Глава 6
Возникни из тьмы клетчатый динозавр в ластах и маске для ныряния, Миша удивился бы ему меньше, чем появлению в южной ночи знакомой указательной стрелки из Гереморова Боекомплекта. Нелепое, невероятнейшее стечение обстоятельств! Поверить в такое — все равно, что поверить в возможность десяти подряд выигрышей в лотерею.
Тем не менее, было очевидно, что Люба и ее громилы заполучили Боекомплект! Милиционер зажмурился, пытаясь вспомнить тот миг, когда золотая коробочка выскользнула из рук. Но как ни напрягал память, цельная картинка не желала складываться перед внутренним взором.
А впрочем, чего тут гадать-вспоминать. Вон он, Боекомплект, вызванивает в Любиных руках райские песенки! Другой вопрос — как это помощница Чертопрыщенко научилась им пользоваться? Боекомплект не из тех вещей, на которые взглянул — и понял, как с ними обращаться. Это не вилка и не гаечный ключ.
Но и на этот вопрос Миша ответил довольно быстро. Разгадка крылась в злополучном вечере перед штурмом, когда Люба-Велосипед вертелась вокруг болтавшей о том — о сем волшебной компании.
Она узнала достаточно, чтобы активировать заклинание, указывающее на портал. Утешало одно: вряд ли она знала больше. Ведь инструкция к Боекомплекту была у него, у Миши! Да и окажись она в руках у злодеев, что бы они стали с ней делать? Лингвистических наговоров над ними никто не читал.
И все же… Нет, нельзя себя успокаивать! Если Люба запомнила сложное заклинание, услышав краем уха, от нее можно ожидать чего угодно. Надо держать ухо востро.
Что ж — подумал милиционер — по крайней мере, теперь понятно, каким макаром чертопрыщенцы собираются найти Заззу. Пусть себе ищут. Отыскать будет не трудно. Куда трудней будет объясниться с волшебным братом по разуму, и заставить его помочь.
Эту миссию Миша собирался взять на себя.
— И это все? — донесся из тьмы разочарованный голос.
— Андрюша, а что ты ждал? Карту с километражом? — должно быть Люба пожала плечами. — Скажи спасибо, что это есть.
— Так что, мы как идиоты будем каждые полчаса запускать это заклинанье, чтобы узнать, в ту ли сторону едем? — не унимался невидимый Андрюша.
— Нет, Андрюха, мы — не будем, — прогудел начальственный бас. — Будешь ты. Каждые полчаса. Как идиот. Это приказ. Понял?
— Понял, — удрученно буркнуло в ответ.
— Хватит вам ссориться, — сказала Люба. — Нужно ночлег найти.
Зашелестела трава. Вся компания двинулась вправо, к видневшейся вдали освещенной аллее. Смутные тени одна за одной проплыли мимо милиционера. Миша потянулся следом, изо всех сил надеясь, что дрыхнущий в сумке Йорик не проснется и не наделает шуму в самый неподходящий момент.
Через несколько минут злодеи выбрались на аллею, ведшую из аэропорта в город. Дорогу преградила седенькая востроглазая старушенция. В руках она держала картонку с надписью «КВАРТИРА».
После короткого торга бабулька поманила за собой новоиспеченных постояльцев.
Стараясь держаться на отдалении, Миша двинулся следом.
Они прошли мимо автостоянки, мимо автобусной остановки. Перебежали улицу, по которой туда-сюда шмыгали машины с горящими фарами. Взобрались на железнодорожную насыпь, пересекли пути и углубились в скудно освещенный массив частных домов.
Шаркая стоптанными шлепанцами, старушка уверенно пробиралась по лабиринту кривых полутемных улочек. Несколько раз Миша сбивался с пути и лишь чудом выходил на след, ориентируясь по собачьему лаю, доносившемуся из дворов.
В конце концов, процессия во главе с шустрой бабулькой оказалась на относительно светлой улице, разделенной вдоль очередной железнодорожной насыпью. Заросший травой тротуар отделяла от проезжей части бетонная канава, по дну которой бежал тоненький ручеек.
Старушка подвела постояльцев к калитке. Щелкнул замок. Из-за глухого дощатого забора грозно заухала собака. Судя по голосу, размером псина была покрупней медведя, но помельче слона.
— Вы не пугайтесь, она на цепи, — хозяйка улыбнулась застывшим на пороге гостям. — Деля, заткнись! Заткнись, кому говорят. Людей перепугала. — И снова гостям: — Вы проходите, проходите.
Гости вошли. Калитка захлопнулась.
— И что теперь? — вопросил Миша, уставившись на запертую дверь. В сердцах он швырнул сумку наземь.
Тотчас из нее донесся жалобный голос Йорика:
— Жраать хочу.
Череп высунул в дыру белую лапу, пошарил по траве. Потом выбрался наполовину.
— Жрать хочу! — требовательно повторил Йорик.
— Да ну! — Миша всплеснул руками в притворном удивлении. — Быть того не может!
— Вот ты издеваешься, а я подыхаю с голоду, — сообщил Йорик.
— Я тебе скормил целых три самсы! — запротестовал Миша. Он до сих пор вспоминал местный деликатес — слоеные треугольные пирожки, купленные в аэропортовской столовой. Молодому человеку так и не удалось их попробовать — Йорик выцыганил.
— Сам ешь свою самсу, — отозвался череп. — Там кроме теста и лука нет ничего. А я мяса хочу. Почему ты не купил мне шашлык? Так вкусно пахло…
— Потому что за ним надо было идти на улицу. Мы могли упустить Любу.
— Знай только, за юбками гоняешься, — проворчал Йорик, — а родной альтер эго с голоду пухнет.
— Ты не вспухнешь, ты костяной, — ответил милиционер. — Хватит причитать. Утром поедим, ничего за ночь не случится. А если такой голодный — пойди лягушек налови.
— Каких лягушек? — ужаснулся череп.
— Таких. Глаза разуй, да вокруг посмотри.
Йорик выбрался из сумки, и внимательно осмотрел окрестности, несколько раз повернувшись вокруг своей оси. Потом, усевшись на задние лапы, подозрительно уставился на милиционера.
— Куда это ты меня притащил? Кой черт мы тут делаем?
— Пока ты дрых, переваривая мою самсу, Люба с бандой устроилась тут на ночлег, — ответил Миша. Он тоже был голоден, потому как большую часть времени налегал исключительно на воду. Воспоминание о подаренных неблагодарному монстру пирожках, вызывало потоки слюны и нестерпимую резь в желудке.
— Подло попрекать друга расстегаями, — заявил Йорик. И добавил с беспокойством: — А мы что делать будем?
— Ждать.
Милиционер шагнул к густому кустарнику, росшему в нескольких метрах от калитки, и уселся под ним, свесив ноги в бетонный желоб арыка. Сколько хватало глаз, на пустынной улице не видно было ни души.
— Ждать. Ждать, — повторил Йорик, пробуя слово на вкус. — Что, вот так просто сидеть и ждать?
— Пока темно — да. Как рассветет, придется перебраться подальше, чтоб эти, выйдя на улицу, на нас не наткнулись.
— Угу, — пробурчал череп бесцветным голосом. — Здорово. Всю ночь будем торчать на одном месте, как приклеенные.
Миша пожал плечами.
— Ничего, поторчим. Не сломаемся. Как раз обмозгуем кое-что.
— Давай, давай, мыслитель хренов.
Молодой человек начал размышлять вслух, не обращая внимания на ворчливого монстра.
— Мне вот что интересно. Там, на холме, после… ну после провала, ведь мы остались одни?
— Ну.
— И никого рядом не было. Ты ведь никого не видел?
Йорик помотал всем телом.
— Никого.
— Тогда, — продолжал Миша, — откуда, черт возьми, взялась Люба со своими амбалами? Почему мы их там не встретили?
Череп пожал бы плечами, если б они у него были.
— Да мало ли откуда? — проговорил он. — Полночи ведь прошло. Может они удрали, когда шар надулся, заблудились в лесу. А когда нашли обратную дорогу, мы уже укатили в город.
— Может и так, — согласился милиционер. — Кстати, у них Гереморов Боекомплект.
— Да ну! — череп всплеснул лапами и едва не перевернулся. Из-за забора на шорох несколько раз лениво гавкнула собака.
— Ну да. А инструкция от него — у меня. Забавно.
— Обхохочешься, — Йорик потер лапкой костяную физиономию. — И что ты собираешься делать?
— В каком смысле?
— В том смысле, чтобы Боекомплект отнять, — раздраженно ответил череп. — Или ты хочешь его подарить?
— Ничего я не хочу дарить, — рассердился Миша. — Что ты чушь мелешь?! Просто надо выбрать подходящий момент.
Йорик вскочил и несколько раз обежал вокруг милиционера. В чахоточном свете фонарей череп казался рассерженным футбольным мячом на батарейках.
— Подходящий момент, говоришь? А сейчас что? — Йорик постучал лапой по лбу. — Сейчас что, ментяра безмозглый?
— Ночь сейчас, харя костяная, — обиделся Миша.
— Ночь, — повторил череп. — Все спят. Сопят в две дырочки, и видят сны. А те, кто поумней, тырят боекомплекты.
Милиционер покрутил пальцем у виска.
— Сдурел? Темно, как… как в одном месте. Мы знать не знаем расположения комнат. Представления не имеем, где Люба держит Боекомплект. Да еще эта корова на цепи гавкает. Спалимся в пять сек.
— Да ниче не спалимся! — череп махнул лапой. — У меня план есть. Слушай сюда.
Следующие полчаса Йорик обшаривал соседние дома в поисках реквизита.
— Во, гляди, колбаски копченой раздобыл, — отрапортовал он, положив к Мишиным ногам батон салями.
— На кой черт? — удивился милиционер.
— Мы ж договаривались, — напомнил череп. — Для собачки. По плану.
— Для собачки хватит пары-тройки кусков.
— Да ну! — Йорик озадаченно уставился на колбасу. — Значит перебор.
— Перебор, — подтвердил молодой человек.
Йорик принюхался, нервно поскреб лапой землю. И вдруг клацнул зубами, отхватив разом три четверти батона.
— Нэ фрафаваф же вавру, — промычал он с набитым ртом. — Фкавэф, какда афтанавыфа, а фо фавафке нэ афтанэфа.
— Чего-чего?
Издав натужное «Глумк», Йорик проглотил огромный кусок.
— Все уже. Вот и собачке осталось… — череп зачарованно уставился на колбасный огрызок с веревочкой.
— Хватит! — рявкнул Миша и сунул остатки колбасы в карман. — Проглот хренов. Мог бы и мне оставить.
— Я оставил. Оставил! Мало? Вот только не надо обвинять меня в собственной медлительности! — Йорик развернулся на 180 градусов и на негнущихся лапах удалился во тьму.
— А я удочку нашел! — донесся из мрака его восторженный вопль. Собачье население квартала отозвалось дружным лаем.
Наконец, все необходимое было собрано: удочка с прочной леской; кусок колбасы; горсть снотворных таблеток. Миша привязал колбасу к леске и тотчас задрал удочку повыше — уж очень жадно пылали огоньки в глазницах черепа. После милиционер нашпиговал лакомство таблетками.
— Готово. Можем начинать.
План был таков.
С помощью удочки Миша скармливает собаке снотворную колбасу, и дожидается, пока псина уснет. Конечно, «угощение» можно было просто перебросить через забор, но в темноте оно могло угодить куда-нибудь не туда, а красть еще колбасу милиционер категорически отказывался.
В задачу Йорика входило пробраться в дом, найти Боекомплект и вынести его на улицу.
— Ну, с богом, — прошептал Миша.
С кошачьей легкостью Йорик взобрался на забор. Прошелся по верхней кромке от угла до угла, спрыгнул обратно.
— Собака там. Лежит возле будки, — череп ткнул лапой в забор справа от калитки. — Будка у самого забора, здоровенная такая. Так что бросай чуть подальше, чтоб колбаса на крышу не упала. Ну, давай!
Миша изготовил к броску пятиметровую телескопическую удочку. Прижав «собачку» на катушке, чтоб не трещала, вытравил на нужную длину леску. Гибкое удилище вжикнуло в воздухе. Соблазнительно пахнущий огрызок колбасы мелькнул в хилом свете фонаря и исчез за забором.
Йорк вытянулся в струнку.
— Ну?!
— Клюет! — прошептал Миша, почувствовав, как что-то несколько раз дернуло леску.
— Только не подсекай! — съехидничал череп. — Не на рыбалке.
— Сам дурак, — огрызнулся милиционер и прислонил удилище к забору. — Все, ждем пять минут, потом проверяем.
Прошло полминуты.
— Ну к черту! Дрыхнет она! — выпалил Йорик и сиганул на забор.
— Стой! — зашипел Миша, но было уже поздно: череп исчез в непроглядной тьме двора. Душа ушла в пятки. Вот-вот за забором хвостатое чудовище поднимет лай и перебудит всю округу! Вот сейчас…
Но ничего не случилось. Округа мирно спала, убаюканная монотонным стрекотаньем сверчков.
Йорик казался себе подводной лодкой, рассекающей черные воды океана, каковым представлялся ему укутанный мраком двор. Череп плыл по бетонной дорожке, ведущей к дому, по временам поднимая правую лапу-перископ.
— Буль-буль-буль, — шептал Йорик. — Сбросить балласт! Шшшш…
Жаркая мгла висела над городом как медленно остывающая сковородка. Все, что можно было открыть, было в доме открыто. Дверь распахнута настежь и подперта кирпичом. Окна открыты, противомоскитные сетки закатаны вверх. Ленивый южный ветерок едва колыхал листья виноградника, невидимого в темноте обычному глазу.
Но Йорик видел все. Иссушенные жарой помидорные грядки, которые пытался напоить покрытый испариной резиновый шланг. Летучих мышей, бороздивших небо, будто живые иллюстрации из книжки про вампиров. Четыре раскладушки, расставленные по обеим сторонам от входа в дом. А в них…
— Какого черта?! — пискнул череп, ткнувшись носом в огромный кулак, свесившийся с брезентовой кровати. — Что, в доме места не хватает?
Ответом ему стал громкий всхрап кого-то из громил.
Темнота ли действовала так угнетающе или безумное напряжение последних дней, но уже через минуту Мише стало казаться, что Йорика нет целую вечность. Чтобы успокоиться, милиционер принялся выхаживать вдоль забора, меряя его шагами. Получалось восемнадцать с половиной.
Сверху на молодого человека утомленно взирали бесчисленные звезды, похожие на капельки пота, выступившие на лбу страдающего от жары неба. Сверчки трещали в траве, должно быть, чтобы не уснуть и не пропустить нечто важное. Из-за забора доносились странные звуки, похожие на тихое иканье.
«Колбасой обожралась и дрыхнет» — с завистью подумал голодный милиционер — «Зря всю скормил. Этой сволочи и половины за глаза хватило бы».
Дойдя до правого края, Миша порывисто развернулся и вдруг задел прислоненную удочку. С дробным «бам-бам-бам» пластиковое удилище пересчитало доски и… повисло на леске в метре от земли. За забором икнуло куда громче.
Благополучно миновав спящих мордоворотов, Йорик ступил на порог. Ему открылась небольшая кухонька с газовой плитой, раковиной, подвесным шкафчиком и проволочной сушилкой для тарелок. Слева и справа чернели проходы в соседние комнаты.
Череп свернул налево и сразу понял, что ошибся. В крохотном закутке посапывала на старинной железной кровати хозяйка дома. В темноте лицо старушенции напоминало скомканный чулок.
Йорик вернулся на кухню и нырнул в правую дверь.
Ему открылась комната побольше. На топчане под окном, разметав по подушке темные волосы, спала Люба. Блеклые звезды таращились на нее сквозь окно с прямоугольного кусочка небес. Висела мертвая тишина, нарушаемая лишь легким дыханьем девушки. Над этим сонным царством нависал низкий облепленный комарами беленый потолок.
На полу у топчана стояла раскрытая сумочка крокодиловой кожи. Из нее выглядывал бок золотой коробочки, матово поблескивая в свете звезд.
Все существо Йорика устремилось к вожделенной сумке. Он впился в нее глазами, тихонько скребя когтями деревянный пол. Весь остальной мир исчез, перестал существовать для него. Сделав глубокий вдох, череп перешагнул порог.
— Хрррр! — рявкнуло справа.
— Икхррр! — прогрохотало слева.
От неожиданности Йорик подпрыгнул до потолка и вцепился в пыльный шелковый абажур старинной люстры.
— Что за черт? — Миша подхватил удилище и дернул. — Блин, зацепилось.
Милиционер дернул сильней. Леска подалась лишь самую малость. Тогда молодой человек отступил на пару шагов и принялся тихонько крутить катушку.
За забором послышалась какая-то возня, что-то заскребло по доскам.
«Похоже, корягу зацепил» — подумал Миша — «Во дела! Ну да ничего. Сейчас я ее…» Он рванул изо всех сил. Кто-то захрипел и вдруг сверху на Мишу уставились полные ужаса глаза, под которыми виднелся черный кожаный нос и огромная клыкастая пасть. Прочная леска, протянувшись от конца удилища, терялась за частоколом зубов.
— Крокодил безмозглый, а жевать-то кто будет? — выдохнул милиционер, понимая, что спасать собаку предстоит именно ему.
— У, подлец, напугал-то как! — проворчал Йорик, сверля неугасимым взглядом мордоворота, развалившегося на постеленном на пол матрасе слева от входа. Справа, обмотавшись простыней на древнеримский манер, дрых еще один громила. Оба храпели с энтузиазмом матерых секачей во время гона.
— Ничего, щас спущусь, мало не покажется, — пригрозил Йорик, — Вот только… только…
Череп застыл от ужаса. Во имя всех психоаналитиков, только не это! Ведь он не умеет прятать когти в мягкие подушечки своих прекрасных кошачьих лап!
— Ой! — прошептал Йорик. — Ой-ой-ой-ой-ой!
Когти намертво застряли в ткани абажура.
Йорик дернулся в отчаянной попытке освободиться. Шелк затрещал, разрываясь. Рама абажура пронзительно заскрипела. Левый мордоворот вздрогнул, застонал во сне и вдруг рывком перекатился на середину комнаты, прямо под люстру.
Шелк затрещал еще громче.
— Вай! — пискнул череп и вдруг понял, что летит, летит прямо на широкую спину врага.
Как и все существа, похожие на кошек, Йорик приземлился на лапы. Острые когти впились в толстую шкуру охранника.
— Убивааают! — заорал тот спросонья.
Люба и второй охранник вскочили на ноги. Оба очумело таращились во тьму, туда, где металась огромная тень и горланила почему-то на два голоса.
— Дьявол, дьявол! Чур меня! Граждане, спасите! Невинную душу в ад забирают!
— Ты прекратишь дергаться, обезьяна бесноватая?!
— Отпусти! Больно, больно мне! Ааааа!
— Когти застряли, дурак! Перестань дергаться, бегемочье отродье! О, вот, наконец! Да не ерзай ты, последний коготь остался. Уф!
Йорик хлопнулся на пол и, увернувшись от ног голосящего амбала, ткнулся носом в Любину сумочку. Не долго думая, череп ухватил зубами тяжелую золотую коробочку и одним прыжком взлетел на подоконник.
В этот момент второй охранник дрожащей рукой нащупал наконец выключатель.
Йорик перемахнул через забор, промчался через железнодорожные пути и лишь тогда остановился. Все, ушел! Здорово было! Просто отпад!
Монстра распирало адское веселье. Он должен был немедленно, сию же секунду с кем-нибудь поделиться своим настроением.
Коробочка звякнула золотым боком об асфальт.
— Миха! — крикнул Йорик, всполошив окрестных собак. — Миха, я это сделал! А сколько ору было, ты не представля… Блин, Миша, ты где?
Череп огляделся. Слева и справа тянулась черная пустынная улица, едва освещенная редкими фонарями. Впереди высилась стена из глухих заборов, отгораживавших частные владения от внешнего мира. Позади благоухала креозотом железнодорожная насыпь.
— Обана! — растерянно пробормотал Йорик. — Он что, меня не заметил? Ччудо в перьях!
Подхватив коробочку, череп помчался обратно.
Из-за забора доносились звуки нешуточного скандала. По двору, сшибаясь и разлетаясь, метались неясные тени. Слышались вопли: «Наркоманы!» «Ведьма!» «Ворье!» «Вон!». Лишь один человек казался островком спокойствия среди бедлама и переполоха. Этим человеком был Миша.
Милиционер стоял на цыпочках, лицом к забору. Правая рука была поднята, кисть терялась в глубине чего-то черно-белого, что Йорик издали принял за ботинок с раззявленной подошвой. И только подойдя ближе, череп понял, что его альтер эго засунул руку в пасть огромного пса, положившего морду на верхнюю кромку забора.
— Я жизнью рискую, а он тут с собачкой играет! — возмутился Йорик. — Ты зачем лезешь к ней в пасть? Колбаску хочешь вернуть?
— Иди ты! — рявкнул Миша. — Не видишь, руку зажало. Я застрял!
— Дурак, — поставил диагноз череп. — Еще б ты не застрял. Ты что, не видел, куда руку суешь? Экспериментатор.
Милиционер сделал неловкую попытку пнуть Йорика. Собака глухо зарычала и сильней сжала челюсти. Миша скривился от боли.
— Ай! Помоги, недоразумение костяное!
Из-за забора послышались приближающиеся шаги.
— Аделаида! — позвал старушечий голос. — Деля-Деля-Деля!
Собака завила хвостом, засучила лапами, но хватки не ослабила.
— Вот видите, дрыхнет ваш сторож! — донесся Любин голос, полный праведного гнева. — Воры утащили ценнейшую вещь, изуродовали моего друга, а ваша Деля-кобеля спит без задних лап!
— Быть того не может, — оправдывалась хозяйка. — Эй, да вон она, у забора. Вора, наверное, держит!
Шаги направились к забору.
— Скорей! — взмолился Миша. По его лицу стекали капли пота, поблескивавшие в свете фонаря. — Йорик, чтоб тебя, сделай что-нибудь!
— Деля! — послышалось совсем рядом. — Она кого-то держит! Зовите мужчин! Где ж ключи-то…
Загремела связка ключей. Со стороны дома забухали тяжелые шаги.
Йорик пулей взлетел на забор.
— Вон он! — взвизгнула бабка. — Скорей же, я его башку вижу. Стой, подлец плешивый!
— На себя посмотри, кочерыжка! — огрызнулся череп и, фыркнув от омерзения, вцепился зубами в собачий нос.
