23

Часа через три… Карей с Люком валялись на ковре в гостиной — оба хохотали, глядя и критически комментируя какой-то смешной мультик с планшета. Усадив куклу на поясницу Тиарнака-младшего и сама усевшись так, чтобы ножками упираться в его бок, Венди что-то тихонько, под нос себе, пела и раскачивала кукольные ручонки, кажется, представляя, что кукла дирижирует. Младшие сёстры сидели рядом с лежащими «мальчишками» и пытались заглушить хихиканье: очень уж детский мультик, по их мнению, смотрели эти двое, но, прислушиваясь к обсуждению мультяшных событий, не выдерживали сами и хохотали в голос.

Родители Коллумы сбежали в свою комнату от греха подальше, уже предполагая, что их примерно ожидает в недалёком будущем. Правда, Алекса знала, что в нужный момент всё равно оба спустятся, чтобы поддержать и её, и Карея.

Эмбер ушла на свидание, не выдержав напряжения в доме.

Алекса… Она дико завидовала Люку и младшим сёстрам, а ещё больше — Венди, которая, наверное, сразу приняла Карея как большого добродушного медведя, с которым можно делать что хочешь, а он будет послушно подчиняться. Она уже успела использовать парня не только как подставку под свою куклу, но и как личную подушку, вздремнув разок на ковре.

Но девушка держала себя в руках, хотя очень хотелось растянуться вместе со всеми на ковре и смеяться над глупым мультиком. Сидела она рядом, на диване, и продолжала плести очередной браслет для «своих» огневиков.

И вспоминала.

Только когда вся компания оказалась во второй палате отделения, Клеменс и директор больницы увидели лицо нового пациента. Алекса самолично подтвердила для Ферди, что здесь, в закрытой палате без света, он может ничего не опасаться, и парень с большой неохотой снял капюшон. Его лицо увидели лишь потому, что мужчины были сильными магами и просмотреть ауру для них не составляло труда. Знаменитого Ферди просто не узнали под маской сожжённого лица. Карею пришлось-таки в подробностях объяснять, кто этот огневик и почему его лицо в таком состоянии.

Поскольку в палату набилась вся компания, то всем же пятерым пришлось испытать настоящий шок: директор, сообразив все детали дела, очень осторожно сказал, что в больнице для магов давным-давно разработана методика постепенного выведения огневиков из состояния потери самоконтроля. Да, появление Алексы с её магической способностью быстро приводить пострадавших в порядок — это огромнейший дар судьбы для огневиков. Но, будь Ферди раньше помещён в их больницу, за эти-то три года он бы перестал нуждаться в абсолютной тьме для нормальной жизни. Лечение тянулось бы долго, но оно было бы.

Каково было состояние всех студентов после слов директора, стало ясным, когда за закрытыми ставнями больничных окон загрохотала новая гроза, а пол под ногами затрясся от непрерывного грома. Полностью осознав, что три года были потеряны, в сущности, впустую, Ферди, присевший на больничной койке, обречённо понурился. Злая от всех этих новостей Регина решительно села рядом и крепко обняла парня. Поняв, что сейчас начнёт самым откровенным образом реветь, Алекса ткнулась в плечо Карея. Его ладонь на её плече только и успокоила.

Глаза Алексы и сейчас наполнялись слезами, едва она вспоминала слова директора больницы… Ферди, благодаря помощи Алексы, по состоянию здоровья был теперь на уровне тех мужчин, которые помещались в соседней палате, то есть: если не расходовать свои личные силы самоконтроля на ярком свету, парень может жить в полутьме. Переговорив и с ним, и с первыми пациентами, Клеменс предложил Тиарнаку-старшему перебраться в полную палату.

Как ни странно, но Ферди, придя в себя после ошеломительного известия, немедленно согласился. Что стало причиной: просто ли желание порвать со слишком долгим одиночеством, с замкнутостью на своём плачевном положении, или внезапно проснувшаяся строптивость — неизвестно, но парень сразу перешёл в первую палату познакомиться с товарищами по несчастью.

И, кажется, для Ферди началом терапии стало уже первое знакомство с пациентами, страдающими от той же формы несчастья, что и у него. Правда, на всякий случай, парню предложили помнить о том, что, будет на то причина или желание, он всегда может перебраться во вторую палату, учитывая его вынужденно долгую привычку к одиночеству. Но, судя по тому, как он обрадовался при виде шахматной доски, вряд ли он будет часто уходить в пустую палату — с облегчением решила Алекса.

Из той же второй палаты перетащили для него кровать, а потом Регина сама попросила составить для него список нужных в больнице вещей, за которыми сможет сбегать сейчас же. В общем, из больницы компания возвращалась поредевшей на двоих.

… Алекса снова шмыгнула носом и часто-часто заморгала, стараясь удержать слёзы и не распускаться при младших. Снова подумалось о трёх годах добровольно-принудительного заключения Ферди… Если она так и будет сидеть на диване и вспоминать только грустное, она точно разнюнится. Отложив моток проволоки, девушка, подгоняемая этой важной причиной, поспешила присесть на пол, а потом улечься рядом со зрителями, опершись на локти. Люк оказался между нею и Кареем. Карей взглянул на Алексу поверх головы мальчишки и улыбнулся ей. Сразу стало легче.

Обрадованные младшие сёстры тут же сели ближе к сестре. А потом обиженно взвыли: мультик закончился!

— Фи, нашли из-за чего плакать! — небрежно сказала девушка и перевернулась на спину. — Ну-ка, вы мне лучше объясните, почему так поздно из магиши пришли?

— А нас сегодня после уроков оставили, — сказала Дэйзи.

— Нас — это кого?

— Нас — это нас, всех Коллумов, — важно сказал Люк.

— Та-ак, — зловеще протянула Алекса, краем глаза ухватывая, что Карей тоже растянулся на полу — причём с удовольствием вытягиваясь, а Люк ему немедленно начал подражать. — И за что вас оставили после уроков, Коллумы?

— Не за что! — заявила Джесмин. — А зачем! Приходили какие-то дяденьки и велели пожать им руки!

Карей и Алекса немедленно перевернулись и сели.

— Так-так, — сказала Алекса на правах хозяйки. — Ну-ка, расскажите, что и как происходило?

— Да нет, всё правильно, — задумчиво сказал парень. — У нас это тоже было. Когда у Ферди обнаружился дар огневика, меня тут же проверили.

— И кому что сказали? — встревоженно и в то же время с невольным интересом спросила Алекса, оглядывая младших.

— У меня будет особое расписание! — радостно сообщила Дэйзи. — И в обычной школе, и в магише!

И взрослые оторопело уставились на девочку, а потом переглянулись.

Нет, они знали, что после обследования Алексы пройдёт обязательная проверка младших детей Коллумов, но чтобы способность возвращать самоконтроль огневиков оказалась ещё у одной девочки!.. Алекса сообразила ещё одну вещь: обнаруженная вовремя способность Дэйзи будет гораздо сильней, чем у неё. Она, Алекса, уже сложилась как маг-целитель и свою способность развивать будет медленно. Зато девочка-подросток будет гораздо податливей занятиям, развивающим у неё врождённое целительство.

— Дэйзи, миленькая! Ура тебе! — вскрикнула Алекса.

Девочка сидела рядом, и старшая сестра просто повалила её на пол, затормошила хихикающую от удовольствия. Потом накинулись остальные поздравлять, а под шумок и пощекотать! Визг уже хохочущей Дэйзи, вопли Люка и смех остальных, барахтанье на ковре всех, включая визжащую от радости Венди!

Именно этот момент выбрали родители Тиарнаки, чтобы войти в гостиную — да ещё в сопровождении полицейских.

Карей держал под мышки Венди, чтобы она, сидя на его животе, не свалилась с него, а Люк деловито пытался устроиться головой на парне, цепляясь за его уже перекошенную, наполовину расстёгнутую рубашку, а ногами на животе Алексы, правда, тщетно, потому что младшие девочки старались схватиться за его дрыгающиеся ноги, чтобы стащить с уютного местечка. Гвалт, крики, смех до слёз!

Первой увидела нежданных, потрясённых происходящим гостей Алекса.

— Ребята, у нас гости! — быстро сказала она, и все затихли, смущённо поднимаясь с пола и поправляя на себе одежду. Правда, о младших не скажешь, чтобы они сильно испугались или хотя бы смутились. Отряхиваясь и приводя в порядок одежду, они, наоборот, с огромным любопытством смотрели на гостей.

Пока Люк звонко не сказал:

— Добрый вечер! А папу позвать?

Один из двух полицейских выдвинулся чуть вперёд и кивнул Карею:

— Господин Тиарнак? На вас в полицию представлено заявление. Вы обвиняетесь в похищении…

— Мам, ты сошла с ума? — ровно спросил, игнорируя полицейского, Карей. — Ферди двадцать шестой год. Какое похищение? Он сбежал! От тебя!

— То есть вы имеете представление о местонахождении вашего старшего брата? — гнул свою линию полицейский. — Или нам придётся обыскивать этот дом?

Младшие немедленно стали серьёзными. Люк без слов помчался на второй этаж — предупреждать родителей, а девочки быстро встали рядом с Алексой. Венди сама подошла к Карею и прижалась к его ноге, с любопытством глядя на пришельцев.

— Прекрати ломать комедию, Карей, — брезгливо сказала мадам Тиарнак. — Ты прекрасно понимаешь, что я желаю Ферди только счастья, в то время как ты портишь ему жизнь. Признайся, ведь это ты настроил брата против меня. А Ферди так любит свою мамочку! Карей! Где Ферди?

— Простите, — вмешался полицейский. — Но мне бы хотелось…

— Ферди в муниципальной больнице для магов, — сказал Карей, и полицейский осёкся. Парень оглянулся на него и спросил: — Вас наши родители предупредили, что Ферди может жить только в темноте? Что на свету он сразу вспыхивает и горит? Он хочет вылечиться, и мы отвезли его в больницу. Вот и всё. Эти сведения может подтвердить директор больницы.

Мужчина быстро взял себя в руки, судя по тому, как с его лица мгновенно пропало всякое выражение. Он спокойно и даже бесстрастно взглянул на родителей Тиарнаков.

— Это правда?

— Это не имеет никакого отношения к похищению! — резко сказала мадам Тиарнак. — Мальчика похитили против его воли!

— И мы требуем вмешательства полиции! — вступил в разговор отец Тиарнак. — Почему вы не начинаете делопроизводства? Наше заявление у вас! Мы сами привезли вас к похитителям. Вам только и остаётся…

— Добрый вечер. Что здесь происходит?

С лестницы спускались родители Коллумы.

Алекса чувствовала себя, как в каком-то дурном сне: родители Тиарнаки настаивали на обыске в доме Коллумов, Карей пытался доказать, что брат и в самом деле находится в больнице. Время от времени девушка взглядывала на отца Тиарнаков. Её поражало, что он стоит безмолвной уверенной статуей, отдав все вожжи ведения дела жене. Перепалка, в которой не только парню, но и полицейским не давали вставить и слова, продолжалась бесконечно. Одна-единственная женщина, совершенно самоуверенная и настроенная крайне враждебно, держала в кулаке всю ситуацию, не давая вставить слово даже полицейским!.. Наконец отцу Коллумов надоело, и он жёсткой ладонью, задубевшей от постоянных в последнее время работ с пилой, ударил по столу в гостиной, отчего все вздрогнули, а мадам Тиарнак изумлённо взглянула на него.

— Хватит! Пусть полицейские проверят наш дом! Так будет быстрей и легче! Мне не нравится вся эта свара! Господа полицейские, где ваши бумаги, чтобы я подписал добровольное разрешение на обыск прямо сейчас?

Родители Тиарнаки уставились на главу семейства Коллумов, сверля его злобными глазами. Но мадам больше не говорила. Спустя секунды после реплики хозяина дома она начала оценивающе осматривать помещение, словно прикидывая, куда могли спрятать старшего сына. Алекса вдруг подумала, что всё происходящее похоже на чёрную комедию. Смешно. До слёз… Помешкав немного, первый полицейский подал хозяину дома официальную бумагу, а второй вышел, чтобы найти соседей — понятых при обыске. Пока он отсутствовал, Алекса взяла себя в руки и, отступив к лестнице на второй этаж, позвонила Клеменсу. Не скрываясь от полицейского, который зорко наблюдал за всеми, она спросила:

— Господин Клеменс, Ферди у себя в палате?

— Да, Алекса. Он пока во второй палате, потому что с ним та девушка, Регина. Что случилось?

— Наш дом сейчас будут обыскивать, чтобы найти Ферди, — чётко выговорила девушка. — Здесь полиция и его родители.

— Так, Алекса, успокойся. Сейчас позвоню в мэрию, в отдел разрешения магических конфликтов. Они вышлют свою группу дознавателей. Да, Алекса, включи громкую связь, чтобы меня слышали полицейские и все присутствующие. — Следующие слова Клеменс произнёс с явной усмешкой: — А с дознавателями вышлют к вам и группу журналистов из столичной газеты. Им явно будет интересна вся эта захватывающая история с Ферди.

Родители Тиарнаки в панике взглянули на Карея, а потом переглянулись и заторопились выйти из дома Коллумов. Удивлённая — почему сначала они посмотрели на Карея? — Алекса сначала было хотела вдогонку спросить, почему они так торопятся. Кажется, полицейскому тоже не понравилось, что скандальные родители Ферди поспешили смыться с места происшествия. Он пожал плечами и спросил:

— Так вы, барышня, настаиваете, что искомый похищенный… простите — беглец, — находится в муниципальной больнице для магов?

— Да. Если вы успеете до закрытия приёмного покоя на ночь, то сами во всём убедитесь, — сказала Алекса, всё ещё державшая мобильный включенным.

Полицейский кивнул и тоже поспешил на выход, призывая по телефону напарника вернуться к служебной машине.

Оставшиеся в гостиной молча переглянулись. Карей вздохнул и поднял на руки Венди. Алекса посмотрела на мелко подрагивающий в своих руках мобильный и снова прижала трубку к уху:

— Господин Клеменс, они все ушли.

— То есть нам ожидать приезда в больницу целой делегации? — уточнил Клеменс.

— Скорее — нет, — громко сказал Карей. — Родители вряд ли захотят огласки.

— Что ж, тогда я, пожалуй, пойду подготовиться к встрече с полицейскими, — спокойно сказал Клеменс. — Алекса, будь добра успокоиться, чтобы завтра быть в форме.

— Хорошо, успокоюсь. До свидания, господин Клеменс.

После минуты молчания, в которой Венди тянулась ручками к люстре, а Карей пытался перехватить малышку поудобней, мама Коллумов сказала:

— Пойду-ка я готовить ужин. Девочки, кто мне поможет?

Сестрёнки оглянулись на Алексу. Та так близко стояла к Карею, что стало ясно: оба хотят поговорить. И девочки убежали следом за мамой, предварительно забрав Венди у Карея. Люк, которому пообещали горячего шоколада, вприпрыжку помчался за всеми, громко напоминая об обещанном, чтобы не забыли. Отец Коллум благожелательно улыбнулся дочери и её парню и ушёл в свой кабинет.

— Они же должны были догадаться, что могут вмешаться журналисты! — с недоумением сказала Алекса, вопросительно глядя на Карея. — И почему они так посмотрели на тебя, прежде чем уйти?

— Боюсь, что мой дар сыграл в этом отношении решающую роль, — задумчиво сказал Карей, обнимая девушку. — Судя по всему, некоторые элементы дела, которое они пытаются прорицать, начинают ускользать от них, когда я нахожусь в эпицентре события. Одна из причин, кстати, почему меня так легко выставили из дома… У них же специализация, а тут родной ребёнок делу мешает… Успокойся, Алекса. Клеменс прав. Тебе надо успокоиться. Ферди из больницы никто не вытащит. А в дом Коллумов теперь больше никто не придёт с претензиями.

«Они даже не удивились, — с горечью подумала Алекса, — они оба ничуть не удивились, увидев выгнанного сына в чужом доме. Неужели Тиарнакам до такой степени наплевать на Карея? — Она осторожно просунула руки под руками парня, прижалась щекой к его груди, чтобы не просто обнять его, но быть так близко, насколько это возможно. — Неужели такое может быть, чтобы родители смотрели на сына, как на чужого человека? Ишь, делу он мешает…»

А потом её вдруг заинтересовало вроде бы даже как постороннее. Она подняла голову и озадаченно спросила:

— А как же ты в игре? За тобой ведь гоняются, передают пасы. Но как?

— Игра — это всегда расчёт, — вздохнул Карей. — Там всегда прогнозируется всё в зависимости от рисунка игры. На тренировках тоже отрабатываем примерные ситуации. И потом, если команда сыгранная, все уже знают, чего можно примерно ожидать от своих. «Саламандры» чужих берут редко и только по одному. И ребята сразу входят в команду. Поэтому, например, Рэд и вписывается у нас легко, что его только одного учат все. Ну и… Потому мой дар и не имеет значения… Алекса, давай перед ужином посидим у тебя?

— А если у тебя? — предложила девушка. — Тебе надо обживать комнату. Так что чем чаще там бываем, тем легче тебе в ней будет.

Уже в комнате Карей вздохнул и сказал:

— Я не верил, что твои родители так спокойно воспримут меня в своём доме.

— Они доверяют мне, — пожала плечами Алекса и присела к нему на кровать. — Если я привела, то это серьёзно. Я вот что хочу сказать: у тебя ведь номер Регины есть? Позвони ей. Мне кажется, она ещё у Ферди? Как там у него?

Разговор был короток. Воздушница успела побегать по магазинам, закупая для Ферди самые необходимые для проживания в больнице предметы. Старший брат Карея успел пережить время острой тоски по дому, из-за чего едва не сбежал из больницы, но пациент, из самых молодых, вдруг начал вспоминать игры с участием Тиарнака-старшего и сумел заинтересовать парня своим анализом происходящего сейчас в современном баскетболе. Прямо сейчас Ферди играл в шахматы, а Регина «любовалась» им, как иронично выразилась сама воздушница.

Регину предупредили, что вскоре в больнице будут полицейские, и рассказали о нашествии старших Тиарнаков.

— Переживу, — сказала девушка, имея в виду, что, возможно, ей придётся пережить допрос. — Главное, что Ферди сидит и балдеет от шахмат. Я ж сказала, что он кабинетный!

Алекса слушала разговор, прислонившись к Карею. Когда он отложил в сторону мобильный и задумался, обняв её за талию, она спросила:

— Ты ведь наврал мне тогда, да? Про то, что не знаешь, почему Ферди перегорел?

— Врать не умею? — усмехнулся он, касаясь губами её волос.

— Умеешь. Только я попробовала представить, как всё происходило. Не думаю, что у Ферди произошло всё ни с того ни с сего. Ты сказал, что он сгорел на второй половине игры. Значит, что-то произошло на первой. Или между ними, в перерывах. Карей, не вредничай. Мне не только интересно, но и пригодится для работы с ним. Он ведь теперь официально будет моим пациентом!

— Я думал, ты уже сама догадалась, — пожал плечами Карей.

И рассказал.

Когда проводятся городские соревнования по огненному баскетболу, в раздевалку обычно запрещено допускать посторонних, а у баскетболистов-огневиков отбирают мобильные.

Но есть личности, которые умудряются передавать записки с техническими служащими. И одну такую записку передали Ферди.

Алекса слушала и будто видела всё воочию.

Карей сидел у шкафчиков, вытираясь полотенцами после быстрого душа. Оставалось ещё поменять промокшую от пота форму на сухую, благо большой перерыв. А там — третья четверть игры. Команда выигрывала, и все «саламандры» в раздевалке не могли просто разговаривать, а только кричали громко и радостно, постепенно остывая и готовясь к новому витку игры, которая должна закрепить успех.

Кто-то прошёл мимо — не в форме. Карей непроизвольно поднял глаза и увидел, как служащий повертел головой, явно кого-то разыскивая, и подошёл к старшему брату. Тот, разгорячённый, как и все, говорил слишком громко, обсуждая стратегию третьей четверти с тренером. Служащий терпеливо выждал, когда тренер отойдёт от баскетболиста, и протянул тому записку. Когда Ферди прочитал (служащий к тому времени исчез из раздевалки), он сморщился, словно куснул от кислого яблока.

Карей подошёл и кивнул.

— Что? От кого? Если не секрет…

— Какой секрет?.. — сердито пробормотал старший брат, глядя на бумагу с уже хорошо известным Карею мучительно-плачущим выражением на лице: «Ну не хочу-у!» — Мать. Пишет, что ждёт меня за дверями раздевалки.

— Не ходи, — посоветовал Карей. — Испортит настроение напрочь. Передай ответ с кем-нибудь, что тренер засёк записку и не выпускает. Пусть, если что-то срочное, снова напишет или выждет, пока игра закончится.

— А то ты не знаешь, — безнадёжно сказал Ферди. — Она сюда передаст мобильный и заставит говорить с нею. Нет, придётся идти. Сколько времени до выхода?

— Минуты две.

— Успею. Так даже лучше, что разговаривать долго не придётся.

— Зря, Ферди, — уже в спину брату сказал Карей.

Он постоял на месте, потом решил, что лучше на всякий случай ждать брата ближе к дверям раздевалки. Ферди вернулся быстрей, чем Карей ожидал. Наверное, прошло всего с полминуты, как дверь открылась, и Ферди, даже не прячась от укоризненных глаз заметившего его тренера, вошёл в помещение.

Лицо старшего брата было таким спокойным, что Карей заподозрил неладное.

— Что она сказала? — резко спросил он, идя за братом.

Тот направлялся к своему шкафчику. Ответил, не оборачиваясь:

— Отец нашёл знакомого, который помог забить для меня место в аспирантуре. Экзаменационные оценки роли играть не будут. Их слегка, если что, подправят.

Ферди остановился у своего шкафчика, но смотрел, словно забывшись и не понимая, что он вообще здесь делает… А Карей смотрел на его пальцы, которыми он зацепился за ручку шкафчика — и которые тряслись.

— Хочешь — попрошу тренера, чтобы дал успокоительное?

— Ты же знаешь, что нас на допинг будут проверять и после игры, — медленно и отстранённо сказал Ферди.

— Так то на допинг, а это наоборот.

— Лекарство быстро не действует.

— Хватит болтать. Время зря тратишь. На. У меня кое-что всегда с собой (он не стал говорить, что носит таблетки исключительно для Ферди). Вода есть? — И Карей протянул на ладони таблетку, одновременно шаря глазами по полкам братова шкафчика в поисках пластиковой бутылки с минералкой. Нашёл и передал Ферди.

Он заставил-таки старшего брата выпить таблетку успокоительного. «Радостное» известие матери заставило и Карея напрячься. Он ещё не знал, чем может грозить для брата состояние, когда тот собирает чувства внутри и держит, словно закипающую жидкость под плотно закрытой крышкой. О том, что брат может перегореть, Карей не задумывался. Никто из огневиков не верит в это, пока несчастье не происходит.

Выходя на баскетбольную площадку, Карей мельком отметил, что чёрные полотнища — спецпомощь для огневиков на самый опасный случай — лежат на привычном месте. Возможно, сыграли спящие гены двух родителей-прорицателей. Возможно — интуиция. Но, пока Карей следом за братом и ребятами обходил площадку, он всё поглядывал на них… Возможно, именно зацикленность Карея на предметах скорой помощи для огневиков и помогла Ферди выжить вообще.

Он вспыхнул плотным пламенем в первую же минуту игры. И, когда все бросились к нему сбивать с него огонь, Карей кинулся к полотнищам.