Глава 9
Жизнь полна сюрпризов.
Иов
Бозел был в ярости.
Это длилось уже довольно долго, и на данный момент больше всего остального его злили волшебники. Волшебное сообщество в целом и молодой Гарри Тринадцатый в частности.
Некоторое время назад Бозел согласился на унижающее честь и достоинство дракона предложение и временно принял человеческий облик. Большого выбора у него не было — либо это, либо драка сначала с Гарри, а потом со всем волшебным сообществом, которое крайне негативно относится к инцидентам, во время которых посторонние лица пожирают его членов.
Бозел сделал все, что от него требовалось: сопровождал непутевого Гарри и его спутника — профессионального убийцу — в долгом и опасном путешествии, пережил несколько неприятных моментов и под конец выполнил свою часть уговора — зарубил злобного волшебника Негориуса зачарованным мечом. После этого Бозел вернулся в свою любимую пещеру, надеясь провести пару веков в божественной скуке и восхитительном покое.
Как бы не так.
Все знают: кто рассчитывает на благодарность волшебников, строит свой ледокол из хрусталя, но Бозел надеялся, что про него забудут хотя бы на время. Однако уже через неделю после возвращения из странствий к Бозелу приперся первый из посланных Мерлином рыцарей, после чего закованные в броню парни стали являться с завидной регулярностью, действуя порядочному дракону на нервы.
Бозел рыцарей не любил.
От постоянных физических упражнений мясо рыцарей становилось жилистым и невкусным, а их приверженность к алкогольным напиткам ситуацию отнюдь не улучшала. Рыцарей можно запекать в собственной броне, но выковыривать их потом оттуда — это настоящее наказание. Кроме того, рыцари являются крайне несговорчивой частью драконьего рациона. Те же бараны намного превосходят их по вкусовым качествам и гораздо проще в приготовлении.
И все же с визитами рыцарей еще можно было бы смириться, если бы не последствия трансфигурационного заклинания Гарри. Возвращая дракону его привычный облик, молодой волшебник что-то не рассчитал, и теперь метаморфозы происходили с Бозелом регулярно, вне зависимости от настроения и желания дракона. Бывало, он засыпал драконом и просыпался человеком. Или наоборот. Самые большие неприятности стала доставлять еда. Однажды Бозел чуть не умер, когда откушенный им — драконом — кусок застрял у него — человека, в глотке. Теперь даже в обличье дракона Бозелу приходилось принимать пищу маленькими, не угрожающими здоровью человека кусочками.
Еще Бозел боялся летать. Он очень хорошо представлял, что будет, если в самый ответственный момент у него исчезнут крылья.
Но и с этим можно было жить. Обличье человека даже помогало решать некоторые проблемы Бозела. Ожидавшие схватки с драконом рыцари охотно шли на контакт с незнакомым человеком и не боялись поворачиваться к нему спиной, чего они никогда не сделали бы при встрече с огромной огнедышащей рептилией.
Однако то, что случилось с ним сегодняшним утром, вообще не лезло ни в какие ворота. Допустим, цвет у него остался тот же, хвост по-прежнему могуч, а пасть огромна, зато лапы стали такими короткими, что при ходьбе брюхо волочилось по земле. Но больше всего Бозела угнетало отсутствие крыльев. Рожденный летать, он с трудом смирился с необходимостью ходить по земле на двух ногах, но уж ползать на брюхе было и вовсе невыносимо.
Если в этом виноват Гарри и его окончательно слетевшее с катушек заклинание, я его сожру, мрачно подумал Бозел. И не просто сожру, а живьем. Буду отрывать от него кусочки, макать их в соус и комментировать процесс, чтобы он меня слышал, мучился от боли и ужасался моему цинизму.
Если же Гарри не виноват, я тщательно во всем разберусь, а потом просто откушу ему голову. В любом случае неприятности начались именно с него.
Бозел лежал в тенечке и лелеял мысли о возмездии, когда из-за холма вырулили три богатыря.
Упс, подумал Бозел. В своем нынешнем виде драться с конными рыцарями ему было не с руки. Максимум, на что он мог рассчитывать, это откусывать коням ноги. Оставалась только слабая надежда, что пришельцы не опознают в нем дракона, но уповать на это было глупо. Его облик претерпел изменения, но не настолько. Если бы он выглядел хотя бы человеком…
Спрятаться Бозел не успел. Богатыри и дракон уставились друг на друга.
Новоприбывшие не были похожи на рыцарей. Все трое оказались крепкими (тот, что посередине, казался особенно крепким) и хорошо вооруженными парнями, однако на их телах явно не хватало железа, а в суровых глазах таилась наивная житейская мудрость, обычным рыцарям несвойственная.
— Это он? — спросил Алеша Попович, осаживая своего коня.
— Наверное, — сказал Муромец.
— Не больно-то он на Змея Горыныча похож, — заметил Добрыня.
— На крокодила он похож, — сказал Алеша. — Аллигаторус вульгарис.
— Сам ты аллигаторус, — огрызнулся Бозел.
— Не вульгарис, — констатировал Добрыня. — Говорящий крокодил — явление нетипичное.
— Крокодилы в этих местах не водятся, — сказал Муромец.
— Не хочу тебе перечить, старшой, но один крокодил тут все-таки водится, — сказал Алеша. — Если по факту.
— Может, вовсе он и не крокодил, — сказал Муромец.
— Я в этих гадах не разбираюсь, — признался Добрыня. — Но по-моему, что крокодил, что аллигатор, что кайман — все едино.
— Не торопись с выводами, — мудро заметил Илья и обратился к Бозелу: — Скажи-ка, болезный, тебя случайно не Бозелом кличут?
— Допустим, — сказал Бозел. — И что теперь? Трое на одного, да? Конные на пешего, вооруженные на безоружного?
— И ты тоже с выводами не торопись, — осадил его Муромец. — Нас Горлогориус прислал.
— Не Мерлин? — обрадовался Бозел. — То-то я смотрю, вы на этих индюков цельнометаллических не похожи. — Впрочем, он тут же снова насторожился, ибо с волшебниками надо держать ухо востро и в некоторых аспектах Горлогориус Мерлина нисколько не лучше. — И чего надо?
— Ты удивишься, чудище, но нам охранять тебя поручили, — выпалил Добрыня.
— Сам ты чудище, — огрызнулся Бозел.
— Извини, если я тебя обидел, но ты редкостно уродлив даже для дракона, — сказал Добрыня.
— Ты, между прочим, тоже не Джонни Депп, — сказал Бозел. — Но я обычно не так выгляжу.
— А как? — полюбопытствовал Алеша.
— Как дракон, — сказал Бозел. Или как человек, добавил он про себя, но вслух произносить не стал.
— Говорят, аглицкие рыцари прессуют тебя не по-детски, — сказал Муромец. — Чем прогневал ты их властителя?
— А еж его знает, — сказал Бозел. — Они мне не сообщали.
— Сколько уже было наездов? — деловито осведомился Добрыня.
— Пять или шесть. — Бозел попытался пожать плечами, забыв, что они у него сейчас попросту отсутствуют. — Но это так, хомячки домашние были. Думаю, теперь Мерлин кого-нибудь посерьезнее пошлет. Ланселота и его команду.
— Ланселота я знаю, — сказал Муромец. — Он к нам в Триодиннадцатое царство как-то с составе посольской делегации наведывался. Серьезный мужчина.
Услышав такую оценку, остальные богатыри заочно зауважали аглицкого рыцаря. Редко кто удостаивался скупой мужской похвалы Ильи Муромца.
— Как обороняться будем, старшой? — поинтересовался Алеша. — Здесь окопаемся или в более удобное место двинем?
— Обмозговать надо, — сказал Муромец. — Здесь место не очень удобное. Открыто со всех сторон, и, если врагов будет больше, это сыграет им на руку. Лучше бы найти место, где численное превосходство не будет иметь решающего значения.
— В Фермопилы двигай, стратег, — посоветовал Муромцу на глазах обретающий наглость Бозел. — Не хочу вас разочаровывать, парни, но у нашего отряда есть большие проблемы с передвижением.
— Типа какие? — спросил Алеша.
— Обычно у меня не возникает проблем с форсированными марш-бросками, — сказал Бозел. — Но в нынешнем моем обличье я не могу похвастаться мало-мальски приличной крейсерской скоростью.
Богатыри понимающе покачали головами и принялись чесать в своих могучих затылках.
— Может, к лошади его привяжем, старшой? — предложил Добрыня.
— Вряд ли наши лошади согласятся, — сказал Алеша.
— Я тоже не соглашусь, — сказал Бозел. — Не хватало, чтобы честного дракона к лошади привязывали. Вы меня еще в ковер завернуть предложите.
— Идея неплохая, — сказал Муромец. — Только нету у нас с собой ковра. Не озаботились.
Бозел закатил свои крокодильи глаза. Он надеялся, что дерутся богатыри лучше, чем соображают.
— Как тебя вообще в крокодила сплющило, болезный? — спросил Алеша.
— Если это не волшебство, а я думаю, что это не волшебство, ибо не вижу в подобном превращении ни малейшего смысла, то отношение к перемене моего облика наверняка имеет Большой Бо, — сказал Бозел, у которого было время на раздумья. В конце концов он пришел к выводу, что Гарри тут все-таки ни при чем. — Наверное, очередной его флюид вырвался из того места, где Большой Бо содержится в заточении.
— Кто такой Большой Бо и за что его в заточение закатали? — поинтересовался Алеша.
— Такие вещи, Лешенька, выше твоего понимания, — сказал Муромец. — Лучше ты о них не думай.
— А то мозг от напряжения сгорит, — съязвил Бозел.
— По-моему, он меня обидеть хочет, старшой, — сказал Алеша.
— Надо же, догадался, — сказал Бозел.
— Не обращай внимания, — посоветовал другу Добрыня. — На всяких крокодилов реагировать никаких нервов не хватит.
— Хм, — сказал Бозел и заткнулся. Крыть было нечем, ибо сейчас даже опытный герпетолог не смог бы отличить Бозела от крокодила.
— Вернемся к вопросу транспортировки, — предложил Муромец.
— Можно телегу какую-нибудь смастерить, — предложил Добрыня. — Только у нас топора с собой нет, и богатырские лошади не приучены телеги тянуть.
— Я и деревьев поблизости не наблюдаю, — заметил Муромец.
— Лично я наблюдаю поблизости целых три дерева, — сказал Бозел. — И одно из них, совершенно очевидно, дуб.
— Не хами, крокодил, — сказал Муромец.
— А ни фига вы мне не сделаете, — сказал Бозел. — Вам Горлогориус охранять меня приказал.
— Насколько я помню, речь шла только о твоей жизни, — сказал Муромец. — Но Горлогориус не запрещал нам выбить тебе, допустим, глаз. Или челюсть. Или ногу оторвать.
— Упс, — произнес Бозел.
— То-то, — сказал Муромец и снова обратился к богатырям: — Думаю, парни, здесь будем с супостатами биться, потому как с таким багажом путешествовать несподручно.
— Стремно с таким багажом путешествовать, — поддержал старшого Алеша. — Что люди о нас подумают?
— Смеяться они будут, — сказал Добрыня, щелкая костяшками пальцев правой руки. — Правда, недолго.
— Тихо, — скомандовал Муромец. — Что-то приближается.
Богатыри и примкнувший к ним Бозел услышали странный рев, непохожий на все то, что им доводилось слышать раньше. Даже повидавший жизнь дракон не сразу понял, какое чудище способно издавать такие звуки.
Выросшие в сельской местности и не нюхавшие цивилизации богатыри очень удивились, когда к ним подрулили «Астон Мартин», три «роллс-ройса», «ти-ви-ар» и «Ауди А-8». Еще больше они удивились, когда из черных блестящих чудовищ вылезли люди, одетые в черные кожаные плащи и увешанные золотыми побрякушками. А больше всех был поражен Илья Муромец. Он опознал в вылезшем из «Астон Мартина» бритоголовом детине благородного сэра Ланселота, с которым ему доводилось встречаться ранее.
— Гуд морнинг, — сказал Ланселот. — То есть доброе утро, парни.
— Ланс? — удивился Муромец.
— Илья? Что привело тебя в столь далекие от Триодиннадцатого царства места?
— Работа, — сказал Илья. — А ты сильно изменился, Ланс. Кто над твоим имиджем поработал?
— Никто не поработал, — сказал Ланселот. — По дороге сюда с нами приключилась странная история. Рано поутру облачились мы в доспехи и оседлали своих скакунов, но не успели проехать и пару миль, как скакуны наши претерпели метаморфозу и превратились вот в это. — Ланс махнул рукой в сторону своего «Астон Мартина». — Доспехи тоже куда-то подевались, а мы оказались вот в этом непонятном прикиде. А знаешь, что самое странное?
— Что?
— Прикид этот кажется нам всем удобным и привычным, — сказал Ланселот. — И оказалось, что мы прекрасно умеем обращаться с этими повозками, заменившими наших благородных коней, хотя и видим их впервые в жизни.
— Странные агрегаты, — заметил Добрыня. — В жизни бы в такую хреновину не полез.
— Не скажите, благородный сэр Добрыня, — сказал счастливый обладатель одного из «роллс-ройсов» сэр Тристан. — Эта повозка даст лошади сто очков форы. Она не знает устали и не требует овса и водопоя, а по приличной дороге может развивать огромную скорость.
— Но вам это знать ни к чему, — заявил сэр Гавейн, захлопывая дверцу «ти-ви-ара». — У вас в Триодиннадцатом царстве отродясь приличных дорог не было и еще лет триста не будет.
— К слову, все эти повозки сделаны в нашей родной Британии, — сказал Ланселот. — Только сэру Борсу досталось изделие германских варваров. Впрочем, он всегда предпочитал скакунов с континента.
— У них норова меньше, да и подешевле они как при покупке, так и в обращении, — сказал сэр Борс. — А скачут так же.
— Зато круглая управляющая фиговина у тебя не с той стороны, — заметил Ланселот.
— Может, у меня она как раз с той, — сказал Борс. — Может, это у вас у всех она не с той стороны.
— Хорошая круглая фиговина левой не бывает, — авторитетно заявил Ланселот. — Так что у тебя тут за работа, Илья?
— А у тебя? — поинтересовался Муромец. — Или вы просто катаетесь?
— Мы люди слишком занятые, чтобы просто кататься, — сказал Ланселот. — У нас поручение от Мерлина. Вы тут дракона поблизости не встречали?
— Нет, — сказал Муромец, не моргнув и глазом. Вообще-то русскому былинному богатырю врать не пристало, но ведь в его словах не было ни слова лжи. Никаких драконов поблизости он не видел.
Шестеро против троих, мрачно подумал Бозел. Ланселот, Тристан, Борс, Гавейн, Персиваль… Шестого не знаю, молод он еще, наверное, большой славы не сыскал. Богатыри, конечно, ребята жесткие, но сейчас расклад не в их пользу.
Бозел сразу смекнул, что метаморфоза, произошедшая с рыцарями, имела место одновременно с его превращением в крокодила и, скорее всего, имела ту же природу. Что ж, у Большого Бо странное чувство юмора. Интересно только, почему оно не коснулось богатырей.
— Странно, что вы тут дракона не видели, — заметил Тристан. — Обычно такую фиговину трудно не заметить.
— Слинял, наверное, — сказал сэр Гарет, молодой рыцарь, имени которого Бозел не знал. — Прослышал о нашем приближении и слинял.
— А я говорил, что не надо такой толпой переться, — сказал Борс. — Говорил, только спугнем.
— Наша репутация нас опережает, — сказал Ланселот. — Видимо, трусливый дракон на самом деле от нас сбежал. Вон и пещера его, он бы на звук давно выполз.
Ага, подумал Бозел. Увидел бы, как вы тут мило вдевятером беседуете, и тут же выполз, чтобы пару реплик в диалог вставить. Нет, все-таки в рыцари не за мозги выбирают. Или принимают. Или посвящают… Уж не помню, что там с ними делают.
— Гарет, метнись в пещеру, посмотри, что там к чему, — распорядился Ланселот. — Может, найдешь указания, куда он мог податься.
— Почему я?
— Потому что ты самый молодой, — сказал Ланселот.
Встретившись с Гаретом взглядом, Алеша Попович сочувственно покачал головой. И в Англии та же беда, подумал он.
Гарет полез в пещеру.
Дурак, подумал Бозел. Хоть бы оружие с собой взял. А то вдруг я там в глубине затаился и как прыгну!
— Гарет у нас на обучении, — пояснил Ланселот Муромцу. — Стажируется.
— Я тоже молодежь уму-разуму учу, — сказал Муромец, отвешивая Поповичу подзатыльник за сочувственные взгляды в сторону предполагаемого противника. — Хлопотное это дело наставничество.
— Не говори, — согласился Ланселот. — Так каким ветром вас сюда занесло?
— Странствуем помаленьку, — сказал Муромец.
— Уж не Священный ли Грааль вы тут ищете? — спросил Тристан.
— Нет, — сказал Муромец. — У нас своих фольклорных заморочек хватает. А что до вашего Грааля… Слышал я, что иголку в стоге сена проще отыскать, чем Грааль этот.
— Только достойному он в руки дастся, — сказал Тристан, явно кого-то цитируя. — Видать, нет среди нас достойных.
— Юный Галахад подает большие надежды, — сказал Ланселот. — Может, он поставит точку в этих поисках.
Индиана Джонс в этих поисках точку поставит, подумал эрудированный Бозел, но промолчал, не желая привлекать лишнего внимания к своей персоне. Лучше прикинуться бревном, подумал он. На худой конец — тупым крокодилом. Авось рыцари и не поинтересуются, какого черта крокодил делает в этом климатическом поясе.
— Но ты, Илья, так и не сказал, что вы тут ищете, — заметил Тристан. — Мы о цели своего визита рассказали, а ты молчишь, как еретик после допроса. Невежливо это.
— Парня мы тут одного ищем, — сказал Муромец.
— Зачем?
— А разве неясно? — Муромец подмигнул Ланселоту.
Ланселот понимающе кивнул.
— Что за парень? Может, мы его видели? — спросил он.
— Вряд ли, — сказал Муромец. — Дело в том, что…
От необходимости солгать его избавил вылезший из пещеры сэр Гарет.
— Нет там никого, как и следовало ожидать, — сказал он. — И сокровищ тоже нет.
— Жалко, — сказал Ланселот. — Золотишко никогда не помешает. А зацепки?
— Никаких, — сказал Гарет. — С концами монстр сгинул.
Надо было карту местности с нарисованным на ней крестиком оставить, подумал Бозел. Тогда бы они сразу сообразили, где меня искать. В следующий раз так и сделаю.
— Найдем, и не таких находили, — уверенно сказал Ланселот. — Ладно, Илья, бывайте. По коням, парни.
Рыцари принялись усаживаться в свои навороченные машины. Поскольку все они были ребятами немелкими, процесс обещал затянуться.
— Только еще один вопрос, прежде чем мы уедем, — сказал сэр Персиваль в лучших традициях лейтенанта Коломбо. — А что это за крокодил?
Рыцари тут же прервали размещение за рулями своих авто и устремили взгляд на Бозела.
Вот ведь скотина глазастая, подумал Бозел.
— Это мой ручной крокодил, — сказал Илья Муромец. — Я его в подарок князю Владимиру везу. Князь зоопарк при дворе решил устроить. Говорят, в Европах это модно.
— Модно, — согласился Ланселот. — Артурчик… то есть благородный король Артур тоже об этом говорит. А что этот ваш крокодил умеет?
— Немного, — сказал Муромец. — Крокодилы — зверюги тупые. Открой пасть, — приказал он Бозелу.
Бозел продемонстрировал рыцарям все свои, а точнее, крокодильи зубы. Выполнять человеческие команды было унизительно, но жить хотелось с каждой минутой все сильнее и сильнее.
— Эка невидаль, — презрительно буркнул Борс. — Так и я могу.
Он открыл рот, показав всем желающим свою щербатую улыбку. Поскольку Борс был завсегдатаем кабацких потасовок Камелота и его окрестностей, полным комплектом зубов он не мог похвастаться уже давно, впрочем, как и многие другие рыцари. Таковы издержки профессии.
— Сколько будет один плюс два? — спросил Муромец.
Бозел трижды махнул хвостом из стороны в сторону.
— Вот так ты точно не можешь, — сказал Ланселот Борсу, намекая на отсутствие хвоста.
— Да, с арифметикой у меня напряг, — согласился Борс.
— Ну что ж, раз мы все выяснили, то спокойно можем ехать дальше, — сказал Ланселот.
— Только, прежде чем мы уедем, у меня есть еще один вопрос, — сказал Персиваль, чем заслужил вечную ненависть Бозела. — Где вы этого крокодила взяли? Насколько я знаю, они тут не водятся.
— Ты на что это намекаешь? — спросил Муромец.
— Я просто на будущее интересуюсь, — невинно сказал Персиваль. — Чтобы знать, где искать животных, если наш благородный король тоже захочет устроить при Камелоте зверинец.
У вас там и без того чистый зоопарк, подумал Бозел. В зеркало бы на себя посмотрели.
— Ты прав, тут крокодилы не водятся, — сказал Муромец. — Мы свой экземпляр добыли в далеких краях. С боем взяли, так сказать.
— Ну раз мы снова все выяснили… — начал Ланселот.
— Любопытно, — сказал чрезмерно наблюдательный Персиваль. — А как вы его из далеких краев сюда притащили? Что-то я тут никаких повозок не наблюдаю, и вряд ли зверюга могла проделать весь путь из далеких краев своим ходом.
— Ты на что-то намекаешь? — спросил Муромец.
— Я всего лишь скромный рыцарь, не имеющий привычки к глубокому анализу ситуации, — издалека начал Персиваль. — Но я думаю, что утренняя метаморфоза, преобразившая наших скакунов и изменившая наш внешний вид, могла затронуть и кого-то еще и что это существо, визуально производящее впечатление крокодила, может на самом деле таковым не являться.
— Еще раз, и по-английски, — попросил коллегу Ланселот.
— Maybe this is not a crocodile at all. Maybe it is a dragon, — сказал Персиваль.
— F… piece of sh… — сказал Ланселот. — Do you think, it's the dragon we search for?
— О chem oni govoriat, boss? — шепотом спросил Алеша Попович у Ильи Муромца.
— Chego-to zapodozrili, tvari, — сказал Муромец.
— Draka budet, Muromez?
— Da.
Вышеописанный эпизод требует отдельных комментариев, возможно, он даже заслуживает примечания самого Горлогориуса, но на этот раз автор решил обойтись без сноски. В сносках обычно используется очень мелкий шрифт, поэтому далеко не все их читают, а для правильного понимания устройства описываемой вселенной данная информация должна быть усвоена каждым.
Совершенно очевидно, что былинные богатыри не могли знать английского языка, в то же время трудно представить, чтобы рыцари Круглого стола спокойно изъяснялись по-русски. Тем не менее диалог между ними действительно имел место, и сейчас вы поймете, почему он стал возможным.
Только нужно немного забежать вперед.
Когда Фил работал над сотворением вселенной, он преследовал конкретные коммерческие интересы, и эти интересы требовали, чтобы все обитатели созданного им мира могли свободно общаться между собой. Наделять их всех одним языком было бы глупо. Кроме того, подобный ход мог существенно обеднить фольклор каждого отдельно взятого народа, поэтому Фил нашел другой выход.
Каждый житель вселенной владел двумя языками — тем, который был свойствен местности, где он обитал, и еще одним, универсальным, на котором он мог общаться со всеми остальными. Таким образом, русские былинные богатыри свободно могли говорить с татарами, древними греками, могущественными волшебниками или английскими рыцарями, не прибегая к услугам переводчиков. И у каждого народа оставался в запасе свой собственный язык, на котором люди могли беседовать, не опасаясь быть подслушанными. Никто не учил иностранные языки — к чему забивать себе голову, если ты можешь поговорить на универсальном языке хоть с древнеримским поэтом, хоть с пришельцем с далеких звезд, хоть с разумным деревом.
А тот факт, что этот универсальный язык порой очень похож на молодежный сленг, никого особенно не беспокоил.
Закончив короткий брифинг, Ланселот отделился от группы рыцарей и шагнул навстречу Муромцу.
— Меня терзают смутные сомнения, — заявил Ланселот, — относительно этого крокодила. Мои коллеги навели меня на мысль, что этот крокодил не так прост, каким кажется с первого взгляда.
Да, с арифметикой Муромец явно перемудрил, подумал Бозел. Хватило бы и одной раскрытой пасти.
— Продолжай, — сказал Муромец, как бы невзначай опуская руку на свою булаву.
— Э… — сказал Ланселот, который не мог не заметить недвусмысленный жест богатыря. — С другой стороны, я тебе, Илья, верю. Если ты дашь мне честное богатырское слово, что этот крокодил не является разыскиваемым нами драконом, мы тут же отбудем для проведения дальнейших оперативно-розыскных мероприятий и будем считать инцидент исчерпанным.
«Соври, Ильюшенька, — мысленно взмолился Бозел. — Дай ему свое чертово слово, ну что тебе стоит?»
— Нет, — сказал Илья.
— Не дракон? — уточнил Ланселот. — Ладно, тогда мы поеха…
— Не могу я дать тебе честного богатырского слова, — сказал Илья.
Бозел обхватил бы свою голову передними лапами, если бы только смог дотянуться.
За спиной Ланселота сэр Персиваль сделал правой рукой международный жест, похожий на то, будто он давал гудок паровоза.
— Yes! I knew it! — воскликнул Персиваль. — I am genius! I am the cleverest! I am better than Boris Burda himself!
— Черт побери! — выругался Ланселот. — И что теперь делать?
— Драться, — сказал Муромец. — Или вы свои мечи вместе с лошадьми и доспехами профукали?
— Мечей у нас нет, — сказал Ланселот, сбрасывая плащ. Обнаружившуюся под ним черную водолазку опоясывали две кобуры, из которых торчали рукояти «вальтеров ППК». — Зато есть вот это.
— Это не по чесноку будет, — сказал Муромец. — С мечами и палицами против этих маленьких фиговин? Мы же вас запросто уделаем.
— Может быть, отбросим оружие и померяемся силами в благородном боксе? — предложил Тристан.
— Или неблагородном, — добавил Борс. — С ударами ниже пояса и откусыванием ушей.
— Джентльмены, это просто смешно, — вмешался Гавейн. — У вас — свой эпос, у нас — свой, и интересы наши пересеклись впервые и чисто случайно. Неужели столь благородные рыцари, как мы, будут грызть друг другу глотки из-за какого-то крокодила?
— Я бы погрыз, — вставил Борс.
— Мы действуем по поручению великого волшебника, который желает видеть этого дракона живым, — сказал Муромец. — Лучше бы вы отступили.
— Какое совпадение. Мы тоже действуем по поручению великого волшебника, только он желает видеть этого дракона мертвым. Так что можете отступать сами.
— Мерлин крут, — задумчиво сказал Муромец. — Но у меня есть подозрение, что Горлогориус куда круче.
— Так вас сюда Горлогориус послал? — уточнил Ланселот.
— Да.
— С каких это пор Горлогориус богатырями командует? — удивился Тристан. — Вроде это не его песочница.
— Они с нашем князем договорились, — пояснил Муромец.
— Значит, вы не отступитесь?
— Нет. А вы?
— Тоже нет, — сказал Ланселот.
— Значит, надо драться, — заключил Илья Муромец. — Как вы и предлагали, без оружия.
— В кулачном бою сойдемся, — согласился с ним Ланселот.
— Окропим снежок красненьким, — сказал Алеша Попович.
— Какой снежок? — не понял Ланселот. — Вроде лето сейчас.
— Это наше народное выражение, — пояснил Алеша. — Типа идиома.
— Тогда ладно.
Рыцари и богатыри разошлись по разным сторонам и принялись снимать с себя плащи, кольчуги, железные шлемы и кожаные кепи. В сторону летели мечи, булавы, пистолеты, дробовики, кастеты и кинжалы.
Алеша Попович задумчиво поскреб лоб.
— Есть проблема, старшой, — сказал он Муромцу.
— Излагай.
— Нас трое и с нами крокодил, — сказал Алеша. — А люди будут говорить, что нас было четверо.
— И что?
— Этих рыцарей — всего-то шесть рыл, — сказал Алеша. — Люди скажут, что это был нечестный бой.
— Почему?
— Нас больше, — сказал Алеша. — Всем известно, что один былинный богатырь троих рыцарей стоит. А «зеленые береты» мы просто на завтрак кушаем, да еще когда у нас аппетита нет.
— Ты прав, не по чесноку это, — сказал Илья, проведя в уме нехитрые подсчеты. — Пусть крокодил в сторонке постоит.
