Максин закончила сушить свои волосы и обернула полотенце вокруг талии.

— Мы сможем поговорить наверху, там будет удобнее,— небрежно проговорила она.— Мне нужно выпить чего-нибудь. Джонатан всегда так действует на меня! А на самом деле, какова она, эта его танцовщица?

— Она брюнетка, хорошо сложена.

— С большой грудью? Такой, что тянет ее вниз?

Максин торжествующе улыбнулась, когда я подтвердил ее предположение.

— Я уже вам говорила, все они похожи на его няню. Мне бы хотелось знать, что Джонатан собирается делать?

Мы прошли в холл и в стеклянном лифте поднялись на третий этаж. Я последовал за ней в ее комнату. Обе гигантские египетские кошки, несущие стражу около кровати, равнодушно смотрели, как она освобождалась от своего полотенца.

— Бар — там.— Кивком головы она указала мне в глубину комнаты.— Приготовьте нам выпить. Мне — шотландский виски, и покрепче.

Некоторое время я занимался поисками льда и приготовлением напитков, выбрав самую лучшую марку виски. Держа в каждой руке по стакану, я повернулся. Совершенно голая, она стояла спиной к туалету, старательно расчесывая волосы. Сочная полнота ее грудей с розоватыми кончиками полностью очаровала меня.

— Вы слишком быстро справились с приготовлением напитков,— проговорила она с горловым смехом.— Я успела. облачиться только в свои духи.

Небрежным жестом она положила щетку и взяла с кресла черное домашнее платье. Потом прибавила:

— Что бы сказал мой братец, если бы увидел нас сейчас?

— Он сказал бы: «Вот сестренка, которая надевает это»,— ответил я, указывая на халат.

Сжав губы, Максин поспешно накинула халат, тщательно завязала пояс и чуть ли не вырвала у меня из рук стакан.

— Думаю, это простая ассоциация,— любезно сказал я,— но Фремонт похож на серую амбру. Стал, без сомнения, мускусный олень.— Джонатан мог бы быть канадским бобром, а вы...

— Циветта? — вмешалась она.

— Или какая-нибудь цветочная эссенция. Нежная, без запаха, но совершенно синтетическая.

Она сделала большой глоток и посмотрела на меня поверх стакана.

— Вы не считаете меня привлекательной, Дэнни?

— Я никогда не занимаюсь любовью с клиентами, пока не получу от них чек,— ответил я.— Вы хотите узнать о ходе моего расследования?

— Безусловно.

Ее глаза приняли мечтательное выражение, но не я, естественно, был объектом ее грез.

— Синди Бикерс сказала мне, что Джонатан не покрывал ее ни золотом, ни деньгами. Он оплачивал ее квартиру, вот и все.

— Ха! — воскликнула она, глядя в потолок.— Она также сказала вам, что была девственницей, не гак ли?

— Лео Стал думает, что ваша непохожесть вас и соединила. Два человека, которые видятся каждый день, и потом — одна безумная ночь... Я чуть не плакал. Был страшно растроган..

— Вы разговаривали с мамашей Малон,— со значением проговорила она,— Из-за этого убранства она считает меня сообщницей сатаны, хотя я и не поедаю младенцев, все же я колдую, чтобы соблазнить мужчин.

— Урсула Озен произвела на меня впечатление славной девочки, правда, немного со странностями,— неумолимо продолжал я.— И у меня еще не было возможности повидать Слессора.

— Слессора? — спросила она, поднимая брови.— Это что еще за тип?

— Кто-то говорил мне о нем как о вашем случайном любовнике,— беззастенчиво лгал я.

— У меня никогда не было случайного любовника, и я не знаю никакого Слессора,— уверяла она меня с великолепным безразличием.— Лучше скажите, узнали ли вы другие, дополнительные сведения, разговаривая с людьми? Я имею в виду какие-нибудь небольшие факты, которые помогут нам найти того, кто украл мою формулу?

— По одной гипотезе — это были вы... Больше всего на свете вы хотите помешать вашему брату занять директорское кресло. И вы делаете все возможное, чтобы повесить эту кражу на его шею. Я подозреваю, что в завещании вашего отца есть некоторые юридические моменты, которые могут запретить Джонатану возглавить фирму в случае, если он не будет этого достоин. Например, если он будет осужден за какой-нибудь проступок, разве не так?

— Это действительно так,— пробормотала она.— И что вы думаете об этой гипотезе, Дэнни?

— Я нахожу ее приемлемой. Вы прекрасно могли бы вступить в связь и с Фремонтом, и со Сталом, чтобы быть уверенной в их помощи при осуществлении задуманного. Хотя... если бы вы были в сговоре с Фремонтом, то вряд ли потеряли бы столько денег из-за этих духов, а?

— Если когда-нибудь вам надоест играть в детектива, Дэнни, я сделаю вас шефом бюро рекламы. Парфюмерная индустрия поднялась бы на высоту.

— Знаете, Максин, в этом деле столько особенностей, что у меня возникает такое ощущение, будто я погружаюсь в массу желатина,— сказал я.— Нет ничего твердого: чем глубже проникаешь, тем становится мягче. Найдите того, кто украл мою формулу, сказали вы. А я уж теперь и не знаю, действительно ли этот проклятый кусок бумаги был у вас украден. Не уверен в этом. Может, вы сами передали его Фремонту, следуя ранее намеченному плану и надеясь таким образом избавиться от Джонатана?

— А я еще думала, что ничего не понимаю! — ироническим тоном воскликнула она.— Все эти ваши измышления лишь доказывают мое предположение, что вы, с вашими жалкими крохами ума, никогда не сможете претендовать на вознаграждение в пять тысяч долларов.

Я не стал это оспаривать, считая, что, возможно, она и права.

— А что связывает вас и Фремонта? — спросил я.

— Дельный вопрос.

Она поднесла стакан к губам и отпила.

— Производство духов интересовало меня с детства. Моя мать умерла, давая жизнь Джонатану... бедная! Ради такого ничтожества! Это очень сблизило меня с моим отцом. Он любил брать меня с собой в контору, когда я была еще совсем маленькой. Позже я познакомилась с фабрикой и лабораторией. Во время каникул даже работала там. Чарли Фремонт тогда руководил лабораторией и был главным химиком. Когда мне исполнилось восемнадцать лет, я была полна иллюзий, и он казался мне богом. Однажды летом, во время каникул, он сказал мне, что собирается работать допоздна над новым составом и что, если я хочу, то могу остаться и помочь ему. Я едва не сошла с ума от радости! Большой человек предлагал мне быть его ассистенткой! «Новый состав» — это была, конечно, я. Но для меня существовали только духи, они увлекали и интересовали меня, а не любовь. И мне никогда не могло прийти в голову, что его сердце может биться ради чего-то иного, кроме серой амбры.— Она вздохнула и продолжала с циничной улыбкой: — Такая романтическая обстановка, и я была застигнута врасплох. Никого, кроме нас двоих... и даже пол лаборатории не казался мне жестким. Я еще даже' не понимала, что происходит и что же это он делает со мной! Потом я, конечно, вообразила, что он до сумасшествия влюблен в меня... Мне казалось, что ни один мужчина не может сделать такого с девушкой, если не собирается жениться на ней! А следующий день принес жестокое разочарование— он холодно отверг меня. Для меня настал тяжелый период, долгий период адаптации. Два года спустя умер отец, оставив все дело мне. Мне исполнился только двадцать один год. День, когда я заняла свое кресло в конторе, для многих стал днем смеха. Лео Стал был тогда ассистентом Чарли, и первое, что я сделала, это поменяла их местами. Потом я с -большой радостью сократила жалованье Чарли! И он ушел от нас, чтобы организовать свое дело. Я увидела его лишь пять лет спустя в Чикаго, на одном из конгрессов. Он предложил мне забыть прошлое, два или три раза приглашал меня в ресторан. Потом наши отношения резко изменились, и я снова не устояла перед ним! Все шло настолько хорошо, что я готова была выйти за него замуж. Он предложил слить два наших предприятия и аргументировал это такими вескими доводами, что я решила — он прав. Я рассказала ему о новой формуле, над которой работал Лео Стал и которая уже была в стадии завершения. Тогда Чарли разработал основной план слияния производств. Когда же я изучила его, то поняла, что не я была ему нужна, а предприятие. Но если бы даже сегодня,— пробормотала она с горькой усмешкой,— он неожиданно вошел, я не знаю: не возникло бы у меня снова ощущение пустоты в желудке, как это было со мной десять лет тому назад, когда я увидела его в первый раз.

— Хотите, я кое-что скажу вам? — осторожно спросил я.— Так вот, мне кажется, что по отношению к Фремонту у вас сложился и мучает тот же комплекс чувств, какой возник, по вашему мнению, у вашего брата по отношению к женщинам определенного типа.

Ее лицо покраснело, и я вовремя наклонился, избежав удара стаканом, который пролетел над моей головой и разбился о стену..

— Ах, вы!..

Она захлебнулась в молчаливой злобе.

Послышался мелодичный звонок серебряного телефона, стоявшего на письменном столе. Она сильно зажмурила глаза, сжала кулаки и подавила злость прежде, чем подошла к телефону.

— Максин Лорд,— проговорила она твердым и уверенным тоном. Немного послушав, она резко повернулась ко мне.

— Это Джонатан, он хочет поговорить с вами.

Я взял трубку.

— Бойд.

— Это не телефонный разговор,— напряженным голосом проговорил он.— Я у Синди. Приезжайте немедленно, Бойд!

И он повесил трубку.

— Что он хотел?

Она стояла позади меня и сердито смотрела мне в спину.

— Рассказать мне про свою жизнь,— ответил я.— А может, и про вашу.

— Моя жизнь? Вы только что услышали про нее!

— Не из тех уст! — Теперь я злорадно улыбнулся.— Возможно, самое лучшее вы упустили!

Лазурные глаза стали ледяными.

— Вы больше не работаете на меня, Бойд,— резко отчеканила она.— С настоящего момента. Завтра утром я отправлю вам чек, чтобы оплатить ваши расходы на такси, вы согласны? Я хочу сказать: потраченное вами время ничего не стоит.

— Итак, Максин, между нами все кончено? — пробормотал я дрожащим голосом.— Не могу удержаться и не задать себе вопроса: когда через десять лет я снова увижу вас, буду ли я испытывать такую же дрожь в желудке, как сейчас, когда вижу вас?

— Негодяй!—схватив щетку для волос, она запустила ее так энергично, что та пролетела в пятидесяти сантиметрах от моей головы.— Убирайтесь! Я заставлю вас заплатить за это! Я!..

Следующий предмет был брошен с большей точностью, и я вынужден был слегка наклониться, чтобы толстый флакон с духами не разбился об меня.

Я подумал, что мне пора убираться, пока она не начала кидать в меня своими египетскими кошками, и, наверное, установил рекорд скорости, добежав до лестницы. Выскочив за дверь, я понял, что обладаю даром пророчества.

На улице мне- пришлось потратить десять минут на поиски такси. Джонатан Лорд открыл дверь квартиры

Синди после первого же звонка, схватил меня за отвороты пиджака и потащил внутрь.

— Что вы с ней сделали? — задушенным голосом спросил он.— Если вы мне не скажете, где она, я убью вас!

— Спокойнее,— проворчал я, освобождаясь от него.

— Все шло хорошо до тех пор, пока Максин не наняла вас! Где она? Что вы с ней сделали?

В его глазах светилась ненависть.

— Если бы я был повинен в ее исчезновении, разве я сказал бы вам, что она собиралась вам звонить? — ответил я, пытаясь образумить его.— Разве я был бы здесь?

— Я... я не знаю,— пробормотал он, разводя руками.— Не знаю, что и думать, но с ней что-то случилось, Бойд. От Максин я направился прямо сюда, но ее не оказалось дома! Если вы сказали правду и она действительно хотела повидаться со мной, то для этого она могла пойти только в одно место: ко мне домой. С тех пор как я пришел сюда, я звонил домой пять раз, но никто не отвечал, значит, ее там нет. Вряд ли у нее возникло внезапное желание пойти прогуляться: ведь сейчас час ночи! И идет снег!

— Когда я уходил от нее, она выглядела очень обеспокоенной,— сказал я, не раскрывая всего.— Она мне сказала, что ей необходимо очень серьезно поговорить с вами. Может, она позвонила вам и, так как вас не было, передумала? Может, она решила, что ей необходимо некоторое время на размышления? Может, она уехала на день или два к неизвестным вам друзьям, чтобы успокоиться и потом поговорить с вами?

— Какая такая проблема может быть у нее? — проворчал он.— Мы любим друг друга и собираемся пожениться сразу же после дня моего рождения. Что для нее может быть более важным? Почему она убегает от меня? О чем подумать?

— Не знаю. А может быть, она оставила вам записку?

— Я думал об этом,— сухо ответил он.— Здесь нет ни одного слова. Я уже повсюду искал.

— А вы не знаете, к кому она могла пойти?

— У Синди в Манхеттене нет друзей. Она уроженка Детройта и, когда я познакомился с ней, работала в Джерси-Сити.

— Да, она упоминала об этом,— сказал я, переходя на опасную тему.— Кабаре принадлежало некоему Слессору, так?

— Дон Слессор, да. Но она не могла отправиться туда в такое время.

— Может быть, у него есть квартира в Манхеттене?

— Боже мой! Для чего бы ей понадобилось отправиться к нему? — простонал он.

— Чтобы иметь возможность подумать вдалеке от вас,— предположил я кротким голосом — А Слессор, может, единственный человек, которого она знает в Манхеттене, способный приютить ее, не причиняя неприятностей и не задавая лишних вопросов.

Он на несколько секунд погрузился в размышления.

— Где же я познакомился с ним?.. А, вспоминаю! Это было в выставочном зале. Максин требовала, чтобы я изучил производство, и заставила меня подниматься с самого низа служебной лестницы. Он тогда еще сказал, что всегда покупает наши духи для девушек своего кабаре, потому что у нас первоклассная продукция! — Тень улыбки промелькнула на его губах.— Господи! Самый что ни на есть рафинированный тип, этот Дон Слессор. Я никогда до этого не был знаком ни с одним хозяином кабаре, ни со стриптизом. Тогда, в тот день, я пригласил его пообедать, а потом он, в свою очередь, пригласил меня на представление. И вот там-то я познакомился с Синди...— Он с возбужденным видом щелкнул пальцами...— В тот вечер он собирался ехать куда-то ночевать, но это не была квартира. Мы немало выпили, и я подвез его на такси куда-то в Гринвич-Вилледж. Потом я вернулся к себе домой.-- Его лоб наморщился, напоминая волнистый картон.— Это было кабаре, и он был владельцем его! Он мне сказал, что оно не бог весть сколько приносит, но, тем не менее, обходится дешевле, чем наем апартаментов!

— Это кабаре, как оно . называлось? — с надеждой спросил я.

— «Блю Леди»?.. Нет... это кабаре в Джерси. Но там тоже было что-то голубое... «Блю Долли»! Это точно!

— Ладно, я съезжу и посмотрю, там ли она,— сказал я.

— Мы поедем,— сердито поправил он.

— Если она там, то наверняка сказала Слессору, что пока не хочет вас видеть, так что вы все равно ничего не узнаете,— заметил я.— Меня же, наоборот, он совершенно не знает, так что у меня есть преимущество перед вами. Может быть, я скажу ему, что я старый друг Синди из Детройта, или что-нибудь в этом роде. Что бы ни случилось, если она там, я найду ее, это я твердо обещаю.

— Мне не слишком-то нравится ваша затея, но, возможно, вы правы.— Он бросил на меня злобный взгляд.— Позвоните мне, как только узнаете что-нибудь о ней, ладно?

— Обещаю. Сюда?

— А куда вы хотите, чтобы я пошел? — взорвался он.— Возможно, мы оба ошибаемся, и, если это так, она может с минуты на минуту вернуться.

— Согласен. Я позвоню сразу же, как только узнаю что-либо путное. А вы в ожидании не слишком-то кипятитесь. Хорошо?

— Скажите пожалуйста! Ведь вам наплевать! Ведь это не ваша подружка,

Я взял такси, решив сначала заехать к себе домой. Поднявшись в квартиру и удобно пристроив под левой подмышкой револьвер 38-го калибра, я вернулся к машине и попросил шофера отвезти меня в городское кабаре «Блю Долли».

Он повернулся и долго и внимательно смотрел на меня.

— Так, так... Спросите меня еще, не знаю ли я одну куколку по имени Смит, которая живет около Риверсайда,— проворчал он.— Нет, вы только представьте себе! Сколько в городе кабаре? И половина из них закрывается через два дня после открытия!

— Ну и что ж! Поищем!

— Но ведь это невозможно! Это займет всю ночь!

— Продолжайте спорить, и мы простоим всю ночь здесь,— ответил я.

Он с безнадежным видом пожал плечами, и мы поехали. Я подумал, что такой славный парень имеет право на хорошие чаевые, и к черту экономию! Остановившись на первый же красный свет, он повернулся и с мрачным видом опять осмотрел меня.

— Я знаю парочку мышек по фамилии Смит, которые живут на Бронксе,— поделился он со мной хриплым шепотом.— Если вы теперь спросите меня, знаю ли я «бар» в городе, который называется «Блю Долли», я мог бы привезти вас прямо туда.

— Теперь вы надоедаете мне вашими двумя мышками из Бронкса,— вздохнул я.— Так вот: алкоголь во всех случаях жизни идет впереди любви. Пусть будет бар!

Он недовольно зажмурился.

— Вы, должно быть, старше, чем кажетесь на первый взгляд.

Минут через двадцать он довез меня до угла какой-то улицы и остановился перед дверью, освещенной голубым мерцающим неоновым светом. На мой взгляд, это была вывеска «Блю Долли». Так же мерцала фигура обнаженной девушки. Я простился с парнем, прибавил ему щедрые чаевые и вошел в заведение. На восьми ступеньках, ведущих в подвал, был постлан ковер, уже потертый, а тяжелые портьеры видели лучшие времена, вероятно, еще при династии Тангов. Девушка из гардероба с недовольным видом взяла у меня пальто и предоставила самому себе..:

Зал казался очень просторным, но трудно было быть уверенным в этом, так как голубое мерцание не давало возможности рассмотреть все. Сделав несколько неуверенных шагов, я остановился и стал моргать в этом полумраке. Наконец передо мной появилась официантка. В ее светлых пышных волосах был голубой бант, одежда состояла из голубого корсажа и обтягивающей голубой юбки, а обувь невозможно было рассмотреть в темноте.

— Столик на одного? — прогнусавила она.

Вероятно, ей нужно было вырезать миндалины, а возможно, слишком много страданий ей причиняли ее мозоли.

— Спасибо,— пробормотал я.

И последовал за ней вдоль целой серии альковов. Мне показалось, что я видел бородатого типа, разговаривающего с усатой женщиной, хотя это могло быть и следствием плохого освещения. Большая компания провинциалов прилагала огромные усилия, стремясь повеселиться, чтобы потом, вернувшись домой, было что вспомнить. Официантка завела меня в свободный альков и спросила, что я буду пить. Я заказал шотландский виски, и она исчезла в голубом сумраке. Довольно быстро девушка вернулась и, непринужденно потершись бедром о мое плечо, поставила стакан на стол.

— Меня зовут Жина,— поведала она мне.

Я удержался от вопроса: что подобное создание может делать в этом заведении мечты?

— У вас много работы? — скромно спросил я.

— Сегодня спокойно. Вы один?

Она выпрямилась, но ее бедро осталось мило прижатым к моему плечу.

— Я хотел узнать: сможете ли вы оказать мне услугу?

— Какую? — прошептала она, и нажатие усилилось.

Я достал из бумажника банкноту в пять долларов, сложил и сунул ей за корсаж.

— Один мой приятель сказал, что хозяин этого бара — некто Слессор и что я должен обязательно познакомиться с ним.— Я осторожно пожал плечами.— Вы сами понимаете, что это такое. Я не хотел бы называться, и потом, он, может быть, занят.

— Это все, что вы хотите?

Она казалась очень удивленной.

— В общем, да, в настоящий момент,— ответил я и потер плечо о ее бедро.— Он здесь сегодня?

— Мне кажется, да. Я пойду узнаю.

Девушка снова растаяла в голубом сумраке. Интересно, все ли остальные официантки так же услужливы, как эта, или она работала для того, чтобы накопить деньги и оплатить свое учение в университете?

Через две минуты передо мной появилось нечто похожее на плешивую гору. Это было на самом деле что-то необыкновенно огромное, весом минимум в 150 кг, как я определил на глаз, втиснутое в бесформенный костюм с голубым галстуком-бабочкой, небрежно висевшим под несколькими подбородками.

— Вы хотите видеть мистера Слессора? — Его голос прозвучал хриплым шепотом, будто с горлом бедняги случилось несчастье.

— Двое моих друзей сказали, что мне необходимо познакомиться с ним,— ответил я.

— И у них есть имена?

— На этом очень настаивали Джонатан Лорд и Синди Бикерс. .

— Не может быть!

Он медленно выпустил ртом воздух, и я вынужден был огромным усилием воли удержаться от того, чтобы не броситься наружу и не забить тревогу.

— У вас есть имя, папа?

— Бойд. Дэнни Бойд. Мое имя, собственно, ничего не скажет мистеру Слессору, но если бы вы смогли передать Синди...

— Вы уже это сказали.— Ему понадобилось некоторое время, чтобы снова наполнить свои легкие.— Я пойду посмотрю...

Две минуты ползли катастрофически медленно. Потом снова появилась Жина, и ее бедро ласково прижалось к моему плечу.

— Пете сказал, что мистер Слессор будет рад познакомиться с вами, мистер Бойд. Он приглашает вас выпить с ним стаканчик вина в его кабинете.

— Отлично.— Я допил свой стакан и встал.— А где это?

— Я провожу вас туда. Это самое меньшее, что я могу сделать,—тянула она,— после таких щедрых чаевых, которые вы мне дали!

Я проследовал за ней в голубой сумрак по направлению к двери в глубине зала, скрытой тяжелыми портьерами, потом по ярко освещенному коридору. Жина, по-прежнему впереди, поднялась на один этаж и остановилась на широкой лестничной площадке. Здесь находилась лишь одна-единственная дверь. Она указала на нее и проговорила низким голосом:

— Это тут.

— Спасибо.

— Когда вы закончите с мистером Слессором, может быть, захотите выпить стаканчик? Я заканчиваю в два часа, но, если вы один, мы смогли бы выпить где-нибудь.

— Хорошая мысль,—бесстыдно уверил я ее.— Держите для меня этот стаканчик, хорошо?

— Обещаю, дорогой.

Она спустилась с лестницы и внизу повернулась, чтобы послать мне кончиками пальцев воздушный поцелуй прежде, чем исчезнуть.

Я постучал в дверь, и чей-то голос крикнул мне, чтобы я вошел. Так я и сделал. Комната больше походила на салон, чем на. кабинет: кресла, две кушетки и замечательный бар, который мог бы служить украшением даже старинного замка. Напротив двери все же стоял письменный стол, а за ним сидел темноволосый тип, закуривающий сигарету. Он был настолько поглощен этим занятием, что даже не дал себе труда поднять на меня глаза. Внезапно массивная мускулистая рука, неизвестно откуда возникшая, обвилась вокруг моего торса с силой, способной легко переломать кости, и прижала мои руки к телу. Я энергично пытался освободиться, но в это время чья-то рука скользнула под мой пиджак и вытащила револьвер из кобуры. Потом меня отпустили, и тотчас же тяжелый молот ударил меня по затылку. Я повалился на колени.

— Бренчать в кармане автоматическим оружием во время нанесения визита! — хриплым шепотом заметила Плешивая гора.— Не признаю таких манер