Глава 14
УКРОТИТЕЛЬ ТИГРОВ
Три месяца тому назад. Весенний бал
Граф Том де Этвед удивительным образом походил на косолапого мишку. Неуклюжий, невысокий, округлый, с наметившимся брюшком, глубокими карими глазами и всклокоченной рыжевато-каштановой шевелюрой, он чувствовал себя весьма неуютно в многолюдной толпе приглашенных. Дамы его сторонились после того, как во время размеренного танца он оттоптал все ноги молоденькой маркизе Конти, а потом в перерыве подскочил к уважаемой герцогине де Сталь, впервые появившейся на балу после продолжительной простуды и опасающейся любого сквозняка, и попенял ей на то что она носит меха. Вот нахал! Мужчины тоже поглядывали на гостя косо: заслышав о том, как группа завзятых охотников обсуждает результаты последней соколиной охоты и хвалится трофеями, де Этвед с негодованием подскочил к собравшимся и срывающимся от возмущения голосом принялся читать проповедь о недопустимости такой жестокости по отношению к братьям нашим меньшим. Главный рассказчик, барон де Сад, только плечами пожал: мол, помилуйте, милорд, чем же тогда скрасить досуг скучающим аристократам? На что проповедник дико засверкал глазами и предложил зверей не убивать, а взять себе в замок и ухаживать за ними – это и для души услада, и для ума развлечение. Друзья барона только пальцем у виска за его спиной покрутили – чудак! А де Этвед, кажется, удовлетворился всеобщим молчанием, после чего поспешно раскланялся и вышел на веранду. Если бы там находился хоть один человек, его наверняка бы шокировали дальнейшие действия графа.
Де Этвед запустил руку за пазуху, выудил оттуда небольшой тряпичный кошель и вытряхнул из него… живую мышь. Разомлевшая от жары, та даже не предприняла попыток бежать, а внимательно выслушала все, что возбужденно поведал ей граф:
– Вот видишь, Бланш, мы не зря приехали! Мне уже удалось посеять зерно добра на черствую почву жестокости. Надеюсь, эти скучающие франты прислушаются к моим словам и променяют охоту на благородную заботу о зверьках. К сожалению, та длинноносая и заносчивая герцогиня, кутающаяся в меха, не вняла моим словам о недопустимости носить на себе трупы лис и публично обозвала меня сумасшедшим, – сокрушенно добавил он и вздохнул. – Конечно, что толку проводить беседы с каждым, если король своим примером поощряет охоту, а королева постоянно щеголяет в мехах – и зимой, и летом? К счастью, принцесса не замечена ни в чем подобном. Быть может, я смогу убедить ее повлиять на родителей. Она так мила, так очаровательна, у нее наверняка доброе сердце.
На этой оптимистичной ноте Том закончил беседу со своей доверенной мышью, вернулся в зал и направился к королевскому трону, где в ожидании возобновления танцев скучала принцесса.
– Граф де Этвед! – с улыбкой приветствовала его королева Гвендолин. – Рады видеть вас. Говорят, после смерти родителей вы совсем сделались отшельником в своем замке. Это непростительно для привлекательного холостяка ваших лет. – Королева игриво погрозила пальчиком растерявшемуся Тому.
Судя по равнодушному взгляду, которым одарила его принцесса, Изабелла не разделяла восторга своей матери по поводу его привлекательности. Да чему удивляться? За свои тридцать лет Том привык, что девицы на выданье самым привлекательным в нем находили его большой замок и его титул со знатной родословной. Ни дать ни взять – хищницы! И плутовки-лисы из них были самыми безобидными. Попадались и настоящие волчицы, готовые затащить его к алтарю чуть ли не зубами. А родители еще удивлялись, почему, он не женится! Вот на принцессе он, пожалуй, женился бы, она наследница обеспеченная, ей его замок не нужен, а значит, она сможет разглядеть за его простоватой внешностью тонкую, добрую и жалостливую душу. А возможно, – сердце графа замерло от сладкой надежды – она разделит и его любовь к меньшим братьям. Они спасут от верной гибели множество зверей, когда принцесса положит моду на доброе к ним отношение, убедит отца запретить охоту, а матери объяснит, как гадко убивать животных из-за их шкурок. А если они поженятся, сколько кормушек для лосей, белок и других зверьков можно будет построить на деньги из королевской казны! Погрузившись в мечты, де Этвед прослушал, что с очаровательной улыбкой говорила ему королева, и уловил только последнюю фразу:
– Потанцуйте же с Изабеллой, милый Том. Уверена, вам найдется, о чем поговорить!
Принцесса, подталкиваемая матерью, с некоторой неохотой покинула трон. «Конечно, кому понравится, когда тебя сватают за каждого неизвестного холостяка», – оправдал ее граф. За время, проведенное на балу, он успел услышать, как придворные дамы, сочась ядом, как клубок змей, обсуждали неудачное сватовство к принцессе самых завидных женихов Эльдорры и соседних королевств. Ехидные сплетницы винили во всем саму принцессу, с наслаждением судачили о ее тяжелом характере и скандальном нраве. Да когда живешь в таком террариуме, разве по-другому можно? Иначе и не выживешь! Бедная принцесса. Понятно, что сейчас она и к нему симпатии не испытывает, особенно после того, как королева недвусмысленно намекнула, что не прочь видеть его своим зятем. Неужели с женихами так плохо, что Гвендолин согласна выдать дочь за графа, пусть даже такого родовитого, как он? Ведь мужьями принцесс, как правило, становились принцы, и уже гораздо реже – герцоги. Или королеву ввело в заблуждение его богатство? Так после смерти родителей состояние значительно уменьшилось: почти половина наследства ушла на оборудование вольеров, покупку животных и их содержание. А что, если… – Том замер от внезапной мысли – королева знает и одобряет его действия? Ведь на фоне бессердечных аристократов, проводящих время на охоте и убивающих себе подобных на дуэлях, он – само воплощение добра и сердечности. Разве не такого мужа желает своей дочери каждая любящая мать?
– Кажется, моя мамочка решительно настроена на то, чтобы выдать меня замуж, – донесся до него голос принцессы. Устав ждать инициативы от кавалера, Изабелла решила начать разговор первой. Они уже с минуту кружились по залу, граф механически переставлял ноги, будучи погруженным в свои мысли, и категорически не обращал на нее внимания. Изабелле даже любопытно стало: что же это за кавалер такой интересный, который рядом с ней не робеет, не трепещет или, напротив, не пытается ее обаять с первой минуты знакомства.
– За кого? – застенчиво поинтересовался Том.
– В данный момент – за вас, – спокойно, без капли кокетства, призналась принцесса.
Том глянул на девушку с теплотой. Принцесса, а ведь не кривит душой, не задается, не ломается, не капризничает. Какие же гадкие придворные ее окружают, если так наговаривают на бедняжку! И как хорошо, что он додумался взять Беляночку, чтобы преподнести ее в дар принцессе. Это наверняка расположит к нему королевскую дочь!
– Да не пугайтесь вы так, – по-своему расценила его молчание принцесса и лукаво улыбнулась. – Никто вас к алтарю насильно не потащит. Давайте сделаем так: сейчас спокойно потанцуем, а потом, что бы такое придумать… Ай, какой вы неловкий!
– Простите, – сконфуженно пробормотал Том, проклиная себя за неуклюжесть. Наступить на ногу жестокосердной маркизе Конти, на вопрос «Любите ли вы животных?» с гордостью ответившей «Я обожаю свое норковое манто», было наслаждением, но обрушить свой вес на маленькую туфельку принцессы – это уже преступление.
– А впрочем, это даже отлично! – вдруг обрадовалась принцесса. – Сейчас дотанцуем до конца, я громко скажу: «Наконец-то эта мука закончилась! У меня никогда не было столь неуклюжего партнера». Вы сделаете вид, что смертельно оскорбились. И тогда мама оставит всякие надежды на нашу свадьбу. Как вам мой план, граф?
– Меня зовут Том, – невпопад ответил тот, ликуя в душе. Так, значит, россказни сплетниц – неправда. А несносный нрав принцессы – лишь спектакль, разыгрываемый при сознательном участии «оскорбленных» женихов.
– Том, вы что, заигрываете со мной? – развеселилась Изабелла.
– Принцесса, а зачем вы это делаете? – собравшись с духом, поинтересовался де Этвед. – Вы не хотите замуж оттого, что любите того, кто не может стать вашим мужем?
– Том, вы романтик, – улыбнулась принцесса. Ее забавлял этот простодушный, какой-то не от мира сего граф, такой не похожий на ее окружение, и она решила подыграть ему. – Просто я никого не люблю. А замуж без любви я выйти не могу…
«Значит, у меня есть шанс!» – воспрянул духом Том и с замиранием сердца задал самый важный вопрос:
– Ваше высочество, а как вы относитесь к животным?
– К животным? – удивилась принцесса. – Ну, у меня есть рыбка…
– А лошади? Вы любите лошадей? – пытливо спросил он.
– Обожаю! – воскликнула Изабелла, глядя, как загорелись глаза ее кавалера.
– Как чудесно! – взволнованно воскликнул граф. – Тогда вам придется по сердцу мой подарок. Я приготовил для вас восхитительную белоснежную лошадь эльфирской породы…
Увлеченный принцессой, Том и не заметил, что кошель с драгоценной Бланш выскользнул у него из-за пазухи и приземлился на паркет. Обиженный писк мышки потонул в раскатах музыки. Богато украшенный пурпурный кошель проскакал по паркету между ног танцующих в самый центр зала, где его, наконец, заметили…
– Что это? – взвизгнула баронесса Катарина Шанти, едва не наступив на него изящной туфелькой.
Ближайшие к ней дамы заохали и потрясенно застыли на местах. Лишь известная дерзким нравом юная графиня Лилия Темпл не растерялась и ловко подхватила извивающийся кошель с пола.
– Глупышки! – обведя победным взглядом соседок, звонко объявила она, держа находку за шнурок на вытянутой руке. – Что вы испугались, как будто крысу увидели?
– А что же это, по-твоему, Лили? – обиженно надула губки Катарина.
– Ну уж точно не крыса! – рассмеялась Лили, наслаждаясь всеобщим вниманием. – Какому чудаку взбредет в голову положить крысу в такой богатый кошель?
К несчастью, Том увлек принцессу на другой конец зала, поэтому он не мог слышать нелестное для себя мнение придворных дам и прийти на выручку своей любимице.
– Уж не думаешь ли ты, что это монеты пустились в пляс? – ядовито отозвалась баронесса.
– Монеты? Нет, там что-то поинтереснее! Кольцо, а может даже и колье. – Лили оценивающе взвесила кошель в руке. – Вы что, не помните тот парад драгоценностей, который устроила крестная принцессы на прошлом балу? Ах да! Вас же, милая Катарина, на нем не было, – она метнула на баронессу насмешливый взор. – Вы пропустили чудное зрелище! Сокровища королевской казны кружились над головами гостей, ослепляя своим блеском, а стоило протянуть к ним руки, как они тут же взмывали под потолок. Некоторые дамы тогда посетовали, что такие дивные украшения не дались им в руки, а лишь воображение распалили. И король, услышав их речи, тогда пообещал – то ли в шутку, то ли всерьез, – что к следующему балу они с феей подготовят несколько подарков, которые можно будет не только подержать в руках, но и забрать с собой. Тогда все сошлись во мнении, что король, должно быть, пошутил. Но теперь у меня в руках – живое, – Лилия хихикнула, – в прямом смысле этого слова доказательство того, что он держит слово! Итак, что же это – летающее кольцо или прыгающие подвески? – Кокетка выдержала эффектную паузу и под завистливыми взглядами менее удачливых дам потянула завязку…
Увидев незнакомый, тонкий, одуряюще пахнущий духами палец, Бланш, недолго думая, впилась в него зубами. Визг Лили заглушил гром музыки, и мелодия оборвалась на высокой ноте. Коварный кошель полетел на пол, но графине пришлось приложить немало усилий, чтобы стрясти со своего указательного пальца намертво вцепившуюся в него омерзительную мышь. Наконец красавице это удалось, мышь шмякнулась на пол и, к ужасу присутствующих дам, бросилась им под ноги. В мгновение ока зал преобразился: половина дам, лишившись чувств, обмякли в руках своих кавалеров, более решительные особы ринулись прочь из зала или попрыгали на шелковые кушетки, стоящие вдоль стен. Последовала их примеру и принцесса Изабелла, потому что ее чудаковатый кавалер повел себя в высшей степени странно.
– Бланш! – взволнованно вскричал он и бросился в центр зала, пытаясь остановить бегущих дам. – Стойте, стойте! – махал он руками. – Вы ее затопчете!
Но дамы остались глухи к мольбам графа, поэтому он шлепнулся на колени и стал елозить по полу, вертя головой с такой обеспокоенностью, словно потерял фамильную брошь сказочной ценности. Наконец, все прелестницы взгромоздились на кушетки, а все кавалеры оттащили своих чувствительных дам к стенам зала. Пространство освободилось, и виновница всеобщего переполоха, со страху забившаяся куда-то под стол, решилась произвести генеральный маневр – пересечь зал и искать спасения в коридоре, чем спровоцировала новый всплеск визга и криков. Граф де Этвед не растерялся: кинулся наперерез вредительнице и ловко сгреб ее в кулак.
– Ну наконец-то нашелся хоть один настоящий мужчина, – залопотала Лили, – готовый избавить нас от этой мерзости!
Дамы и кавалеры замерли в ожидании: как поступит граф с пойманной мышью? Задушит в руках или раздавит каблуком? Реакция графа поразила всех собравшихся: он поднес кулак к лицу и, к омерзению дам, поцеловал мышку в усы, что-то ласково шепча при этом.
– Граф, что вы делаете? – окаменела Лили. Она, конечно, слышала сказки о заколдованных принцессах, превращенных в лягушек и лебедей. Но историй о принцессе-мыши среди них не было, да и сама мышь после пылкого поцелуя графа не спешила расстаться с хвостом, усами и серой шкуркой и предстать перед королевскими гостями блистательной красавицей.
– Том, немедленно убейте эту пакость! – топнула ногой Изабелла.
Граф повернул к принцессе растерянное лицо:
– Ваше высочество, вам не стоит бояться Бланш. Она очень добрая и дружелюбная. Протяните руку, я вас с ней познакомлю. – Он направился к застывшей от изумления Изабелле.
– Сумасшедший! – отпрянула принцесса. – Да как вы посмели притащить это гадкое существо на мой бал? Вы что же, – она пошатнулась от посетившей ее догадки, – танцевали со мной, держа в кармане эту мерзкую мышь?!
– Бланш – мой лучший друг, – оскорбленно произнес граф. – Как и все звери на свете.
Но принцесса уже с криком бежала прочь из зала: ей надо было срочно отмыть свои ладони, которые совсем недавно касались рук графа. Ведь, как выяснилось, незадолго до принцессы в них побывала тушка вонючей и противной мыши.
– Идем отсюда, Бланш. – Плечи Тома поникли. – Похоже, рассказы про принцессу – правда. Она просто смеялась надо мной, когда говорила о своей любви к зверям. А на самом деле она готова была предать тебя смерти. Жестокая, жестокая принцесса!
Из королевского дворца граф де Этвед уезжал в расстроенных чувствах. Было бы крайне некрасиво забрать с собой Беляночку после беседы с принцессой, в которой он неосторожно обмолвился о подарке. Оставалось только надеяться, что к красавице кобылке принцесса отнесется более благосклонно, нежели к бедняжке Бланш, и не вздумает использовать ее как обычную ездовую лошадь… А если вздумает, граф даже побледнел от гнева, он не допустит таких измывательств над Беляночкой, он выкупит ее у принцессы. Пусть даже потребуется заплатить две, три, четыре цены. Выкупит, чего бы это ему ни стоило!
* * *
Не имей сто друзей, а имей сто зверей.
Том де Этвед
Звуки из замка графа де Этведа разносились на всю округу, так что уже на подлете Марта с Белиндой услышали мычание коров и диковинные голоса незнакомых зверей. За крепостными стенами зеленел лесок, змеилась голубая лента речки и стелились некошеные луга, огороженные деревянным забором. Путешественницы приземлились напротив калитки и огляделись.
Вдоль изгороди стояли корзины, ведра и мешки, присмотревшись к которым Марта с омерзением обнаружила червей и гусениц, а фея, ничуть не смущаясь, вытащила из соседнего мешка морковку и захрустела ею, с интересом изучая запретную доску со словами «Без проводника не входить». Рядом желтела бумага, прибитая гвоздиком. Надпись на ней гласила: «Смерть похитителям златоухих зайцев! Поймаю – уши пооткручиваю. Граф». А рисунок под подписью изображал самого хозяина – широкоплечего великана со зверским выражением лица и стиснутыми кулаками, размером с хороший арбуз.
– Ох склероз, склероз! – притворно заохала фея. – Я-то графа совсем другим помню – пониже и послабее. Так, куда бы тебя припрятать? – Она покосилась на метелку и шагнула к кустам у забора. Ссориться с метлой Белинда больше не рисковала.
Вчера, не одолев и половину пути к замку Этведа, метла штопором ушла вниз и вытряхнула путешественниц на полянку возле лесного озера. Заставить ее лететь дальше фее так и не удалось: видимо, за четыре дня длительных перелетов метелка исчерпала запас сил и нуждалась в отдыхе. Пришлось Белинде с Мартой провести остаток дня на берегу озера и там же заночевать. Дамы всласть накупались, наелись малины, орехов и неплохо выспались в гамаках, которые наколдовала фея. А уже утром продолжили путь на отдохнувшей метелке.
Припрятав метлу среди ветвей дикого крыжовника, Белинда переступила через корзины с рыбой, ведра с копошащимися червями и мешки с морковкой и осторожно заглянула за ограду.
– Тишь и благодать! – с удивлением доложила она крестнице и решительно толкнула калитку. – Думаю, мы и без проводника не заблудимся. Вон он, замок, на пригорке.
Марта вошла вслед за тетушкой и зачарованно огляделась по сторонам. По цветочному лугу порхали стайки разноцветных бабочек, в кронах деревьев пели на разные голоса птицы. Вдоль тропинки цвели васильки, колокольчики, ромашки и клевер. Некошеная трава колосилась у кромки леса, по синей глади речки плавали утки с утятами. Замок, словно причудливый цветок, расцветший на пригорке, гармонично вписывался в картину природной идиллии. У Марты сердце защемило от этой нетронутой красоты, но вместе с тем она совершенно ясно осознала, что Изабеллу сюда ничем не заманишь. Поместье графа покажется ей глушью, оно будет навевать тоску на избалованную цивилизацией принцессу. Своими соображениями она поделилась с феей, и та озадаченно признала справедливость ее слов.
– Но ведь ей здесь не жить, – рассудила Белинда. – Если они поженятся, то графу придется переехать во дворец. А сюда они смогут приезжать отдыхать летом. Иногда. Если Изабелла захочет, – неуверенно добавила она.
– Значит, никогда, – прозорливо заметила Марта, наклоняясь к зарослям душистого горошка у тропинки и с наслаждением вдыхая нежный цветочный аромат.
Фея, шедшая впереди, обернулась и засмотрелась на стаю уток, взлетевших в небо над речкой.
– Бэль, – дрожащим голосом пролепетала девушка, глядя за спину крестной, – кажется, я поняла, почему на воротах висела запретная доска.
Прямо на них, высоко подбрасывая лапы, неслась полосатая кошка размером с лошадь.
– И почему же? – безмятежно отозвалась Белинда, продолжая стоять к опасности спиной.
– Бэль!!!
Когда кошмарная кошка приблизилась к ним до опасного расстояния в несколько шагов, фея наконец-то соизволила повернуться, коротко выругалась, судорожно схватилась за палочку и ткнула ею прямо в нос чудовища, уже ринувшегося на нее. Желтые глаза хищницы остекленели, передние лапы замерли в полете, а задние приросли к земле. Белинда отшатнулась назад, а кошка так и осталась стоять на земле неподвижной статуей.
– Так-то лучше, – пробормотала фея, оборачиваясь к побледневшей Марте. – Ишь, какая тварь в графские владения забралась! Хорошо, что мы тут оказались и вовремя ее обезвредили. Смотри-ка! Кто-то сюда бежит, – Белинда указала на мужскую фигуру, со всех ног несущуюся к ним со стороны замка.
– Кажется, это сам граф, – с сомнением сказала Марта, глядя на рыжевато-каштановые взлохмаченные кудри, которыми ей запомнился кандидат в женихи. Однако простая рубаха, закатанные до колен штаны и скорость, с которой мужчина мчался к ним, едва не выскакивая из высоких коричневых сапог с широкими голенищами, никак не вязались с образом аристократа.
– А вот сейчас мы его обрадуем, – радостно отозвалась Белинда.
– Доб!.. Держ!.. Я уже спе!.. – донеслись до них отрывистые крики бегуна.
– Добро пожаловать! Держитесь! Я уже спешу, – перевела Марте фея, а графу крикнула: – Не волнуйтесь, ваше сиятельство, нам ничего не грозит! Я обезвредила чудище! – добавила она, чрезвычайно довольная собой.
– Что вы сделали с Добрюшей? – ужаснулся Том, подбегая к ним, и, не глядя на дам, бросился на шею застывшей зверюги и принялся тормошить ее. – Добрюша! – тщетно взывал он, заглядывая в остекленевшие глаза. – Добрюша! – выл он, прижимаясь к ужасной морде и орошая слезами ее усы. – Добрюша! – стенал он, оттянув нижнюю губу чудовища, обнажая пугающие клыки и пытаясь дунуть зверюге в пасть.
Путешественницы при виде подобной картины окаменели, и теперь из четырех существ, присутствовавших на поляне, только граф проявлял признаки жизни, суетливо бегая вокруг своей ненаглядной Добрюши и оглашая окрестности горестными стенаниями.
– Погодите, – отмерла наконец Белинда. – Вы, граф, знаете это чудовище?
– Чудовище?! – в негодовании воскликнул де Этвед, остолбенев от слов феи. – Да это самое прекрасное существо на свете!
– Вы хотите сказать, что это существо, – Белинда с омерзением посмотрела на оскалившуюся образину, – резвится здесь с вашего ведома?
– А где же ей еще резвиться? – простодушно удивился граф. – Добрюша молода, ей размяться надо. А мои владения – это ее владения.
Фея с крестницей ошарашено переглянулись.
– Добрю-ю-ша! – донесся до них сдавленный хрип Тома, пытавшегося оживить свою любимицу поцелуем в нос. – Да что же вы такое с ней сделали? – Он замер, пораженный догадкой. – Она… умерла?!
– Нет, – с сожалением сказала фея. – Я ее всего лишь обездвижила.
– Послушайте, госпожа ведьма!
– Ведьма?! – разъярилась Белинда. – Я! Крестная! Фея!
– Кто бы вы там ни были, – отмахнулся граф, – немедленно верните Добрюше прыгучесть!
– Но она же опасна! Она на людей бросается! – возмутилась Белинда.
– А нечего шляться по чужим владениям, – отрубил Том. – Своих Добрюша не трогает, а для чужих на калитке запретная доска висит. Вы что, неграмотные? – Он сурово воззрился на фею и горестно всхлипнул: – Как вы могли обидеть Добрюшу?!
– Да ваша Добрюша нас чуть не съела! – вскипела та.
– Ничего бы она вам не сделала, – легкомысленно отмахнулся граф. – Поигралась бы – и все.
– Как кошка с мышкой, – хмыкнула фея.
– Добрюша – не кошка, она тигрица! – оскорбленно повысил голос де Этвед.
– Да хоть каракатица! – вспылила фея.
Граф на мгновение замер и с живостью поинтересовался:
– А это кто? Признаться, такого зверя в моей коллекции нет.
– Не думаю, что вы много потеряли, – с ухмылкой успокоила его фея.
Том вновь обратил свой взор на окаменевшую тигрицу и жалостно провыл:
– Добрю-ю-ша!
– Бэль, может, расколдуешь ее? – неуверенно сказала Марта.
– Щас! – рявкнула крестная. – Чтобы это чудовище нас сразу же слопало?
– Добрюша – добрая душа, – насупился граф.
– Что-то мы не заметили, – с сарказмом отозвалась фея.
– А вы ее расколдуйте – сами увидите, – умоляюще произнес хозяин.
– Что ж, – пробурчала Белинда, поднимая палочку. – Но учтите, если я почувствую опасность для меня или моей крестницы, я вашу Добрюшу мигом успокою.
– Уверяю вас, она не даст вам повода!
– Вы бы отошли в сторонку-то, – посоветовала фея, сама удаляясь на безопасное расстояние в несколько шагов и уводя с собой Марту. – Мало ли что.
– Ничего-ничего, – безмятежно ответствовал граф, не снимая сплетенных рук с шеи чудища. – Я должен объяснить Рюше, что вы друзья. Чтобы впредь не возникло никаких недоразумений.
– Вам виднее, – хмыкнула крестная и махнула палочкой.
Гигантская кошка отмерла и продолжила траекторию полета прерванного прыжка, подмяв под себя своего благодетеля. Тот сдавленно пискнул, но рук не отпустил. Хищница тряхнула шеей, пытаясь избавиться от внезапных тисков, потом опустила морду, узрела графа и с громким урчанием ткнулась ему в щеку.
– Вот видите, Добрюша – добрейшее существо, – радостно прокряхтел изрядно помятый граф, выползая из-под чудовища. – Добрюша, поздоровайся с нашими гостями!
– Не стоит, – с сомнением проговорила фея, загораживая спиной крестницу и держа палочку наготове.
– Не волнуйтесь! – воскликнул граф. – Добрюша только поздоровается с вами.
Тигрица подкралась к замершим дамам, медленно их обнюхала и удостоила своим прикосновением: Марте ткнулась носом в руку, обслюнявив всю ладонь, а Белинду боднула в колени так, что фея свалилась в траву.
– Я же говорил, что Добрюша – прелесть! – просиял граф и спохватился: – Кстати, я не знаю ваших имен и цели визита, хотя ваши лица мне смутно знакомы.
– Мы виделись на королевском балу в Эльдорре, – подсказала Марта, помогая сердитой крестной подняться с земли. – Я – молочная сестра принцессы Изабеллы, а это – ее крестная фея Белинда.
– В самом деле! – всплеснул руками Том. – Ах, как я рад, что принцесса простила мне тот досадный инцидент и согласилась принять мое предложение!
– Дежа-вю, – пробормотала Марта. – Интересно, о чем это он?
– Я буду оптимисткой, – шепнула возрадовавшаяся Белинда. – О предложении руки и сердца конечно же. Видишь, мужик сходит с ума без женской ласки? Представляешь, какой заботой он окружит Изу?
Крестница с сомнением пожала плечами. Изабелла ей о предложении де Этведа не рассказывала. Вписывая графа в список женихов, они с феей надеялись исключительно на мягкий характер аристократа и на его несомненную симпатию к принцессе, до того как произошел досадный инцидент с мышью.
– Но вы одни? – разочарованно протянул тем временем Том.
– Принцесса не смогла приехать и прислала нас обговорить условия, – пояснила фея.
– Конечно, я понимаю… Но я так надеялся, что наша встреча состоится в самом ближайшем времени, – пояснил он свое разочарование и добавил: – Я готов выполнить любые условия, лишь бы наш договор скорей вступил в силу.
– Принцесса тоже весьма заинтересована в скором решении вопроса, – горячо заверила его Белинда.
– Ах какая отличная новость! – обрадовался де Этвед и потрепал Добрюшу по холке. – Ты слышала? Скоро у нас с тобой появится новый друг!
– Уж не собирается ли он тащить эту Добрюшу с собой во дворец? – обомлела Марта.
– Не волнуйся, – тихонько успокоила ее Белинда, – Добрюшу я беру на себя. Лишь бы графа во дворец затащить.
– Что ж, тогда не будем терять времени! – провозгласил Том, отрываясь от своего любимого чудовища. – Обговорим все детали в замке. Скажите мне только, – с беспокойством взмолился он, – как она поживает?
– Прекрасно, – заверила фея, приободренная явно неравнодушным отношением возможного жениха к невесте.
– Ее там не обижают? – ревниво осведомился де Этвед.
– Да что вы! – удивилась фея. – Она себя в обиду не даст.
– Моя девочка – она с характером, – с нежностью произнес граф.
– Да уж, характера ей не занимать, – поддакнула Белинда.
– Надеюсь, со здоровьем у нее все в порядке? – обеспокоился Том.
– Здоровей не бывает!
– Хорошо, – радостно улыбнулся граф. – Мне бы хотелось, чтобы она порадовала меня потомством.
Марта густо покраснела, а фея довольно хихикнула:
– Ну, об этом вам уже следует договариваться с ней самой.
– Конечно-конечно! – спохватился размечтавшийся возлюбленный. – Это все с ней, с ней, милашкой. Идемте же в замок. Кстати, вы не видели, там у ворот стоят корзины с провизией?
– Стоят и благоухают, – заверила Марта.
– Рыбку-то вам принесли не первой свежести, – менее деликатно заметила фея. – Такой душок стоит… Я бы за нее платить не стала.
– Ах как хорошо! – радостно воскликнул граф и пояснил: – Мои грифы просто обожают несвежую рыбу. То-то будет им пир сегодня!
Испросив у дам позволения отправиться вперед и пожелав им приятной прогулки по дороге к замку, Том наперегонки с Добрюшей ринулся по дорожке, оставив позади себя клубы пыли.
– Бэль… – начала было Марта, но фея ее строго перебила:
– Мари! Ну сколько можно? Этот жених чем тебе не угодил? И собой хорош, и добр, а посмотри, как зверушек любит! Да он нашу Изу на руках носить будет!
– Бэль, да как же ты не видишь! – рассердилась крестница. – Ему не нужна женщина, у него есть тигрица.
– Но если он умеет укрощать тигриц, то и наша Изабелла ему по зубам, – резонно возразила Белинда. – Да ты видела, как он расцвел при одном упоминании ее имени?
Марта запнулась, припомнив влюбленное выражение лица графа и то искреннее беспокойство, которое он проявлял, расспрашивая тетушку о принцессе.
– Да он просто обожает Изабеллу! – убежденно заявила фея. – Вот увидишь, Иза нам за такого жениха только спасибо скажет! Да чего нам еще желать? Это предпоследний из оставшихся женихов, надо хватать его и вести во дворец!
Девушка промолчала, ковыряя носком башмачка землю. Что-то ее смущало в поведении графа, очень смущало. И при всех видимых признаках симпатии к Изабелле, она испытывала недоверие к этому добродушному мужчине, с восторгом лобызающему клыкастое чудовище.
Пыль улеглась, воздух вновь сделался чист и прозрачен и окутал фею с крестницей нежным цветочным ароматом.
– Ну что, пойдем, сосватаем нашу принцессу – и во дворец? – подмигнула оптимистично настроенная Белинда. – А то я уже подустала от наших мытарств и предпочла бы свадебные хлопоты поиску женихов.
По мере приближения к замку цветочный флер ослабевал, и к воздуху отчетливо примешивались куда менее приятные запахи – скотного двора, коровьих лепешек и следов пребывания других животных, которые то и дело попадались вдоль дороги и на самой тропинке. Так что теперь дамам приходилось смотреть не по сторонам, наслаждаясь идиллией природы, а себе под ноги и высоко приподнимать юбки, чтобы ненароком не испачкаться.
– Ничего, – обнадеживающе воскликнула Белинда, глядя на кислое выражение лица крестницы, – жениха отмоем – будет как новенький! А сюда Иза все равно вряд ли когда-нибудь приедет. Мы ведь ей ничего не расскажем, правда?
Все отчетливей становились голоса животных и птиц, доносившиеся со стороны замка. Блеянье коз, трубные звуки коров, ржание лошадей, лай собак, гоготание гусей и кудахтанье кур складывались в многоголосую симфонию, не умолкающую ни на мгновение.
– Даже боюсь представить, что нас там ожидает! – покосилась на крепостные стены Марта.
– Владения самого лучшего в мире жениха! – убежденно заявила фея. Дверца в воротах приоткрылась, пропуская их, и дамы шагнули внутрь, невольно ахнув.
В глазах зарябило от диковинных зверей, представших взору. У стены, вдоль которой лежали большие округлые камни, меланхолично жевала травку небольшая черно-белая в полоску лошадка. Длиннобородый козел чесал причудливые витые рога о деревянный столбик, подпирающий сарай. Под крышей сарая сидели крупные длиннохвостые птицы.
Внезапно одна из них сорвалась с места и полетела прямиком к Марте. Девушка замерла от страха, а птица приземлилась ей на плечо тяжелым камнем, осторожно вцепилась когтями в дорожную накидку и, склонив голову набок, уставилась на нее блестящим черным глазом.
– Привет! – неожиданно сказала она скрипучим голосом. – Меня зовут Ларри.
– Бэль, – охрипшим голосом позвала Марта. Фея, завороженная изяществом полосатой лошадки, отошла к ограде и не видела, как ее крестницу атаковала гигантская красная птица.
– Бэль! – трескуче повторила птица. Волшебница тем временем решилась погладить лошадку по холке, на что та взбрыкнула копытцами, недовольная, что ее оторвали от вкушения нежной зеленой травки, и случайно задела один из камней. К ужасу Белинды, камни зашевелились, высунули землистые лапки и крупные змееподобные головы и неуклюже поползли в разные стороны.
– Марта, ты представляешь, тут заколдованные камни! – ошеломленно воскликнула фея, пытаясь перекричать многоголосый шум.
– Бэль! – в отчаянии воззвала девушка. – У меня тут заколдованный человек!
Белинда, завидев крупную птицу на плече хрупкой крестницы, стремглав бросилась на помощь, опасаясь, как бы крылатая тварь не подняла Марту в воздух.
– Бэль, убери палочку! Он мне ничего не сделал, – остановила фею девушка. – Он о помощи просит! Скажи, Ларри, – обратилась она к птице.
– Ларри, Ларри, – согласно закивал он.
Фея ахнула:
– Он разговаривает!
– А я тебе что говорю? Видишь, его заколдовали!
– Да как же это произошло? – удивилась Белинда.
– Хочешь яблочко? – покосился на нее попугай.
– Ему подсунули зачарованное яблоко! – перевела Марта.
– Но кто это сделал? – заинтересовалась фея.
– Добрю-юша, – неожиданно засюсюкала птица голосом графа. – Добрюшечка!
– Оборотень! – ахнула Марта. – Добрюша может оборачиваться человеком!
– Она мне сразу не понравилась, – торжествующе напомнила фея. – А уж как подозрительно к ней граф относится: на шею бросается, в усы целует – смотреть противно!
– Противно, – поддакнула птица.
– А помнишь, как он сказал: мои владения – это ее владения? Это что же, получается, она здесь хозяйка? – спросила Марта.
– Но тогда я не пойму: зачем ему Изабелла? – озадачилась Белинда. – Он же так обрадовался нашему появлению.
– Может, она его сестра? – предположила крестница.
– Скажешь тоже, – раскритиковала эту версию фея. – С сестрами так не целуются! И потом, если она и впрямь сестра, то получается, что он и сам оборотень?
Ее лицо вытянулось, отразив разочарование: такой отличный жених с удочки срывается!
– Сейчас мы его расколдуем, – она решительно кивнула на птицу, – и все узнаем!
– Бэль, – с опаской поинтересовалась Марта, – а ты уверена, что получится?
– Вообще-то раньше мне этого делать не приходилось, – озадаченно призналась Белинда. – Но ведь хуже не будет, правда?
Фея замахнулась палочкой, и девушка зажмурилась, представив себе возможные последствия тетушкиного волшебства: красивая красная птица падает к ее ногам зажаренной на вертеле тушкой.
– Чирик! – оглушительно раздалось рядом с ухом, а плечо перестало прогибаться под тяжестью птицы. Марта в изумлении распахнула глаза: на ее плече сидел взъерошенный воробей, а Белинда растерянно переминалась с ноги на ногу, придирчиво разглядывая палочку.
– Я же все сделала правильно! – чуть не плача, сказала она. – Неужели в учебнике по перевоплощениям писец допустил ошибку? Ну-ка, попробую еще раз…
Она снова подняла палочку, нацелившись ею на перепуганного воробья, но тот, не будь дурак, мигом просек ее маневр и с возмущенным чириканьем сорвался с плеча девушки. Только его и видели!
– Бэль! – простонала Марта. – Что ты натворила? Теперь мы никогда не сможем его найти и помочь ему!
– Может, это был не заколдованный человек, – неуверенно предположила фея, – а просто говорящая птица?
– А ты слышала, что бывают такие птицы?
– Если я не слышала, это еще не значит, что их нет, – пробурчала в ответ Белинда и поспешила перевести опасную тему. – И вообще, нам надо быть настороже. Все эти ползучие камни, говорящая птица, тигрица-оборотень мне очень не нравятся.
– Ты думаешь, граф – колдун? – нахмурилась крестница.
– Не знаю, – удрученно призналась фея. – Магии я тут не ощущаю…
– Но если ты ее не ощущаешь, это еще не значит, что ее здесь нет, – закончила за нее Марта.
– Вот вы где! – Граф, ловко маневрируя между животными, спешил к ним через двор. – Отчего же в замок не проходите?
– Залюбовались вашими зверушками, – брякнула фея.
– Правда, они милашки? – расцвел от удовольствия Том. – Я вам еще обязательно покажу дом птиц, террариум, диких зверей в клетках… Но сперва переговорим о нашем деле, – спохватился он. – Следуйте за мной!
Граф махнул рукой в сторону замка.
– А впрочем, – он проводил нежным взглядом большую рыжую собаку, за которой трусили шестеро щенков, – зачем нам идти в душный дом? Обед приготовят не раньше чем через полчаса. Может, побеседуем здесь? Тем более что предмет нашего разговора непосредственно связан с этим местом.
Путешественницы переглянулись, недоумевая, каким образом принцесса может быть связана с грязным и шумным скотным двором, и замолчали, давая возможность графу пояснить свою мысль.
– Жду не дождусь увидеть ее здесь, – вожделенно присовокупил хозяин всего этого безобразия.
– Вы думаете, ей здесь понравится? – с сомнением протянула фея.
– А как же? С ее доброй душой она подружится тут со всеми! – убежденно заключил граф, к еще большему недоумению дам.
Тем временем прямо на троицу медленно, но верно шла большая пегая корова, задумчиво пережевывая куст ромашек.
– Давайте переместимся на крыльцо, – заторопился граф, махнув рукой налево. – Только смотрите под ноги! – предупредил он. – Не затопчите малышей! У гусей, кошки, кроликов и ежиков новый выводок, – с гордостью поведал он.
– А что это у вас, граф, за ползучие камни? – Фея, подобрав юбки, кивнула на забор.
– Ползучие камни? – Том наморщил лоб. – Ах вы имеете в виду черепах! Они вам понравились? Невероятные животные! Невозмутимые, спокойные, размеренные и, к сожалению, совсем немые. Кстати, а вы не видели моего любимца Ларри? – Он обеспокоено завертел головой. – Ларри обычно сидит вон там, на столбике, и очень любит встречать гостей. Называет им свое имя, просит яблочка…
– А кто этот Ларри? – с невинным видом спросила фея, взбираясь на крыльцо вслед за Мартой.
– Это мой повторяй, – с гордостью поведал граф, замыкая шествие. – Я его выписал из самой Фрикии. Это особенная птица, которая обладает способностью повторять человеческие слова.
– Да что вы говорите! – всплеснула руками крестная. – Да разве такое возможно?
– Еще как возможно! Только разыщем Ларри, и он вам сам все расскажет.
– Вот ведь чудо! – заохала Белинда. – В народе-то говорят, что говорящие птицы – это заколдованные люди. – И она испытующе уставилась на Тома.
– Что за вздор? – поразился тот, при этом не выказав никаких признаков беспокойства и своей виновности. – Так могут считать только невежды и суеверные люди!
– Конечно-конечно, – кивнула фея. – Они еще и в оборотней верят, считают, что некоторые люди имеют способность превращаться в зверей – волков, например, или даже тигров.
Она вновь с подозрением покосилась на графа – тот мечтательно закатил очи:
– Признаться, я был бы счастлив, если бы Добрюша могла оборачиваться человеком. Вот бы мы с ней зажили – душа в душу! У нас, знаете ли, редкостное взаимопонимание! – доверительно поведал он. – Да вы присаживайтесь! – спохватился он, указывая на лавочку, посередине которой разлеглась толстая серая кошка. На скамье лежали клочья шерсти и перья, свидетельствующие о том, что ею куда чаще пользовались животные, нежели люди.
– Спасибо, мы постоим, – благоразумно отказалась фея, облокотившись о перила.
– Так давайте уже ближе к делу, – заторопился граф. – Мне не терпится скорее увидеться с моей красавицей. Я так скучаю по ней! Знаете ли, бессонными ночами стою у окна, смотрю на звезды и вижу в них ее совершенный профиль – ушко, лобик, ноздри…
– Да вы романтик! – просияла Белинда, ткнув Марту в бок – мол, видала, какой жених попался!
Марта торопливо вытащила книгу из сумы.
– Простите, это не вы написали?
– А что это?
– Стихи.
– Стихи? К сожалению, таланта нет, – вздохнул Том.
– Да вы поэт по призванию, – горячо возразила фея. – Так восторженно описываете свою возлюбленную.
– Да что вы, – засмущался граф. – Просто она такая… волшебная! Вы ведь видели ее? – горячо спросил он.
– Конечно, – с удивлением отозвалась крестная.
– Тогда вы должны согласиться со мной: она – совершенство!
– Ах, как приятно, что вы так считаете! – растаяла Белинда. – Она же мне как родная.
– Вы тоже привязались к ней? – обрадовался Том. – Впрочем, как же иначе! Она такая добрая, такая нежная, такая дружелюбная…
Марта едва подавила смешок. Неужели тетя права, и после общения с тигрицей графу и несносная Изабелла кроткой овечкой кажется?
– Простите, я опять отвлекся, – с улыбкой повинился де Этвед. – Я могу говорить о ней бесконечно, а между тем нам пора бы уже обсудить детали.
– Конечно-конечно! – бодро застрекотала фея. – Не волнуйтесь, мы уже все уладили. Король и королева согласны, они полностью одобрили вашу кандидатуру. Принцесса порхает от счастья с того дня, как получила ваше предложение, и ждет не дождется того дня, когда договор вступит в силу.
Граф вопросительно воззрился на фею.
– Само собой – полкоролевства в приданое, свадебный пир за счет королевской семьи, – поспешно присовокупила она.
Реакция Тома оказалась весьма неожиданной.
– Я на ней что, жениться должен? – вытаращил глаза он.
– А вы как думали? – удивленно моргнула фея.
– Я еще с ума не сошел, чтобы на кобыле жениться! Даже на такой породистой, как эта, – рассердился де Этвед.
– Да как вы смеете ее так называть! – побагровела от гнева Белинда.
– А что такое? Кобыла – она кобыла и есть, – в сердцах воскликнул граф. – Что вы мне голову морочите? Я думал, мы договорились на определенную сумму. Тысяча золотых – и она моя. Разве принцессе этого мало?
– Вы хотите ее купить? – не веря своим ушам, переспросила Марта.
– За тысячу золотых? – вконец рассвирепела Белинда. – Да я вас сейчас! – Волшебница возмущенно всплеснула руками, выронила палочку из рук, и та укатилась под лавку.
– Неужели этого мало? – вскричал граф. – Помилуйте, принцесса хочет меня разорить! Да я даже за Добрюшу отдал втрое меньше!
– Вот и женитесь на своей Добрюше! – прошипела фея, ища палочку под скамьей.
– Да что вы за чепуху несете! – осерчал де Этвед. – А-а-а… вы, наверное, на солнце перегрелись, пока добрались? Ну конечно! – Он понимающе хлопнул себя по лбу. – Да потом еще на солнцепеке посреди двора меня дожидались. А я-то думаю, что за бред – какая-то женитьба, какое-то приданое! С чего бы королю и королеве давать приданое за этой лошадью? Можно подумать, она им дочь родная!
– Ну, знаете, это уже переходит все границы! – пропыхтела фея, безуспешно пытаясь выковырнуть палочку из щели, в которую она провалилась. – Как вы смеете сомневаться в чистокровности принцессы?
– Да при чем здесь принцесса? – сокрушенно вскричал граф.
– Еще пять минут назад вы собирались на ней жениться! – деликатно напомнила Марта.
– Я?! – опешил Том. – На принцессе? Нет, вы точно перегрелись на солнце!
– Так вы уже передумали? – уточнила девушка.
– Тут и думать нечего! Она же не любит животных, – с ужасом воскликнул граф.
– Как это не любит? – вступилась Марта. – Она не расстается с тем восхитительным белым жеребцом, которого вы ей подарили. Только на нем и ездит!
– Ездит! – ужаснулся граф. – Так она все-таки не послушалась меня? Да это же дикость, варварство, невежество! И, между прочим, – уязвленно уточнил он, – это не жеребец, а кобыла!
– Кобыла? – Девушка расхохоталась, поняв, что к чему.
– Я вам покажу кобылу! – разбушевалась фея, наконец схватив палочку и поднимаясь с колен.
– Бэль, стой! – удержала ее крестница. – Похоже, произошло страшное недоразумение. Скажите нам, – обратилась она к графу, – что такое вы предлагали купить у принцессы за тысячу золотых?
– Лошадь, которую я ей подарил! – в сердцах вскричал граф. – А вы разве не за этим сюда явились?
– Увы, – пожала плечами Марта.
Белинда раздосадовано крякнула:
– Что ж вы нам голову-то морочили?
– Я вам морочил? – поразился граф. – Кто мне поддакивал, что она вам как родная и добрее ее на свете нет?
– Я-то имела в виду принцессу, – огрызнулась фея.
– Так Беляночку она мне не продаст? – расстроился Том.
– Насчет Беляночки я знать ничего не знаю, – отрубила Белинда. – Значит, вы жениться не собираетесь?
– На принцессе? Ни за что, – с негодованием открестился кавалер. – Даже если в качестве приданого она приведет с собой Беляночку.
– Зря приехали, – пробурчала фея. – Пошли отсюда, Марта.
– Может, она все-таки продаст мне Беляночку? – взмолился граф. – Ну на что она ей сдалась? Я-то думал, она ею будет любоваться. А она использует редчайшую эльфирскую лошадь как ездового мерина – это же варварство! Как можно ездить на таком чудесном, добром, мудром животном? – сокрушенно вскричал де Этвед.
– А вы что же, предлагаете вести с кобылой философские беседы? – с сарказмом поинтересовалась Белинда.
– А почему бы и нет? – набычился граф. – Тот, кто отрицает разум у зверей, сам туп от природы! Вы что, считаете, что мы, люди, умней животных? Да они во много раз лучше, умней нас. Да они все понимают…
– Только сказать не могут, – поддакнула Марта, стараясь смягчить острые углы беседы.
– Да все они могут! – разгорячился Том. – Это мы, глупцы, не в состоянии понять их языка. И то лишь потому, что считаем их низшими существами. Тогда как все наоборот. Это люди должны учиться слышать животных, и тогда они смогут узнать много нового и интересного.
– Вы так действительно считаете? – подозрительно ласково поинтересовалась Белинда.
– Спрашиваете! Конечно же! – всплеснул руками граф. – Да я, если хотите знать, уже достиг немалых результатов в деле освоения языка зверей и птиц. Вот вы думаете, что говорит нам эта кошка? – Он указал на трехцветную кошку, с мяуканьем льнущую к его ногам.
– Она хочет есть, – убежденно ответила фея.
– Ах, да что вы понимаете! Все люди уверены, что животные только и думают о том, как поесть или продолжить род. А у них ведь тоже душа есть!
Том взял кошку на руки, заглянул в ее глаза, задумчиво почесал за ушком и с мудрым видом изрек:
– Эта кошка говорит нам: какой прекрасный день! Цените каждое мгновение, наслаждайтесь жизнью, берите пример с меня!
Белинда незаметно от графа взмахнула палочкой, и едва заметная тонкая серебристая молния, сорвавшись с ее кончика, запуталась в усах кошки. Неразборчивое «мя-я-у» переросло в отчетливое:
– Жра-а-ть хочу!
– Что? – Том вздрогнул и с подозрением покосился на гостий. – Вы что-то сказали?
– Это не мы, – невинно отозвалась фея и кивнула на кошку. – Это она.
– Жррать хочу, – ясно промяукала усатая. – Жрать, жрать, жрать! Мясо, курочка, молочко… о-о-о!
– Бэль, – шепнула Марта, – а откуда кошка знает наш язык?
– Разумеется, она его не знает, – хмыкнула крестная. – Просто это заклинание переводит ее мысли на язык, понятный нам.
– Что за дешевые фокусы? – набычился любитель животных. – Мими не может мыслить так однобоко. Я вам не верю! Прекратите свои шуточки с чревовещанием!
– Жрать, жрать, жрать! – настырно канючила кошка.
– Вы хотели услышать зверей и узнать много нового и интересного, – едва сдерживая смешок, ответила Белинда, – а я лишь пошла вам навстречу. Вот и просвещайтесь.
– Жрать, хочу жрать, очень-очень хочу жрать! – не унималась Мими.
– Заткнись! – рявкнул на нее граф, потеряв терпение и не скрывая своего разочарования.
– Ур-род, – промурлыкала та, запуская когти ему в руку.
Де Этвед охнул и стряхнул кошку на землю.
– Скотина! – с чувством выругалась та, адресовав графу гневный взгляд, и потрусила к крыльцу, ворча: – Пойду на кухню. Салли добрая. У Салли – мясо.
– Что за чертовщина! – воскликнул ошарашенный граф.
– Обижаете, – надулась фея. – Настоящее чудо! Чтобы вы могли насладиться им в полной мере, я увеличу масштаб.
Она взмахнула палочкой, и внезапно двор наполнился людскими голосами, на удивление единодушно требовавшими воды и еды.
– Жрать!
– Пить!
– Травки!
– Воды!
– Проса!
– Ну, дай же, жадина!
– Курочку!
– Отдай, мое!
Донеслись до слуха графа и дам и другие реплики:
– Куда прешь, скотина? Это мой двор!
– Главный бык здесь я!
– Ну ты, корова, чего растопырилась?
– Куда хочу, туда и пру!
– Что это, Бэль? – прокричала Марта, прикрывая уши руками.
– Ты тоже их слышишь? – расстроенно воскликнула Белинда. – Сейчас-сейчас, потерпи чуток, я все исправлю.
Фея поспешно взмахнула палочкой, обведя ей вокруг себя и крестницы, и громкие людские голоса сменились птичьим криком, звериным мычанием и рыком.
– Уф! – Марта вздохнула с облегчением, а Белинда сконфуженно призналась:
– Заклятие должно было распространиться только на графа, я и не думала, что нас тоже охватит.
Девушка покосилась на Тома, с оторопелым видом перебегающего от одних зверей к другим. Судя по тому страшному разочарованию, которое отразилось на его лице, ничего мудрого и интересного из разговоров свиней, коров и гусей он для себя не вынес.
Внезапно гуси загоготали еще громче и бросились врассыпную; вслед за ними кинулись в стороны и прочие обитатели двора. На то была вполне весомая причина: по двору кралась Добрюша. Граф при виде любимицы потрясенно булькнул и бросился к ней, очевидно понадеявшись обнаружить в тигрице светоч премудрости, но, не дойдя пяти шагов, отшатнулся и замер на месте, как громом пораженный.
– Бэль, – подскочила на месте Марта. – Давай послушаем!
Фея исполнила пожелание крестницы на удивление верным образом: голосов других зверей они не слышали, зато совершенно отчетливо стал слышен вкрадчивый глас тигрицы.
– Ммм… вкусный зайчик, нежный зайчик… Теперь спать, спать, спать. Только бы этот дурень слюнявиться не полез – а то еще учует.
– Как? – Том, не веря своим ушам, с ужасом взирал на любимицу. – Добрюша, это ты? Ты таскаешь моих редчайших златоухих зайцев? Не пришлая лисица, а ты – моя кроткая Добрюша, моя ласковая Добрюша?
Марта с феей переглянулись.
– Боюсь, мы здесь третьи лишние, – хмыкнула Белинда. – Оставим голубков разбираться в своих непростых отношениях. Добрюша так долго ждала этого момента, чтобы высказать графу все, что накипело на душе!
– Ты думаешь, она понимает, что он ее понимает? Белинда, не глядя, махнула палочкой через плечо.
– Теперь понимает.
Уворачиваясь от собак и стараясь не наступить на цыплят, дамы последовали к воротам.
– Добрю-ю-ша! Как ты могла! – несся им вслед горестный рев графа.