Глава 22
Вотчина
Одежду Глебу выдали в точности такую же, что у него и была – темно-серые рубаху, штаны, куртку. Только все чистое, новое. Даже мысль появилась: «С одного склада брали. Значит, я точно здешний. Но тогда почему Дед Мороз меня не знает?… Или…»
Додумать не дали. Безухий охранник повел его на выход. На Советском проспекте, прямо возле дома, напротив двери стояла… запряженная парой лошадей карета. Нежно-голубая, расписанная белыми «морозными» узорами, фигурной резьбой в форме снежинок и прочими финтифлюшками. Не карета – произведение искусства! Даже колеса у нее были «обуты» в шины. На облучке сидел одетый в синее длинноусый кучер… с тремя руками! Глеб невольно подумал, что ему было бы, наверное, удобней управлять тремя лошадьми, а не двумя. Впрочем, как ими вообще управляют, мутант понятия не имел. А лошади были тоже красивые – чистенькие, белые. Правда, у одной Глеб заметил на крупе возле хвоста зарубцевавшуюся сизую «кляксу» и подумал, что это, вероятней всего, след от удаленного второго хвоста. Другая лошадь если и имела мутации, внешне это никак не проявлялось.
Сбоку у кареты были открыты две дверцы. Возле передней стоял Дед Мороз.
– Прошу! – указал он рукой на заднюю и сказал, продолжая Глебову мысль: – Конечно, мне, по идее, полагается тройка, но впереди много завалов, есть очень узкие места, так что…
Дед Мороз ступил на подножку и ловко запрыгнул внутрь кареты. Глеб сделал то же самое, но куда более неуклюже. Следом залез и уселся с ним рядом безухий охранник. Еще один, незнакомый, сидел впереди, слева от Деда Мороза. Оба держали в руках автоматы.
«Волшебник» обернулся:
– Ты уж извини меня, Глебушка, но глазки тебе придется завязать. Ты пока не морозовец, так что… Понимаю, что секрет не велик, но так уж у нас принято – дорогу к Вотчине чужим не показывать.
– Ладно, – пожал плечами мутант. – Надо так надо. А нож мне вернут?
– Потом. Для чего тебе сейчас нож? Тут все свои.
– Ну… да. Свои… Только… а где же Пистолетец? Разве он с нами не поедет?
– А зачем ему ехать? Мы же твоей головой заниматься будем. Да и спит он. К чему будить? Увидитесь еще, не переживай.
– Да я и не переживаю, – улыбнулся мутант. – Ладно, раз так.
Сидящий справа охранник извлек полосу черной ткани и завязал ею Глебу глаза. «Хоть подремлю пока, если долго ехать», – подумал тот. И тут же услышал:
– Можешь пока вздремнуть, ехать довольно долго.
«Он, случайно, мысли не читает? – тут же промелькнуло в голове. – Может, это тоже часть его мутации, наравне с “волшебством”? Во всяком случае, видимых-то мутаций у него вроде как нет…»
Зацокали копыта, карета стала слегка раскачиваться. Но ход у нее оказался довольно мягкий, рессоры вполне справлялись с неровностями дороги. Впрочем, как успел заметить до этого мутант, покрытие центрального проспекта было весьма сносным. «Дальше дороги наверняка окажутся хуже», – подумал он. Однако качество других дорог в этот раз Глеб оценить не смог – не спавший уже две ночи, выжатый ночной нервотрепкой и волнением от встречи с Дедом Морозом, он почти сразу уснул. А проснулся, как ему показалось, всего через пару мгновений – оттого, что ему развязали глаза.
– Приехали, – обернулся к нему Дед Мороз. – Милости прошу в мою Вотчину.
Вслед за охранником мутант выбрался из кареты и обомлел.
Терем был великолепен! Он будто сошел со страниц волшебной сказки. Пусть потемнел от времени деревянный брус, пусть покосились, а то и отсутствовали вовсе резные балясины у балюстрады, окружившей широкой террасой первый этаж… Но все равно это был самый настоящий сказочный Терем! Чего стоили восьмиконечные звезды-снежинки на трех шестигранных пирамидах, большой по центру и двум по краям, венчающих его крышу!
На балюстраду, слева и справа, вели две широкие деревянные лестницы. К одной из них в сопровождении охранника направился Дед Мороз. Второй охранник мотнул безухой головой Глебу:
– Пошли, чего встал?
Глеб почувствовал, что внутри у него все ликует. От этой сказочной красоты, от столь теплого приема, подобного которому он и близко не ожидал, от обещания Деда Мороза выручить Сашка, от предстоящего волшебного исцеления, в которое он теперь верил безоговорочно…
Поднимаясь на крыльцо, он догнал Деда Мороза.
– А мы прямо сейчас будем мне память восстанавливать?
– Экий ты прыткий, – сказал Дед Мороз, на сей раз без улыбки. – Мне подготовиться надо. А тебе нужно обязательно выспаться, иначе у тебя мысли будут путаться, скакать, расплываться. Так у нас ничего не получится.
– Но я же поспал сейчас!
– Ты поспал, а надо выспаться. Не спорь со мной, а то заморожу! – короткая улыбка все же промелькнула в усах «волшебника». – Сейчас тебя отведут вниз, там тихо, никто беспокоить не станет. Ложись и спи. Когда надо будет, я тебя позову.
Охранник повел Глеба по узкой лестнице вниз, в подвал. Пахнýло сыростью. На душе стало вдруг неуютно. Но мутант быстро отогнал неприятное чувство: ну, подумаешь, подвал! И что? Не тюрьма же! Сказано же, чтобы никто не мешал. Для твоего же, дурень, блага!
Освещения в подвале не было, или просто его не включили из экономии, поэтому охранник нес масляный фонарь.
Комнатушка, куда он завел мутанта, оказалась совсем маленькой. Но кровать там имелась. Застеленная чистым бельем, с мягкой подушкой и коричневым суконным одеялом. В углу стояло ведро, назначение которого подразумевалось само собой.
– Ложись, – кивнул охранник, – я пока посвечу, тут света не будет.
– Да мне и не надо, – натянуто улыбнулся Глеб, – все равно же спать.
О своем умении видеть в темноте он говорить не стал.
Охранник дождался, пока мутант разденется и заберется под одеяло, а потом вышел за дверь.
Звякнул ключ, щелкнул, закрываясь, замок.
«Для твоего блага!» – напомнил Глеб заворочавшемуся червячку сомнения. Подумал еще: «Все равно же не уснуть», – и тут же провалился в бездонную черноту сна.
Сколько он спал – неизвестно. За неимением окон ориентироваться во времени было совершенно невозможно. Но поскольку чувствовал себя мутант совершенно выспавшимся и отдохнувшим, он решил, что прошло никак не менее пяти-шести часов. И если предположить, что приехали они в Вотчину где-то в районе полудня (тоже не факт, ведь все время поездки в карете он тоже проспал), то сейчас должно быть около шести вечера. «Наверное, скоро будет ужин, – подумал Глеб, – и это очень кстати». С кровати он встал, только чтобы воспользоваться ведром, а потом снова лег в ожидании охранника. Но время шло и шло, а к нему никто не приходил.
«Неужели я проспал больше шести часов?» – засомневался мутант. Ведь и в самом деле, если он проспал слишком долго, то могла уже начаться ночь, а это значило, что к нему придут только утром. Такая перспектива Глеба не очень-то прельщала – и есть уже реально хотелось, и валяться всю ночь на кровати у него желания не было.
«Да нет же, – успокоил он себя. – Не может сейчас быть ночи! На ужин-то меня всяко бы разбудили. Я же все-таки гость, а не пленник». Подумал так – и опять засвербило… Точно ли не пленник?… Уж больно похож на тюрьму этот темный подвал. Да и на замок гостей вроде не принято запирать…
Глеб встал с кровати, подошел к двери и постучал.
– Эй! – крикнул он. – Вы обо мне не забыли?
Немного подождав, застучал сильнее:
– Эй! Э-ге-гей! Откройте!
Так он стучал и кричал довольно долго. И когда уже решил вернуться в кровать, в замке наконец-то лязгнул ключ.
– Чего орешь? – буркнул охранник. – Расстучался, раскричался!.. Надо будет – позовут.
– А когда будет надо? – с закипающей злостью процедил мутант. – И кому? Мне уже надо!
– А тебя тут никто не спросит. Надо ему!.. Пошли давай, нáдольщик.
– Куда? – растерялся от неожиданности Глеб, подумав уже, что охранник заявился, просто чтобы поругаться.
– К Деду Морозу, куда… Зовет.
Дед Мороз ожидал его на сей раз в куда более просторном кабинете. Одет он был так же – в защитного цвета костюм и красную шапочку, а вот выглядел уже не таким радушным, как при первой встрече. На небольшом отдельном столике Глеба ждала тарелка с жареным мясом и стакан брусничного морса.
– Сначала поешь, потом поговорим, – хмуро и безапелляционно велел Дед Мороз.
У мутанта совсем испортилось настроение, и ужин он съел без аппетита, даже не почувствовав его вкуса. И все время думал: «Да что же это такое? Что случилось? Может, что-то с Сашком? Не удалось его выручить? Не успели?…»
Когда охранник унес пустую посуду, Дед Мороз показал Глебу взглядом на «гостевое» кресло возле своего большого стола и сказал:
– Садись. Поговорим.
– Что-то случилось? – перейдя в кресло, сразу же спросил мутант.
– Случилось?… – переспросил предводитель морозовцев. – Так оно давно случилось. Уже более двадцати лет как. И до сих пор продолжается.
– Я не об этом, я…
– А теперь все, что бы ни было – об этом. И мы бы с тобой не сидели тут сейчас, если б не это. А тебя – такого – вообще бы не существовало на свете. Да и я был бы другой…
Дед Мороз поднял вдруг руку и стянул с головы красную шапку. Глеб невольно вздрогнул: лысина Деда Мороза тоже оказалась красной, почти такой же, как шапка. Но ладно бы только это… Вся она была утыкана волдырями и шишками – большей частью багровыми, заостренными, словно множество рожек. «Волшебник» осторожно провел по ним ладонью и снова надел головной убор.
– Но если ты имеешь в виду, не случилось ли что-нибудь конкретно сейчас, – как ни в чем не бывало продолжил Дед Мороз, – отвечу: случилось. То, что ты находишься у меня. Для меня это имеет очень большое значение, и ты сейчас узнаешь почему.
Мутант напрягся. Он почувствовал: сейчас что-то должно открыться. Что-то такое, что прольет свет на тайну его происхождения, то, что связано с его прошлым. И почему-то он поймал себя на том, что не хочет этого знать. Вот именно сейчас – не хочет. Ему стало по-настоящему страшно. Жутко – до тошноты. И все-таки он спросил:
– Так вы вернете мне память?…
– Память? – задумчиво повторил Дед Мороз. – Я не могу вернуть тебе память. Я не волшебник, увы. Но я расскажу тебе, кто ты такой. Почему и как ты потерял эту память. Как оказался в лесу… Хочешь?
– Я… – только и удалось выдавить Глебу.
– Да теперь уже все равно, хочешь ты или нет. Я могу, конечно, ничего тебе не говорить, но мне бы хотелось, чтобы ты знал. Так будет лучше для меня. На то, что хочется лично тебе, мне по большому счету наплевать, уж извини за откровенность.
Мутант почувствовал, как по всему телу встала дыбом шерсть. Он уже не догадывался, не предполагал – он знал: сейчас произойдет непоправимое. Его внутренний мир, каким бы маленьким, куцым он после потери памяти ни был, перевернется сейчас, рухнет, развалится на куски, раздавив при этом и его самого. И все-таки знать было надо. Не знать всего теперь, после таких слов Деда Мороза, было бы еще хуже.
– Я готов… – пошевелил он непослушными губами. – Говорите. Кто я?…
– Ты действительно Глеб, – заговорил предводитель морозовцев. Тон его голоса стал спокойным и ровным. Видимо, несостоявшийся волшебник тоже только что решил что-то для себя. Отбросил последние сомнения. И он продолжил, так же ровно и спокойно: – И, разумеется, ты мутант – думаю, это не было секретом и для тебя. Но от других мутантов тебя отличает одно весьма важное обстоятельство. А именно – кто твоя мать.
– Кто моя мать?… – эхом отозвался мутант.
– Не перебивай, ладно? Я все тебе расскажу. А потом отвечу на вопросы. На те, на которые знаю ответы. Но знаю – на многие, поверь мне. Выдумывать я ничего не стану. Так вот, твоя мать – Мария Александровна Кудрявцева, более известная в настоящее время под именем…
– Святая… – непроизвольно выдохнул мутант. Услышал себя – и вздрогнул.
– Да, Святая. Молодец! Недаром мне докладывали о твоем незаурядном уме… Но я просил не перебивать. Еще одно непрошеное слово – и мой рассказ будет закончен. Понял? Я разрешаю ответить на этот вопрос. Понял?…
– Да… – большего Глеб все равно бы не смог сейчас вымолвить.
– Ты родился уже после Катастрофы, – кивнув, продолжил Дед Мороз, – как раз во время раздрая между мутантами и теми, чьи организмы не подверглись мутации. Последних и возглавила Мария, твоя мать. Она объявила мутантов вне закона, пригрозила спалить остатки Великого Устюга в ядерном огне, если те не подчинятся ее требованиям. Она всей душой ненавидела мутантов, и мы отвечали ей той же монетой. За преданность своим идеям, за фанатичную уверенность в их истинности примкнувшая к ней «паства» – практически все немутанты города и окрестностей – прозвала ее Святой. И вот – она родила… Но родила мутанта. Да еще какого! Скрыть подобную мутацию было попросту невозможно – не помогли бы даже самые лучшие хирурги и косметологи. Предъявить такого ребенка обществу значило предать саму суть провозглашаемых ею идей; значило автоматически лишиться поста предводительницы, а то и самой жизни. Почему она сразу не убила тебя – не знаю. Наверное, материнское начало в ней было тоже сильно, как и все остальное в ее личности. Но она спрятала тебя от всех. Как от нас, мутантов, так и от своих, храмовников. Храмовники, чтобы ты знал, получили свое название потому, что от радиации они прятались в обширных подвалах разрушенных храмов и соединяющих их подземных ходах. Они расширили эти подземелья, благоустроили, приспособили для жилья. И там, в одном из дальних подземных казематов, нашлось место и для тебя. У Святой было несколько человек, буквально считанные единицы, которым она доверяла почти как себе самой. Только им она открылась, только они знали о твоем существовании. И ты рос под хорошим присмотром. Тебя воспитывали, тебя хорошо учили. В твоем распоряжении была прекрасная библиотека, ты много читал. Ты буквально все схватывал на лету. Ты развивался не только умственно, но и физически. У тебя были лучшие спортивные тренажеры. Тебя научили хорошо драться и стрелять.
Но ты рос, и скрывать твое существование становилось все труднее и труднее. К тому же, у тебя появилась одна весьма неприятная особенность – каким-то образом, судя по всему, независимо от своего желания, ты стал вызывать огонь. Устроил один пожар, затем другой, и, наконец, третий – едва не закончившийся катастрофой, поскольку над твоей «кельей» располагались хранилища боеприпасов… Это стало для Святой последней каплей. Она решила от тебя избавиться. Но не убить – ее рука так и смогла на тебя подняться, – а отправить в изгнание. Навсегда, на веки вечные. Но прогнать тебя просто так, с теми знаниями о твоем происхождении, что у тебя имелись, значило бы рано или поздно выдать себя. Даже если бы ты дал слово молчать, – под пытками или в бреду ты все равно мог бы проговориться. И тогда… она стерла тебе память. Да-да, у Святой есть такие задатки. Она куда более «волшебница», нежели я. Раньше таких людей называли экстрасенсами, еще раньше – колдунами и колдуньями. По сути, Святая – сама мутантка, только это никак не проявляется внешне. Кстати, она очень красивая женщина… Но это неважно. Так вот, она стерла тебе память – твою личностную память, оставив багаж полученных умений и знаний, – затем погрузила тебя в глубокий гипнотический сон и отправила с двумя очень надежными и преданными ей людьми. Так, во всяком случае, она о них думала… Им дали катер – один из немногих, для которых хранился неприкосновенный запас топлива, – и ночью тебя повезли по рекам подальше от Устюга. Возле населенных пунктов шли на веслах, где было можно – включали мотор. Целью было увезти тебя по возможности дальше. Но туда, где жили мутанты. «Дикие». Где тебе бы не дали пропасть. Где ты со временем стал бы одним из них. Таким местом было выбрано село Ильинское. Эти двое причалили неподалеку. Затем отнесли тебя в лес. Потом один из этих двоих вернулся. Второй остался с тобой: приглядывать, наставлять на «путь истинный» – короче говоря, «вытирать сопли» и нянчиться. Он же должен был отправлять с инспекционно-карательными экспедициями храмовников сведения о тебе для Святой в виде шифрованных записок. Но… ты не захотел остаться с «дикими». Захотел вернуть себе память. Впрочем, дальше тебе все известно и без меня. Так что вот, теперь ты все о себе знаешь, как и хотел. Во всяком случае, знаешь основное и главное. Вижу, что вопросов у тебя много, но говорить пока не разрешаю, потерпи. Сейчас расскажу, чего хочу я. А хочу я одного: узнать, где находятся ядерные заряды, которыми нас шантажирует Святая. И существуют ли они вообще. Теперь шантажировать ее буду я. Тобой. Расскажет все, что интересует меня, – пойдешь к мамочке. Заупрямится – тоже пойдешь, но о тебе будут знать все. О том, кто ты и чей. Вот, собственно, и все. Теперь можешь спрашивать.
– Я вам не верю… – прохрипел Глеб.
– Ожидаемо, – спокойно отреагировал Дед Мороз.
Он потянулся к лежавшему на столе пластиковому прямоугольнику – со сторонами примерно двадцать на тридцать и толщиной в полтора или около того сантиметров. Раскрыл его, словно раковину, что-то нажал внутри и развернул так, чтобы было видно и Глебу. Теперь предмет напоминал раскрытую книгу. Нижнюю ее часть, словно и правда у книги, занимали буквы – каждая на отдельном квадратике. Верхняя представляла собой экран, на котором тоже бежали сейчас буквы – белые на черном, – только не русские.
– Знаешь, что это такое? – спросил несостоявшийся волшебник.
Мутант кивнул. Он и правда знал, вспомнил. Это был компьютер, ноутбук, с таким и ему не раз приходилось иметь дело. В скорлупе, закрывшей Глебову память, появилась еще одна брешь.
Между тем операционная система компьютера загрузилась. На экране застыла картинка – прекрасный город у реки с величественными белыми храмами. Не нужно было никаких пояснений и подсказок, чтобы понять – это Великий Устюг. Такой, каким он был до Катастрофы.
Пальцы Деда Мороза забегали по клавишам. Картинка сменилась. Теперь Глеб увидел на экране некую зверушку – мохнатую, потешную, почему-то одетую в синий с полосками детский костюмчик. Зверушка держала в покрытых бурой шерстью лапках мяч и весело скалилась белоснежными зубками. Сзади, не в фокусе, плохо освещенная, просматривалась кирпичная стена. Такая же, как и в воспоминаниях Глеба.
– Узнаешь? – спросил предводитель морозовцев.
– Это… я?… – пришла к мутанту обжигающая догадка.
– Верно. Здесь тебе года два.
– Но… Это могли снять где угодно…
– Тоже верно. А вот здесь?
На следующем фото маленький Глеб сидел на полу и, поднеся к глазам мохнатый кулачок, плакал. А над ним, успокаивая, склонилась женщина…
Мутант задрожал. В глазах у него потемнело, и он зажмурился. Сомнений не оставалось – это была девушка из «отцовского воспоминания». Машечка… Чуть повзрослевшая, но все такая же прекрасная – лишь золотистые волосы стали короче, однако в глазах – все та же озерная синь…
– Мама… мама… – прошептал он и мысленно простонал: «Как же ты могла? Как ты могла так… со мной?…»
– Вижу, что узнал, – услышал Глеб и открыл глаза. – Дальше продолжать?
– Не надо… Но кто?… Откуда это у вас? Как вы смогли все узнать?!
– Хороший вопрос. Теперь уже можно ответить и на него, – пронзил Дед Мороз мутанта ледяным взглядом. – Помнишь, я говорил, что это лишь Святая полагала, что в ее близком окружении только абсолютно преданные ей люди? Она заблуждалась. Одним из этих людей был мой агент. Он находился с тобой неотлучно со второго года твоей жизни до сегодняшнего дня.
