Глава восьмая
Текст 1
Прометей сидел на берегу моря, расположившись прямо на камнях. Я находился в теле мощного горного барса, и мне это нравилось. Правда, разговаривать приходилось с периодическим рычанием, но титан быстро к этому привык. Он, отрешенно бросая в воду камешки, молча слушал. Я говорил следующее:
– Ну зачем тебе переться пешком киклоп знает куда? Решил ты податься к Аэку – пожалуйста. Дело, как говорится, твое. Но почему же своими ногами?
– Мир сильно изменился за последние годы, – отвечал Прометей. – Путешествуя пешком, я увижу больше. Дорога неблизкая. По пути встретится много разных людей. Посмотрю, как они живут.
– Мне кажется, что тебе для начала надо немного отдохнуть. Я вот, например, собираюсь податься в гости к Кришне. Давай со мной? Они там сейчас с Энлилем зажигают. Энлиль – наш парень. У него люди уже писать выучились. По глиняным табличкам клинописью шпарят – просто загляденье. А сам Энлиль сейчас сочиняет поэму в продолжение моей. У него главного героя зовут Гильгамешем. Он просил меня помочь. И ты придешься кстати. Пару лет посидим, попьем вина и сочиним.
– А потом до нее доберутся компиляторы типа Аполлона…
– Ну и пусть. Если разобраться, то Аполлон не компилятор, а адаптор. Он перерабатывает тексты для того, чтобы представители других племен воспринимали их лучше. Поэтому никаких претензий у нас к нему нет. Ну, как тебе мое предложение? Соглашайся.
Прометей с улыбкой спросил:
– И как же ты меня доставишь?
– Запросто, – ответил я. – Сейчас слетаю на один островок, отыщу там Полифема и вселюсь в него.
– И Полифем потащит меня на спине?
– Зачем? У него флаер есть. Прилетим к Энлилю на флаере. Я побуду пару лет в теле Полифема. Стану неумеренно употреблять алкогольные напитки, чтоб знал, сволочь, как титанов к скалам приковывать и за собаками гоняться.
– Не надо его трогать, – пожалел киклопа Прометей. – Ведь именно он и освободил меня.
– Хорошо, – согласился я. – В отношении тебя вопрос к нему снят. Но у меня есть кое-что личное…
Прометей сказал:
– Спасибо тебе, Дух, за предложение. Но я его не приму. Занимайтесь без меня. А я буду делать то, что умею. Насчет письменности ты правильно заметил. Придумаю что-нибудь простенькое, типа линейного письма. А потом научу Аэка делать колесницы.
Я решил дальше не настаивать. Как говорят: кесарю – кесарево, а богу – богово. Титан спросил:
– Так ты прямо сейчас отправишься в Двуречье?
– Почти, – ответил я. – К дромиду только залечу на пару минут. Я ему обещал. Если честно, то что-то с ним творится не то.
– Хм, – усмехнулся Прометей. – Неудивительно. На этой планете все возможно. Она меняет нас, пришельцев. Если дромид начнет сочинять стихи или провозгласит себя проповедником какой-нибудь религии, мне, например, это не покажется странным.
Прометей поднялся на ноги. Я пообещал:
– Навещу тебя обязательно.
– Всегда будем рады. И я, и Аэк. Кстати, перед тем как покинуть тело этой зверюги, постарайся отбежать подальше от меня. Этак, стадий на десять. Минимум!
– Хорошо. До встречи.
– До встречи.
Я долго смотрел ему вслед. Он уходил, слегка сутулясь и не оглядываясь. Прибрежная галька скрипела под его тяжелыми шагами, и легкая волна заливала глубокие следы, оставленные сандалиями титана. Но никакого чувства разлуки я совсем не испытывал. Я был уверен, что мы с Прометеем обязательно встретимся. И как показало время, я нисколечко не ошибся.
Дромид валялся на боку. Место выглядело затоптанным. Следы были свежими и к животным никакого отношения не имели. На песке четко виднелись отпечатки нескольких десятков босых ног. Кроме этого, рядом с дромидом высилась куча каких-то гниющих отбросов растительного происхождения. Я нашел поблизости льва, мирно дремавшего в тени каменистого пригорка, вселился в него и пришел поздороваться.
Вместо того чтобы поприветствовать меня, дромид начал выговаривать:
– Докатились! Чего вы добились, вовлекая молодую несознательную цивилизацию в свои меркантильные делишки?
– Погоди, Чичмурдак, – сказал я. – Может, для начала поставить тебя ровно?
– Да, буду тебе признателен за это. – Дромид сбавил обороты и заткнулся.
Я вернул коробочника в нужное положение, открыл крышку и пощелкал тумблерами по его указанию. Когда все необходимые действия были закончены, я поинтересовался у дромида, что с ним произошло и откуда вокруг столько следов.
Чичмурдак изложил следующую историю:
– Месяц назад меня нашли аборигены. Разговаривали они на смеси местного языка с одним из индских диалектов. Я сначала плохо их понимал, но спустя несколько минут, проанализировав звучавшую речь, привел понимание в норму. Эти аборигены шли через пустыню с торговыми целями. Где-то на побережье они купили бронзовые изделия, навьючили животных, которых они называли ослами, и возвращались домой. Оказалось, что немного западнее этого места проходит тропа, и по ней осуществляется постоянное движение таких торговых групп. В этот раз люди немного сбились с пути и потому нашли меня. Я, естественно, лежал молча, потому что в отличие от всех вас, негодяев, соблюдаю законы и в дела молодых цивилизаций не вмешиваюсь. И знаешь, что произошло потом? Самый важный из этих аборигенов, пощелкав пальцами по моей верхней крышке, заявил, что я состою из того же вещества, что и товары, которыми нагружены ослы. Он тут же предложил загрузить меня на спину одного из животных. Цель этой операции, по всей видимости, последующая продажа меня умельцам, так сказать, «на запчасти». Несколько дикарей схватили меня и принялись приспосабливать к спине одного из ослов. Здесь я не выдержал и рыкнул на них боевым криком птицы с планеты Маздакиты, которая находится в галактике номер семьсот тридцать четыре. Осел взбрыкнул, я завалился на бок, попутно отдавив ноги паре-тройке аборигенов, и вся компания после этого разбежалась.
Но несколько дней назад они появились снова. Только теперь целенаправленно. Эти люди притащили кучу каких-то плодов, сложили все это рядом со мной, встали в круг и принялись выть протяжные песни, в которых говорилось о каком-то жестоком Хозяине пустыни. Через час до меня дошло, что этого Хозяина они ассоциируют со мной, а куча плодов – своеобразное жертвоприношение. И этими хвалебными песнями они пытаются меня задобрить. Я спокойно попросил их поставить меня в вертикальное положение, но они снова в ужасе разбежались. Интересно, вернутся?
– Конечно, вернутся, – сказал я. – И в следующий раз они тебе еще и спляшут. Вот видишь, теперь и у тебя появилась компания.
– Я тоже считаю, что вернутся, – сказал дромид. – Я решил, что все потуги титанов и индов гроша ломаного не стоят. Поэтому, основываясь на опыте многих цивилизаций, разработал специальную программу. Для начала я доведу до аборигенов первые двенадцать заповедей, которые регламентируют порядок поведения индивидуума в обществе…
– Стоп! – рыкнул я. – Получается, что ты решил вмешаться в дела молодой цивилизации? Но ведь ты запрещал это другим!
– Конечно, запрещал. – Металлический голос дромида наполнился негодованием. – У титанов и индов – ветер в головах! Не зря ведь меня назвали Хозяином пустыни! Я все сделаю правильно! Ведь я – это другое дело!
Я понял, что в сознании дромида (или в том, что заменяет ему сознание) произошли большие и скорее всего необратимые изменения. Поэтому решил быстренько попрощаться.
– Ладно, Чичмурдак, – сказал я. – Мне пора.
– А куда ты собрался? – заинтересовался дромид. – Не к Энлилю?
– К Энлилю.
– Передай ему, чтобы в следующий раз появлялся трезвым, а то так его пугану, что костей не соберет!
– А что он натворил?
– Да прилетали недавно вдвоем с Кришной. Оба – в скотски пьяном состоянии. Заблевали всю округу! Хотели узнать, сколько нот надо придумать для барабанов. Им, видите ли, захотелось исполнять на барабанах нежные мелодии.
– И что ты им ответил?
– Что лучший специалист в этом вопросе ты.
– Спасибо, – поблагодарил я.
– Ладно, Коматоз, лети отсюда, – разрешающим тоном сказал дромид. – Но меня не забывай. А то смотри, все тебе припомню!
Во время полета я размышлял о дромиде и пришел к выводу, что раз у него испортилась психика, то машиной он не является. Ибо откуда у машин психика?
Что было дальше?
К сожалению, подробно описать все события невозможно. Я уже говорил об этом. Посему поведаю вкратце.
Спустя несколько лет после того как закончился суд над Прометеем, в городе под Олимпом появился заросший шерстью зверогуманоид гигантского роста, одетый в шкуру белого медведя. Какими бы ограниченными ни были куреты-стражники, но даже они догадались, кто пред ними предстал. Потому что представший на вопрос, кто он и к кому идет, ответил так:
– Я – нормальный пацан. Иду с севера на юг. Тут мне кое-что должны. Эй, вертухаи, какого рожна вы скрестили копья? Сейчас я воткну их в ваши петушиные…
Дальше стражникам ничего не надо было объяснять, потому что они уже поняли, что в воротах стоит Эпиметей. Поэтому куреты просто навалились на него кучей, скрутили и доложили куда следует.
Оказалось, что отец Зевса (Кронос) тяжело заболел и собрался умирать. С этим известием и был послан Эпиметей, пробиравшийся к Олимпу шесть месяцев.
На острова Блаженных тут же был послан флаер, в котором основным пассажиром явился Эпиметей, отправленный обратно кратчайшим путем. Кроноса с Реей вывезли, вылечили, после чего послали на острова еще одним флаером гуманитарный груз, состоявший из контейнера с туалетной бумагой и ящика с таблетками, содержащими витамин C. Ибо, по рассказам Эпиметея и Кроноса, на крайнем севере существенно не хватает витаминов, а печень белых медведей (богатая витамином C) – штука редкая, потому что неизвестно, кто на чьем столе окажется раньше – титан или медведь.
Кронос был вылечен от цинги и обеспечен сносным жильем. После северного житья-бытья титан стал покладистым и ни в какие авантюры не пускался. Он жил себе в радость, пил вино и ни с кем не общался. Впоследствии, правда, Зевс в приказном порядке вовлек его в божественную деятельность.
Сам Зевс в то время работал, как говорится, на два фронта, впрочем, как и многие его родственники. В роли Зевса он выступал на Балканском полуострове, а на Апеннинском носил имя Юпитера. Поскольку выполнять одинаковые функции в двух местах сразу весьма проблематично, то Зевс нашел выход из положения. В роли своего заместителя для Италии он назначил Кроноса, который стал называться Сатурном.
Далее началось бегство титанов с островов, где они существовали в самых нехороших условиях. Но об этом немного позже.
После освобождения Прометея я долгое время провел в Двуречье. Сами понимаете, что за развитием человеческой цивилизации мне следить было некогда. Но когда я наконец вынырнул из алкогольного творческого цикла, то неожиданно обнаружил, что вокруг существуют города и ими управляют первые царские династии. И при дворах правителей распевают нашу новую поэму о Гильгамеше.
Те же процессы происходили в Египте и Малой Азии. И лишь Балканский полуостров оставался территорией Пуков, Чмуков и Жмуков. Поэтому если взять критерием политику невмешательства, то необходимо признать, что именно потомки титанов меньше всего совались в дела развивающейся земной цивилизации.
Правда, это утверждение не относится к Гераклу, который совершил очередной военный поход в Индию. Дионис, кстати, с ним не пошел. И оказался прав, поскольку этот поход закончился так же, как и первый. То есть ничем.
Сатиры перепились еще в самом начале пути и дальше Кавказа не прошли. Но это не помешало Гераклу распустить слухи, что он оплодотворил массу людских женщин и потому теперь приходится отцом – родоначальником индийской человеческой цивилизации. Мол, после его посещения люди, которых стали называть индусами, резко поумнели и сразу же начали сочинять всякие «Ригведы», «Махабхараты» и тому подобные вещи.
Со всей присущей мне ответственностью могу заявить, что утверждения Геракла являются самой откровенной ложью. Во-первых, он до Индии не дошел. А во-вторых, там кроме нег, было огромное количество тех, кому пришлось оказать влияние на аборигенов. Взять хотя бы Брахму, Вишну и Шиву. Ну и, конечно, всяких других типа Ганеши, Индры, Агни и им подобных…
Но этот псевдопоход помог развитию культуры народов Балканского полуострова и Малой Азии. Геракл притащил текст поэмы о Гильгамеше, и Аполлон занялся своим любимым делом. Так и появился на свет эпос о похождениях Геракла.
Кстати, за этот поход Геракл никак не пострадал. Это связано с тем, что инды стали слабыми и перестали конкурировать с компанией Зевса. Причиной тому явился резкий всплеск сепаратистских настроений в их среде.
Например, пока мы с Энлилем и Кришной проводили время в творческом поиске, появилась целая плеяда молодых индских узурпаторов, которые послали Брахму подальше, захватили нужные им территории и установили в них свою божественную власть. Все эти действия сопровождались кражей сейсмических машин, которые к тому времени превратились в мелкие детали некогда грозного оружия, обладавшего в свое время огромной разрушительной силой. Теперь эти механизмы могли вызывать землетрясения, но относительно незначительные, имеющие разрушительную силу лишь на региональном уровне. Но все равно отколовшиеся от индской общности сепаратисты представляли собой достаточно опасные элементы для мирного сосуществования, и Брахма постоянно вел с ними переговоры, которые, само собой, ни к чему хорошему не приводили и привести не могли. Ибо власть есть власть. И этим все сказано.
В различных регионах Азии появились одаренные индские личности. Так, например, севернее владений Энлиля возникло государство некоего Ашшура, который назвался богом охоты. Впоследствии его государство стало всем известной Ассирией и смогло доставить массу новых и захватывающих впечатлений окружающим его народам.
Но более всего Энлиля поразил тот факт, что за время нашего с ним творческого времяпровождения его управляющий стал, как говорится, тянуть одеяло на себя. Звали его Мардуком, и он, пользуясь занятостью Энлиля, «располовинил» сейсмическую машину и поделился ею со своими братьями, узурпировавшими власть на восточном побережье Средиземного моря и в районе, который сейчас называется Сирией. Этих двух предприимчивых родственников Мардука называли Дагоном и Ваалом.
Самое интересное заключалось в том, что Мардук такими действиями не ограничился. Он связал Энлиля с Кришной (меня, естественно, не смог, а точнее, не успел), вывез их на флаере и оставил где-то в горах, которые находились на территории, подконтрольной Ашшуру. Сам же объявил себя повелителем Междуречья и принялся строить город Вавилон.
Через месяц Мардук получил от Ашшура ноту протеста, оформленную в письменном виде. В ней Ашшур обвинял Мардука в террористической деятельности, выразившейся в подбрасывании на территорию чужого государства идейно разлагающих подрывных элементов. Оказалось, что Кришна с Энлилем, странствуя в горах, проповедовали догмы новой религиозной системы и призывали людей почитать Ахуру, а веру в Ашшура предлагали выбросить на помойку. И неизвестно, чем бы все закончилось, если бы Кришна с Энлилем не перессорились.
Они подрались и разошлись в разные стороны. Энлиль сменил имя и стал солнечным богом Митрой, а Кришна продолжил путешествовать под именем Ахуры, но со временем выдумал для своей религии гипотетического врага (которого обозвал Ариманом) и тем самым влез в дуалистическую паутину.
Куда потом делся Энлиль, я не знаю. Более мы с ним не встречались, но, по слухам, он вернулся в Индию, сдался Брахме и покаялся. Кришна же был изловлен Ашшуром, выбит, как пыльный ковер, и вышвырнут вон с территории, подчиненной последнему. В результате религия, которая сейчас называется зороастризмом, немного задержалась в развитии и всплыла на поверхность гораздо позже своего рождения.
Кришна же сумел добраться до мест обитания сатиров, где и был радостно встречен вечно пьяным Дионисом, который теперь ни в какие походы не ходил, политикой не занимался, а просто вел свой обычный аморальный образ жизни и потому никому не был нужен. Я же опять влез в тело Пана и с великим удовольствием присоединился к ним. Вместе мы занялись работой над изобретением плясовой музыки, и если кто-либо думает, что великолепный воинский танец хасапико (впоследствии превратившийся в сиртаки) придумали греки, то этот «кто-либо» сильно заблуждается.
Кстати, Пан не вечно эксплуатировался мной. Иногда я давал ему отдохнуть и вселялся в кого-нибудь другого. Так, один раз я прилетел на остров Полифема, решив добавить его телу несколько лет веселья. Но у меня ничего не получилось! Полифем ослеп!
Оказалось, что предсказательница была права и человек, называвшийся Одиссеем, действительно умудрился лишить киклопа глаза. Дионис из жалости назначил Полифему поводыря. Им оказался мой давний знакомый – однорогий сатир. Этот мерзавец, недовольный своей новой обязанностью, выполнял работу кое-как и умудрялся дразнить слепого киклопа. Полифем все время пытался поймать сатира, но у него ничего не получалось. И хотя я не любил киклопа, но даже мне стало его жаль. Поэтому я не стал вселяться в столь испорченное тело, ибо пьянствовать вслепую – весьма сомнительное удовольствие. В связи с этим мне пришлось вселиться в Пирагмона, и мы с Дионисом и Кришной продолжили изобретать классику поэтического и музыкального искусства.
А что стало с дромидом? А вот что…
Прилетев к нему поболтать в очередной раз, я обнаружил, что дромид отсутствует. Вокруг было много следов человеческой пищеварительной жизнедеятельности, отпечатков людских ног и копыт животных. Я полетел над ними, но скоро мне это надоело. Создавалось впечатление, что толпа аборигенов ходила кругами по всему Синайскому полуострову, постоянно петляя и сбиваясь с пути. Причем далеко не один год.
Запутавшись во всем этом безобразии, я догадался, что дромид находится вместе с этим народом, который перемещает его по пустыне с места на место. Я прекрасно знал, что если б дромид сам этого не захотел, то аборигенам ни за что не удалось бы утащить его с собой. Поэтому мне расхотелось разглядывать следы на песке, и я отправился к своим собутыльникам…
Текст 2
На вершине высокого холма сидели Прометей и Дух, который в этот момент находился в теле Пана. Перед ними догорал костер и валялась горка костей, оставшаяся от только что съеденного барашка. Прометей вытер жирные губы полой хитона и спросил:
– Кстати, а ты знаешь, что находится под нами?
– Холм земли, – ответил довольный Дух.
– А под ним – сожженная столица хеттов. Это все, что осталось от их империи.
– Была такая империя? – удивился Дух.
Прометей с иронией взглянул на него и рассмеялся.
– Надо же было так пить! – произнес титан.
– Подумаешь, империя какая-то развалилась, – пренебрежительно сказал Дух. – Сколько их было! Это не значит, что я должен за всеми следить.
– Так ты все последние столетия сидел в лесах и пьянствовал в своей обычной компании?
– Я не пьянствовал, а занимался творчеством, – слегка обиделся Дух. – Ну, иногда летал к дромиду… А что мне еще надо было делать?
– Слышал поэму об Икаре и Дедале?
– Да. Хорошее произведение. Интересно, кто его сочинил?
– Аполлон.
– Правда? Никогда бы не подумал. Видимо, с годами кое-чему можно научить не только попугая, но и Аполлона. Хотя, если подумать, то автор узнаваем. Чем там Дедал прикрепил перья? Воском? Идиотизм чистой воды! Он бы еще свои сопли для этого дела приспособил… Но надо будет повстречаться с Аполлоном. Может, он еще что-либо путное выдумал?
– Вряд ли у тебя получится с ним встретиться.
– Почему? – удивился Дух.
– Ты знаешь, зачем я тебя позвал? – спросил Прометей.
– Не знаю, – ответил Дух. – Мне сообщил один из кентавров, что ты хочешь меня видеть. Я решил не покидать тела Пана, поскольку только что в него вселился. Лови его потом опять по всему лесу… Поэтому взял флаер Диониса и прилетел в указанное место. Кстати, а зачем надо было прятать флаер в расщелине, да еще укрывать его ветками кустарника? Тебя опять преследуют?
– Н-да, – протянул Прометей. – Действительно ничего не знает… И Дионису, видимо, никто не сообщил.
Титан задумчиво посмотрел на багряный круг уходящего солнца.
– Да что случилось? – занервничал Дух.
– Семь тысяч лет прошло, и тоннели открыли, – негромко сказал Прометей.
– А-а-а… – с пониманием протянул Дух. – И что?
– Все.
– Что, все?
– Я думал, что алкоголизм вызывает отупение только в физическом плане. Ну, скажем, имеется в виду мозг. Оказалось, что пьянство точно так же влияет на сознание. Потрясающее открытие!
– То есть ты хочешь сказать, что я туп? – удивленно спросил Дух.
– Это очевидный факт, – констатировал Прометей.
– Ладно, ладно… Тоже мне, умник нашелся! Научить обезьян палками плоды сшибать – невелико дело.
– А ведь именно я помог хеттам выплавить первые железные изделия, – улыбнулся Прометей.
– Иди ты к своим хеттам! – разозлился Дух. – Ты отвлек меня от творческого процесса! Если хочешь знать, ты оторвал нас от сочинения поэмы о прекрасной Пандоре, которая имела некую шкатулку…
– А Пандора была прекрасной? – с иронией спросил Прометей.
– Какая разница, какой она была? – отмахнулся рукой Дух. – Главное, как я ее преподам!
– Дромиды занялись очищением Земли от захватчиков, коими являемся мы с индами, – жестко сообщил Прометей.
Дух удивленно моргнул и поинтересовался:
– Какие дромиды?
– Металлические, – с апломбом сказал Прометей и подмигнул Духу.
Дух, осознав, что титан над ним издевается, обиженно надул губы и отвернулся. Прометей начал рассказывать:
– Они появились в этой галактике. Ими был пойман сигнал Чичмурдака, и коробочники прилетели за ним. Кстати, ты знаешь, чем занимался твой бывший работодатель последнее время?
– Нет, – ответил заинтересовавшийся Дух. – Я знаю, что его таскало по пустыне какое-то племя…
– Вот-вот. Люди сделали для него специальный ящик с ручками и назвали этот ящик Ковчегом. Самое интересное заключается в том, что Чичмурдак начал учить их жизни. Благодаря его советам, это племя создало мощное государство, а дромида возвели в ранг некоего передающего божественного устройства, связывающего людей с Творцом, по чьему образу и подобию они созданы. Несколько лет назад образованное с помощью дромида государство начало войну с соседями. Воспользовавшись суматохой, прилетевшие дромиды выкрали своего ополоумевшего товарища. По всей видимости, они разобрали его на винтики (или на что он там разбирается), выкачали из него информацию и приступили к решительным действиям. Начали они с Египта. Всех индов, находившихся там, они выловили и увезли с Земли.
– Куда? – осведомился Дух.
– Я у них не спрашивал. Может быть, в какую-нибудь тюрьму. А может, на другую планету, которую осваивают их соплеменники. И то и другое плохо. Я уверен, что никакая планета не сравнится с Землей по комфортности. Представь себе, что после стольких лет хорошей жизни тебе предстоит укрощать дикую планету, наполненную опасностями… Наведя порядок в Египте, дромиды переключились на Индию. Асуры и дэвы разбежались по лесам, и их сейчас усиленно ловят.
– Интересно, как это у них получается? У дромидов ведь ни рук нет, ни ног.
– Ты действительно поглупел! Вспомни, как поймали тебя.
– А-а-а… – вспомнил Дух. – И что будет дальше?
– Дальше они займутся Двуречьем, Малой Азией, Грецией, Италией…
Дух немного подумал и предположил:
– Может, они не тронут вас? Что люди, что вы – гуманоиды.
– Вряд ли, – покачал головой Прометей. – Мы такие же захватчики, как и инды.
– И что ты собираешься делать?
– Затеряюсь среди людей.
– С твоим ростом?
– Ну, найду в глуши какую-нибудь пещеру и посижу там, пока дромиды не уберутся. А что будешь делать ты?
Дух довольно рассмеялся и ответил:
– Мне-то чего бояться? Я – бесплотное создание.
– Да? – удивленно поднял брови Прометей. – И ты думаешь, что у дромидов нет способов отлавливать таких, как ты?
– Я про это не слышал, – сказал Дух. – Даже если и есть, то меня отправят на Задожуй, где я буду вечно наслаждаться покоем, паря в облаках.
– И кто тебе это сказал?
– Никто мне не говорил, – неожиданно растерялся Дух. – Всем на Задожуе известно, что мы после смерти превращаемся в создания, парящие над планетой!
– От кого известно? – не унимался Прометей.
– Н-не знаю, – промямлил Дух и задумался.
– Вот-вот, – сказал титан. – В этом и заключается странность вашей цивилизации. Вы существуете миллионы лет. И хотя вас мало, но все равно не настолько, чтобы за такой длительный временной промежуток не забить душами все мыслимое пространство планеты. Ты спрашивал об этом у своего дромида?
– Да. Он сказал так: «Помрешь – сам все узнаешь».
– Если исходить из странного симбиоза, в котором вы существуете с ежиками, то напрашивается довольно парадоксальный вывод.
– Какой? – испуганно спросил Дух.
– Что после смерти души задожуйцев вселяются в ежиков.
– Это вранье! Ты что, издеваешься?
– А ты подумай сам, – абсолютно серьезно продолжил Прометей. – Ты не можешь вселяться в гуманоидов, но зато в любое другое существо – пожалуйста.
– Ну и что?
– А то, что у вас на Задожуе никаких других существ нет! – вдруг крикнул вышедший из себя титан. – Только вы и ежи! Все! Ты сам рассказывал, что ежики никогда не распространяются на тему, откуда они взялись! Знаешь почему? Чтобы не пугать придурков-меланхоликов, каковыми являетесь вы! Ура! Добро пожаловать на Задожуй!
Прометей начал взахлеб смеяться.
Дух, потрясенный логическими изысканиями титана, вскочил и забегал вокруг костра. Копыта сатира дробно стучали по земле, поднимая клубы пыли. Прометей перестал смеяться и рявкнул:
– Сядь!
Дух сел на камень и, затравленно оглянувшись, спросил:
– А если умирает ежик?
Прометей ответил:
– Я не удивлюсь, если окажется, что после смерти ежа душа опять вселяется в тело новорожденного задожуйца-гуманоида. У вас малая смертность и столь же малая рождаемость. Этакий круговорот…
– Но почему я ничего не помню? Вот о жизни в теле гуманоида помню, а в роли ежика – нет!
– Наверное, дромиды каким-то образом чистят сознание, – предположил титан.
– Все это вранье! – крикнул Дух, потом немного подумал и добавил: – Тем не менее я не хочу возвращаться домой.
– Конечно, – согласился с ним Прометей. – Ведь там ни гуманоиды, ни ежики спиртных напитков не употребляют, и никто не изобретает ноты для барабана… Слушай, а давай в моей пещере жить вместе, а? Ты будешь каждый день вселяться в поросенка и приходить ко мне. Мы будем мило беседовать. Я тебе даже вино стану наливать. Поросенок, замаринованный в вине, – чудесная штука! Потом я буду ужинать тобой. А ты на следующий день в теле новой еды придешь. И охотиться не надо, и доставка продуктов бесплатная…
Дух, молча вскочив на ноги, помчался к флаеру.
– Надо же, обиделся, – усмехнулся Прометей, глядя ему вслед.
Дух освободил легкий флаер от веток, забрался в кабину, захлопнул дверь, и летательный аппарат взмыл в воздух.
Прометей пожал плечами и заметил вслух сам себе:
– Допился до того, что шуток не понимает. Хотя шутки шутками, а логика логикой… Кстати, если разобраться, то непонятна одна вещь. Ну, в теле какого-нибудь индивидуума алкоголь, естественно, влияет на Духа, и тому становится весело жить. А как в бесплотном состоянии? Неужели сознание становится зависимым от алкоголя? Надо будет обдумать этот вопрос…
Прометей помолчал немного и поинтересовался, обращаясь неизвестно к кому:
– Ну и чем, спрашивается, мне теперь заняться?
Неизвестно кто ничего ему на это не ответил. Тогда он рассмеялся, поднялся на ноги и, отряхнув хитон, медленной уверенной походкой начал спускаться с холма…