Глава 20
ФИНИТА ЛЯ КОМЕДИЯ

Морозу не спалось. Но это была совсем не та изматывающая бессонница, что мучила его совсем недавно. Сегодня ему было хорошо: скоро, еще совсем чуть-чуть, и в его жизни все изменится. Наконец-то он получит то, чего так страстно желал все эти годы. Ах, благодать! Хорошо-то как!

Рядом посапывала, закинув ногу ему на бедро, Нюша. И это тоже его маленькая победа, совсем уж неожиданная. Тут он ждал всего, чего угодно, и даже немножко, чего уж греха таить, побаивался: вдруг девка жаловаться побежит? Нет, не побежала, ему и уговаривать ее особо не пришлось. Так, поломалась для виду, куда без этого. Хороший знак, значит, и в остальном у него все получится. А девчонка молодец, соображает выгоду. Да и мать сильно не возмущалась — дочка ей, по слухам, сама быстро рот заткнула. И то сказать, что им от Богданчика этого недоделанного? А тут — перспективы. К гадалке не ходи, напридумывали уже себе там золотые горы. Пусть, пусть придумывают. Может, и решится он на наследника. А что? Она справная, здоровая, а что неопытная, так это дело наживное. Можно, в конце концов, к Мамочке послать, та и обучит всему. Ну, а надоест — другую найдет, а эту замуж выдаст за кого-нибудь. Да хоть за того же Богданчика: идиот, ведь еще и рад будет — любимую ему вернули. Мороз слегка пощекотал Нюшу, та что-то промычала и сильнее прижалась к нему. Хорошо!

А ведь он гений! И случай тут ни при чем. Ну окажись на его месте хоть тот же Карла… Или Смирнов с «Политеха»? Им бы и в голову не пришло такого. А он додумался. Правда, повозиться пришлось чуть-чуть. Но это что… Результат важен. Завтра, завтра решится все. Рат, идиот, сам ему карт-бланш вручил. Этим он все и прикрыл. Нет, он точно гений…

С этими мыслями Мороз наконец-то захрапел…

План, который он придумал, действительно был гениальным по своей сути. И прост, как все гениальное. Он, Мороз, миллион раз мог бы отправить Ратникова на тот свет! Сколько раз он представлял, поигрывал у себя в голове, как он это делает, сочинял свою прощальную речь и придумывал, что скажет в ответ ему Рат. Вот он стреляет (наливает ему в водку яд, втыкает в сердце нож), Рат падает замертво, Мороз торжествует… И в этот момент появляется Грин… Чертов цепной пес! Не подкупить, не запугать — все уже до него, до Мороза сделано! Убить, убить Грина, это — единственный выход! Он даже придумал, как это можно сделать, и уже выяснил у Мамочки, в какие дни ему подкладывают этих потаскушек. Но в последний момент испугался. Слишком много промежуточных звеньев, слишком многие будут об этом знать. Убрать потом и их? Нет, все слишком сложно, а значит, и ненадежно. И еще Рат. Как он поведет себя? Чутье, звериное чутье Андрейки-Казачка подсказало ему: Рат все поймет, сразу. И тогда до него не доберешься. А попробуешь — шею сломаешь.

Временами Мороз был готов выть от отчаяния! Или уже смириться и ждать: никто не вечен.

И вот судьба подарила ему шанс, и грешно было его не использовать. План родился в тот самый момент, когда в станционном «гроссбухе» он увидел фамилию этого человека. Оставалось только проверить свою догадку.

— Ромашов! Ромашов!!!

Адъютант не отзывался. Опять с девочками на кухне любезничает. В другой момент Мороз бы не рассердился: парню двадцать, пора невесту искать. Только вот какая за него пойдет? Неказист больно. Да и умом не блещет. Хотя, это как еще посмотреть. Приспичит, и не то что пойдет — побежит.

— Ромашов!

Парень, запыхавшись, влетел в кабинет, на ходу поправляя брюки.

— Ты что, в рабочее время по девкам бегать вздумал?!

Ромашов под гневным взглядом своего начальника съежился, покраснел, стыдливо опустил глаза. Помялся, потом тихо произнес:

— Нет… Живот у меня прихватило.

Мороз не выдержал, рассмеялся:

— Эх, Ромашов, ни на что-то ты не годен. Я уж понадеялся, что на свадьбе погуляю, а он, оказывается, обосрался!

Ромашов покраснел еще больше.

— Марш в медпункт!

Незадача. Этот хоть и умом не блистал, зато преданным был. И неболтливым. А к его делам абы кого подпускать никак нельзя. Особенно шибко умных: он, Мороз, хоть и подстраховался со всех сторон, да только кто захочет, мигом просчитает. А помощник ему сейчас понадобится.

Он уже заранее ненавидел всех тех, кого ему придется опрашивать. Шляются туда-сюда! Было бы хоть их поменьше. Или хоть бы все с одной станции, а то собирай… Плюс сопровождающие. А они еще и не все на месте. Плюнуть бы на все на это, выдернуть только своего, «крота», да никак нельзя. Только в общей массе. Хорошо Ратников сейчас не у дел. Но кто знает, что с ним будет завтра, и тогда надо будет держать ухо востро… Тут лучше перебдеть, чем недобдеть, иначе как бы себе дороже не вышло.

Пойти, что ли, перекусить это дело? Или… А! Да ну ее, эту диету! Мужика должно быть много.

В столовой было многолюдно. Народ, привлеченный запахами готовой еды, все прибывал и прибывал. На «Мужества» в отличие от других станций Конфедерации фиксированного времени для кормежки не выделялось: производства тут не было никакого, а со стакерами и военными разве угадаешь, когда им поесть приспичит? Так что поварам тут доставалось по полной программе: кухня работала и ночью, кормили опоздавших, транзитников, челноков.

— Веруня, не жадничай, клади по максимуму!

— Андрей Николаевич, сам же мне велел следить за тобой. Твое распоряжение, что полпорции и не больше?

— Да? Считай, что отменил на сегодня. Клади, проголодался я.

— Ну, смотри, как хочешь… Девки любить такого пузана не будут, — но, увидев гневный взгляд начальника, тут же пошла на попятную. — Шучу, шучу я… Есть тут будешь или на кухню пошли? Там потеплее, и аперитивчика пять капель налью.

— Вера! Опять? Смотри!

— Андрей Николаевич, так это слабенькое, собственного производства, и не бурда какая-нибудь. Да и помаленьку я. Сам посуди…

— Кончай тараторить. На кухне накрывай. И где там у тебя «аперитивчик»? Налей на двоих, подойду сейчас.

— Ой, да я же на работе ни-ни.

— Да не тебе, дура!

Пашу Сальникова он приметил давно: тот стоял недалеко от столиков, разговаривал с кем-то из своих подопечных. Вот хороший кандидат в помощники, лучше и не придумаешь. И верный, и не великого ума, но исполнительный и шустрый. Давно бы надо его к себе забрать. Правда, в отряде он за главного, а при нем, при Морозе, все равно на побегушках. Как бы не обиделся… В падлу ему, Морозу, послужить не посчитал. Ну да ладно, укалякает его как-нибудь.

— Пал Ильич, разговор есть. Пойдем, пропустим по стаканчику…

Через пятнадцать минут Павел Ильич Сальников согласился-таки немного, всего пару деньков, поработать у своего старого товарища «при штабе». Как-никак, дело государственной важности.

Всех секретов Мороз старому другу, конечно же, не открыл, и при нем был предельно осторожен.

Помощником тот оказался незаменимым. Работу поделили поровну, но Мороз схитрил. Ему вовсе не улыбалось выслушивать бесконечные истории, кто, когда и куда ходил, с кем и где встречался. Зачем ему вся эта муть? Это пусть Паша переваривает, ему полезно. Казачок специально работал медленно, и в результате друг Паша трудился практически в одиночку. Мороз же только изображал кипучую деятельность: все, что он хотел узнать, он выяснил уже к исходу первого дня. Ему осталось только поговорить с «кротом». Казачку было тоскливо, он не находил себе места… Действительно, хуже нет, чем ждать и догонять. Тем более, когда ждать приходится событий, должных все изменить, перевернуть. Судьбоносных… Скорее бы все закончилось! Опостылела эта «Площадь»… Глаза бы не глядели! Вот на «Гражданке» он развернется. Кабинет Рата себе оставит. Там только ремонт сделать надо, мебелишку заменить, а то стыд, начальник все-таки. В Лоркину квартиру сам въедет, Нюшку с собой возьмет. Вот девка! Ну и бесстыжая! Сама к нему пришла во второй раз, хоть приказа явиться не было. И ненасытная… Как с таким темпераментом убереглась-то? Ну да там Богданчик под ногами мешался, и сам не ам, и другому не дам. Тютя-матютя…

Координатора он выгонит. Или нет? Ладно, пожалуй что, пусть будет. Служил Рату, послужит и ему. Не Ромашова же с собой тащить? Много тому чести! Мал еще. А на «Мужества» он Сальникова поставит. Это как бонус за то, что помог ему сейчас. Ведь помог, как ни крути, а помог, все дерьмо, сам того не ведая, на себя оттянул. Не убудет от него. Но отблагодарить надо, заслужил. И свой человек, опять же, благодарен будет, верен…

Эх, скорее бы, скорее…

К вечеру второго дня Сальников выполнил большую часть работы. Теперь его надо было мягко отстранить, чтоб не понял ничего. А уже потом взять быка за рога и, наконец-то, исполнить то, из-за чего он, Мороз, всю эту бодягу затеял.

— Паш, ты вот чего. Завтра с утра выйди, меня дождись, а то опять просплю.

Сальников понимающе хихикнул:

— Мешает спать-то? Горяча? А?

На приглашение пообсуждать его ночные подвиги Мороз не отреагировал:

— Я приду — пойдешь в отгул. На сутки. Потом к себе заступишь, как обычно. А я тут сам доделаю, а то тебе досталось. Да, и потом еще чего-нибудь подгоню. В благодарность.

— Лучше кого-нибудь. Могу даже подсказать и показать. Есть тут одна, с зелеными глазами.

— Тебе чего, потаскух не хватает? Или жена отказывает?

— Ой, кто бы говорил… Может, и мне тоже новых впечатлений захотелось?

— Подумаем…

С зелеными, так с зелеными… Будет ему с зелеными. Заслужил. Послезавтра будет. А завтра… Завтра у него, Мороза, решающий день. Завтра он встречается с «кротом».

А потом…

Лишь бы «крот» не подвел. Но он не подведет: Мороз, знает, чем того и купить, и прижать. Завтра, уже завтра. Сначала напугает, потом пообещает. Сделает предложение, от которого тот не сможет отказаться! Наобещает вагон и маленькую тележку. Чего? Да чего угодно, хоть в святые произвести! Главное, чтоб он миссию свою выполнил… А потом он, Мороз, выполнит свою. И Конфедерация получит не только нового руководителя, но и героя, который очень старался, но совсем чуть-чуть не успел предотвратить теракт. Можно будет, для пущей правдоподобности, прострелить себе руку. Или ногу. Бр-рр… Нет, стрелять в себя он, пожалуй, не будет…

Убить врага чужими руками. И после этого убрать исполнителя. Классика жанра. И никакой Грин ни в чем его не заподозрит…

Кстати, надо будет подумать, что делать с Грином? Нужен ли он ему? Но об этом потом. В конце концов, и на этого урода найдется поводок. Будет молчать, как миленький. И лизать ему зад, как сейчас Рату лижет.

«Каким ты был, таким остался»… А дома сейчас Нюша ждет, пришла уже, небось. Ох, и бесстыжая девка! Но хороша! «…Орел степной, казак лихой»…

«Человек предполагает, а Бог — располагает». Мороз начисто забыл эту поговорку, а зря. Помнил бы — бросил все, и не оставлял «крота» на последний день. И черт с ним, с Сальниковым! Не плохо бы было в нужный момент припомнить также и про то, что иногда близок локоток, да не укусишь, и что сопливых вовремя целуют…

Ночь Андрей провозился с Нюшей, девка совсем его измучила, и утром он, соответственно, проспал. Паша был уже на месте, но не работал, развалился в уютном морозовском кресле, закинув ноги на стол. Мороз даже не успел ничего сказать наглецу, как раздался звонок.

— Паш, свободен, как и обещал. На службу завтра с утра. А я на «Гражданку». Похороны.

Как же он упустил это! Просчитался… Чертова работа! Теперь встречу надо откладывать: от Рата так просто не отвяжешься, заставит повинность отбыть по полной программе: сперва панихида, затем поминки. А на них наверняка пить заставит немеряно. Бурды какой-нибудь, свои запасы-то вряд ли выставит, жмот. Придется все переносить на вечер. Ничего, тогда он и наверстает. Может, это и к лучшему…

В действительности же все оказалось совсем не так, как Мороз планировал. Неприятный сюрприз ждал его сразу по прибытии на «Гражданку»: все они, включая Рата, пойдут провожать покойников до кладбища…

Мороз был в бешенстве: мало того, что ему придется тащиться по снегу пешком, теперь еще и о том, чтобы попасть к себе раньше ночи можно вообще забыть! Но главный удар ждал его, когда он увидел Ратникова: не надо было быть семи пядей во лбу, чтобы понять — прежний Рат вернулся.

Что там читал поп во время панихиды, Мороз не слушал, машинально крестил лоб, когда видел, что крестят остальные, что-то повторял за священником, когда повторяли другие. Потом был поход на кладбище, стылый ветер, от которого не спасала плащ-палатка, полученная им на «Гражданке». Но он и этого, казалось, уже не замечал. В голове, вытесняя все другие мысли, билась одна: завтра, он должен сделать это завтра. Пока Рат не до конца опомнился, пока окончательно не стал прежним: хитрым, расчетливым, жестоким. Видящим всех насквозь и, казалось, читающим мысли. Надо торопиться, форсировать события. Время еще есть, но очень, очень мало…

Потом были поминки, на которых, к неудовольствию Мороза, Ратников пил в меру и спать ушел раньше всех, оставив Координатора проследить, чтоб помянули, как положено. Хоть бы кондратий его ночью стукнул!..

К себе, на «Мужества», Казачок едва приполз только ближе к полуночи.

Нюша уже ждала его в кровати. Мороз было буркнул: «Не до тебя!», но хитрая девка и не подумала уходить… И правильно сделала…

Завтра, завтра все решится. И у него обязательно все получится…

Утром Мороз проснулся бодрым и в отличнейшем настроении. Проспал, правда, но ничего страшного, он сам себе тут и хозяин, и подчиненный. Разобрался с текучкой, которую никак нельзя было отложить «на потом», отдал необходимые распоряжения. Все, он готов, теперь ничего не мешает, и можно заняться тем, что действительно важно.

Но сначала это дело надо перекусить…

Поесть Мороз любил. Хорошо поесть, много и со вкусом. А стоило немного понервничать, так вообще готов был сожрать быка «без хлеба и соли», как говаривала когда-то его наверняка уже давно покойная мамаша, царствие ей небесное. Что он только ни делал, как ни убеждал себя, что обжорство до добра не доведет, что скоро заработает «зеркальную болезнь» — ничего поделать с собой не мог. Вот и сейчас, плотно позавтракав с утра, Андрей через каких-то пару часов опять почувствовал себя голодным.

Сообщение о том, что Ратников требует к себе отряд с «Мужества», застало его за едой. Мороз разнервничался: зачем? Этот чертов крысиный король никогда и ничего не делает просто так! За невеселыми думами Казачок не заметил, как съел дополнительную порцию…

Придя к себе в кабинет, он не выдержал — перезвонил Ратникову, поинтересовался, зачем ему нужны бойцы и сколько человек нужно. И потом жалел: зачем, зачем сунулся? Невинные вопросы? Невинные. Но ведь это Рат! Его знать надо! Этот запросто что-нибудь учует, крыса! Под ложечкой засосало. Нехорошие предчувствия, ой, нехорошие! А если это просто паранойя уже? Может, пока не поздно?..

Казачок вдруг разозлился: что, отказаться захотел? Сейчас, в самый последний момент, когда все «на мази»? Это что получается, прав был Ратников, значит? И он, Андрей Мороз, не Атаман, а дерьмо? Подкаблучник и слизняк? Нет уж, дудки! Он все доведет до конца. И у него все обязательно получится!

— Ромашов!

Оправившийся после неожиданной болезни, бледный и похудевший адъютант появился на пороге.

— Чего хоть тебе доктор-то сказал?

— Не знаю… Сказал, что сала меньше есть надо.

— Хм, — Мороз оглядел субтильную фигуру Ромашова. — По твоему виду никак не скажешь, что любитель. Ладно. Сальникова ко мне. И срочно.

Паша себя ждать не заставил.

— Как там моя зеленоглазенькая поживает?

— Хорошо поживает. Завтра вернешься с «Гражданки» и можешь брать ее к себе. Я разрешаю.

— А ну как кочевряжиться начнет? Скажу, что ты приказал?

— Скажи. И пригрози, что к Мамочке отправлю, если что.

— Славно. Только ей туда рановато, лучше скажу, что свою брошу, а на ней женюсь. Она глупая еще, чего там, всего пятнадцать. Поверит. Уломаю. А что на «Гражданке»-то? Командировочка образовалась?

— Типа того. Ратников вызывает второй отряд. Так что готовь своих. А вот этих, — Мороз передал ему список-предписание, — этих мне потом обратно с дрезиной отправишь…

Ну вот. Как это там? Рубикон перейден…

Э-эх… Опять ждать. Сходить, что ли, на кухню?..

Но дрезина вернулась пустая, а сразу после ее прихода Морозу сообщили, что его вызывает Рат.

Казачок лихорадочно перебирал в голове причины, но которым он так неожиданно мог понадобиться начальству. Рат прознал про его планы? Исключено!.. Недоволен, что он проводит расследование? Вообще не то, сам же велел… Хочет спросить с него за исполнение обязанностей? Что сделал и как? Вот это теплее. И тут он отговориться сможет. Как-никак, расследованием занят был. Результаты? Будут результаты, просто не готов сейчас… Чего-чего, а «включать дурака» Мороз умел мастерски. Выкрутится…

Но ехать все равно не хотелось. Еще беспокоило то, что совсем непонятно было, по какой причине не явились вызванные им люди. А с другой стороны, вроде и неплохо… Хотя… Запер он бы их сейчас где-нибудь в подсобке, дождались бы, не переломились. Но время! Время поджимает!

Перед отъездом он зашел на кухню.

— Вера, аперитивчик остался?

— Ой, конечно. Пять капель?

— Стакан лей!

Вот так-то будет лучше. Хорошая «бормотушка»!

— Убью!

Мороз, уже поднявший руку, чтобы постучаться к начальнику, отшатнулся от двери. Заявочки… Чего это там у него?! Ясно одно: входить пока не надо.

В коридор на шум выглянул Координатор. Убедившись, что тут все спокойно, кивнул Морозу и вновь закрыл дверь.

— Успокоился? А теперь идешь к двери и закрываешь ее с обратной стороны.

Ну-ка, ну-ка… Ай, как нехорошо подслушивать! Тем более у двери собственного начальника. Но как полезно! Мороз ликовал: о таком он, Андрейка-Казачок, даже и мечтать не смел — с обоими одним махом! Давай, давай Алекс Грин, кричи громче, угрожай своему патрону!.. Чтобы все слышали и знали!

— … Крыська будет, поделюсь.

Дверь в кабинет открылась. Мороз щелкнул предохранителем.

— Куда это ты разбежался, голубок?..

— Извини, начальник, что я вот так, без стука.

Мороз расположился у двери так, что и Алекс, и Рат были в поле его зрения.

— Ты не спятил, Казачок? Или, может, до белой горячки допился? Дуру-то свою опусти. Она еще и стреляет иногда.

Рат сразу, как только увидел в руках у своего заместителя оружие, понял, что тот задумал. Вот так Мороз! Недооценил он его, оказывается. Или переборщил где-то, надо бы поласковее с ним? Только кто же знал-то…

— Ратников, ты ручки-то на столе держи, и не дергайся. Вот так. Подожди, пока еще не время, я еще не все тебе сказал! — и, увидев, что Алекс поменял положение, уже ему. — Стоять, где стоишь!

«„Стоять, где стоишь“… Стою. Эх, чтобы придумать, как бы отвлечь его? У Рата оружие, но этот выстрелит быстрее…».

— Казачок, а Казачок?

— Говори, начальник, говори.

— Ты что же, думаешь, живым потом уйдешь отсюда?

— Героем! Ратников, героем! Жаль, вот только тебя не уберег, не успел. Только ты уж тут сам виноват, не надо было девку сильничать. Вот мужик-то ее и осерчал. Не удержался. А я не успел. Но его, гада такого, — Мороз кивнул в сторону Грина, — хлопнул все-таки. Не беспокойся, тебя мы с почестями похороним. Рядом с дочкой. А вот Грина придется собакам на прокорм…

— Радужные перспективы, — Ратников ухмыльнулся. — Думаешь, поверят?

Заговорить его, заговорить, а там он что-нибудь придумает. Нет, надо же! Так бездарно попасться! Эх… И оружие рядом, а не успеет. Казачок, скотина, раньше среагирует.

— Поверят! У меня ведь и свидетель есть! И какой свидетель! Козырный! Крепче двери-то закрывать надо, коль ругаться собрались!

— А ты гнида, оказывается, Казачок.

— А учитель хороший был!.. Все, хватит! Заболтались! Ну, молиться будем? Или в грехах покаемся?

Оказывается, это только в мыслях легко нажать на спусковой крючок… Сколько раз Мороз представлял себе этот момент, но вот дошло до дела, и он спасовал…

— Да, кстати! Раз патрон наш не кается… Думаю, перед смертью тебе, Алекс Грин, он же Сашка Гринев, он же Гоша, он же Гога, — Мороз рассмеялся над своей шуткой, — будет полезно узнать, что это мы с дружком моим, Пашей Сальниковым тогда тебе в водку наркоты подлили. Потом в тот туннель отволокли, где с толстым удовольствием и отпинали! А придумал все это Ратников! Придумал и приказал! Для чего, как считаешь? Ладно, так и быть, скажу: чтоб ты покладистым стал, чтоб не хорохорился лишний раз! А то, боялись, чистоплюйничать начнешь. Но ты молоток, быстро тогда свою выгоду понял, не подвел! Сколько на тебе невинной крови? Не считал? А ты у Рата спроси, он всех хорошо помнит.

И он, Алекс, всех до одного помнит. И про наркоту догадался, только поздно, кровью его уже повязали. А вот что тут и Мороз постарался — не знал. Что же, лишние подробности не повредят. Даже вот сейчас, перед смертью, приятно узнать, за кого потом перед чертями в аду походатайствовать отдельно.

— Ну, все! Аллилуйя! До встречи в преисподней!..

То, что случилось потом, иначе как чудом назвать было нельзя. Хотя любые чудеса бывают, как правило, или результатом чьих-то добрых дел, или, наоборот, просчетов.

Мороз же как раз и допустил просчет. Самый крупный просчет в своей жизни. Ошалев от радости, он просто не подумал, что в кабинет к Рату кто-то может зайти…

Обстановка поменялась в одно мгновение.

Координатор, привлеченный непонятным шумом в кабинете начальника, приоткрыл дверь. Мороз на секунду отвлекся, и этого хватило для того, чтобы Саша бросился ему под ноги, стараясь уронить на пол. Вслед за этим раздался выстрел. Но стрелял уже не Мороз, а Рат…

Феликс вытащил из стола бутылку, налил стакан. Вопросительно посмотрел на Грина:

— Будешь?

Тот молча кивнул.

Они выпили, не чокаясь и не закусывая, и все так же продолжая молчать.

— Что дальше делать будем?

Ратников налил еще, кивнул Грину: наливать, мол? Тот отрицательно покачал головой: хватит. Рат выпил, поморщился: бурда.

Мороз в углу тихо застонал.

— Очухался. Жаль, не пристрелил его сразу. Теперь вот возись…

Зашел Мамба, увидев раненого, присвистнул, хотел подойти, но Ратников остановил:

— Погодь, сядь сюда.

— Кровью истечет.

— Жить захочет — не истечет.

Мороз наконец-то открыл глаза, мутным взглядом обвел всех, потом прохрипел:

— Помогите…

— Хм… Глядите-ка, помощи он просит. А скажи-ка, Андрейка, что нам за это будет?

— Скажу… Скажу кто «крот»… Я знаю.

— Вот это уже интересно. Валяй.

Мороз еще раз обвел взглядом присутствующих, словно ища кого-то. Потом посмотрел на дверь.

— Плотнее… Прикрой плотнее.

Рат кивнул Мамбе, который сидел с краю. Доктор послушно встал, проверил дверь.

— Закрыто.

— Ну, все? Готов?

— Марк… Марк Азаров…

— Тебе что, пуля не в брюшину попала, а мозги вышибла?

— Я… правду…

— Мамба, давай.

Рат молчал, пока доктор возился с Морозом. Когда закончил, осторожно, чтоб раненый не видел, помотал головой: не жилец.

— Кровопотеря большая, и, думаю, тут печень задета.

— Что хочешь, делай, но чтоб он не гикнулся, пока все не расскажет.

Мороз, услышав это, попытался засмеяться, потом закашлялся:

— Что, Рат, боишься, замолчу раньше времени?

— Да уж, ты постарайся. Про карту с запиской я в курсе, кстати…

Мороз с удивлением посмотрел на него: кто?!

— А вот этого, я тебе, братец, даже сейчас не скажу. А то вдруг да выкарабкаешься?

— А меняет это что?

— А я добрый, может быть. Знаешь, я вот даже зауважал тебя. Смог! Решился! Даже жаль стало, что подыхаешь. Ну, что еще скажешь?

— Марк… Он с Веганом снюхался, когда за границу ходил. Он не лечился… Я проверил. Сразу с Выборгской… уходил. И чаще… чаще, еще… чаще всех туда ходил.

— И что тут такого? Не, ты чего-то не туда полез.

— Туда… Кроме него такую карту составить никто не мог… Никто. Все остальные туннелей не знают, я специально спрашивал. А Марк… Тогда… Маленьким был, мне все рассказывал, что и где… И перепись… Координатор… Все в одно. Рат, я устал… Сам у него спроси. Он скажет, я знаю, он сам все скажет…

— А Векс?

— Я придумал…

Мороз потерял сознание.

— Черт. А ведь он, похоже, прав.

Рат снял трубку с телефона, переключил номер.

— Вот и пригодились твои бойцы, Казачок… Сальникова ко мне! — Потом, словно впервые увидев Грина и Мамбу. — А вы чего расселись? Этого в медпункт, заслужил подохнуть в цивильном месте, и все. Свободны. Думаю, предупреждать, что молчание золото, вас не нужно?

Ратников нагнулся, в тумбочке у стола что-то загремело…

Ушел только Мамба. В дверях задержался, вопросительно поглядев на Алекса, который так и не встал с места, и, поняв, что уходить тот не собирается, вышел.

— А тебе отдельный пинок нужен? — Ратников наконец-то поднялся. В руках у него была полупустая бутылка с фирменной наклейкой.

— Рат…

— Что еще-то?

— Ключ от Лориной комнаты.

— А что не от квартиры, где деньги лежат?

— Рат, Лору убил тоже Марк!

— Отстань… Не смешно даже.

— Рат, Лору, Мазая и ту девочку год назад убил Марк!

До Ратникова наконец-то дошло, что именно ему пытается втолковать Алекс.

— Ты же… Ты же мне сам втирал про Векса! Ты… — от ярости он забыл, что хотел сказать.

— Я ошибался! И если ты сейчас не будешь делать, как я скажу, то завтра на суде об этом узнают все.

— Пристрелю!..

— Спокойно!

Вытащить оружие, благополучно убранное им обратно в стол, Ратников не успел.

— Ты что, думаешь, только один стрелять умеешь?

Как же он проворонил! А этот пащенок ловок, быстро Морозовский пистолетик-то оприходовал! Он, Рат, в суете и внимания не обратил…

— Что-то сегодня много желающих меня пристрелить. В очередь, сукины дети, в очередь!

— Отвали! Ключи от Лориной комнаты — и живи себе в свое удовольствие. Сам сдохнешь. Сопьешься и сдохнешь!

— Вы все сегодня сошли с ума! Марк, этот слизняк, этот недоносок! И вот один уверяет меня, что тот шпионит в пользу Вегана, второй — что он маньяк-убийца!

— Рат, ты сам у него все и спросишь. А мне нужен ключ!

— Зачем? Зачем тебе ключ, если ты и так все знаешь?

— Господи, ключ! А все остальное тебе расскажет сам Марк.

— Подавись…

«Как же ты быстро захмелел-то, господин начальник»…

Это Лора. Лицо заспанное, волосы растрепаны.

Все. Темно. И только кусок зеленого янтаря на шнурке раскачивается перед глазами, вгоняя Алекса в сон…

Последнее, что он услышал, прежде чем провалился в небытие:

— Азаров-старший повесился…