52

Несмотря на все ухищрения капитана как-то поберечь мотор, он все равно с завидной регулярностью выходил из строя. И что самое неприятное, каждый раз поломка происходила в другом месте и экипаж возился с двигателем по полдня, выискивая причины и устраняя их. Путешествие грозило значительно растянуться во времени.

Легионеры буквально валялись вповалку, и Финист начинал беспокоиться, смогут ли они в таком состоянии выполнить поставленную задачу. Все-таки надо признать, что жара жаре рознь. Они привыкли к сухому жаркому климату Цербера, а не к этой выедающей мозги влажной духоте, настоящей бане. В трюмах, помимо этого, стоял устойчивый запах йода, и это просто сводило с ума.

Хуже всего приходилось Бронксу Максвеллу. Он, даже облаченный в доспехи, вообще не подавал признаков жизни, не привычный вообще ни к какому виду жара. Его даже не хватало на то, чтобы выйти на палубу ночью, когда температура спадала до каких-то тридцати градусов и запах йода почти не чувствовался, если дышать через смоченный пресной водой респиратор, коих на судне оказалось в изрядном количестве. Рыбаки ими пользовались, когда разделывали туши левиафанов, у которых некоторые внутренние органы ужасно воняли.

Легионеры проводили на палубе всю ночь и с наступлением дня, когда над горизонтом появлялись первые лучи светила, уходили обратно в трюм «Тристана».

Через пень-колоду, но судно добралось до долгожданного берега. Рон посмотрел на полосу прибоя и выдохнул. Там виднелись лишь пески, пески и еще раз пески, ни одного зеленого пятнышка.

Высадку назначили на ночное время. Потому как иначе легионеры, сойдя с лодок, просто упадут в песок от одной только немочи и запекутся, а им еще нести двадцатикилограммовые рюкзаки с боеприпасами и провиантом. Все на санях двух квадрациклов уместиться просто не могло. Собственно, они везли только палатки и воду.

— Желаю удачи, сынок.

— Спасибо, сэр, — кивнул Рон. — Но она и вам понадобится.

К своему удивлению, Финист на суше почувствовал себя гораздо лучше. Его еще часок помотало из стороны в сторону, как во время качки, а потом все прошло. Даже Максвелл стал чувствовать себя намного лучше, и отряд отправился в путь. И чем дальше они отходили от берега, чем суше и менее насыщенным йодом становился воздух, тем легче дышалось, тем больше сил и решимости появлялось у легионеров, чтобы продолжать путь.

Можно даже было представить, что они в обычном тренировочном походе на Цербере, вот только необычно глубокий для Цербера песок под ногами говорил, что они не там.

Отряд шел исключительно по ночам, делая едва ли десять километров по бесконечным дюнам нагретого за день песка. С первыми лучами солнца легионеры ставили две солнцезащитных палатки и погружались даже не в сон, а в тяжелую дрему, хорошо еще, если просто не восполняющую силы, а не в забирающее силы забытье.

С заходом солнца палатки собирали и снова под свет звезд, луны и фар квадрациклов трогались в путь на север, по самым скромным прогнозам должный занять около тридцати суток.