Глава 33

Очаг занимал в хижине почти всю стену с правой стороны. На две–рях, ведущих в соседние комнаты, висели грубые холщовые занавески. На полке стояла лампа. Глядя на нее, приходи–лось выбирать объяснение: то ли полка не–ровная, то ли лампа перебрала лишнего. В очаге потрескивали дубовые дрова. Прият–но пахло дымком, комнату освещали от–блески веселого пламени. Над огнем, чуть сдвинутый в сторону, висел черный от сажи чайник. Оказавшись в теплой комнате пос–ле стольких дней, проведенных под откры–тым небом, Дженнсен сразу почувствовала, что ей жарко.

Целитель положил мальчика на один из соломенных тюфяков, лежащих вдоль сте–ны напротив очага. Мать присела неподале–ку, наблюдая, как он разворачивает одеяло. Тем временем Дженнсен тщательно изуча–ла в окно деревеньку – хотела удостове–риться в отсутствии неожиданностей. Из труб не шел дым, следов на ровном снегу тоже не было. Однако судить об отсутствии людей по этим признаком было трудно.

Дженнсен прошлась по комнате, обо–шла грубо сколоченный стол, стоявший по–середине, протянула руки к очагу. Отсюда были видны две маленькие комнаты. В них лежали тюфяки, на гвоздях висело кое-что из одежды, людей не было. Рядом с дверными проемами стояли сосновые шкафы.

Мать больного мальчика принялась напевать ему что-то ти–хое и спокойное. Целитель быстро прошел к шкафу и достал от–туда несколько глиняных фляг.

– Пожалуйста, принесите огня для лампы, – попросил он, расставляя фляги на столе.

Дженнсен отщипнула лучинку от полена, подержала в огне очага, пока та не загорелась. Девушка зажгла лампу и поставила на место ламповое стекло. Целитель насыпал в белую чашку по–рошок из глиняных фляг – по щепотке из каждой.

– Как мальчик? – шепотом спросила Дженнсен.

– Плох, – ответил он. Дженнсен поправила фитиль:

– Могу я чем-то помочь? Целитель закупоривал очередную флягу.

– Если не трудно, принесите мне ступку и пестик. Они ле–жат в буфете, по центру.

Дженнсен достала массивную каменную ступку и пестик, поставила на стол перед лампой. Целитель добавил в чашку по–рошок горчичного цвета. Он был так увлечен своей работой, что забыл скинуть плащ. Но теперь капюшон был снят, и Дженнсен смогла хорошенько рассмотреть его.

Лицо целителя, в отличие от волшебника Рала, не притягива–ло взгляд. Не было ничего странного ни в его круглых глазах, ни в прямых бровях, ни в приятной линии рта, почему-то показав–шегося Дженнсен знакомым. Целитель показал на бутылку из рифленого зеленого стекла.

– Вы не могли бы растереть кое-что?

Он пошел куда-то в угол и достал с полки коричневую глиня–ную кастрюлю. Дженнсен раскрутила проволоку, державшую крышку, и со скрежетом откупорила бутылку. Внутри находи–лись мелкие кружочки. Впрочем, нет, не совсем кружочки… не–что темное и плоское, странное, будто высушенное. При свете лампы их удалось разглядеть получше, и… пораженная Дженн–сен слегка потрясла бутылку: казалось, ее наполнили маленьки–ми Благодатями.

Как и на магическом символе, на них были два круга, вписан–ный и описанный, и квадрат. Однако удивительное сходство было неполным: кружочки напоминали звезду, отличавшуюся от тех, что обычно рисовали на Благодати.

– Что это? – спросила Дженнсен. Целитель снял плащ и засучил рукава простой рубашки.

– Высушенные сердцевинки горной розы. Ее еще зовут ро–зой лихорадки. Правда, симпатичные крошки? Уверен, вам до–водилось их видеть – самых разных цветов, в зависимости от местности, в которой растут. Однако самые распространен–ные – красные, цвета румянца. Неужели ваш муж никогда не приносил вам букетик горных роз?

Дженнсен почувствовала, как вспыхнуло лицо.

– Он мне не муж, мы просто путешествуем вместе. Друзья, не более того.

– Да, – просто сказал знахарь, не выказав ни любопытства, ни удивления. – Смотрите: вот здесь, здесь и здесь должны быть лепестки. Если у розы удалить лепестки и тычинки, а серединку высушить, то в конце концов она станет как раз такой.

Дженнсен улыбнулась:

– Похоже на маленькую Благодать. Улыбнувшись в ответ, целитель кивнул:

– И, как Благодать, она может исцелить, но может и принес–ти смерть.

– Как такое возможно?

– Если добавить мальчику в питье одну перемолотую серд-цевинку, то он сможет справиться с болезнью. А от нескольких можно заболеть лихорадкой.

– Неужели? – Дженнсен наклонилась над столом. Целитель поднял кверху палец:

– Если взять две дюжины или, для пущей уверенности, три десятка, то это окажется уже не лекарство. Исход болезни будет смертельным. Именно по этой причине этот цветок называется розой лихорадки, – он хитро улыбнулся. – Подходящее имя для цветка, связанного с любовью.

Девушка раздумывала над его словами.

– А что будет, если съесть больше одной, но меньше двух дюжин? Возможен ли смертельный исход?

– Если размелете и добавите в чай десять или двенадцать штук, то свалитесь в лихорадке.

– И потом умрешь?

Озадаченное лицо Дженнсен вызвало у целителя улыбку.

– Нет, в этом случае лихорадка не будет столь сильной. Че–рез день-два все пройдет.

Девушка внимательно посмотрела на бутылку, наполненную смертоносными маленькими Благодатями, и отставила ее.

– Если дотронетесь до нее, вреда не будет, – заметил цели–тель в ответ на ее нерешительность. – Действие цветка проявит–ся, если съесть его. И в нашем случае один из них вместе с дру–гими снадобьями поможет мальчику победить лихорадку.

Дженнсен позабавило собственное замешательство. Двумя пальцами она достала цветок, положила на дно ступки, где его сходство с Благодатью заметно поубавилось.

– Для бодрствующего взрослого я просто разминаю цветок между пальцев, – говорил целитель, наливая в чашку мед. – Но мальчуган мал и к тому же спит. Нужно, чтобы ему было как можно легче пить, поэтому разотрите цветок в пыль.

Дженнсен быстро растерла маленькую Благодать, и целитель добавил в чашку получившийся темный порошок.

Было интересно, что бы Себастьян сказал о подобном явле–нии. Не захочет ли брат Нарев искоренить эти розы, потому что они тоже могут нести смерть?

Пока Дженнсен возвращала на место ступку и пестик, цели–тель понес мальчику медовое питье. Вместе с матерью они при–нялись осторожно поить больного. Разбудить его не было воз–можности, и им приходилось понемногу вливать лекарство в рот, ждать, пока ребенок, не просыпаясь, проглотит, а потом нали–вать еще.

Тут в хижину ввалился Себастьян. В распахнувшуюся дверь были видны звезды. Потянуло сквозняком, отчего у Дженнсен пробежали по спине мурашки. Когда затихает ветер, а небо очи–щается от облаков, чаще всего это означает, что ночью будет пронизывающий холод.

Замерзший Себастьян сразу сунулся к очагу. Дженнсен под–бросила полешко, чуть подвинула его кочергой, чтобы огонь за–нялся получше. Рука целителя все еще лежала на плече матери мальчика. Предоставив ей возможность допоить ребенка и по–весив плащ на крючок у двери, хозяин подсел к Дженнсен и Се–бастьяну.

– Женщина с ребенком – ваши родственники? – спросил он.

– Нет, – ответила Дженнсен. Согревшись у огня, она тоже сняла плащ и положила его на скамейку у стола. – Мы встре–тились на дороге, она попросила о помощи. Мы просто подвез–ли ее.

– Ну что ж, – сказал целитель. – Сегодня мать и мальчик переночуют здесь. Ночью мне нужно будет понаблюдать за ним. – Он пристально посмотрел на нож, висящий на плясе Дженнсен. – Пожалуйста, поухаживайте за собой сами. У нас всегда в запасе тушеное мясо на случай, если забредет какой-нибудь путник. Сейчас уже поздно пускаться в путь. Распола–гайтесь на ночь в соседних хижинах. Они свободны, так что вы можете ночевать раздельно.

– Вот это подарок! – воскликнул Себастьян.

– Спасибо! – Дженнсен уже была готова сказать, что им подойдет и одна комната, но спохватилась: ведь сама недавно рассказала целителю, что они с Себастьяном не женаты.

Представив, как это будет выглядеть теперь, она решила ни–чего не менять. Ведь спать рядом с Себастьяном на открытом воздухе было естественно и непорочно, а в одной комнате это бы выглядело уже совсем по-другому. Да, несколько раз во вре–мя путешествия в Народный Дворец они ночевали в тавернах вместе. Но это было до того, как он ее поцеловал.

– Эта местность принадлежит Рауг’Мосс? – Дженнсен сде–лала рукой обводящий жест.

Целитель улыбнулся, будто в этом вопросе было что-то за–бавное, однако ответил серьезно.

– Несомненно. Это одна из нескольких небольших застав, или станций, на которых могут передохнуть путешественники, нуждающиеся в наших услугах.

– Мальчику повезло, что вы оказались дома, – заметил Се–бастьян.

Рауг’Мосс внимательно посмотрел ему в глаза:

– Если он выживет, я буду очень рад, что смог помочь ему. На этой станции всегда есть кто-нибудь.

– Почему? – спросила Дженнсен.

– Такие заставы, как эта, приносят Рауг’Мосс доход от об–служивания людей, не имеющих возможности пойти к другим целителям.

– Доход? Я думала, Рауг’Мосс помогают людям бескорыст–но, а не с целью заработать.

– Мясо, тепло и крыша над головой не появляются по вол–шебству, только из-за того, что в них есть нужда. Мы рассчи–тываем, что люди, приходящие сюда за знаниями, на которые было потрачено достаточное время, внесут свой вклад в обмен на нашу помощь. А кроме всего прочего, если мы будем голо–дать, то как сможем помогать другим? Знаете ли, благотвори–тельность по выбору – это благотворительность, но благотво–рительность по принуждению – всего лишь вежливое назва–ние рабства.

Естественно, целитель не имел в виду Дженнсен, однако эти слова больно ужалили девушку. Она всегда ожидала, что люди помогут ей, чувствовала, что имеет право на их помощь только потому, что в ней нуждается. Будто ее желание о помощи долж–но иметь для людей большее значение, чем их собственные ин–тересы…

Себастьян, порывшись в кармане, вынул серебряную моне–ту и протянул хозяину:

– Мы бы хотели внести свой вклад в обмен на вашу помощь. Взглянув на нож Дженнсен, целитель ответил:

– В вашем случае в этом нет необходимости.

– Мы настаиваем, – сказала Дженнсен, испытывая жуткую неловкость, поскольку деньги, которыми она расплачивалась за еду, кров и заботу о лошадях, были взяты у мертвеца.

Кивнув, хозяин принял плату.

– Миски на полке справа. Позаботьтесь о себе сами, а мне нужно вернуться к мальчику.

Дженнсен и Себастьян сели на скамейку около грубо сколо–ченного стола и принялись за еду, наложив из большого котла по миске нежнейшей тушеной ягнятины. После пирогов с мясом, заботливо приготовленных Томом, ничего более вкусного они не ели.

– Временное неудобство превратилось в удачу, – тихо ска–зал Себастьян.

Дженнсен, бросив взгляд на противоположную сторону ком–наты, где целитель и мать опять склонились над ребенком, подо–двинулась к спутнику:

– О чем ты?

Он перевел на нее взгляд голубых глаз:

– Лошади хорошо поедят и отдохнут, да и мы тоже. Это даст нам преимущество перед преследователями.

– Ты думаешь, они догадались, куда мы направляемся? И снова идут по следу?

Себастьян с набитым ртом смог только пожать плечами. Прежде чем ответить, он огляделся.

– Не знаю, каким образом это у них получается, но они и раньше удивляли нас, верно?

Дженнсен пришлось согласиться, и она, кивнув, молча при–нялась за еду.

– Как бы то ни было, и мы, и лошади получили так необхо–димые нам всем еду и сон. Теперь мы сможем еще больше ото–рваться от них. Я рад, что ты напомнила мне о том, как Созда–тель помогает страждущим.

Тепло его улыбки согрело Дженнсен.

– Надеюсь, это поможет бедному мальчику.

– И я тоже, – сказал Себастьян.

– Нужно прибраться и узнать, не нужна ли им помощь. – Дженнсен положила в его ложку последний кусок ягнятины.

Когда он отставил пустую миску, Дженнсен накрыла его руку своей:

– Приятных снов! Он кивнул и улыбнулся:

– Ложись в ближней хижине, а я – в следующей. Пойду разведу огонь, пока ты здесь прибираешься.

От улыбки Себастьяна девушке стало легко на душе. Убирая со стола, она посматривала, как он перешептывается с целите–лем. По тому, как тот закивал головой, ей стало ясно: Себастьян пожелал доброй ночи. Мать, сидевшая около ребенка, явно по–благодарила Себастьяна за помощь.

Дженнсен принесла ей миску с дымящимся мясом. Женщи–на вежливо, но безучастно приняла пищу, все внимание ее было поглощено спящим на коленях малышом. Целитель, в ответ на предложение Дженнсен поужинать, согласно кивнул и сел за стол. Девушка поставила перед ним миску с мясом.

– Очень даже ничего, несмотря на то, что я сам это пригото–вил, – сказал он с добрым юмором.

Дженнсен придвинула ему кружку с водой и хихикнула, со–глашаясь с его выводом. Пока хозяин ел, девушка помыла миски в деревянной кадушке, потом подбросила несколько поленьев в очаг. Оттуда снопом вылетели искры. Дуб давал хороший жар, но без каминного экрана было много грязи. Взяв из угла метлу, Дженнсен замела в очаг золу и вылетевшие угли.

Когда в тарелке у целителя почти ничего не осталось, она присела рядом с ним на скамейку.

– Завтра мы уедем рано, и, если утром не встретимся, я хо–тела бы поблагодарить вас за помощь не только мальчику, но и всем нам, – тихо сказала она.

Мужчина не посмотрел на ее пояс, но по выражению его лица она поняла, что хозяин связывает их ранний отъезд с но–жом. Дженнсен промолчала, не желая разубеждать его.

– Мы ценим ваш щедрый денежный взнос, – сказал цели–тель. – Он поможет нам в деле поддержки людей.

Дженнсен понимала – он просто тянет время, предоставляя возможность заговорить о том, что ее по-настоящему занимает. Наконец, она решилась:

– Я бы хотела узнать о человеке, который, как мне стало из–вестно, живет вместе с Рауг’Мосс. Возможно, он даже целитель, хотя я и не уверена. Может, вы знаете что-нибудь о нем…

Целитель пожал плечами:

– Спрашивайте. Что знаю, расскажу.

– Его зовут Дрефан. Впервые за вечер в глазах мужчины загорелся недобрый огонь.

– Дрефан был злобным ублюдком Даркена Рала. Дженнсен пришлось приложить усилие, чтобы не показать, насколько ее поразила энергия, сквозившая в этих словах. Хозя–ин видел нож с буквой «Р», и, возможно, поэтому слова его при–обрели такой тон. Тем не менее они прозвучали весьма и весьма выразительно.

– Об этом мне хорошо известно. Однако я должна разыс–кать его.

– Вы опоздали. – На лице хозяина расплылась довольная улыбка. – Магистр Рал защитил нас. – Целителя переполняла преданность.

– Не понимаю.

– Лорд Рал, новый лорд Рал, убил его… освободил всех нас от этого ублюдка, сына Даркена Рала.

Дженнсен сидела ошеломленная, ей казалось, что невиди–мые когти откуда-то из темноты сжимают ей горло.

– Вы вполне уверены? – только и смогла произнести она. – То есть вы уверены, что именно лорд Рал сделал это?

– Ходили какие-то приукрашенные рассказы о смерти Дре-фана. Будто бы он погиб, служа народу Д’Хары… Однако я, как и большинство Рауг’Мосс, считаю, что Дрефана убил лорд Рал.

Приукрашенные рассказы…

Дженнсен почувствовала, как от страха сжалась грудь. Лорд Рал так близко к ней. Даркену Ралу не удалось найти Дрефана. Ричард Рал сумел это сделать. Ричард Рал и ее найдет.

Дженнсен сжала под столом дрожащие руки, надеясь, что лицо не выдаст ее переживаний. Очевидно, что целитель предан лорду Ралу. И девушка старалась не обнаружить своего истин–ного отношения – страха и отвращения.

И своей досады.

Знакомое слово эхом носилось вокруг, за скачущими мысля–ми, безнадежным страхом, усиливающимся отвращением, нара–стающей досадой…