Глава шестая
Текст 1
Пришла пора привести мое повествование в соответствие со вторым текстом. Потому что между событиями, описываемыми мной, и историей, рассказанной неизвестным автором, лежит достаточно большой промежуток времени. При чтении этот факт хорошо ощущается, что является несколько неудобным обстоятельством.
Сие время включило в себя огромное количество происшествий. Если попытаться о них подробно рассказать, то на это потребуется много лет, и труд этот станет, как сейчас говорят, титаническим. Поэтому я не буду углубляться в частности, а попытаюсь довести информацию в сильно сжатом виде.
Сразу поясню, что история Земли, излагаемая мной, существенно отличается от версий, ставших официальными. Самое интересное – все эти официальные версии сильно противоречат друг другу. Но именно мое повествование наиболее правдиво освещает далекое прошлое планеты. Если не верите, просто подумайте немного (если есть чем) и поймете, что я не лгу. Да и зачем мне лгать?
Вот, например, случай с Пандорой. Древнегреческие историки сообщают, что она была дочерью какого-то могущественного царя. Зачем же, спрашивается, было тогда жениться на ней Атланту или тому же Эпиметею, если они и так (без всякой свадебной мороки) скакали по лесам и оплодотворяли все, что под руку попадется?
Кстати, во время появления титанов на Земле человечество только-только начало вылезать из пеленок. Вожди типа Пука являлись тогда венцами родоначальной государственности. Какие цари? Городов еще не было. От Пука до первого более или менее приличного царя лежал срок, который составлял несколько сотен, а может, и тысяч лет! Вы хотите сказать, что Атлант с Эпиметеем стали бы ждать рождения первой царской дочери? Вы думаете, она бы им сильно была нужна, если в то время ни одна земная женщина не имела понятия не то что о педикюре, но даже о туалетной бумаге? Бред сивого кентавра! Тем более что Океан с Тефидой с лихвой обеспечивали титанов невестами.
А Пандору жалели все. Больше других – Эпиметей. И когда в день ее свадьбы кто-то выкрал у Япета ключ от кладовой, где валялся, мучаясь похмельем, Атлант, радость Пандоры тут же померкла и превратилась в горе. Почему? Потому что жених смылся в лес.
Пандора убежала к морю, упала на колени (поцарапав при этом обе голени) и принялась горько и безутешно рыдать. Эпиметей нашел ее на берегу, нежно обнял и привел к кораблю.
Япет, у которого все уже было готово к свадьбе, неожиданно оказался в роли клоуна. Он бегал перед челноком и изрыгал в воздух самые зверские проклятия. Кронос с Кеем стояли поодаль и пытались придать своим лицам сочувствующее выражение, но у них это слабо получалось, потому что обоих разбирал смех.
Эпиметей подвел Пандору к отцу и заявил:
– Я готов взять ее в жены! Какая разница, кто на ней женится, если все готово к свадьбе?
Кронос с Кеем не смогли больше сдерживаться и разразились громким хохотом.
Япет, метнув в их сторону злобный взгляд, с подозрением взглянул на сына и поинтересовался:
– А это не ты, случайно, украл у меня ключ?
– Нет! – твердо ответил Эпиметей, и веки его предательски моргнули.
– Я вот сейчас попрошу Криоса снять с ключа отпечатки пальцев, – вкрадчиво сообщил Япет. – И тогда мы узнаем, чьих рук это дело.
Эпиметей резко побледнел.
Неизвестно, чем бы все это закончилось, но ситуацию спас подошедший Кронос. Он взял Япета за локоть и отвел его в сторону.
– Тпру, Косой, остынь, – сказал тихо инженер-капитан. – Жаль бедную девушку. Пусть хоть за этого замуж выйдет.
– Во-первых, ему нет еще двадцати лет, – так же тихо ответил Япет. – А во-вторых, будет ли ей хорошо от такого замужества? Вдруг страдания ее только увеличатся?
– Хм, – задумался Кронос. – А, может, они как раз и созданы друг для друга? Она – невезучая. Он – дурак. Прекрасная пара, по-моему…
– А то, что он несовершеннолетний?
– Ты же сам говорил, что сейчас военное время. Экстренные обстоятельства, так сказать. Ну, там, отчизна в опасности… По законам военного времени… то-сё…
Япет решительно и громко заявил:
– Быть посему!
Была сыграна веселая свадьба, и новая семейка зажила в любви и согласии. Кстати, семья получилась действительно дружной. Когда Пандора в очередной раз что-нибудь себе ломала и не могла выполнять супружеские обязанности, Эпиметей уходил в лес и забавлялся там с дикими аборигенками. Супруги никогда не ссорились по этому поводу. А о времени, затраченном Пандорой на лечение травм, вы можете судить по количеству живущих на земле дураков, ибо все они потомки Эпиметея.
Атлант же вернулся на следующий день после свадьбы. Точнее, его вернули. Оказалось, что он, горя мщением, выломал в лесу здоровенную дубину, после чего выследил гекатонхейра Бриарея. Атлант подкрался к гиганту тогда, когда тот спал. Он связал Бриарею ноги (которых, как известно, всего две). А потом, используя дубину как рычаг, надавал ею гекатонхейру по головам щелчков, в простонародье именуемых «фофанами». Бриарей пытался выхватить у Атланта дубину, но сто рук путались между собой, а титан вешал щелбаны так виртуозно, что у всех пятидесяти голов случилось сотрясение мозга, и Бриарей вынужден был лечиться.
Спустя несколько часов после вышеописанной экзекуции Атланта выловил организованный специально для этой цели отряд киклопов. В результате короткого рукопашного боя, случившегося на одной из чудесных полянок, титан получил по заслугам.
Его принесли еле живым и свалили возле трапа челнока. Пришлось Атланту на довольно долгое время забыть о похождениях, так как Криос всерьез взялся за его лечение, основным инструментом которого выступила почему-то клизма. Через две недели сильно похудевший Атлант, шатаясь, вышел из медицинского блока в коридор корабля и, прислушавшись к бульканью в кишечнике, вздохнул с облегчением. Напоследок он, обернувшись, крикнул своему доктору-благодетелю:
– Родители зря назвали тебя Криосом! Самое подходящее имя тебе – Клизмос!
– Не знаю как насчет меня, а вот ты теперь не гуманоид, а клизмоид, – не остался в долгу Криос.
После этого Атлант попытался опять удрать в лес, но его перехватили Япет с Кроносом и тут же женили на океаниде, которую звали Плейоной. Вечером в день свадьбы пьяный Кронос пожелал Атланту следующее:
– Ну, желаю достойно употребить навыки, полученные тобой во время тренировок! Только смотри, чтобы труд сей не пошел насмарку – не кашляй в постели…
Через год женили и Прометея. Но о жене Прометея я ничего рассказывать не буду, поскольку она не имеет никакого отношения к событиям, случившимся в дальнейшем.
На совете экипажа Кронос, взяв быка за рога, прочитал по бумажке речь, заранее составленную Япетом. Речь эта была настолько зажигательной, что совет моментально поддержал предложение оставить всю власть в руках инженер-капитана на неопределенный срок. Даже Зевс. Но когда Кронос перешел к обсуждению предстоящих военных мероприятий, до Зевса дошло, что его, попросту говоря, облапошили. В очередной раз все убедились, что Япет действительно является мастером на все руки, особенно, когда дело касается таких вещей, как словоблудие и интриганство. Именно этот фактор и помог избежать споров и разногласий, которые могли возникнуть, если бы Зевс был заранее извещен о готовящейся провокации. По этому поводу необходимо кое-что рассказать, что я сейчас и сделаю.
Зевс был достаточно умным и изворотливым. Его поддерживали не только собственные дети, но и братья с сестрами. Учитывая, что он был старше сыновей Япета (Атланта, например, на двадцать лет), потомство его уже являлось силой, способной в будущем существенно повлиять на любой политический расклад. Что же касается братьев и сестер, то даже Афина была с ним заодно.
Она имела прозвище Мужик в юбке и умела выдать любому желающему грандиозную порцию тяжеловесных тумаков. Причем пользовалась она этой своей способностью постоянно. Ее боялись не только женщины, но и кое-кто из мужчин. Кем Афина приходилась Зевсу – дочерью или сестрой, – не знал никто, кроме ее матери Метиды (да и та вряд ли). Сама она была уверена, что отец ее – именно Зевс. Афина называла его при всех папочкой, отчего лицо Зевса становилось кислым и настроение портилось с космической скоростью. Тем не менее она очень любила его как дочь, и тот всегда мог надеяться на ее поддержку. А вот Кроноса Афина почему-то не жаловала…
Когда до Зевса дошло, что он остался в дураках, ему в голову пришла мысль о том, что теперь уже поздно ерепениться, и потому он решил ждать другого подходящего для захвата власти случая. И этот случай вскоре представился.
Впоследствии – на протяжении многих лет – титаны и инды жили бок о бок, существуя в состоянии, которое можно назвать необъявленной войной. Ни те ни другие не предпринимали никаких решительных шагов (мелкие стычки Атланта с киклопами не в счет). Но напряжение постепенно возрастало. Кронос как опытный военный постоянно пытался узнать, чем инды могут навредить титанам. Вот тут и пригодился я.
Первый из титанов, с кем я сошелся, как говорится, на короткой ноге, был, естественно, Прометей. Ему никогда не сиделось дома. Одержимый альтруистическими идеями, он постоянно появлялся в стойбищах аборигенов и пытался их учить. Сначала у него это плохо получалось, так как человеческий язык был беден, да и умственное развитие землян оставляло желать лучшего. Но со временем прогресс стал виден невооруженным глазом. Так, например, вождь одного дикого племени соорудил из веток самый первый в мире общественный сортир.
За это предвоенное время на острове, названном Атлантидой, титаны успели построить красивый белокаменный город. Они заселили его и стали размножаться. Кстати, к своим детям титаны никогда не испытывали трепетного отношения, которое свойственно людям. Это связано в первую очередь с их долголетием. Ведь даже ежу понятно, что многие столетия невозможно держать в памяти имена своих внуков. А что уж говорить о правнуках?
Управлял всеми делами Кронос. Каждый из первых титанов пользовался почетом и уважением. Они и их дети входили в состав совета, который являлся совещательным органом управления, помогавшим инженер-капитану.
Кронос всегда помнил об индах. В горах на материке, подальше от острова, он нашел подходящую вершину. Сейчас она называется Офрис и находится на территории нынешней Греции. Втайне от индов и большинства своих сородичей первые титаны, используя машины, вырезали в горе глубокую и просторную шахту. В одну из ненастных ночей челнок поднялся в воздух и опустился в это убежище. После маневра входное отверстие было замаскировано самым тщательным образом.
Все это случилось после того, как я рассказал Кроносу, что инды обладают мощной сейсмической машиной. С ее помощью можно в определенный момент организовать землетрясение в нужной точке планеты. Причем любой мощности. Это известие совсем титанов не обрадовало.
Но еще большее огорчение вызвал тот факт, что дромид (скорее всего в отместку за мошенничество Япета) рассказал индам об оружии титанов. Теперь инды знали о возможностях своего врага и потому таскали свою машину с места на место, опасаясь ядерного удара. Корабль их стоял в той области, которая сейчас называется Хараппой, а машина в момент моего разговора с Кроносом находилась в регионе, именуемом Мохенджо-Даро.
Получив от меня столь ценную информацию, инженер-капитан распорядился установить на горе Офрис круглосуточное дежурство. На вахту были допущены только первые титаны и трое сыновей Кроноса: Зевс, Аид и Посейдон. И уже тогда Зевс начал приводить в исполнение свой подлый план, связанный с захватом власти.
В те ночи, когда дежурили он сам или его братья, ими втихомолку были выполнены работы по строительству шахты-близнеца. И вскоре задуманное было сделано. Новое убежище для челнока расположилось в толще горы Олимп. Братья замаскировали его как следует и стали ждать первого подходящего случая. Но сначала разразилась война…
Началось все из-за пустяка. Как это всегда бывает на Земле.
Если в небе летает чужой флаер, то всем сразу понятно, что враг шпионит сверху. Поэтому никто при пролете флаера не станет заниматься деятельностью, хоть как-то способствующей раскрытию информации, которая имеет отношение к секретности. А вот птица – совершенно другое дело. На пролетающую птицу никто особого внимания не обратит. Вот именно этим Гаруда и пользовался. Чтобы вы имели понятие, что (или кто) это такое, я его обрисую вкратце. Прометей как-то правильно заметил, что Гаруда – недочелоптиц. Потому что он имел очень странный вид.
Голова гуманоидная, но вместо носа и рта мощный кривой клюв. Туловище человеческое, но ноги ниже колен птичьи. Передние руки маленькие. Но крылья – как у гигантского орла. И все тело (кроме головы и рук) покрыто черными перьями. Вблизи – жуткое зрелище! А в высоте – птица, как птица.
Он поднимался в небо и летал над Атлантидой. Глаза у него сродни оптическому прицелу. Он видит все. А когда не все – спускается ниже, почти к самой земле. И при этом не привлекает к себе особого внимания.
В один из своих обычных шпионских дней Гаруда заметил нечто странное и спустился. Оказалось, что Пандора нечаянно попала в болото и теперь отчаянно сопротивляется трясине, пытающейся ее поглотить.
Как потом выяснилось, в это утро Криос наконец снял гипс с ее таза, переломанного в очередной раз, и она ощутила себя способной к полноценной супружеской жизни. Встав с больничной койки, Пандора отправилась искать своего любимого мужа Эпиметея, который (по слухам) ушел с Атлантом на охоту в лес. Она хотела неожиданно появиться перед ним и тем самым явить собой для него сюрприз.
Пробираясь по лесу, Пандора вдруг услышала задорные крики Эпиметея и, решив сократить расстояние, пошла через болото, где тут же и увязла. Она, медленно погружаясь в трясину, стала громко кричать, призывая на помощь своего любимого мужа.
Гаруда, приземлившись на сухое место, принялся с интересом наблюдать за мучениями бедной титаниды. Пандора, увидев на берегу гротескное чудовище, попросила его о помощи. Но Гаруда остался безучастным к ее мольбам. Он продолжал стоять не шевелясь.
Осознав, что никто ей не поможет, Пандора закричала еще громче. И ее вопли наконец были услышаны Эпиметеем и Атлантом.
Их «охота» увенчалась успехом. Совсем недалеко от места трагедии они поймали четырех нимф и занимались привязыванием их к стволу дерева. Нимфы, хихикая, сильно не сопротивлялись.
Услышав крики жены, добрый Эпиметей тут же помчался к ней. Атлант крикнул ему вдогонку:
– Сейчас тебе помогу! Вот только привяжу последнюю…
Эпиметей, выпрыгнув из зарослей на край болота, на ходу оценил обстановку и влетел в жижу по пояс. Он протянул Пандоре руку и крикнул:
– Хватайся!
Пандора, обрадованная неожиданным появлением своего сказочного принца, схватилась за протянутую конечность и перестала истошно орать. Эпиметей потянул жену на себя, но безрезультатно. Слишком крепко она влипла. Ощутив, что у него самого ноги стали погружаться в жижу, Эпиметей обернулся к Гаруде и закричал на первом межгалактическом языке, известном любому существу Вселенной:
– Эй ты, с клювом! Дай какую-нибудь палку! И вообще, не стой как пень. Помоги!
– Ха-ха-ха! – ответил Гаруда и продолжил стоять как пень.
Осознав, что от инда помощи не последует, Эпиметей с отчаянием завопил:
– Атлант! Ну где же ты?!
Появившийся на краю болота Атлант тоже долго не раздумывал. Он дал Гаруде кулаком в ухо, и тот, завалившись в гнусно вонявшую жижу, достал головой Эпиметея. Атлант тут же принялся командовать:
– Одной рукой держи Пандору, другой хватайся за голову этого индского петуха!
Эпиметей зажал голову Гаруды под мышкой, отчего глаза инда немедленно вылезли из орбит. Атлант схватил Гаруду за птичьи лапы и крикнул:
– На счет «раз»! Я тяну, а ты помогаешь. Поехали! И-и-и, раз!
Гаруда вдруг понял, что может задохнуться в жестких объятиях Эпиметея, и потому судорожно замолотил крыльями. Эти движения создали дополнительную подъемную силу, и Эпиметей с Пандорой вылетели из мерзко квакнувшей трясины, как ракеты из шахты.
Пока Атлант успокаивал ревущую от счастья Пандору, Эпиметей делал из Гаруды котлету. Пиная ногами лежащее на земле тело, он приговаривал:
– На тебе, сволочь! И «ха-ха» тебе! И «хи-хи»! Я тебе покажу, рожа твоя куриная!
Гаруда охал, хрюкал и всяческими другими звуками выражал свои боль и недоумение, но это никак не спасало его от действий доброго, но недалекого Эпиметея. Наконец, устав, титан поставил Гаруду на ноги, согнул его тело должным образом и, разбежавшись, выдал ногой мощный пинок в заднюю нижнюю часть полуптичьего туловища.
От такого сильного привода Гаруда подлетел вверх, крылья его расправились, и он унесся в небо свечкой. И лишь облако пуха и перьев закружилось перед глазами Эпиметея как воспоминание об интересной встрече с представителем соседствующей цивилизации.
Пандора была отправлена к берегу моря отмываться от грязи, а Эпиметей благополучно помылся в ручье. Атлант же ничем и не пачкался.
Спустя час после описанных событий оба братца уже находились возле дерева с привязанными к нему нимфами. Гаруду же, летевшего зигзагами и периодически сваливавшегося в штопор, подобрал индский флаер. Когда Вишну увидел Гаруду, он пришел в ужас от его вида.
– Ты забыл, как летать, и упал на камни? – участливо спросил он.
– Нет, – ответил, всхлипнув, Гаруда. – Меня избили титаны.
Вишну тут же полетел разбираться, но, к сожалению, немного не долетел…
В одном из стойбищ Прометей как раз учил людей защищаться от драконов, которые, бывало, с гастрономическими целями навещали эти богатые пищей места. К верхушкам двух осин была привязана крепкая веревка, сплетенная из конопляного волокна. В середине веревки имелся кусок кожи, куда вкладывался камень. Прометей говорил:
– Осин здесь у вас много. Можно сделать еще несколько рогаток с тем, чтобы они располагались по кругу. При появлении дракона надо стрелять из всех сразу. Даже если не попадете, он все равно испугается и улетит. Это называется заградительной стрельбой. А сейчас давайте проверим, как далеко летят снаряды.
По команде Прометея человек двадцать потянули веревку на себя, и осины согнулись почти до земли. В кусок кожи был уложен булыжник немалого веса. Титан громко скомандовал:
– Пли!
Раздался свист, и камень взвился в воздух.
Вишну летел в легком одноместном флаере. Булыжник врезался точно в отсек навигации, после чего летательный аппарат дальше двигаться не захотел. Вишну потерял управление, и флаер резко пошел вниз. Спустя несколько секунд первые земные зенитчики услышали череду различных звуков, среди которых особенно выделялись грохот, тупые удары, треск ломаемых веток, дребезжание жести и чьи-то заполошные вопли.
– Это вы что, какой-то флаер сбили? – удивленно спросил Прометей у народа.
– Ура!!! – ответил хором народ и принялся радостно размахивать руками.
– Никому об этом не рассказывайте, – мрачно попросил Прометей. – Пошел-ка я, наверное, домой…
Катапультироваться Вишну не успел. Но деревья хорошо погасили скорость, и поэтому инд не погиб. Флаер развалился, и Вишну, ломая ветки какого-то дуба, шлепнулся на мох поляны как раз к ногам Атланта с Эпиметеем.
Нимфы были уже давно отвязаны от дерева и теперь угощали титанов вином. Лица последних выражали сытость и благодушие. Но, увидев перед собой еще одного инда, братья, не раздумывая и не спрашивая его ни о чем, просто поставили гостя на ноги.
Атлант несильно ткнул Вишну кулаком в живот, и тот согнулся пополам. Эпиметей легонько толкнул инда сзади, и тело сбитого воздушного аса уперлось в землю всеми четырьмя руками.
– Надо же, как на таракана похож, – заметил Атлант. – Эй, братец, спорим, что у меня он побежит быстрее, чем у тебя?
И братья принялись соревноваться в запускании таракана, по очереди пиная в зад Вишну, отчего тот стал совершать быстрые пробежки по поляне, используя для этих упражнений все свои конечности. Кто из титанов выиграл, история умалчивает, а Вишну на эту тему почему-то совсем не любит распространяться…
Вот и все. Спрашивается, разве это повод для начала войны? Но, оказалось, что здесь, на Земле, войны начинались всегда из-за ничего. Опять-таки одна из особенностей этой планеты…
Гравитационно-сейсмическую машину инды включили на рассвете. Но еще ночью они произвели эвакуацию своих соплеменников. Гиперион, будучи на вахте в горе Офрис, с помощью приборов засек небывалую активность индских флаеров и связался с Кроносом. Инженер-капитан тут же объявил тревогу.
До рассвета еле успели перевезти на континент титанов и их потомство. И, как Прометей ни бился, пытаясь спасти хоть часть обученных им дикарей, никто его слушать не стал. Поэтому людей перевезти не успели. Кому они были тогда нужны? Кроме Прометея? Грустно, но факт.
На рассвете раздался гул. Несколько флаеров, зависших над Атлантидой, обеспечили прекрасную видимость разворачивавшегося представления. Я же его видел, находясь еще выше.
Земля неожиданно покрылась трещинами. Потухший вулкан, возвышавшийся в восточной части острова, выпустил столб пепла, и из его кратера потекла раскаленная лава. Остров стал проваливаться, и на место земли устремилась вода. Возникли гигантские волны, которые поглотили все, что еще оставалось на поверхности. Исчез белокаменный город титанов, леса, ручьи и осиновая рогатина, сделанная Прометеем. Исчез даже первый в мире общественный сортир, созданный вождем неизвестного земного племени. И даже само это неизвестное племя поглотили волны. Вместе с вождем-архитектором…
В тот же день Кронос, пользуясь моими данными, произвел залп. Ракеты ушли на юго-восток. Корабль индов перестал существовать. Он находился в районе Хараппы. А место южнее (Мохенджо-Даро) предполагалось как территория расположения сейсмической машины.
Только не надо думать, что описываемые мной события являются причиной гибели цивилизации Хараппы. Все, о чем я рассказываю, произошло гораздо раньше! Известная людям Хараппа – второй этап ее развития. И, соответственно, совсем другая история.
Итак, в результате гибели Атлантиды волны прошлись по огромным пространствам суши. Отголоски этого события остались в памяти землян и нашли отражение в эпосах, повествующих о Всемирном потопе. И меня радует то, что самый первый вариант составлен мной! Именно я, находясь в образе Пана, сочинил «Песнь о Всемирном потопе и храбром муже Утнапиштиме»! Да, Пан мне помог. Я пользовался его внутренней силой. Эта поэма стала притчей во языцех! Ну-ка, загляните в Библию и сравните! Мое творение самое первое на Земле! Может, хоть спасибо скажете.
Кстати, в древних индийских сказаниях есть сведения о войне богов, когда молнии разрывали небеса и дрожала земля… От Атлантиды же остались острова. И они долгие годы были безжизненными. А вулкан никуда не делся. Впоследствии он несколько раз смущал мир своим поведением и стал причиной гибели крито-минойской цивилизации. Не без участия индов, естественно. Но это опять-таки совсем другая история…
После всех этих событий и титаны, и инды взяли себя в руки и пришли к выводу, что воевать вредно. Причем не только для здоровья, но еще и для планеты. Их делегации прибыли к дромиду. Тот, пыхтя от бессилия, насулил воякам кучу всяческих кар, после чего заставил обе стороны подписать акт о вечном мире. Кроме того, были ратифицированы многие другие документы. Один из них – «Соглашение о невмешательстве в дела людей».
Титаны обосновались на Балканах и получили право осваивать северные территории, куда инды пообещали не соваться. Но поскольку весь Пиренейский полуостров, а также Галлия, Британия и большая часть юга Европы уже были заселены индами (гоблины, тролли, гномы, эльфы, баньши и иже с ними), то право на освоение северных территорий подразумевало для титанов место в районе Полярного круга. Но Кронос, Япет и Зевс (как будущий правитель) поставили свои подписи под всеми документами. И на Земле воцарился мир! Непрочный, правда, но все же… Войну стали называть Атлантической. А титаны обрели право существовать не только в строго определенных местах планеты.
Ну, вот я и подошел к общему повествовательному знаменателю. Теперь осталось нанести несколько последних штрихов, и все станет ясно. Итак…
Как-то в одну из темных ночей Зевс перегнал челнок с горы Офрис в шахту Олимпа. На следующий день Кронос обнаружил пропажу. Оказалось, что шайка, возглавляемая Зевсом, начала операцию по захвату власти. Зевс заявил, что вся огневая мощь теперь находится в его руках, и предложил присоединиться к нему тех, кто поддерживает его на посту главного бога. Из записки, оставленной Зевсом в шахте Офриса, следовало, что Кроносу и тем, кто останется верен инженер-капитану, необходимо «сидеть тихо и смирно, во избежание тяжких последствий».
Естественно, что никто из этого послания ничего не понял. Какие-то «тяжкие последствия» титанов отнюдь не смутили. Но оказалось, что Офрис неожиданно опустел. Вся молодежь смылась в район Олимпа, поддержав тем самым узурпатора.
Кроносом были посланы срочные депеши в места, где расселилось потомство титанов, но оттуда пришли странно однозначные ответы. В посланиях говорилось, что потомкам титанов абсолютно фиолетово, кто держит в руках бразды правления: Кронос, Зевс или киклоп Пирагмон. Поэтому никто ни за что воевать не собирался.
Состоялся совет. Но ни я, ни Прометей в нем не участвовали. Мы в это время находились на севере полуострова, где пытались остановить свирепое шествие чумы, продвигавшейся на юг. Обо всех событиях мы впоследствии узнали от Океана.
Итак, на совете Кронос сказал:
– Их меньше, чем нас. Потому что молодежь воевать не пойдет. Значит, у нас преимущество.
– Но все оружие находится у них в руках, – трезво заметил Япет. – И массового поражения, и личное. Твой сынок-гаденыш об этом позаботился.
Впервые Кронос, обычно не дававший любимого сына в обиду, не отреагировал на оскорбление Япета. Он опустил голову и тихо произнес:
– Но не станет же он стрелять в меня… в отца…
– Ты в этом уверен? – спросил, прищурившись, Криос.
– Да! – ответил Кронос и гордо задрал подбородок вверх. – А даже если и выстрелит, то я буду убит и уже не почувствую позора! Поэтому я пойду первым!
– Правильно! – заявил Атлант и ударил кулаком по столу. – Мы раскатаем их, как нимфу под дубом!
– А давайте зашлем к ним мою жену! – предложил вдруг Эпиметей.
– Кто пустил его сюда? – удивился Кронос.
– Нет, вы послушайте, – не сдавался Эпиметей. – Я дело говорю. Главное – дать Пандоре возможность добраться до челнока. Она обязательно там на что-нибудь наступит и выведет все из строя. Или ударится о какой-либо пульт…
– Заткнись! – прикрикнул на него Япет. – Не хватало нам новой войны с использованием ядерных ракет.
– А я предлагаю взять в руки дубины и надавать им всем, включая Зевсика, по башкам! – безапелляционно заявил Атлант. – Мы их порвем, как укуренный индский шаман рвет бубен!
– А что, другого выхода нет? – интеллигентно поинтересовался Кей.
– Сдается мне, что нет, – ответил Кронос.
Титаниды, естественно, никуда не пошли. И Океан тоже остался дома. Слишком он был стар…
А дальше все было просто. И имя этой простоте – подлость. Оказалось, что Зевс договорился с индами, и титаны остались в меньшинстве. Против них выступили гекатонхейры (все трое – Бриарей, Котт и Гиес), киклопы и целая банда пьяных сатиров, которые во время сражения умело ставили подножки, швырялись камнями и всячески дезорганизовывали титанов.
В результате Кроноса с сообщниками связали и засадили в пещеры. А Зевс по случаю победы организовал пир. Из переносной электрической пушки он устроил салют. Ночью по всей округе раздавались пьяные вопли сатиров и рев киклопов, а небо озарялось гигантскими молниями. Люди, со страхом наблюдавшие эту картину, с утра узнали от Гермеса официальную версию произошедшего. С тех пор титаны были преданы проклятию, а человечество получило новую религию. И олимпийцы стали править частью мира. Во главе с Зевсом-громовержцем (электропушечником).
Утром побежденные титаны были погружены в летательные аппараты и вывезены на постоянное место жительства в регион, который Аид обозначил на карте, как острова Блаженных. Сейчас этот архипелаг называется Новой Землей. Титанам были выданы теплые вещи и необходимые орудия труда (такие, как топоры, копья и луки). Зевс во всеуслышание заявил, что если хоть один из титанов попробует оттуда сбежать, то будет просто убит (даже Кронос), а оставшиеся получат в подарок ядерную ракету, прилетевшую с неба.
Самое интересное, что жены титанов захотели уехать со своими опальными мужьями. Лишь одна Климена заявила, что Япет надоел ей хуже горькой редьки и потому она в гости к белым медведям не поедет, так как ей и на юге уютно. В итоге титанид отправили на север вторым рейсом, а всех лояльных Зевсу объявили богами (в том числе и Океана с Тефидой).
А вот о Прометее просто забыли. Когда он вдруг заявился, решено было оставить его в покое, так как страсти уже улеглись и жить всем стало хорошо и весело.
Прометей, вернувшись к Офрису, обнаружил там полное запустение. Океан, роняя старческие слезы, поведал обо всем, что случилось. И еще о том, что жена и дети Прометея уцелели и живут теперь рядом с Олимпом, где Зевс строит большой и красивый город. Сыновей Прометея на титаномахию не пустила предусмотрительная Климена. Кроме того, у нее сейчас все хорошо. А почему хорошо, Океан, опустив глаза, не рассказал.
Прометей к Олимпу не пошел. Он отправился в лес, где и встретил Аэка.
Ну, вот я и совместил оба повествования. Теперь можно смело читать о суде над Прометеем. Прошу учесть, что сам я там не присутствовал, потому что, пытаясь спасти титана, был занят поисками гравитационно-сейсмической машины индов. Но, смею вас заверить, неизвестный автор постарался на славу, и каждому его слову можно верить. Причем безоговорочно.
Текст 2
Город не был белым. Он строился из какого-то серого и мрачного камня. И даже величественность некоторых зданий никак не скрашивала чувства тревоги, возникавшего у каждого, кто входил в него.
Гермес посадил флаер на круглой обширной площади, где уже стоял ряд летательных аппаратов. Они с Прометеем прошли в плоское уродливое здание, служившее, по всей видимости, пунктом приема прибывающих, и здесь титана зажали низенькие, но хорошо натренированные куреты. Прометей вспомнил, что племя это было специально выбрано Зевсом. Оно являлось немногочисленной прослойкой человечества, к обучению которого приложил руку сам Аид. Теперь эти люди стали телохранителями олимпийцев. Они были безгранично преданы богам, и потому Прометей никак не отреагировал на то, что его быстро обыскали и забрали единственную вещь, которая находилась в правом кармане хитона, – психический парализатор.
Оружие это было так себе. Никого убить оно не могло, зато выводило из строя любое живое существо на незначительный срок. Даже Духа.
Гермес успокаивающе заметил:
– Он тебе здесь не понадобится.
Потом Прометея препроводили в узкую комнату без окон. Обстановка ее состояла из кровати с несвежим бельем, раковины с краном и отхожим местом, отгороженным от остального помещения низенькой суконной ширмой. Гермес, стоя в дверном проеме, спокойно объяснил:
– Условия, конечно, не божественные. Но все равно лучше тех, которые тебе на протяжении многих лет обеспечивали аборигены.
– И сколько мне придется существовать в этих условиях? – поинтересовался Прометей.
– Я полагаю, что недолго, – не замедлил с ответом Гермес. – Суд состоится завтра, в двенадцать часов дня. Так поздно потому, что боги не любят вставать рано. Ну а после суда, думаю, для тебя найдется новое место.
Он рассмеялся, и дверь захлопнулась. Прометей подошел к двери и обнаружил, что она сделана из железа…
В открытом театре было много каменных скамей. Одни предназначались для полубогов, другие – для богов, а третьи – для преступников, которых предстояло судить. Прометей обвел взглядом чашу театра и понял, что место, где он сидит, просматривается со всех сторон даже лучше сцены, на которой возвышались кресла, установленные для судей. Он задумался над этим фактом и решил на него плюнуть, что и сделал.
Его привели первым. Он не менее часа сидел на скамье, слушая и нюхая куретов, молчаливо стоявших за его плечами. Их было шестеро, и каждый из них жил полной людской жизнью. Стоя за спиной Прометея, как истуканы, они умудрялись отрыгивать, шмыгать носами и пускать газы. Прометей подумал, что Аид немного однобок в воспитании, но не придал этим мыслям большого значения, так как к нему на скамью подсадили еще одного подсудимого. Им оказался Дионис.
Тот, усевшись, повернул к Прометею чисто выбритое трезвое лицо и спросил:
– А в чем сейчас выражается альтруизм?
– Наверное, в весовых талантах, как и все остальное, – ответил Прометей и рассмеялся.
– Нет, – не согласился Дионис. – Во все времена альтруизм выражался в мучениях. Вот ты – альтруист. И потому сейчас тебя будут мучить.
– Возможно, – ответил титан. – А тебя не будут?
– И меня будут, – весело ответил Дионис. – Но совсем не так, как тебя. Мой альтруизм – пассивный, и пользуются им только собутыльники. А твой – активный. Спрашивается, с кого больший спрос?
– Я не думаю, что вопрос надо ставить именно так, – сказал Прометей. – Лучше поинтересоваться: а зачем это надо вообще? И самое главное – кому? Пассивный, активный… Какая разница? Главное – зачем? И кому?
Дионис, состроив кислую мину, ответил:
– Как же, умным тебя считают… Самое главное в жизни – политика. Даже альтруизм иногда играет главенствующую роль в том или ином историческом событии. Выгоден альтруизм в данный момент – и персонаж, воспользовавшийся им, герой! Не выгоден – отщепенец, которого должно казнить самым позорным способом.
– А если откинуть политику в сторону и не думать о том, кто кому и насколько выгоден? Может, тогда альтруизм не станет измеряться талантами? – Прометей посмотрел на задумавшегося Диониса и продолжил: – Может, и понятие альтруизма вообще исчезнет? Может, альтруизм станет существующим порядком вещей и превратится в само собой разумеющееся явление, которому и определения в любом языке Вселенной не найдется?
– Ты просто погряз в какой-то утопии. Лучше подумай, как избежать наказания.
– Какого? – удивился Прометей.
Дионис замялся и, немного подумав, ответил:
– Откуда я знаю какого? Я имел в виду вообще… За твои, так сказать, отступления от условий, которые имеются во всяких соглашениях о заключении мира.
– А ты разве не читал эти документы? – спросил Прометей. – Зачем же тогда поперся воевать с Брахмой?
Дионис надулся и ничего не ответил.
Театр во время диалога наполнялся зрителями. Рассаживаясь на скамьи, они с интересом смотрели на Прометея с Дионисом. Прометей заметил:
– Что-то твоих друзей-сатиров не видно.
Дионис в долгу не остался:
– Твоих аборигенов-людишек тоже.
Прометей промолчал и принялся внимательно всматриваться в лица зрителей. Он никого не узнавал. Все, пришедшие на суд, были молоды и никакого отношения не имели не то что к титанам, но даже к Атлантической войне. Прометей ждал, что в толпе возникнет хоть одно знакомое лицо, но тщетно. На секунду ему показалось, что в дальнем ряду амфитеатра промелькнул его сын Девкалион, но он подумал, что обознался.
Прометей вспомнил, как Океан рассказывал, будто теперь далеко не всем потомкам титанов вводят при рождении сыворотку долголетия. И решает, кому жить долго, а кому нет, только одно существо. И зовут это существо, естественно, Зевсом. Иногда на решения влияют некоторые факторы, основным из которых является его нынешняя жена Гера, но это происходит не так часто и большого значения не имеет. Правда, смотря для кого…
На сцене наконец появились знакомые лица. Там было установлено ровно двенадцать кресел. Но не все кресла впоследствии оказались занятыми.
Когда боги-олимпийцы вошли, весь театр встал. Присутствующие при этом явлении стали орать: «Да здравствует наш!..»
«Нашим» оказался Зевс, заросший бородищей по самые уши. Он занял центральное кресло. Остальные расселись справа и слева от него. Самое интересное, что их было совсем немного. Справа от Зевса расположились Аид, Гефест и Афина. А слева – Гера, Гермес и Аполлон. Зевс величественно взмахнул рукой, и зал сел.
Из бокового прохода вышла делегация индов и направилась к специальной лавке, охраняемой куретами. Она находилась как раз напротив скамьи для преступников и тоже неплохо обозревалась. Впереди важно вышагивал Вишну. Следом за ним, болтая хоботом, шествовал Ганеша. Позади семенил Гаруда, которому, по всей видимости, очень неудобно было ходить по земле.
Вишну уселся, и на лице его обозначилась брезгливая улыбка. Наверное, каменная скамья не совсем подходила для его божественного седалища. Но он ничего не сказал, а принялся наблюдать за возней Гаруды, который безуспешно пытался повторить действие, произведенное начальником.
Дело было в том, что скамья имела высокую каменную спинку. Гаруда, пытаясь сесть, все время утыкался хвостом в эту спинку и застревал в неуклюжей позе на потеху зрителям, которые уже начали посмеиваться. После пятой попытки, которая обозначила все признаки истерии, начавшей посещать Гаруду, Вишну что-то ему тихо сказал. Недочелоптиц обошел каверзную лавку и замер за спиной Вишну в стоячем положении. Зал к тому времени уже веселился вовсю. Смеялись боги, и даже на губах вечно мрачного Аида промелькнула улыбка.
Тем временем последний из троицы – Ганеша – тоже уселся на скамью, и его хобот, перевалившись через ограждение, свалился на арену. Прометею вдруг дико захотелось подбежать и со всей дури потянуть за этот длинный отросток! Сбоку послышался чувственный вздох. Прометей посмотрел на Диониса. Тот, сжав от вожделения челюсти, произнес:
– Вот бы дернуть за этот шланг!
Глаза подсудимых встретились, и они хором рассмеялись.
Театр был выстроен на славу. Акустика умножила смех и превратила его в хохот, разнесшийся по всей площадке. Дионис с Прометеем быстро поняли, что к чему, и замолчали. Боги смотрели на них с осуждением. А Гера, распалившись, вообще горела злобой. Повернув голову к Зевсу, она громко сказала:
– Посмотри на этих ублюдков! Их жизни висят на волоске, а они имеют наглость насмехаться!
Прометей, официально рожденный в браке, ублюдком не был, но благоразумно промолчал. А Дионис, появившийся на свет далеко не законным путем, ответил:
– Кто бы говорил… Не знаешь, откуда сама взялась!
Титан вспомнил, что во время Атлантической войны родители Геры потерялись при эвакуации. Она была найдена, когда ей не исполнилось еще и года. Кронос взял ее в свою семью, и Гера воспитывалась вместе с его потомством. Сейчас же богиня просто ненавидела Диониса за то, что он выношен одной из прошлых любовниц мужа, а Прометея – что рожден от любовницы нынешней. Титану еще подумалось, что Гера в действительности мало кого любила. Ведь даже сидевшие рядом с ней Аполлон с Гермесом не являлись ее сыновьями, а родной ей Гефест появился на свет уродливым. Прометей взглянул на виновника бед богини.
Зевс с совершенно спокойным лицом строго смотрел на Диониса.
– Закрой свой пьяный рот! – сказал он.
Дионис, хоть и был трезв, перечить не стал и умолк. Зевс повернул голову к Гермесу. Тот встал, занял удобную позицию слева от судей, но вполоборота к залу и сообщил:
– Уважаемые судьи! Уважаемые олимпийцы! Перед строгим лицом суда сейчас предстанут двое преступников. Проступки, которые они совершили…
– Все и так знают, что они совершили, – перебил его Зевс. – Нечего тянуть резину. Перейдем сразу к делу. Так, а где остальные члены суда?
– Заняты различными делами, – ответил Гермес.
– Какими? Посейдон, например?
– Сиренит, – кратко объяснил Гермес.
– Не понял, – удивился Зевс.
– Было бы что понимать, – вмешалась Гера. – Твой братец возле одного из отрогов Апеннин, спускающихся к морю, завис в компании сирен, кои, как известно, сродни нимфам, только в водном плане. В общем, он развлекается с индскими шлюхами.
– И это тогда, когда я позвал его на суд? – возмутился Зевс. – Да как он посмел?!
– А что тут такого? – язвительно спросила Гера. – По сути дела, он занимается тем же, что и ты. Только он – с сиренами, а ты – с человеческими шлюхами и богинями-проститутками.
– А где мой сын Арес? – Зевс перевел разговор в более безопасное русло.
– Про это надо спросить у твоей сестрицы Афины.
– Я не сестрица, я – дочь, – холодно поправила Афина. – Арес лечится.
– И что с ним случилось? – встревожился Зевс.
– Сегодня утром он пристал ко мне с рассуждениями о стратегии. Арес доказывал, что ведение войны нечестными методами всегда приносит успех. Он говорил, что честно войну ведут только идиоты.
– И что ты ему ответила?
– Таким нудным соплякам надо отвечать не словами, а делом. Иначе не поймут. Потому я неожиданно врезала ему ногой в пах, и после этого поинтересовалась, какие методы ведения войны лучше. Особенно для проигравшей стороны.
– И что он ответил?
– Ничего. И еще долго не ответит. Но, думаю, до него дошло. Последний раз, когда я его видела, он прикладывал к ударенному месту холодный булыжник, предполагая, что камень облегчит его мучения.
– Н-да, – задумчиво протянул Зевс. – Все заняты, и у всех какие-то уважительные причины… И что теперь делать? Может, отложить суд?
– Отец, – сказал Гефест, – у тебя решающее право голоса. Этого достаточно. Да и проблема не является слишком важной. Предлагаю быстро разобраться с ней и разойтись по делам.
– А ведь ты прав! – воскликнул Зевс. – Ну-ка, Гермес, продолжай.
Инды, ничего не понимавшие в этой жизненной гуманоидной чепухе, сидели молча и терпеливо ждали. Наконец Гермес объявил:
– Первым рассматривается дело Диониса!
Дионис встал и издевательски раскланялся на все четыре стороны (в том числе и куретам). Гермес спросил:
– Какие будут предложения?
– Взять и расстрелять! – грянул вдруг чей-то трубный бас.
Весь театр вздрогнул, а Аполлон чуть не свалился с кресла. Пошарив глазами по террасам с лавками, Гермес остановил свой взгляд на хоботе Ганеши и понял, от кого поступило предложение. Он обратился к индской трибуне со словами:
– Нашим индским союзникам хочу заметить, что акустика в чаше театра очень хороша, поэтому в дальнейшем нечего так орать! Вы не у себя дома.
– Простите, – извинился за Ганешу Вишну. – Он, знаете ли, военный.
– Ну и что? – спросил Аполлон. – Если ему хочется крикнуть, пусть вставит хобот себе в ухо или еще там куда и орет, сколько захочет!
– Он орет не хоботом, – пояснил Гермес. – Он орет ртом.
– Да-а-а? – удивился Аполлон. – Зачем же ему тогда хобот? По деревьям лазить?
– Это к делу не относится, – сказал Гермес. – А уважаемой индской делегации хочу сообщить, что суд над Дионисом – наше внутреннее дело, так как с Брахмой данный вопрос уже давно урегулирован. Поэтому не надо делать предложений с вашей стороны. Мы сами разберемся.
– Вот-вот, – подал голос Дионис. – Прошу учесть, что во время предварительного следствия я целый месяц отсидел на хлебе и воде в пещерах. Надо засчитать этот срок. И еще к нему нужно прибавить три года, проведенные в компании этих алкоголиков – Кришны и Духа. Я, конечно, люблю выпить, но чтобы так, как эти два ханыги?! Бр-р-р, до сих пор мутит…
– Так что с ним делать? – спросил Гермес.
– Может, это и внутреннее дело, – заметила Гера, – но к умным словам всегда надо прислушиваться. Даже если они приходят со стороны. Поэтому я за то, чтобы расстрелять этого негодяя!
– Дважды! Из реактивного бомбомета! – опять рявкнул Ганеша, но в этот раз тише.
Зевс недовольно покосился в сторону индской скамьи и ворчливо сказал:
– Вам бы только дорваться. Все мое потомство перестреляете…
– Ничего страшного, – успокаивающе произнесла Гера. – Новое настрогаешь. Ты у нас специалист известный.
– Так, хватит трепаться, – громко приказал Зевс. – Сколько он там сидел без алкоголя? Месяц? Пусть еще три посидит. Если потом опять пить станет, закодирую в пещеры лет на десять! Все. Это мое решение. Следующий!
Гермес многозначительно посмотрел на Диониса, и тот, тяжело вздохнув, сел на скамью.
– Надо же, еще три месяца не пить, – сказал он тихо, обращаясь к Прометею. – Ну как же это возможно в публичном доме?
– Я тебе сочувствую, – ответил титан. – Слушай, неужели этот красавчик Аполлон настолько туп, насколько о нем складывается впечатление?
– Ха, – заржал Дионис. – В мире не бывает совершенства. Если ты красив, не значит, что умен. Ну, рисовать он умеет. Ну, поет неплохо и на лире бренчит. И что дальше? Спроси его, что такое альтруизм, и он расплачется от непонимания. Именно расплачется. Другой бы от непонимания в морду дал. А он – нет. Ты, например, сможешь в морду дать?
– Смотря за что и при каких обстоятельствах, – ответил Прометей.
– Вот и твои родственники так. Теперь сидят, киклоп знает где… А эти все могут в морду дать просто так. Чтоб не рыпался. А всякие Аполлоны не в счет. Должен же быть кто-то, чтобы за искусством следить. Ведь творчески одаренная личность не значит, что умная.
– Н-да, – протянул Прометей. – Скажи, Дионис, зачем ты постоянно пьешь, если все понимаешь?
– Во-первых, я сейчас не пью. А во-вторых, от того, пью я или не пью, ничего в мире не изменится. Все решает что? Власть! Вот так.
Гермес громко провозгласил:
– Прометей!
Прометей поднялся, но никому кланяться не стал. Инды зашевелились.
Гермес сообщил:
– Этот титан открыл людям тайны рудного дела. Он нарушил все имеющиеся соглашения и законы. Кто хочет высказаться по этому поводу?
Вишну встал и заявил:
– Если вы не можете наказать преступника достойным образом, предлагаю отдать его нам!
– Нет! – ответил Зевс.
Вишну сел, а Гера недовольно скривилась.
– Отдайте его мне! – заявил Аполлон. – Он неплохо рисует.
– О чем ты? – удивился Зевс. – Речь идет о наказании, а ты тут рассуждаешь о каких-то способностях.
– Так я об этом и говорю, отец, – спокойно сказал Аполлон. – Отдайте его мне, и я накажу его по заслугам. Он будет писать меня! С утра до вечера. Каждый день!
Прометей усомнился в тупости Аполлона. Он даже испытал к нему некую симпатию.
– Еще чего! – возмутилась Гера. – Самое главное – мир! А этот титан посягнул на него! Ведь он не наш. Он – враг, случайно оставшийся на свободе! Может, он специально все это подстроил, чтобы войну развязать?
– Взять и расстрелять! – раздался трубный вопль.
Зевс встрепенулся, а Аполлон от неожиданности упал с кресла. Встав на ноги, он истерически крикнул:
– Что это за суд такой, а? Орут все, кому не лень!
Вишну опять принес извинения, Аполлон сел в кресло, и суд продолжился. Гермес объявил:
– Поскольку индская делегация имеет право участвовать именно в этом деле, на рассмотрение предлагается ее предложение. Кто «за»?
– Подожди, – трезво заметил Зевс. – Ну, нарушил он запрет. Ну, научил какого-нибудь волосатого и немытого Чмука ножики делать. Что же теперь, убивать за это?
– Взрывать! – пробасил Ганеша.
– А почему бы и нет? – поинтересовалась Гера.
– Потому что мы не инды, – с достоинством ответил Зевс. – Есть другие предложения?
И верховный бог вдруг взглянул на Прометея.
Прометей знал, что Зевс никого из потомства Япета не любил. Атланта – за то, что он сильнее. Самого Прометея – за то, что умнее. Менетия за то, что он просто моложе. Даже Эпиметея Зевс не любил. Не за то, что он дурнее, а за то, что сей недалекий титан был постоянным гостем в любой программе новостей и пользовался веселой популярностью.
Поэтому Прометей с достоинством выдержал взгляд Зевса.
– Есть предложение, – проскрипел вдруг голос справа от главного бога.
Это решил высказаться Аид. Он продолжил:
– Я предлагаю отдать Прометея мне. Я препарирую его и произведу на свет прекрасное чучело, которое можно будет выставить в любом музее.
Амфитеатр затих в ужасе.
Аид встретился глазами с Прометеем, и тот во взгляде мрачного брата Зевса уловил молчаливую поддержку и путь к спасению.
Аид жил в своем мире, в котором ему было хорошо и комфортно. С самого рождения лицо его несло на себе отпечаток глубокого вселенского мрака, и он, даже став взрослым, завис в этом состоянии навсегда.
Аид с детства проявлял страсть к патологоанатомии и таксидермии. Он был самым лучшим учеником у Криоса, и тот по праву им гордился. Во всей Вселенной, наверное, не существовало чучельщика лучше Аида.
Во время полета он занимался ловлей мышей и крыс, которые водились в складских помещениях. Обитали они там не потому, что Кронос специально взял их с собой в полет, а по той странной причине, что эти грызуны умеют сами собой появляться на любом корабле, не спросив у экипажа на это никакого разрешения.
Каюта Аида была заполнена чучелами сих созданий. Они были сделаны весьма неординарно. Крысы стояли на задних лапах, мыши группой исполняли канкан, а совмещенный крысо-мышиный ансамбль застыл на одной из полок с миниатюрными лирами в лапах.
Но самой большой гордостью Аида было чучело невероятно ужасного создания, выловленного им на одной из планет, встретившейся титанам на пути к Земле. Это была рептилия трехметровой длины с продолговатой уродливой пастью, начиненной мощными острыми зубами. Все ее тело покрывали колючки. Даже детородный орган, торчавший из живота, был утыкан шипами и напоминал противотанкового ежа. У каждого посетителя каюты Аида в голове сразу же возникал вопрос: если у самца такой орган, то какой он должен быть у самки? Поэтому чучело, висевшее под потолком, у всякого гостя вызывало чувство легкой паники. Даже Кронос старался как можно реже навещать своего сына в его логове, а Зевс вообще никогда там не появлялся.
Зато Прометей, не гнушаясь, бывал в каюте Аида часто. И по прибытии на Землю не забывал подкидывать ему что-нибудь новенькое. В Аиде титан видел ученого, одержимого идеей запротоколировать все, что попадается взору.
Именно Прометей уговорил Духа вселиться в какую-нибудь рыбу, обитающую в немыслимых глубинах океана. Тот влез в латимерию. Со всеми компрессионными предосторожностями сия рыба была извлечена из воды и теперь в обиталище Аида заняла почетное место в виде чучела.
Если Аид воспринимался Прометеем как ученый-коллекционер, то Прометей у Аида отожествлялся с ученым-практиком. Между ними всегда существовала незримая связь, и каждый готов был помочь друг другу при любых обстоятельствах.
Поэтому предложение Аида никак Прометея не испугало. Он знал, что мастер таксидермии мог сделать все, что угодно из подручного «материала», но при этом Прометей никак бы не пострадал. Поэтому титан благодарно кивнул Аиду.
Вишну заявил:
– Зачем же кого-то убивать? Вы нас, индов, обвиняете в излишней жестокости. Но разве не жестоко делать чучело из живого существа? Зачем? Есть много других способов наказать преступника и заставить других не следовать его примеру. Да, наказать нужно строго, но без изуверства. Мы предлагаем приковать Прометея к скале. Так, чтобы его можно было увидеть издалека. Пусть повисит пару сотен лет. Каждый вечер будете его кормить. А по утрам Гаруда станет лакомиться его печенью.
Гаруда щелкнул клювом и плотоядно взглянул на Прометея. Титана передернуло.
– Хм, – кашлянул Зевс. – И это называется «без изуверства»?
– Без излишнего, – подтвердил Вишну. – Смысл данного наказания заключается в наглядности. Каждое утро можно будет организовывать экскурсии. Вы будете доставлять к скале свою молодежь, а мы – свою. Пусть смотрят и наполняются послушанием. После первой же экскурсии станут шелковыми.
Дионис хлопнул бледного Прометея по спине и зашелся хохотом. Зевс грозно взглянул на бога виноделия, и тот конфузливо умолк. Аид проскрипел:
– И о каких сотнях лет идет речь? Судя по обширной морде, этому вашему Гаруде печени Прометея еле хватит для того, чтобы один раз позавтракать. Он нажрется, а Прометей умрет. Вот и все наглядное пособие. Какие экскурсии? На распятый труп смотреть?
Вишну успокаивающе улыбнулся и сказал:
– О, вы не знаете самой сути. А суть заключается в том, что слюна Гаруды содержит фермент, который заставляет клетки печени самовоспроизводиться. Регенерация происходит с очень большой скоростью. И не только печени. Мы, знаете ли, часто пользуемся его помощью в быту. Клюнет, куда надо, и уже не болит… Гаруда не станет есть всю порцию целиком. Он оставит кусок, наплюет в рану, и уже к вечеру печень отрастет до своих обычных размеров, а новая кожа затянет разрез. Сколько можно съесть за один раз, Гаруда знает. Опыт у него богатый…
– Не сомневаюсь, – мрачно сказал Зевс и в задумчивости принялся насвистывать простенький мотивчик.
– Не свисти! – одернула его Гера. – Новых детей насвистишь. Куда столько?
Зевс стал оправдываться:
– Да привязалась тут одна мелодия… Хорошая музыка. Как там эта баллада называется? О каком-то Утнапиште, что ли? Пан недавно пел. Хорошо исполняет, стервец. Талантлив… Кстати, Дионис, а правду говорят, что Пан – твой сын?
– Отец, – ответил Дионис, – если б он был моим сыном, то у меня на голове росли бы рога, а у тебя на ногах – копыта.
– С такой бурной половой жизнью, может, и появятся, – вставила Гера. – Или еще что-нибудь, как у той рептилии, которая болтается под потолком в каюте Аида.
Зевс взглянул на свои ноги, обутые в сандалии, и произнес:
– Ну, не знаю… Может, от пьянства Диониса и получается что-нибудь хвостатое и рогатое… Или Гаруда какой?.. Так кто сочинил эту прекрасную поэму?
– Называется она: «Песнь о Всемирном потопе и храбром муже Утнапиштиме», – объяснил Дионис. – А сочинил ее Дух, когда находился в теле Пана.
– Сразу видно, что это не наше творение. Имена какие-то задожуйские. Утнапиштим… Язык сломать можно!
– Сия поэма стала популярной и у нас, – вмешался в разговор Вишну. – Только главного героя зовут Зиусудрой. Ее исполняет Кришна.
– Этот заправский алкоголик, который сочинил «Камасутру»?
– Да, – подтвердил Вишну. – Состаканник Диониса. Кстати, можно будет распять его рядом с Прометеем, чтоб тому скучно не было. Недавно Кришна организовал мятеж. Он объявил себя верховным божеством и изобрел новую религию. Подлые асуры у него – светлые личности, а дэвов он проклял как черные силы. Сейчас Кришну пытаются поймать. Как выловят, я думаю, вопрос о пристегивании его к скале решится положительно.
Зевсу не давала покоя мысль о поэме. Он повернул голову и спросил:
– Слушай, Аполлон, ты у нас отвечаешь за досуг. Почему какие-то Паны, Духи и Кришны могут сделать хорошую песню или гм… еще что-нибудь интересное, типа «Камасутры», а у нас ничего такого нет, кроме похабных стишков о похождениях Атланта с Эпиметеем? Чем ты занимаешься? Не можешь сочинить сам, найми кого либо.
– Я уже придумал, – с готовностью ответил Аполлон. – Мы возьмем песню об Утнапиштиме и переделаем ее на свой лад.
– О, неплохая идея, – обрадовался Зевс. – Надо обязательно поменять имена. А то там какие-то непонятные боги. Нужно вставить в текст нас, а Утнапишта этого обозвать, мм… ну, хотя бы Девкалионом, который лоялен к нам. И папаше Прометею не так обидно будет. Зная, что его сынок займет почетное место в эпосе, он с легкостью сможет перенести любое наказание!
– Хорошо, отец, – согласился Аполлон.
С лавки последнего, верхнего яруса амфитеатра поднялся один из полубогов и, подобострастно глядя на Зевса, принялся низко и часто кланяться. Прометей понял, что не ошибся. В числе зрителей действительно находился Девкалион. Зевс заметил рвение новоявленного героя и довольным голосом сказал:
– Молодец, Девкалион! Садись.
Лицо Прометея осталось бесстрастным. Зато Дионис принялся плеваться и что-то бубнить себе под нос. Зевс же, войдя в творческий раж, не унимался.
– А чтобы песня была еще интересней, надо ввести в нее какого-либо неблагонадежного хулигана.
– Выбирай любого из своих сыновей, – тут же посоветовала Гера.
Зевс отмахнулся от нее рукой.
– Геракл подойдет? – деловито осведомился Аполлон.
– Ну что ты? Он же все-таки приходится тебе братом. Разве такой уж он хулиган, чтобы остаться в веках негодяем?
– Может, Тифона вставить? – помог советом Гермес. – Он вырос, стал сильным, как Атлант. Называет себя титаном и создает партию национал-титанистов. Короче, баламутит воду.
– Вот-вот, – тут же согласился Зевс. – То, что надо. Сделай из него отъявленного мерзавца. Он, в принципе, таковым и является… Кстати, Гефест, не пора ли им заняться?
– Как песню сочинить, так Аполлон, – надулся Гефест. – А как дерьмо разгребать, так я?
– Каждому – по способностям, – веско заметил Зевс.
– И что с этим громилой делать?
– Взять и расстрелять! – прозвучал ставший знакомым вопль.
Аполлон привычно упал с кресла, а остальные вздрогнули и зажмурились.
– Но это же просто невыносимо! – крикнул Аполлон, усаживаясь на место. – Какое может быть творчество с такими воплями?!
– Вы, как ослы, не слышите умных слов, – заявила Гера. – Пусть он военный, и что? Простота – первый шаг к мудрости. Какие-то изуверские скалы придумали. Печень… хулиганов выискиваете…
– Вот стерва, – шепнул Дионис Прометею. – Ох, чувствую, отравит она меня. Что-нибудь подсыплет, и вырастут на моей голове рога, а на ногах копыта. И это в лучшем случае. Где мой папаша таких жен находит?
– Предыдущие были добрее, – заметил Прометей.
– Много ты знаешь, – ответил Дионис и сплюнул себе под ноги. – Ты же не жил рядом с ними, как я, потому что по лесам скитался… Что прошлые, что нынешняя – натуральные мегеры. Я молюсь, чтобы мамочка твоя Климена не подвинула Геру и не заняла ее место. Тогда всем вообще будет весело. Ты извини, я это говорю не для того, чтобы обидеть тебя. Я просто констатирую факт.
Зевс тем временем ругался с Герой. Богиня была необыкновенно хороша собой. Но каждая черта ее носила в себе отпечаток холодности. И только в порыве гнева она становилась похожа на яростную львицу. Что сейчас и произошло. Она уже кричала, обращаясь не только к Зевсу, но и ко всем присутствующим:
– Пойми, и вы все поймите! Какой-то Тифон, мужлан из мужланов, погоду не делает! Хотя шлепнуть его – самый простой и быстрый способ достичь спокойствия. А вот Прометей – чудовище! Если оставить его в живых – бед не оберетесь. Это касается и индов. Сей титан может перевернуть мир и поставить его с ног на голову! Даже по поступкам его мамаши, этой старой лошади Климены, видно, на что он способен!
– Ну, не такая уж она и старая, – брякнул, оправдываясь, Зевс. – В самом соку еще…
– Ах, так! – Гера резко встала, и ее кресло с грохотом завалилось спинкой назад. – Тогда решайте все без меня. Но вы еще вспомните мои слова! Вот только поздно будет!
Она с гордым видом покинула сцену амфитеатра, а Зевс, смущенный своим явным проколом, принялся опять разглядывать свои сандалии.
– Так что там с Тифоном? – поинтересовался Аполлон.
– Отстань от меня! – рявкнул Зевс и снова уставился глазами на ноги.
– Я боюсь, что Тифон в эту поэму не влезет, – как ни в чем не бывало продолжил Аполлон озабоченно. – Но можно сочинить про него отдельную песню. Только потребуется помощь Диониса. Он с ним пил и поэтому хорошо его знает.
– С кем только Дионис не пил! – сказал Зевс и отмахнулся рукой. – Делай что хочешь.
Дионис тут же, радостно вскрикнув, вскочил на ноги. Но один из куретов положил руки ему на плечи.
– Куда собрался? – спросил Гермес.
– Помогать Аполлону, – бойко ответил Дионис.
– Успеешь. Он будет навещать тебя в пещерах. Вот и сочиняйте там, сколько хотите.
Курет нажал руками на плечи, и Дионис задом безвольно впечатался в скамью.
Зевс неожиданно прервал разглядывание своих сандалий, злобно глянул вслед удалившейся Гере и громко заявил:
– Все хотят сделать из меня кровожадное чудовище! Но этому не бывать! Принимаю следующее решение: с Прометеем поступить так, как хотят инды. Но – с изменениями. Гаруда будет прилетать раз в три дня, а висеть титану ровно год.
Прометей, воспринимавший этот сумбурный суд как некий нереальный фарс, и подумать не мог, что боги решат принять к исполнению изуверское предложение индов. Он, хлопая ресницами, находился в прострации и никак не желал приходить в себя. Дионис, хмыкнув, негромко сказал:
– Нормально отделался. Я думал, будет хуже. Ничего, повисишь годик, потом зайдешь ко мне в гости. Я тебе налью. Будешь пить сколько влезет. Ведь печень тебе уже не понадобится.
– Ты что, серьезно? – вынырнув из ступора, удивленно осведомился Прометей.
– А чего ты ждал? – переспросил Дионис. – Таким мягким наказание стало из-за того, что Зевс предварительно поругался с Брахмой. Вообще-то планы в отношении тебя у индов были совсем другими. Если о них рассказать, то кровь твоя застынет в жилах. Так что можешь сказать Зевсу спасибо.
– И это цивилизованный суд? – Прометей все никак не мог поверить.
– Да уж, – покачал головой Дионис. – Не знал, что ты такой наивный. Здесь все достаточно жестко. Огрубление нравов и все такое… Да еще кое-чего от индов поднабрались. Поэтому нужно не аборигенов учить сортирами пользоваться, а пьянствовать в свое удовольствие.
Зевс тем временем сообщил:
– Все. Суд считаю закрытым. Приговор привести в исполнение завтра.
– Секундочку, – вмешался Гермес. – Отец, ты забыл о некоторых обстоятельствах. Я тебе вчера говорил…
– Ах, да, – о чем-то вспомнил Зевс. – Хорошо. Приговор вступит в силу ровно через тридцать дней.
– Но почему?! – возмущенно спросил Вишну.
Зевс тут же нашел ответ:
– Вы же сами обещали распять Кришну рядом с Прометеем. Вот и ловите его. Месяц у вас есть для этого.
– Но Кришну можно довесить и потом.
– Нет, – не согласился Зевс. – Сразу и оптом торжественнее.
– Хорошо, – процедил Вишну, и глаза его сверкнули подозрением.
– А что, последнего слова не будет? – вмешалась Афина.
– Зачем это нужно? И так все ясно, – ответил Гермес. – Да и что этот анахронический обычай может изменить?
– А я согласен с Афиной, – проскрипел Аид.
– Ладно, – кивнул головой Зевс. – Этот пьянчуга Дионис обойдется. А Прометей пусть говорит. Только коротко.
Прометей встал и сказал:
– Прошу меня простить за то, что я делал. Я действительно был не прав. Мне довелось учить людей разным вещам. Но только сегодня я понял, что начинать надо было не там. Начинать нужно было здесь. Я осознал, что дикие и неграмотные люди во сто крат чище и благороднее всех вас, собравшихся сегодня в этом мерзком гадюшнике.
Амфитеатр зашумел. Зрители поднялись с лавок и стали свистеть. Ганеша тут же отреагировал на это своим обычным способом. Он громко протрубил:
– Что за бардак?! Молча-а-ать!
После этого вопля тишина наступила мгновенно, а Аполлон наконец смог удержаться в кресле, поскольку заблаговременно схватился за подлокотники руками.
– Спасибо. – Титан кивнул Ганеше и продолжил: – Я не осуждаю индов. У них – своя мораль и этика. Но вам, мои соплеменники, хочу сказать следующее: распиная меня, вы распинаете себя! Мне почему-то кажется, что смысл сказанного мной вряд ли дойдет до вас. Ну, что ж… Когда придете смотреть на мои мучения, не забудьте взять с собой прохладительные напитки. У меня все.
– Это хорошо, – скучающим голосом сказал Зевс. – Увести!
Следуя в окружении куретов за Прометеем, Дионис высказался:
– Молодец! Не стал долго трепаться перед этими свиньями. Им ведь все равно, что скажет приготовленная к закланию жертва. Самая главная мысль, которая терзает наиболее умных из них: «Хорошо, что не меня». А остальные просто хотят развлечения. Страдания другого существа – лучшее представление на свете. Ну, ничего. Не переживай. Через три месяца у меня выйдет срок заключения. Я прилечу ночью и закачаю тебе в глотку бурдюк отличного пойла. Есть у меня на примете один вождь-умелец… Алкоголь поступит в печень. Гаруда с утра полакомится и окосеет. А у пьяной птицы есть только две дороги: либо в скалу клювом, либо штопором в пропасть. Если с первого раза не получится, удвоим дозу. Глядишь, избавимся от этого регенератора навсегда.
Прометею почему-то было совсем не до смеха.
Вечером того же дня состоялся веселый пир, на который была приглашена индская делегация. Гаруда, не склонный к алкоголизму, торчал за спиной у Вишну и весь вечер презрительно щелкал клювом. Из предложенных яств он ничего не ел, отчего Зевс сделал справедливый вывод, что ему чего-то не хватает. И он с сарказмом заметил Гермесу:
– Ну, печени ему сегодня не видать. Пусть потерпит, сволочь…
Вишну с Ганешей, надравшиеся от души, не услышали этой реплики. Они весело прихлопывали в такт музыке, исполняемой Аполлоном на каком-то странном барабане, видом своим напоминающим корыто для стирки белья. Сам же Аполлон, бумкая в такт словам, кричал что-то о разверзшихся небесах, хлынувших мрачных водах и возопившем Утнапиштиме.
Вишну подсел к Зевсу и стал, оправдываясь, дудеть тому в ухо:
– Ну зачем вам сдался этот негодяй Кришна? Я и сам, если честно, готов его повесить хоть сейчас и слов своих обратно не возьму. Но сегодня пришли дурные известия. Оказалось, что Кришна сбежал к Энлилю.
– Это какой Энлиль? – спросил Зевс. – Тот, что засел в Двуречье и, объявив эту территорию независимой, не соблюдает никаких соглашений и якшается с людьми?
– Да, – скривился Вишну.
– Что же это получается?! – возмутился Зевс. – Как повесить Прометея – это пожалуйста! А всякие Энлили делают что хотят. Прямо политика двойных стандартов какая-то!
– Мы с этим обязательно разберемся! – Вишну приложил ладонь к сердцу. – Даю слово! Дело в том, что Энлиль откололся от нас не просто так. Ему удалось украсть кое-какое оружие, и теперь Брахма ведет переговоры, пытаясь избежать войны.
– И что у него делает Кришна? – спросил Зевс успокаиваясь.
– Пьет с этим сепаратистом. Допился до того, что объявил себя каким-то Ахурой и утверждает, что он – великий бог света. Но это долго не продлится. Энлиль сам объявил себя великим богом Двуречья. А двум великим богам на одной табуретке усидеть не удастся. Скоро Энлиль надает Кришне пинков и пошлет его куда подальше. Вот тогда мы его изловим и покажем ему свет, ночь и многое другое…
– А правда, что у Гаруды слюна обладает заживляющим эффектом? – вдруг поинтересовался Зевс.
– Да, – подтвердил Вишну. – Мы все у него лечимся. Бывает, износится какой-нибудь внутренний орган, Гаруда его съест – и новый сразу вырастет. Или клюнет куда…
– Так он и геморрой лечит таким же образом?
Вишну поперхнулся вином, а Зевс закатился громким смехом.
Внезапно Ганеша встал из-за стола и, шатаясь, подошел к Гермесу. Он несильно хлопнул хоботом по плечу бога. Тот недовольно спросил:
– Что надо?
– Поговорить с глазу на глаз, – заплетаясь языком, ответил Ганеша.
Гермес молча встал и направился в сад. Ганеша, размахивая хоботом, как скакалкой, пошел следом за Гермесом. Через несколько минут бог нашел чистую лавочку, установленную под мощным раскидистым дубом. Когда они уселись, Ганеша сообщил:
– Это я, Дух.
– Понял уже, – ответил Гермес.
– Тяжело говорить, – с трудом произнес Дух. – Слон слоном, а напился как свинья. Еле язык поворачивается. Да еще так и тянет организовать какую-нибудь веселую пакость. Причем сильно тянет.
– А ты погунди хоботом, – посоветовал не совсем трезвый Гермес. – Глядишь, полегчает.
– Этим шлангом я могу и по башке дать, – сообщил Дух. – Или, например, придушить. Чем плохо?
– Но-но, – испугался Гермес и на всякий случай отсел подальше от слоноголового инда.
Дух, закинув хобот Ганеши за плечо, принялся рассказывать:
– Инды разломали свою сейсмическую машину на части. Из ее деталей они собрали несколько мелких установок. Мощности этих новых агрегатов существенно уступают силе первоначальной машины, разрушившей Атлантиду и организовавшей Всемирный потоп. Кстати, она могла уничтожить всю планету… Но сейчас им это не нужно. Теперь им хватает мощности новоизобретенных установок. Они способны пробуждать к жизни потухшие вулканы и устраивать землетрясения, которые смогут стереть с лица земли целые континенты. Причем в любой части планеты.
– Неутешительные известия, – сказал Гермес.
– Да, – согласился Дух. – Но я узнал с точностью до метра места расположения нынешних сейсмических машин. Их не так много. Три находятся на сдвоенном материке в западном полушарии. Одна – в регионе Та-Кем, где живет этот зубопротивный Себек. И еще шесть разбросаны по нашему континенту. Всего десять штук. Если до утра ударить ракетами по указанным мною координатам, то с индским военным превосходством будет покончено. Я точно знаю, что сейчас машины никуда перемещаться не будут. Вишну сообщил Брахме, что мир сохранен.
Гермес вскочил с лавки и сказал:
– Надо кое с кем посоветоваться. Сиди здесь!
Он быстро ушел по аллее. Дух же, насвистывая какой-то незатейливый мотивчик, принялся задумчиво вертеть хоботом Ганеши, тело которого он использовал в данный момент. Хобот складывался в причудливые фигуры. По прошествии десяти минут Дух уже настолько ловко управлялся хоботом, что смог завести его за спинку лавки, на которой сидел. Далее он протянул эту часть тела в конец скамьи. Теперь хобот змеился по торцу деревянной доски снизу лавки и был совсем незаметен в бледном свете новой луны.
Наконец подошел Гермес и уселся на скамью. Взглянув на Ганешу, Гермес с подозрением поинтересовался:
– Ты зачем свесил свой шланг за лавку?
– Он мне надоел, – нашелся Дух. – Везде мешается.
Гермес успокоился и, тяжело вздохнув, начал:
– Объясняю коротко. Ракет осталось очень мало. Даже если отец ни разу не промажет, если инды не перепрячут машины и их удастся уничтожить, то где гарантия, что у них не осталось чертежей? Где уверенность, что они в кратчайший срок не сделают новую машину? Предположим, что не сделают (хотя я лично сомневаюсь). Тогда у них не будет оружия массового поражения. Как, впрочем, и у нас! Ведь все ракеты будут использованы… Но индов во много раз больше, чем нас! Они смогут разделаться с нами даже голыми руками! А пока есть ракеты, существует видимость паритета. И это устраивает всех: и их, и нас. Так что война отменяется. Лучше все время кого-то бояться, чем заведомо знать, что ты слабее.
Духу надоело слушать упадническую речь Гермеса, и потому он спросил:
– А как же Прометей?
– А что Прометей? – пьяно хохотнул Гермес. – Он – жертва, положенная на алтарь мира. Да что ты в него вцепился? Ну, пострадает он слегка – и что? Ему потом памятники ставить будут! Подумаешь, повисит он немного в распятом состоянии. Понимаешь, сейчас Зевс напился, Вишну – тоже. Отец перенес срок, и приговор вступит в силу завтра. Для Прометея – сплошная выгода! Не надо лишний месяц в тюрьме торчать. Раньше повиснет – раньше слезет. Ха-ха-ха!
Гермес, захлебываясь, принялся смеяться. Но неожиданно для него плотная теплая труба обхватила плечи, и руки его оказались тесно прижатыми к туловищу. Гермес попытался вскочить на ноги, но не сумел. Труба давила сильнее и сильнее. Воздух в легких закончился, а новый перестал поступать. Сознание Гермеса помутилось, и он понял, что сейчас умрет. Последнее, что удалось ему услышать, был крик Духа, который прозвучал так:
– Ты повиснешь раньше!
Услышав вопли, доносившиеся из сада, боги и инды выскочили из-за столов и устремились на звук. На одной из аллей они сразу же обнаружили причину беспокойства. Боги выстроились полукругом под дубом и стали рассматривать болтавшегося в воздухе Гермеса.
Руки и ноги его были стянуты концом хобота Ганеши, который в бессознательном состоянии сидел, прислонившись спиной к стволу дерева. Голова его была задрана вверх, и хобот, перевалившись через мощный сук, держал подвешенного Гермеса в нелепой и неудобной позе. Бог, извиваясь, раскачивался и пытался что-то сказать, но не мог по той причине, что рот его был забит листьями. На ветке, через которую был перекинут хобот Ганеши, с важным видом расположилась большая черная ворона. Опустив клюв вниз, она с интересом наблюдала за мучениями болтавшегося в воздухе Гермеса.
Вишну быстро подошел к Ганеше и надавал тому по щекам оплеух. Ганеша, придя в себя, открыл мутные глаза, и сообщил:
– Что-то хобот тянет. К дождю, наверное…
Он взглянул вверх, и челюсть его отвисла.
Через несколько минут Гермес был спущен на землю и развязан. Освободив рот от листьев, он задрал подбородок вверх и, глядя в приоткрытый вороний клюв, заорал:
– Что вы смотрите на эту черную падаль?! Убейте ее! В ней сидит Дух! Опа!
Он подпрыгнул, пытаясь ухватиться за ветку, но не достал.
– Кар-р-р! – громко сказала ворона.
Она развернулась и обдала Гермеса, опять пытавшегося в прыжке достать предполагаемого обидчика, струей жидкого кала. Бог взревел от злости, а ворона, захлопав крыльями, поднялась в воздух и не торопясь полетела над садом.
– Надо же было так обделаться, – покачал головой Зевс.
Гермес, изрыгая проклятия, побежал отмываться.
Грузовой флаер управлялся в автоматическом режиме и летел на восток. В салоне находился Прометей. Он сидел на лавке и безучастно рассматривал картину, прибитую к стене прямо напротив него. На ней был изображен один из моментов титаномахии. В роли героя выступал Посейдон. Гордо выставив вперед лопатообразную бородищу, он втыкал свой знаменитый трезубец в зад убегавшему титану. Лицом титан был повернут к зрителям, и потому в нем легко узнавался горбоносый Япет. Трезубец вошел в ягодицы на приличную глубину, и вылезшие из орбит от этого прискорбного факта глаза титана светились мыслью: «Что ж ты делаешь, изверг!» Может, глаза светились не этой мыслью, а какой-то другой, типа: «Зачем я тебя, засранца, в детстве леденцами угощал?», но картина от этого лучше не становилась.
Охраняли титана четверо куретов и Гефест с Гермесом. Последний, заметив, что Прометей рассматривает картину, поинтересовался:
– Ну, как тебе это произведение искусства?
– И кто же ее написал? – спросил титан.
– Аполлон, – ответил Гермес.
– Мазня, – вынес вердикт Прометей.
– Ну, не скажи, – не согласился с утверждением Гермес. – Вся соль этого произведения находится в вилах… тьфу, то есть в трезубце. Посмотри, с какой силой он вогнан в задницу твоего папаши! Каков напор! Какова экспрессия! Сплошной патриотизм. Нет, все-таки Аполлон талантлив.
Неожиданно воздух перед картиной сгустился и превратился в нечеткое, еле заметное пятно, переливающееся воздушными струями. Прометей тут же этому пятну подмигнул. Гермес, смотревший на титана, заметил его реакцию и перевел свой взгляд на картину.
– Ага, – зловеще произнес он и сразу начал действовать.
В руке Гермеса оказался пистолет-парализатор, выхваченный из кармана. Он направил его на картину и принялся стрелять. Салон осветился желтыми вспышками. Гермес вертел парализатором в разные стороны и стрелял не прекращая. Парализованные куреты повалились на пол, а Прометей, смеясь, лег на лавку. Лишь один Гефест скакал за Гермесом по салону флаера и пытался забрать оружие.
– Вот тебе, вот! – орал Гермес, отбиваясь от цепких рук Гефеста и продолжая стрелять во все стороны. – На тебе, получай!
Наконец Гефесту удалось отобрать пистолет.
– Что с тобой случилось? – спросил он у брата.
Гермес, отдуваясь, ответил:
– Эта сволочь… Дух… он здесь! Сначала перед картиной висел, а потом стал по салону перемещаться!
– Ты что, паранойей заболел?
– Да нет же! Оказывается, в бестелесном состоянии Дух напоминает плотное, но прозрачное облако. Раз Прометей ему подмигнул, значит, это точно был Дух.
– И куда он делся?
– Смылся, наверное, – злобно ответил Гермес. – Ах, нет! Вот он!
Его взгляд уперся в точку, находившуюся немного выше головы сидевшего на скамье титана. Гефест посмотрел туда же. Этого хватило для того, чтобы Гермес вырвал парализатор из рук зазевавшегося брата. Раздался выстрел, и парализованный Прометей без сознания рухнул боком на лавку. Гефест снова отобрал пистолет и заявил:
– Тебе, братец, лечиться надо. Посмотри, что ты наделал!
Гермес уселся на пол и, успокаиваясь, устало сказал:
– Ничего страшного. Он вырубился ненадолго. Если не очнется, так и повесим. Меньше возни будет.
Гефест спихнул с лавки Прометея, и тот разлегся поверх тел парализованных куретов. Усевшись на скамью, Гефест сделал Гермесу приглашающий жест, но тот отмахнулся и спросил:
– Слушай, а куда мы летим? И вообще, для чего? Я, знаешь ли, прошлым вечером был немного не в себе и потому ушел домой, не дождавшись распоряжений.
Гефест рассказал, что еще вчера была выбрана подходящая скала в Кавказских горах. Полифем вбил в нее железные крепления и приготовил оковы. Сегодня зрители там не ожидаются, а вот завтра может быть аншлаг. На первый «завтрак» Гаруды должны прибыть официальные делегации от индов и богов, да и праздных зевак никто прогонять не собирается.
– И как же мы его повесим? – спросил Гермес, глядя на торчавшую свечкой из кучи куретов ногу Прометея.
– За руки и за ноги, – ответил Гефест.
– Я имею в виду: в одежде или голым?
– Н-да, – протянул Гефест. – Насчет этого распоряжений не поступало. Но, мне кажется, надо вешать обнаженным. Ты ж не будешь ему каждый день утку подносить? Пусть испражняется вниз.
– А как быть зимой? Замерзнет ведь.
– Сейчас лето. Придет зима, видно будет.
Они замолчали и задумались каждый о своем. Спустя минуту Гефест спросил:
– Интересно, Кришну уже поймали?
– Вряд ли, – ответил Гермес.
– Думаешь, его действительно прикуют рядом с Прометеем?
– Слушай больше, – усмехнулся Гермес. – Он – синекожий. А это у них высшая каста. И не имеет значения, сколько у него голов.
– Ты его видел? – поинтересовался Гефест.
– Да, – утвердительно кивнул головой Гермес.
– И каков он из себя?
– На Диониса похож. Если б не синяя рожа, можно было бы подумать, что они братья-близнецы.
Гермес вдруг замолчал.
– Что с тобой? – обеспокоенно спросил Гефест.
– Да так, ничего, – очнулся Гермес. – Мне вдруг подумалось, а не наследил ли здесь наш папаша Зевс? Ха, а что, если Зевс напился до синевы и в этом состоянии оплодотворил какую-нибудь нимфу или сирену?
– Чушь собачья! – брезгливо поджал губы Гефест.
– Ну да, конечно… Остается один вывод – алкоголики похожи друг на друга, как братья. Это, наверное, происходит на генетическом уровне.
– А как же Дух? Ведь он ни на кого не похож.
– Не напоминай мне о нем!
Гермес обиженно надулся, и в флаере наступила полная тишина.
