Глава 21
Амара смотрела в глаза Мацио.
Они были спокойно-отстраненными, когда он, готовясь ударить, нацелил меч между ее ребер и вздохнул. За мгновение до того, как он двинул оружие вперед, она изогнулась в сторону, втягивая живот так сильно, как могла.
Она почувствовала, как край меча прочертил горячую линию вдоль ее живота, но смогла, аккуратно приземлившись, ударить его кулаком по переносице, хоть и недостаточно сильно.
Мацио качнулся от удара назад, смахивая с глаз невольно навернувшиеся слезы, а затем внезапно повернулся верхней частью тела, а его меч, будто по собственной воле, рванулся вверх и назад.
Затем что-то с треском ударило по лезвию, и вокруг него закружилось небольшое облачко древесных щепок.
Дикая надежда, захлестнувшая Амару, придала ей сил.
Эти мгновения рассеянности дали ей достаточно времени, чтобы навести порядок в своих испуганных, ошеломленных мыслях.
Она призвала Цирруса, чтобы придать себе скорость фурии, и увидела, как мир вокруг нее замедлился.
Как только это произошло, она снова занесла нож в ударе, который она должна была нанести в первую очередь, не по руке Мацио, а по своим собственным волосам, за которые он ее удерживал.
Острый нож без промедления рассек ее волосы, и она высвободилась из его хватки.
Она упала на землю и отпрянула в сторону.
Она увидела, как его меч снова движется с ленивой грацией в замедленном ощущении времени ее магии воздуха.
Длинная, тонкая стрела с зеленым и коричневым оперением скользила к голове Мацио.
Гражданин в ошейнике подчинения перехватил стрелу клинком, и разлетелось второе облако щепок.
Меч Мацио сохранил направление движения, устремляясь к Амаре с почти изысканной грацией.
Ее собственное тело двигалось так же медленно, но она смогла ударить рукой по плоскости лезвия, когда его кончик достиг живота, и меч пролетел мимо нее, чтобы глубоко вонзиться в камень стены.
Амара кувыркнулась через плечо, подтягивая к себе ноги, и встала взрывным прыжком.
Циррус снизу толкнул ее вверх и в сторону от Мацио, дав разойтись ей буквально на ширину ладони с его мечом в обратном замахе.
Площадь была расположена глубоко между высокими зданиями Ривы, и она почувствовала напряжение Цирруса, когда ее фурия с трудом прокладывала путь сквозь зажатый камнями воздух, чтобы вынести ее под открытое небо.
Центр площади был бы более подходящим местом для взлета, но она не могла подобраться к нему через кольцо огромных фурий, по-прежнему сгрудившихся там. Вместо этого, оказавшись на краю площади, она слишком медленно поднялась с земли и, пытаясь набрать высоту, вынуждена была остановиться, чтобы не удариться о стену здания, бывшего ее целью.
Она ухватилась за подоконник с одной стороны, уперлась пальцами левой ноги в другую, и, все еще подталкиваемая Циррусом, почти на паучий манер, начала подниматься по боковой стороне здания.
Присутствие такого количества камня, сдерживающего Цирруса, повлияет и на фурий ветра Мацио — а молодой человек, должно быть, весил почти на сто фунтов больше, чем она.
Быстрый взгляд через плечо показал несущегося к ней Мацио, но вместо того, чтобы использовать магию ветра для преследования, он громко вскрикнул и внезапно подскочил, опираясь на силу заклинателя земли, чтобы подлететь вверх почти на три этажа за один прыжок.
Не отрывая взгляда от Амары, он погрузил кончики пальцев в камень, как будто в мягкую глину, и, с силой заклинателя земли, начал карабкаться по зданию быстрее, чем могла она.
Амара добралась до верха, на толику опережая Мацио, навалилась животом на край и отчаянно попыталась втащить себя на крышу полностью.
Ее лодыжку сжало железной хваткой.
Она посмотрела вниз, в отчаянии, беспомощная против силы вцепившейся руки Мацио, и молилась, чтобы ее догадка, с какого здания были те выстрелы, оказалась верна.
Мацио нащупал опору для одной своей ноги, и Амара знала, что следующим его шагом будет просто раскачать ее за лодыжку и размозжить о стену здания, как огромную фарфоровую куклу.
Стена в трех футах от верхней части здания взорвалась с оглушительным грохотом раскалывающегося камня.
Широкая, узловатая ладонь схватила ворот хитиновой брони Мацио железной хваткой и потянула назад, разбив голову молодого Гражданина о стену здания.
Мацио испустил единственный придушенный звук, а затем схватившая его рука ударила им о камень снова, и снова, и снова.
Пальцы Мацио бессильно соскользнули с лодыжки Амары, и его кровь забрызгала стену.
Его шея была сломана во время второго или третьего удара.
На пятом стена просто проломилась, и тело Мацио исчезло внутри башни.
Оттуда донеслось ещё несколько неприятных тяжелых звуков ударов, рвущих плоть и ломающих кости.
Амара устало втащила себя обратно на крышу и лежала, задыхаясь от боли, напряжения и смертельного страха.
Воспоминания об ужасных вещах, которые она видела той ночью, нахлынули на нее, и она лежала, приглушенно всхлипывая и обхватив свой живот, будто стараясь защитить его от разрушения.
Через мгновение рука Бернарда коснулась ее плеча, она открыла глаза и пристально на него посмотрела. Ее муж был весь покрыт пятнами копоти, его лицо было полностью черным.
На одной щеке был свежий порез.
Свежие брызги крови, крови Мацио, покрывали его куртку, лицо и шею.
Слой пыли и остатков разрушенного камня, смешанных с кровью, покрывал его правую руку до локтя.
Его легионерский гладиус висел на боку, напротив военного колчана с широкой горловиной, в левой руке он держал свой утяжеленный лук.
Он обхватил ее левой рукой и крепко прижал к своей груди.
Амара прижалась к нему, чувствуя его тепло и поддержку.
— Наконец-то, — прошептала она.
— Стоило оставить тебя на час в одиночестве, женщина, — сказал он, и его голос дрожал, — и я нахожу тебя развлекающейся с молодым человеком.
Она издала сдавленный смешок, грозивший перейти в рыдания, и обнимала его еще несколько мгновений.
Затем она мягко высвободилась, и он встал, поднимая ее на ноги.
— Мы не м-можем, — сказала она. — Их ещё несколько неподалеку.
Время от времени до них доносились глухие отзвуки творящейся поблизости магии.
Затем над окраиной города поднялось облако пыли, перемешиваясь с дымом и огнем, и послышался протяжный ревущий звук.
— Ворд использовал дополнительных заклинателей? — сказал Бернард. — Зачем они здесь?
— Они пришли за Гражданами, — ответила Амара. — По крайней мере один из них был рядом за завесой. Он ударил меня достаточносильно, чтобы другие смогли меня догнать.
Когда она закончила говорить, пара темных силуэтов промелькнула мимо под завывание ветра, отблески мерцали на стали, искры время от времени проскакивали между ними.
Два других метнулись за первой парой, направляясь к ним на разной высоте и под разными углами.
Через пару секунд высоко над головой возникло несколько раскаленных огненных сфер, сразу же исчезнувших в серии взрывов.
Позже за ними последовали отрывистые глухие удары.
В ответ ряд темно-синих полос вспыхнул в противоположном направлении.
Затем последовало шипение, как будто ливень ударил по раскаленной сковороде.
— Кровавые вороны, — выдохнул Бернард. — Нам бы лучше побыстрее убраться отсюда.
— Нет, — возразила Амара. — Это хорошие знаки.
Бернард хмуро взглянул на нее.
Амара устало указала на небо.
— Вражеские заклинатели должны были работать украдкой, уничтожая поодиночке наших Граждан, пока те пытаются помочь городу. Они, вероятно, делали это около получаса, или даже больше до моего появления. Если сейчас идет открытый бой — это означает, что скрытая операция перестала приносить врагу пользу. Леди Плацида должна была отправить сообщение нашим Гражданам.
Бернард хмыкнул.
— Может быть. Или, быть может, половина вражеских заклинателей устраивает шоу, пока остальные прячутся, ожидая возможности напасть из засады на отвлекшихся Граждан.
Амара вздрогнула.
— А ты коварный человек. — Затем она взглянула на площадь, снова на Бернара и спросила: — Что ты здесь делаешь?
— Присматриваю за Аквитейном. — Его голос был тихим и совершенно безучастным. — На его сингуляров напало что-то жуткое, размером с ту быкоподобную фурию. Те, кто мог ходить, вынуждены были вытаскивать тех, кто не мог. И оставили его в полном одиночестве.
— Наблюдать за ним, — произнесла Амара тихо. — Но не защищать его.
— Вот именно.
Амара закусила губу:
— Независимо от лояльности, Гражданин имеет обязательства перед Короной и ее преемниками.
Пальцы правой, покрытой кровью руки ее мужа сжались в кулак.
— Этот человек несет полную ответственность за гибель более четырех сотен моих друзей и соседей. Некоторые из них, вороны его забери, были моими гольдерами. По словам Исаны, он не делает секрета из того, что когда-нибудь сочтет необходимым убить моего племянника.
Глядя на одинокую фигуру на площади, он говорил тихо, не повышая голоса, но его голос кипел от ярости, а зеленые глаза, казалось, заледенели.
— Убийца и сукин сын должен быть счастлив, что я не отплатил ему тем, что он заслужил. — Он сжал губы, не отрывая взгляда от неподвижного Аттиса, окруженного полудюжиной огромных фурий. — Прямо сейчас это было бы легко.
— Он нужен нам, — сказала Амара.
Бернард сжал челюсти.
Амара положила руку ему на плечо:
— Мы нуждаемся в нем.
Он посмотрел на нее, глубоко вздохнул и сделал движение головой, настолько мизерное, что его вряд ли можно было считать кивком.
— Это не значит, что мне должен нравиться…
Его голова резко повернулась, и тело последовало за ней прежде, чем Амара услышала легкую поступь по каменной крыше.
Обернувшись, она увидела неясное пятно в воздухе, кто-то, скрытый за магической воздушной завесой, приближался с ужасающей скоростью.
Затем раздался звук удара, и, сгибаясь, Бернард издал хриплый вздох.
Пятно снова двинулась, и голова Бернарда резко дернулась в сторону.
Зубы, вылетевшие из его челюсти, застучали по крыше как костяшки домино, и он рухнул на пол рядом с ними, без сознания или мертвый.
Амара одновременно призвала Цирруса и начала вытаскивать оружие, но атакующий взмахнул почти невидимой рукой, и горстькристаллов соли ударили по ней, заставив ее фурию воздуха забиться в судорогах.
Ее меч не вышел из ножен и на половину, когда кромка холодной стали, кончик длинного и тонкого ножа, легла ей на горло.
Клинок появился в поле зрения, за ним кисть руки, затем за кистью вся рука, и вдруг Амара оказалась лицом к лицу с бывшей Верховной Леди Аквитейн.
Инвидия была полностью одета в черный хитин, и все то же ужасное пульсирующее существо-паразит охватывало ее туловище.
Ее волосы были тусклыми и растрепанными, глаза запали, а кожа была нездорового бледного цвета.
— Представьте себе, — сказала Инвидия. — Я провела последние полчаса, прочесывая всю эту площадь в поисках сингуляров, которых, я была уверена, Аттис скрыл. Совсем нехарактерно для него использовать отсутствие в качестве маскировки, хотя, полагаю, в этом случае найти их невозможно. Здравствуйте, Графиня.
Амара бросила взгляд на неподвижного мужа, обвела глазами площадь внизу и стиснула зубы.
— Отправляйся к воронам, предательница.
— О, я уже бывала там, — сказала легкомысленно Инвидия. — Они начали клевать мои глаза и губы, когда Ворд нашел меня. Я не склонна повторять этот опыт.
Губы Амары растянулись в холодной улыбке.
— А мне, наверное, следует вас пожалеть?
— Да, бросьте, графиня, — ответила Инвидия. — Для каждого из нас уже слишком поздно искать искупления за грехи наши.
— Тогда почему вы не убили меня и не покончили с этим? — ответила Амара, вздернув подбородок, чтобы еще более обнажить свое горло для клинка Инвидии. — Нам стало одиноко, не так ли? Скучаем по компании своих собратьев? Нам нужно хоть какое-то уважение? Прощение? Одобрение?
Мгновение Инвидия смотрела на нее, хотя глаза ее глядели сквозь Амару, как будто ее здесь и не было.
Гримаса исказила ее лицо.
— Возможно, — сказала она.
— Может быть, стоило подумать об этом прежде, чем вы начали убивать всех нас, — выплюнула Амара. — У вас нет ошейника, как у других. Они рабы. Вы свободны. Вы здесь по своей воле.
Инвидия издала резкий смешок.
— Вы так думаете? Что у меня есть выбор?
Амара выгнула бровь.
— Да. Между смертью и уничтожением себе подобных. Вы могли бы бросить вызов ворду и умереть от яда, который все еще в вас — ужасная гибель. Но вы выбрали, чтобы вместо вас умерли все остальные.
Глаза Инвидии расширились, а зубы ощерились в неестественной гримасе.
— Поистине печально иное, — сказала Амара, неприкрытое презрение звенело в ее голосе, — то, что, в конце концов, все это безразлично. В тот момент, когда вы станете больше угрозой, чем ценностью для них, ворд убьет вас. Вы эгоистичный, обиженный ребенок. Вся эта кровь на ваших руках напрасна.
Челюсти Инвидии сжались, и высоко на скулах появились цветные пятна.
Все ее тело начало трясти.
— Кем, — прошептала она. — Кем вы себя возомнили?
Амара изучила клинок и встретилась с Инвидией глазами.
— Я знаю, кто я. Я — графиня Кальдерона Амара, Курсор Короны, верный слуга Алеры и Дома Гая. Даже если это стоило бы мне жизни, я знаю, кто я есть. — Она оскалила свои зубы с волчьей усмешкой. — И мы обе знаем, кто вы. Вы выбрали вашу сторону, предатель. Покончим с этим.
Инвидия стояла неподвижно. На крыше дул горячий ветер от множества пожаров.
Где-то раздался грохот падения камня, как при обрушении здания.
Отдаленные удары фурий огня беспорядочно озаряли ночь.
В отдалении едва заметно продолжала звучать безумная музыка труб и барабанов Легионов, приведенных в боевую готовность.
— Да будет так, — прошипела Инвидия.
И тут крыша пришла в движение.
Амара призвала Цирруса, и израненная фурия хлынула в нее, передавая наравне со скоростью и свою боль, и течение времени, казалось, замедлилось.
Амара рванулась вперед, ныряя вниз и уклоняясь от быстрого выпада Инвидии, устремленного ей в шею.
Учитывая дарованную фуриями силу когда-то Верховной Леди, если бы удар достал Амару, несомненно, он бы ее убил.
В движении Амара подтянула колени к груди, затем, одной рукой слегка касаясь крыши, она со всей силой бедер выбросила вперед ноги, и вся мощь грубой сконцентрированной силы через ее каблуки пришлась на бедра Инвидии.
Доспехи Инвидии поглотили большую часть сокрушительной мощи удара, но он поразил ее с такой скоростью, что его сила подбросила ее в воздух.
В конечном счете, невероятная сила, переданная фуриями, не увеличила массу ее тела, а удар Амары был нанесен с такой бешеной скоростью, что даже если бы она обладала выдающимися способностями в заклинательстве земли, это было бы излишне.
Амара почувствовала хруст в лодыжке и боль, усиленную муками Цирруса. Этого было достаточно, чтобы сбить ее концентрацию на заклинательстве ветра.
Мир вернулся к своей прежней скорости, и Инвидия врезалась спиной в низкий каменный бордюр, окаймлявший край крыши.
Она ударилась с огромной силой, и из ее груди вырвался крик.
Она тряхнула головой и подняла руку, в ее глазах вспыхнула внезапная ярость.
Затем прямо в нее взорвался огонь — раскаленная добела огненная сфера, фурия Рыцаря Игнуса, многократно усиленная.
Поток обжигающего жара окатил Амару, словно волной, и отбросил ее обрезанные волосы назад; она бросилась на землю, чтобы прикрыть лицо неподвижного Бернарда от палящего жара этой волны.
Через мгновение она обернулась — глаза все еще слепило от яркой вспышки — и обнаружила, что часть крыши здания, та часть, где стояла Инвидия, просто исчезла.
Не было ни обломков, ни пожара, ни пыли — здание просто исчезло по окружности, диаметром в несколько повозок.
Место, где здание разрушилось, было срезано, словно ножом; самый край материала был обожжен дочерна, но при этом находился в прекрасном состоянии.
Воздух наполнил отвратительный запах.
От Инвидии не осталось и следа.
Невдалеке на крыше раздался едва различимый стук.
Амара оглянулась и увидела еще одну завуалированную, практически невидимую фигуру, стоящую в десяти футах, возле ровного разлома на крыше.
— Я искренне надеюсь, — пробормотал Гай Аттис, — что вы не обожглись. Я старался сдержать распространение жара.
— Вы использовали нас, — воскликнула Амара.
Она отвела свой разъяренный взгляд от скрытого силуэта Аттиса.
От едкого дыма слезы практически ослепили ее, но она пальцами нащупала шею Бернарда.
Удары его пульса были стабильными и сильными, но он по-прежнему не двигался.
Его укрепленная фуриями сила помогла выжить после удара Инвидии, нанесенного в челюсть.
Если бы такой хук попал в Амару, то сломал бы ей шею.
— Это было необходимо, — спокойно ответил Аттис. Он повернулся, оглядывая небо Ривы, наполненное дымом и огнем.
— Инвидия никогда бы не показалась, не будь она уверенна, что сможет легко меня убить, как раз, когда я был отвлечен этими фуриями. А если бы она не обнаружила кого-нибудь, приглядывающего за мной, она бы подумала, что мои стражи слишком хорошо замаскированны, и не выдала бы себя из страха быть застигнутой врасплох. Вы и ваш Граф достаточно умелы, чтобы вам могло быть поручено предупреждать меня об опасности, но достаточно уязвимы, чтобы быть быстро побежденными кем-то калибра Инвидии.
— Она могла убить нас обоих, — сказала Амара.
— Верно, — ответил Аттис. — Но только выдав при этом свое присутствие.
На какой-то момент Амара жестко уставилась на него, смаргивая слезы из глаз.
— То были не дикие фурии, — сказала она. — Они были твоими, замаскированными.
— Разумеется, курсор. Честно, неужели вы думаете, что я бы стоял незащищенный, когда малейшее отклонение могло бы привести к моей смерти? Когда человек, имеющий множество опасных личных знаний обо мне, разгуливает вместе с Вордом во время нападения? — Он задумчиво помедлил. — Я сожалею, что не смог сказать вам или Графу, что я задумал, но тогда быэто потеряло значение.
— Вы рисковали нашими жизнями, — сказала Амара. — Ранили несколько своих стражников. А вы даже не знали наверняка, что она покажется.
— Неверно, — ответил он. Он опустился на колени, чтобы поднять бесчувственного Бернарда. — У Инвидии был превосходный талант чувствовать слабость и пользоваться ею.
Раздался шипящий звук, внезапно сквозь камень под ногами Аттиса появился небольшой меч, чье лезвие сверкало зеленым огнем ворда, и ударил его в пах.
Аттис вскрикнул и отскочил от клинка, который прорезал свой путь наружу сквозь его тело с шипящим, свистящим звуком.
Ему едва удалось отступить в сторону, когда трехфутовый круг черепичной крыши взорвался в разные стороны.
Снизу показалась фигура, вся в черном хитине и с обожженной плотью, держащая в руке клинок, сверкающий зеленым.
Она была лысой, ее череп обгорел дочерна.
Амара едва ли узнала бы Инвидию, если бы не подрагивающее, пульсирующее мучительными движениями, ужасно обожженное существо, вцепившееся в ее сердце.
— Я и правда знаю, как пользоваться слабостью, — прошипела она скрипучим, каркающим голосом. — Например, твоей невыносимой склонностью злорадствовать после победы, Аттис.
Аттис лежал на краю крыши, белый как полотно. Его правая рука дергалась так, что казалось, будто движение неуправляемо.
Ноги были обездвижены. Он не истекал кровью, но раскаленные добела клинки, применяемые высшими Гражданами практически всегда, прижигали раны.
Только благодаря тому, что он облокотился на бордюр черепичной крыши, Аттис не лежал на спине.
Его левая рука дернулась к жакету, а затем появилась с бумажным конвертом.
Он слабо откинул его в сторону Инвидии, и тот приземлился, задев ее ноги.
— Тебе. Дорогая, что ты сделала со своими волосами.
Инвидия обнажила зубы в улыбке. Из губ сочилась кровь.
Ее зубы и глазные белки выглядели жутко на фоне дочерна обгоревшего лица.
— Что это?
— Твой экземпляр бумаг о разводе.
— Как осмотрительно.
— Необходимо. Я не могу законно избавиться от тебя, пока не передам их.
Улыбка Инвидии не дрогнула, пока она двигалась вперед; меч шипел, когда его искры ласкали прохладный воздух.
— Теперь ты от меня избавишься.
Он склонил голову в насмешливом поклоне, его лицо было маской спокойного презрения.
— Даже это недостаточно скоро.
— Для нас обоих, — промурлыкала она.
Раздался крик хищной птицы, и маленький сокол из раскаленного огня обрушился на крышу к ногам Инвидии, тут же распространив сверкающую стену между ней и Аттисом.
Изнуренный взгляд Амары обратился к небу, где было полдюжины летунов — у каждого наготове пылающее огнем оружие — уже изготовившихся к снижению, чтобы приземлиться на укрепленную крышу.
Они нырнули неровным клином, с Арией Плацида, держащей пылающий меч, во главе; подолы ее юбок хлопали и трепетали от скорости полета.
Аттис начал слабо, приглушенно и насмешливо посмеиваться.
— Кровавые вороны, — зарычала Инвидия.
Она развернулась и бросилась к задней стороне здания, исчезнув из вида, когда ветер начал завывать, унося ее в тяжелое облако дыма.
Амара прильнула к Бернарду, когда трое новоприбывших приземлилось на крышу, пока трое других остались в воздухе.
Старый Верховный Лорд Церес, чьи белые волосы смотрелись оранжевыми в огненном свете, приземлился за Леди и Лордом Плацида, пока Фригиус, его сын и Верховный Лорд Ривы охраняли с воздуха.
— Ария, — позвала Амара. — Принцепсу нужна целительная ванна, немедленно.
— Едва ли, — сказал Аттис спокойным тоном. — В конце концов, это скорее задача заклинателя огня. Практически невозможно исцелить прижженную рану.
— Тише, — огрызнулась Амара. На миг стиснув зубы она добавила: — Ваше Высочество.
Ария направилась к Гаю Аттису, окинула взглядом его ранения и покачала головой.
— Город потерян. Сейчас мы встретимся со стражами, прикрывающими тыл Легионам. Мы должны выдвигаться.
— Как пожелаете, — сказал Аттис. — Кстати, благодарю за вмешательство. Терпеть не могу доставлять ей удовольствие.
— Не благодари меня, — язвительно ответила Ария. — Благодари Амару. Без ее предупреждения я могла лишиться жизни вовсе.
Она наклонилась, заворчала и вскинула раненого человека на плечо в броне.
— Поторопитесь! — крикнул один из мужчин над ними. — Ворд проломил брешь в стене!
Без единого слова Верховный Лорд Плацида поднял Бернарда.
Церес закинул руку Амары себе за плечо и поднял ее, поставив рядом с собой и одарив дружелюбной улыбкой.
— Надеюсь, вы не будете возражать, если я вам помогу, Графиня.
— Прошу, — сказала Амара. У неё кружилась голова. — Не стесняйтесь.
Они вшестером поднялись с крыши с ревом ветра, и Амара больше не видела смысла бодрствовать.
