В отличие от торжественного богослужения и шикарного обеда, сама Дэнляндская конференция прошла буднично и довольно скучно. Главным достижением съезда стала его представительность, в Бренн приехали все тридцать семь монархов (некоторые делегации возглавляли наследники престолов) и главы (как правило, бургомистры) четырнадцати вольных городов. Каждой делегации предоставили слово, не ограничивая по времени выступление. Просили только темы придерживаться: «Будущее Дэнляндии», — но и она была сформулирована столь общо, что почти никаких ограничений на оратора не накладывала.

Конечно, председательствующий (как хозяин) король Отто мог бы заставить гостей жестче придерживаться регламента, но не захотел этого делать, дав всем выговориться. Все равно расклад сил окончательно сложился еще до начала прений, и не в силах выступавших было его изменить. Ровно дюжина государств (из них четыре крупных, по меркам Дэнляндии) сформировали оппозицию, и заставить их «поступиться принципами», а точнее, суверенитетом, можно было только силой. А ее применять королю Отто было никак не с руки: даже в случае успеха значительные потери среди кэров, вооруженных сил и в финансовой сфере все равно были бы неизбежны. В результате вместо объединения Дэнляндии можно было бы спровоцировать соседей на раздел ее между собой.

То, что выступавших от оппозиции было меньше, да и на заседания приходили не все монархи (по состоянию здоровья), ничего не меняло. Крючкотворы-законники выписали от имени отсутствующих своему неформальному лидеру — князю Лерденскому доверенности, так что исход голосования все равно не изменился бы. Разве что процесс подписания протокола немного затянулся, его по «болящим» монархам курьерам бы развозить пришлось.

В результате король Отто предложил конференции для принятия очень умеренную резолюцию, позволявшую всем «соблюсти лицо». С одной стороны, все стороны выражали чувства взаимоуважения, считали себя принадлежащими единой нации, ратовали за процветание и благоденствие всего народа дэнцев и даже провозглашали создание Вседэнляндского союза. С другой стороны, никаких обязательств в связи с членством в Союзе никто на себя не брал. Вместо этого каждому из участников конференции предлагалось в течение полугода самому выбрать собственные условия и форму участия в Союзе и оформить их в качестве приложения к принятому на конференции в Бренне документу.

Немного поколебавшись, князь Бурхард эту резолюцию поддержал. Конечно, было очевидно, что за отведенные полгода король Отто очень постарается перетянуть на свою сторону кого-нибудь из наиболее значительных оппозиционеров (Шварбию, Брумлянд или Майн), но ведь им можно и самим собраться, чтобы заранее общие принципы своего участия в Союзе согласовать и подписать. Потом что-либо переделать очень трудно будет. Ну а в крайнем случае никогда не поздно выторговать для Лердена, как общедэнляндского культурного центра, особый статус. Хотя до такого лучше не доводить.

Участие кэров в конференции почему-то предполагалось, хотя нужны они там были только «для мебели» и придания мероприятию большей солидности. Вроде постоянно проводимого военного парада — вот, мол, какая у Дэнляндии сила припасена! Но служить «мебелью» рыцари не хотели категорически и уже с середины дня первого заседания ударились в самоволку. А в последующие дни так и вовсе сразу после «утренней переклички» (торжественного открытия очередного пленарного заседания) сбегали. Сначала — в дворцовый буфет для «разогрева», а потом и дальше в город, местные злачные места инспектировать.

Николас тоже в особняке делегации не отсиживался. У него был принцип: попав в любой новый для него город, надо осмотреть его достопримечательности и посетить лучшие местные театры. Злачные места он к достопримечательностям не относил (разве что среди них тоже какое знаменитое окажется), так что гулял по городу в одиночестве.

Особо красивых дворцов или храмов здесь не наблюдалось. Судя по всему, бреннские архитекторы, как и все окружение короля Отто, были из военных и в качестве своего идеала видели казарму. Любоваться не тянуло, но центр города он все-таки весь обошел — для общего развития и впитывания местного духа.

Единственным свободно открытым для посещения публики музеем в Бренне была кунсткамера. В ее экспозицию входили и монеты из старых кладов, и забавные поделки из дальних стран, и заспиртованные уродцы. Самой красивой частью коллекции оказались стенды с бабочками.

На некоторых площадях города имелись памятники, а в парке вдоль реки были установлены различные скульптуры. Более интересные произведения искусства можно было увидеть только в богатых домах, куда просто так не войдешь, но Николас решил беззастенчиво воспользоваться своим положением кэра, которого, если в гости напрашивается, не больно-то и прогонишь, да и пытаться не станут.

Вместе с тем врываться в чужой дом с пустыми руками и одним «приветом от дальних родственников» было как-то неудобно. Поэтому, прежде чем окончательно превратиться в туриста, Николас убил вечер на производство собственных сувениров. Особо не заморачивался. Понаделал десяток алмазов не очень крупного размера (ура возможностям кэра!) и внедрил в них заклинание, воспроизводящее голограмму центрального здания Лерденского университета. Это было бы очень сложно, если бы студентов не заставили его вызубрить еще на третьем курсе в качестве практического занятия, чтобы альма-матер не забывали. А в качестве добавки внес в кристалл мелодию студенческого гимна (вариант «Гаудэамус игитур»). К сожалению, звучал при этом не симфонический оркестр, а довольно противная на слух пищалка, но мелодию она передавала верно. С учетом натурального алмаза в качестве носителя — совсем неплохой подарок на память.

Сведения о том, в каких домах можно приличные картины найти, он почерпнул в местном храме, отловив жреца Целиции. Все-таки она его покровительница, а он ее рыцарь. Так что жрец (его, кстати, Цельцином звали, явно в честь богини), исполнявший в том числе обязанности советника короля по вопросам образования и культуры и вполне искренне интересовавшийся искусством, не только выдал нужные адреса, но и лично сопроводил его в несколько первых домов.

Очень скоро кэр, интересующийся живописью и скульптурой, стал главным событием местных салонов, и приглашения посыпались на Николаса со всех сторон. Сначала его это радовало, но постепенно самому выступать в качестве экспоната на спешно организуемых бреннскими дворянами выставках стало утомительным даже для общительного Николаса. Конгресс же между тем затягивался, монархи все наговориться не могли, так что спасало только обязательное вечернее посещение театров, где можно было расслабиться и отдохнуть. Заодно и сборы всем трем местным театрам увеличил — желающих посмотреть на чудака-кэра было явно больше, чем истинных поклонников Мельпомены.

В одно из таких посещений, когда Николас мужественно делал вид, что восхищается помпезной постановкой в Королевской опере (вообще-то местная опера ему не слишком нравилась, либретто всегда было одновременно героическим и слезливым, а музыка — громкой и обязательно маршевой), к нему прямо в середине действия протолкались сразу четверо гвардейцев и пригласили в королевскую ложу. Зачем надо было идти вчетвером и оттаптывать ноги ни в чем не повинным зрителям, кэр не понял, но был заинтригован, так что пошел без возражений.

Вопреки ожиданиям, короля в ложе не оказалось. Зато была королева Агнесса с наследным принцем Теодориком, подростком лет двенадцати, и кучей придворных, преимущественно женского пола. Ложа, правда, тоже была весьма немаленькой, но столов с закусками в ней не было. Не влезали из-за обилия народа. Хотя, может, и впрямь музыку послушать пришли?

Оказалось, не только музыку. Королева милостиво усадила Николаса рядом с собой, чуть отодвинувшись от перил ложи, а фрейлины моментально окружили их почти замкнутым кольцом (обзор в сторону сцены все-таки до конца не перекрыли) и дружно замахали веерами, держа их между собой и королевой. Немедленно все звуки, включая пение весьма голосистого тенора, вдруг куда-то пропали, слышен был только тихий шелест вееров. Надо думать, наружу звуки из ложи тоже при этом не пробивались.

— Давно хотела познакомиться с вами, кэр Бюлоф! Вы самый необычный кэр за всю историю нашего мира, все только о вас и говорят, даже о конференции забыли. Вы сумели покорить сердца бреннцев меньше чем за неделю!

Николас с интересом пригляделся к ауре королевы. Магичка, сильная и тренированная. Кстати, старше короля Отто лет на двадцать, а по виду больше тридцати не дашь (если ауру не смотреть). Видимо, сама в магии жизни специализируется. Наверное, и моложе могла бы выглядеть, но было бы несолидно. А вот мужчинами, похоже, не интересуется. Совсем. По крайней мере, любовников у нее нет уже очень давно, по ауре и не отследишь. Но раз сын есть, то когда-то хотя бы с королем… А что же ее интересует? Хотя все очевидно. Наверняка политика и власть. Ну и собственный сын. Возможно.

— Ваше величество! Это вы позволили осуществить мою мечту, снизойдя до разговора с заурядным магом-медиком и артефактором, лишь волею богини ставшим кэром. Ведь это именно вы — гордость и символ всей Дэнляндии, идеал красоты, правителя и матери!

Лесть была грубоватой, но, кажется, он попал в точку. Именно так она и хотела выглядеть в глазах общественности. По ауре Агнессы прокатилась золотистая волна удовольствия.

— Граф, о вас рассказывают столько всяких чудес, что даже трудно поверить. Некоторые утверждают, что вы чуть ли не всемогущи. А что вам на самом деле дало благословение богини? Ведь вы не просто рыцарь, хотя какое тут «просто»? Рыцарь-дракон! Но вы же еще и медик и артефактор? Каковы ваши реальные возможности в этих областях науки? Или это — искусство?

— Всего лишь ремесло, государыня. Никакими новыми тайными знаниями я не овладел. Просто мои возможности увеличились. Многократно возрос мой внутренний резерв, я могу оперировать с гораздо более мощными потоками энергии, и я стал лучше видеть.

— Видеть сокрытое?

— Пожалуй, можно сказать и так. По крайней мере, я стал гораздо четче различать узоры заклинаний, а ауры стали для меня не цветными пятнами, а вполне четкими структурами. Обычные маги, не кэры, такого не видят.

— Ну и что вы своим «особым» зрением сейчас видите?

— Вижу перед собой абсолютно совершенную женщину, у которой нет никаких болезней, разве что некоторая усталость к вечеру накопилась. А вот у принца Теодорика, похоже, немного болит голова, да и левую ногу он отсидел. Сейчас исправим.

Точечное применение «Малого исцеления» сработало как надо. Ну и энергии в ауры маме с сыном подкачал, хотя принцу, возможно, зря. Юный наследник немедленно заерзал на стуле, избыток жизненных сил требовал от него активных действий, а тут сиди себе и скучную музыку слушай. Королева тоже почувствовала воздействие, но вместо ожидаемого удовольствия в ее ауре проявилось беспокойство. Похоже, эта дама не только в курсе всего творящегося на конференции, но и является ее идейным вдохновителем, хотя держится в тени. Открытых схваток явно не любит. Видно же, что спросить хочет, но скользкую тему поднять не решается. Но ведь хочет! Ни о чем другом думать не может, даже сына о самочувствии не спросила. А если ей в этом помочь? Только еще энергии подкачав, чтобы не психанула!

Николас решил играть в открытую:

— Да, государыня, отвечая на ваш не произнесенный вслух вопрос, воздействие на участников конференции с помощью артефактов во время провозглашения здравиц я видел. И что кому в ауру попало — тоже. Но почистил от этих «добавок» только одного магистра фон Кредера. Все-таки он ректор университета, где я учусь и работаю, — и неплохой, надо сказать, ректор. Присягу я ему не приносил, но моральную ответственность ощущаю. Но могу поклясться, что о том, что я видел и делал, от меня никто, кроме вас, ничего не слышал и не услышит. Более того, я уже говорил королю Отто, что разделяю ваше стремление объединить Дэнляндию и готов по мере сил в этом помогать. Вы знаете, я до сих пор не принес никому присягу отнюдь не по вольнодумству. Надеюсь дать ее вседэнляндскому императору. Или императрице… — добавил он после небольшой, но многозначительной паузы. — А пока буду счастлив служить прекрасной даме и без вассальных обязательств…

Блин! Куда его понесло?! Зачем в большую политику полез? Риск же громадный, а вдруг он не так все понял и интерпретировал? Хотя определяться все равно надо, а интуиция подсказывает, что с этой дамой договориться можно и нужно.

Взгляд королевы на пару секунд стал жестким. Его просветили «рентгеном», взвесили, оценили и, наконец, одобрили.

— Значит, рыцарь? Служит прекрасной даме, как в старинных балладах? Очень романтично! Мне нравится. И я вижу, что, предложив вам маркграфство, мой супруг вас явно недооценил. А что вы хотите сейчас?

— Прежде всего, знаний. Ваши артефакты, веера ваших фрейлин и те, что использовались во время упомянутого нами обеда, очень меня заинтересовали. Думаю, если мне будет позволено рассмотреть их поближе и повнимательнее, я смогу разобрать использованные в них узоры заклинаний. И сделать еще несколько таких же. Себе и вам.

Дождавшись кивка, Николас вытащил из пояса пару кристаллов-артефактов из тех, что он навешивал на себя в форме дракона. («Надо будет поскорее восстановить запас, — отметил он про себя, — но сейчас жадничать не стоит».) На глазах у королевы и фрейлин сделал из них и четырех золотых монет два перстня. Заодно, мысленно чертыхнувшись, внедрил в них по несколько перемычек, отключив часть ранее имевшегося манорезерва. Конечно, выбранные в подарок артефакты великих заклинаний не содержали, но богиня ему что-то и про энергетические ограничения говорила. Лучше не рисковать.

— Ваше величество! Это пара артефактов кэра. Хотя у кэров их нет, только у нас с вами будут. Изумруд — защита. Теперь вам не опасен даже залп главным калибром всего королевского флота. А сапфир — цепная молния. Хватит как раз, чтобы этот флот потопить.

Королева аккуратно взяла перстни в руки. Возможно, опасалась, что они окажутся горячими. Зря, убрать лишнее тепло — не проблема.

— Дорогой граф, надеюсь, королевский флот мы топить все-таки не будем. Разве что не нашего королевства. Мой рыцарь… — Она как бы попробовала слово на вкус. — Но и рыцарь вы какой-то необычный. В балладах прекрасные дамы сами рыцарям перстни дарят, а тут вы мне воистину императорский подарок сделали. Придется пока побыть вашей должницей.

После небольшого колебания (чуть не потянулась в щеку поцеловать) королева протянула Николасу руку для поцелуя. Тот немного сполз с кресла, обозначив прикосновение колена к полу, и почтительно эту руку поцеловал. Союз был заключен.

Королева сделала легкий жест рукой, и фрейлины прекратили махать веерами и уселись на исходные позиции. Судя по жутко любопытным взглядам, подслушать разговор им не удалось. Хотя сам факт обмена любезностями они видели.

Домой в Лерден Николас вернулся своим ходом. Точнее, полетом. Наемную карету с ненужными вещами, сувенирами и письмом к матери он отправил домой через неделю работы конгресса, когда окончательно понял, что ничего интересного здесь больше не случится. Приветы через университет по шару он тоже несколько раз передавал, но, как выяснилось, мог этого и не делать. «Лерденский курьер» старательно перепечатывал новости из бреннских газет, и ему в этих новостях отводилось немало места. Речи монархов печатались в очень кратком изложении (если полностью эти мутные потоки опубликовать, читатели разбегутся), больше внимания уделялось светской хронике. Князь почти безвылазно сидел в особняке, ведя переговоры и плетя интриги, кэры пьянствовали, но почти не бузили, много интересного тут из пальца не высосешь. Зато Николас каждый день в гостях, салоны и выставки посещает, в театрах с дамами в антрактах беседует, есть где фантазии разгуляться. В общем, насочиняли писаки про него роман с продолжением, а заодно и по всему высшему обществу Бренна проехались, благо «турист» всюду наследить успел. Но, по крайней мере, Марион была все время в курсе того, что у сына все в порядке и что развлекается он на всю катушку.

В общем, для переговоров с домом хрустальный шар не пригодился. Но совсем без дела он не простаивал. Во-первых, дважды на связь с ним выходила королева Агнесса. Особо содержательных разговоров не вела. В первый раз это была, скорее, проверка связи. А во второй раз она взяла с Николаса обещание обязательно самому связываться с ней раз в неделю и развлекать ее галантным разговором. Сплетни и новости из Лердена пересказывать. А если что действительно интересное случится — так и в неурочное время ее по шару вызывать. В общем, возникло у Николаса нехорошее подозрение, что «дама сердца» назначила его не рыцарем, а агентом и даже мнением его не поинтересовалась. Что поделать, королева, и интересы у нее королевские…

Кроме Агнессы неожиданно несколько раз вызывали его на связь совсем незнакомые люди. Вроде маги-провайдеры гарантировали закрытость для посторонних не только каналов связи, но и личных адресов владельцев хрустальных шаров. Но уже на второй день после покупки шара Николасу пришел вызов от неизвестного мага, чье лицо очень трудно было разглядеть за очками, бородой и усами. Незнакомец скромно предложил за десяток золотых сбросить адреса всех действующих абонентов. А еще за десять золотых в год гарантировал постоянное обновление данных. Кэр не стал возмущаться, и по прибытии в Бренн перевел деньги на указанный счет, после чего в том же банке получил конверт с довольно толстой брошюрой, где были указаны имена всех владельцев хрустальных шаров, места их проживания и заклинания вызова. Поскольку такими средствами связи могли располагать только небедные люди и организации, то естественно было предположить, что аналогичная адресная книга есть у каждого абонента. Себя в ней Николас тоже обнаружил. И поржал, читая названия организаций типа «Сумеречный приказ сына Неба» или «Канцелярия неотложных дел герцога Родерика». В государственных тюрьмах шары, как правило, тоже имелись, а вот палачей он насчитал всего трех. В общем, увлекательное чтение оказалось.

Немного удивляло, откуда у анонимного мага оказалась вся эта информация, но, подумав, Николас решил, что тот просто работает на провайдеров. Те ведь деньги за трафик тоже начисляют, не только абонентскую плату. Значит, кровно заинтересованы, чтобы вызовов было как можно больше. Вот и нашли способ обойти собственные правила. Да и дополнительный десяток золотых в год лишним не бывает. Вон у них сколько абонентов оказалось, больше тысячи! Жуки! Зато можно не сомневаться в достоверности полученных адресов.

Заведя хрустальный шар, Николас, помимо достоинств, сразу же почувствовал кучу неудобств от наличия прямой и быстрой связи. И дело было не в цене услуг. Просто на вызовы по шару отвечать ему приходилось лично. Раньше было как: прислали ему по почте кучу приглашений из разных мест, матушка вежливо всем отправила в ответ по листочку с вежливым отказом без подробностей. А вот при живом разговоре так гораздо сложнее сделать. Ведь приглашают весьма солидные люди, да и всем своим видом при этом показывают, что отказ их смертельно обидит. Конечно, при некоторой практике можно приноровиться и с ними разговаривать тактично, но твердо. Но пока этому научишься… Да и все время ощущать себя «на минном поле», когда собственные апартаменты в дипломатическую переговорную превращаются, совсем не приятно. Ведь в любое время на связь выйти могут. В общем, секретаря завести надо бы, но должность такая полного доверия требует, к тому же секретарь с магическими способностями — совсем не дешевая рабочая сила…

Таким образом, наполучал Николас под разными соусами (прием, раут, обед, осмотр достопримечательностей и пр.) приглашений на переговоры в кучу разных мест. В том числе целых три из Чина — не ближний свет! И если с приглашением от императора все было понятно — вербовать бесхозного кэра будет, то два других были из каких-то монастырей. И монастырей непростых, в каждом из них по трое кэров монахами числились. В довершение непоняток настоятель одного из них, господин Ю, не просто в гости пригласил, но и намекнул, что посещение другого монастыря будет им расценено как недружественный акт, а если он по дороге еще и в Брахмане к Сатьи-Саи-Ути-Бабе заедет, то просто его личным врагом станет. И все это сообщил с приятной улыбкой и непрерывно кланяясь…

Ну его, этот Восток! И так своих проблем хватает! А вот по возвращении в Лерден посетить посольства Пиктании, Галлодии и Вендии все-таки придется. И несколько торговых представительств других государств. Сам виноват, не сумел отбрыкаться.

Дней десять после отъезда в Бренн лерденской делегации Орлетта прожила относительно спокойно. Письмо она Николасу передала, тот должен все понять! Все ее чувства. Самой бы в них разобраться…

На то, что тот отправит ей ответ из какого-нибудь города по дороге, она не рассчитывала. Не факт, что они вообще в города заезжать будут. Разве что в замки. А там почтовых отделений обычно не бывает. Разве что хозяев просить отослать, но это было бы лишним. А вот из Бренна сами боги велели весточку послать. С признанием в любви и предложением руки и сердца. Или предложение все-таки лучше при личной встрече делать? Наверное… Нет, даже несомненно! Именно приличном свидании. И только! Но ответ он все равно написать должен. О том, что он о ней все время думает. Он же думает? Должен! Она ведь думает! Сама не ожидала, что этот преподаватель ее так волновать станет. Ни на кого больше внимания не обращает. Хотя какой преподаватель? Кэр! Мог бы, кстати, своим «орлиным» взором заметить, что у нее никого с той несчастной ночи больше не было. Или он теперь смотреть боится? Не верится! Даже написать об этом тоже мог бы. Она не обидится. Ну или хотя бы просто забавные наблюдения из своего путешествия пересказать. Тоже интересно прочесть будет.

Письма, однако, все не было. Хотя по почте уже вполне могло бы дойти. Над ней уже и так в посольстве подшучивают, что она корреспонденцию каждый день добровольно регистрировать стала.

Ждать делалось невыносимо, и Орлетта решилась на авантюру.

Граф де Ризак как раз умудрился на каких-то трудных переговорах выпить лишнего. Причем изрядно лишнего, так как спать отправился очень рано, даже несколько раньше, чем добрался до кровати. Его туда потом двое слуг перенесли. Ключ от его кабинета у Орлетты был, вот она тихо проскользнула туда и утащила хрустальный шар первого секретаря посольства. Ненадолго, только на вечер, скоро вернет.

Встала другая проблема. В отличие от шара, стоявшего прямо на письменном столе дипломата, адресная книга хранилась где-то в запертых ящиках или сейфе. Или просто среди бумаг была зарыта. Главное, что искать ее можно очень долго и вовсе не найти. А быть замеченной роющейся в бумагах отсутствующего хозяина кабинета герцогине де Лион совсем не хотелось. Но выход она, кажется, нашла.

Она решила пойти вместе с шаром в гости к Марион. Та наверняка адрес Николаса где-нибудь сохранила. Таким образом, у нее появляется уважительный повод для вызова на связь: она пришла помочь матери поговорить с сыном напрямую. Заодно и сама про ответ на свое письмо спросит. Точнее — намекнет, но так, чтобы понял! И впредь не забывал! Кроме того, совсем не помешает наладить отношения с Марион. Раз уж решила кэра к рукам прибрать (а она решила?), лучше иметь эту новоиспеченную потомственную княжну и нынешнюю графиню в союзниках. Хитрая Маэлла сразу к ней отправилась и даже, кажется, преуспела. Только куда потом делась?

Засунув хрустальный шар в дамскую косметичку (самую большую брать пришлось) и прихватив пару охранников в качестве эскорта, Орлетта отправилась в гости. Время уже было довольно позднее, вроде в гости в эту пору уже не ходят, но из гостей еще не возвращаются. Но у нее все-таки «деловая встреча», так что приличия не нарушены.

Приход гостьи застал Марион врасплох, не привыкла она к такой «светской» жизни, просто сидела в гостиной с вязанием и слушала запись классической оперы из новомодной «музыкальной машины» — относительно свежей разработки магической мысли, сделавшей возможным запись звуков на кристалл. Не очень качественно, специальных студий звукозаписи здесь не было, аппаратура записывала живой звук вместе с посторонними шумами прямо на спектакле.

Однако, поборов минутную панику, Марион неожиданно для себя даже обрадовалась. Все очень удачно сложилось. Она сегодня ходила на вечернюю службу в храм, а придя домой просто поленилась переодеться. Все равно, мол, скоро спать ложиться. Так что осталась «при параде», не в вечернем платье, конечно, но даже с бриллиантами в ушах. Только вязание быстро в коробку для рукоделия спрятала и была готова к приему! Кроме того, она скучала по сыну, а с такой гостьей это будет явно одной из основных тем разговора. К тому же появлялся повод лишний раз поесть всяких вкусностей, которые в доме теперь, к счастью, имелись всегда. Ограничивала себя только опасением сильно растолстеть. А за компанию с гостьей вроде уже не обжорство, а проявление вежливости. Ну и герцогиня все-таки. Лестно. Так что она встретила де Лион очень приветливо.

Визит к потенциальной свекрови («Пожалуй, в такой формулировке это не будет ложью», — решила Орлетта) — не самое простое мероприятие для любой девушки. Особенно если она приходит к ней одна. Но детство у герцогини было отнюдь не розовым, многочисленные бонны и гувернантки старательно вколачивали в нее премудрости выживания в высшем свете и вообще в любом обществе. Вколачивали в буквальном смысле этого слова, папенька ничего не имел против телесных наказаний, а розги, как показала практика, очень способствуют развитию актерского мастерства. Вот и сегодня, взявшись за ручку двери, девушка мысленно сделала три глубоких вдоха, сложила губы в позицию «чуть застенчивая улыбка», засияла глазами, но сразу же немного снизила их яркость.

— Сегодня мой девиз — скромность и обаяние, — прошептала она и вошла в гостиную к Марион.

— Дорогая графиня… — Орлетта на ходу сделала изящный реверанс, умудрившись при этом одним движением преодолеть больше половины расстояния от дверей до хозяйки дома, магия, не иначе! — Прошу великодушно извинить меня за столь поздний визит, но мне вдруг так захотелось вас повидать, что я не смогла с этим желанием бороться!

Пока Марион несколько замешкалась с ответом, оторопев от такого стремительного перемещения герцогини по комнате, та уже материализовалась совсем вплотную к ней, ловко подставив ей щеку для поцелуя и сама чмокнув воздух уголком губ.

— Вы прекрасно выглядите, это платье вам так идет, и с каким вкусом подобраны драгоценности!

Почтенная графиня машинально поцеловала подставленную щеку и, наконец, взяла себя в руки. Чего робеть-то? Ну, герцогиня… Так это раньше сын по ней сох и страдал от безнадежности, а теперь сама за ним бегает! То-то же!

— Молодец, что навестила старуху, доченька! — Марион нарочито стала говорить в простонародной манере. — Не ждала, так что не обессудь, попотчевать смогу, чем бог послал (страшные глаза в сторону горничной, та поняла и побежала накрывать на стол). Скучно мне тут без Николеньки… Да, кажись, не одна я по нем скучаю?

Орлетта на снисходительный тон реагировать не стала, наоборот, подыграла и перехватила инициативу:

— Как у вас уютно! Я кэру Бюлофу очень завидую! Свой дом, любящая мать… А я свою мать, герцогиню де Лион, почти и не видела. Она все больше в родовом замке живет, а меня отец сперва в Летеце гувернанткам сдал, потом отправил в Хонэр-эколь для девочек, теперь — в университет. Материнской ласки и не видела, а это так приятно, когда о тебе заботятся и любят. Спасибо, что даете прикоснуться к этому чувству!

Смахнув несуществующую слезу, девушка на секунду припала к плечу Марион, но сразу же отпрыгнула, ловко заняв соседнее кресло за столом.

— Но вообще-то я сюда не поесть пришла! Мне сегодня удалось на вечер хрустальный шар из посольства взять попользоваться. Давайте попробуем с Николасом пообщаться, как у него там в Бренне дела идут?

Хрустальный шар был извлечен из косметички и занял почетное место среди расставляемых тарелок с угощением. Комплект документации на шар Николаса любящая мать вытащила из своей шкатулки с бумагами, специально туда убрала, чтобы не потерялся. Чем очень Орлетту обрадовала, как обращаться с шаром она знала только приблизительно, а тут инструкция по эксплуатации имеется.

Девушка активировала шар, напитав его маной. Затем стала формировать заклинание вызова шара Николаса (на последней странице описания приведено!). Но дальше все пошло не так, как планировалось.

В середине формирования заклинания девушку прервали внешним вызовом, а в шаре показалось мелкое изображение какого-то господина, прикрывавшего рот и половину лица рукой. Но сам он Орлетту узнал.

— Герцогиня де Лион? Красивый у нас сегодня дежурный! Записывайте: двадцать два, восемнадцать, тридцать семь…

Растерянная Орлетта замахала в воздухе руками, но горничная шустро вложила в них несколько листов бумаги и карандаш. Пришлось записывать… Марион недоуменно наблюдала за ее действиями.

Попытки вызвать Николаса прерывали еще дважды. Видимо, какие-то агенты де Ризака увидели, что абонент на связи, и поспешили передать информацию. Хорошо хоть, что закодированную, за разглашение государственных секретов ее не накажут. Но что о ней Марион подумает? Шпионка в дом пришла?! Отличная характеристика! Лучшей подруги для сына и не придумаешь!

Орлетта нервно рассмеялась. Во влипла! И ведь пытаться что-то объяснить или оправдываться — только еще хуже сделаешь.

Наконец нужное заклинание удалось сформировать, и приятный женский голос сообщил, что «абонент временно недоступен». Девушка чуть не разревелась.

В этот момент растерянную паузу прервал очередной вызов. Вместо лица агента появилось немного темноватое изображение фрагмента зрительного зала какого-то театра. Под аккомпанемент чьей-то арии свистящий шепот сообщил:

— Объект встречается в опере с королевой Агнессой, даю картинку!

— Ой! — Марион, заразившись шпионскими играми, зажала себе рот рукой и продолжила уже одними губами: — Это же Николас!

— Жаль, картинку приблизить больше не получается, — продолжил комментарий тот же свистящий шепот. — Граф, вы по губам читать умеете? Там звук полностью блокирован! Постарайтесь записать или запомнить сцену, чтобы потом расшифровать, у меня здесь таких артефактов нет.

Орлетте было не до хоровода тамошних фрейлин с веерами вокруг Николаса, ни до подробностей его дружеского общения с королевой Остфалии; уставившись на шар, но не фокусируя на нем взгляда, она вырабатывала собственную линию поведения.

О том, что шар она выносила из посольства, говорить, естественно, нельзя. А сам факт использования теперь не скроешь. Придется сказать, что просто взяла его поиграть? Нет, все-таки Николаса вызвать пыталась. Это поймут, к тому же это — ее задание. Не говоря о том, что так и было. В результате активировала шар, приняла и записала несколько шифровок, а потом ушла, не отключив его, просто не сумела этого сделать. Так что тот свистун из оперы в темноту вещал… А воспользоваться шаром ей сам де Ризак разрешил! По крайней мере, она его так поняла. И пусть попробует отрицать, что спьяну ничего такого не брякнул! То есть отрицать, конечно, станет, но внутренне в этом уверен не будет. Может, она и отобьется. Должны замять историю. Все равно применять ментоскопирование на герцогиню — чересчур будет!

Марион же получала от этой трансляции неописуемое удовольствие. Ай да сынок! Как вырос, как возмужал, с каким достоинством держится. С монаршими особами дружеские беседы ведет. А девки-то с веерами как его от остальной публики прикрыть пытаются! Как бы на части не порвали. Такого красавчика. И де Лион эта — как на шар уставилась! Дырку проглядит. Однако хорошо смотрит… И сама хорошенькая. Раньше думать надо было, а не нос воротить. Хотя, если говорить объективно, раньше Николас герцогине не пара был, вот и не могла она его всерьез воспринимать. А сейчас он чуть не самый завидный жених на всю Дэнляндию, если не больше. Так что они с сыном готовы рассмотреть ее кандидатуру только с герцогством в качестве приданого! (Марион внутренне хихикнула.) И то подумать надо, нужна ли нам эта шпионка! Герцогство-то ее в Галлодии, а там язык другой, и отношение к дэнцам не очень хорошее. Как к возможному противнику в войне. Не приведи боги! Николеньке же воевать придется! Пусть пока лучше повременит с выбором сюзерена. Или все равно ввяжется?

Мысли у Марион стали скакать совсем бессистемно, крутясь, правда, вокруг сына, его проблем и перспектив. Но тут неизвестный агент все тем же свистящим шепотом сообщил, что больше передачу вести не может, кто-то там к нему идет, и картинка погасла.

— Ну, спасибо, деточка! — благодушно покивала головой Марион, сохраняя покровительственный тон. — Уважила. Я вот все понять не могла, зачем шпионы нужны, а от них, оказывается, и польза бывает. Это ведь ты ШПИОНА послала за Николасом присмотреть и нам показать? И много их у тебя в Бренне ошивается? Можешь не отвечать! Сама понимаю, что тайна. А что на сыночка посмотреть дала, так просто праздник мне устроила. Тут только в газетах про него читаешь, мол, у того-то в гостях был, с тем-то встретился… А теперь увидела, как это на самом деле происходит. Дай-ка я тебя поцелую, деточка!

Орлетта внутренне вся скривилась от обращения «деточка» (да еще два раза!), да и выделение голосом слова «шпион» ее не обрадовало, но внешне этого не показала. Наоборот, резвой козочкой подскочила к хозяйке и чмокнула воздух у обеих ее щек по очереди.

«Совсем все не по сценарию пошло, не иначе как кто из богов подшутить надо мной вздумал! — думала при этом она. — Но, кажется, обошлось. Прям как по поговорке „пугай меня, Боже, но не наказывай!“. Осталось только шар незаметно на место вернуть. Старуха не знаю даже, что обо мне подумала, но вроде довольна осталась. Хотя, о боги, ну почему все вечно одних тещ ругают? Свекрови же куда как тяжелее будут. Если мужа по свекрови выбирать, точно в девках останешься!»