Глава 31

В четырнадцать лет я мечтала похудеть любой ценой. Ну в тринадцать – пятнадцать все мы думаем не головой… но где были в тот момент мои мозги, я даже затрудняюсь сказать. В общем, я стала членом тайного общества будущих леди. В переводе на нормальный язык – общества желающих стать красавицами. Там имелась группа Клеопатра (отделение недовольных своим носом), группа леди Годива (эти мечтали о прекрасных волосах), отряд Дженнифер Лопес (все в курсе, какое у этой дамы выдающееся достоинство?), семейство Жанны Фриске (тут понятно), семейство Анны Семенович (тут еще понятней)… но львиную долю составляли желающие похудеть. Это маниакальное желание преследовало не только пышек вроде меня, но и вполне себе стройных девчонок, и даже тощеньких до невозможности девиц вида «в чем душа держится?».

Общество круглые сутки торчало в Сети и, принципиально не обращая внимания на отдельных троллей, рекомендующих просто оторваться от компьютера и потратить пару часов на спортзал, пробовало разнообразные способы обрести стройность. И каждая «леди», испытав на себе очередную панацею, тут же мчалась к компу и делилась результатами.

Выглядело это примерно так:

– А я вычитала про «политическую диету»! Сегодня попробую!

– Какую?!

– Речи президента слушать вместо обеда, что ли?

– Нет, питаться, как предки. Мясо, овощи, яйца… только в сыром виде.

– А…

– Она «палеолитическая»!

– Кто?

– Диета, темнота! Называется так, потому что все сырое люди ели в палеолите.

– Это такой ресторан?

– Это такой период! Исторический. Когда огня еще не было! Только фиг поможет, если всю эту сырость лопать килограммами, как ты. Кстати, ты смотри с ним поосторожнее, с сыроедением, это опасно. Эй, слышишь? Где ты?

– Сырое мясо есть пошла. Вернется – скажешь. А кто пробовал пивную диету?

– Я. – Мрачный смайлик. – Не советую. Живот отрос так, что даже сквозь шубу видно.

– Ой, девочки, а мне говорили, что полезно худеть, питаясь детским питанием. Как Дженнифер Энистон. Я уже купила такое! Интересно, сколько банок можно съесть за один раз?

– Детское питание?! Дура, оно, наоборот, килограммы приращивает, как свинье на убой! Его специально делают, чтобы дети быстрей вес набирали…

– Да?

– Ксень, не обращай внимания, это опять тролль забрел.

– Какой тролль, идиотки? Сами дурь несете…

– А я уже семь баночек приговорила. Вкусное…

Чей-то смайл злобно хохочет.

– Девочки, а кто пробовал тайские таблетки?

– Машка, кажется.

– И как?

– Вернется из реанимации – спросишь.

– Она в реанимации?

– Подумаешь! Зато стройная!

– Ага, в гробу будет смотреться великолепно! – Смайл скелетика, встающего из гроба.

– Опять тролль! Пошел вон!

– А я похудела за неделю на семь кило!

Чат взорвался вопросами:

– Как?

– Как?!

– Говори! (Нетерпеливый смайлик.)

– Чай специальный… поделиться?

– Девчонки, это опять дистрибьюторша «чудо-чая» под новым ником зарегилась. Не обращайте внимания. Этим чаем только тараканов гонять, больше толку с него никакого.

– А моя знакомая знает одного человека, который работает в клинике, где звездам желудки режут. Делают ма-аленький желудочек, чтобы есть не хотелось.

– Я тоже хочу!

– Сто пятьдесят тысяч рублей. Пойдет?

– Ну…

– За сто пятьдесят и я без операции похудею. Очень простая диета получится, называется «жрать нечего».

– Тролли сегодня ваще обнаглели! А я у экстрасенса была, заговаривалась на похудение.

– И как?

– Класс! Сейчас тортика покушаю и расскажу подробно.

– Девочки, мне плохо…

– Что пробовала?

– Да эту диету… из палеолита… мясо сырое… всего-то грамм двести съела… ой, совсем нехорошо. Кто знает, что надо выпить, чтобы прошло?

– Но-шпу!

– Э-э… активированный уголь?

– Правомицетин. То есть лево…

– В «скорую» звони, кретинка! Загнешься ведь от сальмонеллеза!

Начитавшись и наобщавшись, я взяла на себя пробу еще одного «чудодейственного средства». Желтенькая микстура называлась «Голливудская фигура», пахла лимоном и стоила недешево – я на нее ползаначки потратила. А потом еще половину маминых накоплений на отдых в Турции – когда эта фигня оказалась обычным «Фэйри», разлитым по аптечным флакончикам. И вместо Турции меня приняла больничная койка.

Я к чему это?

Когда очнулась, ощущения были один в один. Тошнота, дикая слабость и невыносимое головокружение, от которого ресницы захлопнулись так же быстро, как и открылись.

Я даже не сразу поняла, кого вижу рядом – вампир Роберто был не похож на себя, совсем другое выражение лица… Заискивающее.

Он кого-то здесь боится? А кого? И где это – здесь?

И где Джано?

И почему мне так хреново… Будто на меня опять Настя Трошина упала, чемпионка наша стошестидесятикилограммовая… причем со штангой в обнимку. Больно, не шевельнешься. Я и не шевелилась – ояката учил когда-то, что при травмах лучше сначала взвесить степень повреждений, а потом уже двигаться в полную силу.

Правильно учил.

Потому что едва выбравшись из вязкой темноты то ли сна, то ли беспамятства, я осознала несколько малоприятных вещей. Первое – я не на Представлении. Слишком тихо. Второе – звучит по-идиотски, но, похоже, я привязана… И третье – лучше мне пока не пробовать веревки на прочность, потому что рядом кто-то есть. И этот кто-то не крыса… по крайней мере, внешне…

– Состав будет действовать еще несколько часов, аур. Я подсыпал ей в питье максимальную дозу.

Фиг тебе, зараза вампирская! Пузо у меня товарищ проверенный, переварит все, кроме «Фэйри», так что встану быст…

Стоп. Аур?!

Здесь?!

Он ведь должен был приехать на днях, только поэтому парни решились на риск Представления. А то ведь Микеле всерьез уговаривал Джано сбежать втихую… мол, если аур на стороне своих аргентумов (не мог он ничего не знать, верно?), надежды на благоприятный исход совсем мало. Даже с аргентумами небольшая… и то, если все пройдет по плану.

А он сейчас приехал.

Твою швабру, что делается…

Так, спокойно.

Будем решать проблемы по очереди. Вопрос первый: где Джано. Вопрос второй: как отсюда выбраться и найти моего вампира. Вопрос третий: что я сделаю с этой сволочью Роберто, когда выберусь. Доступные средства… со средствами туго. Руки-ноги и правда привязаны. И, если это сделал Роберто, то пробирки и порошочки эта скотина у меня из карманов наверняка повытаскивала. Проклятье, про Дауда он тоже в курсе… и письма! Письма о помощи, которые он должен был послать, тоже не дойдут.

Значит, рассчитывать придется только на себя.

Мысли в голове толкались и скакали, как ненормальные, но дыхание я держала ровным и сонным… а малопонятный разговор над головой слушала в оба уха.

– Не стоит спешить с последним средством. Просто перенесите Представление на более поздний час.

– Да, аур. Причина?

– Хотя бы мой будущий приезд.

– Да, аур. Но если он вырвется?

– Значит, вы не аргентумы, если не можете справиться трое с одним.

– Но… да, аур. Мы справимся. Но, может, хотя бы ее?..

– Возможно, в следующий раз мне взять в помощники кого-то вроде Лиджано? Он пытлив, и ему не присуща леность разума. Что же ты молчишь?

– Я слушаю… и покорен вашей воле.

– Тогда иди за копией. Если оригинал тебе настолько неинтересен…

– Да, аур.

– И поживей! Чтобы к моему предполагаемому приезду все было готово!

– Аур, он сопротивляется! Он… он… скорее!

– Ш-ш-ш-ш-шитц!

Прошуршали шаги, как прошипели, по коже прошелся ветерок от чужого движения. Хлопнула дверь… и все стихло.

Выждав полминуты и не услышав ни шороха, я открыла глаза.

Пусто.

Это кстати.

– Есть женщины в русских селеньях, – старательно пыхтела я через несколько секунд…

Не знаю, чьи слова, но как кстати! А ну еще раз, хвостик. Чу-уточку выше, ага… Мне бы хоть одну руку развязать… скорее. Скорее только.

Пленниц с хвостом тут, кажется, не бывало, так что его не привязали. И так получилось, что именно он теперь оказался моей надеждой – слишком прочные веревки, порвать не порвешь, по крайней мере так, без опоры. Ну давай, родимый!

И, р-р-раз!

Пот катился градом, от маски, наверное, уже ничего не осталось…

И в суп запихнут. Сварю, обязательно… и кое-кому на голову вылью… Я бормотала стишки, которыми у нас на секции перебрасывались девчонки, копила злость и настойчиво пыталась развязать проклятый узел. Хорошо, что цепи не использовали…

Поддается, ура! Узел поддается!

Есть! Я села, стряхнула с руки веревку…

Ну теперь посмотрим!

На то, чтобы развязать остальные узлы, ушло меньше минуты. Я осмотрелась, выискивая что-то, похожее на оружие…

Камера. Пустая. Кроме стен, здесь только плита с еще болтающимися веревками, а ее поднять… да мне в жизни настолько не разозлиться. А дверь железная. Окно… окна практически нет. Щель под потолком. Стены каменные.

Ну просто класс.

Меня затрясло от злости.

Стоп. В углу сундук. Интересно, что там?

Я знал, что нам не позволят уехать. Понял, когда Дарья и Шер прошлись по дырам в моей памяти, когда стало понятно про оболочку и миссию Даиза. И рассказ Лауры… после него все стало кристально ясно.

Нам не позволят уехать – аргентумам слишком нужна энергия и не нужна огласка. Нам не позволят усилиться – источник энергии должен оставаться послушным и безропотным. И нам не позволят попросить помощи у кого бы то ни было. Аргентумы не глупы… Если они дозволяют себе такое, то аур на их стороне. Простая логика.

Остается хитрить. Совершенно забытый навык…

Трудно искать поддержки, еще сложней – выстраивать план действий, не полагаясь на нее. А еще прятать часть, не доверяя никому. Я не из видящих, но последние дни мне постоянно мерещился холод в спине. Такой бывает, когда слежка. Кровь первых вампиров, я до сих пор не понимаю, был ли из нашей ситуации хороший выход! Если и был, я его не нашел: пришлось выбирать между плохим вариантом и совсем плохим…

То, что я сейчас лежу тут и не в силах шевельнуться, – это какой вариант?

Предсказуемый. И скверный.

Массимо. Микеле. Роберто. Мелисс. Кто из них? Это только кто-то из них…

…мы не дошли даже до зала. Только ступили во внутренний двор… я почувствовал неладное, когда Дары – все с закрытыми лицами и слишком тихие – качнулись к нам.

Проклятье, я был готов отразить любую атаку, я даже четки специальные противоядные сделал. Даже если бы кто-то выпустил в нас ядовитое или дурманное, я бы успел их сжать. Научился сбрасывать приказы, создал универсальный амулет…

И все-таки меня отключили…

Как? Я был настороже.

Это мог только…

Дверь протаяла в стене неожиданно – и знакомая комната под залом изъятий сразу стала маленькой… холодной…

…аур.

Все-таки прибыл.

…вот откуда тот удар – будто изнутри. И мгновенная потеря сознания.

Плохо.

Он шагнул вперед, и у меня перехватило дыхание. Странный эффект. Я видел аура четыре раза в жизни. Но тело мгновенно подобралось, дрогнуло, словно ожидая… чего? Так реагируют несчастные древесные ящерки-хамелеоны, которых держат в клетках, чтобы иметь запас хвостов. Мне всегда было жаль их – в отличие от всех обитателей зверинца, они не радовались, когда к ним подходил человек.

Они боялись…

Я… боюсь? Да, страшно. Это инстинктивная реакция, я не помню, чтобы аур… чтобы он тоже…

А тело помнило.

– Опять был непослушным, малыш? – вздохнул аур.

Слова отдались едкой вспышкой тревоги и отвращения. Диссонанс… Все дело в несочетаемости. Голос и интонация доброго деда отчаянно не совпадали с хищным взглядом, с жадностью, проскользнувшей в движении руки.

Бывает, что неопытный энчелесто путает семилистник с полынной отравкой. Щепотка семилистника в чай дарует ясность ума и силу работать, если падаешь с ног от усталости, то же количество отравки убивает по истечении трех часов, и горе беспечному, не имеющему противоядия. Но трава не притворяется. Она просто похожа…

Мир природы жесток, но там слабые стараются выглядеть как сильные. Силь-муха – словно грозный шмель, древесный уж – как ядовитая жирма.

Тот, кто держит сейчас руку на моем плече, тот, кто смотрит в глаза с фальшивой заботой, – хуже.

Опять был непослушным… малыш…

Малыш!

Интересно, когда первый раз прозвучали эти слова? Сколько раз я верил этим интонациям защиты? А потом маска сползала.

И эти постоянные вызовы…

Странно, наверное, так нуждаться в ком-то и ненавидеть его за это. И постоянно бояться, что он вспомнит то лишнее, стертое уже, и снова вызывать, вглядываться в глаза, и еще больше ненавидеть оттого, что боишься и не уверен…

Тень в блестящих глазах.

Белая вспышка боли.

Негромкий голос, из которого быстро испарились и забота, и тепло.

– Плохо быть таким догадливым, малыш. Опасно.

– Без этого… я бы не смог… работать…

– Именно. Отличные у тебя мозги, малыш. Пришлось обойтись наложением оболочки, жаль было губить такие способности.

– И деньги… – согласился тот, отвечая на невысказанную мысль. – И несколько очень интересных веществ на заказ. И все остальное. Жаль, жаль. А ведь я догадывался, что так и будет. Они, – последовал пренебрежительный кивок куда-то в сторону, – не думали. Ленивы. Нелюбопытны. Только и умеют, что интриги плести. Считали, наложенная оболочка решит все проблемы, – и без паузы, в упор, спросил: – Ты же догадался про оболочку? Не закрывай глаза, малыш, знаешь ведь – бесполезно.

Нет…

Не беспо… спрятать эту мысль, быстро!

Кажется, успел. Давление на виски ушло, так и не став ломящей болью. А голос продолжал вещать:

– …все удивлялись, отчего ты даже в оболочке никак не угомонишься: то вопросы начнешь задавать, то заявку на Дар подашь ни с того ни с сего. Запреты постоянно нарушаешь. Не понимают до сих пор, что значит пытливый ум. А я знал… – Длинные пальцы вцепились в волосы. – Знал, что как тебя ни прижимай, ты рано или поздно найдешь способ выскользнуть из рук.

– А знаешь, я даже пробовал найти тебе замену. Но это непросто… За дорогами следят, понимаешь. Караваны досматриваются. Наглые людишки заламывают цену и пытаются шантажировать. Поправить свои дела за мой счет! – Сквозь доброжелательную маску вдруг проглянула злоба. – Черепаха наглая!

Как глупо все. И противно.

Послали уже кого-то в дом? Наверное, сразу же послали…

Не думать про дом. Нельзя. Отвлечься и отвлечь.

Мелисс. Микеле. Роберто. Кто из них?

– Молчаливый какой. Хитрецы всегда молчат. Как ты догадался?

– О чем?

– Такой невинный вид… я почти поверил. Или поверить? Я понимаю, почему ты взял к себе Мелисс и этого самоуверенного красавца, отличные, надо сказать, модели… но какой хитрый план может включать в себя доносчика?

– Модели?

– Так ты не догадался? Забавно. Что ж, полагаю, такой экспериментатор, как ты, оценит красоту замысла. Твои так называемые со-родичи – модели оболочки. Более ранние модели, так сказать, пробные, поскольку старше тебя. Микеле, например, был ярым путешественником, а наложенная оболочка вынуждает его не покидать город. Роберто ценил дружбу, но под влиянием оболочки из него вышел, пожалуй, неплохой шпион. Мелисс – отдельная история. Пожалуй, с ней мы погорячились. Она хотела детей и могла их иметь, но партнера выбрала совершенно неразумно. Этот ее Дар! Между нами, девице совершенно непозволительно так забываться – представь, она даже нарушила приказ аргентума, собиралась выйти замуж за это человеческое отродье. Причем даже не сделав свой Дар вампиром, поскольку он, видите ли, был против!

Мы переориентировали ее разум с пылких чувств на холод логики, и она сама избавилась от своего «воплощения мужества и великодушия». Юные вампиры порой бывают редкостно глупы. Верно?

Оболочки…

– Да, мальчик. – Заметно заострившийся взгляд почти резал. – А ты собрал их… зачем?

– Вас встревожило, что я собрал вместе все оболочки?

– Ты и правда не понял… Треть моего хмаля в оболочках. Ты собрал лишь часть. Первенцев.

Что?! Давление стало непереносимым, но наконец-то обретенное понимание было хуже. Куда хуже… Некоторые несоответствия, мелкие странности, замеченные за несколько лет изменения в поведении со-родичей – все внезапно сошлось в жуткой по своей неправдоподобности картине. Это не хитайцы… куда хитайцам до такого размаха. Треть? Нет, лжете, аур. Больше половины. Вероятнее всего, пять из семи… Конечно! Едва кто-то из Младших набирал достаточно сил, чтобы выделиться из толпы, как его приглашали «для бесед». И все.

Они корректировали немного. Не слишком заметно. Вампир почти не менялся, просто появлялось в нем нечто лишнее. Спокойствие? Безразличие? Дар мой называет эту черту характера непонятным словом «пофигизм».

Дар мой…

Отвлечь.

– Не противно? Править куклами вместо живых?

– Противно. Но зато как легко… Знаешь, малыш, изумительно легко. Не надо уговаривать, убеждать, доказывать, можно просто приказать, и будет исполнено. Это прекрасное ощущение. Эксперимент удался.

Не совсем, если хоть одна модель нарушила навязанные правила. Или… больше?

Странно он подобрал слова… Стоп.

– Эксперимент? А дальше?

Черные глаза замерцали.

– Умница… ах, как жаль…

Вторая волна понимания почти захлестнула ледяной волной. От масштабности замысла и жестокости… От присвоенного ауром права повелевать без обязанности нести ответственность за неверно принятое решение.

Хотел знать, Джано? Не захлебнись теперь.

– Вы хотите использовать это в других городах… – Собственный голос показался глухим. – Так? Наш город – только эксперимент. Вы хотите править всеми вампирами?

– Согласись, малыш, прекрасный замысел. Не будет конфликтов, не будет глупых поединков, и пищи каждому, сколько хочешь, без оглядки на человеческие прихоти. Гармоничное общество…

Он еще говорил что-то – о новом устройстве общества, о порядке, который воцарится сначала в нашем поясе, потом в других, но я слышал и не слышал. Третья волна понимания оказалась самой тяжелой. И не потому, что такая откровенность явно имела причины (с самого начала было ясно, что так откровенничать можно только с обреченным), но и потому, что в этом, кажется, безумном плане были заметны определенная логика и твердая уверенность. Аур явно оказался не одинок в своих убеждениях… И шансы у него имелись. А самое плохое – имелись союзники.

Плохо, ох, как плохо.

Сможем ли… не думать, не думать. Представить что-то другое…

Овечье стадо тоже кажется гармоничным. Со стороны. Пока не придет пора готовить плов или шашлык.

– Вы и людей хотите подчинить…

Аур смотрел рассеянно, и стало ясно, что мое время вышло. Он успокоился на мой счет и больше не был намерен тянуть с… с чем?

Страшно. Как бы ни старался убедить себя в том, что все это просто необычный эксперимент, но понимал ведь: результаты, скорее всего, узнает кто-то другой.

– Думаю, ты согласишься, что это справедливо. В свое время они едва не уничтожили нас, а в этом подзвездном мире за все рано или поздно придет пора платить.

– За все. Вы правы, аур. Придется… Рано или поздно.

Слова ауру не понравились.

Он нахмурился:

– Хорошо, что ты это понимаешь. До Представления осталось не так уж много времени. Очень жаль, что этот праздник будет омрачен трагедией. Увы, наша община сегодня лишится и потенциально сильного Дара, и неплохого энчелесто. К сожалению, напряженные занятия тяжело повлияли на разум энчелесто Джано, и сегодня его душевное здоровье отказало окончательно. Подумать только, убить свой Дар прямо на Представлении… – Аур скорбно покачал головой. – Какая жалость…

Ах вот как. Что ж, ты ведь это предвидел, Джано?

У меня осталось совсем мало времени.

Пора.

Я закрыл глаза.

Дверь была хороша. Славная дверь, тяжеленькая, на несерьезных петлях, такую снести одно удовольствие, тем более что крышка от сундука – не самое плохое оружие.

Я перехватила крышку поудобней.

Ну что, пузо, наш выход?

Устроим себе сеанс фитнеса посредством битья морд нехорошим типам?

«Бурл?» – непонимающе отозвалось пузо, еще не отошедшее от гадского сюрприза Роберто.

Само ты бурл! Они нашего Джано обижают. Кормильца!

«Бурл!»

То-то. Двинули на спасательные работы!

– Вот она! – вдруг донеслось от окна. – Дауд, сюда, вот она!

Шер?! Как?

В щели решетки и правда – лицо Алишера. С ума сошел!

– Дарья, Джано с тобой? Ты… тебе не плохо? Что ты молчишь?

– Жду, пока можно будет хоть слово вставить! Вы как тут? Сказано же было…

– Мы… в общем, кое-что услышали.

– Мы тебе оружие принесли, – перебила голова. – Твое ведь отобрали? Лови.

Мягкие свертки тихо шлепнулись на пол. Мои «пельмени». Взрыв-порошок Джано! Чихалка… И… и…

Пузо, живем!

«Бурл?»

Банза-а-а-а-а-ай!

К сожалению, сразу банзая не вышло. Я уже примерилась к двери (в смысле, как бы ее выставить, чтобы не слишком шумно было, сторож ведь в коридоре торчал), когда на меня рухнуло.

Это были не боль, не обида, не страх, не слабость, не… Или это было все одновременно? Серая стена в зеленых островках мха поплыла перед глазами, в груди стало невозможно горячо, пришлось срочно хвататься за камень… и не помогло…

Лежа на полу, я пыталась удержать уплывающее сознание, а оно кружило сверху облачком пара… белого…

«Дарья!» – отдалось в голове. Голос беззвучный, но такой знакомый… Мой вампир?!

«Джано? Ты где? Ты…»

«Не сейчас. Послушай… Я прошу тебя помочь, пожалуйста. Согласна?»

«Конечно! – Он еще спрашивает! – Я уже, я только дверь сейчас сломаю…»

«Не надо!»

«Как не надо?! Да я…»

Беззвучный голос торопливо перебил:

«Дарья, у меня всего несколько капель! Слушай! Я сейчас постараюсь их отвлечь… и перекину тебе форца… а ты позовешь на помощь…»

«Кого? Роберто засланный казачок, а не друг! Про остальных не знаю».

«Было бы время – обязательно спросил бы, кто такой этот «казачок», – с тоской проговорил в моей голове голос вампира. – Может, потом… но сейчас не об этом. Зови моих фамили…»

«Кого?! Подожди, я? Я не умею!»

«Это уже заложено, ты только посиди неподвижно. Недолго, хоть полчаса. Они услышат и пойдут по наводке. Ты просто будешь гедда».

«Путеводный огонь, по которому ночью идут караваны! Не двигайся. Если можешь, помолчи. Прошу!»

– Дарья, ты что? – окликнули от окна.

Я сердито замотала головой и замерла, силясь сообразить, что это за гедда, которого я должна звать, а главное – как?! Если нельзя ни говорить, ни двигаться, а?

А он неожиданно замолчал. И только секунд через десять я услышала странно спокойное:

«Сейчас пойдет переброс. Если удастся – беги, ты сильная, и никто не знает, на что ты способна. Выйдет сбежать – позаботься о мальчиках. Они сейчас у эмира. На всякий случай – я рад был встретить тебя. Поверь, красота не сводится к мере веса…»

Кхм.

«Джано, мальчики-то… Красота не… что? Подожди-и-ите! На всякий случай?!

Джано!!! Джа…

А-а!»

Показалось – потолок рухнул. Сразу всей массой – на меня.

Как он сказал? Постараться не шевелиться?

Да тут попробуй шеве… ох.

Темно стало…

Я успел. С трудом, правда. Слушать аура и одновременно работать с вязью энерготоков в принципе нетрудно… в принципе. Но боль – сильный отвлекающий фактор. И принуждение. Я смог его отсрочить, отодвинуть, так, чтобы оно ощущалось вполсилы, но совсем убрать принуждение нереально, и оно давило, мешая сосредоточиться.

А еще была ненависть.

Я забыл, что это такое – оболочка такого чувства не предусматривала, даже Даиза после его гнусных выходок я всего лишь не понимал и не помышлял о мести. Я забыл… да и вообще, кажется, не умел ненавидеть. Некого было.

Теперь научился.

И этот ледяной шипастый ком в груди тоже сбивал сосредоточенность…

– Ну что ж, малыш… похоже, пришла пора прощаться? – В издевательской пародии на ласку рука коснулась моих волос. – Ничего сестре передать не хочешь? Я думаю, мы не станем дожидаться, пока ее доставят, но обещаю, что твои слова она услышит.

Шипастый ком тяжело ворочался в груди. Оказывается, от ненависти тоже бывает больно.

– Это вряд ли.

Кажется, он что-то понял. Воздух грозово сгустился, на глазах напитываясь поисковыми разрядами… Глаза опасно сверкнули:

– Что-то затеял, малыш? Напрасно…

– Не вам судить!

– Ты что-то чересчур осмелел, к чему бы это…

– Аурум, он на потоке! Он… он откачивает энергию, посмотрите!

– Как?! Куда? Ты, маленький гаденыш…

Заметили! Кровь первых вампиров, заметили. Ну так тому и быть. Значит, используем именно это. На самом легком касании, даже не в четверть силы, сплетаю фантом, старый фокус детских лет… и позволяю его заметить.

– Вот она! Он в крысу закачал, посмотрите! Вот она!

– Что стоишь, кретино, бей!

– Хватай!

Но попробуйте поймать крысу, если она этого не хочет! Почему-то именно крысы из всех подлунных животных неподвластны вампирам. И тем более попробуйте поймать фантом!

Издевательски пискнув, «крыса» исчезла в щели, и я успел улыбнуться прямо во взбешенное лицо аура:

– Вот так, аурум. Теперь вы получите мои силы, только если разберете Инфериору по камешку! И то без гарантий!

Ничего больше не успел…

Я – рыба.

В смысле, уже довольно долго я соображала, где я… ну и кто я заодно. Пока не дошло, что я, наверное, рыба. И лежу на песке. А судя по ощущениям (жуткая тяжесть, невозможность пошевелиться и дикая жажда), я – большая рыба.

Я – кит. Чудненько…

Над головой звучали голоса:

– Что же это такое?

– Никак! Я не знаю, что делать…

– Ну ничего. Сейчас я попробую…

– Что ты делаешь?!

– Не мешай. Я видел, что так приводил в чувство пациентов премудрый Абу иль Сена…

Знакомый голос. Кстати, если я его понимаю, значит, это тоже рыба? С ума сойти, рыбы разговаривают. А я их жарила, надо же…

Стоп. Жарила? Как…

Додумать не получилось – в следующий момент я почувствовала, что по мне кто-то ползет. Оказалось, у меня есть глаза – потому что они моментально открылись, изучая этого ползающего. И голос. Точнее – визг. Он рванулся к потолку, едва глаза передали в мозг, что они такое увидали: у меня на груди сидела голова. Мужская. С усами! С лапками… Но фиг с ними, с лапками, другое важно: она вытянула губы трубочкой и явно собиралась целоваться!

– Пошла вон!!!

Голова подлетела, будто у нее прорезался вертолетный винт, но не удрала.

– Хвала Нейгэллаху и милости его, ты очнулась, дочь печали. Что, во имя змей Темного бога, с тобой произошло? Ты часто страдаешь подобными припадками?

– Да сам ты припадочный! Я тебя счас в порошок сотру, череп озабоченный!

– Озабо… – Усато-лапчатая голова захлебнулась от возмущения. – Да поразит тебя Шергэллах за нечестивые мысли, о злонравное порождение пустыни!

Нет, вы такое слышали?

– Я злонравная? А ну слезь с меня, тыква усатая!

– Да я только воздух в тебя хотел вдохнуть! Для…

Не, видали доктора Хауса?

Я отогнала дикое видение, в котором голова на паучьих лапках пыталась сделать мне дыхание по системе «рот в рот» – да ну не может быть! А тогда что это было? Я почему-то ничего не помнила. И все-таки…

– Так я тебе и поверила!

– Дарья, не надо на него кидаться! – подсказал голос из-под потолка. А, Шер. Шер?!

Память вернулась, причем вся сразу. Как будто кто-то хорошенько потряс яблоню, и все яблоки попадали вниз, целясь именно в меня.

Плеер в парке. Незнакомый город. Ошейник на горле. Темный дом, медленно выпрямляющийся мне навстречу парень с котенком на руках… Ящер, черепахи в пустыне, кровь на моих ладонях… тихий голос, выдохнувший, что красота не сводится к мере веса…

Джано!

– Дарья! – голова заскакала на моей груди, снова привлекая к себе внимание. – Проклятье, ради тебя я осквернил себя использованием лекарских приемов, а ты снова?! Очнись! Оу-у-у-у-у-у!

Клянусь, я ничего не делала – только посмотрела на него.

А он отлетел, как футбольный мяч. Причем мяч, который пнул кто-то неслабый, вроде Валуева.

– Ты… что? Ты вампир?!

Что за… я раскрыла рот, чтобы объяснить Дауду всю глубину его заблуждений, но руки остановили. Мои собственные. Они светились.

Это было как в том сне про Джано-ребенка. Это он видел все так – словно вокруг каждого предмета дрожал и мерцал свой собственный ореол, то теплый и нежный, то колючий… Ауры. Они так называются, ауры. Кажется.

Как он сказал? «Я перекину тебе форца… сейчас пойдет переброс… если получится, беги…»

А следом набегали другие голоса, другие слова:

«…а как же, нерожденные вампиры, они бывают. Поделится какой вампир со своим Даром, и…»

«…не все решаются. Опасно же…»

«…поделится…»

Он поделился.

Ага. И что теперь делать?!

Я – вампир. И что мне теперь… в смысле, я что, кровь должна пить или питаться энергией в чистом виде?

«Бурл?» – нерешительно вступило ошеломленное перспективами пузо. Ага, сама в шоке… Чтоб мне в кефире утонуть, допрыгалась. Ну как же? Они же говорили – ритуал… они говорили, обязательно касание. Как же это?! Ведь все говорили, что так невозможно.

Да, видно, когда твой вампир – ботаник, законы ему не писаны. Захотел – и отдал.

Стоп. А что у него-то осталось? И как он теперь?

Дауд что-то говорил, но я не слушала. Я смотрела на свои руки, в которых мягко наливался алый жар, и лихорадочно вспоминала, что мне наговорил Джано, тогда, перед потерей сознания. Я должна была позвать кого-то на помощь… посидеть спокойно, не двигаясь… полчаса… Черт, сколько времени прошло? Я к тому, что где же помощь? Если не считать головы, которая наконец убралась с моего бюста.

Сомневаюсь, что я резво двигалась во время обморока, но помощи как-то не наблюдалось.

– Дауд, сколько прошло времени?

Шпион прервал сердитое шипение на тему «Женщина – ошибка творения».

– Что?

– Сколько я валялась в обмороке?

– Примерно четки. Или чуть больше. Гости уже собираются.

Так. Я выдохнула. Четки – это время, которое уходит на то, чтобы перебрать все бусины на одном круге молитвенной нитки. Примерно восемь – десять минут. Многовато. Ладно. Потом подумаю, как это – быть вампиром. Потом разберемся, как у него получилось на расстоянии и без ритуала – поделиться… И совсем потом пойму, что там на самом деле собиралась сделать шпионская голова – фиг с ним, неважно. Сейчас, хакарл ауру в глотку, важно совсем другое: где все-таки мой вампир (очень не понравилось мне, что он попрощался…).

И где, к дьяволу, носит эту помощь?!

Так, без нервов. Сказано посидеть спокойно – посидим, что мне, трудно? Подумаем заодно… Как вылезти отсюда? Что у нас в активе?

– Шер, а где остальные? Все нормально?

– Мы ушли сразу же. Сани – к своему эфенди, и Тагира с собой уволок под присмотр и защиту, Рад остался у соседа на чердаке, наблюдать. А мы сюда…

Ага.

– А Левчик?

– Миу! – отозвалось из щели окошка. Хороший котик… Интересно, может, здесь и сторожки притаились?

– Мы и ящерку отпустили, и сторожкам постарались объяснить, что надо прятаться. И ловушек понаставили в доме.

– А Лаура? – Я продолжала сидеть неподвижно, а в голове тоненько звенело ощущение-предчувствие, что это зря. Это ошибка, все напрасно, без толку…

Помощи не будет. По крайней мере, сейчас.

Это точно. Я и сама теперь не знаю.

Бл… блин! Нет, он серьезно? Вот так вот его бросить, самой удирать?

Б… б… ботаник!

Счас, разбежалась!

Ох, как красиво полетела дверь! Грохнула о стенку коридора, веером пошли обломки, дико заорал перепуганный охранник…

В моих мечтах.

В реальности мы выбирались из камеры с шумом и грохотом змеи. То есть максимально тихо. С дверью получилось нехорошо, она нечаянно расплавилась – понятия не имею, как так вышло. Я только с петель ее снять собиралась. Теперь, если кто сюда явится, сразу поймет, что в камере меня нет.

Ну, ничего. Все равно я собиралась вести себя тихо только до зала. Или пока не найду кое-кого. Это потом мы устроим народные пляски на барабанах, это потом мы превратим Инфериору в филиал Вавилонской башни… ну в развалины, в развалины, не ясно? Ох, они у меня пожалеют…

…И даже до зала не продержалась!

Мы подбирались к выходу из подвала (позади остались три охранника, упакованные в Даудовы веревки; не знаю, откуда голова их выкопала, но они свободно держали вампиров), когда впереди послышались злобные вопли и тяжелый топот, а в следующую секунду навстречу вылетела… я.

С одной стороны на меня шипела обозленная голова, подсказывая дорогу и успевая между делом разобрать родословную устроителей здешнего лабиринта и предсказать им же очень не светлое будущее в качестве крыс бродячего факира. С другой – шептал Алишер, второпях перебирая снаряжение и строя версии, что и как надо применить, чтобы вытащить Джано и при этом не попасться самим… Время от времени они прерывались затем, чтобы рассказать мне, что еще умеют вампиры, и расспросить, не умею ли я того же самого.

– Еще три поворота. Осторожно, тут впереди еще ловушка, не наступи. Чтобы этим строителям в муравейник влипнуть, причем не ногами. А летать ты умеешь?

– Не знаю. Падать умею.

– Ниспошли Шергэллах здешним строителям участь в свой гарем только таким ходом пробираться! Может, попробуешь полетать? Во-о-он над той ловушкой?

– Отцепись.

– Дарья, а Джано умел приказывать животным. Попробуешь?

– Это на Левушке, что ли?

– Ну хотя бы.

– Мр-р-р-ряу!

– Вот видишь, он против.

– А если вон тому пауку?

– Общаться с пауками? Не раньше, чем попробую полетать!

– Да? А вон там летучая мышь…

– Мама!

На плече сидел Левчик и воинственно шипел на странные холодные тени, которые время от времени попадались на дороге… тени шугались, но от шипения становилось совсем уж жутко.

Поэтому можно понять, почему на появление «себя» я среагировала не совсем адекватно. Прежде чем Шер схватил меня за руку, в сторону лже-Дарьи полетела прихваченная у охраны табуретка.

– Пф! – шарахнулась моя копия.

– Уй! – отозвался кто-то за ее спиной.

– Дарья, не бей его, это Менялка!

– Пыф! – подтвердила моя копия, тараща глаза. Твою диету, неужели у меня бывает такое глупое выражение лица?

– Дурдом. Ты-то как сюда попал?

– Самое интересное, не один попал… – прокомментировал Дауд, присматриваясь к мишени, в которую угодила табуретка. Мишень была мужчиной лет тридцати на вид, с очень интересным набором предметов в руках: в правой – халва, в левой – веревка. – Я его знаю. Это Джиссир из охраны Инфериоры.

Да? Удачно попала табуреточка.

– И зачем он ловил Менялку?

Тесто, сообразив, что больше в него швыряться ничем не будут, бросилось к Шеру и оживленно замахало руками, кажется, жалуясь на погоню.

– Они хотят выдать его за тебя… – донесся голос справа. – И заставить Джано что-то сделать. Ранить или убить.

– Кто это ска… – Я нашла глазами говорящего. И не поверила этим самым глазам. – Массимо?! Что ты делаешь в камере?

Пока мы, не теряя времени, осуществили рокировку, вытащили из камеры Массимо и запихнули на освободившееся место ловца нашего теста, вампир торопливо излагал события.

В камере он сидел не просто так. Его туда посадили «за предательство долга и попытку доносительства». Проще говоря, аур засек попытку подслушивания, а, прочитав еще и мысли вампира-охранника, взбесился окончательно. Почему не убил на месте – неясно. Сказал, что разберется потом, а пока распорядился запихнуть в «изолясьон».

– Куда?

– Сюда. В подвал. Он изолирован, здесь нельзя подпитаться. И связаться с кем бы то ни было отсюда нельзя.

Ну да. А разговор с Джано – это такой оригинальный глюк, так, что ли? Хм… вряд ли. По крайней мере, раньше у меня не было привычки плавить двери – даже ради гамбургеров… А сейчас вдруг завелась, причем как раз когда Джано сказал, что поделится силой. На совпадение не тянет. Потом разберемся.

– Джано тоже тут?

– Нет. – Массимо отвел глаза. – Его держат наверху, в комнатах аура. Это рядом с залом изъятий.

При слове «изъятия» по спине прошелся холодок. Была бы у меня шерсть – взъерошилась бы не хуже Левчика.

– Как его оттуда достать?

– Не думаю…

– Как?!

– Никак, – вздохнул вампир. – Они с него до Представления глаз не спустят…

– Хакарл им в прическу. – Если начать швыряться в зале, то можно ведь и по нему попасть. – Что же делать…

– Дарья, сюда идут! – Голова исправно выполняла свою шпионскую роль.

– Менялку ищут…

– Менялку? А это мысль!