Все равно при первом же прикосновении Котельный застонал. Разодранные в клочья лоскуты губ зашевелились часто-часто, обнажая зубы и десны, залитые кровью и пузырящейся розовой пеной.

– Да, плох замковый… – словно про себя, но вслух проговорил Милютин, когда они, с трудом пронеся Котельного шагов шесть, положили его на землю.

Дзюбу оттащили к Котельному. К этому моменту заполнившие пространство между стенами дым и пылевая взвесь, поднятая взрывом гранаты, только-только начали рассеиваться. Бойцы расчета, как обезумевшие, водили широко раскрытыми глазами по сторонам, точно приходили в себя после временной, но совершенно полной потери сознания.

– Орудие!.. – неестественно взволнованно кричал младший лейтенант, схватив Аникина за грудки. – Они колесо выбили!..

Аникин плавным, но неумолимым движением силы разжал пальцы Воронова и снял с ворота телогрейки.

– Спокойно, лейтенант… – убеждающе ровным голосом проговорил он. – С пушкой справимся…

Спокойный тон Аникина как будто подействовал на командира расчета. Истерическая волна возбужденных эмоций схлынула, уступив место рассудочной оценке ситуации.

– Опору какую-нибудь… – прокричал Воронов. – С правой стороны поддеть. Балку или… черт его знает… Рычаг нужен, помощнее.

Аникин молча кивнул артиллеристу и тут же развернулся к своим бойцам, намереваясь растолковать им задачу. Но Фарзи прервал его порыв.

– Все ясна, камандира!.. – все с той же улыбкой, словно радуясь чему-то, крикнул он. – Нужен бальшой палка по пушка! Найдем палка!