Глава 3
Тысячи тонких нитей

Утро выдалось серым и на удивление холодным. С бескрайних северных ледников ветер пригнал мертвящее дыхание вечной зимы. Прохожие на улицах столицы страны Камней ежились, выше поднимая воротники меховых шуб и кутаясь в шарфы, без которых не выжить ныне ни одному жителю северных стран.

— Деревья померзнут, — охал придворный садовник, осматривая свои владения и размышляя, что еще можно сделать для любимых всеми самураями сакур, уже укутанных в солому и еловый лапник. — Погибнут если, головы лишусь. Надо костры разводить и согревать. Ох и морозы! Не иначе, духи гневаются на нас.

Серая пелена затянула все небо, даже пустыни страны Песков и солнечные пляжи страны Чайных Листьев утонули в холодном сумраке. Люди с тревогой смотрели в небо, и чувство, что случилось нечто ужасное, не покидало никого в то утро.

Даже те, что должны были бы радоваться пришедшим вместе с серым холодом вестям, были в своем большинстве угрюмы и с тревогой думали о будущем.

Перед великим дайме Камней сидели двое, представлявших на этом маленьком совете союзные страны. Дайме Рисовых Полей с неприязнью поглядывал в сторону своего соседа — выходца из низов, пусть ныне и получившего в свои руки большую власть, но все же остающегося обычным шиноби по крови. Хидеказу, лидер скрытого селения Тумана и номинальный правитель всей родной ему страны, выглядел невозмутимым, а дайме Камней посматривал на обоих союзников высокомерно, как, по его мнению, императору и полагается смотреть на плебс.

— Хочу выразить вам свою благодарность, Хидеказу-сама, — сказал дайме Камней, выслушав доклад союзника из страны Болот. — Рад слышать, что Алые Тени успешно поддерживают авторитет своей организации. Почему только, позвольте спросить, наши восточные союзники не убили принца Кано?

— Смею предположить, что Алые Тени на этот раз действовали не по вашему и не по моему приказу, а по своей собственной инициативе, — ответил Хидеказу, угрюмо глядя в пол. — Яшио, которому подчиняется западная часть организации Алых Теней, почти неуправляем, а восточная часть — Кровавый Прибой и Морские Бродяги — не подчиняется даже ему. Только перед Черной Тенью все они склоняют головы беспрекословно. Поэтому ваша благодарность мною не заслужена. Я не командовал атакой на златохвостого демона и узнал о нападении на нее всего пару часов назад из доклада от Яшио.

— Достойно сожаления то, что вы не управляете своими людьми, Хидеказу-сама, — в глазах императора мелькнула насмешка. — Возможно, вам потребуется помощь для того, чтобы навести порядок в собственной стране? Я мог бы поговорить с Черной Тенью, и он призвал бы Алых к порядку.

— Не стоит тревожиться. После окончания этого кризиса я займусь Алыми Тенями вплотную. Они подчинятся мне или будут истреблены.

— Кризиса? Нет никакого кризиса. Тем более теперь. Алые Тени не срубили Инакаве голову, но уверенным ударом вырвали ей сердце. Боевой дух армии Водопадов и Лугов уничтожен. Кано и Мичиэ сейчас, вероятно, больше будут думать о том, как удержать своих солдат от дезертирства, чем о начале боев. Одним ударом мы сотрем с карты мира обе эти страны!

— Но, господин, — дайме Рисовых Полей, уже подготовивший к подписанию свою вассальную присягу Северной Империи, подобострастно склонился перед владыкой северо-западных земель. — Вам противостоят не только армии Лугов и Водопадов, но и крупная группировка вооруженных сил Лесов.

— Да, это так, но они не вызывают у меня тревоги. Одним выстрелом из «Великого дракона» мы уничтожим их всех, после чего наш главный противник будет обескровлен и сочтет за счастье сдаться новому господину. Даже Черная Тень не мог ожидать, что мы создадим столь мощное оружие. Дайме Лесов совершил большую ошибку, собрав войска со всей страны для одной-единственной битвы. После потери армии он уже не сможет восстановиться. Мы ему не позволим, и даже Черная Тень не сможет ему помочь. Вы, мой дорогой друг, выводите армии Риса и начинайте атаку на страну Лесов с севера. Хидеказу-сама, атакуйте южные границы нашего врага. Передайте Алым Теням запада, что они вольны безоглядно грабить и опустошать западные владения Лесов. Наши же самураи, растоптав Инакаву и испепелив армии восточного гиганта, начнут вторжение на центральные территории обитаемого мира с северных направлений. Целые горы золота, природных ресурсов и бесконечные стада рабов ждут нас. Достаточно только протянуть руку и забрать себе то, что принадлежит нам по праву наследования. Мечами наших самураев мы восстановим Единую Империю в течение нескольких ближайших лет!

Совещание вскоре завершилось. Представители Болот и Рисовых Полей удалились, не переставая размышлять над новостями и выгодой, которую сулит им совместное с армиями Северной Империи вторжение на территории страны Лесов.

— Жалкое зрелище, — вздохнул дайме Камней, когда за союзниками закрылась дверь.

Из-за ширмы за спиной правителя вышел молодой мужчина, слишком худощавый, чтобы быть солдатом, и слишком богато одетый, чтобы быть простым советником.

— Они трясутся от страха. Дайме Рисовых Полей — за свою жизнь, а представитель Болот — за жизнь своего юного господина, земли которого он пытается беречь. Не знаю, столь же благороден ли страх второго, как отвратителен страх первого, но вы правы, отец. Оба они выглядят одинаково жалко. Если вы пожелаете включить их страны в состав империи, то правящую верхушку необходимо будет уничтожить.

— Нет. Не только правительство. Я сыт по горло неповиновением и упрямой ненавистью жителей захваченных нами территорий. То, что я сделал, присвоив плодородные земли страны Песков, повторится не только в странах Лугов и Водопадов. Мы изгоним жителей страны Лесов и перебьем тех, кто не захочет уходить. Все захваченные нами земли подвергнутся зачистке, а люди, населяющие их сейчас, будут сброшены в океан.

— Но, отец, как вы собираетесь удержать обезлюдевшие земли восточной империи? Это огромные территории.

— Мы не будем захватывать их. Пока. Сейчас мы очистим земли Водопадов и Лугов, подорвем силы Лесов и обезопасим себя союзом с Алыми Тенями и Рисовыми Полями. Черная Тень благоволит к нам. По слухам, не просто кто-то из Алых Теней, а он лично участвовал в нападении на златохвостую. С силой Кровавого Прибоя и Стального Слепца поражение станет для нас попросту невозможно. Укрепляясь на новых территориях, мы будем совершать беспрестанные рейды на территории Лесов, забирать у них ресурсы, убивать солдат и собирать рабов для каторжных лагерей. Восточный гигант станет хорошим полигоном, на котором наши молодые самураи смогут оттачивать свои навыки рукопашного боя и родовые дзюцу. Поток ресурсов с юга и востока позволит нам создать еще большую армию. У крестьян родятся новые дети, и, когда население империи увеличится в три-четыре раза, мы будем готовы присвоить земли Лесов. Захват будет легок. Все презренные отродья предателей, живущие сейчас в тех землях, будут изгнаны и сброшены в Великий Восточный океан. Или же уйдут в страну Облаков, неся с собой голод, болезни и хаос. Облака и остатки Песков продержатся недолго, а затем мы окончательно зачистим земли малых стран, в том числе и наших верных союзников. Перебьем всех, кому не повезло родиться подданным других государств.

— Никого не станем принимать под свою руку, отец?

— Вспомни, кто они, мой сын. Наш род — единственный из родов, требующий трон по праву. Все остальные — гнусные бунтари и изменники. Они заслуживают только петли, мешка с камнями или удара меча. Помни это, когда будешь продолжать мое дело. Захватывать земли Лесов и возрождать Единую Империю придется уже тебе, мой сын.

— Тотальный геноцид…

— Он уже идет вовсю. Но пока еще рано открывать миру всю широту планов, иначе наш собственный народ может взбунтоваться против настолько масштабной жестокости. Кицунэ… этот златохвостый демон сослужил нам хорошую службу. Агенты пропаганды уже начали готовить для телеэфира трагические видеосюжеты о судьбе златохвостого лисенка, доверившегося не тем людям, а я сейчас приму дипломатов от наместника Масуйо, которые будут клясться, что это именно их наймиты расправились с девчонкой. Многие придут в ярость и посмотрят сквозь пальцы на то, что мы учиним расправу над жалким трусливым отрепьем, живущим в странах Лугов и Водопадов. Мы выставим народ Водопадов гнилыми подонками, из страха перед нашей армией убившими даже ту, что в великой любви к ним пришла из небытия и протянула руку помощи. Народ Лугов, защищающий этих подонков, будет тоже объявлен гнилым, отвержен и истреблен со всем нашим отвращением.

— Дипломаты здесь?

— Да. Они давно уже живут в столице и дважды отправили в наш дворец запрос об аудиенции. Я приказал допустить их во дворец. Не желаешь ли присутствовать при нашей беседе? Ты сам убедишься, насколько омерзительны эти люди, и перестанешь колебаться.

— Если вы позволите мне, отец. — наследный принц поклонился отцу. — Люди, готовые убить кого угодно, лишь бы выслужиться перед захватчиками… для изучения человеческой природы я заставлю себя взглянуть на эту мразь.

Генерал Хинэно Шичиро никогда даже представить себе не мог, что будет вот так возвращаться в родное селение. С железной боевой маской на лице, настороженно оглядываясь по сторонам в ожидании удара стрелы из-за угла. Вслушиваясь в тишину и все крепче сжимая пальцами рукоять тяжелой булавы.

Тишина. Ни лая собак, ни скрипа калиток. Ни одного, даже самого слабого шороха. Вымершее и даже успевшее остыть селение. Люди ушли, все до единого. Куда? Туда, куда позвал их наместник Масуйо. Кланяться поработителям в надежде на пощаду. Ушли с детьми и всем своим имуществом, не намереваясь даже возвращаться. Готовые переселиться туда, куда будет указано им, отречься от корней и предков. Взрослые и дети. Все ушли.

Брошенная деревня печально смотрела темными провалами окон на одинокого воина, вернувшегося домой.

Домой!

Шичиро ударил коня пятками, и Морской Ветер перешел в галоп, устремляясь по знакомой улице к дому, в котором родился и рос его хозяин. Путь не был долог, но когда конь остановился у открытых настежь ворот, генерал замер и почти минуту не мог найти в себе силы сойти с коня. Тяжелая стальная булава выскользнула из ослабевших пальцев самурая и упала на промерзшую землю.

Перед домом были вкопаны два столба, и на них сверху прибита длинная перекладина.

Не веря, что видит все это наяву, генерал, не отрываясь, смотрел на девять худощавых тел в рваном тряпье, висящих в веревочных петлях. Жена. Дети. Старики-родители.

Семья. Его семья.

Шичиро попытался сойти с коня, запутался в стременах и рухнул в холодный снег. Тьма безумной боли застилала его разум. Он не мог поверить, что сбылся кошмар, мучивший его беспрестанно уже много дней и ночей подряд. Не может быть… этого не может быть!

Генерал приподнялся на трясущихся руках, подтянул ноги, встал на колени и с трудом стащил с головы шлем. Зимний холод коснулся лица. Пошатываясь, едва находя в себе силы, чтобы не упасть снова, генерал-предатель поднялся. Столбы с перекладиной были всего в пяти шагах перед ним. Налетевший порыв ветра качнул тела.

Шичиро шагнул вперед. Затем сделал еще один шаг и еще один. Снег скрипел, сминаясь под подошвами латных сапог старого солдата, посвятившего свою жизнь служению стране и клану. Мечтавшего о временах, когда нищета и безысходность отступят от Водопадов, когда можно будет больше не бояться за будущее… детей…

Старик сдавил пальцами и разорвал веревку, обившуюся вокруг шеи маленькой девочки. Такое легкое тельце… его маленькая принцесса. Цветок, в котором для счастливого отца воплотилась вся красота мира.

На лице ребенка сохранились следы побоев. Маленькие пальчики были вывернуты под неправильным углом. Соклановцы знали, кого больше всех любил предатель.

— Маеми… — задыхаясь от горя, шепнул генерал. — Ты ведь ждала меня, правда? Когда тебя пытали, ты кричала им, что папа вернется? Маеми… я… вернулся… ты слышишь… меня?

Черное отчаяние застелило глаза. Генерал захрипел, упал на колени и крепко обнял мертвого ребенка. Над селением, пустым и безмолвным, разнесся болезненный вой, такой, какой никогда не издать раненому зверю. Так может выть только мучимый безумной болью человек.

Великий сегун Хадзиме отдал приказ, и армия Северной Империи прекратила движение. Быстро были возведены земляные валы, бревна домов близлежащей деревушки стали кольями во рву, вырытом при помощи дзюцу. Часовые встали на свои посты.

Сотни тысяч самураев расположились на отдых, но не прошло и часа, как их покой был нарушен.

С севера к вольготно расположившемуся лагерю приближалась разношерстная, безбрежная толпа. Неделями она скапливалась в центральных районах страны и пришла в движение, когда поступил приказ от возглавлявшего это огромное сборище наместника Масуйо.

Около полутора миллионов людей, тяжело навьюченных узлами и корзинами, шли на поклон своим новым хозяевам. Мычали тягловые животные, скрипели колеса, шарканье и топот великого множества ног слились в один сплошной, протяжный гул.

— Верные нашему благородному господину Юидаю и поддерживающие его союз с вашей великой страной, люди Водопадов прибыли, мой благородный господин, — Масуйо встал на колени и ткнулся лбом в дорожную грязь перед сапогами вышедшего навстречу гостям сегуна. — По словам законного Единого Императора, вашего владыки, за верную службу мы получим новые земли на юге вашей обширной страны. Будет ли вам угодно, Хадзиме-сама, отдать несколько приказов, или вы велите нам продолжить движение к подножию гор, где мы получим проводников и необходимые для путешествия бумаги?

— Я отдам вам несколько приказов, — не слишком-то любезно отозвался Хадзиме. — В первую очередь вы должны сдать все оружие и доспехи. Таким большим сообществом вы сможете отбиться от бандитов даже палками. Во вторую очередь — сдайте деньги и драгоценности как плату за оказанную вам милость. Все необходимое для жизни, дома и орудия труда, вы получите на новых землях. Третий приказ — расположитесь возле нашего лагеря в месте, которое укажут вам наши люди. Мы будем охранять вас до получения инструкций из столицы империи.

— Нижайше прошу простить меня, мой господин, — Масуйо, немного приподнявший голову над землей, снова ткнулся лбом в истоптанный снег. — Но я не совсем понимаю… вы приказываете нам ждать здесь? Мы могли бы начать движение к горам на запад…

— Каковы были приказы, отданные вам моим господином? — гневно рявкнул Хадзиме, чем заставил наместника распластаться в грязи и затрястись. — Вы помните их, Масуйо-сама? Златохвостый демон и мятежный принц Кано должны были погибнуть от рук ваших воинов! Кано, насколько я знаю, до сих пор жив, а лиса-оборотень была убита неизвестными нам людьми!

— Но даже если эти люди и дальше останутся неизвестными, мой господин, уверен, что они являются вам и нам добрыми союзниками! Нисколько не удивлюсь, если станет известно, что этот подвиг совершил кто-либо из моих солдат или шиноби!

— Сомневаюсь, что это окажется так. Очень сильно сомневаюсь.

— Мой господин, вспомните, сколько стараний мы приложили для выполнения приказа великого императора! Тысячи моих людей отдали свои жизни в борьбе с обезумевшими повстанцами и демонической магией!

— Не надо употреблять чрезмерно звучные эпитеты, Масуйо-сама. На вас не лился с небес огонь и не воскресали убитые вами солдаты врага. О какой магии речь? Будем реалистами. Вы попросту не справились с тем, что вам было приказано, и теперь хотите сослаться на вмешательство высших сил.

Масуйо трясся, пытался оправдываться, но запинался и путался в словах. Хадзиме усмехнулся и сбавил гнев в своем голосе.

— Не надо впадать в панику, наместник. Не мне судить о вашей полезности. Пусть это решит, совещаясь с принцем Юидаем и его советниками, наш великий дайме. Надейтесь на их милость и выполняйте мои приказы!