Не дожидаясь приказа, Бабаев и Чаплыгин бросились вдоль каменной стены забора и через миг исчезли за поворотом.

Андрей, поручив Тютину и Милютину помочь с оказанием помощи раненым артиллеристам, подобрался к орудию. Завалившаяся на бок, «полковушка» тем не менее представляла неплохую преграду на пути вражеских пуль благодаря заслону в виде бронированного щита.

С ходу подняв откинутую верхнюю часть щита и отодвинув расположенное ниже слюдяное окошко, Андрей вплотную к отверстию придвинул дульный тормоз своего ППШ. Он открыл огонь по окну на третьем этаже углового дома напротив. Там то и дело вспыхивало пламя винтовочного выстрела, а в глубине маячила голова в каске.

Вести огонь из такого положения было неудобно из-за казенной части орудия, мешавшей ногам и туловищу, но зато можно было не обращать внимания на то, как вызванивали вражеские пули, ударяясь снаружи в бронированную сталь, отчего верхняя часть щита, прикрепленная на шарнирах, все время вздрагивала.

Несколько выстрелов вдруг раздались из соседнего дома напротив. Стреляли как будто в сторону Аникина. Он переместился левее и уже приготовился стрелять, как вдруг увидел, как на втором этаже в высоком оконном проеме стремительно возникла фигура Капустина. Это был он, в заломленной на затылок зимней шапке, с заведенной до отказа назад правой рукой. Даже в темной глубине проема силуэт его фигуры как-то странно выделялся, словно освещенный фонариком или керосиновой лампой.

Застыв у края подоконника, Капустин выбросил вперед руку. Что-то продолговатое отделилось от его руки и по нисходящей дуге, кувыркаясь в воздухе, полетело в ту сторону, где торчала из створа двора «полковушка», но на несколько метров левее. Это была бутылка с зажигательной смесью, которая, вращаясь в воздухе, крутила по кругу зажженным фитилем.

Уже после того как где-то совсем рядом, за углом, раздался характерный звук – будто лопнул проткнутый иголкой воздушный шар, Аникина осенила мысль, что бутылка брошена в сторону «тигра», застопорившегося из-за порванной гусеницы на обочине, в нескольких метрах от «полковушки».

Клубы черной копоти и дыма поплыли вдоль мостовой, а из окна напротив, того самого, из которого метал гранату Капустин, затрещал пистолет-пулемет. Он тоже вел огонь по «тигру». Андрею не было видно, что происходило возле танка, но, судя по тому, что клубы дыма становились все жирнее и гуще, а запах гари усиливался, бутылка попала в цель.

Слева раздались скрежет и скрип металла – словно с трудом пытались открыть заржавленную металлическую дверь. Потом до слуха Андрея донеслись крики, сначала обозленно-ругательные, а потом все более истерично-истошные. Когда ругались, еще можно было разобрать немецкую речь, а потом все превратилось в непереводимый, животный вопль.

Что-то страшное, воющее и оранжево-красное вдруг промелькнуло мимо смотрового отверстия, заставив Андрея отпрянуть от неожиданности. Младший лейтенант Воронов, Милютин и Тютин, бойцы-артиллеристы, привлеченные истошными криками, подбежали к орудию, пытаясь увидеть, что творится на улице.