– Патроны есть?! На ПТР?! – перекрикивая хаотичный гул орудийной и пулеметной стрельбы, спросил старший лейтенант.

Второй номер молча кивнул куда-то вниз. Федор не сразу сообразил, что он показывает на правую руку раненого. Из зажатого кулака торчали две красные с черными наконечниками крупнокалиберные пули.

Старший лейтенант схватил руку «пэтээровца» и попытался разжать пальцы, но тщетно. Внушительный кулак Андреича был сжат намертво. Он вцепился в последние свои патроны – самое ценное его имущество – мертвой хваткой и никому не собирался их отдавать.

– Бесполезно… – со знанием дела констатировал номер второй. – У Андреича, знаете, какая силища? Вы не знаете… Андреич всех на руках перебарывал… А не дай бог, если кому двинет по бороде, так считай – все, пиши пропало… С одного удара валил. И в рукопашной…

Номер второй закончил перевязку и теперь, довольный, смотрел на свою работу и на своего боевого товарища. Раненый тяжело дышал и глядел на склонившихся над ним бойцов, словно не узнавая их.

– Некогда, Андреич… – нетерпеливо взял его за руку Коптюк. – Патроны нужны…

– Погодите, товарищ командир… – мягко, но настойчиво остановил его «пэтээровец». – Не так надо… Вот как надо…

Отерев крупные зерна пота со лба раненого, номер второй произнес:

– Андреич… Андреич… это свои, это взводный… старший лейтенант…

Он говорил со своим товарищем, как с тяжело больным или как с совсем маленьким. Тот внимательно глядел, переводя взгляд то на него, то на взводного, то на Дерюжного. Потом вдруг кулак его разжался, и на широкой грязной ладони сверкнули новой красной краской два патрона 14,5-миллиметрового калибра.