Глава 15
Река Готиленсе — вторая по протяженности река Рари, уступающая лишь многоструйному Тлоалю. Она берет истоки в великих горах Аррандрах, проносит воды через Рокуш и Ларию, а потом впадает в Ларийское море. Ее берега усеяны городами и селами, волны всегда качают малые и большие суда, а изобильные косяки рыбы дают пропитание множеству людей.
Однако сейчас Готиленсе тиха и пустынна. Захватив Ларию, серые прибрали к рукам все речные порты и полностью заморозили судоходство. Им самим пока что недосуг заниматься рекой — хватает дел и на суше.
Со временем они непременно исправят это упущение.
Но все же в одном месте суда по Готиленсе движутся. Там, где проходит ларийско-рокушская граница, по водной глади словно бы ползут исполинские жуки-плавунцы.
Драккары дэвкаци. Пять громадных драккаров клана Огненной Горы — «Чугунный Кулак», «Чудовище», «Дикий Волк», «Олений Рог» и «Красный Глаз». А также множество малых ладей сопровождения. Флот целого народа медленно тянется вверх по реке, неся на себе все население погибшего острова — от грудных младенцев до дряхлых старцев.
Тум-ба, тум-ба, тум-ба, тум-ба, тум-ба… Мерно бьют барабаны, задавая гребцам ритм. Мерно и очень-очень негромко — дэвкаци прекрасно понимают, что находятся на вражеской территории, и не собираются понапрасну лезть на рожон. Даже целый клан этих волосатых гигантов — ничто против бесчисленных легионов серых. Нет, вначале нужно добраться до союзников — до усатых людей востока и великого шамана Креола.
Кстати, как раз шаманы сейчас трудятся не покладая рук. На носу «Чугунного Кулака» бурлит котел, а вокруг него с ритмичным напевом приплясывают три девушки-дэвкаци — Эссенида, Заира и Накрили. Из шаманского котла исходят клубы белесого пара, опускающегося к воде и окутывающего все вокруг густым туманом.
Этот туман — не просто туман. Он не только скрывает драккары от возможных наблюдателей на берегах и вемпиров, порой проносящихся далеко в небе. Он прячет клан Огненной Горы и от магических глаз — ни один колдун не унюхает дэвкаци, пока кипит настой в котле молодых шаманок.
Разве только начнет разыскивать специально… но серым сейчас нет дела до Готиленсе и ее вод, они и без того взвалили на себя слишком много работы. Усмирение все еще подергивающейся Ларии, война в Рокуше, подготовка вторжения в Кентавриду, постройка зиккурата…
Где же управиться со всем этим одновременно?
Стекимо Стузиан стоит на капитанском мостике, рядом с Хабумом Молотом. Вождь клана Огненной Горы, он же капитан «Чугунного Кулака», въедливо допрашивает мальчика обо всем подряд. Нет ли на Готиленсе порогов или мелей, какие где поселения, что за рыба водится в здешних водах.
Почти на все вопросы Стекимо отвечает без запинки — Крылатые Гонцы в обязательном порядке изучают географию Рокуша и прилегающих земель. В их ремесле без этого никак.
— Карта говорит, что дальше будет большой город, — ткнул заскорузлым пальцем в пергаментный лист Хабум. — Воровва. Что это за город, маленький человек?
— Воровва… — наморщил лоб подросток. — Воровва — это самый большой наш порт на Готиленсе. После столицы, конечно. Ее еще называют Речным Ключом — здесь сходятся два притока, и форт — во-о-он тот, башенки уже видны — целиком блокирует любой проход. Хоть на восток, хоть на север. Никто не проплывет. Если кто захочет вторгнуться к нам по реке — Воровву никак не минуешь. Тамошние пушки простреливают всю реку до другого берега.
— Тогда это очень плохо, — нахмурился седовласый гигант. — Значит, дэвкаци должны осадить форт, да? Скажи, Эссенида, смогут ли драккары пройти незамеченными?
— Прости, уважаемый отец, — развела руками юная шаманка. — Туман Духов слабнет и редеет — силы шаманов совсем на исходе. Духи тоже устали, духам нужно отдохнуть. Там дальше высокие башни — дэвкаци с башен заметят, обязательно заметят.
— Но зачем прятаться? — удивился Стекимо. — Ваше величество, вы же наши союзники, у вас письмо от короля! Вас пропустят!
— Хабуму жаль огорчать маленького человека, но в этом городе не станут смотреть письмо большого вождя людей, — покачал головой дэвкаци. — Посмотри в трубу со стеклами.
Стекимо торопливо приложил подзорную трубу к глазу и ахнул в ужасе. Над башнями Вороввы развеваются совсем не рокушские знамена. Даже детям известно, что красно-серые полотнища с черными звездами — это флаги серых.
— Передать капитанам приказ вождя — готовить драккары к штурму форта! — скомандовал Хабум.
Последние дни в Воровве царит дикая скука. Не происходит ничего. Совершенно ничего. С того момента, как основная армия ушла дальше на северо-восток, гарнизон, оставленный в захваченном городе, буквально изнывает от тоски.
Поскольку Воровва — стратегически важный город, контролирующий все речное судоходство, ему придали достаточно серьезные силы. Почти семь тысяч солдат и одиннадцать колдунов. В том числе оранжевый плащ — Эдриан Весельчак, новый комендант.
Этот румяный похохатывающий толстяк сейчас как раз выслушивает доклад адъютанта, принесшего новости из Промонцери Альбра.
— Примите мои соболезнования, повелитель Эдриан, — постным голосом произнес тот. — Экспедиция в Закатон, в которой участвовала ваша дочь, погибла.
— Вся, что ли? — жизнерадостно хрюкнул толстяк, вгрызаясь в куриную ножку. — Вот неудачники!
— Да, все пятеро. Асмодея Грозная, Антикваро Мразь, Алес Стрелок, какой-то фиолетовый плащ и ваша дочь. Примите мои соболезнования…
— Ха-ха-ха-ха!… - залился смехом Эдриан, махая пухлой ручкой. — Ну что ты, что ты, какие соболезнования! Смотри на вещи шире — все к лучшему в этом лучшем из миров! Каждый день кто-то умирает — прикажешь мне горевать из-за этого? Ха-ха-а-а…
— Как вам будет угодно, повелитель, — поклонился адъютант.
Он ничуть не удивился подобной реакции. Неизбывный оптимизм Эдриана Весельчака давно вошел в поговорку — еще никто и никогда не видел этого колдуна хотя бы самую чуточку унылым. Вроде бы в молодости он стал жертвой неудачного эксперимента, в результате чего полностью утратил способность к огорчению. Какое бы горе ни случилось — всегда в приподнятом настроении.
Возможно, этот эксперимент отчасти сказался и на потомстве Эдриана. Недаром же его единственная дочь, Ноктикула Плачущая, большую часть жизни провела с глазами на мокром месте. Впрочем, причиной тому мог быть и круглосуточно хохочущий папаша — такое кого угодно выведет из себя.
Его адъютант не раз и не два задавал себе вопрос: каково это — жить, не зная грустей и печалей, тоски и тревоги, а только лишь радость и веселье? В самом ли деле это так приятно, как кажется на первый взгляд?…
— Послушай-ка… э-э-э, а как тебя там?… - спросил Эдриан.
— Раппо, повелитель, — хладнокровно ответил адъютант. Уже в третий раз за сегодня. — Меня зовут Раппо.
— А прозвище?
— Я не колдун, повелитель. У меня не может быть прозвища.
— А, прости, прости, совсем забыл! — залился смехом Эдриан. — Так вот, о чем это я?… А! Хочешь анекдот?…
— А у меня есть выбор? — вполголоса проворчал адъютант.
— Так вот, заходят как-то жрец Единого, эйст и колдун в трактир…
— Повелитель Эдриан!… - ворвался в дверь запыхавшийся мушкетер. — Повелитель Эдриан!…
— О, еще гости! — приветливо улыбнулся колдун. — Заходи, заходи, я как раз начал отличный анекдот! Так вот, трактирщик спрашивает, чего им налить, а жрец Единого и отвечает…
— Повелитель Эдриан, там… там дэвкаци! — выпалил мушкетер. — Целых пять драккаров! Они палят по Воровве из пушек! Повелитель Эдриан!…
— Что-что?… - обрадованно хлопнул в ладоши колдун. — Дэвкаци?… Но это же замечательно! Замечательно! Просто замечательно! За мной, Раппо, за мной!
— Замечательно? — приподнял брови адъютант, следуя за Эдрианом.
— Уверен, они тоже с удовольствием послушают мой анекдот! — счастливо закивал колдун. — Кстати, я как раз знаю уйму анекдотов про дэвкаци! Вот ты знаешь, сколько нужно дэвкаци, чтобы поменять лошади подковы?…
— Охо-хо…
— Пятеро! Один поднимает лошадь над головой, а четверо остальных меняют каждый по подкове!
— Повелитель, вы уверены, что сейчас подходящее время?…
— Раппо, знаешь, ты какой-то слишком серьезный. Не будь ты таким букой, посмейся от души хоть разок! А это что у тебя такое?…
— Где? — опустил глаза адъютант.
— А вот! — радостно схватил его за нос колдун. — Ха-ха-ха!… Ха-ха!…
Жизнерадостный хохот Эдриана Весельчака не смолкал до самой стены.
И на стене тоже не смолк.
Даже пушечный грохот не остудил веселья румяного колдуна. Он с любопытством посмотрел на реку, почти что перегороженную исполинскими драккарами, раскинул руки и восторженно воскликнул:
— Какой потрясающий вид! Всю жизнь бы любовался!…
Надо сказать, вид с башен Вороввы открывается и в самом деле потрясающий. Тихое журчание прозрачнейших вод Готиленсе, кипарисовая роща на противоположном берегу, великолепный маяк, возведенный еще триста лет назад…
Только вот сейчас все это утопает в пороховом дыму и грохоте барабанов.
Флотилия дэвкаци приблизилась к крепости на пушечный выстрел и полностью перекрыла Готиленсе. Малые ладьи выдвинулись вперед и теперь обстреливают Воровву изо всех жерл. Могучие канониры с легкостью ворочают пушки туда-сюда, наводя их точно на цель.
Книппели и картечь мирно лежат в трюмах — чем они помогут против каменного форта? Зато брандкугели и обычные чугунные ядра так и свищут в воздухе, сотрясая Воровву до самого основания. Со стен палят в ответ — рокушские бомбарды, захваченные серыми, оказывают достойный отпор волосатым корсарам.
Несколько деревянных ладей превратились в брандеры — дэвкаци щедро полили их маслом, подожгли и пустили к Воровве. Дым от горящих судов застлал воздух, огонь быстро перекинулся на суда Вороввы, мирно стоящие на якорях. Впрочем, большой пользы это не принесло — гарнизон серых и без того не собирался идти в контрнаступление, предпочитая обороняться внутри стен.
— Дэвкаци-и-и-и-и-и-и!!! - взревел мамонтом Хабум, потрясая тяжеленной кувалдой. — Берем город!!!
Драккары не подходят близко к берегу. Там эти громадины моментально сядут на мель. Не будь Готиленсе столь глубокой, клан Огненной Горы и вовсе не рискнул бы входить в ее воды. Поэтому десантные команды готовятся идти на малых суднах.
Под прикрытием пушечных жерл с драккаров спускают десятки крепких дубельшлюпов. Изрезанные уши воинов наглядно демонстрируют — на штурм идут лучшие из лучших, краса и гордость клана. Вдоль бортов поднимаются башенные щиты, защищающие от мушкетных пуль.
Эдриан Весельчак утер слезы, выступившие от непрерывного смеха, и смачно плюнул себе в ладонь. До ушей адъютанта донесся колдовской шепот, и он отступил на несколько шагов.
Пухлая рука коменданта резко крутанулась, едва не вывернувшись из плеча, и слюнный шматок с трубным ревом устремился в ближайший драккар. В мгновение ока безобидный комочек вырос до размеров двухэтажного дома и пушечным ядром врезался в «Чудовище». Даже легированная сталь дэвкаци не выдержала такого удара — громадный корабль покачнулся и накренился, в борту образовалась глубокая пробоина. Из нее хлынула пенная жижа — последыш заклятия Эдриана.
Бурем Гребень едва удержал в намозоленных ладонях штурвал. Престарелый великан припал на одно колено и яростно заскрипел зубами, видя, как по скосившейся палубе катятся гребцы и канониры. Одни сумели удержаться, другие с плеском шлепнулись в воду. Образовалась настоящая куча-мала из постанывающих гигантов, пытающихся распутать конечности.
Хорошо хоть, дэвкаци скроены на порядок прочнее людей — серьезных травм оказалось не так уж много. А погиб и вовсе только один — разбил голову, врезавшись в пушечный лафет.
— …ну а теперь можете налить мне подогретого эля, сказал колдун, — с хохотом закончил Эдриан, растирая ладони для нового заклинания. — Ну как, а?… Смешно?… Можете налить подогретого эля!… ха-ха!… ой, не могу!… подогретого эля!…
Адъютант, благополучно пропустивший большую часть анекдота, поглядел на черпающий воду драккар и вежливо растянул губы в улыбке. Ну что поделаешь — даже у первоклассных колдунов бывают недостатки. Повелитель Эдриан все время хохочет, как идиот, но дело свое знает преотлично.
А на «Чугунном Кулаке» шестеро дюжих силачей с натужным пыхтением натягивают нечто вроде здоровенной рогатки. Пара упругих, почти резиновых канатов, закрепленных меж вбитых в палубу штырей, и матерчатое «гнездо» в центре. В этом «гнезде» свернулся комочком совсем крохотный дэвкаци — ниже даже человека.
Карлик Эцумбо, лучший из рукопашных бойцов клана.
— И-и-и, раз!… И-и-и, два!… - бухает колотушками Торир Дом. — И-и-и-и-и-и-и-и-и-и… пускай!!!
Камень из пращи. Примерно так почувствовал себя Эцумбо, взлетая в небеса. Будучи почти кубического телосложения, карлик-великан сызмальства наловчился скатываться с самых крутых обрывов, нисколько не ушибаясь. Искривленные толстые кости и низкий рост делают его идеальным живым снарядом.
Воспарив над крепостью, коротышка выхватил из-за пояса короткий, но очень тяжелый гарпун. Привязанный к рукояти канатик он обмотал вокруг запястья. Крепко сжались пальцы, способные вдавливать гвозди в доски безо всякого молотка…
Полетная дуга пошла под откос. Пролетая мимо стены с гомонящими людьми, Эцумбо с силой размахнулся и метнул гарпун точно в цель.
В живот Эдриана Весельчака.
Все это случилось так быстро, что колдун не успел даже ничего сообразить. Вот на одном из драккаров происходит какая-то пыхтящая возня, вот в небо взлетает что-то вроде волосатого бочонка, а в следующую секунду жизнерадостный хохот захлебывается и Эдриан падает на колени, харкая кровью.
Адъютант вскрикнул, закрываясь руками. Его господина повлекло к парапету, словно рыбу, насаженную на крючок. Суча пухлыми руками и оставляя след из вывернутых кишок, Эдриан застрял меж каменных выступов, играя роль своеобразной «кошки».
Спустя мгновение по канатику, свисающему со стены, вскарабкался карлик-дэвкаци. Целый и невредимый, только кое-где ободравший кожу. Одним резким движением он вырвал гарпун из живота колдуна и тут же метнул его в ближайшего мушкетера. Несчастный упал замертво.
Эцумбо даже не глянул на жертву. Он помчался по куртине небольшим мамонтом, от души работая узловатыми кулачищами. Одни серые падают с вдавленными ребрами, другие просто перелетают через парапет, отброшенные ужасными ударами могучего дэвкаци. В него всадили несколько пуль и пару раз задели пиками — никакой реакции. Охваченный жаром сражения Эцумбо едва только не пускает слюну берсерка.
Пусть он карлик, пусть все дэвкаци и даже многие люди смотрят на него сверху вниз — но в борцовском круге ему равных нет!
— Раппо!… - простонал истекающий кровью колдун. — Раппо-о-о!…
— Повелитель Эдриан! — склонился над корчащимся колдуном адъютант. — Чем я могу вам помочь, повелитель?!
— Глянь-ка, глянь туда!… - с трудом поднял руку Эдриан. Раппо повернул голову — повелитель указывает на собственные внутренности, распластавшиеся по полу. — Из меня вылезают кишки! Наверное, захотели погулять! Вот смех-то, ха-ха-а-а-а…
Раппо выпрямился и сухо поджал губы, даже не притворяясь огорченным. В ушах даже наступило некоторое просветление — впервые за много дней в них не блуждает этот задорный хохот. Повелитель Эдриан наконец-то прекратил смеяться — и дышать тоже.
Ну что ж, по крайней мере, он умер счастливым.
Карлик-дэвкаци, прикончивший коменданта Вороввы, умчался куда-то вниз. Судя по крикам и выстрелам, проклятый берсерк все еще с кем-то дерется.
Ох уж эти дэвкаци! Нечеловеческая сила и выносливость делают их донельзя трудными противниками — бывает, нашпигуешь такого свинцом по самые ноздри, а он ревет, рокочет, брызжет кровью, но по-прежнему машет своей кувалдой из легированной стали! И раны-то самые что ни на есть смертельные — а все сражается, скотина, упорно сражается, словно не понимает, что уже убит!
Эцумбо, заброшенный в крепость летучим снарядом, хорошо навел шороху, заставив умолкнуть не одну и не две пушки. Пользуясь этой суматохой, десантные дубельшлюпы благополучно высадили штурмовые команды — серым удалось потопить всего две.
И теперь снизу доносится несмолкаемый грохот. Циклопические ворота, окованные стальными полосами, трещат и прогибаются — в них лупят десятки многопудовых молотов. Орудийная канонада, гром барабанов и бравурная песнь волосатых гигантов оглашают оба берега полноводной Готиленсе.
И в жару, и в лютый холод
Промаха не знает молот!
Бей, дэвкаци, бей!
Шепчут духи отовсюду —
Серым скоро будет худо!
Бей, дэвкаци, бей!
Пушки огромные в стены палят,
Серым сдаваться немедля велят!
Бей, дэвкаци, бей!
Матери смотрят с небес и отцы,
Как бьются внизу сыны-дэвкаци!
Бей, дэвкаци, бей!
Драккары приплыли сюда по реке,
Нет, молот не дрогнет в могучей руке!
Бей, дэвкаци, бей!
Вот победим — и начнем сразу пир!
Вволю нажрется пузатый Торир!
Бей, дэвкаци, бей!
— Не такой уж Торир и пузатый!… - обиженно доносится из самой гущи штурмующих.
А потом ворота проломились. В крепость хлынули плечистые битюги с пышными бакенбардами. Впереди всех идет сам Хабум Молот с тяжеленной кувалдой наперевес. Следом за вождем — Лампераз Вешапи с громадной секирой и Торир Дом с двумя шаровидными булавами на укороченных рукоятях.
Могучие дэвкаци очень быстро сломали оборону серых, и город Воровва вновь сменил хозяина. Отныне здесь полная власть клана Огненной Горы.
Марадея Стузиан крепко держится за шею мчащегося галопом кентавра. Четыре могучих ноги мелькают в воздухе с небывалой частотой, поблескивающие подковы высекают искры из дорожных камней, в носу покачивается бронзовое кольцо.
Позавчера Сти-Глер со всадницей пересекли кентавридо-ларийскую границу. Теперь они целеустремленно движутся на север с небольшим уклоном к западу. Согласно донесениям кентавров-разведчиков, на этом пути патрули и блокпосты серых встречаются реже, чем на остальных.
— Тум-тум, тум-тум-тум… — весело мурлычет молодой кентавр. — Я Сти-Глер, самый быстрый, самый ловкий, самый неутомимый… У меня красивые глаза и мягкая шерсть, я во всем превосходен и замечателен…
Рокушская девушка обреченно вздыхает. Страсть молодых кентавров-самцов к самовосхвалению не знает границ. Если есть слушатель, будут петь себе дифирамбы бесконечно.
Да и без слушателя тоже.
— Тум-тум-тум, я Сти-Глер, и моя шерсть нежная и шелковистая, как самый нежный шелк… — продолжает мурлыкать кентавр. — Я быстро и элегантно скачу по дороге, на спине у меня сидит человеческая самка… Ей нравится сидеть на моей мягкой шерсти, она перебирает ее пальцами и тайком целует мои плечи и лопатки…
— Не ври!!! - возмущенно заорала Марадея, хлопая нахала по макушке.
В этом кентавры тоже совершенно невыносимы. Поскольку самцов среди них заметно меньше, чем самок, с прекрасным полом они обращаются крайне бесцеремонно. Почти каждый из четвероногих кавалеров свято верит, что все дамы мира по уши влюблены в него, такого красивого и быстроногого. Причем в отношении кентавриц это даже отчасти правда — из-за дефицита противоположного пола бедным женщинам не приходится быть слишком разборчивыми.
— Тум-тум-тум, человеческая самка строит из себя недотрогу, но ее сердце забилось быстро-быстро, а в голове одна лишь мысль — о, как же признаться милому Сти-Глеру в моих чувствах…
— Да не ври ты!!! - снова стукнула вконец обнаглевшего кентавра Марадея.
Сти-Глер только расхохотался.
Однако вскоре хвастливое мурлыканье смолкло. На дороге показался очередной блокпост серых.
Небольшое строение из скверно обструганных досок, сторожевая будка и шлагбаум. Вдоль него прохаживается одинокий солдат с мушкетом. Время от времени приостанавливается, перекладывает оружие с плеча на плечо. Жестяная каска покидает голову, и серый обтирает пот со лба и висков.
Июньское солнышко жарит вовсю.
— Так-так, интересненько… — пробормотал Сти-Глер, сощуривая влажные кентавриные глаза. — Вот и еще один…
— Напрямик ни в коем случае! — жарко зашептала ему в ухо перепуганная девушка. Горячая кровь завзятого бретера каждый раз призывала Сти-Глера рискнуть пойти на прорыв. — Серые меньше чем по пятерке не ходят! И там еще колдун может оказаться!… В обход, в обход, как обычно!…
— Да, наверное, лучше через лесок… — неохотно согласился кентавр, разворачиваясь к рощице.
Переставляя копыта как можно тише, он сошел с дороги и зашагал по мягкой травке.
Часовой серых остановился и нахмурился. До этого он не обращал внимания на одинокого всадника в отдалении — едет себе и едет. Подъедет к блокпосту поближе — тогда и будем выяснять, кто такой, куда и зачем направляется.
Но когда всадник неожиданно свернул с дороги… подозрительно, Ктулху фхтагн, подозрительно!
— Эй, цы! — закричал солдат. — Цы кцо есц цакой, а?… Сцояц месцо, говориц овец, инатчэ пух-пух больно!
Марадея беспокойно обернулась. До нее донеслись только обрывки ломаного рокушско-ларийского, но смысл она вполне поняла. К счастью, часовой с такого расстояния не разглядел, что едет она вовсе не на коне. Погони девушка не слишком испугалась — кавалерии у серых практически нет, да и не всякая лошадь способна догнать кентавра.
Но тут…
Пу-пух!… Часовой, не получив ответа, преспокойно выстрелил в подозрительную личность из мушкета.
Промазал. Слишком большая дистанция. Но Сти-Глер при звуке выстрела дернулся, машинально хватаясь за пистоли, и резко перешел в карьер, уносясь под спасительную сень деревьев.
— Держите их! Держите, не упустите! — закричал вслед часовой.
На сей раз Марадея не поняла ни слова — серый перешел на родную речь. Но зато сразу стало понятно, кому именно он кричит…
Благополучно миновав три блокпоста, Марадея и Сти-Глер излишне расслабились. И теперь пришло время расплачиваться за беспечность. Волей судьбы путь, избранный кентавром для обхода, оказался перекрыт. Навстречу бегут сразу пятеро солдат кордона.
Судя по бросаемым на бегу вязанкам — рубили дрова.
У троих егерей при себе только топоры. Но другие двое, прикомандированные к рубщикам для охраны, уже целятся в Сти-Глера из мушкетов.
— Х-ха!… - гаркнул кентавр, выхватывая сразу два пистоля и спуская одновременно курки.
Один из рубщиков повалился на траву, зажимая окровавленное плечо. Но и Сти-Глер тут же застонал, кренясь на правый бок. По груди потекла кровь, юноша пошатнулся, чувствуя, как земля уходит из-под копыт…
— Живьем брать!… - гаркнул серый с капральским воротником.
Не тратя времени на перезарядку мушкетов, серые ринулись прямо на противника. Кентавр слабеющей рукой вытащил браскет, не без труда вставая в оборонительную позицию.
— Кронга-та-рея!… - еле выдавил из себя он.
Марадея истошно завизжала. Капрал серых легко уклонился от неуверенной атаки тяжелораненого противника и с силой огрел его прикладом в висок. Кентавр шарахнулся вбок, чертя острием браскета линию на земле. Капрал тут же добавил еще удар — и Сти-Глер грянулся оземь.
Крылатый Гонец спрыгнула еще за миг до падения, чтобы не оказаться придавленной кентавриной тушей, и закувыркалась по земле. Но это ей мало помогло — другой солдат, подбежавший сразу же за капралом, безжалостно схватил девушку за воротник, замахиваясь другой рукой, с топором.
Марадея резко пригнулась, увертываясь от удара, и в свою очередь треснула головой в подбородок. Серый уронил топор и отшатнулся, мыча от боли в прикушенном языке.
Но уже в следующий миг его товарищ саданул девушку топорищем в затылок. Та даже не охнула, падая без чувств. Из-под волос выступила кровь.
Стонущий Сти-Глер начал кое-как приподниматься, опираясь на браскет. Но капрал тут же выбил его резким пинком, и кентавр вновь распластался на земле. Солдаты обступили поверженного противника и принялись колотить прикладами мушкетов и просто сапогами.
Через несколько секунд Сти-Глер потерял сознание.
