Глава 56
С расстояния гора была, безусловно, прекрасна: высокая и внушительная, покрытая снегом и льдом.
Но с приближением все больше чувствовалось злобное, недоброжелательное присутствие.
Тави однажды уже ощутил на себе гнев горы, но тогда он был далеко не таким угнетающе мрачным.
Гарадос не был просто угрюмым и недовольным в этот раз.
Необъятная фурия была в ярости.
Грозовые облака собрались у его пика и становились все темнее с каждой секундой, как будто впитывая в себя саму ночь.
Тана Ливия, обширная фурия ветра, налетающего с Ледяного моря на Долину Кальдерон, сегодня демонстрировала свою силу, собирая свои стада как всегда возле своего супруга.
Разноцветные яркие вспышки постоянно пробивались сквозь тучи, и даже с расстояния в мили Тави видел скользящие, зловещие формы воздушных мороков, огромных их количеств, которые рыскали по склонам горы.
Липкий клубок страха засел у Тави в горе и он с силой сглотнул его.
Он видел как убивают воздушные мороки, и это было ужасно. Удача будет, если его просто разорвут на кусочки как того неудачливого оленя.
Он стиснул зубы. Ему не нужно было вспоминать самые опасные моменты его жизни.
Он должен был сфокусироваться на враге перед ним, существе более опасном чем когорта воздушных мороков.
Он оглянулся через плечо. Королева вордов сократила расстояние до менее двухста метров.
Тави нырнул в грозовые тучи у вершины Гарадоса и издал короткий насмешливый смешок.
Импульс гнева, достаточно сильный чтобы уничтожать миры, пронзил туман, и Тави вздрогнул от его интенсивности.
Этот гнев принадлежал Королеве вордов, и был направлен именно на него.
Он взял влево и сбросил скорость, понимая что гора близко, но не зная где именно.
Он почти влетел в нее лбом.
Серая мгла прекрасно маскировала камни склона, и Тави пришлось отчаянно менять курс чтобы не врезаться в них.
Он избежал беды, выровнялся и крадучись опустился на склон возле пика горы.
Поток воздуха Королевы вордов проревел мимо. Она определенно потеряла его след в тумане.
Тави подождал еще немного, но ничего не происходило.
Он топнул по каменистому грунту под его ногами несколько раз.
Потом несколько раз подпрыгнул, чувствуя себя исключительно глупо.
Если это не разозлит невероятную фурию, то он не знал что.
Без предупреждения, голос Королевы донесся сквозь дымку, доносясь со всех сторон сразу.
— Где ты, Отец?
Тави изменил положение своего голоса с помощью магии ветра.
— Почему ты продолжаешь называть меня так?
— Потому что твоя кровь дала мне рождение. Твоя, и моей матери.
— Так это была ты, — сказал Тави. — Ты была тем, на что Дорога сбросил тот большой камень.
Голос Королевы звенел от суровых полутонов.
— Да.
Дедушка Дорога, — задумался Тави.
— Я не твой отец. Это значит больше, чем просто кровь.
— Ты близок к этому, — сказала Королева резко и отрывисто. — По сути, это факт.
Камень под ногой Тави задрожал. Он обратил часть своего внимания вниз.
Хотя Гарадос был смертельно опасен, он был медлителен. Он сможет отдалиться, если будет внимателен.
— Не совсем, — сказал Тави. — Если бы я был твоим отцом, Ты была бы наследницей Империи.
— Я уже наследница этой Империи, и после нее — всего мира, — пришел ответ из тумана. — Все, что тебе остается, — ее голос внезапно резко изменился, доносясь прямо из-за его спину, — это умереть.
Он обернулся и еле успел подставить меч.
Сталь встретила сталь, и снова искры посыпались во все стороны, освещая туман вокруг них вспышками алого, синего и зеленого света.
Ее скорость была невозможной. Даже без магии, Королева вордов двигалась с ослепительной быстротой.
Тави призвал на помощь всю магию воздуха, какую только мог, чтобы улучшить свое восприятие, и этого едва хватало чтобы защищаться.
Точно так же, и сила ее была невероятной, намного превосходя большого Канима, и Тави поймал себя на том, что тянет силу из земли просто чтобы встречать ее атаки и останавливать их.
Вспоминая прошлое, он подумал, это наверное было не самое проницательное его тактическое решение.
Через секунды после того, как Тави потянулся к земле за силой, гора сотряслась с оглушительным раскатом звука, настолько громким, что он сбил и Тави, и ворда с ног.
На глазах у изумленного Тави, верхушка горы внезапно разделилась, внезапная трещина пробежала от пика до места где был Тави, и ниже него.
За один удар сердца, трещина расширилась, скалы и камни трещали и скрежетали.
Тави быстро откатился в сторону, за секунду до того как его поглотит трещина, успешно превращающаяся в расселину.
Гора застонала чудовищным низким голосом, и камни посыпались вокруг них.
По большей части на них сыпались булыжники, но были и достаточно большие камни, чтобы убить человека при попадании.
Тави поднялся на ноги и увернулся от летящего камня.
Уголком глаза, Тави заметил как Королева вордов небрежно отбила рукой камень размером с бочку эля.
Алое сияние внезапно залило стены расселины, свет вырывался изнутри, и Тави резко вдохнул от удивления. Он не знал, что Гарадос был вулканом.
Камень среднего размера попал ему по ребрам, и хотя доспехи поглотили удар, он зашатался и еле увернулся от следующего подпрыгивающего камня.
На другой стороне расселины Королева вордов повернулась к нему и приготовилась к прыжку, меч в руках и готов к удару — когда фонтан жидкого огня выстрелил из расселины, посылая высоко в воздух расплавленные камни.
Тави моментально отвернулся, подпрыгнул в воздух так сильно, как смог и призвал воздушный поток…. и понял, слишком поздно, что он был покрыт слоем грязи и пыли.
Фурии воздуха, которых он смог призвать, были недостаточно сильны, чтобы поднять его в воздух, и провисев пару секунд в апогее своего прыжка, он понесся к земле — на крутые каменистые склоны Гарадоса.
Его сердце ушло в пятки. Если он потеряет баланс, ничто не остановит его от безудержного скатывания всю дорогу вниз до основания горы, пока падающие булыжники и каменистые выступы не размолотят его в кашу.
Он поставил правую ногу на ровный выступ в камне и оттолкнулся в новом прыжке, отчаянно призывая ветер — в этот раз не для того, чтобы лететь, но хотя бы сдвинуться на полметра в сторону, к следующему устойчивому месту, которое он заприметил.
Думать времени не было, и Тави обнаружил что несется на полной скорости по отвесным склонам горы, прыгая как горный козел с тревожащим ускорением.
Только спустя несколько секунд он понял, что обгоняет некоторые падающие камни, и почувствовал что ситуация превращается из достаточно волнующей в ситуацию с печальным концом.
Позади него послышался звук.
Звук настолько невероятный и глубокий, что он не столько услышал его, сколько ощутил как вибрирует все его тело.
Он ширился и рос, пока не достиг своего максимума как колоссальный звук латунного рога, и Тави рискнул оглянуться через плечо, чтобы увидеть, что издало этот гул.
Это был Гарадос.
Вся верхушка горы приподнялась, камни теряли форму, таяли и трескались, приобретая черты огромного и отвратительного человекоподобного лица.
Горящие красным впадины заменяли глаза, а вместо рта была огромная зияющая пасть без губ или зубов.
Вся гора сотряслась, и Гарадос повернулся налево и направо, освобождая широкие плечи из плена горы.
Мозг Тави запнулся и перестал действовать, когда он увидел великую фурию в движении. Он просто не мог поверить, что видит что-то настолько немыслимо большое.
Он едва успел повернуть голову, чтобы сделать следующий шаг.
Падающий камень размером с его кулак ударил по его голени, и он закричал от боли, но продолжал прыгать, направляя свои прыжки с помощью ослабленной магии ветра.
Гарадос вытащил из горы одну ногу, и Тави пришлось карабкаться чтобы отпрыгнуть с коленной чашечки размером с стедгольд.
Спустя несколько шагов, широкая ступня поднялась из горы и направилась к Тави, будто он был мелкой досадой, букашкой которую нужно раздавить и забыть.
Тави отчаянно прыгал вниз по склону, пытаясь выбраться из-под огромной ноги, и внезапно почувствовал что к нему пришло новое понимание слова «высокомерие». Когда на него упала широкая тень, он услышал чей-то истерический смех, и узнал свой голос. Ему нужно было покрыть невозможный километр, как минимум, чтобы спастись от мощи необъятной фурии.
С холодной и практичной уверенностью, он понял что просто недостаточно быстро движется. Он никак не успевал добежать вовремя.
Эрен медленно поднялся со своего места рядом с Графом Кальдерон на лавке цитадели Гаррисон.
Он смотрел, как гора — гора! — поднялась со своего места в форме человеческой фигуры вдвое выше, чем была ранее, немыслимо огромной.
Далекое расстояние не позволяло рассмотреть черты лица, но Эрен видел что оно было сложено грубо, диспропорционально, порождение уродства, злобы и ужасной силы.
— Кровавые вороны, — выдохнул Эрен, глядя как отдаленная фигура подняла ногу движением, похожим на человеческое, чтобы раздавить насекомое. — Что это?
Бернард вытаращился на фигуру и медленно покачал головой. — Великие фурии, мальчик, — пробормотал он. — Ты с ума сошел?
Земля сотряслась так сильно, что вода выплеснулась из импровизированных целительских ванн, созданных магически в каменном полу старого холла разрушенного стедгольда.
Амара прислонилась к стене и понадеялась, что землетрясение не обрушит крышу холла на их головы.
Спустя мгновение, толчки уменьшились, хотя полностью не остановились, и изумленные, недоверчивые крики добавились к какофонии криков боли и агонии.
Амара оглянулась на Исану, Одиану и целителей Легионов Октавия, которые работали с ранеными и были слишком заняты были своими битвами и магией, чтобы замечать что-либо вокруг.
Затем она шатаясь направилась к двери, чтобы встретить там Леди Плациду.
Плацидус был найден под слоем расчлененных вордов глубиной в 3 метра, тяжело раненный, но живой.
Даже сейчас он лежал на земле неподалеку, и Ария впервые отошла от него.
Они с Амарой уставились на невероятную фигуру, поднимающуюся из горы на северо-западе, ее лоб был увенчан громом и молнией, ее плечи окутаны грозовыми тучами и дождем, ее необъятная и ужасная форма закрывала мили и мили голубого неба.
Что-то похожее на рот разверзлось, и его рев снова потряс землю.
Две женщины были вынуждены схватиться за дверной проем, чтобы остаться на ногах.
— Великие фурии, — прошептала Амара.
— О да, — выдохнула Леди Плацида, ее глаза расширились, лицо побледнело. — Целых две.
Тави смог сделать следующий прыжок, хотя и знал что это бесполезно, отчаянно призывая ветер изо всех сил — и внезапно что-то на огромной скорости ударило его в спину.
Бледные руки обвили его за плечи, не давая упасть, и Китаи прокричала, — Держись!
Они ускорились, когда нога горы надвинулась на них, закрывая небо, превращая утро в сумерки.
Воздушный поток Китаи нес их все быстрее и быстрее к стремительно уменьшающейся полоске деревьев и солнечного света у подножья горы; и когда они подлетели ближе, путь к выживанию внезапно заполнился маленьким легионом воздушных мороков, их нечеловеческие лица растянуты в жутких завываниях, их когти вытянуты вперед.
— Это нечестно! — горячо запротестовала Китаи, при этом ускоряясь пропорционально своему возмущению.
— Береги глаза! — прокричал в ответ Тави.
Он поднял свою правую руку, с удивлением заметив что все еще держит меч.
Усилием воли он зажег меч пламенем. Он неловко поднял оружие — Китаи все еще держала его под руки — и изменил обычную форму пламени, повторяющую меч, в огненное копье, направив его перед ними.
Ужасающая скорость их движения не просто затупила наконечник копья, она превратила пламя в вогнутый диск метра четыре в диаметре.
Жар от пламени летел на них, причиняя заметный дискомфорт, горячий ветер обжигал неприкрытую кожу, и при этом послал свой поток воздуха вверх от себя.
Когда огненное копье встретилось с первыми из воздушных мороков, оно откинуло диких фурий в стороны — не причинив им никакого вреда, но убрав их с пути Тави и Китаи.
Деревья у подножья горы начали трещать и разлетаться, когда огромная тяжесть опустилась на них, и тьма усиливалась, пока только копье осталось освещать их путь.
Сотни перепуганных птиц летели рядом с ними, стремительные фигурки в единственном свете огненного копья.
Они выстрелили в открытое небо, когда гора сокрушительно опустилась на землю под ней, деревья трещали и хрустели, раздавленные в щепки, камень проскрежетал по камню.
Огромная туча пыли поднялась за ними, и Китаи ускорилась и поднялась выше, чтобы избежать попадания в нее и чтобы ее воздушный поток не был разрушен.
Тави снял пламя с меча и осмотрел себя.
Движение на огромной скорости на воздушном потоке Китаи сдуло большую часть пыли с него, и секундная проверка принесла ему достаточно ветра, чтобы удержаться на лету самому.
Он постучал по пальцам Китаи, и она отпустила его в самостоятельный полет.
Он восстановил баланс, затем подлетел к ней, так близко, что их тела почти соприкасались, их воздушные потоки плавно слились в один.
— Ты убил ее? — спросила Китаи, ее голос был напряженным и высоким от возбуждения и страха.
— Не совсем, — ответил Тави. Он указал пальцем на монструозную фигуру за ними. — Я был занят этим.
Она бросила на него взгляд, одновременно выражающий уважение, отвращение и нотку зависти.
— Это так ты показываешь, что хочешь быть моей парой?
— Это большое решение, — мягко ответил он. — Ты же не думала, что я сделаю его за час.
Китаи показала ему язык и добавила, — Берегись.
Они оба спланировали налево, когда обширная рука Гарадоса замахнулась в их сторону в попытке сбить их.
Они избежали ее на метры, но поток ветра от ее приближения был не менее опасен для них.
Их жестоко закружило в разных направлениях.
Тави отчетливо увидел, как воздушные завихрения от замаха породили нового морока.
— Где она? — задала вопрос Китаи.
— В последний раз я видел ее возле… груди, я так думаю.
Она кивнула, и без лишних слов они оба изменили курс полета и начали подниматься вверх вдоль огромной, медленно двигающейся горной фурии.
Еще больше воздушных мороков приближалось к ним, и скорее это были случайные атаки, чем результат сознательного враждебного намерения, но при таком их количестве это вряд ли имело значение.
Каждому мороку нужно было противопоставлять воздушную магию, чтобы сбить с курса, и Тави подумал, что когда у него не было вообще никаких фурий и он полагался лишь на мешочек соли, ему было куда как легче справляться с ними.
Конечно, во время собственного полета использовать соль было проблематично — и он не собирался искать место на Гарадосе, чтобы приземлиться и вызвать магией соль из земли.
Так что он стиснул зубы и сконцентрировался на том, чтобы расталкивать воздушных мороков со своего пути, мешая зловещим фуриям слишком приблизиться.
Необъятный звук дважды сотряс воздух вокруг них — это был Гарадос, он ревел от разочарования, или гнева, или другой эмоции, совершенно недоступной таким эфемерным существам, как Тави и Китаи.
Возможно, он спросит об этом Алеру позже.
Если будет возможность. Рука великой фурии пронеслась мимо, на этот раз намного дальше.
Сосны расположились на предплечьях как волоски на коже человека, и примерно в таком же масштабе.
Пошел дождь, тяжелый и холодный.
Они планировали мимо искривленного живота и груди великой фурии не встретив Королеву вордов — но когда они достигли уровня плеч Гарадоса, они влетели в тяжелые грозовые тучи.
Тяжелый серый туман окружил их, тьму пронзали вспышки света.
Поднялся и завыл ветер, а затем стих до непонятного шепотка, но, продолжая продвижение, Тави был уверен, что среди этого шелеста, может различить определенный голос — голос суливший страдания, боль и смерть.
Раздался еще один громогласный звук, и вдруг великая фурия резко стихла.
Перемена была поразительной.
Скалы перестали тереться о скалы.
Тонны и тонны земли и камней прекратили свое грохочущее движение, и только несколько булыжников рухнуло на земь.
Практически одновременно рокочущий ветер угас в грозовых облаках.
Воздух стих, только они и капли дождя продолжали двигаться.
Молния начала реже сверкать, а всевозможные цвета сменились лишь на один: зеленый.
Зеленый цвет Ворда.
— Алеранец? — позвала Китаи, оглядываясь вокруг.
— Кровавые вороны, — прошептал Тави. Он повернулся к Китаи, и сказал: — Она пытается обуздать их. Королева Ворда пытается обуздать Гарадоса и Тану.
— А это выполнимо?
— Для тебя и меня? — Тави покачал головой. — Но Алера сказала, что её возможности шире наших. Может быть. И если она…
Лицо Китаи помрачнело.
— Если Королева подчинит две великие фурии, будет не важно, кто выступит против нее, — она глянула на Тави. — И ты направил ее к ним.
Он хмуро посмотрел на нее и сказал:
— Да.
Они ускорили движение.
— И ты пробудил ее изначально.
Тави стиснул зубы.
— Да.
— Я просто хотела убедиться, что правильно поняла ход событий.
Тави подавил вздох, проигнорировал растущую усталость и сильнее рванул вперед, пока рев их ветряных потоков не заглушил разговор.
Они нашли Королеву Ворда на покрытой снегом вершине, увенчавшей изголовье Гарадоса.
Она просто стояла, обгоревшая и нагая, опустив голову и слегка расставив руки.
Над ней было нечто, похожее на неподвижный вихрь, в котором чудовищные ветра создали из кристаллов льда и снега сверкающую спираль.
Как только они появились в ее поле зрения, она открыла глаза. Ее губы искривились в улыбке, которая больше не выглядела имитацией.
В ней было столько боли, ненависти и злорадства, сколько Тави не выдел больше ни у кого.
— Отец, — сказала Королева. — Мама.
Спина Китаи слегка напряглась, но она не заговорила.
Двигаясь одновременно с Тави, она приземлилась на скалистой почве перед Королевой.
Они втроем образовали точки равностороннего треугольника, несколько секунд стояла жуткая тишина.
Тяжелые, холодные капли дождя падали на камни.
Они выдыхали с клубами пара.
— Вы пришли, чтобы убить меня, — сказала Королева Ворда, все еще улыбаясь. — Но вы не можете. Вы уже пытались. А в данный момент, уже не важно, какие силы вы сможете…
— Она тянет время, — сказал Тави и воспользовался заклинанием воздуха, чтобы ускорить свои движения. Когда он продолжил говорить, голос звучал странно растянутым и замедленным.
— Бей её, — сказал он и швырнул самый сильный шар огня, который только мог вызвать.
Королева начала отскакивать влево, но женщина-марат не нуждалась в указании Тави, чтобы начать атаку вместе с ним.
Королева врезалась в стену скалы, которую вызвала Китаи, окружая её.
Ворд пробилась сквозь препятствие, но сначала огненный шар Тави попал в нее, выбив из легких болезненный вопль.
От её крика земля задрожала и пошатнулась.
Тави с мечом в руке бросился вперед.
Королева направила на него пелену огня, но он снова поглотил пламя сталью своего клинка, который раскалился докрасна.
Стоя где-то за ними, Китаи превратила камень под ногами Королевы в нечто с консистенцией жидкой грязи.
Одна нога Королевы погрузилась в нее, пригвождая ее на месте.
Когда Тави приблизился, ее клинок взлетел и их мечи с визгом схлестнулись, дюжину раз за один удар сердца, буря искр заполнила воздух — такой густой, что Тави не видел летящую к нему ногу Королевы, пока не было слишком поздно.
Удар пришелся на середину груди и отбросил его метров на шесть, прямо на выступающие камни.
Он ударился о них головой, и отлетел на землю, его руки и ноги внезапно стали ватными.
Он не мог дышать. На нагрудной пластине его доспехов была глубокая вмятина.
Китаи налетела на Королеву размытым пятном сияющей кольчуги и влажных белых волос, неся по короткому мечу в каждой руке.
Она ворвалась в драку с неудержимой жестокостью и первобытными инстинктами, абсолютно не похожими на формальные тренировки Тави, но от этого не менее опасными.
Фиолетовые и изумрудные искры вспыхнули, когда меч женщины-Марата встретил меч Королевы.
— Это бесполезно, — сказала Королева спокойно, ее глаза горели когда она парировала и наносила удары, отбивая атаки Китаи. — Было уже слишком поздно, когда ты появилась. Убей меня сейчас — и Гарадос с Таной будут отпущены на волю. Ты думала, что Гай Секстус принес разрушение Алере? А ведь он высвободил только одну великую фурию. А у меня две, и более древние, менее укрощенные, чем та. Гарадос с Таной уничтожат все живое на половине континента. Фригия, Аквитания и Родес будут опустошены, так же, как и Гаррисон, и место сбора беженцев в нем, и племена варваров, выступивших против меня.
Китаи обнажила зубы в оскале, отступив назад на мгновение, — Лучше так, чем позволить тебе жить и объявить это все твоим.
— Это если бы у тебя был выбор, Мать.
— Я не твоя мать, — холодно и резко ответила Китаи. — Я никто тебе. Ты менее чем никто для меня. Ты сорняк, который нужно вырвать из земли и выбросить. Ты паразит, которого нужно полностью уничтожить. Ты бешеная собака, которую нужно пожалеть и прикончить. Покажи свой здравый смысл. Обнажи горло. Это будет быстро и без боли.
Королева вордов на секунду прикрыла глаза и вздрогнула от этих слов сильнее, чем от любого из ударов.
Но когда она снова их открыла, ее голос был спокойным, ужасающе безмятежным.
— Странно. Я как раз собиралась сказать то же тебе.
— Она сделала движение бедрами и легко вырвала ногу из земли, камень протестующе затрещал.
— Достаточно, — сказала она спокойно. — Мне стоило избавиться от вас обоих сразу. В воздухе появилось размытое пятно и они обе сошлись с фонтаном искр между звоном металла.
Тави стиснул зубы. Чувствительность начала возвращаться в его руки и ноги, но это был очень очень медленный процесс. Его голова отвратительно раскалывалась.
Так проблему не решить.
Королева была просто слишком сильной, слишком быстрой, слишком умной, чтобы превзойти ее напрямую.
У них был достаточно маленький шанс убить ее.
Но взять живой, чтобы остановить великих фурий от освобождения, было по шкале сложности гораздо ближе к «невозможно», чем Тави рискнул бы попробовать.
Но как ее победить? С ее увеличенным преимуществом, вариантов просто не было.
Значит, подумал он, нужно устранить это преимущество.
Королева начала создавать связь между собой и великими фуриями Кальдерона, задача, которая была определенно не под силу Тави.
Но в магии, как и во всем остальном, гораздо сложнее что-то создать, чем разрушить.
— Алера, — прошептал он. Он не знал, слышит ли его великая фурия, и сможет ли она появиться даже если слышит. Но он напряженно представлял ее в своем уме и снова прошептал, — Алера.
И великая фурия просто оказалась там, появившись беззвучно и без драматизма, расплывчатая фигура женщины в сером, окутанной туманом и дымкой, с привлекательным, но стареющим, уставшим лицом.
Она окинула взглядом ситуацию, ее глаза задержались на неподвижном вихре дольше, чем на испускающей искры битве, бушующей между Китаи и Королевой.
— Хмм, — сказала она спокойно. — Твои дела идут не очень хорошо.
Тави постарался удержать голос спокойным и вежливым. — Королева действительно привязала к себе великие фурии?
— В какой-то степени, — ответила Алера. — Они оба обездвижены, связаны магией и… не очень этому рады.
— Она может их контролировать?
— Пока нет, — сказала Алера. — Но в доме ее разума много комнат. Она продолжает привязывание даже во время битвы. Это лишь вопрос времени.
Она покачала головой. — Бедный Гарадос. Он ведь в какой-то степени не в себе. Тана делала для него все, что было в ее силах, держала ваших людей подальше, но она куда менее сумасшедшая, чем он в последние несколько веков.
— Мне нужно разрушить ее связь с Гарадосом и Таной Ливией, — сказал Тави. — Это возможно?
Алера подняла брови. — Да. Но они не смертные, юный Гай. Они будут мстить за привязывание, и они не знают благодарности.
— Привязать может даже такой, как я, — сказал Тави. — Я имею в виду, что мог бы заставить Гарадоса сидеть спокойно, если бы мне пришлось. Ведь именно это случилось с Каларом и Империей Алеры — с тобой, до определенной степени. Кто-то вроде меня связал их и не дал действовать.
— Верно, — сказала Алера.
— Тогда покажи мне, как разорвать связь.
Алера наклонила голову и вытянула руку.
Как и вся Алера, она тоже была покрыта дымкой, если не присматриваться, похожей на одежду.
Она дотронулась до его лба. Кончик ее пальца был влажным и холодным.
Мысли возникли в мозгу Тави сами по себе, плавно, словно воспоминания со времен Академии.
И, как и большинство заклинаний, это было легко выполнить. Он подозревал, что крайне болезненно, но легко.
Тави дотронулся одной рукой до камня, и протянул вторую к небу.
Основной вид магии в привязывании был водным.
Он составлял основу чар, а нужный компонент добавлялся поверх него — земляной для земли, воздушный для воздуха, и так далее.
Но вода была основой.
Ему нужно было отменить водяную магию ее противоположностью.
Тави наклонил голову, сконцентрировал силу воли, и послал огонь, огонь такой обширный, что он даже не выглядел как языки пламени, он направил его глубоко в камень Гарадоса и вверх широким конусом к затуманенной сущности Таны Ливии.
Когда две силы столкнулись, его пронзила вспышка боли, ощущение будто кислота выжигает ему мозг.
Королева слегка попятилась от Китаи и резко повернула голову к нему.
Реакция Гарадоса и Таны была мгновенной.
Земля сотряслась и зашаталась, и Королева с Китаи обе сделали несколько неуверенных шагов в одном направлении, их тела ударялись о камни, когда гора подняла свою голову и издала сотрясающий кости рев.
Миг спустя, темнота начала усиливаться, пока не стало темно как ночью, и разразился шторм, по сравнению с которым худшая погода из всех, что видел Тави, была нежным душем.
Ветер кричал между камней, завывая в безумной ярости.
Мокрый снег посыпался с неба полузамерзшими, жгучими пластами. Молнии сверкали повсюду, дюжина разрядов вспыхнула вокруг них за несколько секунд.
И что хуже всего, все чувства водной магии Тави были грубо переполнены единственной безумной, безмерной, бесконечной эмоцией — яростью.
Эта злость была глубже, чем море, и сделала даже воздух в его легких тяжелым, не давая вдохнуть или выдохнуть.
И, он подумал, что она даже не была направлена на него.
У копья этого гнева было острие, и оно лишь задело его.
— Ты сошел с ума? — закричала Королева вордов, ошеломленная натиском ярости великих фурий. — Что ты наделал? Они уничтожат всех нас!
— Значит мы сами выбрали свою смерть! — прокричал Тави в ответ, борясь с ужасной болью и смятением в мыслях, причиняемыми непереносимой яростью великих фурий. — Не ты!
Королева издала крик разочарования и ужаса, и взмыла в небо.
На секунду показалось, что шторм поднялся напротив нее, но затем смягчился.
Она устремилась вперед, и при вспышке света Тави увидел как она влетела в нечто, похожее на огромную пасть, созданную из туч дождя и мокрого снега.
Челюсти Таны Ливии сомкнулись с ревом ветра, и Тави увидел как Королеву кружит, швыряет, несет бесконтрольно мили и мили по огромной глотке из туч, через множество воздушных мороков, их когти царапали и рассекали ее.
Китаи смогла добраться до него через бушующий шторм и гнев горы, наконец упав рядом с ним, в то время как разряд света ударил в каменистый склон метрах в пяти от нее.
Он прижал ее к себе и сказал: — Я пойду пойду за ней.
Она резко вскинула голову, зеленые глаза расширились. — Что?
— Мы должны быть уверены, — сказал он. — Алера здесь. Должна быть возможность успокоить великие фурии, или хотя бы направить их в другое место. Поговори с ней.
— Чала, — прокричала Китаи. — Ты погибнешь!
Он поймал ее руки своими, крепко сжимая.
Если она еще жива, то лучшего времени не будет никогда. Слишком много стоит на кону. Это нужно сделать. А я — Первый Лорд.
Он притянул ее руку к груди и поцеловал, быстро и жарко. Затем прислонился лбом ко лбу и сказал, — Я люблю тебя.
— Идиот, — всхлипнула она, ее руки дрожали, обнимая его лицо. — Ну конечно же, любишь. А я люблю тебя.
Больше ничего ему не нужно было говорить. Больше ничего ему не нужно было слышать.
Гай Октавиан поднялся и бросил себя вверх в объятья шторма.
Позже, он ничего не помнил об этом последнем полете, кроме фрагментов застывших картин, нарисованных в его глазах вспышками света.
Королева вордов, маленькая и далекая точка, кружащаяся в яростном шторме.
Воздушные мороки, их глаза горели нерастраченным огнем, царапали его доспехи, их когти как молнии.
Боль, когда ветер и вода в шторме впивались в него как ножи.
Великое и ужасное лицо фурии, ее гнев устремлен на Королеву, едва задевая его — и все же, чуть не убив.
Тави понял, что он тянется к магии воды, чтобы закрыть порезы и залечить ожоги, не прекращая полет.
Воздух вокруг него в любом случае был скорее водой, чем нет, и это было легче чем казалось бы.
Он отстраненно задумался, пока летел вперед, преследуя отдаленную фигуру Королевы, можно ли вылечить магией ту часть мозга, что придумала этот идиотский план.
Она очевидно была бракованной.
И затем огромная темнота надвинулась на него — земля.
Он замедлился достаточно, чтобы приземлиться с сильной отдачей на ноги, и поднялся, борясь с ослепляющим ветром и мокрым снегом.
Хотя он знал, что было утро, шторм оставил все черным как ночь.
Неподалеку в земле была дыра, место падения Королевы.
Очевидно, она уже выбралась из нее. Рядом сновали легионы воздушных мороков.
Свет неистовствовал над землей, каждая молния длилась несколько секунд, оставляя в земле глубокие и длинные борозды.
Когда разряды затухали, становилось темно как в безлунную ночь.
И в этой темноте Тави увидел вспышку света.
Он устремился к ней, замечая, что следы на земле быстро стирались дождем.
Значит, следы были свежими.
Только Королева могла их оставить.
Тави последовал за ними, отбрасывая в стороны дюжины воздушных мороков своей магией воздуха, наконец-то используя вихрь, который он заставил кружиться вокруг лезвия своего меча, заменяя обычную магию огня магией ветра.
Сделав это, он мог одним ударом отправлять смертельных фурий подальше от себя, и он продвигался вперед, по колено в холодной, топкой земле, борясь с небольшим подъемом.
Теплый свет магических ламп внезапно упал на землю перед ним, и Тави почувствовал присутствие строения, величественного мраморного свода высотой в три человеческих роста.
Его открытый вход сиял мягким золотым светом, и над ним, выгравированная в мраморе золотом была семиконечная звезда Первого Лорда Алеры.
Могила его отца, Мемориал Принца.
Тави ввалился внутрь.
Хотя снаружи шторм все еще бушевал, внутри Мемориала эти звуки доносились как что-то далекое и несущественное.
Невозможный рев шторма здесь утихал до практической тишины.
Здесь, под куполом, были слышны только легкое журчание воды, потрескивание огня, и сонное щебетание птички.
Внутреннее убранство купола было не из мрамора, но из хрусталя, стены поднимались отвесно к потолку высотой в шесть метров.
Когда-то, размер и величественность этого места привели Тави в изумление.
Сейчас он видел все это по-иному.
Он понимал масштаб и сложность магии, необходимой чтобы поднять такое место из земли, и его изумление основывалось не на красоте и богатстве строения, а на элегантности чар, которые его создали.
Свет шел от семи огней, которые горели без горючего по периметру комнаты, имитируя пламя, и которые было куда как сложнее создать, чем магические лампы.
Этот необычный, теплый свет пробивался сквозь хрусталь, отражался, преломлялся разноцветными радугами, которые кружились и танцевали с медленной грацией и красотой среди хрустальных стен — стен, которые давно бы уже потрескались и раскололись, если бы не были созданы с помощью совершенной магии.
Пол в центре купола был покрыт бассейном воды, идеально гладкой и спокойной, как Амарантовое стекло.
Повсюду вокруг бассейна росла богатая растительность, кусты, трава, цветы, и даже маленькие деревья, все по-прежнему очень аккуратное, будто ухоженное садовником, хотя Тави не был здесь с возраста пятнадцати лет.
Древесная магия, которая требовалась, чтобы создать такой самостоятельный сад, была поразительной. Гай Секстус, кажется, знал о произрастании жизни гораздо больше Тави, несмотря на разницу в их подходе.
Между огнями стояли семь безмолвных комплектов доспехов, в алых плащах, с традиционными бронзовыми щитами и мечами с рукояткой слоновой кости телохранителей Септимуса.
Доспехи возвышались молчаливо и пусто над почти бесформенными фигурами из темного камня, неизменно бдительными, прорези шлемов направлены на их подопечного.
У двух комплектов доспехов не хватало оружия — Тави и Амара взяли их для защиты той ночью, так давно.
В центре бассейна возвышалась глыба черного базальта. На ней лежала бледная форма, статуя из чистейшего белого мрамора, и Тави уставился на изображение его отца.
Глаза Септимуса были закрыты, будто во сне, и он лежал с руками, сложенными на груди, рукоять меча под ними.
На нем была богатая мантия, которая спускалась с одного его плеча, а под ней был видавший виды нарядный нагрудник офицера Легиона, не такой как обычная кираса Тави.
У основания мемориала его отца сгорбилась Королева вордов.
Она истекала кровью из несчетного количества ран, и вода вокруг нее вместо кристально чистой была в пятнах темно-зеленого цвета.
Она упала в полном изнеможении.
Один глаз отсутствовал, та сторона ее некогда прекрасного лица была разодрана в клочья когтями воздушных мороков.
Второй глаз, все еще блестящий черным, остановился на Тави. Королева вордов поднялась, меч в руке.
Тави остановился у края бассейна и ждал, крепко держа свой клинок.
Они молча смотрели друг на друга.
Тишина и неподвижность затянулись.
Ярость шторма снаружи была далекой и неважной. Свет отражался в кристальных стенах.
— Я была права, — сказала Королева, ее голос тяжелый и грубый. — В связях между вами есть сила.
— Да, — просто сказал Тави.
— Моя дочь, которая живет в далекой Канее… ей никогда не понять этого.
— Нет.
— Не странно ли, что хотя я знаю ее неспособность увидеть эту слабость, хотя я знаю что она сразу же убила бы меня при встрече, я все равно хочу чтобы она жила? Процветала?
— Не так уж странно, — сказал Тави.
Королева закрыла свой глаз и кивнула.
Она открыла его опять, и по ее лицу прокатилась слеза.
— Я пыталась быть тем, кем была предназначена, Отец. Это никогда не было личным.
— Это уже позади, — сказал Тави. — Все закончится здесь и сейчас. И ты это знаешь.
Мгновение она не двигалась, затем спросила, очень тихо. — Ты заставишь меня страдать?
— Нет, — сказал он, как можно более мягко.
— Я знаю, как умирает королева вордов, — прошептала она. Она подняла подбородок, легкая тень гордости промелькнула на ее лице. — Я готова.
Он наклонил голову, едва заметно.
Её рывок поднял фонтан брызг, и она бросилась на него со всеми оставшимися в ее разбитом теле силами.
Даже ужасно разбитая, она была быстрее любого алеранца, сильнее травяного льва.
Клинок Гая Октавиана встретил ее с одиноким, чистым звоном.
Ее меч разлетелся дождем синих и алых искр.
Он сделал единственное плавное, молниеносное движение.
И Война с Вордами была окончена.
