Плотность винтовочного, автоматного и пулеметного огня со стороны площади и с правого бока, со стороны здания Королевской оперы, такова, что пули роем влетают в оконный проем, который Аникин избрал в качестве точки наблюдения. Факелочки огня озаряют каждую выемку, каждый бугорок щебня, которыми сплошь покрыто мертвое пространство Кениг-плац.

Присмотревшись внимательно, Андрей разглядел и черту оборонительного рва, который слева направо пересекает площадь поперек метрах в двухстах вдоль парадного входа в Рейхстаг. Отсюда хорошо видна и парадная лестница, заваленная обломками стен и исщербленных колонн, отколовшихся при взрывах многочисленных снарядов. Они продолжают гвоздить подступы к Рейхстагу и стены этого здания, больше похожего на жуткий кошмар, чем на реальность.

Огонь со стороны площади усиливается. Андрей замечает, как грязно-серые и черные фигурки движутся из глубины площади, из-за правой башни Рейхстага. Одновременно вспышки пушечных и пулеметных залпов начинают часто-часто вспыхивать на линии прямо перед зданием и в его стенах. Еще накануне стали известны данные разведки, согласно которым непосредственно перед Рейхстагом немцы вырыли систему траншей, оборудованную орудийными и пулеметными гнездами и площадками.

Сейчас оттуда по нижним этажам здания МВД, в котором находится аникинский взвод, ведется плотный огонь. Теперь уже сомнений нет: немцы предприняли очередное контрнаступление и движутся они прямиком на «дом Гиммлера».

– Готовиться к бою!.. – откатившись от окна, истошно командует Аникин.

На четвереньках по полу, усыпанному щебенкой, кипами бумаг и кусками известки, он выкарабкивается в коридор и бегло осматривает смежные комнаты. Попутно Андрей распределяет бойцов возле оконных проемов. Бегущие там, по изрытой снарядами площади, уже хорошо видны.

Среди них выделяется черная форма части наступающих. Та самая так называемая фашистская морская пехота, о которой обмолвился солдат, мучавшийся от жажды. По его словам, позавчера этих, которые в черных кителях, сбросили с транспортных самолетов на парашютах прямо на Рейхстаг.

По словам солдата, дрались эти фашистские подразделения как черти, да только на поверку они оказались никакими не морпехами. Накануне бойцы в рукопашной схватке скрутили парочку «черных кителей» и, как говорится, выяснили все подробности. Это оказались курсанты военной морской школы, сосунки, которых Гитлер в своем бесовском отчаянии бросил на смерть по личному приказу со своим же личным благословением. Вот и перли они в одну контратаку за другой с фанатизмом обреченных.

С таким же остервенением бились и эсэсовцы, но эти по другим причинам – заматеревшие в своих зверствах, вдоволь насытившиеся муками и страданиями безвинных и несчастных, они прекрасно осознавали, что отступать им некуда, и потому в плен, как правило, не сдавались, сопротивляясь до последнего патрона, до последнего взмаха ножа.