От костерка, весело поглощавшего сухие водоросли, шло приятное тепло. Динеш, стянув сапоги, развалился на полу пещеры и вытянул ноги к огню, блаженно шевеля пальцами. Нам пришлось изрядно полазать по скалам, прежде чем мы нашли место, способное дать укрытие от глаз исуркхов. По плану Ла Керта здесь мы должны были дождаться темноты и под ее покровом отправиться за Машурой. Вампир рассчитывал, что сможет установить ее местонахождение с помощью магии.

На его слово я полагался: все-таки вэазар только что перетащил нас в мир Запада живыми и невредимыми – даже одежда и оружие, которое мы нашли в шатре стефов, были в полной сохранности. Путешествие по Оси отличалось от полета с Ветром Времени настолько же, насколько реальность перехода не походила на мои фантазии о нем. Почему-то я представлял себе Ось полой колонной или шахтой лифта, которую маги стефов прятали за одной из многочисленных занавесок в своем шатре. На деле же Ла Керт просто очертил посохом круг на ковре, устилавшем пол вампирьего жилища. Пропыленный ворс вспыхнул первоначальными яркими цветами там, где его коснулась магия. Вэазар начал читать заклинания на том же грубом, шипящем языке, какой я уже слышал из уст стефов и самого Ла Керта.

Воздух в центре круга загустел и с натугой шел в легкие. Внутри меня бушевал пожар, я исходил потом изо всех пор и плавился, как свечка. Мысль о том, что вампир, возможно, решил просто избавиться от нас таким изощренным способом, озарила Динеша одновременно со мной. Я прочел ужас в его глазах – тот же ужас, что заставил бешено колотиться мое сердце. И тут это случилось. Саттардец стал прозрачным. Сквозь его призрачное тело я увидел стефов, во главе с ассистентом Диего врывающихся в шатер, разевая пасти в беззвучном крике. Один из вечных мечей ткнулся в район живота, пронзая насквозь… пустоту. Ибо я уже плыл против течения в непроницаемом черном потоке, круглый и чуть вытянутый к концу, как капля, пытающаяся подняться к истоку реки, которая когда-то дала ей жизнь. Все мысли, воспоминания и ощущения исчезли, кроме одного – желания пробиться, во что бы то ни стало двигаться дальше, вверх, вверх, несмотря на тянущую книзу тяжесть, несмотря на свинцовую боль…

Я вынырнул на поверхность и тут же сгруппировался. Это было очень кстати – переход вынес нас на скалы, жесткие и покрытые мелкими камушками, больно впивающимися во все места. Я активно задышал, наслаждаясь тем, что воздух снова свободно наполняет грудь, да еще и пряно пахнет нагретыми солнцем травами. Динеш блевал с обрыва – сказывалось отсутствие опыта. Ла Керт всматривался в небо и гладкую водную поверхность, простиравшуюся под нами. Каиса, остров исуркхов, оказался скоплением скал, брошенных в Моррэй – гигантское, местами заболоченное озеро, покрывавшее эту грань Запада. К счастью, наше появление прошло незамеченным, по крайней мере, никаких черно-белых крыльев в небесах не обнаружилось. Зато я выяснил, что небо нового для меня мира полыхает красивейшими закатно-розовыми тонами, хотя, по словам нашего проводника, до захода солнца оставалось еще несколько часов.

Теперь Ла Керт копошился в укрытом полумраком конце пещеры, откуда подозрительно почавкивало и похрустывало. Я старался не обращать внимания на звуки: вампир ужинал пойманными им летучими мышами. Местный панк предварительно спросил, не возражают ли ди-существа, если он очистит нашу трапезу от крови не совсем обычным образом. Я просто кивнул – аппетита у меня все равно не было, по крайней мере такого, чтобы мышей лопать. Динеш же согласился только при условии, что Ла Керт проведет свою процедуру как можно дальше от наших глаз.

Я чуть отодвинулся от костра: ноги саттардца после целого дня в сапогах пахли отнюдь не розами. Тянуло в сон: длинный, полный событиями день и путешествие между мирами совершенно меня вымотали. Я знал, что надо отдохнуть, что нам, скорее всего, предстоит ночной переход, а может, и что похуже, но сомкнуть веки боялся. Как только глаза закрывались, перед ними начинал снова и снова прокручиваться один и тот же фильм: красный дождь падает на бледное запрокинутое личико незнакомой девочки, бьется в судорогах в алой луже ее мать, белки меж мокрыми ресницами чуть поблескивают, неподвижные, как перламутр в глубине мертвой раковины…

Я смотрел в огонь, наблюдая за языками пламени и полетом искр под потолок пещеры, где заклинание Ла Керта заставляло их исчезать вместе с дымом. Я надеялся, что понимание того, чему я стал свидетелем, придет, что меня озарит, так же как вспышки огня освещали порой даже самые темные закоулки пещеры; события выстроятся в причинно-следственную цепь, и все обретет смысл. Но этого не происходило. Я пытался думать о чем-то другом, кроме алого дождя, алых луж, тел в них… Наконец, мне это удалось. Мысли поменяли цвет и начали кружить вокруг кошки – толстой белой кошки с черными пятнами.

Это случилось тем единственным летом, которое я провел вместе с Вовкой в Толмачево. Мне было девять, родители разводились. Мама приняла приглашение Вовкиной бабушки и с тяжелым сердцем сбыла меня с рук. Именно бабушка предложила нам утопить соседскую Маруську. Кошка раздражала ее всем: пятнами, делавшими животное похожим на фарфоровую копилку, коротким, утолщавшимся к заду корпусом, морковкообразным куцим хвостом, плодовитостью и наглым флиртом с окрестными котами, непонятно по какой причине западавшими на эдакую уродину. Решающим преступлением, определившим Маруськину судьбу, стало ее обыкновение проводить свадьбы в саду Ксении Петровны и котиться в сарайчике у веранды.

Предварительная разведка показала, что ничего не подозревающая соседка Валентина Андреевна отправилась по магазинам. Приманить Маруську на кусок колбасы и накрыть ведром не составляло труда. Добавив в посудину обломков кирпичей и завязав все тряпкой, мы задами отправились к речке. На пути меня распирало от гордости и бурлящей радости: я выполнял важное поручение и впервые обладал тайной, связавшей меня одновременно с лучшим другом и со взрослым. В то же время что-то дрожало и обрывалось внутри: мне казалось, что нас вот-вот остановят, что кто-нибудь из встреченных дачников спросит, что у нас в ведре, куда мы его тащим, и все выйдет наружу. Но ничего не происходило.

Мы добрались до реки, нашли укромное место, где глубина начиналась прямо у берега, раскачали ведро и на счет три одновременно разжали пальцы. Ноша плюхнулась в воду, подняв фонтан брызг. Почуяв близкую смерть, Маруська, до сих пор сидевшая тихо, завыла несвойственным ей басом. Ведро, которое воздух держал на плаву, запрыгало, зачерпнуло краем и пошло на дно. Раздался последний истошный мяв, и все было кончено. Мы стояли на берегу, не в силах оторвать глаз от крупных, лениво лопавшихся пузырей. Внезапно я понял, что все еще жду чего-то. Валентину Андреевну, заполошно бегущую с крутого берега; молнию, бьющую с ясного неба прямо в мою макушку; участкового милиционера… Я знал, что совершил нечто запретное и плохое, и с трепетом ждал правосудия.

Последний пузырь лопнул на бурой от ивняка воде. Голубая стрекоза зависла над поверхностью, будто зачарованная собственным отражением.

– Ну чё, пошли, что ли?

Вовка сплюнул и растер плевок подошвой раздолбанной кроссовки. Мы пошли, и вскоре уже гоняли мяч на школьном стадионе, забыв о происшедшем. Последующие несколько дней совесть мою беспокоило только бесконечное «кыс-кыс-кыс» соседки, разыскивавшей свою любимицу. Однажды Валентина Андреевна столкнулась со мной на улице и спросила, как спрашивала всех:

– Линачик, не видел ты мою Маруську? Никогда она так надолго не пропадала, беспокоюсь я чего-то…

Честно глядя в добрые старческие глаза, я ответил, что не видел. Инцидент был исчерпан. Почему же спустя годы я не забыл кошку, похожую на копилку? Возможно, потому, что тогда впервые совершил убийство? Пусть по наущению взрослого, но с полным сознанием того, что делаю?

Маруська научила меня трем вещам: убивать легко. Гораздо легче, чем это могло бы показаться. Это первое, а второе: за преступлением не следует наказание. Ничего не следует, потому что справедливости и правосудия нет. И, наконец, третье: для того чтобы убить, не всегда нужна причина. Иногда достаточно просто легкого толчка.

Я повернулся к Ла Керту, выползшему из своего угла и деловито нанизывавшему на прут освежеванные тушки летунов размером с откормленных кроликов.

– Кто за это в ответе?

Черные глаза вампира, казавшиеся огромными в полумраке пещеры, моргнули:

– Э-э… я думал, мы договорились…

Я только вздохнул:

– Да я не про мышей. Я про ярмарку.

Динеш отвлекся от разглядывания мозоли на пятке и настороженно уставился на вэазара.

– Почему ты считаешь, что мне это известно? – проворчал Ла Керт, делая вид, что всецело занят устройством самодельного вертела.

– Кому же еще, как не вам.

Саттардец перевел глаза с вампира на меня, на вампира, снова на меня:

– А ты вроде говорил, что не знаешь этого вэазара. Выходит, врал?

Я покачал головой:

– Не врал. Просто в «Хиппе» он рассказал мне кое-что, наводящее на мысли.

– Почему я должен тебе верить? – Машурин брат так и сверлил меня недобрым взглядом. – Пока что ты только и делал, что кормил меня байками.

– О чем это, например? – возмутился я.

– Например, о том, что ты не маг.

– Но ведь это правда! – я оглянулся на вампира в поисках помощи. – Ла Керт, ну скажи ему как профессионал!

– А чего говорить-то, – не унимался Динеш. – Я своими глазами все видел. И как ты геленду открыл, и как вампа замочил… Без магии такое невозможно!

– Никого я не мочил, – буркнул я. – Ты же сам сказал, в сердце надо, а я в живот целился…

– А ты знаешь, где у вампов сердце?! – критически прищурился на меня саттардец.

У меня внутри все оборвалось: а правда, хрен его знает, где у них сердце, у этих гуманоидов?

– Он жив, – вдруг подал голос Ла Керт, оторвавшись от стряпни. – По крайней мере был жив, когда мы уходили. Лиан, ты помнишь, о чем мы говорили? Если ты не желал убить противника, твой выстрел не мог быть смертельным.

По лицу Динеша я видел, как завертелись у него в башке шестеренки. Парень подобрался и уставился на вампира взглядом удава:

– Какое ты имеешь ко всему этому отношение? Что тебе надо от Лиана? Как ты нас нашел у стефов? Почему помог перебраться на Запад?

– Минуточку, – заткнул я фонтан саттардца. – Вообще-то, я первый спросил. Ла Керт?

Упомянутый вампир деловито вращал тушки над огнем и только уши к голове прижимал.

– Ла Керт?.. Кто в ответе за бойню?

Вэазар оставил свое занятие и тряхнул головой, отчего подсохшие волосы снова жизнерадостно встали дыбом:

– Лиан, ты ищешь ответы, но я не могу тебе их дать. Все, что у меня есть, только догадки, предположения…

– Валяй, – подбодрил я.

Ла Керт присел на корточки у огня, отчего стал сам похож на гигантскую взлохмаченную летучую мышь.

– Стефы – те, что остановили меня у ресторанчика ксахо, – искали вэазара, чтобы провести независимую экспертизу крови. Видите ли, – вампир окинул нас странным, будто бы извиняющимся взглядом, – одного из их офицеров убили прошлой ночью. Закололи мечом. Были свидетели. Они утверждали, что преступник походил на человека – вещь, совершенно неслыханная. Покойный сумел ранить нападавшего. Кровавые следы поручили исследовать мне.

– Но почему именно вам? – я пока не улавливал связи.

– Да потому, – встрял Динеш, – что полиции нужна была оценка квалифицированного мага с незаинтересованной стороны. Ведь убийство стефа человеком, независимо от мотива, получило бы политическую окраску. Думаю, власти хотели убедиться, что свидетели видели то, что видели, а, скажем, не изменившего внешность представителя клана Ностра – эти стефы легко могут оборачиваться людьми.

Я кивнул: моя короткая встреча с «Зюльфиарой» уже познакомила меня с этой особенностью вампиров.

– А убитого офицера звали, случайно, не Вениамином? – поинтересовался я.

Ла Керт вздрогнул:

– Откуда ты знаешь?

Мы с Динешем переглянулись:

– Так, один подслушанный разговор… – быстро пояснил он. – Значит, поэтому нас взяли под арест? По подозрению в убийстве?

– Боюсь, что так, – вздохнул вампир. – Стефы получили приказ задерживать всех подозрительных людей, особенно вооруженных и намеревавшихся незамедлительно покинуть ярмарку. Особый отряд из клана Себастиана прочесывал торговые ряды с самого полудня…

Саттардец бросил на меня быстрый взгляд:

– Это их мы видели на пути в Уштад. Но почему нас не посадили под замок еще в тот раз, когда мы торговались со стефами о цене?

Ла Керт пожал плечами:

– Возможно, они поначалу не приняли вас всерьез. Или получили приказ позже…

– Или не приняли приказ всерьез, – усмехнулся Динеш. – Ни один хоть сколько-нибудь разумный стеф не поверит, что человек способен насмерть поразить не то что офицера, но даже рядового…

– К сожалению, показания свидетелей подтвердились.

Отрадно было видеть, как самоуверенная физиономия братца-пилота вытянулась наподобие квадрупеговой.

– Кровь, пролитая на месте преступления, принадлежала человеку, – тихо, но твердо заявил вэазар.

Костерок треснул, под потолок пещеры выстрелило высокое голубое пламя – с тушек в огонь начал капать жир.

– Может, я туплю, – влез я, – но до меня чего-то не доходит, как убийство этого Вениамина, пусть даже и человеком, связано с бойней в далане стефов.

Собеседники посмотрели на меня, как на слабоумного. Динеш открыл рот, но Ла Керт опередил его:

– Возможно, оно и не связано. Но возможно, просочились кое-какие слухи – ведь расследованием дела занимались как уштадская полиция, так и клан Себастиана. Слухи породили беспокойство, беспокойство вызвало агрессию, кто-то не сдержался, кто-то схватился за оружие, началась паника…

– То, что мы видели, было не паникой, – возразил я. – Это был хаос.

– Поверьте, вы оказались свидетелями только маленькой его части, – мрачно подтвердил вэазар. – Но ты прав, Лиан. Если всему виной ночной инцидент, то эта снежинка не могла вырасти в снежный ком сама по себе, по крайней мере так быстро.

– И кто же приложил руку к, хм, снеговику? – продолжил я аллегорию вампира.

– Боюсь, та же персона, что натравила на тебя, э-э, собак, – покосился на Динеша Ла Керт.

Внезапно Машурин брат вскочил на ноги, ладонь его привычно обхватила рукоять факара:

– Хватит! Снеговики, собаки… Идиотом меня считаете?! Это заговор, да? Вы спланировали нарушить договор четырех сторон и начать войну, так? А ты, – Динеш пошел в мою сторону вокруг костра, – ухлопал стефского офицера, верно?

Я бы заржал, если бы угроза во взгляде саттардца не выглядела на сто процентов серьезной:

– Ты чего, охренел совсем? Мы же все время были вместе!

– Со стефом ночью расправились. Когда я спал, – наседал на меня пилот с фанатичным огоньком в глазах.

Я попятился к Ла Керту:

– Точно спятил! Я ж связанный валялся. Под твоим же одеялом.

– Может, и валялся. А может, с помощью черных чар в Уштад перенесся, вампира ухлопал – и назад.

– Ага, – не выдержав, ухмыльнулся я, – и имя мне – Усама бен Ладен. А это, – ткнул я себе за спину, – моя правая рука и телохранитель.

Динеш побледнел:

– Значит, это правда. – Факар вылетел из ножен с легким шелестящим звуком. – Тогда, – парень облизнул пересохшие губы, – мне придется убить тебя прямо сейчас. Раз ЭРАД не торопится свершить правосудие…

– То народ возьмет его в свои руки? – ситуация меня уже откровенно прикалывала. – А сестру спасать уже не будем? И как насчет Ла Керта? Его ты тоже попытаешься своей сабелькой замахать? Или, может, ты у нас – Ван Хельсинг, истребитель вампиров? Я ведь той ночью тоже спал…

Я оглянулся на вэазара в поисках поддержки и с удивлением обнаружил, что тот отодвинулся на другую сторону костерка и, как ни в чем не бывало, занимался вертелом. Будто в мире не было ничего важнее, чем поджаристая корочка на ужине, который вскоре, может, и жрать будет некому. Я решил напомнить панку о его обязанностях:

– Эй, вообще-то, меня тут убивать собираются.

Нулевая реакция. Осмелев, саттардец сделал шажок в мою сторону.

– У него меч, – выразил я свое беспокойство.

– У тебя тоже, – невозмутимо заметил мой «телохранитель». – Даже два.

Признаться, я и забыл, что все еще таскал за спиной стефовские двумечи – не вечные, обычные.

– Да я ж не умею! – возмутился я.

– Зачем тогда с собой взял? – фыркнул Ла Керт. – Я силы тратил – все-таки лишний вес через ось тянуть… И вообще – ты же у нас этот… Сам Не Ладен. Неужели не справишься с бывшим пилотом?!

Такой засады я от посланца Женетт не ожидал. Но тут время размышлений закончилось, настало время действий – Динеш конкретно полез на меня с факаром. Я вытащил из-за плеча один из клинков – решил не смешить народ: с двумя мне точно не управиться.

– У нас бой честным будет, – объяснился я перед противником. – Я из другого мира, владею особой техникой… Хочу хоть немного уровнять шансы, – и я чуть повел острием меча из стороны в сторону, как это часто видел в кино.

Но длинный, стефу по росту, клинок перевесил, движение вышло слишком резким, и Динеш принял его за начало атаки. Он ушел в сторону и тут же сделал ответный выпад. Я уклонился, но железяка в руке мешала. Потерял равновесие и нелепо взмахнул клинком. Острие просвистело мимо Динешева длинного носа. Зазвенела сталь, когда лезвие встретило факар. В ладонь мне будто двинуло отбойным молотком. Металл брякнул снова, теперь уже о камни. Я отскочил назад, зажимая больную руку, запнулся о камень и рухнул на пятую точку.

Саттардец тут же оказался надо мной, но сабля вместо того, чтобы перерезать горло, внезапно скользнула в ножны. Динеш созерцал меня сверху вниз так, будто я был новой породой скрингса в розовую полосочку.

– Перемена планов? – поинтересовался я, переводя дух. – Убивать меня уже не собираемся?

– Извини, – парень протянул мне ладонь. – Я ошибся.

Я недоверчиво уставился в длинное лицо:

– И когда же ты это понял?

– Да вот только сейчас. Сразу видно, что меч ты взял в руки в первый раз. Такое не подделаешь.

– Ужин готов, мальчики, – позвал от костра Ла Керт.

Я подозрительно уставился в безмятежную физиономию вампира. Небось, с самого начала этот фокус задумал, телохранитель хренов. А что было бы, если б Динеш меня задел? Чертыхнувшись сквозь сжатые зубы, я принял руку саттардца и шагнул к огню, но победитель и не думал разжимать лапу:

– Может, я тебя и пощадил, но просто так ты не отделаешься. Мне очень не нравится, когда я не понимаю, что вокруг происходит. Меня начинает мучить любопытство, а это вредно для пищеварения. Так что теперь моя очередь получать ответы.

Я скосил глаза на Ла Керта. Тот вопросительно смотрел на меня. Я умоляюще поднял брови домиком. Вампир хмыкнул и показал клыки. Мля, ну и попал я, демиург недоделанный!

– Ладно, – вздохнул я и выдернул руку из чуть расслабившейся Динешевой клешни. – Давай знакомиться заново. Лиан Первый, он же последний и неудавшийся, повелитель Среднего мира.

Как ни странно, новую информацию Машурин брат воспринял довольно спокойно. То ли потому, что рассказ шел под жареных мышек по-вэазарски, то ли потому, что Динеш своими глазами видел Торбук в действии. Ла Керт почти не вмешивался, только добавлял слово-другое там, где речь шла о Ноале и планах дракона Женетт. Когда я выдохся, голод меня обуял дикий. Закрыв глаза на происхождение мяса, я вонзил зубы в аппетитно пахнувшую тушку и едва успел подобрать слюни – по вкусу летучая мышь удивительно напоминала обычную земную куру гриль.

– Я все равно не понимаю, – задумчиво протянул Динеш, утирая жирные губы рукавом, – если это не сам чужой демиург, кому было под силу угрохать офицера стефов? И как Ноал, будучи заперт в мире Лиана, может влиять на здешние события? Или, – саттардец передернул плечами, будто его сквозняком обдало, – ему удалось вырваться оттуда?

– Не думаю, – покачал головой Ла Керт. – Не стоит недооценивать дракона Женетт. А вот навербовать союзников в Среднем мире Ноал вполне мог. Думаю, события на Уштадской ярмарке – именно их рук дело. Если действительно это план демиурга, Помнящие осуществили его с блеском…

– Помнящие? – повторили мы с Динешем хором.

– Люди, сохранившие память души после своего рождения в Среднем мире, – мрачно пояснил вампир.

– Но ведь это невозможно! – саттардец так и подскочил на месте. – И потом… Даже если бы каким-то чудом кто-то и смог вспомнить свои прошлые существования, то какой прок чужому демиургу от безумца? Ведь несчастный просто потерял бы рассудок и…

Тут я несколько отвлекся. Все-таки одно дело лопать летучих мышей в компании с вампиром, а другое – всерьез обсуждать переселение душ. Они тут что, все буддисты?

– Ты видел человека, напавшего на Лиана с су-бонга? – тем временем обратился к Динешу Ла Керт.

– Да-а… – протянул парень, глаза его вспыхнули. – Какой мастер меча!.. Э-э, был. Мог бы состояние заработать, сражаясь на Турнирах. А погиб так глупо. И чего он на вас полез? Наверное, решил, что если кто-то стефа прикончил, то и вэазара…

– Его целью был Лиан, – спокойно вставил вампир, прервав фонтан саттардца на полуслове. – И если бы ты не вмешался, поверь, вэазару пришлось бы туго. Так что, спасибо тебе, человек, – Ла Керт переплел когтистые пальцы и коснулся ими своего лба, груди и живота. – Прости, что не было возможности поблагодарить тебя раньше.

Пока Динеш сидел, раскрыв рот, я решил развить заинтересовавшую меня тему:

– Тот лысый… Разве его не ЭРАД послал?

– ЭРАД? – Ла Керт усмехнулся, обнажив клыки. – Друг мой, поверь, если бы это была одна из Личностей, мы бы с тобой сейчас не разговаривали. Нет, Помнящего наверняка послал Ноал. Боюсь, чужому демиургу удалось найти способ вернуть душам память и в то же время сохранить все функции тела-носителя, включая ясный рассудок.

– Поэтому бритоголовый так мастерски сражался? – саттардец опомнился достаточно, чтобы снова начать задавать вопросы. – Его душа помнила весь опыт прошлых жизней, в которых, возможно, он тоже был воином…

– Воином, убийцей, наемником, палачом… Представьте, что за спиной этого человека – тысячи лет, проведенных с оружием в руках, тысячи поединков, сотни войн.

– Жесть! Прямо идеальный солдат какой-то, – протянул я, припомнив древний боевик с Ван Даммом.

– Думаешь, существуют и другие, подобные ему? – обеспокоенно спросил Динеш, бросая обглоданные косточки в огонь.

– По крайней мере один, – кивнул Ла Керт. – Я успел попробовать кровь бритоголового. Это не он убил Вениамина.

– Но почему Помнящие работают на Ноала? – я все-таки хотел докопаться до сути. – Допустим, он вернул их душам память. Они что, за это так ему благодарны? И потом, откуда он знал, кого спасать от амнезии, а кого нет? Можно ведь нарваться на какого-нибудь качка, который во всех семидесяти пяти воплощениях был вегетарианцем, настоящим буддистом и букашки не обидел…

Ла Керт кивнул:

– Я не знаю, кто такой буддист, но вполне понимаю твой вопрос. Дело в том, что чужой демиург побывал в Нижнем мире будучи живым.

Динеш снова дернулся, будто его искра из костра обожгла:

– Невозможно! Грань могут пересечь только души!

– Да тебя послушать, все невозможно, – махнул я на него рукой. – Дай лучше рассказать человеку… то есть вэазару.

– Думаю, Ноалу удалось отправить свою душу вниз по оси, одновременно сохранив связь с телом, – пояснил Ла Керт, послав мне благодарный взгляд. – Демиург испил из колодца Памяти и побывал на краю Бездны. Там он нашел самых страшных грешников, одержимых жаждой разрушения и мести. Он обещал, что, когда они снова родятся в Среднем мире, то вспомнят все, если поклянутся служить ему. Через три года появился первый Помнящий…

– Но как же Дрокка? – прошептал Динеш, пялившийся на вампира белыми от ужаса глазами. – Она же правит Нижним миром. Как она могла такое допустить? И потом… откуда все это известно тебе?

Взгляд у Ла Керта стал виноватым, даже лиловый «ирокез» поник:

– От дракона Женетт. Госпожа уже в то время начала подыскивать себе преемника. Ноал казался таким невинным и в то же время полным желания вдохнуть в мир новую жизнь, внести перемены… Владычица не видела в его стремлении изучить миры Оси ничего дурного. Она попросила Дрокку оказать ему гостеприимство. Когда манипуляции Ноала с магией мертвых выплыли наружу, госпожа тот час же изгнала его, но было уже поздно.

Динеш зло пнул выпавшую из костра головешку:

– Вот так правительница у нас! Сначала маньяка Ноала хотела посадить нам на голову, потом это ходячее недоразумение…

Я вскинулся:

– Кого ты называешь недоразумением?! На себя-то посмотри, пилот без крыльев…

Если бы между нами не было огня, пальцы саттардца сомкнулись бы на моем горле. Парень метнулся в обход, но ловкая подножка Ла Керта уложила его носом в землю.

– Вот молодцы! Давайте, перегрызите друг другу глотки, как дикие звери, – в басе вампира зазвучали угрожающие нотки. – Пусть Машура никогда больше не увидит мать с отцом, пусть в Среднем мире разразится война, пусть Ноал вернется туда спасителем человечества, станет властелином и перекроит вселенную по-своему… Какая разница! Остановить-то его будет некому.

Динеш сел, потирая ушибленное колено:

– Вы что, правда считаете, что нам грозит война?

Ла Керт вздохнул:

– Боюсь, что так. Зачем иначе резня в Уштаде? Думаю, это провокация. Стефы будут во всем обвинять людей, люди – стефов. Давно и прочно установившийся мир придет к концу. Постепенно в конфликт втянутся и остальные расы… Теперь вы понимаете, – вэазар обвел нас взглядом внимательных черных глаз, – насколько важно как можно скорее вернуть дракону Женетт Торбук, чтобы она могла прислать в Средний мир нового преемника?

– Надеюсь, новый будет получше двух старых, – хмыкнул саттардец, игнорируя мой поднятый средний палец. – Кажется, ты говорил, что сможешь узнать, где исуркхи держат мою сестру?

Ла Керт кивнул:

– Надеюсь, смогу. У тебя, случайно, нет какой-нибудь ее вещи?

Динеш полез за пазуху и вытянул оттуда кожаный мешочек на шнурке.

– Вот. Тут прядь ее волос – с того времени, когда она косу отрезала, – голос его дрогнул. – Мать дала в дорогу. Думала, может, какой маг поможет Машуру разыскать…

Глаза вампира радостно сверкнули:

– Волосы – почти так же хорошо, как кровь. Отойдите от костра – мне нужны место и тишина.

Я забился в угол пещеры как можно дальше от Динеша. Вонища от горящих волос была жуткая. Пока Ла Керт колдовал, я старался дышать в рукав и думал о том, захотел ли бы я быть Помнящим. Если я правильно понял, умри я в этом мире, моя душа попадет в Нижний, а потом родится в новом теле, забыв прошлую жизнь, чтобы начать все с нуля. Хотел бы я забыть убитую мной кошку, Гену, школьные годы чудесные, бладхаундов, мертвые глаза женщины на ярмарке? Безусловно, хотел бы. Но ведь с ними я забуду и мать, Сашку, Вовку, полеты с Ветром Времени, Машуру… Стоп! А она-то как сюда вписывается? К тому же, скорее всего, даже если тот же Динеш или исуркхи наконец до меня дорвутся, то вездесущий ЭРАД явится по мою душу и в Нижний мир.

Если же переживу ночную операцию по освобождению заложницы, то сдохнуть мне светит в родном мире, где в реинкарнацию верят одни буддисты. Хм, может, мне тоже стоит побрить башку и переодеться в оранжевое? Хотя при моих-то грехах быть мне в новой жизни каким-нибудь облезлым котом… На этой оптимистической мысли я и провалился в сон.