Часть пятая
ЛЕТАЮЩИЕ ТУРИСТЫ. СЛЕДУЮЩАЯ ОСТАНОВКА…
ГЛАВА 1
Деусу — Деусово
Улететь на следующий день не удалось: с утра Света была невменяемой, так что пришлось ее кормить и отправлять отсыпаться. А потом дела навалились.
Во-первых, Улдуз и, что гораздо серьезнее, Джамкун чуть не на коленях умоляли не забирать от них пикси. Мол, обстановка еще не нормализовалась, без силовой поддержки их тут всех враз зарезать могут. Самое интересное, что и «гвардейцы» не возражали задержаться. Не на совсем, конечно, куда же они без деуса, но позащищать его интересы вдали от божественной персоны несколько месяцев или даже лет, пока смена не придет, были совсем не прочь. Еще бы Боне самому понять, какие у него тут интересы… Ни налогов, ни оброков в свою пользу он вводить не собирался, гонять или строить кого-нибудь — тем более. Но это, кажется, особенно всех устраивало.
Улдуз было хотела сгоревший храм рядом с дворцом восстановить и посвятить его Боне, но тот решительно возражал. Тогда храм объявили мемориальным домом, а на площади перед ним поставили памятники ему и Свете. За один день управились: пикси смотались в горы и пару скал для постаментов притащили, а потом из своего непонятного материала и скульптуры слепили. Весьма, кстати, похожие на оригиналы. Единственным отличием от храма было то, что верующих призывали не молиться, а медитировать. Бороться с этим Боня уже не стал, все равно по-своему сделают. Если им от этого легче жить, пусть так и будет.
В связи с командировкой пикси в Улуг-Улусе пришлось налаживать пункт телеграфной связи. Намучившись с конструкцией в Великом лесу, копию для хифчаков Боня сделал уже за день. И даже удовольствие от этого получил, так как рядом все время стоял очень заинтересовавшийся агрегатом Иситай, и кропотливая работа сопровождалась приятной и интересной беседой. Приемник получил номер третий.
Телеграф разместили в одной из комнаток дворца, установили при нем дежурство пестрохалатников. Боня, как мог, объяснил правила работы с аппаратом, даже инструкцию хотел написать, хотя писать пером почти не умел.
Улдуз быстренько писца притащила, осталось только продиктовать. Переживать по поводу лишней работы писца из-за вносимой автором правки тоже не надо, работа у писца такая — переписывать текст каллиграфическим почерком и внимать диктующему с почтением и прилежанием. Правда, правку Боня вносил сам, старательно скрипя пером, чем немало удивил писца. Ну а для размножения исправленного текста еще десять «клерков» явились. Положение средневекового начальника Боне даже нравиться стало. Таких бы помощников да лекции конспектировать…
Сеанс связи с Великим лесом растянулся почти на сутки. На первую телеграмму ответа пришлось ждать больше трех часов. Боня даже заволновался, проходит ли связь. Но, видимо, на другом конце приход телеграммы вызвал легкую (или не очень) панику. Пока начальству докладывали, пока думали, что и как ответить… Вот время и прошло. А телеграмма-то была пустяковая: «сообщите наличие связи тчк боня». Правда, дальнейший обмен информацией проходил уже веселее, ответы приходилось ждать всего по полчаса.
В результате Боня узнал, что в Великом лесу все спокойно. Мановое облако потихоньку растет за счет испарения оставленных Боней запасов твердой маны и вышло уже далеко за пределы поселка и даже эльфийского леса. Но сами запасы визуально не сократились. Живут эльфы все еще в деревеньке на берегу, лес понемногу приводят в порядок. У мелорна рядом с харчевней насадили священную рощу, посвященную Боне-избавителю. Боня хотел уже было совсем застесняться и возмутиться, но оказалось, что молиться ему эльфы ходят прямо в харчевню, где совмещают еду с медитацией. Сторонниками нового религиозного направления стали все жители поселка и даже пикси. Самого «избавителя» это почему-то не удивило. Немного подумав, он даже вынужден был признать идею здравой.
Боня сообщил об основных событиях в Улуг-Улусе. Характерно, что с этого момента все ответы (и вопросы) шли только за подписью Галадриэль. Иситаю она передала привет.
— Да, были когда-то знакомы, — признал призрак. — Я в Великий лес заезжал еще студентом, на стажировку, до того, как к хифчакам на службу подался.
Боня попытался было представить, когда же это событие могло произойти, но плюнул. Сказать «восемь тысяч лет назад» или «десять тысяч лет назад» совсем нетрудно, а вот почувствовать, что это такое, никак не получалось. Как-то больше привык время часами или годами мерить, а не тысячелетиями…
Для своих гвардейцев-пикси Боня передал распоряжение: выдвигаться силами трех полков к нему навстречу в районе Виза. Один полк он решил все-таки в Великом лесу оставить, на всякий случай. Пусть это будут бутырцы, у них форма зеленая. Точного места встречи назвать он не мог, так как в Визе никогда не был, но Иситай успокоил, сказав, что пикси своего деуса издалека почувствуют и сами найдут. Ну а время встречи через неделю назначил.
На все переговоры извели дикое количество ленты, но пикси сидели рядом и с ходу ее восстанавливали. На другом конце линии связи, видимо, происходило то же самое. Наконец Боня передал всем приветы и дал отбой.
Еще нужно было оставить оркам побольше запасов твердой маны. Тут Боня уже так руку набил, что за несколько часов практически полностью залил здоровенный подвал в храме старого города. Метровые шарики в Денае воспринимались уже на уровне детских игрушек. Заодно и золота немножко в ханскую казну добавил, так, пару центнеров. В относительно большом государстве это инфляции вызвать не должно, а пригодиться может. Одних ремонтных работ сколько проводить придется!
В общем, дела удалось привести в относительный порядок. Света по ночам вздрагивала уже не так сильно. Можно было стартовать. Некоторые проблемы возникли с Улдуз, которая рвалась лететь вместе с ними. Чтобы отстала, Боня пообещал организовать позднее летную экскурсию с пикси, а пока посоветовал продолжать налаживать с ними отношения. Последнее он сказал, явно не подумав, так как девочка резко замолчала и мечтательно заулыбалась.
«Ох и наведет она тут шороху, — подумал Боня, — как бы Цинь завоевывать не кинулась. Хотя до них далеко. Вроде бы. Если пешком…»
По дороге залетели в Денай. Вернее, до города им было совсем не по дороге, но Боне хотелось посмотреть, как там дела обстоят. Прибыли опять под вечер, Света села прямо перед их домом. Кучер-домоправитель был на месте, оказалось, он сюда уже всей семьей переехать успел. Причем у Бони возникло подозрение, что эта семья появилась у бывшего кучера уже после их отправления в Великий лес. Уж больно все домашние молодыми были. И женского пола. Но моральный облик домоправителя его не интересовал, главное, что «хозяйские» комнаты не занял, а поселился в боковом крыле. Хотя про себя Боня отметил, что с зарплатой он, наверное, слишком расщедрился, надо учесть на будущее.
Управляющий прибежал докладывать об успехах, коих оказалось не слишком много. Из всего порученного была построена только конюшня. Боня дал задание закупить продуктов для гаргулий и драконши, им силы поле перелета восстанавливать надо. Бывший кучер, видимо, был рад поводу сбежать, поэтому кинулся запрягать и через несколько минут поспешил куда-то со двора, бормоча, что скоро рыбаки с ночного лова возвращаться начнут. Гаргульи отправились вместе с ним.
Тем временем приветствовать прибывших примчались призраки. Боня познакомил их с Иситаем, чем привел в такое замешательство, что даже не сумел связно расспросить их о ситуации в городе. Понял только, что беспорядков больше не было, а управителем императрица утвердила Магнуса Темуса, чем очень сильно обидела другого патриция — Титуса Комиса. Последний, правда, бунтовать не пытался, но очень активно стал работать при храме, где, кстати, появился новый верховный жрец — молодой и рьяный Августинус.
Боня решил, что для начала информации хватит, и отпустил призраков показывать Иситаю город. Маг держался с достоинством и корректно, но было видно, что сама возможность посмотреть новые места его очень радует. Быт и служба призраков-стражников его тоже очень интересовали. Юлиуса он назначил личным гидом, решив к нему приглядеться: возможно, дальше вместе лететь придется.
Боня со Светой (уже в человеческом обличье) сидели в обнимку на крыльце, любовались звездным небом и тихо обсуждали дальнейшие планы. На Боню накатила какая-то умиротворенность и нежность, но долго это состояние не продлилось. Света неожиданно вскочила, быстро его поцеловала, скинула халатик и… обернулась драконом. Во двор въезжала повозка, груженная рыбой. Посреди рыбного разнообразия лежала здоровенная акула, свешивающийся хвост которой придерживал шедший за повозкой Сфенон (Эвриала сидела рядом с кучером).
В ближайший час у Бони появилась возможность любоваться, как подруга, громко хрустя хрящами, перемалывает громадную рыбину. Тоже, конечно, любопытное зрелище, но лирическое настроение как-то само собой пропало. В результате остаток ночи он убил на изготовление еще одного артефакта-телеграфа. И пожалел, что пикси с собой нет и заказать сделать ленту некому. Придется пергамент резать на полоски и клеить. Но это можно и местным поручить.
Утро началось с приближающегося торжественного песнопения. Пели красиво, многоголосно, с переливами, при этом умудряясь придерживаться ритма бодрого марша. Боня заслушался, но постепенно до него дошло, что поющие уже никуда не двигаются, а концерт проходит прямо перед воротами его дома. Доспех из твердой маны сформировался как-то сам собой, на уровне подсознания, и руки тоже сами нашли ПП и посох.
Открылась калитка, и во двор вошел некрупный человек в расшитых золотом и драгоценными камнями одеждах, точнее сказать, парадном облачении верховного жреца имперского храма. Выдержано все это великолепие от сапог до шапочки было в темно-фиолетовых тонах, сверкало в лучах восходящего солнца и выглядело очень солидно. Глаза гостя из-под кустистых бровей тоже сверкали и сверлили Боню сосредоточенно и с некоторым подозрением.
Вслед за верховным жрецом вошло еще несколько человек в жреческой одежде, более скромной, но все равно явно парадной. Света в драконьей ипостаси высунула голову из-за угла дома — посмотреть.
«Цвет у нее и верховного жреца — один в один», — отметил про себя Боня. Вслух же он сказал:
— Рад приветствовать вас, пресвятой Августинус, в своем скромном жилище, — и, помолчав, добавил: — Благословите, отче!
После этих слов верховный жрец чуть расслабился и с явным удовольствием тюкнул Боню по склоненной голове извлеченным откуда-то жезлом. Правда, легонько, без членовредительства. После чего еще и руку ему на голову тоже возложил и что-то пошептал.
— Я вижу, вы уже в курсе, что кафедру в славном городе Денае возглавляю я, — сказал Августинус. Голос у него был неожиданно для такого тщедушного тела гулким и басовитым. — В меру сил своих скромных стараюсь укрепить прихожан в вере, чему в немалой степени способствует регулярно являющий чудеса алтарь, чье пробуждение, я слышал, совпало с вашим появлением в храме.
— Все в руках божьих, — скромно пробормотал Боня.
— Некоторые завистники из окружения понтифика алов утверждали, что алтарь храма не может находиться перед его входом, а только внутри, но я провел исследование наставлений отцов церкви и древних летописей и убедительно доказал, что они заблуждаются. Размещение алтаря внутри храма стало возможным только вследствие упадка веры и числа прихожан, когда все они смогли поместиться в небольшом помещении. Толпы паломников могут собраться только на больших площадях перед храмом, и именно там и должен находиться чудодейственный алтарь! — Жрец говорил, все больше воодушевляясь. А затем уже другим тоном добавил: — Мои скромные старания были замечены Святейшим синодом, которым было мне присвоено звание доктора теологии и дано назначение на эту кафедру.
— Я рад, что столь ответственный пост оказался в столь достойных руках, — решил проявить политкорректность Боня.
В свою очередь Августинус видимо принял какое-то решение и перешел на деловой тон:
— Рад, что мы понимаем друг друга. Я слышал мнение пресвятого Иоанимуса, что бог избрал вас своим орудием. Утверждение смелое, но Синод счел его полезным для укрепления веры. Я, естественно, разделяю мнение Синода. Прошу и вас отнестись к данному решению со всей ответственностью. По случаю вашего возвращения в Денай в храме будет проведено торжественное богослужение. Я привез вам ваше облачение и прошу принять участие в службе. — Говорил жрец с апломбом и напором, тоном, не терпящим возражения. — Участие ваших спутников в процессии тоже будет крайне уместным.
К Боне подскочила пара служек, на ходу разворачивая шитый золотом по серебру саккос.
На лице у Бони отразилось сомнение. С одной стороны, он очень не любил, когда так бесцеремонно все решали за него. С другой — было даже интересно, чем все это кончится. Он глянул на драконшу, но к той уже тоже подскакивали другие служки с не менее роскошно вышитым покрывалом. Света кивнула и подставила спину.
Августинус посчитал Бонины сомнения связанными с размером одеяния:
— К сожалению, уважаемый, среди парадных облачений храма не нашлось ничего, подходящего на ваш рост.
Света энергично закивала. Боня вздохнул и позволил себя переодеть.
Вид получился несколько забавным. Саккос, как и подозревал Боня, Августинус заказывал для себя. То есть ему по статусу еще и не положено, но почему не воспользоваться случаем? Кафедру уже дали, а там, глядишь, и до митрополита дорастет. Пришлось залезать к Свете на спину: когда сидишь, не так заметно, что одежда коротковата. Жрец полез следом за Боней. Драконша посмотрела на него с осуждением, но промолчала. Так и выехали из ворот. Спереди — Августинус, благословляющий народ, а за ним — Боня, скрестивший ноги по-турецки. За воротами оказалась целая толпа, приветствовавшая их громкими криками. Затем хор снова грянул бодрый марш, и все двинулись в сторону храма.
По дороге процессия все увеличивалась за счет нарядно одетых горожан, присоединявшихся к шествию.
— Когда доберемся до храма, правьте (Света хмыкнула) прямо на ступени, справа от алтаря. Там пристроена ваша часовня, и находиться рядом с ней вам будет наиболее естественно, — объявил Августинус.
Боня чуть не свалился со спины драконши:
— К-какая часовня?
— Я счел правильным сделать у храма пристройку, посвященную вам. В принципе это отдельная часовня, но в народе уже и весь храм стали называть храмом Блаженного Бони.
Услыхав про «блаженного», Боня обиделся. Эльфы вот избавителем зовут, хифчаки — алимом, а тут — чуть ли не дурачком окрестили. Вот и спасай их после этого… Но на высказанное недоумение жрец спокойно ответил:
— Вопрос обсуждался. Но вы, почтенный, в зеркале себя видели? Длинный и худой, как скелет! Сначала вас «аскетом» назвать думали, но аскетизм подразумевает строгость, а о вашей доброте здесь легенды слагают. «Не ест, не пьет, все другим раздает!» — хороший девиз получился. Мы его в ваше житие включили. Кстати, «Житие блаженного Бони» и «Деяния блаженного Бони в славном городе Денае» моего сочинения пользуются громадной популярностью. Сначала мы их в вашей часовне раздавали, а теперь только продаем, и заказов на полгода вперед. Переписчики трудятся круглосуточно!
В Денае Боня не задержался. Службу отстоял, заседание городской управы прямо в покоях верховного жреца провели, отчеты послушал, новостройки на Свете облетел и — дальше в дорогу. Правда, останки Юлиуса все-таки прихватил. Урны не покупал, прямо с банкета в храме после заседания управы какую-то пустую бутылку спер да с помощью Иситая необходимые магемы в нее внедрил за полчаса. Еще телеграф в доме у Титуса Комиса установил (тот и член управы, и рвется быть полезным). Несколько экземпляров инструкции Боня у хифчаков прихватил, теперь в Денае парочку и оставил. Ну и в порт слетал, оставшийся от разборок со змеем Ди шар твердой маны в бухте в несколько раз увеличил. Чтобы долго об этом не беспокоиться. А дальше — на выход! Пока почитатели на фрагменты мощей не разобрали. Перестарался Августинус. А может, хитрый жрец так все нарочно подстроил?
Летели путешественники уже вторые сутки. Остров решено было пока не инспектировать. Там потом основательно обустраиваться надо будет, а заскочить на минуточку — поболтать с Ди — Боне не особенно хотелось. Слишком уж удовольствие сомнительное.
Мановое облако за время их отсутствия сильно разрослось. Такими темпами скоро все Внутреннее море будет им охвачено. Интересно, оживут ли еще какие магические существа? И как себя поведут?
Поделился рассуждениями со Светой, но та проблемы не увидела, только восхитилась Бониной божественной мощью. Одному целый мир заполнить! А то, что он не обо всех магических существах узнает, зря беспокоиться не нужно. Большинство сами придут на такое чудо поглядеть. А остальных, если кто хулиганить начнет, всегда к порядку призвать можно будет. Ведь Боня же ману умеет не только давать, но и отнимать, так что больших проблем быть не должно.
На сей раз к цели подлетали утром. И еще километров за двадцать до берега наткнулись на радостно визжащую стаю пикси. Все три полка, бессовестно нарушив строй, кинулись брататься. Причем целовались не только с Боней, но и гаргулий, и Свету всю обслюнявили. Та чуть огнем плеваться не стала. Пришлось на подлете к городу все-таки напомнить гвардейцам о необходимости произвести на горожан столицы империи достойное впечатление. Пикси немедленно выстроились по полкам и эскадронам, так что подлетали уже как на воздушном параде.