Глава 46
— Само собой, ты понимаешь, что она собирается вас предать.
Голос Аттиса был слаб.
Принцепс лежал в кровати апартаментов, которые обычно занимали Амара и Бернард, и он умирал.
Аттис запретил входить в комнату всем кроме Арии или Верадиса, его врачей — и Амары.
Причина была проста — он выглядел ужасно, превратившись из образца мужественности в изможденную развалину за несколько дней.
Его волосы уже начали выпадать, на коже выступил желтый налет, и зловоние окружало его.
Эту вонь не удавалось устранить никакими благовониями, лишь приглушить немного. Она перебивала даже пропитавший всё вокруг запах гаргантов.
— Нет шанса, что убеждения Инвидии изменились? — спросила Амара.
— Нет, — сказал спокойно Аттис. — Её убеждения неизменны. Как и неумение признавать свои ошибки.
— Вы уверены в этом? — спросила Амара. — Вы не допускаете сомнений?
— Абсолютно.
— Мой опыт подтверждает это, Ваше Высочество, — сказала тихо Амара.
Аттис устало улыбнулся.
— Хорошо.
Его веки закрылись, подрагивая, а его дыхание на несколько секунд остановилось.
— Милорд? — спросила Амара. — Мне позвать врача?
— Нет, — просипел он. — Нет. Сохраните его силы для людей, которые ещё могут жить.
Аттис на мгновение замолчал, тяжело дыша, прежде чем открыть глаза еще раз. Они были стеклянными от усталости.
— Вы собираетесь использовать ее, — сказал он.
Амара кивнула.
— Либо она приведет нас к королеве и выдаст нас ей. Либо она не приведет нас к королеве и предаст нас. Или она приведет нас к королеве и поможет нам, как она и сказала. Два из трех возможных исходов в результате дают возможность убрать королеву. Мы не можем упустить такой случай.
— И она знает это, — сказал Аттис. — Она тоже знает математику. Она знает, что у вас нет вариантов кроме как попробовать. По-моему, вы допустили ошибку в ваших расчётах. Я считаю, что с вероятностью семьдесят процентов она намерена привести вас к королеве и предать вас. Еще тридцать процентов, что она просто намерена заманить вас в ловушку, так и не раскрыв королеве.
Амара пожала плечами.
— С учётом ваших аргументов, наши шансы — семьдесят процентов, а не шестьдесят шесть. И тем не менее, у нас больше возможностей, чем когда-либо было или будет.
Аттис ничего не сказал. Снаружи взревели трубы.
Приближался полдень, и ворд, преследовавший отступавшие Легионы до их последнего укрепления, начал атаку с наступлением утра.
Однако, благодаря сравнительно небольшой протяженности укреплений на подступах к Гаррисону, прогресс их наступления на полных решимости легионеров был невелик.
Расположившиеся на городских крышах мулы и отряды огненных магов несли врагу сияющую смерть.
Воздух был наполнен причудливой смесью бытовых запахов с запахом горящего хитина даже внутри их маленькой цитадели.
С этим запахом благовония тоже не справлялись.
— Думаю, ты понимаешь, что она собирается сделать, — сказал Аттис.
— Да.
— И ты готова платить за последствия?
— У меня нет выбора, — сказала она.
Аттис медленно кивнул и сказал:
— Я тебе не завидую. Когда?
— Четыре часа после полуночи. Отряд объединится с Инвидией и нанесёт удар прямо перед рассветом.
— Вот ведь, — сказал Аттис. — Бесит, что не узнаю чем всё это закончится.
— Ваше Высочество?
Он тряхнул головой:
— У тебя нет нужды со мной советоваться, Амара, но ты всё же здесь. Тебе что-то от меня нужно.
— Нужно, — сказала она тихо.
Его слабый голос слегка исказился:
— Учитывая обстоятельства, тебе не стоит с этим тянуть. Выкладывай.
Она сказала, что ей нужно.
Он согласился, и они сделали все нужные приготовления.
Вскоре после полудня Гай Аттис, Верховный Лорд Аквитанский, скончался, не приходя в сознание.
Амара послала за врачами, но они появились лишь для того чтобы застать его последний тихий выдох.
Он умер, и на лице его застыло выражение человека, который ни о чём не сожалеет.
Амара склонила голову и позволила скатиться нескольким слезинкам — за того человека, которым Гай Аквитейн Аттис стал за последние недели, за все ушедшие жизни, за всю боль, что она видела за это время.
Потом она вытерла слёзы кулаком и, развернувшись, вышла из палаты.
Эта ночь станет свидетельницей самой важной миссии в её жизни.
Скоро у неё будет время, чтобы вдоволь поплакать, сказала она себе. Скоро.
Дуриас, Первое Копьё Свободного алеранского, подъехал поближе к Фиделиасу, оглядываясь через плечо на войско Октавиана.
Они остановились чтобы напиться у маленькой извилистой речушки — первая остановка подобного рода за шесть часов.
Тысячи людей, канимов, таургов и лошадей жадно глотали воду.
— Это безумие, — сказал Дуриас. — Полное безумие.
— Но это работает, — подчеркнул Фиделиас.
— Ты же не думаешь, что кому-то это нравится, Маркус, — заметил Дуриас. — Люди сейчас выблюют свои кишки.
— Ну, пока никто этого не сделал, все стараются хотя бы напиться.
Дуриас улыбнулся и потряс головой:
— Канимы этим возмущены, ты же знаешь.
Фиделиас улыбнулся в ответ:
— Они не будут так уж возмущены, когда их фланги будут прикрыты щитами легионов и Рыцарями.
Дуриас заворчал:
— Думаешь, мы можем выиграть этот бой?
— Нет, — сказал Фиделиас. — Но я думаю, что нам удастся его пережить. По большому счёту, в перспективе это одно и то же.
Дуриас задумчиво фыркнул и пристально взглянул на него:
— Как ты себя чувствуешь? Поговаривают, что у тебя пошаливает сердце.
— Уже лучше, — сказал Фиделиас. — Прямо новым человеком себя чувствую.
— Это потому что ты прикидываешься, бездельник. — сказал Дуриас. — И завтра утром ты ещё пожалеешь, что без доспехов.
Фиделиас слегка оскалился:
— Когда это ещё будет. Впрочем, что-то я не замечал, чтобы ты шёл пешком и давал передохнуть несчастным легионерам, прокатившись верхом.
Дуриас засопел.
— У звания есть свои привилегии. — сказал он ханжески. — Позволяя какому-то легионеру ехать верхом, в то время как Первое Копьё марширует вместо него, я нарушу нормальный распорядок в легионе. Плохо для морали. Очень безответственно.
— Хороший мальчик, — сказал Фиделиас. — Ты наконец-то стал офицером.
Дуриас оскалился:
— Взаимно.
Трибун Свободного Алеранского подъехал к ним и отдал честь Дуриасу. Броня его, хоть и была старой и изношенной стандартной лорикой легиона, явно содержалась в образцовом порядке и не имела никаких опознавательных знаков.
— Первое Копьё.
— Трибун, — вернул приветствие Дуриас. — Докладывайте.
— Ещё четыре контакта с врагом, все с восковыми пауками. Также сожжено с полдюжины пятен кроуча. Похоже, они разместили их где только возможно на берегу пруда. Отыскивать их всё легче.
— Это значит, что хорошо замаскированные пятна найти будет гораздо сложнее, — сказал Дуриас. — Не останавливайтесь на этом.
Офицер нерадостно хохотнул:
— Уж придётся, чтоб их.
Он глянул на Фиделиаса:
— Как он?
— Он чувствует себя новым человеком, — сказал Дуриас.
— Он похож на лентяя.
Офицер склонился немного вбок, чтобы видеть за Дуриасом Фиделиаса.
— Поговаривают, что ты стрелял в Королеву Ворда.
— Не стрелял, — сказал Фиделиас. — Я подстрелил её. Причём из балисты. Болт от неё отскочил.
Офицер поднял брови. Заряд балисты мог пробить навылет лошадь и, вылетев, смертельно ранить бронированного легионера.
— С какого расстояния?
— Где-то с двадцати ярдов, — ответил Фиделиас.
Офицер поглазел на него, потом пожевал губу и повернулся к Дуриасу:
— И мы гонимся за ЭТИМ? Это бессмысленно. Этот Принцепс нас всех угро…
Дуриас внезапно вонзил каблук в бок лошади, и животное скакнуло вперёд и вбок, встав вплотную плечом к трибуну.
Рука Дуриаса мелькнула и ухватила мужчину за пластину лорики, стянув его наполовину с лошади.
— Жалуются легионеры, — проговорил Дуриас низким жёстким тоном. — Офицеры руководят. Заткни свой поганый рот и руководи. А если не можешь — имей яйца, чтобы сложить с себя полномочия и позволить делать это кому-то не настолько пугливому.
Он с силой оттолкнул от себя офицера, не дав тому ответить.
Офицер восстановил равновесие в седле и контроль надо лошадью и с раздосадованным лицом ответил:
— Так точно. Возвращаемся к работе.
Дуриас заворчал и промолчал. Офицер отдал честь и ускакал прочь.
Дуриас повернулся к Фиделиасу, воинственно сверкая глазами:
— Ну как?
Фиделиас сжал губы и кивнул.
— Неплохо.
Совсем рядом, в голове колонны, трубы заиграли сигнал сбора. Перерыв на водные процедуры закончился.
Устало двигающиеся солдаты, разбитые на пары по одному алеранцу и одному каниму, начали возвращаться на мостовую и собираться в колонну.
— Мы прибудем туда измождёнными, — сказал негромко Дуриас. — В открытое поле. Без укреплений.
Фиделиас медленно вздохнул и сказал:
— Если Принцепсу придётся принести нас всех в жертву, чтобы заполучить шанс уничтожить Королеву, он это сделает. Я бы сделал. Без колебаний.
— Да, — ещё тише сказал Дуриас. — Именно это меня и беспокоит.
— Первое Копьё, — сказал Фиделиас. — Заткнись и руководи.
Дуриас фыркнул с горькой иронией:
— И то верно.
Они отсалютовали друг другу, и Дуриас ускакал в направлении участка колонны, занимаемого Свободным Алеранским.
Раздался второй сигнал — обычный кавалерийский сигнал «в седло». Фиделиас остановился, разглядывая ближайших к нему легионеров.
Каждый нёс пару широких брезентовых ремней, вырезанных из палаточной ткани.
На одном конце каждой полоски была завязана петля.
Легионеры встали каждый за своим канимским напарником и просунули сапоги в петли. Затем они передали ремни канимам перед собой.
Последовала небольшая возня, пока канимы протягивали ремни над плечами, наматывали их концы на свои лапы, сгибались, а алеранцы вскарабкивались к ним на спины, превращая ремни в импровизированные вожжи а себя самих в подобие человекообразных рюкзаков.
Иногда люди падали. Канимы иногда получали тычки в незащищенные чувствительные места.
Несколько хвостов было, похоже, принесено в жертву во имя придуманного Принцепсом нового способа транспортировки.
Насколько знал Фиделиас, остальные легионеры в этот момент устраивались позади всадников на таургах, и жаловались они гораздо больше.
Однако, едва труба пропела третий сигнал, канимы помчались своей стремительной волчей походкой, а затем ускорились ещё больше благодаря помощи своих алеранских напарников, управлявших фуриями дороги.
Ни один алеранец не касался ногами мостовой.
Прирождённая скорость канимов позволяла им использовать путь для передвижения почти со скоростью хорошей лошади.
Спустя несколько минут в движении находилась уже вся колонна, и мили начали стремительно исчезать под лапами канимов.
Они передвигались намного быстрее, чем мог бы двигаться любой легион сам по себе.
Фиделиас направил свою лошадь к голове колонны, изо всех сил стараясь не думать об озвученных трибуном и Первым Копьем Свободного Алеранского перспективах выживания на ближайшее время.
— Заткнись, старик, — выдохнул он, обращаясь к самому себе. — Заткнись и смотри в лицо опасности с поднятой головой.
Он скривился и подумал о другой части недавнего разговора.
Затем коротко хохотнул про себя.
Что бы ни случилось в ближайший день или потом, одна вещь оставалась правдой: он действительно ощущал себя новым человеком, и совсем скоро чаши весов его жизни наконец уравновесятся.
Скоро, пообещал себе он.
Скоро.
***
Исана сидела, сложив руки на коленях, у неподвижных ног погребённого Арариса и наблюдала как Королева Ворда командует своей ордой.
Королева стояла в алькове, пялясь в светящийся зелёным потолок расфокусированными и глядящими вдаль глазами.
Свет заката слегка подкрашивал жёлтым кроуч, росший у входа в улей.
— Оборона последнего рубежа держится очень стойко, — внезапно произнесла Королева. — Почти так же стойко как в Шуаре, а контрудары вообще намного эффективней.
Исана нахмурилась и спросила:
— В Шуаре?
— Улей одного из подвидов канимов. Самый, пожалуй, стойкий из их породы. К тому моменту, как я покинула Канию, их укрепления держали осаду уже год.
— Может, и сейчас держат?
Королева Ворда опустила взгляд на Исану:
— Навряд ли, бабуля. Присутствие шуарских канимов в экспедиционных силах твоего сына означает, что они беженцы и у них нет другого выбора, кроме как сотрудничать с ним.
Она вновь подняла лицо к потолку.
— Впрочем, сейчас всё равно уже слишком поздно. Объединение сил могло остановить нас несколько лет назад, но вы все были слишком поглощены, демонстрируя одну из самых вопиющих слабостей индивидуальности — занимаясь поиском личной выгоды.
— Ты полагаешь, что самоосознание является слабостью?
— Очевидно.
— Тогда нельзя не удивляться тому факту что ты тоже ей обладаешь.
Королева посмотрела на Исану. Нечеловеческие глаза сузились.
Она долго молчала, прежде чем поднять взгляд обратно вверх и ответить:
— Я неполноценна.
Она постояла некоторое время с запрокинутым вверх лицом, омываемым зелёным светом, и сказала:
— Вчера вечером я проткнула кишечник твоего сына отравленным мечом.
У Исаны перехватило дыхание.
— Когда я его оставила, он выглядел очень даже умирающим.
Её сердце бешено заколотилось, и она облизнула губы:
— И всё же, ты не утверждаешь что он умер.
— Нет.
— Ну и почему ты его не убила? — Спросила Исана.
— Соотношение риска и выгоды было слишком высоким.
— Другими словами, — сказала Исана, — он обратил тебя в бегство.
— Он и ещё где-то сорок тысяч его солдат. Ага.
Она покрутила руками, разминая пальцы, из которых словно когти появлялись и сразу исчезали чёрные ногти.
— Неважно. К тому времени, как они сюда доберутся, крепость под названием Гаррисон падёт, а её защитники будут развеяны по ветру. Они дерутся на стенах, словно прикованы к ним. Неужели они считают, что я позволю им сохранить преимущество?
Исана скрестила руки на груди:
— И что ты предпринимаешь для того чтобы их победить?
— Ты знакома с устройством крепости?
— Отчасти, — сказала Исана. Технически, это было не совсем ложью. Её знание последних новинок в системе защиты было весьма поверхностным по сравнению со многими.
— Значит, ты в курсе, что она перекрывает настоящее природное бутылочное горлышко — узкий проход среди скал. И нет нормальных путей для перемещения больших воинских формирований с этого континеннта на соседний, кроме как через крепость.
— Да, — сказала Исана.
— Непреодолимый и почти непреодолимый — разные понятия, — сказала Королева Ворда. — Мои дети мало заморачиваются по поводу вертикальных поверхностей. Они уже поднялись в значительных количествах и с северной, и с южной сторон крепости. Скоро они окружат крепость, и тогда мои джаггернауты размелют её стены в труху. А потом, бабуля, ничто не помешает мне полностью сосредоточиться на Октави…
Раздавшийся практически у входа в улей вой воздушных потоков приковал к себе внимание чёрных фасетчатых глаз Королевы.
Из ниоткуда появились дюжины восковых пауков, словно вытекающих из кроуча на потолке, полу и стенах.
Широко шагая, вошла Инвидия. На неё прыгнул особо нервный паук, широко расставив клыки, но она сбила его на землю даже не замедлив шаг.
— Останови обходной маневр! Немедленно!
Королева по-кошачьи зашипела, обнажив зубы.
Одно размытое движение — и плечи Инвидии оказались прижаты к задней стене улья в семи футах над землёй.
Королева держала её одной рукой за глотку, ноги Инвидии болтались и стучали по стене.
— Где ты была? — прорычала Королева.
Инвидия продолжала дёргаться, лицо её начало краснеть.
Королева Ворда склонила вбок голову, пристально глядя на неё, и снова, на этот раз чуть тише, зашипела.
— Крепость. Что ты делала в крепости?
Глаза Инвидии закатились, лицо побагровело.
Исана вежливо прочистила горло:
— Отпустив её, ты могла бы получить более связный ответ.
Королева глянула на Исану, потом снова на Инвидию.
Потом просто отпустила руку, и алеранка рухнула на пол. Она полежала, задыхаясь и прижав руку к горлу, и Исана видела, как вмятины на трахее Инвидии выравнивались, принимая нормальный вид, благодаря её водной магии.
— Я обеспечивала нам безопасное будущее, — прохрипела она вскоре.
— Что?!
— Слишком просто. Они специально оставили для тебя очевидный путь для атаки, — она сглотнула, кривясь. — Я обследовала вершины утёсов. Это ловушка.
Королева взглянула на Инвидию и отошла к краю бассейна.
Она повела рукой, и над прозрачной поверхностью воды стали появляться цвета и свет.
Исана поднялась и присоединилась к Королеве у бассейна.
Инвидия тоже подошла, и женщины увидели движущееся изображение.
Несколько сотен богомолов пробирались по вершине утёса — одной из вершин, защищавших Гаррисон.
За несколько сотен ярдов до места, откуда они могли бы напасть на крепость, путь им преграждали густые заросли вечнозелёных растений.
Воины ворда бросились сквозь растительность без всяких колебаний.
Отдалённый металлический крик донёсся от бассейна.
Сосны и растущий вокруг них папоротник заходили ходуном.
И снова замерли.
Ещё одна группа богомолов, численностью в два раза превосходящая предыдущую, заранее подняв свои руки-косы рванулась к зарослям. Но прежде чем они достигли края растительности, деревья словно взорвались им навстречу завывающими бледными фигурами в кожанной одежде с толстыми накидками, покрытыми чёрными перьями.
Бок о бок с ними двигались Овцерезы — огромные, почти бескрылые хищные птицы.
Они были выше человека, их мощные мускулистые ноги венчались острыми как бритва когтями, дополнявшими смертоносные изогнутые клювы.
Они обрушились на воинов-богомолов вместе со своими напарниками-маратами, как один вооружёнными тяжёлыми топорами с украшенными резьбой, бахромой и перьями рукоятями, но сделанными из алеранской стали.
Две силы столкнулись в безумной ярости, но на стороне маратов был численный перевес, а огромная сила и скорость овцерезов позволяла им сеять хаос в рядах богомолов, отрывая у тех в бездумной изначальной ярости косы, конечности, ноги и головы, калеча их, так что топорам, направляемым могучими руками варваров, оставалось лишь приканчивать врага.
Королева зашипела и махнула в сторону рукой.
Изображение в бассейне смазалось, затем восстановилось, на этот раз показывая противоположную сторону долины.
Впрочем, здесь атакующих богомолов также уничтожали тысячи воинов, одетых в серые накидки и сражавшиеся совместно со здоровенными косматыми волками, иные из которых были размером с пони.
Как волки, так и их варвары-напарники носили некую разновидность брони, нечто вроде передников со стальными пластинами на них.
Стремительно перемещаясь, эти мараты и их напарники бились тесно скоординированными группами, стараясь отрезать единичных богомолов от остальных, после чего их можно было окружить и уничтожить.
И хотя Клан Волка и не причинял врагу того сумасшедшего, жуткого, огромного урона как Клан Овцереза, их стратегия уносила жизни намного большего числа богомолов, а их скоординированные действия, с точки зрения Исаны, великолепно оберегали их воинов от тяжёлых ранений. Похоже, Клан Волка сделал ставку на противостояние в выносливости.
— Отзови их, — с тихой настойчивостью сказала Инвидия. — Дождись, пока на скалах скопится значительная сила. Тогда мы сможем отбросить маратов и захватить крепость.
Королева Ворда отрешенно на неё поглядела:
— Такой концентрации войск придётся ждать до заката.
— Какая разница? — сказала Инвидия. — На приготовления к прибытию войска Октавиана у нас всё равно остаётся целый день.
— Ты, — неторопливо проговорила Королева, — Предательница.
Исана бросила тяжёлый взгляд на Инвидию и проговорила:
— Ну да. Потому что она заложница своего личного интереса.
— Хммм, — задумчиво сказала Королева.
Она поболтала рукой и отвернулась от бассейна. Изображение начало распадаться, однако в последний момент Исана увидела, как богомолы принялись выходить из боя, отступая.
— Ты отправишься на передовую и приложишь все усилия для координации сил. И неплохо бы приложить побольше усилий в магии Земли для организации путей через самые сложные участки местности.
Инвидия поклонилась и повернулась к выходу.
— И, Инвидия, — мягко сказала Королева. — Не нужно больше никаких тайных операций до падения крепости.
Тварь на груди Инвидии зашипела и задёргала конечностями.
Инвидия вскрикнула в шоке и упала на колени.
Она в течение нескольких ударов сердца сдерживала рвущийся сквозь зубы крик, оседая всё ниже на пол.
Потом она медленно заставила себя встать.
А потом, кивнув Королеве, ушла, и на лице её застыло знакомое Исане выражение, которое Инвидия использовала, когда хотела скрыть свой гнев.
Королева, не обращая внимания на Исану, отошла обратно в свой альков, уставившись в зелёное мерцание над головой.
Исана с учащенно бьющимся сердцем повернулась и медленно вернулась к Арарису.
Она заглянула в его затянутые полупрозрачной мутью кроуча глаза и одними губами проговорила:
— Скоро.
На мгновение его губа слегка дрогнула, обнажив зубы в намёке на тень вольчьего оскала.
Кивнув, Исана уселась на пол. Она будет ждать. Недолго осталось.
Скоро придёт время действовать, сказала она себе.
Скоро.
Гай Октавиан направил мчащегося по тракту Актеона к голове колонны своего войска, слегка дрожа, хоть самые холодные полуночные часы уже и прошли.
Он никогда не ходил по дорогам за пределами Долины, но когда взошла луна, он увидел высокий пик Гарадоса, возвышающийся над другими горами, как огромный, угрюмый, опасный пьяница под конец праздника урожая.
Он был почти дома.
Рядом с ним ехала Китаи с той же лёгкостью, которая была во всех её действиях — и если она выглядела усталой, Тави едва ли мог винить ее за это.
Он и сам устал настолько, что с трудом соображал кто он такой — как, впрочем, и каждый человек и каждый каним, следовавшие за ним.
Но зато они показали даже лучшее время, чем он ожидал. До западного конца долины они должны были добраться задолго до рассвета.
И тогда…
Он вздрогнул.
И тогда он втянет их во все опасности которые его окружают.
Если повезет, он сможет скоординировать свои действия с защитниками Долины, для совместной атаки с двух сторон.
Хотя Алеранцы и были в меньшинстве, они все еще могли использовать фурий и местность, чтобы сокрушить своих врагов и заставить королеву ворда появиться.
И тогда он узнает, позволит ли это сражение сохранить Империю и людей — или приведёт к тому, что их разобьют на куски и сожрут.
И так или иначе, сказал он себе, всё чем он был и всё что он делал — всё это скоро получит оправдание или станет нужным.
Скоро.
