Глава 18
Город с картинки
Индия, Таиланд, Вьетнам, Китай… Столько новых названий сразу Глебу не доводилось слышать за всю его короткую подземную жизнь. И ведь за каждым из этих загадочных слов скрывалась не какая-нибудь станция метрополитена, и даже не город, а целая страна! Масштабы описываемых Мигалычем территорий не поддавались осмыслению, и даже всезнайка Аврора, поглядывая на ползущую вдали полоску берега, не перебивала рассказчика, здраво рассудив, что сухие и бездушные цифры из учебника не идут ни в какое сравнение с увлекательными воспоминаниями очевидца безвозвратно ушедшей эпохи.
На все уговоры ребятни высадиться на сушу, чтобы хоть одним глазком заглянуть за пелену прибрежного тумана, Таран отвечал категорическим отказом. Словно гончая, вставшая на след, сталкер подолгу всматривался в линию горизонта, разделившую мир на две стихии – водную и небесную, и лишь во время недолгих приводнений развивал на борту кипучую деятельность, стараясь максимально быстро подготовить экраноплан к новому броску.
Мигалычу, их единственному и бессменному пилоту, удавалось урывать несколько часов отдыха, забываясь коротким тревожным сном во время вынужденных остановок на заправку и осмотр. Однако старик так ни разу и не пожаловался на столь напряженный график, всецело поглощенный своим новым детищем, и даже, казалось, помолодел на добрый десяток лет – таким живым и целеустремленным стал взгляд подернутых белесой поволокой глаз.
Экипаж успел возненавидеть допотопную ручную помпу, с помощью которой приходилось перегонять топливо из бочек в баки прожорливого «Каспийского Монстра», но отлынивать от работы никто не пытался – нетерпение командира передалось остальным. Даже Аврора трудилась наравне с остальными, сознавая, что каждый преодоленный километр неумолимо приближает экспедицию к конечной точке маршрута.
По характерному гулу двигателей Глеб научился распознавать заходы на посадку, и когда экраноплан в очередной раз завибрировал, вспоров днищем водную гладь, паренек лишь сокрушенно помотал головой. Ведь с момента последней стоянки прошло всего ничего – пара часов! Неужели снова ворочать пустые бочки?!
Однако неестественно громкий возглас Мигалыча заставил мальчика вмиг позабыть про усталость, скатиться с лавки и стремглав побежать в пилотскую кабину. Обложившись картами, старик с Тараном напряженно высматривали что-то впереди, а прибрежная полоса совершенно неожиданно перекочевала с левого борта на правый.
– Мы что, развернулись? – решил уточнить Глеб.
– Нет. Просто вошли в Амурский залив, – развеял опасения Мигалыч. – Сейчас минуем остров Русский и, считай, прибыли.
Как ни старался летчик говорить спокойно, голос его подрагивал от волнения. Экраноплан, покачиваясь на волнах, продолжал двигаться на малом ходу, пока из туманной дымки не начали проявляться очертания многоэтажных домов, стальных гигантов-кораблей, в хаотическом порядке разбросанных по акватории, скелеты бурых от времени мостов-исполинов через бухту Золотой Рог и пролив Босфор Восточный, чьи пилоны, взметнувшись на недостижимую высоту, подпирали запруженное тучами сумрачное небо.
– Город-крепость… Форпост на Тихом океане… – продолжал торжественно вещать Мигалыч. – Он ведь изначально задумывался как военный пост. Форты, артиллерийские батареи, командные пункты, огневые точки – столько всего понастроено было, что за всю историю никто из вражин даже близко не подошел!
Мучительно медленно прибавляя в размерах, город не спешил открывать гостям свои секреты, и лишь когда в проплешинах облаков забрезжил рассвет, стало отчетливо видно, что добрая треть изъеденных соленым морским бризом зданий стоит не на суше, а вырастает прямо из воды, подобно зарослям озерного камыша. Лавируя меж гор намытого с улиц мусора, сбившегося в целые плавучие острова, «Каспийский Монстр» неспешно подбирался к прибрежным кварталам, и с каждой минутой изумленным взорам путешественников открывались все новые подробности разыгравшейся здесь десятилетия назад трагедии.
Неведомая сила содрала с железобетонных остовов оконные рамы и крыши, уволокла в море портальные краны, чьи ржавые стрелы торчали теперь над поверхностью под немыслимыми углами, став немым напоминанием об ушедшей под воду территории порта. Совсем уж абсурдно и сюрреалистично смотрелись останки корабля, опасно зависшего над крышей многоэтажного здания чуть ли не в центре жилого района. Какой же должна быть мощь бушевавшей тут стихии, чтобы проделать такое? От страшного удара часть перекрытий смяло, а само строение покосилось и просело, но все же каким-то немыслимым образом все еще удерживало на своем истрескавшемся горбу многотонную железную махину.
– Это и есть Владивосток? – убитым голосом уточнил мальчик.
Разбитый, истерзанный, превращенный в нагромождение завалов и обледенелых бетонных глыб, город нисколько не походил на застрявший в памяти рай с картинки. Сияющая огнями гавань, нарядная набережная, уютный свет тысяч окон… Как ни горько было это сознавать, но бережно хранимому образу суждено навечно остаться в мечтах. Наивных, детских мечтах…
В последний раз взглянув на измусоленную фотографию, Глеб медленно разжал пальцы. Игривый ветер с готовностью подхватил ее, закружил, поднял ввысь, унося все дальше, пока клочок бумаги не пропал из виду на фоне вырастающих из сумрака сопок и гор. Вместе с рухнувшими в одночасье надеждами повстречать выживших как-то незаметно испарилась и вера в существование всесильного «Алфея», что до сих пор поддерживала в путешественниках силы продолжать поиски.
– Город-то, похоже, волной накрыло, – севшим голосом произнес Мигалыч.
– Разве бывают такие волны? – с сомнением ответила Аврора. – Ураганы, к примеру, могут натворить бед, но чтобы в таких масштабах…
– Не иначе как термоядерный заряд где-то в море рванул. Видимо, и сейсмотолчки были. Хорошо, весь полуостров под воду не ушел!
– Да уж, – протянул Дым. – Долго бы мы тогда город искали…
– А что толку? – пальцы на рукояти штурвала побелели, выдавая напряжение, охватившее старика. – Ну нашли мы его… А дальше? Что делать-то будем, командир?
Оторвавшись от созерцания городских руин, Таран молча развернулся и зашагал в трюм. С немым удивлением экипаж наблюдал за тем, как сталкер ворочает по отсеку пустые бочки, как раскладывает на полу обрывки швартовных линей. Заметив недоумение на лицах друзей, он впервые за долгое время улыбнулся, от чего хандра и апатия мгновенно отступили, а в душе вновь забрезжила надежда.
– Чего стоим? Подключайтесь! Будем строить плот. Мы ведь не для того столько отмахали, чтобы сдаться?
* * *
Привыкнуть к шаткой, собранной из подручных материалов палубе под ногами никак не удавалось. Совсем рядом, в какой-то паре шагов, струились и перетекали в непроницаемой для взглядов толще воды иссиня-черные бесформенные тени. Рыбы? Или все-таки игра света от фонарей, обшаривающих пространство бледными лучами? Глеб поежился и попятился от края настила, поближе к отцу.
Плот покачивался каждый раз, когда Геннадий расталкивал шестом преграждавшие дорогу топляки и льдины, прокладывая дорогу их утлому суденышку в заиленной мутной воде. Скользкие, изъеденные сыростью монолиты домов с бездонными провалами окон, гирлянды сосулек на чудом уцелевших растяжках проводов, изувеченные временем фасады с остатками краски на заиндевелых стенах… Обстановка не располагала к беседам, да и некому было проводить исторические экскурсы в славное прошлое Владивостока. Мигалыч вместе с Авророй по обыкновению остались сторожить транспорт.
Первоначальный план состоял в том, чтобы осмотреть незатопленную часть города, но до суши исследователи так и не добрались. Что-то насторожило Тарана в железобетонных дебрях квартала, и спустя минуту напряженной возни с самопальными веслами команда уже швартовала плот внутри развалин не то бизнес-центра, не то какого-то административного здания, обнажившего полуразваленные плиты перекрытий подобно куску многослойного пирога.
Замерев возле оконного проема, сталкер подтянул автомат поближе и привычно смахнул с обзорных стекол противогаза несуществующую пыль.
– Ну, что там? – шепнул Дым, примостившись рядом. – Видно кого-нибудь?
Со своей позиции Глеб не наблюдал ничего необычного. Все та же картина запруженной льдом улицы, легкая рябь бежит по воде…
Рябь? От чего? Вот шевельнулась, покачнувшись, ледяная глыба, за ней еще одна… А затем все трое увидели наконец показавшуюся на поверхности метровую башку морского гада. Следом, плавно изгибаясь и подставляя рассветным лучам маслянистые бока, тянулось бесконечное, с автофургон длиной, туловище.
Змея… Огромная, обманчиво медлительная и пугающе грациозная в своем неспешном заплыве… Правда, от вымершего прародителя эта красотка отличалась не только размерами. Вдоль всего туловища, начиная с головы, тянулся частокол соединенных тончайшей перепонкой шипов, образуя нечто наподобие плавника. А на самой морде, вызывая подсознательное отвращение, топорщились шевелящейся бахромой розоватые нити усов-щупов.
Высунув из воды приплюснутую голову, мутант в раздумьях застыл посреди улицы. Неужели учуял добычу в каменных джунглях заброшенного города?
– Здоровый, гад… Представляю, если б эта страхолюдина нам немного раньше повстречалась, когда мы на плоту барахтались! – Дым передернул плечами. – Может, вальнем гада, на всякий пожарный?
– Тише, Гена! – шикнул Таран. – Мы не от этой змеюки здесь прячемся.
В ответ на немой вопрос приятеля сталкер кивнул в сторону соседнего здания. Лишь теперь Дым, а следом и Глеб рассмотрели жмущееся к бетонному карнизу тело. Вроде бы и человек, но серая, слегка отливающая серебром кожа, шишковатые наросты на голове и отсутствие какой бы то ни было одежды, кроме подобия плетеного баула на лямках за спиной, заставили в этом усомниться. Вот незнакомец шевельнулся, переползая подальше от края, и теперь, в свете восходящего солнца, стали отчетливо видны вполне человеческие руки и ноги. Правда, неестественно длинные и широкие ступни больше походили на ласты, а осиная талия слишком уж диссонировала с широченной грудью и длинными руками – телосложением прирожденного пловца.
К изумлению путешественников, серый человек вдруг резко обернулся, словно почувствовал присутствие чужаков. Случилось это настолько внезапно, что Дым не успел укрыться за выступом и встретился с незнакомцем взглядом. Тот весьма бурно отреагировал на зеленокожего мутанта, издав нечто среднее между криком и протяжным горловым бульканьем. Змей тотчас замер, идентифицировав, наконец, источник дразнящего запаха, а затем медленно двинулся навстречу обнаруженной жертве. Мокрые чешуйки блестели на свету, тело мутанта, поднимаясь с глубины, грациозно перетекало на ступени выраставшего из воды лестничного марша и кольцами стелилось по влажному бетону. Хищник готовился к стремительной и беспощадной атаке.
Серокожий, уже не таясь, пятился задом, аккуратно ступая меж каменных обломков и торчавших из-под снега арматурных прутьев. В руке он сжимал копье с костяным наконечником, одного взгляда на который было достаточно, чтобы сделать неутешительный вывод – в схватке с огромным морским гадом примитивное орудие вряд ли станет весомым аргументом. Спасти бедолагу теперь могли только спешное бегство и нерасторопность змея, ставшего вдруг жутко неуклюжим вне пределов родной для себя стихии.
Копье с треском переломилось пополам, когда челюсти монстра с неожиданной прытью сомкнулись на тонком древке. Лишившись единственного оружия, незнакомец отскочил от бесновавшегося морского гада и, очень некстати споткнувшись о ржавый остов велосипеда, кубарем покатился по изломанной панели межуровневого перекрытия. Змей подался вперед, хищно приоткрыв пасть. Толстый хвост в нетерпении молотил по ступеням, выбивая бетонную крошку. Неизвестно, чем бы закончилось противостояние двух обитателей нового мира, если б не загремевшие из засады выстрелы. Трескотня «Бизона», отрывистый лай «калашникова» и мерное уханье «Утеса», слившись воедино, отдавались в ушах безудержным оглушительным стаккато. Туловище мутанта свернулось в немыслимый узел, несколько раз проскребло по стенам шершавым чешуйчатым брюхом и, опав на манер сдувшейся колесной камеры, затихло бесформенным клубком сине-зеленой подрагивающей плоти.
Голова монстра, простреленная сразу в нескольких местах, истекала густой черной кровью прямо на ступени лестничного пролета. Спасенный незнакомец осоловело озирался, донельзя напуганный поднявшимся грохотом. А с близлежащих крыш, балконов и прямо из мутной воды выбирались к месту происшествия соотечественники загадочного недочеловека. Все как один – плечистые, долговязые, с двумя продольными щелями вместо носа и розовеющими под скулами складками жабр.
– Я все в толк не возьму, люди это или нет? – Дым пристально разглядывал чужаков. – Уж больно на рыб похожи.
– Амфибии, судя по жабрам, – Таран закинул автомат за спину, поднимаясь в полный рост и демонстративно показывая пустые руки.
– Амфибии? Это как?
– Это значит, и на суше, и в воде способны жить, – припомнил Глеб познавательные беседы с Авророй. – Как тритоны.
– Хм… А ведь и правда, «тритоны», – ухмыльнулся сталкер. – Рыбохвостые сыновья древнегреческого бога, вестника глубин…
– Чьи сыновья? – озадаченно переспросил Геннадий, вслед за приятелем покидая укрытие.
– Не забивай голову, – отмахнулся Таран. – И ствол не зачехляй пока. А то мало ли как оно обернется…
На появление чужаков племя отреагировало с опаской и любопытством, но без проявления враждебности. Спасенный мутант первым проковылял к странной троице и, издав серию булькающих звуков, указал на поверженного монстра.
– Чего это он? – недоверчиво буркнул Дым.
– Погоди, Гена, не встревай.
Сталкер подчинился приглашающему жесту незнакомца и, приблизившись к туше змея, потянулся к чехлу на поясе.
– Ах, черт, нож-то свой я комдиву подарил…
Дым с готовностью протянул командиру увесистый тесак. При приближении гиганта тритоны испуганно отпрянули, но быстро успокоились, не выявив в его действиях угрозы. Таран примерился и, коротко рубанув по туше, в несколько точных ударов срезал солидный шмат слизистого мяса.
– И что ты с этой дрянью делать будешь? – Геннадий лыбился во весь свой щербатый рот. – Сожрешь в знак дружбы народов?
– Притухни, говорю! – зашипел сталкер. – Иначе тебе скормлю, если варежку не захлопнешь.
Демонстративно кивнув переговорщику, он отошел к своим, аккуратно положив добычу на ступеньку. Тритоны, на время потеряв к незнакомцам интерес и окончательно успокоившись, принялись деловито разделывать труп морского гада и набивать мясом объемные сетки-баулы и заплечные корзины, точь-в-точь такие же, как и у первого встреченного путешественниками охотника.
Один из серокожих, боязливо подобравшись к троице людей, осторожно ощупал рюкзак Глеба, затем снял со спины свою корзину и протянул мальчику.
– Из водорослей плетут, похоже, – заключил сталкер и перевел взгляд на сына. – Чего стоишь? Освободи рюкзак, да поменяйся с человеком. Вон как приплясывает, бедняга.
– Да на кой мне этот народный промысел? – Мальчик растерянно покосился на корзину.
– Снимай рюкзак, говорю. Вернемся, я тебе свой отдам, – Таран вымученно улыбнулся тритону и, обернувшись к сыну, скорчил свирепую рожу: – Нам контакт наладить надо. Глядишь, введут в курс дела. С поисками помогут.
– Эти? Помогут? – Дым с сомнением покосился на клекочущих на своем «тарабарском» созданий.
– А что? Ребята, вроде, мирные. Ведут себя адекватно…
– Адекватно? Без портков рассекать – это, по-твоему, адекватно? – Геннадий шарахнулся в сторону, когда второй любопытный воин попробовал ткнуть длинным когтистым пальцем в «Утес». – Может, других поищем, без жабр?
– Ты здесь видишь других? – сталкер выудил из недр своего рюкзака бережно хранимую для особо торжественного случая банку шпрот. – Нет? Тогда с этими работать будем.
Дым досадливо помотал головой, наблюдая за тем, как приятель раскладывает на ступеньках «товар» для обмена. Затем махнул рукой, устроившись вместе с Глебом на обломке плиты невдалеке. Вроде бы затих надолго, искоса наблюдая за подходившими к «прилавку» тритонами, но все же не смог удержаться от едкого комментария:
– Трусы забыл снять, парламентер хренов! Для полного, так сказать, взаимопонимания…
* * *
Когда городские руины остались позади и плот, подгоняемый сразу несколькими серокожими союзниками, вышел на открытую воду, команда вздохнула с облегчением. «Каспийский Монстр» все еще покоился на водной глади там, где они оставили его. Завидев процессию, Мигалыч помигал из кабины фонариком, сигнализируя о готовности принять разведчиков на борт. Тритоны благоразумно остались снаружи, ожидать решения диковинных гостей.
– Чудно как-то… – резюмировал старик, выслушав рассказ об охоте на змея. – Получается, эти гаврики – что-то типа местных сталкеров? Таскают из города всякий полезный хлам, а про людей – ни сном, ни духом?
– Может, и знают что, да разве ж поймешь их тарабарщину… – Таран выглянул в иллюминатор.
Устроившись на крыле, серокожие поочередно доставали из корзин добытые в руинах ножи, мотки проволоки, полоски содранной с мебели обивки, украшения и эмоционально обсуждали каждый трофей, вскрикивая и одобрительно прищелкивая. Спасенный командой тритон с комичными торчащими в стороны островерхими ушами увлеченно ощупывал невесть где добытую клюшку для гольфа, затем, покосившись на соседа, легонько стукнул того по темечку, проверяя инструмент в действии.
– В голове не укладывается, что эти водоплавающие от людей произошли, – Мигалыч помотал головой, не желая верить собственным глазам. – Это просто нарушает все мыслимые законы эволюции! Даже если предположить серьезный генетический сбой, как объяснить появление такой направленной мутации? Ведь эти создания идеально подходят для водной среды обитания!
– Помнится, ты уже говорил о генмодификаторах, когда мы повстречали тихоходок. Может, и здесь та же история? – Сталкер выпотрошил банку фильтра, придирчиво осмотрел противогаз на предмет разрывов. – Что вообще это за дрянь и откуда берется?
– Да я в биоинженерии особо-то и не шарю. Откуда ж мне?… Так, читал пару статеек еще до Катастрофы. На пороге войны как раз мода пошла на нанотехнологии. Никто толком не знал, что это за фрукт такой, а шумихи было… Научные центры, гранты, выставки… Оборонщики тут же смекнули, как это дело на военные рельсы поставить. По сути своей генмодификатор – это наноробот, перестраивающий генный код под решение определенных задач.
Спектр применения широчайший: тут тебе и боевые вирусы, и новые биологические формы, они же – суперсолдаты будущей непобедимой армии. – Старик в сердцах сплюнул, перекрестился. – Понимаю, что звучит фантастично. Я и сам в эту бурду не особо верил. А оно вон как обернулось. Когда мутанты в метро полезли, во все поверить пришлось. И в боевые вирусы, и в генмодификаторы, и в прочую дрянь. Ведь лучшее, что человек за свою историю научился создавать, это оружие. Остальное – так, побочные открытия…
Рассуждения старика прервал деликатный стук по обшивке. В иллюминаторе показалось мертвенно-серое плоское лицо тритона, и Аврора, напугавшись, отскочила от двери.
– Так что решаем? – Таран обвел экипаж взглядом. – Эти ребята настоятельно нас куда-то зовут. Последуем за ними или продолжим прочесывать город?
С секундной заминкой Дым шевельнулся, привычно повел бычьей шеей:
– Сложно будет найти лабораторию без каких бы то ни было зацепок. Все равно, что искать иголку в стогу сена! – Не совладав с эмоциями, мутант жахнул кулаком по переборке. – Мне кажется, надо принять приглашение тритонов. Чем черт не шутит, может, выведут к нормальным людям? – Под ироничным взглядом Авроры и друзей мутант насупился, поджал губы. – Ну, я имею в виду, не к таким серым и мокрым…
– Гена, всегда хотел тебя спросить, – сталкер как бы невзначай отошел от приятеля на пару шагов. – Ты когда-нибудь читал комиксы про Халка?
Мутант окончательно смутился и, не глядя на Тарана, буркнул в ответ:
– А на кой они мне? Я вообще-то читать не умею.
– Ну, там это не главное… Так о чем это я… Ты никогда не пробовал управлять собственным гневом?
– Чего?
– Мне кажется, когда ты волнуешься, то зеленеешь еще больше.
Геннадий странно посмотрел на командира, затем заметил отчаянно сдерживаемые улыбки на лицах коллег.
– Да пошел ты со своими шуточками!
Развернувшись и своротив плечом висевший на стене огнетушитель, Дым затопал в трюм под аккомпанемент дружного гогота за спиной. Обижаться на эту бесшабашную четверку у него не получалось. Друзья все ж.
«Вот вернемся в Питер, первым делом обязательно разузнаю, что за Халк такой…» – твердо решил мутант.