Глава 19
Он все-таки выследил их в столовой для экипажа «Триумфа», теперь припаркованного у девятого причала. Сейчас было не время для обеда, и столовая была почти пуста, не считая нескольких убежденных любителей кофеина, наливающихся своим варевом.
Они сидели друг напротив друга, сблизив темноволосые головы. Баз положил разведенные руки ладонями вверх на маленький столик и склонился вперед. Елена, сгорбив плечи, комкала лежащую на коленях салфетку. Ни один из двоих не выглядел счастливым.
Майлз набрал воздуху в грудь, тщательно придал своему лицу доброжелательно-радостное выражение и неспешным шагом двинулся к ним. Хирург заверял его, что внутренних кровотечений больше не будет. Ну-ка, проверим это сейчас. – Привет.
Оба вздрогнули. Елена, по-прежнему сгорбившаяся, стрельнула в него обиженным взглядом. Баз отозвался испуганным, неуверенным «Милорд?..», от чего Майлз почувствовал себя совершенно неловко. Он подавил желание поджать хвост и выскользнуть за дверь.
– Я обдумал то, что вы мне сказали, – заговорил Майлз, с беззаботным видом опершись о приставной столик. – Когда я действительно рассмотрел ваши аргументы, они оказались вполне обоснованными. Я изменил свое мнение. Если мое благословение чего-то стоит, можете подходить за ним.
Лицо База вспыхнуло подлинным восторгом. Елена шевельнулась – раскрылась, словно цветок лилии в полдень, – но столь же внезапно закрылась вновь. Ее широкие, летящие брови озадаченно поползли вниз. Она взглянула на него в упор – в первый раз за несколько недель, как он это сейчас осознал. – В самом деле?
Он одарил ее оживленной улыбкой. – В самом деле. И к тому же мы соблюдем все формы этикета. Что потребует от нас немного изобретательности.
Он вытащил из кармана разноцветный платок, припрятанный там на этот случай, и подошел к тому краю стола, где сидел Баз. – Начнем заново, и на этот раз – с правильного шага. Вообрази, если хочешь, что этот привинченный к полу банальный пластиковый столик – залитый звездным светом балкон, с окном, закрытым ставнями в мелкую дырочку и оплетенным вьюнком в этих маленьких цветочках – ну, с длинными острыми шипами, укол которых так жжется. За окном, как это правильно и пристойно, таится предмет твоей страсти. Представил? Итак… Оруженосец Джезек, я, как ваш сюзерен, понимаю, что у вас есть ко мне просьба.
Майлз сделал немой жест инженеру – «твоя реплика». Баз с усмешкой откинулся на стуле и подхватил по его примеру: – Милорд, я прошу вашего соизволения и поддержки для брака с первородной дочерью оруженосца Константина Ботари, дабы мои сыновья могли в будущем служить вам.
Майлз вздернул голову и ухмыльнулся: – О, отлично. Мы с тобой, похоже, смотрели по видео одни и те же постановки… Конечно, оруженосец, и да служат мне ваши сыновья так же достойно, как служите вы. Я пошлю сваху.
Он свернул платок треугольником и повязал его вокруг головы. Согнувшись над воображаемой клюкой, он подагрически похромал к той стороне стола, где сидела Елена, бормоча что-то надломленным фальцетом. Там он стащил с головы шарф, вернулся в роль ее сюзерена и опекуна и принялся с пристрастием допрашивать сваху насчет того, подходящего ли претендента она предлагает. Сваху дважды посылали к командиру и сюзерену База, чтобы тот лично проверил и гарантировал: а) перспективы его дальнейшего продвижения по службе, б) личную опрятность и отсутствие вшей.
Бубня архаичные, свойственные почтенной древней старушонке ругательства, сваха вернулась, наконец, к Елене, чтобы завершить соглашение. К тому времени Баз уже хохотал от специфически барраярских шуточек, а глаза Елены зажглись наконец улыбкой.
Завершив свою клоунаду и произнеся последнюю маловразумительную формулировку, Майлз прицепил к напольным креплениям третий стул и рухнул на него. – Уф! Неудивительно, что этот обычай отмирает. Так утомительно!
Елена усмехнулась. – У меня всегда было впечатление, что ты пытаешься быть тремя разными людьми одновременно. Может, ты нашел свое призвание?
– Что, театр одного актера? За последнее время я этого напробовался на всю оставшуюся жизнь. – Майлз вздохнул и посерьезнел. – Во всяком случае, можете считать себя успешно официально помолвленными. Когда планируете зарегистрировать свой брак?
«Скоро», – ответил Баз, и «Я не уверена…» – Елена.
– Предлагаю сегодняшний вечер.
– Но… но… – принялся заикаться Баз. Он обратился взглядом к своей леди. – Елена? Мы ведь можем?
– Я… – она пристально всмотрелась в лицо Майлза. – Но почему, милорд?
– Потому что я хочу потанцевать на вашей свадьбе и осыпать брачное ложе гречневой крупой, если только найду хоть немного крупы на этой дремучей космической станции. Можем довольствоваться и гравием – тут у них его в избытке. Я завтра улетаю.
Эти три слова было не так трудно понять, как все прочее.
– Что?! – воскликнул Баз.
– Зачем? – откликнулась Елена потрясенным шепотом.
– Мне надо выполнить кое-какие обязательства, – пожал плечами Майлз. – Расплатиться с Тавом Калхуном и… и похоронить сержанта. – А, весьма возможно, и себя самого…
– Ты ведь не должен делать это лично, а? – запротестовала Елена. Ты что, не можешь Калхуну отправить платежный чек, а тело послать с каким-нибудь кораблем? Зачем возвращаться? Что там для тебя такого?
– Дендарийские наемники, – напомнил Баз. – Как мы будем действовать без вас?
– Я надеюсь, что флот будет действовать нормально, потому что я назначаю тебя, Баз, его командующим, а тебя, Елена – первым заместителем База – и его ученицей. Коммодор Танг будет вашим начальником штаба. Понимаешь, Баз? Я собираюсь возложить на вас с Тангом задачу обучить ее и, надеюсь, это будет самым лучшим выходом.
– А… в-вы… – инженер едва не задохнулся. – Милорд, такая честь… я не могу!
– Скоро вы поймете, что сможете – потому что должны. И, кроме того, у леди должно быть достойное ее приданое. А для чего, в конце концов, нужно приданое, как не чтобы обеспечить невесте средства к существованию? Кстати, заметьте, со стороны молодого мужа было бы дурным тоном его промотать… И вообще вы по-прежнему будете работать на меня.
Баз испытал облегчение. – А, так вы вернетесь! А я-то подумал… неважно. Когда же вы вернетесь, милорд?
– Когда-нибудь я вас нагоню, – туманно ответил Майлз. «Когда-нибудь, никогда…» – И еще одно. Я хотел бы, чтобы вы покинули локальное пространство Тау Верде. Выберите любое направление прочь от Барраяра и отправляйтесь. Делайте это побыстрее, а флоту найдете занятие, когда окажетесь там. Хватит с дендарийских наемников этой войны Твидлдума с Твидлди… На дух солдат дурно влияет, когда им становится слишком трудно запомнить, на какую сторону они работают на этой неделе. В вашем следующем контракте должен быть четко определен противник, вот тогда вы сможете спаять эту пеструю компанию в монолитную силу, которой командуете лично вы. Никаких больше комитетов – думаю, все слабости подобной войны были нам щедро продемонстрированы.
Майлз продолжал сыпать указаниями и советами, пока не сделался в собственных глазах похожим на эдакого карликового Полония. У него же нет никаких способов предвидеть все случайности до единой. Когда наступает пора слепо куда-то прыгнуть, безразлично, закрыты твои глаза или открыты, вопишь ли ты, пока падаешь, или нет.
Перед следующим разговором его сердце сжималось от страха еще сильнее, но он заставил свои ноги нести себя к месту встречи. Он обнаружил техников комм-сети работающими за стендом электронного микроскопа в ремонтном отсеке «Триумфа». В ответ на приглашающий жест Майлза Элена Висконти хмуро на него взглянула, но передала работу своему помощнику и медленно приблизилась. – Сэр?
– Стажер Висконти. Мэм. Не могли бы мы немного пройтись?
– Зачем?
– Просто поговорить.
– Если это то, о чем я думаю, лучше поберегите дыхание. Я к ней не пойду.
– Мне об этом говорить не приятнее, чем вам, но это долг, которого я не могу достойным образом избежать.
– Я прожила восемнадцать лет, пытаясь отстраниться от того, что произошло на Эскобаре. Я что, должна пройти сквозь это снова?
– Обещаю, это в последний раз. Завтра я отбываю. Дендарийский флот скоро сделает то же самое. Всех, кто заключил краткосрочные контракты, высадят на Станции Далтон, а там вы сможете сесть на корабль до Тау Кита или еще куда-нибудь – куда захотите. Полагаю, вы отправитесь домой?
Она с неохотой последовала за Майлзом, и они зашагали по коридору. – Да. Мои наниматели, без сомнения, придут в изумление, узнав, сколько оплаты за вынужденный простой они мне задолжали.
– Я и сам вам кое-что должен. Баз говорил, что во время операции вы проявили себя выдающимся образом.
Она пожала плечами: – Дельце было незамысловатым.
– Он имел в виду не только ваши технические навыки… Как бы там ни было, знаете, я не хочу, чтобы Елена – моя Елена – оставалась такой же неприкаянной, – заговорил он. – По меньшей мере, ей нужно что-то взамен того, чего вы ее лишили. Лишь капелька поддержки…
– Единственное, чего она лишилась – это иллюзии. И поверьте мне адмирал Нейсмит – или кто вы там есть: единственное, что я смогла бы ей дать, – еще одну иллюзию. Может, не будь она так похожа на него… В любом случае, я не хочу, чтобы она ходила за мной или маячила у меня под дверью.
– В чем бы ни был виноват сержант Ботари, но она-то невинна!
Элена Висконти устало потерла лоб тыльной стороной ладони. – Я не сказала, что вы не правы. Я просто сказала «я не могу». Для меня она – источник кошмаров.
Майлз слегка пожевал губу. Они свернули с «Триумфа» в переходной туннель и теперь шли через пустынный причальный отсек. Лишь несколько техников занимались там какими-то незначительными делами.
– Иллюзия… – задумчиво проговорил Майлз. – Можно долго жить иллюзией, – предположил он. – Может, даже всю жизнь, если повезет. Неужели так трудно несколько дней – или несколько минут – поактерствовать? Я в любом случае собираюсь залезть в кое-какие дендарийские фонды – чтобы заплатить за погибший корабль и купить одной леди новое лицо. Я мог бы компенсировать и потраченное вами время…
Он немедленно пожалел о своих словах: на ее лице мелькнула вспышка отвращения, но все же взгляд, которым она его в конце концов одарила, был иронически-задумчив.
– Вам и вправду небезразлична эта девушка?
– Да!
– А я думала, она проводит время с вашим старшим инженером.
– Это меня устраивает.
– Простите мою тупость, но здесь что-то не сходится.
– Когда я двинусь дальше, то оказаться связанной со мной может быть для нее смертельно опасно. Поэтому я бы предпочел, чтобы она отправилась в противоположном направлении.
В следующем причальном отсеке было шумно и деятельно – фелицианский грузовик загружали слитками очищенных редких металлов, жизненно важных для фелицианской военной промышленности. Они не стали туда заглядывать, отыскивая какой-нибудь еще тихий коридор. Майлз поймал себя на том, что комкает в кармане разноцветный платок.
– А он тоже грезил о вас все эти восемнадцать лет, – внезапно произнес Майлз. Не это он собирался сказать… – У него была фантазия – и в ней вы были его женой, честь по чести. Он так крепко за нее держался, что, думаю, она была для него реальностью – по крайней мере, иногда. Вот так он сделал ее столь реальной и для Елены. Галлюцинации можно потрогать. Они даже сами могут прикоснуться к вам.
Эскобарка, побледнев, замерла, привалилась к стене и сглотнула. Майлз вытащил из кармана платок и принялся беспокойно комкать его в руках; на мгновение у него возникла абсурдная мысль протянуть платок ей, бог знает в качестве чего, – тазика, что ли?
– Простите, – проговорила, наконец, Элена. – Но от одной мысли, как он все эти годы лапал меня в своем больном воображении, мне делается дурно.
– Он был непростым человеком… – тупо начал Майлз и осекся. Он расстроено зашагал из стороны в сторону – два шага, поворот, два шага… Потом сделал глубокий вдох и резко припал на одно колено перед эскобаркой.
– Мэм! Константин Ботари прислал меня молить вас о прощении за все дурное, что он вам сделал. Лелейте, если хотите, вашу месть – вы заслужили это право, – но удовлетворитесь ею, – упрашивал он эскобарку. – По крайней мере, дайте мне ваше посмертное приношение, которое я бы мог сжечь для него, что-то символическое. Я прошу вас об этой услуге как посредник – по праву его сюзерена, его друга… И, поскольку он был рукой моего отца, всю мою жизнь простертой надо мною ради моей защиты, – это сыновье право.
Элена Висконти отступила к стене, словно ее загнали в угол. Майлз, не поднимаясь с колена, заерзал, отодвинувшись на шаг назад, и сжался, словно пытаясь уничтожить, растереть об палубу всякий намек на свою надменность или на попытку ее принудить к чему-то.
– Черт побери, я теперь буду считать вас весьма странным человеком – и вы не бетанец, – пробормотал она. – Ох, ну встаньте же! Вдруг в этот коридор кто-нибудь войдет?
– Не встану, пока вы не дадите мне посмертного приношения, – ответил он твердо.
– Да чего вы от меня хотите? Что такое посмертное приношение?
– Что-то вам принадлежащее, что вы сжигаете ради успокоения духа мертвого. Иногда вы это делаете для друзей или родственников, иногда – для душ убитых врагов, чтобы они не являлись вам потом. Хватает локона, – он провел рукой по голове, демонстрируя небольшую проплешину у себя на макушке. – Вот… двадцать два пеллианина, погибшие в прошлом месяце.
– Это что, какое-то местное суеверие?
Он пожал плечами.
– Суеверие, обычай… я всегда считал себя агностиком. И только недавно пришел к тому, что… что человеку необходимо иметь душу. Пожалуйста! Я не буду вам больше докучать…
Она резко выдохнула, недоумевающе и раздраженно. – Ладно-ладно… Тогда дайте мне этот нож, который висит у вас на поясе. Но только поднимитесь.
Он встал и протянул ей дедовский кинжал. Она срезала короткий локон. – Этого достаточно?
– Да, это то, что надо. – Он подставил ладонь – завиток был холодным и шелковистым, словно вода, – и сомкнул пальцы. – Благодарю вас.
Она покачала головой. – Сумасшедший… – По ее лицу скользнуло задумчивое выражение. – И это изгоняет привидения, да?
– Так говорят… – вежливо ответил Майлз. – Я совершу это приношение как полагается, даю вам свое слово. – Он испустил дрожащий вздох. – И, как и обещал, я больше не стану вам докучать. А теперь извините, мэм. У нас обоих есть еще дела по службе.
– Да, сэр.
Они прошли сквозь переходной туннель обратно на «Триумф», не глядя друг на друга. Но эскобарка вдруг оглянулась через плечо.
– Ты ошибаешься, малыш, – мягко обратилась она к нему. – По-моему, мне еще долго от тебя не избавиться…
Следующим он разыскал Арди Мэйхью.
– Боюсь, я так и не смог оказать тебе ту услугу, которую намеревался, – виновато сказал Майлз. – Мне удалось найти фелицианского судовладельца , который купит РГ-132 в качестве внутрисистемного грузовика. Он предлагает по десять центов за каждый доллар его цены, зато платит вперед. Думаю, мы могли бы расстаться с кораблем на этих условиях.
– Ну, по крайней мере, это почетная отставка, – вздохнул Мэйхью. – Все лучше, чем если бы Калхун разрезал его на куски..
– Завтра я отправляюсь домой, через Бету. Могу подбросить тебя, если хочешь.
Мэйхью пожал плечами. – На Бете мне ничего не светит. – Он поднял на Майлза взгляд, уже более откровенный. – А что случилось со всей этой чепухой насчет «сеньор-вассал»? Я думал, что работаю у вас.
– Я… не думаю, что ты приноровишься к Барраяру, – осторожно сказал Майлз. Пилот не должен отправиться домой вместе с ним. Бетанец он или нет, но смертоносная трясина барраярской политики засосет его так, что и пузырей не останется – в водовороте падения его собственного сюзерена. – Но ты можешь, разумеется, найти себе место среди Дендарийских наемников. Какое звание ты бы хотел?
– Я не солдат.
– Ты мог бы пройти переподготовку, что-нибудь в области техники. И им, конечно же, нужны запасные пилоты для субсветовых кораблей и для катеров.
Мэйхью наморщил лоб. – Не знаю. Пилотирование катеров и все такое для нас было для нас всегда чем-то несерьезным – ну, еще одной вещью, которую мы умеем наряду с тем, чтобы водить скачковые корабли.
– Есть и другая возможность.
Мэйхью поднял брови в вежливом вопросе.
– Дендарийский флот собирается отправиться наружу через П-В туннель – искать работу где-нибудь на краю галактики. РГ-132 никогда не были учтены все до одного – может, один-два все еще стоят где-нибудь брошенными. Тот фелицианский судовладелец хотел бы зафрахтовать РГ-132, хотя и за значительно меньшую сумму. Если бы ты смог отыскать и забрать пару тяг Неклина для модели РГ…
Мэйхью неожиданно выпрямился – а ведь, казалось, эта вялая, ссутуленная поза прилипла к нему навеки.
– У меня нет времени охотиться за запчастями по всей галактике, – продолжал Майлз. – Но если ты согласишься делать это от моего имени, то я поручу Базу в случае, если ты чего-нибудь найдешь, выделить деньги из дендарийских фондов на их покупку и корабль, чтобы доставить их сюда. Это будет… просто квест. Все равно как поиски Форталией Храбрым утерянного скипетра императора Ксиана Форбарры. – Конечно, по легенде Форталия этот скипетр так и не нашел .
– Да ну?! – лицо Мэйхью озарилось надеждой. – Задачка с дальним прицелом – но, по-моему, едва ли осуществимая.
– В этом и смысл. Полный вперед!
– Когда-нибудь это ваше «полный вперед!» приведет нас всех, следующих за вами, к пропасти, – он замолчал и усмехнулся. – А по пути до дна вы убедите всех, что они умеют летать. – Он сунул кулаки под мышки и задергал локтями – вверх-вниз. – Ведите нас, милорд! Я-то хлопаю крыльями изо всех сил.
В причальном отсеке каждый второй светильник не горел, создавая на космической станции, где со временем не происходило каких-либо видимых изменений, иллюзию ночи. Оставшиеся лампы давали тусклые пятна света, мерцающие, словно лужицы ртути; даже цветов было не различить. В тишине разносились звуки погрузки – негромкий топот ног и клацание; голоса смолкали сами собой.
Пилот фелицианского скоростного курьера поморщился, когда мимо него проплыл гроб Ботари, исчезнув в переходном туннеле. – Раз уж мы сократили весь багаж, фактически оставив по паре сменного белья на брата, то выглядит жуткой роскошью тащить с собой вот это…
– Для каждого шествия нужна платформа, – рассеянно заметил Майлз, которому мнение пилота было безразлично. Пилот, как и его корабль, был из простой любезности одолжен ему генералом Халифи. Генерал не имел большого желания санкционировать эти расходы, но Майлз намекнул ему, что если его жизненно важное отбытие на Колонию Бета сорвется и ему не удастся попасть на некую таинственную встречу вовремя, то дендарийские наемники будут просто вынуждены искать новый контракт с максимально высокой оплатой прямо здесь, в локальном пространстве Тау Верде. Генерал недолго размышлял, прежде чем поспешил ему в этом помочь.
Майлз переминался с ноги на ногу, отчаянно желая смыться прежде, чем изменение освещенности знаменует начало дневного цикла. Появился Айвен Форпатрил, осторожно стискивающий саквояж, который, судя по весу, был явно набит одеждой. На палубе причального отсека были нанесены бледные параллельные полосы разметки, помогающие при выгрузке и погрузке сложных грузов. Айвен моргнул и двинулся в Майлзу вдоль одной из этих линий с достойной похвалы четкостью – ее лишь слегка портил крен, который тот давал то в одну, то в другую сторону. Возле Майлза он лег в дрейф.
– Вот это свадебная вечеринка! – радостно выдохнул он. – Для импровизации, которая возникла из ничего, твои дендарийцы здорово разрослись. А капитан Осон – отличный парень.
Майлз бледно улыбнулся – Да уж, вы друг друга стоите.
– Только ты вроде как исчез на половине действа. Нам пришлось начинать пить без тебя.
– Мне хотелось к вам присоединиться, – искренне сказал Майлз, – но у меня в последнюю минуту возникла масса вопросов, которые надо было проработать с капитаном Тангом.
– Как жаль, – Айвен подавил отрыжку, внимательно глянул в другой конец причального отсека и пробормотал: – Да уж, я могу понять твое желание взять с собой женщину – две недели в этой коробке, и все такое, – но зачем ты выбрал ту, от которой мне по ночам будут кошмары сниться?
Майлз проследил за его взглядом. В ним в сопровождении хирурга Танга медленно, вслепую двигалась Элли Куинн. Хрустящая, с иголочки, серо-белая форма облегала атлетическое тело молодой женщины, но то, что было выше воротника, напоминало дурной сон о «расе чужих». На лишенной волос однородной поверхности бледно-розового шара, который был у нее вместо головы, выделились лишь черная дыра рта, над ней – две темные щели на месте носа и по обеим сторонам головы – пятнышки входных отверстий аудио-каналов. Лишь через правое отверстие в ее черное безмолвие сейчас поступали звуки. Айвен беспокойно поерзал и отвел глаза.
Хирург отвел Майлза в сторону дать ему последние инструкции насчет того, как ухаживать за Элли во время перелета, плюс несколько весьма язвительных советов по поводу обращения со все еще заживающим желудком самого Майлза. Майлз похлопал по фляжке в своем набедренном кармане, теперь наполненной лекарством, и клятвенно пообещал принимать его по тридцать грамм каждые два часа. Он взял руку раненой наемницы в свою, поднялся на цыпочки и произнес в самое ушное отверстие: – Вот мы и готовы. Следующая остановка – Колония Бета.
Она подняла другую руку и зашевелила пальцами в воздухе, потом легким прикосновением нащупала его лицо. Ее пострадавший язык и почти неподвижный рот пытались выговорить какие-то слова. Со второй попытки Майлз разобрал: «Спасибо, адмирал Нейсмит». Будь Майлз хоть немного сильнее уставшим, он бы расплакался.
– Отлично, – заговорил Майлз, – давайте убираться отсюда, пока комитет по проводам не проснулся и не задержал нас здесь еще на два часа… – Но он опоздал. Краем глаза он увидел стройную, гибкую фигуру, бегущую к нему через весь отсек. Баз в том же темпе двигался следом.
Елена подбежала, задыхаясь. – Майлз! – обвиняюще крикнула она, – Ты что, собирался улететь, не попрощавшись?!
Он вздохнул и судорожно ей улыбнулся: – Снова осечка. – Ее щеки горели румянцем, глаза сверкали от возбуждения. Навеки желанная… он так закалял свое сердце, готовясь к этой разлуке. Почему же ему лишь больнее?
Подошел Баз. Майлз кивнул обоим: – Командор Джезек. И командор Джезек. Знаешь, Баз, может мне стоило произвести тебя в адмиралы? Это ваши имена устроят путаницу при плохой комм-связи…
Баз, улыбаясь, покачал головой. – Вы и так осыпали меня достаточным количеством почестей, милорд. Почестей – и чести, и более того… – он посмотрел на Елену. – Когда-то я думал, что вновь стать из никого кем-то я смогу лишь чудом. – Он расплылся в улыбке. – И я был прав. Я благодарю вас, милорд.
– И я тебя благодарю, – тихо произнесла Елена. – Ты мне подарил то, что я не надеялась обрести…
Майлз покорно склонил голову с вопросительным видом. Имеет ли она в виду База? Звание? Бегство с Барраяра?
– Себя саму, – объяснила она.
Ему показалось, что где-то в ее рассуждения вкралась ошибка, но времени разбираться не было. В причальный отсек через все выходы хлынули дендарийцы – сначала по двое-трое, потом ровным потоком. Лампы вспыхнули на полную мощность, как полагалось для дневного цикла. Его план потихоньку ускользнуть прочь мгновенно обратился в ничто.
– Ладно, – безнадежно произнес он, – тогда до свидания. – Он торопливо потряс руку Базу, но Елена, с глазами на мокром месте, сграбастала Майлза в объятия так, что чуть не переломала ему кости. Он возмущенно пытался дотянуться ногами до пола. Совершенно поздно…
Когда она поставила его на землю, уже собралась толпа; к нему тянулись руки – пожать его ладонь, коснуться, просто дотронуться, словно это их согревало. Ботари бы удар хватил; Майлз мысленно виновато откозырял духу сержанта.
Причальный отсек превратился в бурлящее людское море. Слышалась болтовня, одобрительные возгласы, радостные крики, топот ботинок. Скоро в этом шуме проявился ритм, он стал скандированием: «Ней-смит! Ней-смит! Ней-смит..»
Майлз с беспомощным согласием воздел руки, ругаясь себе под нос. В толпе всегда найдется идиот, который заварит такую вот кашу. Елена с Базом водрузили его к себе на плечи, и выбора у него больше не оставалось. Теперь он обязан выступить с этой проклятой прощальной речью. Майлз опустил руки – к его удивлению, голоса стихли. Он снова резко взметнул руки вверх; толпа взревела. Он медленно их опустил, словно дирижер симфонического оркестра. Тишина была абсолютной. Ужасающей.
– Как видите, я возвысился, потому что все вы подняли меня вверх, – начал он, регулируя тон голоса так, чтобы тот доносился до последних рядов. По толпе пробежал довольный смешок. – Вы возвысили меня вашим мужеством, стойкостью, дисциплиной и другими воинскими доблестями… – Да, так оно и было, это они проглотят, – но столь же сильно он был обязан своим возвышением их замешательству, их вздорному соперничеству, жадности, амбициозности, лени и доверчивости… дальше, дальше! – Я не могу сделать меньшего, чем возвысить вас в ответ. Сим я отменяю ваш временный статус и объявляю вас постоянным подразделением Дендарийских наемников.
Крики, свист, топанье ног потрясли стены причального отсека. Многие из здесь присутствующих прибыли недавно, вместе с Оссером, и забежали сюда из любопытства, по дороге на свое рабочее место. Но почти вся первоначальная команда Осона была здесь. Он различил в толпе и самого сиявшего Осона, и Торна, по щекам которого текли слезы.
Он снова поднял руки, требуя тишины, и получил ее. – На некий неопределенный срок меня призывают срочные дела. Я требую и прошу от вас подчиняться командору Джезеку так же, как мне самому. – Майлз взглянул вниз, на запрокинутое к нему лицо База. – Он вас не покинет.
Он чувствовал, как дрожит плечо инженера. Нелепо Базу испытывать такой восторг: весь из них всех один лишь Джезек знает, то Майлз – шарлатан… – Я благодарю вас всех и прощаюсь с вами.
Он соскользнул вниз, со стуком ударившись ступнями о палубу. «И пусть Господь будет милосерден ко мне, аминь!» – пробормотал он себе под нос. Он начал отступать к переходному туннелю – к спасению, – улыбаясь и махая рукой.
Джезек, сдерживая давление толпы, проговорил на ухо Майлзу:
– Милорд. Утолите мое любопытство… пока вы не улетели, будет ли мне позволено узнать, какому дому я служу?
– А разве ты до сих пор не догадался? – Майлз изумленно посмотрел на Елену.
Дочь Ботари пожала плечами: – Ради безопасности.
– Ну… я не собираюсь выкрикивать это прямо в толпу, но если ты когда-нибудь отправишься покупать себе ливрею, что не кажется особо вероятным, – выбирай коричневую с серебром.
– Но… – Баз осекся, образовав в толпе вокруг Майлза единственный островок тишины. – Но это же… – он побледнел.
Майлз улыбнулся со злорадным удовольствием. – Приучай его к этому потихоньку, Елена.
Его словно тянуло в тишину переходного туннеля, как в убежище; шум в причальном отсеке бил по нервам, а дендарийцы вновь взялись за свое «Нейсмит! Нейсмит!…». Фелицианский пилот провел на борт Элли Куинн, за ней последовал Айвен. Последней, кого Майлз видел перед тем, как помахать рукой и попятиться в туннель, была проталкивающаяся сквозь толпу с мрачным и задумчивым лицом Элена Висконти.
Пилот завинтил люк и продул запоры шлюза, а затем направился в навигационную рубку, Они пошли за ним.
– Ого! – уважительно заметил Айвен. – Ты и вправду заставил их побегать. Ты себя должен сейчас ощущать выше ростом, чем я, – ну, на таком-то духовном подъеме….
– Не совсем, – поморщился Майлз.
– Почему нет? Я бы себя так и чувствовал, – В голосе Айвена слышалась скрытая зависть.
– Моя фамилия не Нейсмит.
Айвен открыл рот, захлопнул, искоса на Майлза поглядел. Экраны в навигационной рубке показывали завод и пространство вокруг него. Корабль оторвался от стыковочного узла. Майлз попытался не сводить взгляда с только что покинутого ими места в целом ряду причальных отсеков, но скоро запутался, пятый это был узел или четвертый?
– Проклятие, – Айвен засунул большие пальцы рук за пояс и покачался на каблуках. – Пока я от всего этого просто в нокауте. Я хочу сказать, ты появляешься здесь ни с чем и четыре месяца спустя полностью переворачиваешь ход их войны, да еще заканчиваешь эту игру с полным карманом шариков.
– Не нужны мне все эти шарики, – с раздражением ответил Майлз. – Вообще не нужны. Если меня поймают на владении этими «шариками», для меня это смерть, не забыл?
– Не понимаю я тебя, – пожаловался Айвен. – Я думал, ты всегда хотел быть военным. Ты здесь сражался в настоящем бою, командовал целым флотом, перекроил карту военных действий с фантастически низкими потерями…
– Вот о чем ты думаешь? Что я играл в солдатики? Ха! – Майлз принялся беспокойно вышагивать по рубке. Он замер и со стыдом опустил голову. – Может, именно это я делал. Может, в этом вся беда. Тратил день за днем, тешил свое «я», а все это время дома свора Фордрозды загоняла отца… пять дней пялиться в это чертово окно, пока они убивали его…
– А-а… – произнес Айвен. – Вот от чего у тебя волосы дыбом. Не бойся, – утешил он Майлза, – мы все поправим. – Он моргнул и добавил уже куда менее решительным тоном: – Майлз… если допустить, что ты все-таки прав насчет этого – что мы будем делать, когда вернемся?
Губы Майлза шевельнулись в невеселой усмешке. – Я что-нибудь придумаю.
Он обернулся, наблюдая за экранами и молча размышляя. Только насчет потерь ты ошибаешься, Айвен. Потери были чудовищны…
Завод и корабли вокруг него уменьшались, превращаясь в разрозненные скопления пятнышек, искр, слез у него в глазах, – и исчезли.
