Книга: Тайна геллании
Назад: Глава девятнадцатая
Дальше: Глава двадцать первая

Глава двадцатая

Не стыдно сто раз упасть – стыдно один раз не подняться.
N.N.
Хелдэн и Одиэн
– Почему она до сих пор жива? – со злостью крикнул Хелдэн и глянул на сына. Ничего нельзя ему поручить! Прошло столько недель, а девчонка продолжает жить и выглядит вполне вменяемой. – Сколько ты приказал давать ей капель?
– Шесть. Как ты и сказал.
– Странно, – задумчиво пробормотал д’Ор. – По идее она уже должна была умереть. Ладно, мы это исправим.
Достав из кармана черную коробочку, он протянул ее сыну:
– Дашь ей это сегодня вечером.
– Как?
– Твои проблемы! – прорычал эльф, но, взяв себя в руки, уже спокойнее продолжил: – Это должно усилить действие яда. Добавишь в вино или пищу. В общем, придумаешь. Видно, организм у девчонки крепкий. Не вздумай подвести меня, – пригрозил напоследок старый эльф и скрылся в проулке, ведущем к городским воротам.
Младший д’Ор постоял какое-то время на месте, смотря вслед удаляющемуся отцу и, сжав коробочку в руках, поспешил к карете.

 

Нарин
– Наконец-то вы вернулись. Вас уже все ищут! – Эви подбежала ко мне и принялась расшнуровывать корсет.
– Кто ищет?
– Сначала приходили близнецы и его высочество. Затем забегала принцесса Эдель. Она беспокоилась, почему вы до сих пор не вернулись. Вы же должны были ужинать с ними.
Ага, а поужинала с ним!
– Не знала, какое платье вы захотите надеть, поэтому выбрала на свой страх и риск.
Я посмотрела на светло-голубое муаровое платье и равнодушно бросила:
– Пойдет.
– К нему подойдут ваши амулеты. Достать их? – спросила эмпатия и шагнула к сундуку.
Я машинально пощупала шею. Интересно, когда успела их снять?
– Я брала украшения, чтобы отполировать.
Опять?! Ну сколько можно?
– Хватит полировки. Протрешь до дыр, – мрачно пошутила я и, застегнув цепочку, приказала меня одеть.
Через час все было готово. Глянула на себя в зеркало и отметила, что выгляжу довольно сносно (не без помощи косметики, разумеется), и попросила Эви оставить меня на полчасика одну. Бал начинался в полночь, так что у меня еще оставалось немного времени, чтобы прийти в себя и осмыслить все, что сегодня с нами приключилось. Мальчишки сейчас, скорее всего, с Волом и Эдель. Мне, наверное, тоже стоило присоединиться к ним, но что-то не хотелось. Да и на бал идти особого желания не было.
– Госпожа…
– Да, Эви.
– Я сегодня складывала ваши вещи и нашла вот это. – Служанка подошла к столику и, взяв стилет, который достался мне после схватки с Безликими, повертела его в руках. – Я подумала, что ему не место среди ваших платьев.
Я раздраженно покосилась на эмпатию. Ну что за привычка всюду совать свой нос? То одно возьмет без спроса, то другое.
– Оставь кинжал на столе. Я потом сама его уберу. Все, иди.
Заметив там же, на столике, остывший ужин и откупоренную бутылку вина, я налила немного розовой жидкости в бокал. Выпила вино залпом, скривилась. Хм, странный какой-то вкус. Терпкое слишком. Я же люблю сладкие вина. Решив, что на сегодня алкоголя достаточно, поставила бокал на место и легла на кровать. Сейчас бы поспать. Снять с себя тесный корсет и заснуть беспробудным сном…

 

…В комнате догорела последняя свеча. Тонкий полумесяц робко выглянул из-за туч и тут же спрятался обратно, погрузив все вокруг в густую тьму.
– Разве ты не соскучилась по своему господину?
Я вскрикнула и открыла глаза. Никого. Только голос…
– А он так давно тебя ищет… Он ждет тебя, Нарин. – Склонившаяся надо мной Аттеа прошипела: – И очень скоро он тебя найдет…

 

…Я закричала и схватила Хранительницу за руку.
– Ай, больно!
Я непонимающе посмотрела на Эдель.
– Да отпусти же! Ну вот, – с досадой сказала она и поднесла руку ко рту, намереваясь слизнуть выступившие на тыльной стороне ладони капельки крови. – Ты своими ногтями расцарапала мне руку в кровь.
– Прости, – прошептала я пересохшими губами. – Думала, что ты – это Хранительница.
– Какая Хранительница? – мягко спросила подруга. – Нарин, ты себя хорошо чувствуешь?
– Не обращай внимания. Просто приснился кошмар.
– Ты выглядишь бледной, – встревоженно сказала принцесса.
Сколько раз я это уже слышала?
– С белилами переборщила.
Я поднялась и застонала. Демоны! Кто-нибудь, отрежьте мне голову! Я уже не могу!
– И все-таки…
– Эдель, – раздраженно оборвала я эмпатию, – ты пришла, чтобы позвать меня на бал? Ну так пойдем. И хватит задавать бессмысленные вопросы. Со мной все в порядке!
Мы вышли в коридор и устремились навстречу новому празднику. Вот только настроение у меня было далеко не радостное.
– Сегодня всех нас ожидает сюрприз, – загадочно улыбнулась подруга и с гордостью добавила: – Сегодня все будет на высшем уровне!
Я согласно кивнула. Эдель сама лично занималась подготовкой бала и теперь надеялась, что все останутся довольны. Но я буду довольна только тогда, когда поменяюсь с кем-нибудь головой. А еще лучше – телом. Ах, если бы моя душа покинула это тощее белое пристанище и перебралась в пышущее здоровьем тело! Жаль, что такого не бывает.

 

Мы вошли в зал. Я окинула присутствующих хмурым взглядом. Все те же лица, все та же обстановка. Стандартные украшения. Цветы, свечи, музыкальные инструменты. И где только Эдель понабирала столько живых растений? Наколдовала? Вся мебель, стены и даже окна были украшены гирляндами из цветов. Каких тут только не было! Ну, розы – это само собой разумеется. А еще лилии, незабудки, фиалки и другие цветы, названия которых были мне неизвестны.
– Сейчас, – улыбнулась Эдель и, подойдя к столу, достала из вазы нераспустившуюся белую розу. Обломав ножку, она вернулась ко мне. – Вот так, – сказала принцесса, вкалывая цветок в мои волосы. – Наша королева достойна только роз.
– Зачем это? – недовольно спросила я.
– Сегодня цветы – необходимая часть туалета. Посмотри, дамы прикололи цветы к платьям или украсили ими прически, кавалеры – прикололи соцветия к карманам камзолов.
Я отрешенно кивнула. Цветы так цветы. Мне в принципе все равно, в чем и с чем ходить.
– Ну как прогулка с Аммианом? – как всегда не вовремя задал Рэй ненужный вопрос. – Весело провела время?
– Обхохочешься, – процедила я, нацелившись на свободное кресло в самом дальнем углу зала. Так, сегодня никаких танцев. Посижу себе тихонечко в уголке, никого не трогая. Дождусь сюрприза Эдель и тогда уже смело отправлюсь спать.
– Тебе чего-нибудь принести? – спросил Лор.
– Цианистого калия и стакан воды.
Еще немного – я начну волком выть. Может, попросить у лекарей обезболивающее? Или сильнодействующее снотворное, чтобы спокойно проспать всю ночь. А еще лучше и то и другое. Напьюсь таблеток и почувствую себя человеком.
– Нарин, ты опять с кем-то поссорилась? – Рэй присел около меня.
– Нет, я шутила.
– Неудачная шутка.
– Ага.
В зал вошел Дорриэн. Принаряженный, отдохнувший. Не то что я. Эмпат даже не подумал поискать меня взглядом. Уселся в кресло и милостиво разрешил начинать праздник.
И весь народ ринулся к столам с закусками и выпивкой.
– Может, все-таки поешь?
– Лор, отстань. Мне сейчас не до еды.
Затем настал черед танцев. Пару раз подбегали Лин с Тэнаком, потом еще кто-то (честно говоря, мне было так плохо, что я даже не понимала, с кем разговариваю) и звали меня танцевать. Я всем отвечала одно и то же. Потом, попозже, как-нибудь в другой раз…
Думать не хотелось, задерживаться здесь хотя бы на пять минут тоже. Но так или иначе, а сегодня я должна была все решить с Дорриэном раз и навсегда. Я со вздохом поднялась и направилась к эмпату, окруженному придворными. В основном эмпатиями. Опять взялся за старое!
– Можно? – Не дожидаясь ответа, подвинула эмпатию (кажется, еще одна фрейлина; надо устроить им массовый расстрел!) и улыбнулась Владыке. Вот сволочь! Кривится!
– Ваше величество, просим вас, продолжайте, – попросила подвинутая мною фрейлина и чуть не захлопала в ладоши, когда эмпат открыл рот, чтобы что-то сказать.
– Нарин, вы, кажется, пропустили начало моего рассказа, – ухмыляясь, заметил он. – Так вот, я говорил о сегодняшнем нападении Безликих. Теперь ни одна мышь не проскочит мимо моей стражи. Никто не въедет в город и не покинет его, пока последний Безликий не будет пойман.
В смысле не покинет? А я? Это что, прозрачный намек на то, что я пленница в этом городе? Но он же обещал!
– Ваше величество, а что вы делали в городе одни, без охраны? – притворно улыбаясь, спросила я. Интересно, признается, что был со мной и в скором времени собирается сделать меня своей женой, или…
– А это, сударыня, вас не касается, – прозвучал ядовитый ответ.
Нет, Дорриэн, какая же ты все-таки гнида! Только я поверю тебе, как…
Мои мысли прервал вопрос одного из эмпатов:
– Что станет с Безликими, когда их поймают?
Дорриэн откинулся на спинку трона и просто ответил:
– Казнят… предварительно предав пыткам, разумеется.
– А что, без пыток никак? – злобно спросила я.
– А вы их жалеете? Никогда не думал, Нарин, что вы такая чувствительная.
Со всех сторон послышались сдавленные смешки. Он еще и смеется надо мной?! Сердце больно кольнуло сознание того, что меня вновь обвели вокруг пальца.
– Садитесь, Нарин. – Дорриэн потянул меня за руку и, смеясь, продолжил: – Поделитесь с нами своими соображениями по поводу будущего Безликих. Может, мне стоит их пощадить, чтобы не ранить ваше чуткое к страданиям других сердечко?
Стараясь не обнаружить своих эмоций, я равнодушно ответила:
– А разве животное могут заботить чьи-то чувства? Нет, оно не умеет ни чувствовать, ни понимать. Оно просто убивает, следуя своим инстинктам. Не так ли, ваше величество?
Смех стих. Эмпаты испуганно переглядывались, не решаясь нарушить молчание. Владыка побледнел и, схватив меня за запястье, больно сжал его. Я закусила губу, стараясь не закричать.
– Тебе нравится делать мне больно? – наконец, не сдержавшись, прошептала я.
– Ты сама в этом виновата, – равнодушно бросил эмпат и отвернулся. Я проследила за его взглядом и помимо воли застонала. Еще одна красотка, на которую его величество решили положить глаз.
В дверях показалась белокурая эмпатия в темно-синей маске, тон в тон сочетающейся с цветом платья. Пока она шла к трону, голоса смолкли, любопытные взоры с восхищением смотрели ей вслед.
– Может, хватит? – прошипела я и дернулась.
На что Дорриэн только улыбнулся и, не выпуская моей руки, так же тихо произнес:
– Право, Нарин, твоя ревность смешна. Это всего лишь обещанный Эдель сюрприз. Дорогая, меня начинает раздражать твоя маниакальная подозрительность.
Захотелось плюнуть Дору в морду, вскочить и убежать. Но я сдержалась, ведь это вызвало бы новый всплеск сплетен. А их в последнее время и так было предостаточно.
Эмпатия склонилась перед Владыкой и, сняв маску, поприветствовала его короткой речью. Я глянула на нее и удивленно вздернула брови. Амелия?
– Рады вашему возвращению, Амелия, – приветствовала гостью подошедшая Эдель. – Надеюсь, мы теперь часто будем видеть вас в Ирриэтоне.
– Я тоже на это надеюсь, – ответила эмпатия и залилась краской, явно смущенная таким количеством любопытных взглядов.
Я покосилась на Эдель. Тоже мне, подруга. Привела в замок еще одну красотку. Как будто их тут и без нее недостаточно!
– Может, отпустишь меня? – с мольбой в голосе прошептала я.
– Сиди, – сказал Владыка и обратился к только что пришедшей эмпатии: – Что ж, начинайте. Порадуйте нас своим пением.
Амелия еще раз поклонилась и попросила лютню. Устроившись на невысоком стуле, эмпатия коснулась струн тонкими пальцами, и зал наполнили волшебные звуки. Перебирая струны, эмпатия начала негромко петь. Постепенно ее голос нарастал. Боже, какое это было пение! Наверное, сами ангелы на небесах сейчас завидовали этому голосу, звенящему, словно тысячи серебряных колокольчиков. Я заслушалась, на короткое время позабыв о насмешках Дорриэна и о боли. Казалось, только голос существовал все это время в этом месте, а все остальное не имело значения.
Когда Амелия закончила петь балладу, раздались громкие аплодисменты. Эмпатия благодарно улыбнулась и продолжила перебирать пальцами струны. Часть придворных оставили Владыку и присоединились к окружившим певицу.
– Что-то ты сегодня не танцуешь? – продолжил свои нападки Владыка. – Да и где же твои поклонники?
– Ждут, пока ты меня отпустишь и я наконец смогу с ними танцевать.
– Боюсь, ты сейчас не в том состоянии, чтобы очаровывать моих подданных, дорогая.
На языке вертелся красноречивый ответ, а перед глазами вспыхивали разноцветным пламенем миллионы ярких огоньков. Я постаралась взять себя в руки и потребовать, чтобы он меня отпустил. Но язык меня не слушался. Вот правитель снова что-то сказал, и зал наполнил громкий смех.
– Хватит, Дорриэн, – простонала я и вытерла соленую слезинку, пробежавшую по щеке. Некоторые тут же предпочли отвернуться, чтобы не быть свидетелями этой унизительной для меня сцены. Другие же, наоборот, продолжали наблюдать за мной и Владыкой и, думаю, с удовольствием представляли, как завтра о нашей ссоре станет судачить весь замок.
Я зажмурилась и постаралась сделать вид, что не слышу его слов. Да что же он со мной делает?! Еще немного – и я лишусь рассудка.
– Ну же, иди. Чего же ты ждешь? Тебя никто не держит, – усмехнулся он, но хватки не ослабил.
– Ты – монстр.
– И моя последняя песня, – тем временем говорила Амелия. – Мелодию я написала давно, а слова пришли неожиданно вчера ночью. Надеюсь, она вам понравится.
Коснувшись струн, Амелия запела:
Я вырваться хочу из плена глаз,
Молю о прекращении мучений.
Но вновь и вновь обрывки резких фраз
Рождаются в горячей мгле затмений.

Рок прав, с тобою вместе мы – война,
Нас разделила ночь непониманий.
Ты – тьма, я тьмой не стану никогда.
Сожгу последний мост воспоминаний.

Дорриэн разжал пальцы и выпустил мою руку. Я глянула на эмпата и, заметив на его лице отрешенное выражение, не выдержала, вскочила и побежала прочь. Общество провожало меня ехидными, насмешливыми взглядами.
Я задыхалась. Корсаж сдавил грудь, не давал свободно вздохнуть. Очутившись в темном коридоре Ирриэтона, прислонилась к стене. Боже! Сколько еще будет продолжаться эта пытка?! Я ненавижу его! Ненавижу!
С трудом передвигая ногами, наконец-то добралась до своей комнаты и позволила себе разрыдаться. Слезы вместе с хрипами вырвались наружу и заглушили все остальные звуки. Не чувствуя больше своего тела, я опустилась на пол и прислонилась спиной к двери. Зарывшись лицом в подол платья, судорожно всхлипывала, содрогаясь от рвущихся наружу рыданий. Хотелось одного – скрыться от целого мира. Навсегда запереться в этой комнате, как в последнем прибежище для своего истерзанного сердца.
– Нарин, открой!
Советник. Опять его демоны принесли в неподходящий момент!
– Убирайся, Воллэн! Оставь меня в покое!
Я вцепилась руками в тонкую ткань платья и, до боли закусив губу, застонала. Такое ощущение, будто в сердце впились тысячи острых иголочек. Снова и снова они пронзали меня, причиняя дикую боль.
– Давай поговорим!
Поговорим? О чем? Последние недели я только и делала, что говорила. Пыталась достучаться до бесчувственного сердца Владыки, который заставлял меня страдать каждый раз, когда я с ним говорила.
– Воллэн, оставь меня! Уходи!
Меньше всего мне сейчас хотелось видеть кого-нибудь и говорить.
Лучше бы умерла тогда, в автокатастрофе. Умерла и не очутилась на Этаре, не узнала, какой он на самом деле, Дорриэн. Мой Владыка.
Я жалобно заскулила, словно побитая собака, выгнанная жестокосердным хозяином на улицу в лютый мороз.
Воллэн больше не стучал. Надеюсь, ушел.
Карабкаясь по стене, нашарила рукой кинжал, одиноко лежащий на маленьком столике. Кинжал. Какой же красивый и холодный, он способен в один миг прекратить все мои мучения. Такой же красивый и такой же холодный, как Владыка.
Я сделала несколько шагов и без сил опустилась посреди комнаты. Сильный порыв ветра распахнул окно, пропуская внутрь тусклый свет луны. Сидя на полу, я с упоением разглядывала острое сверкающее лезвие.
Ведь когда-нибудь эта пытка закончится. Не станет меня. Не станет Владыки. И о моей печальной любви никто не вспомнит. Все забудется. А этот маленький кусочек металла, – не он ли та туманная дорога к столь желанному мною забытью?
Возможно, если я умру снова, окажусь в своем далеком мире, где не будет Владыки и его холодных зеленых глаз. Или попаду в ад. Не все ли равно? Главное, что я буду далеко, и Дорриэн больше никогда не сможет причинить мне боль.
Последний раз судорожно вздохнув, я направила лезвие себе в грудь. Один рывок – и меня здесь не будет…

 

Воллэн
Я вовремя заметил Нарин. Белая словно снег, она на подкашивающихся ногах пересекла зал, диким взглядом окинула попадающихся ей навстречу придворных. Мне стало страшно. Доселе я никогда не видел у нее такого затравленного взгляда. Что же Дорриэн мог ей наговорить? Смотря девушке вослед, Владыка зло усмехался, явно получая удовольствие от созерцания страданий посланницы.
За последний месяц он сильно изменился. Стал другим. Это заметили все. Так же, как и то, что больше всего от него доставалось Нарин.
Я поспешил за девушкой. Неизвестно, что она может натворить в таком состоянии. Следовал за ней, но она не слышала моих шагов. Казалось, Нарин вообще не понимает, что с ней происходит. Пошатываясь будто в трансе, она с трудом пробиралась к своей комнате.
Хотел окликнуть ее, но не успел. Посланница захлопнула дверь прямо перед моим носом.
– Нарин, открой!
За дверью раздались истерические рыдания. До этого я не слышал, чтобы Нарин так плакала. Девушка стонала, всхлипывала, что-то шептала и явно была не способна справиться с душившими ее рыданиями.
Мое предложение поговорить не дало результатов. Да что же между ними произошло?! У меня мороз пробежал по коже. Точно знал, она способна на многое, а в подобном припадке – на все.
Я прислушался. Вот посланница поднялась и прошлась по комнате. Потом снова послышался глухой звук опускающегося тела и какой-то невнятный звон. Как будто нож или какой-то другой металлический предмет стукнулся об пол.
Демоны! Она что, совсем рехнулась?!
Одним толчком я вышиб дверь и чуть не заорал, увидев, что происходит. Девушка стояла возле окна и сжимала обеими руками кинжал, которым собиралась убить себя.
Идиотка!
Я подлетел к Нарин и схватил за тонкое запястье. Она дернулась и зашипела, словно взбешенная кошка. Пришлось отвесить пощечину. Иначе ее в чувство не привести.
– Пусти!
Не обращая внимания на проклятия, я разжал пальцы, вцепившиеся в оружие мертвой хваткой. Стилет выпал из руки, звонко ударился о плиты пола.
Посланница кинулась было к нему, но я отшвырнул оружие в угол. Опустившись рядом с девушкой, с силой затряс ее за плечи, не представляя, что еще сделать, чтобы прекратить эту истерику.
Несколько раз жадно глотнув воздух, она сжалась в комок на полу и тихо застонала.

 

Эрот
Демоны! Да что со мной происходит?! Эта бестия окончательно лишила меня рассудка! Стоит мне увидеть ее, как меня охватывает злость. И зачем только приказал уменьшить дозу? Она должна была умереть еще несколько недель назад. Но до сих пор жива. А у меня не поворачивается язык приказать убить ее. И выгнать не могу. Что это? Жалость? Нет, я никогда и никого не жалел. Ненависть? Возможно. Но тогда почему я не могу отвести от нее взгляда, когда она рядом? Еще немного, и я сойду с ума!
Я заперся в кабинете, не желая никого видеть. О боги, вместо того чтобы наконец закончить то, что так давно начал, я теряю время с посланницей. После разговоров с девушкой ни на что другое просто не остается сил. И сейчас вместо того, чтобы продолжить подготовку, стою здесь и не могу пошевелиться. Просто не могу ничего делать!
– Дорриэн, может, объяснишь, что сейчас такое было?
Эдель, демон ее забери! Моя «сестренка» пришла требовать объяснений. Зачем? Что я могу ей сказать? Я и сам уже ничего не понимаю!
– Зачем ты так ведешь себя с Нарин? Тебе доставляет удовольствие издеваться над ней?
– Эдель, уйди!
– Нет! – Она подлетела ко мне и потребовала объяснений. – Объясни, что с тобой происходит?! Сначала ты делаешь ей предложение, клянешься в любви, а теперь унижаешь при всех. Она не твоя рабыня!
К сожалению. С рабынями куда проще. Они покорны и молчаливы. А посланница только и делает, что поучает меня. Видите ли, я превратился в монстра. Зачем она вообще здесь появилась?!
– Она моя будущая жена и должна знать свое место!
– Место? И какое же ты уготовил ей место? Сидеть у твоих ног подобно преданной собаке? Лизать носки твоих туфель?
Я отвернулся от Эдель, предусмотрительно отошел подальше. Мало ли на что способна взбешенная эмпатия.
– Она приняла мое предложение, значит, знала, на что шла.
Эдель зло прошипела:
– Раньше ты был другим! А сейчас превратился… я даже не знаю, как тебя назвать. Ты – чудовище!
– Убирайся! Я не обязан перед тобой отчитываться! – Если она сейчас же не уйдет, очень об этом пожалеет. Мне надоело себя сдерживать! У меня уже не осталось сил притворяться!
– Разве ты не понимаешь, что делаешь ей больно? – еле слышно прошептала эмпатия. – Поговори с ней. Если не хочешь, чтобы Нарин была рядом, просто объясни все. Она поймет и уйдет. Хватит ее мучить.
Мучить ее? А разве она меня не мучает? Сводит с ума одним своим присутствием! Может, действительно будет лучше приказать ей убираться из Драгонии? Завтра же. Д’Оры не желают, чтобы она уезжала? Но это их дело. Не мое. Хотят убивать ее, пусть убивают. Но только не в моем замке. Все, сейчас же скажу ей, чтобы собрала вещи и завтра утром покинула Ирриэтон.
– Куда ты?
– Поговорить с Нарин. Ты ведь этого хочешь?
Я выбежал в коридор и быстрым шагом направился в комнату посланницы. Эдель бежала за мною и кричала, пытаясь меня остановить:
– Дорриэн, постой! Нарин сейчас не способна воспринимать твои слова. Да и ты не в том состоянии. Отложи разговор до завтра.
Нет, откладывать я ничего не собирался. Сию же минуту скажу ей все, что о ней думаю. Хватит! Если я не сделаю этого сейчас, завтра мне может не хватить духу.
Эмпатия попыталась меня удержать, но я оттолкнул ее и ускорил шаг, мечтая как можно скорее покончить со всей этой историей. А потом заняться тем, для чего я сюда пришел. Восстановить власть Владык на Этаре – вот моя цель. А не выматывать себя постоянными мыслями о посланнице.
Я завернул за поворот и увидел в конце коридора Нарин. Она шла мне навстречу, но, заметив меня, резко остановилась. В слабом свете свечей девушка казалась белой дымкой, зависшей в воздухе. Такой же легкой и слабой.
Позади нее стоял советник и что-то негромко говорил.
Демоны! Я сейчас…
Но я не смог сдвинуться с места. Просто стоял, смотрел на нее и не мог пошевелиться. Куда делась моя хладнокровная решимость? Почему я не могу переступить невидимую черту, увести ее отсюда и все сказать?
Время остановилось. Где-то позади слышалось прерывистое дыхание Эдель. Принцесса больше не пыталась меня удержать, предпочитая оставаться безмолвной свидетельницей этой абсурдной сцены. Не знаю, сколько мы так стояли, но вдруг Нарин будто пришла в себя и сделала шаг мне навстречу, а потом резко развернулась и побежала прочь.
– Дорриэн, оставь ее сейчас. Пожалуйста, – с мольбой в голосе произнесла Эдель и поспешила к мужу. А я так и остался стоять в пустом темном коридоре, смотря ей вслед. Догорела еще одна свеча, и все вокруг погрузилось в полумрак.
«Совсем как в моей жизни, – усмехнувшись, подумал я. – С каждым днем все темнее и темнее».
Белая дымка была уже далеко, и у меня не хватило смелости ее догнать.

 

Нарин
– Воллэн, отпусти меня. Со мной уже все в порядке.
Советник убрал руки и помог мне подняться. Он подвел меня к кровати, усадил рядом с собой и принялся успокаивать. Я с апатией смотрела на колышущуюся занавеску, подрагивающую от резких порывов ветра, и едва ли слышала, что он мне говорил. Какой вообще толк в словах? Ты говоришь, кричишь, а тебя не слышат. Отворачиваются, грубо отталкивают, а потом еще и смеются вслед. Я всегда была для него игрушкой. Красивой игрушкой, с которой интересно играть. Ему казалось забавным подчинить меня себе, заставить сломаться, а потом отпихнуть как поломанную куклу. Теперь эта кукла не может собрать осколки своего сердца, от которого уже ничего не осталось. Надо что-то делать. Это не может продолжаться вечно. Иначе в следующий раз я себя убью.
Я поднялась и, почувствовав привычное головокружение, оперлась рукой о плечо советника. Демоны! Что со мной? Мало того, что сердце разрывается, так еще головная боль бьет в виски. Отстукивает мелкую противную дробь. И так постоянно.
– Нарин, ты куда?
Я помассировала кончиками пальцев покрытые испариной виски и, прикрыв глаза, прошептала:
– Хочу поговорить с Дорриэном и решить все раз и навсегда. Так больше не может продолжаться.
Заставив себя собраться и не думать о боли, вышла из комнаты и услышала за спиной встревоженный голос друга:
– Может, не сейчас? Давай ты успокоишься, а завтра вы поговорите.
Но я продолжала упрямо идти вперед.
– Я спокойна. Холодна и спокойна… как мертвая.
Он не понял моего юмора, который с каждым днем становился все мрачнее и мрачнее. Так же, как и другие не хотели его понимать. Советник говорил и говорил, и от этого голова готова была взорваться. Нет, пусть он замолчит! Иначе я сейчас опять начну кричать и биться в истерике. Сколько можно меня уговаривать?!
Я сжала руки в кулаки и ускорила шаг. Пройдя еще несколько метров, увидела на другом конце коридора Владыку. Он остановился и с леденящим душу спокойствием следил за тем, как я приближаюсь.
Нет! Я не могу! Если я сейчас брошусь к нему, он вновь меня оттолкнет, а потом будет громко смеяться. Я не хочу этого, я не смогу вытерпеть!
Я смотрела на Дорриэна и не могла ни сделать шаг навстречу, ни убежать. Просто стояла и смотрела. Как же больно! Еще немного – и я лишусь рассудка от боли! Зачем он это делает? Зачем режет меня без ножа? Заставляет умирать каждый раз, когда я его вижу. И так бесконечно.
Снова этот безжизненный взгляд. Это равнодушное презрение, которое я ощущала каждой клеточкой своего тела вот уже которую неделю. Не в силах больше терпеть, я зажмурилась и побежала прочь, чтобы поскорее упасть на кровать и заснуть. А возможно, уже никогда больше не просыпаться.
Назад: Глава девятнадцатая
Дальше: Глава двадцать первая