Глава 17
В гавани Ниариса было множество военных кораблей и судов с беженцами — люди покидали не только Грейден, они оставляли дома, бросали нажитое имущество по всей Эрлии. Хватало и судов, которых еще не коснулось бремя войны, — вполне мирных, торговых. Пестрели паруса рыбацких лодок.
К городу «Попутный ветер» подошел на рассвете. Что бы там ни думал Шейран, в Ниарисе мне раньше бывать не доводилось. С любопытством и страхом, замерев на носу корабля, я рассматривала дома на набережной. Склоны холмов, на которых раскинулся Ниарис, покрывали сады, в глазах рябило от разноцветных черепичных крыш и острых шпилей.
Шейран прав — красивый город. Каждый из купцов, банкиров и мастеровых старался выделиться: пристроить к дому пару башен, заказать причудливые витражи на окна или выложить крышу цветной, переливающейся в солнечных лучах черепицей. При этом, как ни странно, чувствовалось некое единство архитектурного стиля города или, во всяком случае, его прибрежной части.
Если Грейден производил впечатление мрачной крепости, то Ниарис был просто богатым торговым городом. Впрочем, оборонительные сооружения у него тоже имелись. Вход в гавань перекрывали два форта, а над самим городом возвышался впечатляющих размеров замок.
Не знаю, каков Ниарис вблизи, но издалека он мне понравился. Солнечный город, красочный, сказочный какой-то…
Прикрывшись ладошкой, я с наслаждением зевнула. Спать хотелось неимоверно. Отдохнуть прошлой ночью почти не удалось — спасибо Шейрану. После нашей беседы задремать смогла только под утро, а так как спала я на полу, шея затекла, в пояснице поселилась тупая ноющая боль. Да и — вот невезенье-то! — во сне меня вновь навестил коршун. И там, в стране грез, мы зашли куда дальше, чем прошлой ночью на палубе корабля. Невольно перед глазами встали картины из сна, и я почувствовала, что краснею… Зажмурилась, пытаясь унять сердцебиение, выкинуть из памяти сон.
Кто бы знал, как я была зла на себя и Шейрана!
Заниматься самообманом и дальше бессмысленно, пора признать: к коршуну меня необъяснимым образом влекло. Хуже того, Ферт прекрасно знал об этом, что и не преминул вчерашней ночью показать. Он использовал меня, сыграл на моей слабости. Заставил довериться, а сам… Беспринципная сволочь этот Шейран Ферт!
Скосила взгляд на виконта, который стоял в паре шагов от меня. Мужчина выглядел хмурым, в отличие от остальных людей на корабле, он, похоже, не испытывал радости, что плавание подходит к концу. Надеюсь, этот совратитель чертов тоже не выспался. Или хотя бы замерз, все-таки его одеяло прихватила с собой я.
На пристани было полно народу. Шагу некуда ступить из-за беженцев и жителей города, которые разыскивали своих родственников. Не протолкнуться среди военных, стражников и чиновников. Несмотря на вспыхнувшее восстание, торговля тоже не замерла.
По сходням корабля я спускалась со страхом… Но все мои опасения оказались беспочвенными, в мою сторону никто даже не посмотрел. Шейран и Дэниел тут же включились в беседу с группой чиновников и военных. Тони убежал искать повозку. Рядом со мной остались только Эллина и Терин.
Когда я уже собиралась залезть в повозку, виконт неожиданно вспомнил обо мне. Мужчина придержал меня за локоть, негромко сказал:
— Алана, надеюсь на твое благоразумие. Если сбежишь, если даже попытаешься… выпорю так, что долго сидеть на заднице не сможешь.
— Не думала, что ты из тех, кому порка доставляет удовольствие, — усмехнулась я и вырвала руку из хватки мужчины.
— Чертовка… — беззлобно ругнулся коршун. — Эллина, Тони, за девчонку отвечаете.
— То есть если от девки будут неприятности, я могу ее выпороть? — приподняв бровь, осведомилась Эллина.
— Нет. Просто запри ее… Все, отправляйтесь!
Кучер щелкнул кнутом, повозка покатились прочь от набережной.
Шейран и Дэниел остались в порту, им надо было разместить беженцев и доложить какому-то генералу о состоянии дел в Эрлии.
Устроившись на мягких подушках открытой повозки, я с любопытством осматривала город. Удивительно, но Ниарис меня не разочаровал. Нет, вблизи было видно, что на некоторых домах поблекла краска, на улицах кое-где можно было заметить мусор, в толпе горожан взгляд иногда выхватывал нищих — но это все мелочи, общего впечатления они не портили. Хотя путь наш лежал по центральным улицам, в глубине кварталов и на окраинах, наверное, моему взору предстала бы не столь радужная картина.
Ехали мы недолго, минут семь, можно было бы и пешком дойти, опять же вещей у нас всего ничего. С другой стороны, босиком по мостовой в скоплении народа не очень-то и погуляешь — ноги отдавят и сама можешь ненароком ступни о камни рассечь. Пока не разживусь нормальной обувью, нечего и думать о побеге, все равно далеко не уйду.
Гостиницей оказалось добротное трехэтажное здание с большим внутренним двором. На первом этаже располагался просторный трактир, насколько я могла судить, вполне приличный, не из дешевых, на втором и третьем — комнаты для постояльцев.
Тони снял три двухместных номера на сутки. Когда мы поднимались по лестнице, я мучилась от болезненного любопытства, с кем же меня поселят. Пожалуй, из всей этой расчудесной компании я бы предпочла общество Терина, но, будем смотреть правде в глаза, немому узнику эрлайских инквизиторов мою охрану не доверят. Так что в лучшем случае мне в соседки достанется Эллина. Северянка, конечно, будет без конца ворчать, зато рядом с ней я могу не бояться за свою девичью честь, и если решусь ночью на побег — помехой Эллина тоже не станет… По счастью, я угадала, жена мага поселилась со мной.
Номер нам выделили небольшой, зато чистый и не лишенный некоторого уюта. Две кровати, заправленные бордовыми покрывалами, и две тумбочки. Платяной шкаф. У окна стол, на котором стояла ваза с моими любимыми осенними цветами — гладиолусами. Около стола четыре стула, сиденья которых обиты бордовой тканью. На стенах несколько небольших зарисовок, изображавших, видимо, улицы Ниариса.
— Миленько, — пробормотала я, осматривая комнату.
Вытянуться на кровати и предаться сну хотелось нестерпимо.
Эллина со скептическим выражением на лице заглянула в шкаф, под каждую из кроватей, выглянула в окно, затем проверила, насколько хорошо закрываются створки и дверь в номер.
— Простыни заменить, подоконник вытереть, а так сойдет, — изрекла жена мага гостиничному слуге. — Принесите ванну, воды побольше, полотенца и мыло.
— Все будет сделано, госпожа, — склонил голову вышколенный слуга и направился к двери.
— Две ванны! — внесла поправку я.
— Обойдешься… — проворчала Эллина.
— Я ведь отнюдь не благоухаю, — заметила я, — а тебе в одной комнате со мной жить.
— Ладно, несите две ванны, — скривилась северянка.
Воспользовавшись тем, что Дэниела и Шейрана поблизости нет, а нежащейся в ванне Эллине не до меня, я решила вновь скрыть свою магию от посторонних глаз. Пока мне сопутствовала удача, но везти не может бесконечно. Вдруг Дэниел сегодня вечером решит проверить, как обстоят дела с моим даром? Или Шейран приведет с собой ментального мага, как давно обещал?
Я боялась обращаться к своей силе, но выбора не было.
На корабле я раздобыла кусок бечевки, на который нанизала дюжину костяных пуговиц со старого платья. Этой веревкой я перевязывала косу. Северянка посматривала на самодельное украшение с презрением. Похоже, для Эллины я окончательно укрепилась в статусе дремучей деревенщины. Впрочем, ее мнение было последним, что меня интересовало в этой жизни.
Велико было искушение вложить в заговор больше силы, чем меня учила Отха. Тогда был шанс, что он послужит дольше пары дней. Но я решила лишний раз не рисковать. Через два дня, надеюсь, я буду далеко и от Шейрана, и от Дэниела.
После ванны последовал сытный завтрак, а затем я растянулась на кровати и сама не заметила, как заснула. Разбудила меня Эллина, когда время уже близилось к обеду.
— Одевайся, с тобой Шейран поговорить хочет, — недовольно сказала девушка.
Я с грустью посмотрела на грязные серые тряпки, в которые превратилось мое платье. Наряд Эллины и раньше сидел на мне как на корове седло, сейчас же облачаться в него и вовсе не было ни малейшего желания. Сама северянка переоделась в изумрудное платье из своих запасов.
План созрел в голове мгновенно. Если Шейрану не намекнуть, вряд ли в скором времени у меня появится новая одежда и, главное, обувь.
Я кое-как пригладила пальцами густую копну черных волос и потянулась за платьем.
— Давай, зови.
— Тоже мне девочку на побегушках нашла… — проворчала Эллина и вышла из комнаты.
Вопреки ожиданиям северянки, платье я надевать не стала, а просто обернула простыню несколько раз вокруг тела и конец полотна перекинула через плечо.
Раздался легкий стук, не успела я и слова сказать, как дверь распахнулась. При виде меня глаза Шейрана удивленно расширились, на мгновение маска невозмутимости спала с его лица.
— Бесстыдная девка! Что ты творишь? Ну-ка оденься! — набросилась на меня северянка, которая зашла в комнату следом за Фертом.
— Я одета… — надо же, и голос не дрогнул.
— Платье надень! — рыкнула Эллина.
— Но для этого сначала мне надо снять простыню? — приподняла бровь я.
Сердце в груди колотилось как сумасшедшее. Коленки тряслись. Но я решила не сдаваться, идти до конца, в противном случае не стоило игру начинать.
— Деревенщина, совсем стыд потеряла!
— Попросила бы не обзываться.
— Да не одна уважающая себя девушка…
— Шейран меня видел и не в таком виде. Правда, Шейран?
— Да ты!.. — жена мага задохнулась от гнева.
— Элли, выйди, — наконец подал голос Ферт.
— Я не собираюсь тебя с ней наедине оставлять!
— Эллина! Выйди! — резко приказал виконт.
Подобрав юбки, девушка юркнула за дверь, на прощанье наградив меня таким взглядом, что мороз пробрал до костей.
В голову пришла мысль, что я все же перегнула палку. Оставаться с Шейраном наедине в мои планы не входило. А если учесть, что на мне из одежды лишь белоснежная простыня, которую можно сдернуть одним движением, то и подавно… Дьявол, о чем я вообще думала?! Все-таки общество Шейрана Ферта не лучшим образом влияет на мои мыслительные способности.
Коршун подошел ко мне. Невероятного усилия воли стоило не отступить назад, вообще не шелохнуться.
— Чего ты добиваешься, олененок? — Глаза Ферта, казалось, были еще темнее, чем обычно.
— А разве непонятно?
— Алана, не искушай меня. Я ведь так и не использовал свое право первой ночи.
Дьявол, укуси меня за пятку, такого поворота событий я точно не ожидала!
— Ты… ты не можешь так поступить со мной… — прошептала я.
— Уверена? — насмешливо приподнял бровь Ферт. — Настолько хорошо меня знаешь?..
— Ты дворянин, человек чести! — с уверенностью, которой не чувствовала, выкрикнула я.
— Похвально, что ты обо мне такого мнения, — хищно улыбнулся виконт. — Но что бесчестного в том, чтобы исполнить закон?
Еле касаясь, Шейран провел пальцами по моему обнаженному плечу. Я вздрогнула и отшатнулась.
— Мы не в Эрлии! В Риане этот чертов закон давно отменен!
— Ты видишь рядом кого-то, кто может мне запретить? Помешать?
Я судорожно искала выход из ситуации, в которой по собственной дурости оказалась, и не находила. Что же делать? Что?! Если Шейран решит воспользоваться своим правом, я даже магией не смогу его ударить — она на него не действует!
— Ты не… — прошептала я.
— Ладно, олененок, пошутили и хватит, — усмехнулся Ферт. — Как я уже говорил, бояться меня не стоит. Провоцировать, впрочем, тоже. Так зачем это представление?
— А?.. Я… в общем…
— Ну же, говори, — поторопил меня Шейран. — Не бойся, не съем я тебя. Даже не покусаю.
— Мне переодеться не во что! — выпалила я и указала на серое платье, лежащее в углу комнаты. — Не это же надевать.
— Женщины! — простонал Ферт. — Вы из такой мелочи способны сделать проблему.
Я обиженно насупилась и промолчала. Вообще-то сказать я хотела коршуну много чего нежного и ласкового, но вовремя прикусила язык.
— Могла бы попросить Эллину раздобыть чистый наряд.
— Вряд ли она стала бы мне помогать, — проворчала я.
Шейран хмыкнул, а затем кивнул:
— Твоя правда… К слову, ты обо мне слишком плохо думаешь. Я пришел, чтобы проводить тебя до ближайшей лавки с одеждой. Так что надень пока старое платье… Я даже буду столь любезен, что выйду, дабы ты могла переодеться.
— Но я не могу идти в этом, — опять указала на кучу тряпок. — Мало того, что платье грязное и мне велико, так и выгляжу я в нем как гулящая девица.
— Думаешь, в простыне выглядишь лучше? — Ферт демонстративно окинул меня взглядом с головы до ног. — Хотя… не могу не признать, лучше. Но если в таком виде будешь разгуливать по улицам, то местные жители, боюсь, не поймут.
— И… что же делать?.. — как-то совсем растерялась я.
Виконт на пару секунд задумался, а затем вздохнул:
— Подожди. Я что-нибудь придумаю.
— И обувь раздобудь. Пожа-алуйста!
В ответ мужчина только усмехнулся и вышел из комнаты.
Я осталась одна, мучаясь от противоречивых чувств. Злилась на себя, на Шейрана, испытывала облегчение, что ситуация разрешилась, но в глубине души таилась червоточинка разочарования… Да что со мной такое?! Неужели я влюбилась в самоуверенного наглеца, что с легкостью играет чужими жизнями? Отдала сердце врагу, который продаст меня, стоит ему узнать, кто я такая?.. Нет, быть того не может! Это просто страсть, влечение, когда рядом с тобой такой мужчина, как Шейран Ферт, сложно остаться равнодушной.
И получаса не прошло, как в комнату вбежала молоденькая служанка, еще совсем девочка.
— Госпожа, не сочтите за оскорбление, но больше ничего не нашлось, — пролепетала служанка, расправляя на кровати голубое платье. На пол девушка поставила кожаные башмачки.
И одежда и обувь были простенькие, явно ношеные.
— Твое? — поинтересовалась я.
— Да, — склонила голову служанка. — Вы не думайте, госпожа, все чистое.
— Спасибо.
— Вот еще… — девушка, смущаясь, протянула мне сверток.
— Что здесь?
— Э… все чистое, — вновь повторила служанка и выбежала из комнаты.
В свертке обнаружилось нижнее белье. Опять-таки простенькое, ношеное, но девчушка не соврала, чистое.
Давненько меня госпожой не называли. Да и нижнее белье за слугами прежде донашивать не приходилось. Но все бывает в первый раз. А от брезгливости меня жизнь отучила.
Платье пришлось почти впору, разве что оказалось тесновато в груди. Башмаки были чуть великоваты, но я надеялась, что до лавки идти недалеко и ноги в кровь сбить не успею.
От гостиницы до лавки идти оказалось и правда всего ничего, повезло.
Верхнюю одежду и обувь Ферт мне выбрал сам, а вот подбор белья доверил продавщице, за что я была ему безмерно благодарна. У меня и так с виконтом весьма странные запутанные взаимоотношения, еще не хватало, чтобы он мне белье выбирал.
Когда через некоторое время я рассматривала себя в зеркале в комнате для примерок, то пришла к выводу, что одежда мне досталась практичная, немаркая, удобная, иными словами, сугубо функциональная.
На ногах красовались мягкие ботинки на небольшом каблуке. В эти самые ботинки были заправлены брючины широких коричневых штанов. Поверх рубашки горчичного цвета я надела приталенный темно-коричневый жакет длиной до середины бедра. Выглядел костюм непривычно, такую одежду я ни за что не решилась бы надеть в консервативной Эрлии. Но в центральной Империи подобным нарядом никого не удивишь, за время недолгой прогулки по Ниарису я видела нескольких женщин в штанах схожего покроя. И, как я успела убедиться на собственном опыте, брюки в дороге гораздо удобнее, чем платье до пят. Когда сбегу, мне не составит труда затеряться в толпе, да из окна второго этажа гораздо легче вылезать в брюках.
Теперь никому бы и в голову не пришло, что я родом из Мерниана, выглядела я как коренная жительница Империи, и такое положение дел меня полностью устраивало. Надо будет лишь своевременно обновлять черную краску на волосах, чтобы отросшие корни ни у кого вопросов не вызывали.
Когда мы вышли из лавки, Ферт окинул меня задумчивым взглядом, затем кивнул каким-то своим мыслям и, подхватив под руку, повел вдоль по улице.
— Мы куда? — спросила я. — Гостиница в другой стороне.
— Ты ведь хочешь избавиться от украшения на запястье?
Я сразу поняла, какое именно украшение имел в виду Шейран, — брачную метку. Иных украшений на моем теле не было.
— А… это возможно?!
— В Эрлии развода добиться сложно, в центральной Империи с этим гораздо проще. В твоем же случае и развод не понадобится.
— То есть? — растерялась я.
— Брак не вступил в силу, так что его просто признают недействительным.
— Значит, брачная татуировка исчезнет?
— Да.
— И что для этого нужно?
— Сама догадаться не можешь? Зайти в ближайший храм.
— А… — Я хотела спросить, зачем императорскому порученцу нужно, чтобы мой брак признали недействительным, но передумала. Правду все равно не скажет, лжи мне и так хватает… да и вдруг Шейран изменит свое решение, откажется мне помогать.
— Что «а»?
— Не важно. Шейран, спасибо за одежду и… вообще.
— Сочтемся, — усмехнулся коршун.
Ох, не тот человек Шейран Ферт, к которому стоит в должники попадать!.. Вот только спохватилась поздно, как ни крути, долгов у меня накопилось много.
Храм Триединого мы нашли на следующем перекрестке, преодолели обязательные три ступени и оказались в огромном зале. На несколько секунд я замерла, восхищенно осматриваясь. Мне с детства не доводилось бывать в храме, уже и забыла, насколько необыкновенным может быть такое место.
Высокий свод поддерживало множество колонн. В потолок и стены были встроены витражи таким образом, что солнечные лучи хитроумно преломлялись, пересекались. Даже в пасмурный осенний день казалось, что в храме светит солнце.
Было тихо, я заметила лишь нескольких прихожан, которые, склонив головы, молились около испещренных древними символами колонн.
В центре храма возвышались три могучих статуи — три ипостаси Бога. Старец в длинных одеждах, держащий раскрытую книгу, — Учитель. Мужчина в древних доспехах с щитом и мечом в руках — Воин. Человек в простой одежде, который в одной руке сжимал серп, а на раскрытой ладони другой удерживал крохотного ягненка, — Труженик.
Как-то совершенно не к месту подумалось: несправедливо, что у Бога нет женской ипостаси. Что матерям и роженицам приходится молиться Труженику, возносить молитвы о выздоровлении детей и мужей — Учителю, просить, чтобы родные вернулись домой, у Воина. Мама рассказывала, что в Мерниане другая религия, там возносят молитвы божественной чете: Пресветлой Ниэне и Лучезарному Арейну.
А вот противник небесных сил, воплощенное зло что в Империи, что в Мерниане был всего один. В одной религии его называли Дьяволом, в другой просто — Темным.
У единого в трех лицах Бога были помощники — ангелы, у Дьявола приспешники — черти. Божественной чете мернианской религии помогали их дети — семеро Младших Богов. Лишь Темный был одинок.
Мама считала, что когда я стану достаточно взрослой, то сама сделаю выбор, в кого верить, кому молиться. Меж тем духовник у меня был — отец настоял, точнее, дед по отцовской линии. Мой папаша, если верить всему тому, что я про него в детстве слышала, сам был не особо религиозным человеком.
Когда жила в Заречном, выбора у меня не было, я, как и все, ходила к часовне. Эрлайцы крайне нетерпимо относились к тем, кто исповедовал другие религии, кто не почитал Триединого Бога.
Верю ли я хоть в какое-то божество? Однозначного ответа на этот вопрос дать не могу. Я верю, что над нами кто-то есть, что он создал этот мир и все живое в нем. Знаю, что священникам дарована крупица божественной силы, с помощью которой они способны творить чудеса. Вот только есть ли создателю дело до того, как живут его дети? Сомневаюсь… Моя вера угасла в тот день, когда погибла мама, а вместе с ней и почти два десятка человек.
Я встряхнула головой, отгоняя несвоевременные мысли. Неправильно в храме одного Бога думать о других, сомневаться в своей вере.
В самом центре зала аккурат между трех статуй высилась большая, выточенная из цельного куска камня купель. Солнечные лучи преломлялись таким образом, что, казалось, воздух над купелью сияет.
К нам подошел старый священник в белых одеждах.
— Дети мои, чем я могу вам помочь?
— Здравствуйте, святой отец, — почтительно склонил голову Шейран. — Моя спутница хотела бы расторгнуть брак.
— Супруг, как я понимаю, не вы?
— Я просто друг.
— Вам должно быть известно, для развода необходимо присутствие обоих супругов, — с легким укором сказал священник.
Сердце кольнуло страхом. Где я теперь Фирдана искать буду? Да и жив ли он после того, что случилось в Грейдене? Впрочем, если бы кузнец погиб, брачная метка на моем запястье поблекла бы.
— Насколько я знаю, святой отец, чтобы признать брак недействительным, достаточно присутствия одного из супругов.
— Вот как? — чуть приподнял брови старец. — Не развестись, а именно признать недействительным?
— Да, святой отец. Мы так и не… — я запнулась, пытаясь подыскать нужное слово.
— Она так и не разделила ложе с супругом, — подсказал Ферт.
— Дитя, дай мне свою руку, — обратился ко мне священник.
Я протянула старцу правую руку. Он коснулся брачной метки, на несколько секунд закрыл глаза, затем сказал:
— Ты должна ответить на несколько вопросов. Помни, перед ликами Триединого врать нельзя.
— Хорошо, — нервно сглотнув, сказала я.
— Тогда следуй за мной. А вы, юноша, подождите здесь.
Вслед за старцем я поднялась по ступеням к чаше.
— Опусти правую руку в купель. Раскрой свою душу… И не бойся, что бы ты ни сказала, это останется между тобой и Богом. Твой спутник ничего не услышит.
— Да, святой отец.
Священник положил на мой лоб сухую старческую ладонь.
— Как имя твое, дитя?
— Меня зовут Аланой…
— Аланой?.. Пусть так… — В голосе священника я уловила легкое сомнение. — По своей ли воле ты пришла в храм?
— Да, святой отец.
— Желаешь ли ты расторгнуть свой брак, Алана?
— Желаю. Всем сердцем.
— Принуждают ли тебя к этому решению?
— Я вышла замуж не по своей воле. Так что да, это мое решение, я хочу расторгнуть брак.
— Разделяет ли твои стремления супруг?
Задумалась. Еще недавно я бы с твердой уверенностью сказала, что нет, но после событий в тюрьме…
— Не знаю, святой отец.
— Делила ли ты ложе с супругом?
— Нет.
Мелькнула мысль, что если бы Ферт воспользовался правом первой ночи, то это было бы равнозначно тому, что я разделила ложе с мужем, — тогда признать брак недействительным не удалось бы.
— Что ж, дитя… Вижу в твоей душе сомнения, вижу на сердце тень… Но, Алана, отныне ты свободна, я отменяю твои брачные обеты.
Я почувствовала, как кожу на запястье охватило легкое жжение.
— Ступай, дитя мое. И да пребудет с тобой Триединый.
Только спустившись с постамента, я догадалась взглянуть на руку. Кожа на тыльной стороне запястья была девственно-чиста, ничто не указывало, что ее когда-то украшала брачная татуировка.
Когда мы вышли из храма, уже стемнело.
— Спасибо! — Меня буквально переполняла радость. Казалось, я скинула тяжелейшие оковы, за спиной выросли крылья. Хотелось петь, веселиться, танцевать! — Спасибо, Шейран. Теперь я свободна!
— Ты действительно так считаешь?.. — хмуро посмотрел на меня мужчина.
Будто с разбега налетела на стену. О какой свободе можно говорить, если я все еще пленница черноглазого коршуна?
— И правда, о чем это я?.. — пробормотала я.
Ферт риторический вопрос оставил без внимания. Не знаю почему, но мужчина пребывал не в самом благостном расположении духа и настроен на разговор не был. Впрочем, когда это бывало иначе?
Неожиданно осознала еще одну вещь: расторгнув мой брак, Шейран лишился права первой ночи. Я понимала: если Ферт захочет уложить меня в постель, отсутствие или наличие какого-то права его не остановит. Но все же… все же…
— Шейран, все же зачем тебе это понадобилось? Зачем отвел меня в храм? — не удержавшись, спросила я.
— Сама догадаться в не силах?
— Чужая душа — потемки, твоя — особенно.
— Вот пусть так и остается.
Больше до самой гостиницы мы не перекинулись и словом.
Не верилось, что Ферт помог расторгнуть мой брак исключительно по доброте душевной. Должна иметься веская причина… Неужели за те полдня, что виконт отсутствовал, ему удалось узнать, кто я такая? Да нет, вряд ли. Сейчас императорского порученца моя тайна волнует в последнюю очередь — Эрлия охвачена пожаром восстания, в порту яблоку негде упасть от беженцев и солдат.
Если только… Шейран считает, что я по праву рождения несколько более высокого положения, чем простая крестьянка? Тогда на моей репутации брак с деревенским кузнецом будет темным пятном. При этом особой роли не играет, действуют ли еще брачные обеты, в разводе я или овдовела — главное сам факт, что брак был. Но раз мое замужество признано недействительным, значит, его и вовсе не было.
Вот только какое дело Ферту до моей репутации?.. Нет, что-то здесь не сходится.
Шейран сам себе не мог объяснить, зачем отправился в храм с Аланой. Когда он увидел девушку, выходящую из примерочной, это решение показалось ему единственно правильным, а своей интуиции Ферт привык доверять.
В итоге императорский порученец не только потерял кучу времени, но и формальный повод распоряжаться судьбой девушки как правопреемник, пусть и временный, барона Ольгрейда.
Вот и спрашивается, зачем ему понадобилось признавать брак Аланы недействительным?..
Ночью меня ждал неприятный сюрприз — оказалось, что Шейран решил спать со мной в одной комнате.
Когда мужчина вошел в номер, я стояла в одной сорочке, едва прикрывающей колени. При виде гостя я испугано вскрикнула и юркнула под одеяло.
Недовольно скривившись, Ферт бросил сумку с вещами на соседнюю кровать.
— Ты будешь спать здесь?
— Ждешь кого-то другого? — насмешливо приподнял бровь Шейран.
— А как же Эллина? — выглядывая из-под одеяла, пропищала я.
— У нее есть муж.
Оставаться ночью с коршуном наедине я боялась до безумия. Даже то обстоятельство, что кроватей две и стоят они в метре друг от друга, утешением не служило. Понимала: будет желание, Ферт это расстояние вмиг преодолеет. Я боялась его, боялась себя… и кляла себя за то, что переоделась в сорочку, а не легла спать в верхней одежде.
Мой очередной план побега тоже канул в небытие. А ведь я была так осмотрительна! Даже в сторону окна старалась лишний раз не смотреть, чтобы ни у кого не вызвать подозрений.
Виконт положил под подушку нож, на пол рядом с кроватью меч, а затем, не обращая на меня внимания, принялся раздеваться. Бросил на стул куртку с рубашкой, стянул сапоги. Когда Шейран схватился за ремень брюк, я с головой нырнула под одеяло. Уши горели. Сердце лихорадочно стучало.
Я услышала шорох одеяла, затем усталый голос Шейрана:
— Советую выспаться. Завтра тяжелый день. Выезжаем на заре.
Прошла минута, вторая… десятая. Под одеялом было жарко и душно, да и чувствовала я себя чертовски глупо. Наконец осторожно выглянула из своего убежища — Шейран спал.
