Да, здесь действительно проходило совещание. Только это было совещание подонков и гангстеров, и в неслыханных до сих пор масштабах. Теперь я представлял себе, о чем они совещались. Но хотел знать наверняка. Я вспомнил, что видел сегодня утром в баре своего знакомого — Арчи Краузе. Может быть, он мне что-нибудь скажет. Зная его, я был уверен, что ничего он так не делает, как расплатиться со мной. Его обвиняли в убийстве, и я доказал его невиновность. Не потому, что хотел ему помочь, а потому, что хотел разоблачить истинного убийцу. И мне это удалось; Арчи никогда не забывал этого. Мало кто забыл бы, но уж мошенник — никогда.

Минут пятнадцать я бродил по территории отеля и, наконец, в вестибюле увидел Краузе. К сожалению, еще раньше я увидел посыльного, который явно следил за мной. Поэтому я как бы случайно прошел мимо Арчи и, почти не разжимая губ, сказал:

— Встретимся в баре, Арчи.

Потом вышел к фасаду главного здания, постоял там минуту, вернулся и почти столкнулся со своим посыльным.

Слава богу, это был не Винченте Торелли. Я сказал:

— Что вы из себя изображаете? Следопыта? Держитесь от меня подальше, приятель. Я итак уже имел из-за вас кучу неприятностей.

Я прошел мимо него, миновал бассейн и вошел в бар. Арчи сидел на высоком табурете у стойки, Я примостился на другом, рядом с ним, попросил у бармена стакан «бурбона» и бутылку минеральной воды. Между глотками я объяснил Арчи, что именно меня интересует, и он, хотя и не горел желанием высказаться, выложил мне все, что знал, во многом подтверждая мои подозрения.

Несколько минут мы спокойно разговаривали, потом я сказал:

— Значит, это совещание не имеет отношения к большой затее Стрелка— его плану шантажа?

— Только косвенное, но вы видите, как здорово этот план сюда вплетается

— Да. Тончайшая работа. Из всех, с какими я когда-либо сталкивался.

— Вы же знаете Стрелка?!

— Еще бы,— сказал я. И подумал, что бы, интересно, почувствовал Арчи, если бы узнал о смерти Стрелка. Ведь он знал его лично. Заказав еще двойную порцию «бурбона», я спросил: — Арчи, а что он записал на магнитофонную ленту? Совещание каких-то членов профсоюза?

— Да, человек пяти-шести. Довольно крупные деятели, и они не могли допустить, чтобы их планы стали известны. Эта запись— настоящий рычаг. По крайней мере, я так слышал. Я ни разу не видел ни одного из этих материалов, как вы понимаете.

— Угу.

Что-то зажужжало у меня в мозгу, разрозненные факты стали связываться друг с другом, и я уже видел, во что может вылиться все в целом. Вполне вероятно, что для меня лично это закончится смертью. Но я подавил это жужжание и мысленно отправился дальше, вперед. Возможно, сейчас я смогу заронить в голову Арчи одну мысль, которая позже даст мне важные результаты.

Я отхлебнул из стакана, поставил его на стойку и сказал:.

— Арчи, похоже, Стрелок собрал все эти порочащие Джо документы, чтобы явиться сюда и доказать их Торелли. Ведь это дало бы ему преимущество перед Торелли, верно?

— Это было бы здорово, Скотт. То, что собрал Стрелок, заложит основу всей программы.

— Угу.

Эта программа беспокоила меня теперь даже больше, чем затруднения моего клиента. Арчи изложил мне почти всю подоплеку совещания на «Вилле аль Кар». Я переключился на более конкретную проблему и сказал:

— Отличную работу проделал Стрелок, если она на уровне.

Он нахмурился.

— Что вы хотите этим сказать?

— Ничего обидного, Арчи. Вы сами знаете ловкачей высшего — действительно высшего —класса. Их можно сосчитать по пальцам. Кажется, сейчас к ним можно причислить и Стрелка. Пожалуй, он как раз тот человек, который мог бы попытаться обскакать Торелли.

Арчи круто развернулся на своем табурете и уставился на меня.

— Обскакать Торелли? Ну, вы даете! Даже Стрелок не пошел бы на такое!— А почему бы нет? Разве он не мог бы собрать кучу материалов, как уже сделал с Джо? Пустить какие-нибудь слухи и заставить Торелли попотеть, как любого другого? Конечно, его могли бы убить, но, если нет, он мог бы извлечь из этого миллионы.

Арчи нахмурился и закусил губу. Потом тихо сказал:

— Тогда бы он действительно установил рекорд, каких еще никто никогда не добивался.

Я спустил на тормозах.

— Ну, это так, просто мои домыслы. Сомневаюсь, чтобы Стрелок пошел на это. Вы могли бы порасспросить, поразведать, не знает ли кто-нибудь чего-то в этом роде. Здесь есть кое-кто из его дружков.— Я усмехнулся.— Попади они в зависимость от Стрелка, Торелли наверняка убрал бы его. Торелли ведь не какой-нибудь заурядный мошенник, у него большая власть.

Арчи покрутил за щекой языком, размышляя над тем, что я сказал.

— Ну, ладно,—сказал яг— Спасибо, Арчи.— Я допил свой «бурбон».

Он спросил:

— Скотт, теперь мы квиты? Верно?

— Да.

Арчи занялся своим стаканом.

— Один вопрос, если не возражаете,— сказал я.— Арчи, кто этот урод, вон там, в конце стойки? Он ходит за мной, как собака. Ему даже наплевать, замечаю я его или нет..

Арчи посмотрел в ту сторону, потом на меня, мрачно хмурясь.

— Если он висит у вас на хвосте, лучше отделаться от него. Черт возьми, неужели вы не знаете, что это Джокер?

Я даже не поблагодарил его. Выбравшись из бара, я рванул прямо в свой номер и запер дверь на задвижку.

Я много слышал о Джокере, но не знал его в лицо. Мне известна масса горилл по их именам, делам и отвратительным характеристикам, но никогда я не видел их лично, ибо большинство типов, с которыми мне приходится сталкиваться, принадлежат к калифорнийской разновидности. Этим Джокером на самом деле был Абель Самюэлс, дробитель черепов из Чикаго, получивший свое прозвище потому, что выглядел далеко не забавным, а еще потому, что имел неодолимую склонность к практическим шуткам. Перед тем как убить кого-нибудь, он всегда разыгрывал над жертвой какую-нибудь шутку. Мальчики из его ближайшего окружения говорили о нем, что он просто чудо. Жертвы ничего не говорили. Он был то в почете, то в немилости у своих преступников-боссов, ибо, будучи выносливым, эффективным и смертоносным, он, как большинство проповедников практической шутки, умом не отличался и, восхищаясь собственными проделками, часто передергивал. Например, выбивал зубы тому, кого предстояло допрашивать, и тому подобное.

Главная беда Джокера состояла в том, что он, раболепствуя перед своими боссами, не питал уважения ни к каким законам, считая — правильно или ошибочно,— что ему все сойдет с рук. Может быть, и правильно. Я помнил, что именно он убил Арта Фляя, лос-анджелесского букмекера, на весенних скачках в Лос-Анджелесе. Десять человек видели, как он его застрелил, и только один из них, хотя и трепеща, выступил против него свидетелем на суде. Джокер сумел отбиться от обвинения. Три месяца спустя мужественный свидетель умер в собственной постели, он истек кровью от ран. Джокер был также близким другом Джорджа Мэдисона.

Я подошел к бюро и вынул из ящика свой курносый «кольт». Я не думал, что в этом городе меня неизбежно ожидает смерть, но все-таки вложил шестой патрон в пустую камеру, которую обычно держу на предохранителе. Правда, я рисковал выстрелить себе в руку, но в сравнении с другим это было не страшно.

Я надел тропический светло-голубой костюм, пеструю спортивную рубашку, яркие носки и сверкающие туфли. Лег на кровать и стал думать о том, во что я встрял. Это было что-то огромное, огромнейшее.

Фактически это было два или даже три дела, объединенные в одно. Шантаж, предпринятый Стрелком по отношению к моему клиенту Джо, составлял одно дело. Совещание гангстеров в Акапулько было вторым. И хотя они возникли независимо друг от друга, между собой они сочетались и в чем-то совпадали.

Я еще раньше знал, что Стрелок, напугав до смерти Джо, отправился в Акапулько. А когда я приехал сюда, то увидел всех этих крупных дельцов преступного мира здесь. Сначала я решил, что они собрались из-за папки с материалами, которую везет Стрелок. Эта идея, однако, показалась мне не очень убедительной, потому что, даже учитывая все значение моего клиента и его профсоюза, трудно было предположить, что только из-за Джо может завариться такая каша. По крайней мере, из-за Джо как личности. Это было маловероятно.

Теперь я узнал, что Джо и направленный против него шантаж не имели никакого отношения к созыву этого преступного сброда. Джо был лишь Одной частицей всеобъемлющей схемы, притом частицей, которую в Поисках крупного деятеля придумал и нашел сам Стрелок. Совещание же в Акапулько и то, ради чего они все собрались, было запланированно задолго до того, как Стрелок — или любой другой — задумал шантажировать Джо.

Это совещание отборных преступников преследовало только одну Цель, но столь огромную и дерзкую, что становилось страшно:  завоевание и захват преступным миром всех Профсоюзов в Соединенных Штатах! А самой крупной приманкой среди них был профсоюз, которым руководил Джо.

Когда Арчи сказал мне о цели этого совещания, я чуть не свалился с табурета. По подумав немного над этим, удивился, почему это не случилось раньше. Американские профсоюзы теперь настолько могущественны, что стали приманкой не только для политических боссов, но и для гангстеров, для любого деятеля любой группы, которая жаждала власти. Люди, контролирующие национальные профсоюзы, контролируют также национальную индустрию и, в некотором смысле, саму нацию.

Я знал, что в прошлом рэкетиры подчинили себе многие союзы и что то же происходит и теперь. Но это совещание было заключительным шагом в планировании интенсивной и целенаправленной кампании по упрочению уже существующего положения и устремлению вверх — к полному и тотальному контролю над всеми американскими профсоюзами. И это послужило достаточно важной причиной для Винченте Торелли, заставившей его приплыть из Италии и возглавить совещание. Он должен был лично руководить операциями, но поскольку въезд в США ему был запрещен, то из-за близости Акапулько местом общей встречи был избран этот город.  .

Вот таким было положение, когда на сцене появились Джо и Стрелок.

Торелли и другие гангстерские боссы разработали первоначальные планы. Была назначена дата совещания в Акапулько, и первые слухи просочились. Стрелок просто опередил остальных мошенников и начал раскапывать грязь вокруг моего клиента. Его жертвой мог стать не обязательно Джо, а любой другой профсоюзный лидер в Америке. Но Джо был одним из самых крупных, и главное — уязвим.

Чем больше я об этом думал, тем больше росла во мне уверенность в том, что Торелли и его люди, собравшиеся здесь, имеют немало шансов получить то, чего хотят. А если бы. они это получили, то смогли бы иметь и деньги, и власть, и собственных полицейских и политиков, и даже собственного Президента. Возможно, такого, как тот сенатор, что сейчас заседал вместе с ними.

Мне и раньше это дело казалось значительным. Но сейчас я твердо знал, что оно, конечно, самое серьезное из всех, какие мне когда-либо приходилось и, может быть, еще придется расследовать.

Теперь легко понять все значение собранных Стрелком документов, перехватить которые — моя непосредственная задача. Личный шантаж Стрелком Джо не представлял бы важности, кроме как для самого Стрелка, будь он просто охотником за долларами. Но если бы гангстерам удалось наложить на Джо свою лапу, то в их руках оказалась бы важная отрасль индустрии, которую представлял Джо. Истинное значение этого шантажа заключалось не в том, что он повредил бы карьере Джо, а в том, что, стараясь избежать скандальной огласки, он тайно передал бы профсоюз гангстерам.

Конечно, он не мог бы буквально «передать» его, как передают дом или небольшое предприятие. Но он мог, пользуясь своим влиянием, проследить, чтобы гангстеры заняли важные, ключевые посты в профсоюзе. А для этого не нужно много людей — достаточно нескольких человек, получивших большую власть.

Имея порочащие Джо документы, Торелли мог на протяжении полугода или года спокойно и незаметно захватить фактический контроль над этим профсоюзом. И это было бы лишь одним шагом в грандиозном плане Торелли.

Я скатился с кровати. Я пролежал, размышляя, более получаса. Было 15.30 дня. Хватит думать о том, что может случиться в результате этого совещания в Акапулько, надо сосредоточиться на своей прямой цели: захватить папку с документами. Мало того, что в руках Торелли они стали бы рычагом, который помог бы ему перевернуть все в профсоюзе Джо, в этом была угроза и другим профсоюзам и их лидерам. Кроме того, в папке был секретный документ, связанный так или иначе с военным министерством.

Я пересмотрел свое расписание на этот день. Вначале я наметил встречу с Глорией, чтобы вместе подумать, не смогу ли я все-таки ей чем-нибудь помочь, а заодно узнать, не слышала ли она чего-нибудь интересного от своих друзей-гангстеров и не собирается ли Джордж меня пристрелить. Но теперь, при том, как складываются дела, мне показалось,, что лучше на время исчезнуть отсюда, раскопать какую-нибудь нору, которую никто не будет знать, кроме меня, и скрыться в ней, а оттуда позвонить в два места — так, чтобы меня никто не подслушал: в ФБР и моему клиенту.

Я вышел из номера и плотно закрыл дверь. Запереть ее я не мог, потому что еще утром оставил ключ на доске дежурного. Я направился по дорожке к выходу и вдруг вспомнил, что Торелли советовал мне не покидать отель. Вспомнил я об этом, увидев, что, поджидая меня, на углу патио торчал Джокер.