прочие крупные буржуа. На второе, соответственно, попадают обычные мещане среднего достатка. Ну а третье, самое большое, совершенно бесплатное, поэтому и хоронят там тех, кто не может позволить себе что-то получше. Не то чтобы условия на Остатнем кладбище так уж сильно отличались — просто лежать там не очень престижно.

Вчерашняя жара сменилась совсем не летней прохладой и нудной мелкой моросью. Королевская свита утыкалась зонтиками, напоминая стаю грибов на прогулке. Обелезнэ Первый аккуратно переступает через могилы — в этом районе они сгрудились необычайно тесно.

— А здесь у нас, маркиза, начинается кладбище Славы, — кивнул Джориан, не вынимая озябших рук из карманов. — Для погибших в сражении. Извольте глянуть вон туда — там предшественник мой спит, капитан Нобан. А под соседней плитой его предшественник — капитан Капитан.

— Как-как? — удивилась Ванесса. — Капитан… Капитан?

— Точно так. А что?

— А… да нет, ничего, — спохватилась девушка.

И в самом деле — ведь на рокушском слово «капитан» звучит совершенно иначе, нежели на земных языках. Но звукосочетание «капитан», тем не менее, здесь известно — как фамилия. Совершенно обычная рокушская фамилия, но породившая забавный каламбур, понятный исключительно ей, пришелице с Земли.

По этому поводу Ванессе вспомнился рассказ папы о первой встрече родного Китая с христианством. Как известно, несториане, явившиеся в Поднебесную проповедовать Священное Писание, транскрибировали имя Мессии, сохранив исконное произношение. То есть — «и шу». И долго не могли понять, почему это священное имя вызывает у туземного населения довольно странную реакцию. В конце концов выяснилось, что китайцы понимают написанное дословно…

Вместе иероглифы «и» и «шу» означают «бегущая крыса».

— Большое у вас тут кладбище… — оглядела бесчисленные ряды могил Ванесса. — Вы что же, всех погибших в бою сюда свозите?…

— Не всех и не всегда, — покачал головой Обелезнэ. — Порой это просто невозможно. Но стараемся по мере сил.

— И охота вам возиться?…

— Нельзя научиться любить живых, если не умеешь хранить память о мертвых, — холодно ответил король.

Креол тем временем оторвался от общей группы и теперь угрюмо изучает большой лист ватмана, стоя в позе Наполеона. Правая рука полностью отросла, но все еще плохо двигается, и он прячет ее за пазухой.

Шамшуддин тем временем исполняет подсобную работу. Десятки бараньих лопаток сами собой носятся туда-сюда, вычерчивая в грязи хитрые узоры. Рябиновые ягоды, сушеные листья и еще какая-то дрянь тысячами разлетаются по могилам, в строгом порядке укладываясь на надгробных плитах. Из больших бутылей зеленого стекла взвиваются струи красной жидкости, петляя в воздухе танцующими змеями.

Маргул стоит абсолютно неподвижно, рассеянно попивая кофе из термоса, но разум его трудится за сотню человек.

— Может, все-таки объяснишь, что это такое будет? — спросила Вон, раскрывая над Креолом зонтик. Тот, как обычно, плевать хотел на комфорт — пока условия не слишком мучительные, пальцем не шевельнет.

— Один из девяти мощнейших ритуалов, изобретенных нашей Гильдией, — рассеянно ответил маг. — Длань Нергала. Пока мы летели к Каббасиане, свободного времени было много — вот я его и заготовил.

— Понятно, понятно… И что он де…

— Подвинься, — перебил ученицу Креол. — Ты стоишь на ключевой точке.

Вон отступила на несколько шагов — под ступней действительно обнаружился круг со сложным символом, вырезанный прямо в гранитной плите. Маг что-то неразборчиво пробурчал, обвел круг магической цепью и с силой вонзил в центр посох. Адамантовый наконечник вошел в камень, как в мягкий пластилин. Даже пришлось придерживать — посох рвется провалиться еще глубже, увлекаемый одной лишь силой тяготения.

— Вообще-то, для Длани Нергала положено как минимум три мастера-некроманта, — поморщился Креол. — А у нас всего один — я. Еще одного худо-бедно заменит Шамшуддин — он не некромант, но зато целый архимаг. А вместо третьего я использовал посох — он достаточно мощный, чтобы сыграть роль мага-человека. Я буду осуществлять непосредственно ритуал, а эти двое обеспечат приток сил.

— Как скажешь. Но все-таки — что эта твоя Длань делает?

— А ты до сих пор не догадалась? — растянул губы в улыбке Креол. — Поднимает мертвецов, конечно. Иначе зачем, по-твоему, мы пришли на кладбище?

— Мертвецов?… - заморгала Ванесса. — Так что, армия, которую ты вчера обещал, это армия… МЕРТВЕЦОВ?!!

— Не ори на меня! — повысил голос Креол. — Чего ты вопишь, как будто я тебя режу?! В чем дело?!

— Ни в чем, совершенно ни в чем! — фыркнула Вон. — Армия мертвецов… Боже мой… Рассказали бы мне пару лет назад, что я буду в другом мире помогать ожившей мумии оживлять армию мертвецов… нет, ну это сдуреть можно! Вы, я гляжу, нескучно там жили, в своем Шумере!

— Ну, не просто обычных мертвецов, — уточнил Креол. — Длань Нергала — высший уровень некромантии. Возможно, в какой-то другой Гильдии и есть ритуал лучше, но в нашей это был предел. Ничего мощнее мы так и не изобрели.

— И чего в нем такого хорошего? Зомби летучими будут, что ли?

— Э-э-э… нет. До такой глупости мы не додумались, — признал маг. — Зомби будут… вообще-то, это вообще будут не зомби. Зомби — это низкий класс. Обычный зомби скован трупным окоченением, он очень медленно движется, постепенно разлагается, от него отваливаются куски, а главное — совершенно нет мозгов. Зомби — это даже не животное, а просто ходячий кусок гнилого мяса. Он исполняет приказы хозяина — больше ничего. Если зомби оставить без приказа, он будет стоять неподвижно, пока не сгниет совсем. Этим он отличается от упыря. Упырь — это такой же зомби, но дикий, буйный, его трудно, а подчас и невозможно контролировать. Он вечно голоден, поэтому атакует и пожирает всех, кого видит. Некроманты вообще редко их создают — упырь рождается сам, если трупа коснулась Тьма.

— А у тебя будут кто? — перебила Ванесса.

Нашел же время для лекции…

— У меня будут эйнхерии! — гордо сообщил Креол. — Эйнхерий — это очень могучая нежить. Они в десять раз сильнее людей, вдвое быстрее передвигаются, их крайне сложно убить, они не чувствуют боли, холода и жары, не знают сна и усталости, совершенно не разлагаются и даже регенерируют поврежденные ткани! Правда, им нужно кормиться, но едят они любую пищу, подходящую человеку. А самое главное преимущество эйнхерия — при оживлении к нему возвращается душа. А это невероятно сложно — вернуть душу, уже ушедшую в мир мертвых. Но благодаря этому эйнхерий знает и умеет все, что знал и умел при жизни, обладает прежними чувствами, эмоциями, желаниями и мотивациями. То есть, он объединяет в себе все достоинства — как живого человека, так и нежити!

— Круто! — невольно восхитилась Ванесса. — Но они все равно будут мертвые, да?

— Конечно. Но думать, говорить и вести себя будут как совсем-совсем живые. Правда, вот эта сторона эйнхерия несет в себе очень серьезный недостаток…

— Какой?

— А ты не догадываешься, ученица? Эйнхерий вполне разумен, самостоятелен и действует по собственной воле, а не по приказу. Так что он может и не захотеть помогать тому, кто его оживил. Даже больше — бывали случаи, когда эйнхерий первым делом убивал некроманта. Справиться с этой тварью не так-то легко даже магу…

Ванесса обвела взглядом кладбище и невольно сглотнула. Всего через несколько минут из-под этой грязи полезет целая куча таких вот непослушных трупов…

— А ты уверен, что эти… уверен?…

— Говори разборчивей, ученица!

— Ты уверен, что они будут тебе подчиняться?!

— Нет, не уверен, — честно ответил Креол. — Ничего, сейчас проверим.

— Ты сдурел… Ты точно сдурел… — покачала головой Вон.

— Еще одна проблема в том, что эйнхерием может стать далеко не всякий, — задумчиво произнес маг, не обращая внимания на бормотание ученицы. — Тут нужен совершенно особый материал. Подойдет только такой труп, который при жизни был настоящим воином — Воином с большой буквы, жившим сражениями и для сражений. Да еще он должен в сражении погибнуть — не от болезни, не от яда, не от старости, не от несчастного случая, а только в сражении. Больше никак. Попробуй-ка найди такой материал в большом количестве! Искать и оживлять поодиночке слишком уж утомительно…

— А здесь, значит, ты их нашел?

— Именно, ученица! — хищно загорелись глаза Креола. — Здесь у нас имеется преотличный комплект! Просто праздник какой-то! Шамшуддин, ты готов?…

— Готов, Верховный!

— Отлично, тогда приступаем!

Ванесса отошла как можно дальше, как бы невзначай оказавшись за спиной лода Гвэйдеона. Единственное, что успокаивает в преддверии нашествия трупов — вот эти рыцари в сверкающих доспехах.

— Лод Гвэйдеон, а вы с эйнхерием справитесь, если что? — на всякий случай уточнила она.

— Если будет на то воля Пречистой Девы — справлюсь.

— А вас вообще не смущает, что Креол тут с трупами балуется? Вашему Кодексу это не противоречит, а?…

— Нам не следует сомневаться в действиях святого Креола, леди Ванесса, — спокойно ответил паладин. — Верю — он сделает все так, как нужно.

— Это уж точно… — пробурчала Вон. — Он всегда все делает, как ЕМУ нужно… А на мнение других болт кладет…

Весть о том, что сейчас из могил полезут мертвецы, пронеслась молнией. Королевская свита беспокойно зашепталась, бросая на Креола взгляды, полные сомнений. Многие последовали примеру Ванессы, отступая за спины паладинов.

Креол с Шамшуддином заняли позиции на вершинах равнобедренного треугольника. Третью точку занял «болван» — черный посох, исполняющий роль мага. Сейчас он неподвижно висит в воздухе, едва-едва касаясь земли наконечником.

— Приступаем! — выдохнул Креол, хрустя шеей. — Иэ-э-эх!…

Маг резко полоснул ножом по запястью. Кровь хлынула бурным водопадом. По спинам зрителей невольно пробежал холодок.

— Дети, резать себе вены — опасно для жизни… — пробормотала себе под нос Ванесса. — Не делайте этого чаще двух раз в неделю…

Кровь Креола с шипением растеклась по вычерченному в земле символу. Из уст полился сложный речитатив на древнешумерском. Демон Ронов в свое время обучил Ванессу этому языку, поэтому сейчас она единственная понимает смысл жутких слов, произносимых ее учителем.

Хотя нет, не единственная! Паладины тоже слушают со всем вниманием. Ведь родное наречие Креола — это священный язык каабарского духовенства. Разумеется, Серебряные Рыцари говорят на нем совершенно свободно.

Темп нарастает с каждым мигом. Колдовской шепот горячит воздух, проникает в уши раскаленными бурами. Креол читает заклинание все быстрее и быстрее — слова уже полностью растворились в этом потоке, оставив неразборчивый шум. От Шамшуддина и посоха струятся волны оранжевого огня, заливающего все вокруг. Он оседает на земле, взвихривая пылевые облачка, заставляет могильные плиты искриться и трескаться…

— Глядите, глядите! — вскрикнул кто-то в свите.

Все взгляды устремились в одну точку. Сырая земля вспучивается горбом, роняя крупные комья. Из могилы доносится все усиливающийся гул… а потом на поверхность высунулась рука!

Тлен и разложение ее не пощадили. На кости осталось не так уж много мяса. Но пальцы мертвеца явственно шевелятся — он ухватился за треснувшую плиту и принялся выползать целиком. Вот показались спутавшиеся волосы… обезображенная харя… туловище, изъеденное червями…

Пробудившийся монстр упрямо лезет к свету. А Креол все читает и читает заклинание. Оранжевый огонь переливается лучистыми отсветами, проникая в каждую пору разложившегося трупа. И под его действием на мертвеце с чуть слышным бульканьем нарастает мясо, крепчают и уплотняются пучки мышц, восстанавливается кожа, в пустых глазницах появляются глаза…

Первый выбравшийся эйнхерий не остался одиноким. Помеченные надгробные плиты одна за другой трескаются и ломаются. Могила за могилой вспучивается и прорывается, рождая на свет очередной ходячий труп.

Эйнхерии хрипят и гуркочут, не в силах говорить членораздельно. Но с каждой минутой их челюсти и языки все менее отличаются от нормальных, а речь становится все более внятной. Кладбищенская земля с тихим хлюпаньем прилипает к коже, впитывается в нее, как вода в корни растений.

Саваны, в которые рокушцы обряжают покойников, шьются из дешевого холста и живут не слишком долго. Лишь немногие из оживших мертвецов могут похвастать хотя бы обрывком истлевшего одеяния. Поэтому все присутствующие в подробностях разглядели этот удивительный процесс — превращение почти оголенных костяков в почти обыкновенных людей.

Кажется, кого-то в свите вырвало.

Постепенно человекообразные чудовища утратили первоначальную мерзость. Но эйнхерии — это все равно мертвецы. Кожа осталась сухой и синюшной, глаза — бесцветными и пустыми, а движения приобрели некоторую дерганость — сказывается десятикратно возросшая сила.

Над кладбищем повисла монументальная тишина. Королевская свита остолбенело взирает на воинов, вернувшихся с того света. А те, в свою очередь, в явном недоумении рассматривают живых людей.

Напряженное ожидание. Ужасно напряженное. Ванесса почувствовала, как в голову невольно лезут сцены из фильмов вроде «Ночь живых мертвецов»…

Однако эйнхерии Креола очень мало походят на то кровожадное стадо трупов, что обычно встречается в хоррорах. Вместо немедленного нападения они неловко переминаются с ноги на ногу, многие с явной стыдливостью прикрывают чресла.

— Того-этого, зеньоры хорошие… — проскрежетал какой-то эйнхерий, бочком пододвигаясь к пузатому министру. — Дайте тряпицу, что ли, какую — срам прикрыть… А то тут же и дамы ведь присутствуют… Прямо-таки на посмеяние выставили, не дело так…

Министр жалобно всхлипнул и торопливо скинул фрак из дорогущего сукна. Эйнхерий признательно ухмыльнулся, обнажив кривые зубы, и с явным удовольствием накинул обновку.

— И мне, и мне!… - загалдели эйнхерии, наперегонки устремляясь к рокушским вельможам.

Свита испуганно подалась назад. Ожившие мертвецы желают не их мяса, а всего лишь одежды — но и с ней расставаться хочется не всем. По знаку барона Джориана гвардейцы обступили короля плотным кольцом, выставив пистоли и сабли… только вот поможет ли это против ходячих трупов?…

Но тут эйнхерии вдруг приумолкли и повернулись в одну и ту же сторону. Их внимание привлек ритмичный стук.

В самом центре кладбища Славы возвышается небольшой гранитный мавзолей. Его двери не открывались уже много лет — ржавчина на огромном замке это прекрасно подтверждает. Но сейчас… сейчас мавзолей ощутимо содрогается, а тяжелая каменная дверь трясется так, словно в нее бьют тараном.

Стук и грохот все усиливаются, сопровождая напевный магический речитатив. С каждым произнесенным словом на двери появляется очередная трещина… и наконец дверь проломилась!

Удары смолкли, и из пролома медленно высунулась чья-то рука. Но не обычная человеческая кисть, а искусственный протез.

Насквозь проржавевший железный крюк.

— Кто пробудил Бокаверде Хобокена? — донесся замогильный голос.

Да, именно так. Из гранитного мавзолея медленно выходит сухопарый старик со спутавшимися волосами, посинелой кожей, тусклыми глазами мертвеца, причудливой татуировкой на груди и ржавым крюком вместо левой руки.

Бокаверде Хобокен.

Железный Маршал.

А тысячи эйнхериев, вставшие из могил — не кто иные, как гренадеры «Мертвой Головы», двадцать лет назад погибшие в Дорилловом ущелье. По приказу короля Заричи Третьего их в том же месяце перевезли сюда, под Владеку, и похоронили с высшими почестями.

Пусть не вся — от некоторых трупов осталось слишком мало, чтобы куда-то перевозить — но большая часть героической дивизии нашла упокоение именно здесь, на кладбище Славы.

Теперь паутинные татуировки вновь наливаются багрянцем — с возвращением душ в мертвые тела возродилась и магия, сотворенная киигами.

Под взглядом своего маршала эйнхерии притихли и подтянулись, уже и не думая клянчить у живых тряпки. Хобокен некоторое время стоял неподвижно, орлиным взором оглядывая диспозицию, а потом неторопливо зашагал между могил. Перед ним расступились, как расступается вода перед акульим плавником.

Маршал-эйнхерий безошибочно вычленил в толпе человека в короне и остановился прямо перед ним. Несколько секунд Бокаверде Хобокен и Обелезнэ Калторан молча смотрели друг на друга. Наконец Железный Маршал склонил голову и глухо произнес:

— Примите мое почтение, ваше величество. Ваш скромный слуга готов исполнить любой приказ.

Следом за ним и все четыре тысячи эйнхериев низко поклонились своему королю и что-то невнятно забормотали, выражая верноподданнические чувства. Затаившая дыхание свита одновременно выдохнула — напряжение слегка спало.

— Но вначале, — вновь заговорил Хобокен, — не соблаговолят ли мне и моим ребятушкам вначале объяснить?…

— Объяснить? Что именно? — невозмутимо поинтересовался Обелезнэ.

— Всё.

Эйнхерии согласно загомонили. Обелезнэ вопросительно посмотрел на стоящего поодаль Креола — но тот равнодушно ковыряет в носу, явно не собираясь как-либо участвовать в переговорах с мертвыми. Он свое дело сделал — дальше пусть король разбирается сам.

В конце концов, это его подданные.

— Что ж, полагаю, я и в самом деле должен предоставить вам некоторые объяснения, — согласился Обелезнэ. — Видите ли, маршал…

— Сир, дайте лучше я! — перебила его Ванесса, решительно выступая вперед.

Оправившись от потрясения и убедившись, что эйнхерии настроены достаточно миролюбиво, Вон поспешила опять забрать штурвал в свои руки. Очень уж приятно чувствовать себя центром событий.

Седоусый мертвец с крюком вместо кисти вежливо нахмурился. Взглянув на него и прочих эйнхериев уже без испуга, Ванесса невольно присвистнула. То ли в могилах эти стариканы малость подросли, то ли Хобокен отбирал к себе в гренадеры исключительно детин саженного роста.

Ни одного дядьки ниже шести футов!

— Значит, так, излагаю коротко и ясно, два раза повторять не буду! — рубанула ладонью воздух девушка. — Началось все у нас на планете Земля, или в мире Земля — это уж как хотите. В один ужасный день я согласилась подменить дедушку на дежурстве — он приболел чуток, понимаете? Иду я по музею, светю… или свечу?… или светю?… дурацкое слово! Светю фонариком, вижу — мужик с панковскими рогами витрину взламывает! Ну, я его на прицел, хватаю за руку, а он — вж-ж-ж-ж-ж! — и полетел куда-то! И я с ним. Прилетели в квартиру — а там стоит голый мужик трупообразной наружности… ну даже хуже вас выглядел, вы только не обижайтесь, ладно? Ну, он там поколдовал, научил меня своему языку, и оказалось, что это древний шумерский колдун…

— Я маг! — мгновенно рявкнул Креол.

— Ты колдун, мы это уже научно доказали! В общем, вот он — этот мужик. Раньше он был великим магом…

— Эй, — недовольно нахмурился Креол. — Ученица, почему в прошедшем времени?

— Да какая разница, отстань! Раньше он был великим магом, а потом заснул на пять тысяч лет, чтобы сбежать от демонов-кредиторов, а заодно захапать себе бессмертие. И еще кое для чего, но про это пока говорить нельзя — секрет, тс-с-с! Сначала он поселился у меня на квартире, кланялся моему коту — у них там кошки священные, представляете? — переписывал свою книгу и все такое. Потом мы с ним переехали в отдельный дом, там дальше еще много всякого было, но в конце концов он этот дом усовершенствовал, сделал летучим и все такое. Мы полетели на Девять Небес, оттуда на Каабар, оттуда обратно на Землю, к дедушке на день рождения — но уже к другому дедушке! — и потом к нам еще лод Гвэйдеон присоединился, а потом мы приехали сюда, на Рари… или в Рари?… интересно, как правильно про миры — «на» или «в»? Наверное, «на» — «в Землю» ведь не скажешь, правда?… Значит, приехали на Рари, тут познакомились с Логмиром и Индраком, убили огромную змею с кучей голов, добыли сердца Султанов, с их помощью воскресили Шамшуддина — вон он стоит…

— Привет, — невозмутимо помахал ладошкой Шамшуддин.

— А потом приехали сюда, в Рокуш, и начали большую войну с серыми, и вызвали паладинов с Каабара, и… и… и… и… — начала задыхаться Ванесса. Все это время она тараторила без передышки, пока воздух в легких не закончился окончательно. — Ну, теперь-то вы поняли, маршал?

— Ни единого слова, — смущенно признался Хобокен. — Понял только, что мы с ребятушками очень уж долго отдыхали в землице… Как все переменилось-то, а?…

— Да, многое, — согласился Обелезнэ. — Маркиза, я благодарен вам за помощь. Позвольте теперь и мне присовокупить некоторые комментарии.

В отличие от Ванессы, король и в самом деле сумел объяснить все четко и доступно. Три простых факта. Первое — Серая Земля и Рокуш ведут войну, и Рокуш пока что проигрывает. Второе — в помощь Рокушу явились союзники, возглавляемые чужеземным чародеем. Третье — с одобрения рокушского короля оный чародей поднял из могилы дивизию «Мертвая Голова» под командованием маршала Хобокена.

— Вот теперь мне все понятно, — удовлетворенно кивнул Хобокен. — А вы, вашество, будем думать, принц Обелезнэ… то бишь теперь уже король Обелезнэ, как погляжу? Я ведь вас еще вот такусеньким помню, — опустил ладонь к земле маршал. — Последний раз как виделись, было вам… Единый, укрепи память… да лет двенадцать было, только и всего-то.

— Вы правы, маршал.

— А нынче ж вам сколько, вашество?

— Не так давно мне исполнилось ровно сорок.

— Орргм… — крякнул высоченный эйнхерий. — Значит, будем думать, двадцать два года прошло, как мы в том проклятом ущелье костьми полегли? Не иначе — помню, аккурат в ту восьмицу восемнадцатилетие ваше отмечалось, мы всей дивизии в честь такого дела по чарке выдали…

— Вы снова правы, маршал, прошло именно двадцать два года.

— Э-э-э, ваше благородие, я, с вашего позволения, генерал-поручик Бисеман, — робко подал голос толстопузый вояка из королевской свиты. — Вы меня, может, и помнить-то не изволите…

— Да как же не помню? — усмехнулся Хобокен. — Помню, отлично помню. Лейтенант Рюстано Бисеман, в сражении на Юффе весьма отличился, выказал преизрядную храбрость, представлен к награде и очередному званию. Я таких удальцов не забываю, капи… то бишь генерал уже! Да и не молоденький уже… Ишь, время-то как летит!

— Так точно, ваше благородие, летит! — гаркнул Бисеман, вытягиваясь во фрунт. На глаза пожилого генерала навернулись слезы.

— Ай, молодца, молодца! — закрутил седой ус Хобокен, оглядываясь по сторонам. — Ох, а дышится-то как легко на вольном солнышке да после сырой землицы! Дышится… да нет, не дышится что-то… хы-ы-ы-ы!… хы-ы-ы-ы!… нет, не идет что-то дыхалка — ни в туда, ни в обратную. Будем думать, мы все ж не до конца ожили, а, вашество? Это мы что ж — теперь вроде как колдунские мертвяки? Экая пакость! А Единый-то простит ли?

— Патриарх лично заверил меня, что ради защиты государства и народа можно прибегнуть даже к колдовству, — спокойно ответил Обелезнэ.

— Ну, коль сам патриарх… А тогда куда ж нам теперь прикажете? По казармам, как встарь? Или сразу на передовую отправимся?

— Маршал, так вы… не возражаете? — осторожно спросил король.

— Против чего?

— Против того, что вас подняли из могилы и… и просят вновь встать в строй.

— Ваше величество, я беспорочно служил Рокушу шестьдесят шесть лет, — резко сменил тон с шутливого на серьезный Хобокен. — Прошу, не задавайте таких глупых вопросов. Эгей, орлы, как настроение?! - гаркнул он, поворачиваясь к рядам синюшных мертвяков.

— СЛАВ-ЕДИ-ВАШ-БРОДЬ!!! - хором взревела дивизия.

— Слушай меня, ребятушки! Двадцать лет отдыхом отдыхать бока не пролежали еще?! Горн протрубил подъем! Время нам снова кой-кому штыки в пуза повтыкать!

— ХАРРА-А-А-А-А-А-А-А!!!

— Ваше величество, — снова повернулся к королю Хобокен. — Прикажите выдать моим людям оружие, обмундирование и боеприпас. Изложите мне диспозицию, дайте армию и укажите противника. Я выиграю вам любую войну.

Обелезнэ наклонил голову набок, невольно улыбаясь. Бокаверде Хобокен и в самом деле вернулся точно таким, каким был при жизни. В обычное время — просто забавный, чуточку косноязычный старик, любящий пошутить и посмеяться. Но чуть запахнет порохом — и уже предстал грозный полководец, ведущий в атаку легионы.

— Все распоряжения уже отданы, — сказал король. — Если потребуется что-то еще, только дайте мне знать. Очень прошу поспешить, маршал, времени осталось совсем мало.

— Слышали?! - совсем не по-старчески прогремел Железный Маршал. — А ну, стройся, червивое войско! Нас ждут новые победы!