Глава двадцать вторая

Прошло пять дней. Не знаю, то ли Небеса решили вознаградить меня за все те страдания, которые я перенесла в Эсфероне, то ли угрозы Дорриэна об усилении охраны границ были еще одной наглой ложью, но мы благополучно пересекли территорию страны и на следующее утро собирались начать переход через горы. К счастью, погода постепенно менялась. Заметно потеплело, и теперь по утрам я наслаждалась чистыми звуками капели.

За эти дни мы заезжали всего в две деревушки. Аммиан и его друг Эдар не хотели светиться на постоялых дворах, предпочитая проситься на ночлег к одиноким старикам. Я же только и жила этими остановками. Время, проводимое в седле, было для меня настоящей пыткой. Я и ходила-то с трудом, что уж говорить о верховой езде!

Мое состояние можно было назвать более-менее стабильным, если не считать редких вспышек боли. Но со временем боль стала отступать, становилась все слабее и слабее, пока в один прекрасный момент я не поняла, что уже ничего не чувствую. И за это стоило благодарить только Аммиана.

В первую нашу остановку в доме пожилой эмпатии, растившей малолетнего внука в богом забытой деревне, эльф попытался покормить меня легким ужином, состоящим из отварного картофеля и горячего бульона. Как вы думаете, что он услышал в ответ? Именно. Убедительную просьбу засунуть эти продукты куда-нибудь подальше и не мучить одним их видом истерзанный организм.

Добавить к этому чрезмерную раздражительность плюс постоянные жалобы на сильную боль – и в голову эльфа закрались нехорошие подозрения.

Тем же вечером он зашел ко мне и принялся внимательно меня осматривать.

– Аммиан, что за взгляд? Не пугай меня.

Ничего не ответив, эльф опустился на кровать и стал изучать мои руки, волосы, скользить взглядом по всему телу. Я поежилась и, уже не на шутку испугавшись, отодвинулась от него.

– Скажи, у тебя в последнее время бывали галлюцинации или же, возможно, тебя мучили кошмары? Как тогда в Неале. Помнишь историю с ящеркой?

Я послушно кивнула и ответила, что иногда видела размытые тени. А кошмары мне снятся всю жизнь, сколько себя помню.

– В Ирриэтон приезжал Одиэн? Или Хелдэн?

Удивленная его расспросами, я продолжала кивать, не понимая, чем вызвано столь странное любопытство.

– Будь они прокляты! – прошипел Аммиан и, схватив мою цепочку, резко дернул.

– Что ты делаешь?! – закричала я и кинулась к окну. Поздно. Эльф выкинул цепочку, а вместе с ней…

– Мое кольцо, – еле слышно простонала я. – Зачем ты это сделал?

– Купим новое, – холодно отрезал Аммиан. Затем в его голосе послышались теплые нотки: – Тебя травили. Не знаю, как долго, но думаю, не меньше двух недель. Вероятнее всего, филонелией.

Травили? Я коснулась шеи в том месте, где еще несколько секунд назад висели мои амулеты.

– А при чем тут украшения?

– Видишь ли, – со вздохом ответил Аммиан, – филонелия очень необычный яд. Ее можно добавлять в пищу, и тогда жертва меньше чем за неделю сойдет с ума. И ни один лекарь не сможет доказать, что помутнение рассудка и внезапная смерть были вызваны действием яда. Но есть и другой способ, – усмехнулся он. – Более изощренный. В конечном итоге жертва точно так же умрет, предварительно лишившись рассудка. Вот только до этого она переживет долгие недели, полные кошмаров и дикой боли, которая будет рвать ее тело на части.

Я судорожно сглотнула, вспомнив те моменты, когда мне хотелось убить себя, только бы не чувствовать страшную боль.

Аммиан продолжил:

– Некоторые не выдерживают и кончают жизнь самоубийством, некоторые теряют рассудок и совершают поступки, за которые потом несут наказания, порой более страшные, чем сама смерть.

А вот я во всем преуспела. Сначала попыталась проткнуть кинжалом себя, затем перерезать горло Эдель. Ничего не скажешь, хорошенькая отрава!

– Одни умирают уже через пару недель, другие могут мучиться месяцами. Все зависит от состояния здоровья и количества яда.

– Хорошо, то, что филонелия – суперская вещь, это я уже поняла. Но какое отношение к ней имеют мои амулеты?

Аммиан печально улыбнулся:

– Отравитель выбирает какой-либо предмет, который постоянно находится с жертвой, и смазывает его несколькими каплями яда. И так – каждый день. В твоем случае этим предметом стали амулеты. Ядовитые пары проникали в легкие и постепенно отравляли весь организм. Скажи, кто имел доступ к твоим украшениям?

Я прислонилась к спинке кровати и захлопала глазами. В памяти всплыли постоянные попытки Эви забрать у меня украшения под каким-либо предлогом.

– Нет, Аммиан. Эви не могла. В этом случае она не стала бы помогать мне бежать. Да и не поверю я, что эмпатия способна на такое.

– Значит, способна, – безжалостно парировал эльф. – Скорее всего, она служит д’Орам.

– Но она просила меня показаться доктору, а я, дура, не желала видеть никого, кроме Морта, – предприняла я еще одну попытку оправдать эмпатию.

– Я тебе уже говорил, что ни маг, ни лекарь не смогли бы выяснить причину болезни. Вот служанка и делала вид, что беспокоится о твоем здоровье.

Неужели Эви могла так со мной поступить? Нет, не верю. Я найду этому объяснение, но потом. Не сейчас. Сейчас не хочу думать ни о чем, что связывает меня с Драгонией.

– Если бы тебя травили в Долине, тамошние лекари, возможно, и смогли бы выяснить причину болезни. Хотя и это очень сомнительно. Но в Драгонии… Эмпаты совершенно не разбираются в ядах и предпочитают иметь дело только с холодным оружием.

– Значит, д’Оры начали травить меня еще в Долине? – спросила я, вспомнив вечер, проведенный в компании ящера.

Аммиан неуверенно пожал плечами:

– Скорее всего. Возможно, и не филонелией, а каким-либо другим вызывающим галлюцинации веществом. Или же д’Ор приказал добавить филонелию тебе в пищу. Боюсь, этого мы не узнаем, пока не спросим у эльфов.

Нет уж! Пусть лучше история с ящером останется неразгаданной тайной! Надеюсь, я больше никогда не пересекусь с этой «семейкой Адамсов». Пусть себе травят кого угодно, но только не меня!

Аммиан пожелал мне спокойной ночи и задул свечи.

– А куда мы едем? – широко зевнув, спросила я.

– Домой, – прозвучал ответ, и комнату накрыла ночь.

Так вот шли дни, а мы продолжали двигаться к тому месту, которое Аммиан называл «домом». Природа медленно просыпалась, расставаясь со снежным покровом. И чем дальше мы отъезжали от Драгонии, тем теплее становилось.

– В Долине уже должно быть жарко, – мечтательно произнес Аммиан. – К сожалению, нам туда пока нельзя.

И не надо. Воспоминания о прошлом визите еще жили во мне. Навряд ли в ближайшее время я загорюсь желанием посетить край эльфов. Все-таки лучше Нельвии ничего нет!

– И где же находится ваш дом? – поинтересовалась, поравнявшись с Эдаром.

– Ближе, чем ты можешь себе представить, – улыбнулся он.

В первые дни Эдар не проронил ни слова. У меня даже появились опасения, вдруг он немой. Однако, услышав однажды на рассвете бешеные крики (это они так тренировались!), я с облегчением отметила, что Эдар здоров и имеет довольно недурной голос. Низкий, бархатистый, с приятной хрипотцой. В общем, с голосом парню повезло. Впрочем, и с внешностью у него был полный порядок. Длинные темные волосы, зеленые кошачьи глаза с пушистыми ресницами, озорная улыбка. Единственное, что портило его совершенное лицо, – тонкий шрам на правом виске.

Как-то ночью мы сидели с ним у костра. Аммиан уже уснул, а я не могла сомкнуть глаз, увлеченная разговором с Безликим.

– Откуда у тебя этот шрам? – не сдержавшись, полюбопытствовала я и заметила, как лицо эльфа помрачнело.

– Память об эмпатах, – усмехнувшись, ответил спутник и подкинул хворост в костер. Золотые языки пламени весело зашипели и взвились к небу.

– Почему ты стал Безликим? За что вы ненавидите эмпатов?

И снова короткая усмешка, и снова пламя ненависти, полыхнувшее во взгляде.

– Боюсь, ты нас не поймешь. Тебе они не причинили столько зла, сколько мне или Аммиану.

Да, совсем! Одного вампира я бы сама прикончила с огромным удовольствием! Жаль, что еще не сделала этого.

– И все же я постараюсь. Эдар, пожалуйста.

Эльф тяжело вздохнул. Поднялся, поставил воду на огонь, засыпал в кастрюльку травы, зачем-то почесал затылок и только потом вернулся ко мне и начал говорить:

– Моя история короткая. Я стал членом касты недавно. Восемь лет назад. А вот Аммиан, можно сказать, родился Безликим.

Я положила голову на колени и приготовилась слушать печальную историю эльфа.

– Десять лет назад моя жизнь казалась мне идеальной. Я вырос в небольшой деревушке на юге Долины, как и мой отец, стал плотником, собирался жениться. – Эльф печально улыбнулся своим воспоминаниям. – У меня была самая прекрасная невеста. Когда она ответила мне «да», я понял, что нет и не может быть никого счастливее меня. И вот настал день свадьбы. Амина, так звали мою невесту, была прекрасна. Помню, когда увидел ее в лучах заходящего солнца, плывущую ко мне, подобно геллании, в облаках, я почувствовал, что еще немного, и сердце остановится от счастья. Затаив дыхание, с трепетом наблюдал за своей будущей женой. Нас повенчали. Весь вечер я находился в состоянии эйфории, никак не мог поверить в то, что Амина наконец стала моей. Но… – Голос эльфа дрогнул. – На этом мое счастье закончилось. Когда праздник был в самом разгаре, на горизонте показались они. Два мага, посланник и пять солдат из Драгонии. Эмпаты направлялись в Неаль, на прием к Седрику. Шерэтт хотел женить своего сына на нашей принцессе. А посланник и маги должны были сделать так, чтобы Седрик захотел этого не меньше.

Помню. Мы это уже проходили!

– Эмпатам стало интересно, чем вызвано наше веселье, и они решили остаться в деревне посмотреть свадьбу. Мы не были против. Думали, надолго гости не задержатся. Удовлетворят свое любопытство и двинутся дальше. Лучше бы они не приходили… Одному из солдат приглянулась моя жена. Жаль, что я не обратил внимания на то, как он смотрел на нее. Тогда бы… – Эдар прикрыл глаза, борясь с нахлынувшими чувствами. – Ровно в полночь Амина и ее руана оставили нас, чтобы пойти готовиться к первой ночи…

Я почувствовала, как глаза помимо воли слипаются. Легкая дрожь пробежала по телу и унесла меня в загадочный мир прошлого…

– Пора, – с улыбкой проговорила кареглазая эльфийка и протянула руку невесте.

Поднявшись из-за стола, Амина улыбнулась гостям и последовала за руаной. Праздник подходил к концу. Большинство приглашенных тоже поднялись и поспешили к Эдару, чтобы еще раз его поздравить. Один из солдат, воспользовавшись суматохой, тенью скользнул между столами и быстрым шагом зашагал по тропинке за счастливой новобрачной. Устремившись вперед, он не заметил, как один из гостей, подойдя к Эдару, что-то шепнул тому на ухо. Эльф помрачнел и кинулся следом за непрошеным гостем.

Послышались яростные крики. Через минуту жених вернулся, волоча за собой окровавленное тело солдата. Позади него, прижав руки к груди, стояла перепуганная Амина. Эмпаты кинулись на эльфа, горя желанием отомстить. На какое-то мгновение свет померк. Только крики ярости и гнева, словно раскаты грома, сотрясали землю…

– Я должен был увести ее. Спрятать от них, – с болью в голосе прошептал Безликий. – Но в тот момент я был ослеплен жаждой уничтожить тех, кто мог причинить вред моей любви. Пока мы боролись с этими тварями, один из солдат приблизился к Амине и… убил ее. Вонзил кинжал прямо в сердце…

– Прости, что заставила тебя пережить это вновь. – Я отвернулась от эмпата, не решившись встретиться с ним взглядом.

– Ничего, – горько усмехнулся Эдар. – Я смирился со своей утратой.

Заглянув в душу эльфа, я невольно содрогнулась. Столько боли и отчаяния хранила его память.

– Тогда почему ты мстишь? Ведь это не вернет Амины.

Полный едкой ненависти голос разорвал тишину:

– Потому что эмпаты виновны в бесчисленных, еще более тяжких преступлениях! Ты многого не знаешь! И лучше тебе ничего об этом не знать! С воцарением Тэр ашт’Сэйнов наша земля начала медленно умирать. Если мы их не остановим…

– А Аммиан? Что такого сделал ему Дорриэн, если он одержим жаждой уничтожить Владыку?

Эльф замялся, раздумывая, стоит ли мне рассказывать историю своего друга. Я молча сидела и ждала, когда он заговорит. Наконец Эдар прошептал:

– Не Дорриэн, а его отец, Шерэтт уничтожил его семью. Всех! Отца, мать, братьев. Возможно, тебе известно, двести лет назад эмпаты воевали с людьми за обладание восточными землями Нельвии. Когда-то очень давно земли принадлежали эмпатам. Шерэтт захотел вернуть их и попытался привлечь на свою сторону армию Седрика. Отец Аммиана, Горан, в то время служил Старшим советником его величества. После его смерти должность перешла к д’Ору.

Горану удалось уговорить короля не вмешиваться в бойню, и Седрик отказал эмпату. Шерэтт не забыл этого. Война окончилась, эмпаты проиграли. Между Нельвией и Драгонией установился хрупкий мир. Но Владыка помнил, кто помешал ему завладеть эльфийским войском и выиграть войну. Вскоре виновников не стало. Аммиана спасло то, что в те годы он учился в Нельвии и редко появлялся в Долине. Шерэтт не знал о существовании в семье третьего сына. К счастью.

Я украдкой посмотрела на спящего эльфа. Еще одна покалеченная по вине Владыки жизнь. Хоть и недолго длилось мое знакомство с посланником, уже успела понять, что он не успокоится, пока не отомстит и не убьет Дорриэна… Или не умрет сам.

– Поспи немного, – заботливо произнес эльф. – Нам придется выехать на рассвете.

– Зачем? – подвигаясь поближе к костру, спросила я и устало зевнула.

– Чтобы к вечеру быть дома.

Я шел по коридору и всматривался в лица своих подданных. Серые одинаковые взгляды, льстивые улыбки, раболепные поклоны. Заметив одну из эмпатий, склонившуюся в нижайшем поклоне (еще немного – и она упадет на пол), я раздраженно зашипел. Как же мне все это надоело! Надоело играть в игру, навязанную д’Орами. Сегодня ночью я окончательно утвердился в мысли, что от эльфов нужно избавиться. И как можно скорее. Сначала разберусь с Одиэном, а потом, когда старший д’Ор вернется из Долины, настанет и его черед. Звезду они мне так и не нашли. Я проверил. Несмотря на все попытки Хэлдена скрыть от меня свои мысли, я все же смог его просмотреть. Ему не известно, где она спрятана, и, похоже, эльф уже оставил всякую надежду найти ее. А зря. Знал бы он, какая сила заключена в этом маленьком камне! Тогда бы ему не пришлось возвращать меня к жизни. Эльф был в моей гробнице. Надеялся, что звезда спрятана там. Она и хранилась там последние тысячелетия, захороненная когда-то вместе с моими останками. Уничтожить ее старейшины не смогли, поэтому спрятали там, где никто не мог отыскать. Каким чудом кому-то удалось найти артефакт, я не представляю. Это какой же нужно обладать силой, чтобы держать его у себя! Камень питается энергией живых. Энергией обладателя. Сейчас же он питается тем, что в нем заключено. Пока душа Дорриэна будет в плену у камня, камень будет медленно ее убивать. Высасывать все жизненные соки до тех пор, пока не останется ничего.

Знали бы они, какую цену много веков назад я заплатил за обладание этим сокровищем! Я отдал все за звезду, а ее украли. Лишили меня моей основной силы. Нет, чего бы мне это ни стоило, я найду ее и убью того, кто посмел ее у меня отнять!

– Эви, она уже проснулась?

Прошла почти неделя с того рокового дня, когда посланница напала на Эдель. Старейшины не оставляли попыток уговорить меня казнить девчонку и надеялись, что я все же прислушаюсь к их «мудрым речам». Особенно распинался Лонар. И чем она ему не угодила? У Нарин дар притягивать к себе недоброжелателей. По-моему, милая девочка. Немного истеричная, правда, но если учесть то количество яда, которым был насыщен ее мозг, можно сказать, она еще хорошо держалась. И в отличие от них (мой взгляд переместился на застывших в немом поклоне стражников), никогда меня не боялась. Даже непривычно как-то. Все боятся, а она нет. Точно сумасшедшая!

Всю эту неделю я не трогал ее, решив дать посланнице прийти в себя. Кроме Морта и служанки, к ней никто не допускался. Странно, что ее друзья буквально на третий день после покушения простились с нами и отправились в Нельвию. Значит, никакие они не друзья. Я усмехнулся. Теперь у Нарин остался только я. Я один. Поправится, потом решу, что с ней делать.

– Ну, чего застыла? Эви, у меня нет времени стоять под дверью! Открывай!

Эмпатия как-то странно на меня посмотрела и распахнула двери. Надеюсь, посланница уже не спит. Что за демон?!

– Эви, где Нарин?

– Уехала.

Я перевел взгляд на мертвенно-бледную служанку и заорал:

– Куда, к демонам, она могла уехать?!

Эмпатия подняла на меня глаза и прошептала дрогнувшим голосом:

– Как можно дальше отсюда. Одиэн убил бы ее! Я все поняла. Вы травили госпожу все эти недели… Я травила!

По щекам эмпатии потекли слезы, и она громко всхлипнула. Я приблизился к служанке и зло прошипел:

– Ты смеешь обвинять своего Владыку?

– Я всего лишь сказала правду, – отведя взгляд в сторону, прошептала служанка.

– Значит, вы с Мортом меня обманывали?! – Глаза затуманило приступом ярости.

Как же в тот момент мне хотелось сжать в руках ее тонкую шейку и покончить с дрянью, посмевшей скрыть от меня побег посланницы! Я потянулся к ней и почувствовал дикий страх, исходящий от эмпатии. Совладал с собой, отвернулся и пошел прочь.

– Он бы убил ее, – послышались тихие слова, утонувшие в горьких рыданиях.

Теперь он никого не убьет! Вернувшись в кабинет, я позвал слугу и приказал ему собрать совет. И пригласить на него д’Ора. Пора эльфу расплачиваться за свои преступления.