Глава 34

Дженнсен сидела на полу перед очагом, который развел Себасть–ян, и смотрела на пламя. Ее взгляд рассеянно скользил по мерцающим желто-оранжевым углям, которые время от времени отваливались от сложенных колод–цем поленьев. Девушка смутно помнила прощание с целителем и матерью больного мальчика и едва осознавала, как тащилась по снегу в пустую хижину.

Она не знала, как долго сидела перед ог–нем, глядя в никуда. Дремотные неясные мысли без остановки скользили в мозгу. В своем безжалостном стремлении добраться до Дженнсен нынешний лорд Рал отнял у нее мать, лишив семьи и дома. Дженнсен скучала по матери каждой клеточкой тела, скучала так, что боль казалась невыноси–мой, и не было другого выхода, кроме тер–пения. Даже слез не осталось…

С тех пор как Алтея рассказала ей о Дре-фане, Дженнсен мечтала найти этого сына Даркена Рала, своего сводного брата, дыру в мире. Она надеялась, что они смогут по–чувствовать кровную связь и, сражаясь вместе, сумеют найти решение своих про–блем.

Теперь ей никогда не узнать, суждено ли было сбыться хоть одной их этих надежд.

Все планы рухнули. Ричард Рал убил Дрефана. Ричард Рал, без сомнения, убьет и ее, Дженнсен, когда найдет. А он ее найдет. Теперь она в этом не сомневалась. Теперь она знала это навер–няка. Он ее найдет.

Неуправляемая буря чувств бушевала в ее сердце – от на–дежды до отчаяния, от ужаса до ярости.

Она слышала голос сквозь поток мыслей, сквозь хаос эмо–ций, он шептал ей странные, знакомые и незнакомые, слова.

В конце концов все остальные чувства поглотил разгораю–щийся гнев.

Дженнсен. Сдавайся.

Она уже попробовала сделать все, что могла. Другого выхода нет. Лорд Рал лишил ее всякой надежды.

Теперь она знала, что надо делать.

Дженнсен встала, чувствуя странное умиротворение от при–нятого решения. Она набросила на плечи плащ и вышла навстре–чу ледяной бездушной ночи. Воздух был настолько холодным, что было больно дышать. Под ногами скрипел нетронутый снег, на котором оставались за спиной свежие следы.

Дрожа то ли от холода, то ли от чудовищности принятого ре–шения, она постучала в дверь соседней хижины. Себастьян чуть приоткрыл дверь и, поняв, кто пришел, впустил ее. Дженнсен поспешила внутрь, к огню и теплу, которое окутало ее восхити–тельной волной и приняло в свои объятия.

Себастьян был без рубашки. По запаху мыла и перекинуто–му через плечо полотенцу она поняла, что он только что вы–мылся.

Вероятно, он оставил таз с горячей водой и в ее хижине, но она не обратила на это внимания.

Себастьян, застыв в напряженной позе, хмуро ждал объяс–нений того, что привело ее сюда; морщинки исчертили его лоб. Дженнсен подошла к нему так близко, что почувствовала тепло его тела, и, сжав кулаки, решительно посмотрела в его глаза.

– Я намерена убить Ричарда Рала.

Он спокойно принял ее решительный тон. Как будто все это время знал, что однажды она придет к нему с тем, чего не избе–жать. И молчал, ожидая продолжения.

– Теперь я знаю, что ты был прав, – сказала она. – Я долж–на уничтожить его, иначе никогда не буду в безопасности. Ина–че никогда не смогу быть свободной и жить так, как хочу. Я – единственная, кто может это сделать, и должна это сделать.

Она не стала объяснять, почему должна убить лорда Рала именно она.

Себастьян схватил ее за плечо, пристально посмотрел в глаза:

– Будет трудно подобраться к такому человеку с намерени–ем сделать то, что ты решила. Я уже говорил, у императора есть колдуньи. Они сражаются с целью положить конец правлению лорда Рала. Позволь, я сведу тебя с ними.

Дженнсен сосредоточилась скорее на самом решении, чем на его деталях. Она и не думала о том, как справиться со всеми теми, кто защищает лорда Рала. Она пока знала одно: ей нужно оказаться достаточно близко, чтобы совершить убийство. Тог–да она ударит Ричарда кинжалом и скажет, как сильно его не–навидит, как хочет заставить его страдать за все, что он сделал. Она думала пока только о самом убийстве, а не о том, как подо–браться к жертве. Но чтобы добраться до цели, нужно учесть все детали.

– Ты думаешь, эти женщины способны помочь мне? Себастьян кивнул:

– Я бы не предложил их помощь, если бы так не думал. Я знаю разрушительную силу магии лорда Рала, я видел ее дей–ствие собственными глазами. Именно колдуньи помогли нам дать отпор. Конечно, магия не сможет сделать за тебя все, но, полагаю, они способны оказать неоценимую помощь.

Дженнсен выпрямилась и вздернула подбородок:

– Я с радостью приму любую поддержку, которую они смо–гут предложить.

Легкая улыбка тронула губы Себастьяна.

– Я знаю одно, – добавила Дженнсен, – с чьей-либо помо–щью или без нее, но я убью Ричарда Рала. Я убью его, даже если буду одна, с голыми руками. Я не успокоюсь, пока не убью его, потому что не могу жить, пока жив он. Это его решение, не мое. Я больше не стану бегать.

– Я понимаю. Я сведу тебя с колдуньями.

– Далеко ли до Древнего мира? Когда мы доберемся до них?

– Мы не пойдем в Древний мир. Утром мы начнем искать тропу на запад, через горы. Нам нужно найти дорогу в Средин–ные Земли.

Дженнсен откинула с лица локон:

– Но я думала, император и сестры Света находятся в Древ–нем мире.

Себастьян хитро улыбнулся:

– Нет. Мы не позволим лорду Ралу ввергнуть мир в войну и не ответить за это. Мы намерены сражаться и победить – как только что решила ты. Император Джегань с нашими войсками намерен осадить столицу Срединных Земель – город Эйдинд-рил. Там находится дворец Исповедниц – дворец жены лорда Рала. Мы пробиваемся через Новый мир. Когда наступит весна, мы захватим Эйдиндрил и разобьем тылы армии Нового мира.

– Я ничего не знала об этом. И ты все это время знал, что император Джегань намерен предпринять такой смелый шаг?

Себастьян усмехнулся:

– Я – его стратег. Дженнсен от удивления открыла рот:

– Ты? Ты придумал все это? Он не обратил внимания на ее восторженное удивление.

– Император Джегань пришел к власти в Древнем мире, по–тому что он гениален. У него был выбор – атаковать сперва Сре–динные Земли или сначала напасть на Д’Хару. Брат Нарев ска–зал, что поскольку справедливость на нашей стороне, то Созда–тель дарует нам победу в любом случае, а потому он, брат Нарев, не отдает предпочтения ни одному варианту. Император же дав–но считал, что целью должен стать Эйдиндрил, но хотел сначала выслушать наши рекомендации. Мой совет стал решающим. Император Джегань не всегда следует моим советам, но на этот раз наши мнения совпали. Захват города и дворца жены лорда Рала станет не только важной военной победой, но и сильным ударом в самое сердце врага.

Дженнсен смотрела на Себастьяна новыми глазами, благого–вея перед тем, каким значительным человеком он оказался. Этот человек менял ход истории. Судьбы наций и жизни миллионов людей зависели от его решения.

– Император может захватить дворец Исповедниц прямо сейчас?

– Нет, – убежденно ответил Себастьян. – Пока погода против нас, мы не будем рисковать жизнями наших людей, пы–таясь достичь такой значительной цели. Мы захватим Эйдинд-рил весной, когда закончится эта проклятая зима. Я думаю, мы с тобой сумеем добраться туда вовремя, чтобы стать свидетелями великих свершений.

Дженнсен была захвачена самой мыслью, что увидит такое грандиозное событие. Силы свободных людей нанесут сокруши–тельный удар лорду Ралу. Да, это будет началом конца Д’Хары. Но и концом зла.

Потрескивал огонь. Эта ночь была необыкновенной во мно–гих смыслах. Мир изменился, и она, Дженнсен, должна была стать его частью. Она тоже изменилась этой ночью.

Дженнсен чувствовала тепло пламени на щеке и вдруг поня–ла, что никогда раньше не видела Себастьяна без рубашки. И ей понравилось, как он выглядит.

Себастьян мягко взял ее за руки:

– Император Джегань будет рад встретиться с тобой.

– Со мной? Но я – никто!

– Нет, Дженнсен. Джегань Справедливый будет рад встре–титься с тобой, я тебя уверяю. Он будет рад встретиться с храб–рой женщиной, которая, ради свободного будущего человече–ства, хочет помочь нашим храбрым людям, которая хочет поло–жить конец насилию Дома Рала. Чтобы увидеть такое истори–ческое событие, как взятие Эйдиндрила и дворца Исповедниц, сюда из Древнего мира собирается приехать сам брат Нарев. Я уверен, он тоже будет очень рад увидеться с тобой.

– Брат Нарев… Дженнсен размышляла о водовороте событий, о которых она до сегодняшнего дня и не подозревала. Теперь она стала частью этих грандиозных перемен. Она чувствовала глубокое волнение, даже трепет. Она увидит Джеганя Справедливого, настоящего императора, и брата Нарева, самого выдающегося духовного ли–дера из всех, которые когда-либо жили.

Без Себастьяна это было бы невозможно. В нем все было необычным: от замечательных голубых глаз и прядей седых во–лос до обаятельной улыбки и восхитительно острого ума.

– Поскольку спланировал эту кампанию ты, Себастьян, то я рада, что ты окажешься там и увидишь триумф своей стратегии. И это большая честь для меня – находиться рядом с таким бла–городным и умным человеком.

Хотя ее спутник был как всегда скромен, Дженнсен замети–ла искорки гордости в его глазах. Впрочем, искорки тут же ис–чезли.

– Когда мы встретимся с императором, не бойся того, что увидишь.

– В каком смысле?

– Император Джегань отмечен Создателем. Он даровал им–ператору глаза, которые видят гораздо больше, чем глаза обык–новенных людей. Глупые часто пугаются. Я хочу предупредить тебя заранее. Ты не должна бояться великого человека только потому, что он выглядит не так, как все.

– Я не испугаюсь.

– Что ж, значит, все решено. Дженнсен улыбнулась:

– Я согласна с твоими планами. Утром мы отправимся в Сре–динные Земли, к императору и сестрам Света.

Себастьян, казалось, не слышал ее. Его взгляд блуждал по лицу Дженнсен, ее волосам, снова и снова возвращаясь к глазам.

– Ты самая красивая женщина, какую я когда-либо встре–чал.

Дженнсен почувствовала, как его руки сжимают ее все креп–че и крепче.

– Ты льстишь мне, – услышала она собственный голос.

Иначе и быть не могло. Ее спутник был доверенным советни–ком императора, а она – простой девчонкой, которая выросла в лесах. Он управлял историей, она от нее убегала. До сегодняш–него дня…

Но сейчас он был просто Себастьян. Мужчина, с которым она разговаривала, путешествовала, ела. Она тысячу раз видела, как он устает, зевает, засыпает…

В нем самым неожиданным притягивающим образом смеши–вались благородство и простота. Его раздражало, когда перед ним преклонялись, но самой манерой поведения он, казалось, едва ли не требовал этого.

– Прости за то, что мои слова звучат недостаточно верно, – робко прошептал он. – Я хотел сказать гораздо больше, чем ска–зал.

– Да? – В этом коротком слове был не вопрос. Это было удивленное ожидание.

Губы Себастьяна торопливо коснулись ее губ. Его руки креп–ко обняли Дженнсен. Она стояла недвижно, боясь обнять его, потому что тогда бы ей пришлось коснуться его тела. Она замер–ла в его объятиях, с безвольно повисшими руками, выгнувшись назад под тяжестью его тела.

О-о, его губы были восхитительны. А руки не просто каса–лись ее, они защищали. Дженнсен закрыла глаза, отдаваясь по–целую. Его тело казалось таким напряженным, таким крепким… Он провел руками по ее волосам, а потом его язык неожиданно проник в ее рот. И голова Дженнсен закружилась от восхити–тельных ощущений.

Весь мир, казалось, потерял точку опоры, все перевернулось. Дженнсен почувствовала, что оказалась на руках Себастьяна, а затем, неожиданно, под ее спиной возникла кровать. Дженнсен смутилась, осознав, что они с Себастьяном лежат на кровати, и не известно, что делать и как реагировать.

Она хотела остановить его, пока он не зашел слишком дале–ко. И в то же время она боялась сделать что-нибудь, что застави–ло бы его решить, что она отвергает его.

Она осознала, насколько они одиноки сейчас. Такая изоля–ция и беспокоила ее, и одновременно возбуждала. Только они двое в мире, и только она может остановить его. Ее выбор решал не только ее судьбу, она могла управлять Себастьяном. Это мысль дала Дженнсен успокаивающее чувство власти.

Это ведь всего лишь поцелуй. Больше, чем тот поцелуй, во дворце, но все равно лишь поцелуй. Головокружительный, вол–нующий…

Она подалась к нему, отвечая на поцелуй, и была взволнова–на его пылкой реакцией. Она почувствовала себя женщиной, желанной женщиной. Ее пальцы пробежали по его гладкой коже, чувствуя рельеф мышц, не скрытых теперь тканью рубаш–ки, чувствуя, как его гибкое тело все больше и больше прижима–ется к ее телу. Ошеломленная всеми этими новыми чувствами, Дженнсен едва могла дышать.

– Джен, – прошептал Себастьян, – я люблю тебя. Дженнсен замерла. Все казалось нереальным. Как будто она спала или находилась в чужом теле. Она понимала, что Себасть–ян произнес услышанные ею слова, но это казалось неправдопо–добным.

Ее сердце билось так быстро, что стало страшно, как бы оно не разорвалось. Себастьян дышал порывисто, резко вдыхая и выдыхая, словно желание сводило его с ума. Дженнсен вцепи–лась в него, стремясь снова услышать эти три слова.

Она боялась поверить ему, она боялась позволить себе пове–рить ему. Она боялась поверить, что это произошло с ней наяву, что она ничего не придумала.

– Но… ты ведь не можешь. – Эти слова были защитной стеной.

– Могу, – выдохнул он. – Очень даже могу. Я люблю тебя, Дженнсен.

Его теплое дыхание щекотало щеку, посылая по телу волны дрожи.

Почему-то в этот момент она вспомнила о Томе. Она пред–ставила, как он, в обычной для него манере, улыбается. Он бы повел себя сейчас совсем по-другому. Дженнсен не знала, поче–му так уверена в этом, она просто знала . Том бы никогда не заго–ворил о любви такими словами.

Почему-то она почувствовала внезапную боль за Тома.

– Себастьян…

– Завтра мы пойдем навстречу нашей судьбе… Дженнсен кивнула, удивляясь, как страстно прозвучали эти слова. Их общая судьба, их общий путь…

Она крепко прижалась к Себастьяну, чувствуя приятное теп–ло его руки, коснувшейся ее живота, талии, бедра… Она готови–лась к тому, что он сейчас скажет что-то пугающее, и в то же время молила, чтобы этого не случилось.

– Но ночь наша, Джен, если только ты воспользуешься слу–чаем.

– Себастьян…

– Я люблю тебя, Дженнсен. Я люблю тебя. Дженнсен. Она хотела, чтобы образ Тома исчез.

– Себастьян, я не знаю…

– Я никогда не думал о таком. В мои намерения не входили такие чувства, но я люблю тебя, Джен. Я не ожидал этого… О Соз–датель, я ничего не могу с собой поделать. Я люблю тебя.

Он начал целовать ее шею, и она закрыла глаза. Как было здорово слышать его шепот, слова признания, смешанные с со–жалением и гневом на себя самого и наполненные отчаянной надеждой.

– Я люблю тебя, – снова прошептал Себастьян. Дженнсен. Дженнсен вздрогнула от удовольствия – от наслаждения ощущать себя женщиной, от сознания, что мужчину волнует само ее существование. Никогда раньше она не чувствовала, что привлекательна. Сейчас же она ощущала себя не просто краси–вой, а соблазнительно красивой.

Она поцеловала шею Себастьяна, и он сжал ее еще крепче. Она поцеловала его ухо и провела языком вокруг, как только что проделал с нею он. И его тело просто воспламенилось.

Рука его нырнула под платье, пальцы скользнули по колену к обнаженному бедру…

«Выбор за тобой, – сказала себе Дженнсен. – За тобой».

Она судорожно вдохнула, широко открыв глаза и уставив–шись на темные балки под потолком. Рот Себастьяна накрыл ее губы прежде, чем она смогла произнести хоть слово, чтобы оста–новить его. Она уперлась кулаком в его плечо, в тщетной попыт–ке дать себе возможность сказать это короткое важное слово, в тщетной попытке оттолкнуть его.

Но этот человек спас ей жизнь!.. Если бы не он, ее бы убили вместе с матерью той дождливой ночью. Она была обязана ему жизнью. И позволить ему прикасаться сейчас к ней было пустя–ком по сравнению с тем, что он для нее сделал. Что в этом плохо–го? Это было мелочью по сравнению с тем, что он открыл ей свое сердце.

А кроме того, он нравился ей. Такого мужчину пожелала бы любая женщина. Он был красив, умен и значителен. Больше того, он любит ее. Что еще можно было пожелать?

И она заставила себя выбросить из головы образ Тома, сфо–кусировав все свое внимание на Себастьяне и его прикосновениях. Они делали ее слабой, это было почти болезненное ощу–щение.

Его пальцы были такими нежными, что из ее глаз покатились слезы. Она забыла слово, которое хотела сказать, удивляясь, за–чем она вообще хотела его произнести.

Ее пальцы обняли затылок Себастьяна, цепляясь за него, как за жизнь. Ее ладони обхватили его спину, и она вскрикнула от того, что он с нею делал. И больше не могла ничего – только беспомощно дышать, наслаждаясь восхитительной непристой–ностью происходящего.

– Себастьян! – вскрикнула она. – О-о, Себастьян…

– Я так тебя люблю, Джен. – Он раздвинул ее колени и скользнул между ног. – Ты так мне нужна, Дженнсен. Я не могу без тебя жить. Клянусь, не могу.

Предполагалось, что это ее выбор. Во всяком случае, так она сказала себе.

– Себастьян… Сдавайся…

– Да, – выдохнула она. – О добрые духи, простите меня… Да.