Глава 26
Из моих людей, пожелавших присоединится к боевой группе, вызвались четверо. Николай с пассией, а именно так теперь можно было по тихому и за глаза называть Марию, вызвались кашеварить, в чем видимо нашли свое призвание. Хороший повар, ну или энтузиаст с изюминкой завсегда на кухне приветствовался, а если его стряпню еще и внутрь можно было употреблять, так вдвойне. Соседка нашего инженера, вместе с малолетним сыном за бойцов не считались, а тройка бородачей была вообще на особом положении и вылезала из своего закутка разве что на обед, о времени которого дежурный прилежно сообщал по внутренней связи. Да, и такая в здании имелась. Цепь динамиков, соединенных в одной точке сильно помогал по жизни. Крутили по нему все, от объявлений об отключении на ночь электричества, чего горючку зря расходовать, до прокручивания музыки и радио-спектаклей. Некоторые, правда, уверяли меня, что это аудиокниги, но я стоял на своем.
На летучке после обеда присутствовали:
Ну, во-первых, ваш покорный слуга, преисполненный собственной значимости и потому с кульком пирожков, честно спертых мной с кухни. Мука у людей была, печка. Откуда притащили, диву даюсь, но так по сдобе и вообще всему хлебобулочному стосковался, что каюсь, превратился в пирожкового вора.
Вторым был Марк. В свои годы, я на самом деле так и не удосужился узнать, сколько же охраннику лет, а спрашивать было как-то неудобно, показал себя отличным водителем и боевым товарищем, и кандидатуру его я даже не обсуждал. Третьим к нашей команде примкнул Марик, в прошлой жизни админ, умеющий взломать любой код, поднять любую систему, а теперь штатный стрелок. Полезность данного члена команды тоже была очевидна, а вот за последнего, а именно последнюю, миниатюрную брюнетку и снайпера я немного беспокоился. Да что я вру, очень даже беспокоился. Дьявольски упрямая и упертая как баран Женя, вбила себе в голову, что ступи я за порог без её сопровождения, тот тут же подверну лодыжку или по неосторожности выстрелю себе в голову, трижды. Смешно, согласен, вот только волновался я за нее больше, а почему и сам понять не мог. Маленькая, надоедливая, имеющая всегда и везде свое личное персональное мнение, она, впрочем, была неплохим членом команды, отличным бойцом и просто дисциплинированным человеком, правда только тогда, когда дело касалось наших мародерских или спасательных вылазок.
— Даже не знаю, что со всеми вами делать. — Вздохнул я. — Операция будет серьезная. Серьезнее чем все те, что были до этого. Пострелять придется серьезно, побегать, но если мы не выдвинем свою группу, то будем иждивенцами, нахлебниками только и знающими что хавать тушенку и балдеть. Кто что думает по этому поводу?
— Мысли не по делу можно? — Поинтересовался Марк.
— Легко, — кивнул я, — к тому же если мысли умные, так вдвойне приветствуется.
— По жрунам хочу высказаться. — Пояснил Марк. — Предположим на пять секунд, что они предназначены, изначально, на первой стадии проекта апокалипсиса, как чистильщики. Прошли, сожрали, сдохли. Красота. В толк только взять не могу, зачем для этого было людей использовать. Те же собаки, скажем, крупные волкодавы, или вообще медведи, подошли бы с той же вероятностью, да и охотились бы не в пример эффективнее людей. Неужели тем парням в белых халатах, что сидят за крепкими стенами, настолько чужда мораль, ну или, скажем, элементарное сострадание?
— Во время второй Мировой войны, на территории концентрационного лагеря Ауцвиц, мы все знаем его как Освенцим, практиковал один хирург, поглощенный идеей превращения всех в образец для подражания, Ариев, если быть точными. Голубые глаза, бледная кожа, светлые волосы. Одним из способов изменения цвета радужки глаза у него была инъекция чернил, непосредственно в глазное яблоко. Будучи не просто негодяем, а мерзавцем гениальным он практиковал разъединения сиамских близнецов, а чтобы понять саму суть генетического дефекта, производил сшивание обычных детей. Преступление страшнейшее по своему исполнению, но во имя великой цели, к которой шел третий рейх под предводительством Адольфа Гитлера, который и немцем-то не был. — Я внимательно оглядел присутствующих, наблюдая за их реакцией.
— К чему ты клонишь, — сморщился Марик, — ты сравниваешь яйцеголовых с нацистами?
— Почти. — Кивнул я. — Все они, судя по энтузиазму, борются за какую-то только одним им ясную сверхидею. Возможно, превращение нормального, здорового и полноценного человека в чудовище, посредством особых мутагенов, это меньшее из зол.
— Но почему люди? — Воскликнула Женя, нервно теребя застежку на поясе. — Что им, диких зверей не хватало?
Я вздохнул, и попытался как можно точнее донести до своих слушателей единственную, наверное, верную на тот момент точку зрения.
— Вот смотрите, — начал я. — Берем, скажем, волка. Это зверь, ему, по большей части наплевать на все твои приказания, мысли и доводы, и выпуская его на свободу, даже в ошейнике, ты попросту добавляешь себе проблем. С собаками проще, но как объяснить зверю некоторые вещи, как например о срабатывающем при приближении к человеку взрывном устройстве? Собаки, разумеется, поддаются дрессуре, но не в такой же степени? Последним аспектом, как я могу подозревать, является совместимость и результат на выходе, иначе мы давно бы видели на улице массу обезумевших от голода хищников. Если резюмировать, то нам пока еще крупно везет с таким оборотом событий, иначе давно бы на бутерброды нашинковали.
— Допустим, люди это единственный доступный вариант для создания чистильщика. — Кивнул Марик, — но даже тут есть несколько вариантов. Почему, скажем, не использовать, на столь ужасную роль приговоренных, убийц, насильников, педофилов? Мало что ли мрази на всем белом свете?
— Может, и использовали, пожал я плечами, да все вышли. Не факт, что с первого раза получилось. Может быть, на тот момент не было связи с пеницитарными учреждениями, а может попросту дефицит. Сколько, по-твоему, крупных населенных пунктов, где скопились шатуны? Именно! А сколько нужно чистильщиков, чтобы подобрать всех их?
— Осталось только выяснить, для чего все это, — закончил Марк. — Ну, а что касательно рейда, Костик, так я с тобой согласен. Поедем, вчетвером. Остальных вписывать особого смысла не вижу.
— И я не вижу, — подал голос админ, в процессе разговора как-то заскучавший и погрузившийся в собственные мысли. — Роли у нас давно уже распределены. Пара-тройка таких рейдов и будем почти самодостаточной боевой единицей.
— Экие все скорые, — хмыкнул я и, встав, прошелся по комнате. — Давайте так, без лишней бравады и истерик, разберем все по полочкам. Я еду однозначно, планида у меня такая. Теперь по каждому отдельно. Марк, — охранник взглянул на меня с ленцой, как будто его кандидатура была давным-давно уже утверждена, и на собрании старик присутствовал только для галочки. — Вот ты скажи мне, зачем тебе это надо? Ты отличный водитель, более или менее разбираешься в автомобилях, по крайней мере, лучше всех, кто здесь присутствует. Лишиться такого ценного кадра было бы очень и очень обидно.
— Я единственный, кто имеет реальный боевой опыт, в отличие от всех здесь присутствующих, — передразнил меня наш штатный водитель. — В спецназе, конечно, не служил, но физическую форму поддерживаю, да и настрелялся в прошлом из всего, что палить способно.
— Не сомневаюсь, — улыбнулся я. — Твоя кандидатура принята. Теперь ты Марик.
— Что я? — Марик аж подпрыгнул на стуле. — Автомат в руках держать умею, стреляю тоже вроде без особых хлопот. Кучность естественно ни как у ОМОНа, но я же расту над собой, да и с физической подготовкой все пучком, не захвораю. Я же до беды сильно реконструкторством увлекался.
— Это те, что по лесам бегают и в эльфов палят? — Попытался вспомнить Марк, но был тут же прерван гневным и непереводимым эпитетом админа.
— Извините, погорячился, — смутился тот, — но с говном ролевым попрошу нас не путать. У нас и кольчуги, и мечи, и щиты, все максимально приближенное к оригинальному было. Бывает, нацепишь на себя всю снарягу, а там килограмм пятьдесят, а то и больше, и в бой. Самый настоящий, только без крови. Кровь есть — поиграл. У нас все было, и выходы полевые, и смотры. По несколько дней в лесу лагерем стояли в любую погоду и не жужжали, между прочим.
— Не горячись, — улыбнулся я. — Ни кто тебя тут за слабака не держит.
— То и видно, — сморщился Марик, все еще обиженно переминаясь с ноги на ногу. В ходе своего горячего монолога он вскочил и, размахивая руками, описывал нам в красках все прелести походной жизни древнего война. По всему выходило, чем хуже, тем лучше, и называлось это «Аутентично», прости господи за слово скабрезное.
— Ладно, — принят, — замахал я руками. — Все с тобой понятно. Настоящий викинг.
— Ну, на этом все? — Женя встала, и было, куда-то направилась, но тут же была остановлена.
— Как все, — улыбнулся я. — А ты? Твою кандидатуру мы не обсуждали, или ты берешь самоотвод и не участвуешь в операции?
— Чую подвох, — прищурилась брюнетка и, заложив руки за спину начала обходить меня по кругу. — Ой, чую.
— Чует она. — Покачал я головой. — В твоих снайперских способностях сомневаться не приходится, но во всем остальном, уж позволь усомниться.
— Усомнись, — кивнула Евгения, выдав один из своих коронных испепеляющих взглядов. Действовали бы они вправду воспламеняюще, так уже не раз пришлось бы кучкой пепла стать, да в ботинки ссыпаться. — Усомнись, а там поглядим.
— Костик прав, — подтвердил Марк. — Снайпера в атаку не ходят. Снайпер, единица зело ценная, в подразделении, что яйцо Фаберже. Коэффициент полезного действия у снайпера выше, чем у самого лучшего автоматчика, так что грудью на амбразуру их не пускают.
— Еще, — с вызовом поинтересовалась Женя.
— Нет, Жень, ну, правда, — попытался встрять Марик. — Марк дело говорит. Нам тебя беречь надо. Вдруг что случится, так никто век себе не простит.
— То есть двое против? — Обойдя, наконец, комнату по кругу Женя уселась на подоконник, скрестив руки на груди. — Как я вас от бандитов спасла, вы уже забыли. Как я ваши тылы прикрывала, пока вы машину корежили, это мы тоже не помним, а теперь, когда предстоит серьезное дело, типа, посиди, деточка, в стороне и не мешай взрослым дядям в зарницу играть? Уроды. — На этот раз взгляд, которым нас одарила кроха, был сродни взгляду барлога, нацелившегося в мага бичом. — Ты, Константин? Ну, давай, чего молчишь? Скажи и ты, что я вам только мешаю? Ну? Твое слово последнее, ты командир.
Дальше так продолжаться попросту не могло и, встав с места, я подхватил Женя за пояс и забросив на плечо, со словами «Надо поговорить» вынес её во двор.
— Убивают! Хреновы мужские шовинисты! — Маленькие острые кулачки принялись молотить по моей спине, и барабанная дробь не прекращалась до того самого момента, пока я не поставил её назад на планету.
Дождь постепенно прекращался, уже не заслоняя обзор сплошной пеленой, а лишь изредка накрапывая, но, оставив во дворе большие лужи, по которым без резиновых сапог и не пройдешь. У ворот, в плащ-палатке под импровизированным навесом, как воробей, нахохлился дежурный, ни на минуту не отходящий от пулемета. В дальнем конце двора, воспользовавшись паузой в непогоде, пара механов самозобвенно ковырялись в движке одного из автомобилей, разложив под козырьком на ветоши какие-то запчасти.
Выслушивая пылкую лекцию на тему «Всем мужики козлы, сколько бы хорошего им не делай» на свежем воздухе, с сигаретой в зубах, было несколько проще. Пыла Евгении хватило ненадолго, и выдохлась она ближе к концу первой сигареты, но информации выдала предостаточно. Вспомнились все ближайшие, а также дальние родственники до седьмого колена, в основном по мужской части, как мои, так и админа с охранником. Оценены были все наши способности. Были высказаны удивительные предположения о нашей сексуальной ориентации, а уж как можно было совокупиться одновременно с ослом, мухобойкой и электрочайником, так я вообще побоялся себе представить.
— Высказалась? — наконец поинтересовался я, меланхолично выдувая струю дыма в воздух.
— Высказалась, — Женя зло топнула ногой.
— Мой вариант интересен?
— Да.
— К чему столько патетики? — сурово погрозил я пальцем, невероятными усилиями пытаясь скрыть улыбку.
— Да к тому. — Вновь начала распаляться девушка. — Ни хочу я быть бесполезной, обузой, третей ногой, пятым колесом, рыбьим зонтом и всем тем, что вроде бы и не нужно. Украшением тоже быть неохота.
— Да ни кто и не говорит, что ты бесполезна, — вновь продолжил я. — Инициатива по твоему отстранению исходит лично от меня, и то ненадолго, а на время этой вылазки.
— Почему? — Прищурилась брюнетка.
— Сам не знаю, — развел я руками. — Беспокоюсь я за тебя, а почему, понять не могу.
— А так?
Вот отвлечешься на секунду и пожалуйста. Еще некоторое время назад я стоял в растерянности, стараясь хоть как-то обосновать свое замешательство по поводу не воздержанной на язык юной особы, и уже через мгновение я целую её, нет, скорее она целует меня, встав на цыпочки и обвив руками шею.
— Так лучше? Так понятнее? — Интересуется она лукаво.
Чувствую, что краснею как первоклассник, впервые решивший проводить девочку до дома.
— Что же ты делаешь? — смеюсь. — Я же тебя чуть ли не на десять лет старше?
— Ну и что!? — Тут не вопрос, тут скорее приказ. Вот уже я и не начальник. — Пьер Кюри был старше Марии на восемь лет, однако вместе они были сногсшибательным тандемом и подвели науку к серьезному прорыву.
— Ага, — киваю я. Голова идет кругом от всех событий, что за какую-то секунду обрушились на мою несчастную голову. — Только умерли они потом, от радиации. Одно только радует, Мария умерла существенно позже, чем её муж.
— Да ты у меня еще и умный? — Хихикает Женя.
Вот тебе и раз, я уже и её. Да я и не возражаю, как не парадоксально. Мне даже нравится.
— Ну-ка, — прищуриваюсь хитро и, обняв её за талию, привлекаю к себе, — ты там что-то разъясняла, да я не понял.
— Повторим для закрепления. — С улыбкой соглашается Женя.
* * * *
На бронежилетах настоял Горин, решительно всем без исключения, запретив покидать расположение убежище без столь необходимого в нынешних реалиях, с его точки зрения, аксессуара. Тимур, впрочем, хотел еще выдать всем каски, но сколь не старались подогнать ремешки, а на Евгении каска смотрелась как на подростке мамина шляпа.
— Ладно, — с обреченностью приговоренного, отмахнулся Тимур, — глядя на все наши тщетные попытки подогнать каску по размеру. — Прите так. Стрельбы вроде не особо ожидается, так что я думаю, прокатит.
Из ворот выезжали колонной, впереди два восьмидесятых, позади УРАЛы укомплектованные пулеметчиками, и наша группа на собственном раритете, весело пыхтящем мотором, на фоне своих более молодых и басовитых собратьев.
— Работаем по готовности, — начала вещать рация у меня на ремне, голосом капитана. — Коробок один и коробок два занимают заранее отведенные позиции, зачищая территорию в зоне огневого поражения. Далее по плану.
Должен еще раз оговорится, каждой из групп, входящих в состав мародерки был присвоен свой оперативный позывной.
— Во-первых, это удобно. — Разъяснял Горин. — Группа, сообщающая в эфир информацию, называя себя, сразу поясняет, кто с тобой говорит, и какие задачи ей были нарезаны. Во-вторых, если эфир все-таки слушают, то у потенциального противника сложится впечатление что работают профессионалы, а не наша контора, на тридцать процентов состоящая из гражданских. Это без обид.
— Понимаю, — согласно кивнул я. — Пустить пыль в глаза, милое дело.
— Ну, так вот, — снова кивнул Тимур, — маскировка, — да и не рассчитать, сколько народу работает. Может в группе пара человек, а может два взвода.
Позывные были распределены следующим способом. Восемь бойцов, распределенные на два бэтэра именовались не иначе как «Коробка один» и «Коробка два». Остальные же, распределившись по машинам, получили позывные «Стервятник» с первого по третий соответственно. Группа прикрытия, оставшаяся на базе и готовая в любой момент бросить к нам силы подкрепления, именовалась не иначе как «Гнездо».