Неожиданно из темноты вынырнул Люстиг. Он был нагружен под завязку, глубоко дышал, отирал рукавом шинели пот, градом кативший по лицу. Но лицо его было чрезвычайно довольно.

– Ух… еле допер… – выдохнул он Хагену, который, подбежав, сразу подхватил из рук товарища ящик с реактивными зарядами и, из другой руки, сумку с чем-то тяжелым, судя по всему – с гранатами.

– Включи-ка фонарик… – деловито сказал Люстиг. – Разложить надо все… чтоб под рукой… Щас… погоди… отдышусь…

Навьючен Люстиг был под завязку. Еще что-то основательное металлически позвякивало у него в ранце за спиной. Привалившись ранцем к стене окопа, Люстиг несколько картинно пытался отдышаться.

– Ну и устроил Херминг… Стрельбу средь черной ночи… – наконец с усмешкой произнес он. – Хорст рвет и мечет… на части их рвет… Слышишь?..

– Там была лошадь… – как бы в оправдание провинившихся произнес Хаген.

– Лошадь… – с сарказмом повторил Люстиг. – Этим двум ослам сейчас сделают лошадь…

– Не знаю… – вдруг проговорил Хаген. – Она была такая…

– Какая?.. Ну-ка свети вот сюда… – уже выровняв дыхание, засуетился Люстиг, копаясь и что-то перепрятывая в своем ранце. – Какая может быть лошадь, черт возьми…

– Вот именно… Черт… – сказал Хаген. – Ее будто сам бес послал… Она была такая… страшная… Очень страшная…

Люстиг остановился всего на секунду, будто вглядываясь в Отто и пытаясь что-то увидеть. Но вряд ли ему это удалось, даже несмотря на фонарик…

– С тобой тут все было в порядке? – сказал Люстиг, возвращаясь к своей возне. Откровенная насмешка сквозила в его голосе.

– Нельзя на минуту оставить… Жди чего-нибудь… – насмешливо, с неприкрытым чувством собственной сверхзначительности, ворчал Люстиг. – Мало этого Хорста с его унтерскими замашками и кулачищами, так тут еще прикажешь твои заскоки с бесовскими лошадями выслушивать? Ты еще скажи, что эта лошадка ускакала из адского пекла, счастливо сбросив своего седока, и не кого-нибудь, а всадника апокалипсиса. В таком случае надо ожидать еще троих. Ведь, если не ошибаюсь, было четверо. Так, мой дорогой Отто?

Люстиг, говоря это, постепенно раздражался.

– Черт… черт возьми, черт… – выдохнул он. – Как мне надоел этот бред… Просто осточертел… От этого бреда и так сходишь с ума, а тут еще ты вечно со своими видениями и заскоками…

Он замолк, и было только слышно, как он втягивает обжигающе ледяную сырость ночи. Будто принимает успокоительное. Хаген молчал, ничего не говоря в ответ.