В старинном Лионском замке полным ходом шла подготовка к свадьбе. Герцог Шарле де Лион выдавал младшую дочь Орлетту за герцога Астона де Арлуньяка.

Лион и Арлуньяк были крупнейшими северными провинциями Галлодии, и политический союз их правящих семей серьезно влиял на расстановку сил в стране, да и во всем цивилизованном мире. Последнее, правда, определялось не столько мощью самих герцогств, сколько личностью жениха. Герцог Астон уже несколько лет возглавлял международный департамент кабинета министров его величества короля Леруа IV. Вот и сейчас он только что прибыл из заморской Пиктании, страны, отделенной от материка широким проливом и населенной родственным галлодийцам народом.

Несмотря на общие корни населявших их народов, Галлодия и Пиктания на протяжении веков почти всегда находились если не в состоянии войны, то жесткого противостояния. Однако «почти всегда» подразумевает исключения из общего правила, и благодаря миротворческой деятельности герцога де Арлуньяка именно это исключение и наступило. Страны договорились совместно выступить против общего врага, которым они считали объединившуюся Дэнляндию. Переговоры проходили в строжайшей секретности, и их подробности были известны лишь очень небольшой части посвященных, в число которых, кстати, ни невеста, ни ее семья не вошли, что дало ревнивому герцогу де Лиону повод к серьезной обиде.

Но свадьбу эта обида не расстроила. Мало того, на нее прибыл сам король Галлодии Леруа IV, чрезвычайно редко покидающий Летец.

Правитель поначалу остановился в Охотничьем замке, километрах в пяти от резиденции герцога. Центральную башню этого замка, возвышавшуюся над раскинувшимся вокруг лесом, было прекрасно видно со стены главного замка герцога. В том же замке по возвращении должен был остановиться и жених, а также прибывшая вместе с ним делегация из Пиктании во главе с наследным принцем Тристумом. И надо сказать, что королевские персоны покинули свои столицы не только ради свадьбы Орлетты де Лион и Астона де Арлуньяка, но и чтобы решить некоторые политические вопросы.

Собственно, присутствие столь важных лиц в качестве почетных гостей и определило, что эта свадьба вообще должна состояться.

Упомянутая ранее встреча герцога де Лиона с дочерью, на которой он объявил о ее грядущей свадьбе, завершилась жутким скандалом.

— Почему же ты не спросил моего мнения, прежде чем соглашаться на свадьбу? — несколько оторопело спросила Орлетта отца, когда тот прямо посреди двора объявил ей об этом.

— Думаю, твое мнение было нетрудно угадать, — благодушно улыбнулся тот.

Но девушка уже оправилась от первого шока и была настроена весьма решительно:

— Тогда почему ты этого не сделал?! Я люблю совершенно другого человека, а с этим извращенцем не желаю иметь ничего общего!

Не привыкший к возражениям герцог на пару секунд растерялся. Но потом взревел раненым мамонтом и от души залепил дочери оплеуху. Та почему-то даже не почувствовала удара, а вот сам он сильно отбил руку. Артефакт защиты, который Орлетта носила не снимая, отреагировал на удар и включился самопроизвольно.

Последующие события напоминали глупый фарс. Герцог орал, размахивал руками, грозился сгноить дочь в казематах, а его стражники и маги суетились вокруг нее, пытаясь пробиться сквозь защиту. Через полчаса герцог осип, у магов закончились энергетические резервы, стражники устали, а успокоившаяся девушка, убедившись в личной безопасности, по очереди влепила наиболее рьяным нападающим, а потом и отцу по небольшому, но весьма чувствительному удару магическим электрошокером. Боевые заклятия на первом и втором курсах академии еще не изучались, а вот используемый для самообороны магоэлектрошокер студентам в качестве примера кто-то продемонстрировал. В результате им научились пользоваться все студенты. Вот теперь и Орлетте пригодилось.

Герцог взвыл и пригрозил лишить ее наследства, но опять не подействовало. Дочь пообещала немедленно вернуться в Лерден и постараться забыть самодура, решившего погубить ее жизнь. Поскольку ни один из них приводить свои угрозы в действие не собирался, то так и остались стоять, буравя друг друга гневными взглядами. Первым все-таки не выдержал папаша. До него наконец дошло, что столь бурная реакция Орлетты должна иметь под собой какие-то основания. К тому же неожиданная магическая мощь дочери вызвала в нем чувство гордости. Вот он и предложил отложить решение вопроса, еще раз все взвесить и обсудить.

Если бы герцог де Арлуньяк был в это время в замке, никакого обсуждения, наверное, не получилось. Помолвка точно была бы расторгнута. Но он пребывал с миссией в Пиктании, где застрял явно надолго. Каникулы Орлетты вполне могли закончиться и до его возвращения. Так что с принятием окончательного решения спешить было необязательно. А вот числиться официальной невестой самого завидного жениха королевства было лестно, даже если ты за него замуж не собираешься. По крайней мере, в обозримом будущем. К тому же факт сватовства герцога можно было использовать в качестве средства давления на одного кэра, который что-то недостаточно ценит свалившееся на него в ее лице счастье. Конечно, с ревностью перегибать не стоит, но аргумент типа «дорогой, спаси, меня насильно замуж выдать собираются!» вполне может подействовать.

Однако этим планам неожиданно помешал король Леруа IV. Во-первых, он, как оказалось, уже некоторое время назад издал указ, запрещающий любые частные контакты с Дэнляндией. Так что связаться с Николасом по хрустальному шару из замка было невозможно. В общем, она тут страдает, а этот дракон шляется где-то по своим делам и о ней не беспокоится! Мог бы и прилететь за ней сюда, для него это совсем не трудно.

Во-вторых, во все провинции для обсуждения в дворянских собраниях и городских советах были разосланы указы, в которых резко осуждалось стремление Отто Остфальского подмять под себя всю Дэнляндию. И для активно помогавшего ему кэра-дракона в этом документе тоже нашлось несколько нелестных эпитетов. Да и вообще, по всей стране пошла волна антидэнской пропаганды. Можно было предположить, что и в Дэнляндии отношение к Галлодии не улучшилось. Так что брачный союз между представителями этих двух государств мог принести им не только радость, но и кучу проблем. Если этот союз состоится, конечно, ведь Николас ей предложения так и не сделал, в отличие от Арлуньяка…

И в-третьих, король Леруа лично всячески приветствовал свадьбу Орлетты и Астона.

Король был немолод. Точнее, он не хотел выглядеть молодым, что вполне мог бы сделать с помощью магии, а выбрал для себя облик пятидесятилетнего седого мужчины с залысинами на висках и аккуратной бородкой. Он много улыбался, по-доброму сияя ласковыми глазами в обрамлении лучиков морщин и кустистых бровей, был неизменно весел и энергичен и являл собой редкий тип вождя-сангвиника, который не пугает подчиненных вспышками гнева, недомолвками и многозначительными взглядами (это прерогатива холериков), а весело увлекает их за собой. Куда увлекает — уже другое дело…

Так вот. Король, прибыв в замок, обнял и расцеловал Орлетту и, сияя от счастья, поздравил ее с предстоящей свадьбой с лучшим женихом королевства и гордостью нации. После чего, не давая той вставить слова, разразился длинным панегириком герцогу Арлуньякскому, с восторгом рассказывая о его дипломатических подвигах.

— Вы бы видели, как он обвел вокруг пальца моего брата Лео Кастфольского! — Искренний смех. — Тот даже не понял, где его надули, и все сам нам отдал! Ха-ха-ха!

— А его переговоры с кампаотами! Так играть на блефе! — Неприкрытое восхищение в голосе. — Нет, в карты я с ним никогда играть не сяду и вам не советую! Ха-ха-ха!

— Когда до Норвингорда Ютского дошло, на что он только что подписался! — Король аж согнулся от смеха. — Нет, ну каков шельмец! Красава! Даже жалко, что у самого дочки незамужней нет, а то бы вам такого жениха не отдал!

Нельзя сказать, что расточаемые королем комплименты герцогу де Арлуньяку привели Орлетту в восторг, но и перечить своему монарху она не решилась. Таким сватам отказывать не принято. Тем более что время шло, Николас никак не проявлялся, а женихом герцог и вправду был если и не приятным, то очень престижным. Статус герцогини де Арлуньяк ей тоже казался привлекательным. В общем, девушка как-то незаметно для себя смирилась с судьбой. Это было сейчас легче сделать, ибо главный раздражающий фактор — сам герцог — все никак не появлялся. В конце концов, брак политический, любовь тут ни при чем. Как-нибудь перетерпит, пока наследника не родит. А там уже пошлет мужа куда подальше и будет жить в свое удовольствие, а запереть себя в замке, как ее мать, не даст! Не тот у нее характер. Да и мозгов хватит сторонников набрать и серьезное положение занять. А пока можно и с королем знакомство укрепить, раз уж случай подвернулся!

В приданое за Орлеттой де Арлуньяк, к величайшей радости папы де Лиона, никаких земель не просил. Герцогства обшей границы не имели, между ними еще Грасландия находилась — возможно, поэтому. Денег, правда, хотел много, но деньги — дело наживное. Саму девушку это не очень радовало, деньги-то на непонятные ей нужды потратятся, а она ни с чем останется. Но неожиданно вмешался король и настоятельно рекомендовал включить в приданое расположенный неподалеку Охотничий замок. То есть у Орлетты появлялся свой собственный дом в непосредственной близости от родового гнезда, будет куда от мужа сбежать, если захочется. И в обиду ее там никто не даст, уж слуг и стражу она туда сама подберет! В общем, очень удачно выходило!

Декаду, в течение которой Охотничий замок срочно приводили в порядок, король жил в Лионском замке, превратив его в свой временный штаб. Именно штаб, а не двор. Никаких праздношатающихся кавалеров и разряженных дам, много военных, в основном в высоких чинах, министры и советники в штатском, какие-то неприметные личности, чьи манеры позволяли догадываться об их причастности к тайным службам. И у всех на лицах написано наличие и образования и мозгов. Ну и красотой никто из них не обделен. Все при деле, непрерывно ведут переговоры по хрустальным шарам (на них ограничение связи не распространяется!), что-то анализируют, совещаются и создают атмосферу кипящего котла, плотно закрытого крышкой. Невольно в напряжении ожидаешь, что вот-вот рванет.

А в довершение собрались здесь и все двенадцать кэров.

Отсутствие при короле фрейлин Орлетту совершенно не расстроило. Тем больше всеобщего внимания досталось ей. Король и его советники много расспрашивали ее про жизнь в Дэнляндии, искренне интересовались ее мнением, выпытывали различные подробности. Очень удачно, что она так активно приняла участие в лерденских празднествах и перезнакомилась со всей бывшей там в то время знатью. Ее наблюдения и характеристики были Леруа очень интересны. А такого количества комплиментов за ум и наблюдательность ей никогда в жизни не делали.

Большой интерес вызвало и ее близкое знакомство с Николасом. Кэр-дракон повышенной мощности вызывал у всех, особенно у военных, чувство беспокойства и неопределенности. Порвал на части опытного кэра на дуэли, справился с двумя (или даже тремя!) другими в схватке, перемещающийся с огромной скоростью. Противник не из приятных. Специально из-за него тактику перестраивать приходится, чтобы схваток своих кэров один на один с ним не допускать.

Орлетта почти открытым текстом сказала об их романе, но король только с сожалением покачал головой:

— Мы об этом думали, душенька. Но пришли к выводу, что скорее тебя потеряем, чем этого кэра приобретем. Но твои сведения очень для нас полезны. Ты одна лучше всей службы де Ризака сработала. Умница! — Он обернулся к одному из советников: — Жан, подготовь указ о награждении нашей красавицы орденом Божественной Целиции, я подпишу. Будешь у нас «кавалерственная дама»! Ха-ха-ха!

Нельзя сказать, что все это было Орлетте неприятно. Однако мешало тягостное чувство какой-то неправильности ее поступков по отношению к Николасу.

«Ну почему я галлодийка, а он дэнец? — думала она. — Почему надо выбирать между интересами государства и собственной любовью? Прости меня, если сможешь! Хотя, если бы думал обо мне, мог бы и прилететь, в драконьей форме тебе это совсем несложно. А то бросил в трудную минуту! Будешь потом локти кусать!»

В общем, девушка находилась в смятении, но плыла по течению…

Как только косметический ремонт в Охотничьем замке был закончен, король Леруа немедленно переехал в него вместе со всем штабом. Орлетта собралась было их сопровождать на правах хозяйки, но Леруа мягко, но решительно попросил ее не беспокоиться, а готовиться к свадьбе. Благо жених скоро приезжает. А ей и платье надо выбрать, и к церемонии подготовиться, а в своем замке это делать удобнее.

Действительно, на следующий же день в Охотничий замок прибыла и делегация из Пиктании вместе с герцогом Арлуньякским. Но тот к невесте и к будущему тестю не поехал, а продолжал вести переговоры за закрытыми дверьми.

Так все дальше и шло. В Охотничьем замке — переговоры, а в Лионском — приготовления к свадебной церемонии. Украсили живыми цветами (сохраняемыми магией) небольшой замковый храм всех богов, запахи кухни заполнили всю округу, вызывая у всех волчий аппетит, стали съезжаться гости.

Неожиданно монарх решил кардинально поменять список приглашенных на свадьбу. Фактически из прежних оставил в нем только ближних родственников невесты, а со стороны жениха лишь младшего брата, а большинство ближайших соседей были заменены на малознакомых аристократов из самых разных уголков Галлодии. Объединяло их только то, что все они были людьми влиятельными и во многом независимыми.

— Союз представителей двух герцогских семей, часто враждовавших в прошлом между собой, да еще накануне войны должен стать символом объединения всей страны перед внешней угрозой! — объяснял всем желающим этот выбор короля герцог де Лион.

Из близких знакомых Орлетты кроме родни среди приглашенных оказалась только Маэлла фон Фратт. Да и то благодаря ее отцу — герцогу Вельмару VIII Фраттскому. Его с дочерьми пригласили на свадьбу как правителя, подписавшего от имени дэнляндских монархов обращение к Леруа IV и мировому сообществу о защите и помощи в восстановлении попранных прав. Да и сама Маэлла как бы сочетала статус университетской подруги невесты со статусом несчастной беженки от произвола узурпатора Отто Остфальского, незаконно провозгласившего себя императором. С нею приехала и младшая сестра Нейма, которой к этому времени было около двенадцати лет.

Маэлла бросилась к Орлетте обниматься, поздравляя ее с грядущей свадьбой, но та словно и не рада была подруге. Так не рада, что потом всю ночь проплакала, вспоминая бестолкового кэра, а с утра устроила грандиозный скандал белошвейкам из-за подвенечного платья.

В общем, жизнь шла в суете и заботах, но тут выяснилось, что в двух днях пути от них находится дэнляндская армия.

Войско рейхс-императора Отто без сопротивления пересекло границу Галлодии и теперь ускоренным маршем приближалось к Лионскому замку. Именно там, по сведениям разведки, находился в настоящее время король Леруа в окружении ближайших советников и кэров. Именно по ним и был нацелен удар, в случае успешности которого войну можно было бы считать выигранной.

Обычных воинов в армии дэнцев было немного. Два (из четырех) гвардейских полка из Остфалии да дворянское ополчение, состоящее преимущественно из молодых аристократов, прибывших вместе со спешно собранными небольшими отрядами друзей и слуг. Всего менее десяти тысяч человек. Но в воздухе перед армией редкой цепью не спеша продвигались шестнадцать рыцарей и дракон — все семнадцать кэров Дэнляндии, грозная сила, способная за декаду превратить всю цветущую (точнее, собирающую урожай) Галлодию в безжизненную пустыню. Если, конечно, таким будет приказ их императора, а местные кэры не смогут их остановить.

Уже на следующий день после прибытия в Бренн Николаса выступили в поход двумя гвардейскими полками и восемью кэрами, оказавшимися в тот момент в столице. Ополченцы и остальные кэры присоединялись к армии по дороге. Организация похода и связи оказалась на самом высоком уровне, по крайней мере, до начала боев кэры успели все подготовить. Про ополченцев ничего точно сказать было нельзя в связи с отсутствием сведений. Последним к своему императору у самой границы с Галлодией присоединился князь Бурхард Лерденский с отрядом почти в тысячу человек. И вместе с ним был и отставший кэр — тысячелетний барон фон Гербер. У Николаса возникло подозрение, что кэр-патриарх предпочел бы опоздать к сражению, используя сопровождение Бурхарда как предлог, поэтому рьяность молодого правителя его совсем не порадовала. Самого же князя Бурхарда рейхс-император и назначил официальным командующим сухопутной армией, на деле же командиром стал его начальник штаба — полковник первого гвардейского полка граф фон Миних.

Впрочем, участия армии в сражении и не предполагалось. Ее задачей было не обеспечить, а закрепить успех, если дэнские кэры одержат победу. В случае же их поражения воины могли только геройски погибнуть или тактически сдаться в плен, кому как повезет. И послужить недолго живым щитом, давая своему императору призрачную надежду сбежать из своей ставки живым.

Так или иначе решала все схватка кэров.

Лионский замок располагался на широкой равнине, ограниченной с одной стороны лесом. Неширокая река у его стены не была серьезным препятствием даже для обычных солдат, что уж говорить о летающих кэрах. Над лесом, в нескольких километрах в сторону, возвышалась еще одна башня — там находился Охотничий замок герцогов Лионских.

Войско дэнцев развернулось на равнине перед замком, в тылу остались обоз и ставка рейхс-императора. Руководить сражением он не собирался, да и при всем желании все равно бы не смог. Какие команды можно кэрам в воздух передать? Сами лучше разберутся. Кэры выдвинулись вперед, но на сей раз не цепью, а образовали подобие строя: три ряда по пять рыцарей и два сзади. Как нетрудно догадаться, одним из замыкающих был кэр Гербер, обещавший следить за противником и подсказывать другим, если потребуется. Ну а с собой прихватил дракона — как главный резерв и надежную личную защиту.

Кэры медленно дрейфовали в воздухе в сторону замка, ожидая ответного хода противника. И он последовал. Один за другим из замка им навстречу устремились галлодийские рыцари. Наверное, все солдаты войска в этот момент в крайнем напряжении смотрели на небо и считали вражеских кэров. Один, два, три… двенадцать. Неужели все? Успели?! Но тогда… это же победа! Как бы героически ни бились двенадцать рыцарей, но против семнадцати они обречены.

Соотношение сил диктовало тактику дэнских кэров. Двенадцать из них кинулись каждый к своему противнику, разбивая бой на отдельные схватки и не давая галлодийцам образовать строй. То, что рыцари из замка взлетали по одному, эту задачу им облегчило. Образовавшиеся пары стали обмениваться ударами, но поначалу довольно вяло. Дэнские рыцари вообще старались держать оборону, не тратя лишних сил. Смысла рисковать у них не было никакого. А вот три рыцаря из последней пятерки обошли строй справа и напали со спины на врагов в трех крайних парах. Вот они уже наносили удары энергично. Цель была понятна: двое ликвидируют одного, пока остальные просто сдерживают своих противников. Потом победители вмешиваются в схватки соседних пар. И так до победы.

Николас тоже было собрался присоединиться к этой и так уже неравной борьбе, но фон Гербер его остановил:

— Погоди, успеем. Что-то здесь не так. Не мог Леруа своих рыцарей просто на убой бросить. Какой-то туз у него в рукаве есть. Наши силы еще могут понадобиться.

Но бой продолжался все по тому же сценарию. Рыцари обменивались ударами, стараясь экономно тратить силы, и даже не пытались изменить рисунок боя. Запас сил у каждого кэра большой, но все-таки не бесконечный. И вот уже три галлодийских рыцаря один за другим упали на землю с порубленными доспехами, а их победители поспешили на помощь своим товарищам еще в шести парах.

И тут с одинокой башни в лесу один за другим стали стартовать новые рыцари и не спеша, длинной цепочкой полетели к сражающимся. Полетели не по прямой, а сделали крюк, пройдя над Лионским замком и дав полюбоваться на себя оцепеневшей армии. Еще двенадцать кэров! Пиктанцы все-таки прислали помощь!

К месту схватки нежданные помощники снова полетели по дуге, зацепив край позиции армии. Вдруг значительная часть поля покрылась хаотически перемещающимися огоньками, кто-то из пиктанцев применил против войска заклинание «Поляна светлячков», и воздух содрогнулся от отчаянных криков и стонов. Правда, ненадолго. Огоньки весело мелькали секунд пятнадцать, а уже через пять секунд три четверти воинов, те, кого накрыло заклинанием, были мертвы.

Николас смотрел на это действо в оцепенении, из которого его вывел негромкий голос кэра Гербера:

— Ну, вот и все. Отто белый флаг не поднимет, а сбежать — честь не позволит.

Рыцарь переместил щит на грудь и взял меч на изготовку.

В этот момент Николас будто сорвался с цепи. Его отчаянный рев, наверное, был слышен и в Бренне. Налетев на первого кэра в цепочке пиктанцев, он разрядил сразу все четыре артефакта «Последнего удара» в лапах, вложив в атаку силы больше, чем у некоторых кэров весь резерв. Рыцаря просто разорвало на части.

В следующего он, как в свое время в схватке с Всесилом, на подлете дуплетом выстрелил «Тремя каплями» и одним махом откусил у замершего с поднятыми руками рыцаря голову. Правда к заряду «Последнего удара» в челюстях еще и из личного резерва энергии добавил.

Мимо третьего он с ревом просто проскочил, ударив в спину жалом хвоста и послав в брешь «Веселых пчелок», а четвертого снова обхватил всеми четырьмя лапами и долбанул «Последним ударом», полностью тратя уже личный резерв. Есть четвертый!

Все. Николас был пуст. Непонятно, почему на землю еще не упал. Неужели восстановление энергии идет быстрее, чем тратится на полет? Скорее, это он из оставшихся артефактов на автомате энергию в личный резерв потянул. Но как же медленно он наполняется!

Николас сфокусировал взгляд на приближающихся пиктанцах, ожидая удара, который рассечет уже его. Приближающихся? Они же повернули обратно! И отступают? Нет, удирают, причем не строем, а беспорядочной толпой. В сторону башни в лесу.

Рядом с Николасом материализовался кэр Гербер:

— За ними! Гони гадов! Наша победа! — и добавил уже нормальным голосом, повернувшись к Николасу: — Давай за ними. Мне одному, что ли, их дальше гнать?

Вяло шевеля крыльями, дракон рядом с рыцарем полетел в сторону башни. Теперь он опустошал резервы артефактов уже осознанно, постепенно заполняя личный. Вроде круги перед глазами проходить стали. Правда, он еще не боец, но на пару заклинаний его хватит. Возможно. Если раньше не свалится…

Пиктанские рыцари у башни задерживаться не стали. Подхватили кого-то с крепостной стены и полетели дальше. Восемь кэров спешили на запад. Николас мог бы их догнать, но зачем? Резерв почти пуст, сил нет. Морально он опустошен. Пусть уж летят. Он им все равно помешать не сможет.

В этот момент рядом раздался голос фон Гербера:

— Смотри-ка! А это же сам Леруа на башне стоит. Небось за боем наблюдал. То-то обрадовался! Сейчас руками машет, но не своим, а удирающим пиктанцам.

Леруа? Тот гад, что развязал эту войну? Из-за которого погибло почти все дворянское ополчение наивных мальчиков-патриотов? И которого он матери обещал спалить, если император не запретит? А император запрещал? Не помню. Значит, не запрещал.

Соображал Николас плохо. От усталости, шока, адреналинового отходника или чего еще, или от всего этого сразу — не важно. На душе не было ничего, кроме пустоты и злости, и он бросил на башню, а с ней и на весь замок «Поляну светлячков», от которой погибло дэнское дворянское ополчение. Однако на это заклинание у него ушел почти весь только что набранный резерв.

— Ты что сделал?! — взвыл фон Гербер.

— Сам меня сюда привел! — бросил в ответ Николас и развернулся назад к своим.

Орлетта стояла на верхней площадке донжона Охотничьего замка и смотрела на Лионский замок и равнину рядом с ним с некоторым ощущением дежавю. Недавно (года не прошло!) и безумно давно (вся ее жизнь за это время поменялась!) она стояла на городской стене Лердена в ожидании поединка Николаса и кэра Олина. А сейчас, говорят, мужественные рыцари Галлодии и их союзники-пиктанцы будут сражаться с жутким кэром-драконом. В тот раз накануне боя она грубо послала воздыхателя, а теперь — предала возлюбленного. Но желать ему гибели ни тогда, ни теперь она не могла. Боги! Что она наделала?! Если бы можно было все изменить, как отчаянно она желала бы ему победы! А сейчас? Все равно желает. Желает и боится. Ну кому нужна была эта война, которая поломала им жизни?!

Все! Взять себя в руки! Она — герцогиня! Теперь уже герцогиня де Арлуньяк…

Орлетта стала вспоминать события последних дней.

Когда пришло известие, что войско из Дэнляндии уже близко, она сначала даже испытала некоторое облегчение. Значит, ее свадьба откладывается. Ну а что будет после битвы? Однако не стоит загадывать. За пару дней все может очень резко поменяться. И Николас может из врага снова завидным женихом стать, и де Арлуньяк в опале оказаться. Это если дэнцы победят. А если проиграют? Кэры не отступают, а ей останется только память. Хотя это ведь война, а не турнир или дуэль, ее саму убить могут.

Но оказалось все наоборот. Ее свадьба должна состояться на следующий день и продемонстрировать торжество духа галлодийцев. Так ей, по крайней мере, король сказал. И все завертелось…

Хотя бы свадьбу провели с великой помпезностью. Как будто и не ожидалось назавтра сражения, определяющего нового гегемона цивилизованного мира. Платье ей дошивали всю ночь, но в результате его почти не видно было под драгоценностями. Как она в них вообще идти смогла? Такой вес на себе таскать!

Всю дорогу от Лионского замка до Охотничьего украсили цветочными арками и разноцветными фонариками. Правда, днем, когда выезды жениха и невесты ехали из двух замков навстречу друг другу, фонарики почти не были заметны среди цветов. Зато ночью, когда они, став уже мужем и женой, возвращались в Охотничий замок после пира в родительском замке, эти фонарики казались настоящим волшебством. Хотя почему казались? Они такими и были. Магия все-таки.

Днем она ехала верхом, и ее лошадь была украшена не меньше ее самой. Свита у Орлетты была шикарная: помимо отца с матерью и младшим братом, старшая сестра со всем своим семейством, Маэлла в качестве подруги и, главное, сам король со своими советниками. С ней поехал, а не с Арлуньяком. Того принц Пиктанский сопровождал со своими спутниками. А из родни у него только младший брат, и больше никого, а вот то, что и друзей у него нет — странно. А может, и нет. С его-то характером! Кэров в каждой из кавалькад было по двенадцать! Такого ни на одной свадьбе в Галлодии никогда не случалось, она специально в хрониках смотрела.

Сама же встреча с женихом оставила горький след. Слабая надежда на то, что в сердце вдруг проснется любовь, угасла при виде его кривой улыбки. Вроде даже сожалеет, что так обстоятельства сложились. Но положенные по свадебному уставу слова оба произнесли четко и правильно. Ее их накануне повторить заставили, как будто каждая уважающая себя девушка их еще с детства не знает наизусть.

Потом они вместе в Лионский замок вернулись, и тут их гостям представляли, а гостей им. Древних родов понаехало — такого и в королевском дворце не увидишь. Там больше фавориты снуют, а тут — цвет нации. Орлетта невольно гордость испытала, хоть и знала, что все они исключительно по настоятельному приглашению короля прибыли.

Храм в замке небольшой, знатные гости еле поместились. Жрец тоже только один, но в данном случае это и хорошо было, больше бы просто не влезло. Венец во время обряда у нее над головой принц Тристум держал, спасибо ему, не стал чваниться. Рядом с таким здоровенным голубоглазым блондином она смотрелась особенно изящно и трогательно. А над женихом венец Маэлла держала. Конечно, принцессой ее можно считать чисто условно, сейчас и вовсе без владений осталась, но формально ее отец — суверенный монарх. Вообще, традиция, когда над женихом венец подруга невесты держать должна, не всегда удобна. Но Маэлла ростом выше герцога, ей тянуться не пришлось. Кстати, шлейф невесте (теперь уже жене) при выходе из храма Маэллина сестра Нейма поддерживала. Возраст у нее, конечно, уже великоват для такого, скоро двенадцать, но выглядит еще на десять. Не в Маэллу пошла, та, говорят, каланчой прямо с колыбели росла. Но зато шлейф тоже принцесса несла. В общем, уровень — выше некуда.

Свадебный пир тоже шикарный был, герцог Лионский денег не пожалел. Про перемены блюд и говорить нечего, сплошные изыски, а по числу — все со счета сбились. Но, главное, весь обед шел под непрерывное пение трубадуров, сопровождаемое восхитительными иллюзиями, создаваемыми лучшими магами королевства. Пели куртуазно, до всяких принятых у дэнцев пошлостей, вроде «выпьем мы за Гуго, Гуго дорогого!», никто не опускался. Нет, были изящные и возвышенные стихи про прекрасных дам и благородных рыцарей, а уж про невесту так трогательно пели, что и Орлетта прослезилась.

И это все во время войны, когда завтра решающий бой!

Пир затянулся до глубокой ночи, а потом свадебный поезд повез молодых и их свиту в Охотничий замок по дороге, освещенной волшебным светом магических фонариков. В свиту вошла в основном делегация пиктанцев, галлодийцы в Лионском замке остались. Возможно, до утра пировали. А с ними только младший Арлуньяк — Гуго, да Маэлла с сестренкой отправились (их отец с ними не поехал). Ну и король — сам к ним в карету залез.

А вот дальше уже было совсем неинтересно. О первой брачной ночи и вспомнить нечего. Ничего хорошего от нее и не ждала, но такого и подумать не могла. Молодой муж буквально на десять минут в спальню заскочил — отметиться, чтобы брак несостоявшимся признать нельзя было. А потом к своим пиктанцам отвалил. Дела у него, видите ли. Завтра бой, надо еще многое решить. Так что даже поговорить о том, как дальше жить будут, не удалось. Хотя, может, оно и к лучшему. Сама не знает, как бы этот разговор мог повернуться.

В результате утром следующего дня Орлетта, Маэлла и Нейма стояли на вершине главной башни Охотничьего замка и смотрели на поле вдалеке, где выстраивалась армия из Дэнляндии. Кэры с такого расстояния казались совсем крохотными, но у каждой из девушек в руках по биноклю было. Выделить среди рыцарей державшегося пока сзади дракона было несложно. У Орлетты тоскливо сжалось сердце.

«Прилетел наконец. Только не ко мне, а с моей страной воевать. И поздно уже. Опоздал ты…» — мысленно сказала она ему.

В это время из отцовского замка навстречу дэнским кэрам поднялись в воздух двенадцать рыцарей из Галлодии. Вскоре в небе примерно через равные интервалы выстроились в линию двенадцать сражающихся пар. Затем в трех схватках с левого фланга дэнцы уже нападали по двое на одного. Дракон так и остался сзади и в бой не вступил.

— Что-то я не понимаю нашу тактику, — подала рядом голос Маэлла.

«Хорошо ей, никаких сомнений не знает, — тоскливо поежилась про себя Орлетта. — Дэнцы для нее уже „чужие“. А я вот с большинством „наших“ только здесь познакомилась. Да и назвать это знакомством нельзя — представлена была. А со многими дэнскими рыцарями в Лердене на празднике действительно подружилась. И зачем я на каникулы к отцу поехала?! Хотя поздно сожалеть…»

Маэлла между тем продолжала волноваться:

— Где же пиктанцы? Дэнцы же всех наших рыцарей перемелют, пока они вмешаются! Или нарочно не торопятся? Союзнички!

В этот момент, как по заказу, к ним на площадку стали подниматься пиктанские кэры, а после них появились и Леруа с Тристумом в сопровождении герцога Арнульякского.

— Сэр Тристум, не ожидал я такого от вас! Как у вас язык повернулся начинать заново пересматривать условия нашего соглашения?! И именно сейчас, когда уже бой начался?! — Король громко возмущался, но было заметно, что делал это больше для проформы, наверное, в подобных обстоятельствах сам поступил бы так же.

— Дорогой Леруа! Но вы же сами стали спорить по деталям столь малозначительным, что я даже забыл о них давеча. Так что вы столь же виноваты в задержке рыцарей, как и я. А без окончательного соглашения я, извините, посылать своих рыцарей в бой не мог. Но ничего же страшного и не произошло! Все ваши кэры еще в строю.

— Так чего же вы теперь ждете?! Вон там д'Эстамп уже падает!

Но пиктанские рыцари взлетели только после того, как из боя выбыли три галлодийских рыцаря. Все это время де Арлуньяк о чем-то шептался с одним из кэров, а перед тем как те стали наконец трансформироваться в боевые формы, хлопнул его по плечу:

— Лорд Гэмптон! Мы на вас надеемся. И да будет с вами благословение богов!

Кэры взлетели, не спеша выстраиваясь в воздухе редкой цепью. На площадке башни остались только девушки, монархи и герцог. Король подошел к Орлетте, улыбаясь ей сочувствующей и бесконечно доброй улыбкой:

— Бедная моя девочка! Ты присутствуешь при рождении новой великой державы! Благодаря твоему супругу нам удалось договориться с пиктанцами об объединении в одно государство. Не только вы с герцогом поженились, скоро состоится и наша свадьба с королевой Эрмой. А Тристум, получается, теперь уже мой сын и наследник. А спорит с папой так непочтительно! — Король весело засмеялся. — Твой супруг тоже станет одним из четырех магнатов объединенного королевства. Галлодия и Пиктания будут поделены на южное и северное магнатство, и северное будет вашим!

— Так вот почему герцога Грасландского со всей семьей вы на свадьбу пригласили! — подала голос Маэлла, про которую как-то все забыли, а ее это не устраивало.

— Да, деточка, ты права, — откликнулся король. — Именно поэтому. К сожалению, за все надо платить, и новый порядок, я думаю, этой цены стоит. Они Дэнляндский союз создали, а мы — галлодо-пиктанский! И наш-то покруче будет! Ха-ха-ха!

В этот момент пиктанские кэры пролетали как раз мимо Лионского замка, и он вдруг весь заиграл ярко поблескивающими огоньками.

— Ой! Вы видите? Что это? — воскликнула Орлетта.

— А это и есть цена бесконфликтного объединения, — после некоторой паузы бесцветным голосом откликнулся принц Тристум, остальные промолчали, — твой гениальный супруг предложил. Я вообще-то считал такой шаг излишним, но это ваше дело.

Со стороны замка вроде донесся отдаленный стон, но из-за расстояния уверенности в этом не было. Огоньки помигали и погасли. Замок как стоял, так и продолжал стоять. Кэры летели дальше.

— Так что это все-таки было? — дрогнувшим от нехорошего предчувствия голосом переспросила так ничего и не понявшая Орлетта.

— «Поляна светлячков», — после паузы ответил принц, но понятнее Орлетте не стало.

Зато, кажется, все стало понятно Маэлле.

— Я съезжу посмотрю! — воскликнула она и вдруг сиганула прямо с площадки башни вниз во двор.

Орлетта охнула, но ее успокаивающе взяла за руку Нейма:

— Сестра, когда торопится, всегда так делает! Чары левитации специально освоила. Летать не умеет, но падение тормозит ловко. Я так тоже обязательно научусь!

— А вот и еще одна «Поляна светлячков»! — ни к кому не обращаясь, сообщил принц.

Тут до башни со стороны поля снова донесся отдаленный стон. Орлетта прижала к глазам бинокль. Вражеское войско больше не стояло стройными рядами, воины лежали вповалку и дымились!

На Орлетту как будто обрушилось небо.

— А в замке то же самое?

— Не волнуйся, дорогая, твоему отцу я передал приказ короля с утра выехать встречать обоз с припасами. И настоятельно советовал сделать это всей семьей, — подал голос герцог.

Тристум только неопределенно пожал плечами.

О том, что стало с остальными гостями и слугами, Орлетта не спросила, и так все было ясно. Она промолчала. Все равно эти люди ее переживаний не поймут, а сделать она ничего не может. Хоть бы с родителями и братом все хорошо было! И с сестрой, конечно, тоже! На нее навалилось какое-то отупение, и на бой в небе она уже смотрела отрешенно, как во сне, механически, без эмоций фиксируя происходящие события.

Вот навстречу цепочке пиктанских кэров кинулся дракон. Дракон — это Николас? Вот он вцепился в первого рыцаря. И отпустил. А рыцарь падает на землю, кажется, тремя частями?

Рядом взвыл принц Тристум, разом утратив невозмутимость, зато король, кажется, довольно улыбнулся. А тут уже Нейма завопила:

— Дракон второму кэру голову откусил! И выплюнул!

Принц, что-то крича, кинулся на край площадки и подхватил нечто вроде большой палки в чехле, который стал яростно сдирать. Де Арлуньяк попытался его успокоить, но принц его грубо отпихнул и даже той палкой ударил, свалив с ног. Что-то у «союзничков» разногласия пошли!

— Ой, третий кэр горит и на землю падает. Дракон-то разбушевался! — снова подала голос Нейма.

Тристум наконец сорвал с «палки» чехол. Оказалось, это ярко-оранжевый флаг, который он быстро размотал и теперь отчаянно махал им, стоя на краю обзорной площадки башни. Его знаки, кажется, заметили. По крайней мере, некоторые пиктанские кэры обернулись в его сторону.

Дракон налетел на четвертого рыцаря, и тот тоже замертво пал на землю. Движения флага изменились, он описывал теперь большой круг. А принц буквально брызгал слюной от ярости:

— Уроды! Во что вы меня втравили?! Четырех лучших рыцарей за полминуты угробили! Да у этого монстра бесконечный резерв и каналы, как у бога!

— Что вы делаете, сын мой?! — завопил уже король. — Атаку нельзя прерывать!

Он кинулся к пиктанцу, но отлетел, схлопотав от впавшего в истерику Тристума древком по уху. Арлуньяк тоже попытался вмешаться, хватая принца за руки, но в этот момент подлетели кэры. Назад они мчались уже на всех парах. Один из них спикировал вниз, подхватил принца, отбросившего флаг куда-то вниз за внешнюю стену, и вот уже все они быстро удаляются в противоположную от поля боя сторону.

Король Леруа поднялся и потрясал кулаками в воздухе. От его обычного веселья не осталось и следа.

— Трус! Дурак! С кем я связался?! Сбежал и даже сигнальный флаг выкинул! Хотя дэнцы теперь наших кэров из боя все равно не выпустят…

Тут он повернулся к герцогу:

— Ну и заварил ты кашу! Гениальный план! А что имеем?! Надежные союзники драпают! Кэры гибнут! А лучших наших дворян ты сам загубил! Чем теперь от Отто откупаться?! Своей головой?! Или все-таки твоей?!

Очередь дошла и до девушек:

— Что, сиротки! Боем полюбоваться пришли?! Любуйтесь теперь, как вашего короля подставили! Больше такого не увидите! СТРАЖА!!!

Нейма в страхе прижалась к Орлетте. И тут на груди девушки ярко вспыхнул изумрудный кулон-артефакт, окутав их золотистым сиянием, а вокруг огненными мухами замелькали небольшие огоньки. Только эти «мухи» с шипением прожигали в зубьях стены небольшие оплавленные сквозные отверстия.

В сияние вокруг девушек огоньки тыркались десятками, растекаясь по его краю огненной пленкой. Бант в прическе Неймы коснулся края этой пленки и вспыхнул. Орлетта прижала ее голову плотнее к себе и загасила огонек прямо рукой.

Пленки защиты вспыхнули и вокруг короля и герцога, но именно что вспыхнули. Буквально через пару секунд они погасли и рядом раздались два коротких вопля. После чего на изъеденный огненными мухами пол упали два дымящихся изъеденных тела.

Только тут до Орлетты дошло, что аналогичные крики прозвучали по всему замку. И смолкли. А вокруг них пленка защиты разгоралась все ярче. Но потом начала тускнеть и погасла. Девушка закрыла глаза, но ничего не произошло. Постояв так несколько секунд, она снова их открыла. Огоньков вокруг больше не было, а кулон-артефакт, который она невольно все это время сжимала рукой, все еще светился привычным неярким внутренним светом. Значит, заряд в нем еще остался. Она вздохнула с невольным облегчением и стала хоть немного воспринимать мир вокруг. На груди у нее плакала Нейма, подолы платьев у обеих девушек были подпалены, но все же остались целы. А рядом лежали два трупа. И еще много трупов наверняка лежит по всему замку, который устоял, но уже дымил оплавленными стенами и начинающимися пожарами. А в небе от замка в сопровождении, кажется, знакомого кэра, удалялся огромный черный дракон. Орлетта стала было поднимать руку, чтобы помахать ему, обращая на себя внимание, но безвольно ее опустила.