XVIІ. День семнадцатый

Мои часы показывают четыре часа тридцать три минуты пополудни по местному времени. До заката остается чуть больше часа. У меня есть время на то, чтобы еще раз обдумать мой план. Одно я решил окончательно – я доведу эту игру до конца. Другого выбора у меня просто нет.

Это последняя запись в моем «персе». Все предыдущие записи, мои и того, настоящего профессора Кольцова, стерты. Зебровски об этом позаботился. Сегодня рано утром он еще раз навестил меня в госпитале. Принес мне бутылку грейпфрутового сока, пакет с яблоками и бананами, был весел, много шутил. А главное, много и охотно молол языком. Я старался хорошо играть свою роль – надо убедить Зебровски, что доктор Кольцов окончательно умер. А заодно выяснил все, что мне было необходимо. Зебровски на сто процентов уверен в успехе их с Аверманом и Шепардом эксперимента – я для него лейтенант Макри, герой дня. Он и представления не имеет о том, как изменили меня истекшие дни, как изменил меня Аваллон. То, что я узнал от него, решило все. Группы Апостола больше не существует – ее уничтожил спецназ «Галактики» в тот самый момент, когда мы с Апостолом подбирались к последнему контейнеру с гербицидом. Не сомневаюсь, что это работа Сайкса-Шепарда. Однако Зебровски сказал мне, что погибли не все. Оказывается, Анна осталась в живых! Сайкс, видимо, как-то собирается использовать девушку, чтобы добраться-таки до Хранителя. Зебровски проболтался, что девушку держат вместе с еще одним из выживших людей Апостола на гауптвахте той же самой секретной базы «Траппер-4» Военно-космических сил Восточной Конфедерации, в госпитале которой в данный момент нахожусь я сам. По сути, они военнопленные. База расположена в самом центре города Та-Ин, в нескольких сотнях метров от Пирамид. Этой самой базой пользуются и военные Западного Альянса. Все сукины дети в сборе. Все, что мне говорил Зебровски про демилитаризованный статус Аваллона, – ложь. Военные давно и прочно тут окопались. Бьюсь об заклад, что наблюдатели из МГКС об этом знают и делают вид, что никакой базы не существует. Лживые подонки, лицемеры! Но не это для меня сейчас основное. Анна жива. Я с трудом скрыл свои эмоции, когда Зебровски сообщил мне об этом. Он даже не скрывает своего восторга. Гребаный ублюдок уверен, что я разделяю его радость, а я укрепил в нем эту уверенность, рассказав о необычных способностях Апостола и о том, что сам хотел его убить. Оказывается, Зебровски все знает – они смогли прослушать наш с Апостолом разговор в тоннеле терминала. Еще одно очко в мою пользу, еще одна таблетка снотворного в кофе моих бдительных тюремщиков.

После завтрака я убедил врача отпустить меня погулять на свежем воздухе. Врач поначалу заартачился, но потом все-таки позволил часок проветриться. Прогулка оказалась очень полезной – я провел рекогносцировку и узнал массу важных вещей от слонявшихся по территории базы солдат. Военные так уверены в своей безопасности, что база охраняется очень слабо. Два снайпера на вышках у западной стены периметра – там находятся главные ворота, кроме того, Пирамиды расположены как раз к западу от базы. Я подошел ближе, поболтал с караульными у ворот, а заодно рассмотрел, что и как. На вышках есть биосканеры, но они направлены вовне, в сторону Пирамид. Сами Пирамиды я увидеть не смог – над Та-Ин висит огромное облако пыли. Но я почувствовал, что они там, в этой мгле. Странное было чувство. Я оказался так близко от своей конечной цели, что даже дух захватило. Солдат в будке наблюдения сказал мне, что от ворот базы до Пирамид не более полукилометра – это расстояние можно преодолеть быстрым шагом за пять-семь минут. Покрутившись у ворот, я «прогулялся» до гауптвахты. Это всего лишь времянка из гофрированного дюраля, которую охраняет один часовой. Ни собак, ни сигнализации я не заметил. На всякий случай спросил скучающего солдата, кого он охраняет. Солдат уклончиво ответил, что штрафники есть, но вот кто они и сколько их, не сказал. Зато проболтался, что на гауптвахту категорически запрещено пропускать кого бы то ни было без личного разрешения полковника Шепарда. Ага, проклятый ублюдок здесь, на базе. Скорее всего, Анна находится под его непосредственной опекой. Это немного усложняет мне задачу, но я что-нибудь придумаю. Самое главное – на базе я свой в доску. Никто даже не подозревает меня в том, что я способен выкинуть какой-нибудь фортель. Это дает мне огромное преимущество, и надо быть законченным идиотом, чтобы его не использовать.

Последнее, что я узнал, когда меня вызвал по омнифону лечащий врач и велел немедленно вернуться в больничный отсек, – местонахождение аналитического отдела. Именно там мне следует искать Сайкса. Отдел расположен в подземном бункере, направо от боксов с техникой, в восточной стороне базы. Надо подумать, как проникнуть в этот бункер без шума и осложнений. Понятно, что силой я ничего не решу – меня вмиг прикончит охрана. Сложность еще и в том, что бункер охраняют десантники Западного Альянса, которые не подчиняются моему начальству. Однако я все равно что-нибудь придумаю.

На часах уже четыре пятьдесят. Время ползет до отвращения медленно. Писать больше не хочется. По правде сказать, на кой черт я вообще пишу? Хочу оставить свое завещание? Сомневаюсь, что его кто-нибудь прочтет. Или просто хочу разобраться в себе? Мне кажется, я достаточно ясно мыслю для того, чтобы понять, кто я и что должен сделать.

Я больше не Николай Кольцов, русский ученый-романтик, погибший у Пика Вдовы и невольно ставший соучастником чудовищного эксперимента, в котором я стал главным фигурантом. Но я и не Иэн Фрэнклин Макри, лейтенант армии Восточной Конфедерации – слишком много во мне осталось от Кольцова. Апостол был прав, когда говорил, что я полиморфоид. Он с самого начала видел меня насквозь. И он почему-то доверился мне. Теперь я понимаю, почему. Я не обладаю физическими способностями Бледной Тени, но мое сознание изменилось. Я не Кольцов, не Макри – я Ник Северянин, граббер, родившийся заново на планете Аваллон. И у меня есть цель – Панацея. Вся моя жизнь последние две недели была посвящена достижению этой цели, и я добьюсь своего. У меня остался неоплаченный долг перед покойным Кольцовым. У меня остался неоплаченный долг перед покойным Апостолом. И у меня остался долг перед Анной. Сегодня, когда стемнеет, я сделаю все, чтобы мои долги были оплачены.

В длинных коридорах-трубах было безлюдно. Скорее всего, персонал базы сейчас ужинает. Несколько человек Северянин, впрочем, повстречал – они очень по-дружески его приветствовали. Создавалось впечатление, что здесь, на «Траппере-4» его хорошо знают. Северянин не помнил этих людей, хотя отвечал на приветствия, но не останавливался, шел дальше. Он миновал медицинский блок, по лестнице поднялся на второй этаж, снова углубился в цилиндрические тоннели переходов с ячеистыми стенами. Здесь его остановил светловолосый капитан со значком дежурного офицера на груди.

– Лейтенант Макри, личный номер 188924, спецгруппа «Д», – представился Северянин. – К майору Зебровски по поводу задания.

– Ты что, не узнал меня, старик? – удивился капитан. – Это же я, Трамп. Чем эти медицинские крысы тебя напичкали?

– Прости, дружище. – Северянин постарался изобразить сожаление; нельзя показать дружелюбному капитану Трампу, что он его совершенно не помнит. – Чувствую себя так, как будто неделю с утра до ночи пил дешевый биддл пополам с керосином. Ты прав – надо будет спросить дока, что за дерьмо он мне колет.

– Беги из лазарета, пока не поздно, – посоветовал Трамп. – Они тебя залечат. Хуже врачей только скрэтчи и бывшие жены – первые жрут тебя сами, вторые через адвокатов. Я освобожусь в двенадцать, заходи ко мне в третий сектор. Попьем пива.

– Не получится. Зебровски велел врачам ровно в одиннадцать хором спеть мне колыбельную.

– Ты все такой же остряк! – Трамп хлопнул Северянина по плечу. – Лечись, герой. Мы все у тебя в долгу.

Северянин пошел дальше. Больше его никто не останавливал. На входе в командный отсек электронный замок двери приятным женским голосом потребовал у Северянина назвать свое имя, звание и цель появления в секторе № 1. Потом, по требованию говорящего замка, он положил кисть правой руки на открывшийся справа от двери планшет сканера-дактилоскопа. Ждать пришлось совсем недолго – сервомоторы с шипением открыли дверь, и Северянин сумел пройти в командный сектор.

Кабинет Зебровски располагался в самом конце длинного коридора. Чтобы войти в него Северянин прошел еще одно дактилосканирование. Затем створки дверей разошлись. В кабинете была полутьма и слышалось журчание воды. Зебровски сидел за столом, наблюдая за тем, как на видеопанели медленно и важно плавают в виртуальном аквариуме золотые рыбки.

– Мог бы не приходить, – сказал майор, не отрывая глаз от рыбок. – Но я так понимаю, ты вспомнил что-то важное.

– Более чем, сэр. Думаю, моя информация поможет окончательно покончить с Хранителем.

– Правда? – Зебровски повернулся в кресле. – Хороший симптом. Память к тебе возвращается.

– Она давно ко мне вернулась. Я знаю, сэр, вы ждете от меня подробного отчета. Я готов к работе.

– Может, лучше пока забыть о делах? Денек-другой отдохнуть, пофлиртовать с сестричками из санчасти?

– Дело важное, сэр. Времени у нас немного. И, кроме того, выговорившись окончательно, я смогу лучше отдохнуть.

– Логично. – Зебровски посмотрел на Северянина: – Выкладывай, солдат.

– Прошу прощения, сэр. Для полноты картины необходимо, чтобы при нашей беседы присутствовал полковник Шепард.

– Да? На кой черт он нам сдался?

– Шепард владеет языком таинов. Я слышал от Апостола несколько фраз, которые запомнил, но значения их не знаю. Шепард сможет помочь перевести их, сэр.

– Сейчас семь сорок пять, – прокомментировал Зебровски показания часов на своем столе. – Шепард наверняка засел за работу и не будет в восторге, если мы его отвлечем. Что тебе мешает изложить все мне?

«Ага, – подумал Северянин, – не хочешь делиться информацией. Но мне нужен не ты, а Шепард. А ты будешь тем куском дерьма, на который я поймаю этого ученого рака».

– Если честно, я бы сам хотел кое-что понять, – сказал он, изобразив колебание. – Не сомневаюсь, что вы можете мне все объяснить сами, сэр. Но Шепард был бы полезен. Почти десять дней он работал бок о бок со мной и может прояснить некоторые моменты. Неважно, что он работает на другую фирму. Мы поможем ему, он нам. Это честная сделка. Я же говорю, сэр – информация действительно важная.

– Ну-ну! А ты стал скрытен, Макри. Шут с тобой, я попробую устроить вам с Шепардом рандеву, на котором я буду дуэньей, ха-ха-ха! – Зебровски потянулся за омнифоном.

Северянин стоял и с отсутствующим видом слушал беседу Зебровски и Шепарда по омнифону, будто все происходящее его совершенно не касалось. И еще думал. Прикидывал, сколько у него времени. Если предположить, что Шепард сразу же после этого разговора отправится в командный отсек, времени на все про все будет совсем немного – минуты три-четыре. Немного, но вполне достаточно. У меня все должно получиться, сказал он себе. Главное, что Зебровски ничего не подозревает.

– Порядок, лейтенант. – Зебровски отключил омнифон, хлопнул себя ладонями по ляжкам. – Шепард прямо взвился, когда узнал, что ты готов поделиться с нами накопанной информацией. Жаль, что ты не мог видеть его физиономию на дисплее – он давно ждал подобного приглашения. Парень считал, что ты будешь в рабочем состоянии только через неделю. Знаешь, он по-моему ни хрена не добился от этой девчонки, сестры Апостола. А начальство его торопит. Западный Альянс прямо из штанов готов выпрыгнуть, чтобы добраться до Хранителя.

– Почему до Хранителя никто не может добраться?

– Вопрос, Макри! На него нет ответа. Восемьдесят лет военно-космические силы ищут разгадку. Может, ты кое-что знаешь?

– Может быть, сэр. Я знаю только, что наши люди по непонятным причинам вместо того, чтобы ловить Везалия, начинают его защищать. Мы ведь все эти годы воюем на Территории Хаоса сами с собой.

– Везалия не существует. Он давно мертв. Есть кое-что другое, и ты, лейтенант, знаешь, что именно. Хранитель.

– Знаю. Но сначала один вопрос, сэр. Как вы намерены выполнить условия договора?

– Какого договора? – Зебровски продолжал улыбаться, но взгляд у него стал колючим и напряженным.

– Мы заключили с вами договор. Я выполняю задание и получаю Панацею. Я выполнил задание. Теперь мне нужен мой приз – Панацея.

– Не понимаю тебя, Иэн. О чем речь? Ты всерьез веришь в эту чепуху о Панацее?

– Верю. И вы знаете, сэр, что Панацея – не выдумка. Хранитель существует, а значит, существует и Панацея. Она была у Везалия. Везалий даже посылал образцы Панацеи на Землю, чтобы доказать свою правоту. И она была у Апостола.

– Ты рехнулся! Апостол убит. Плазмоид превратил его череп в месиво. У него не было никакой Панацеи.

– Апостол сам был ею. Жаль, что вы этого не поняли, сэр. Вы оставили меня без награды. Вы нарушили условия договора.

– Что? – Зебровски пристал в кресле, оперся кулаками о столешницу, лицо его побелело, глаза налились кровью. – Да ты спятил, лейтенант! Да я тебя…

Договорить Зебровски не успел: Северянин схватил со стола тяжелую декоративную статуэтку, изображающую боевой крейсерский звездолет класса «Випера» и обрушил ее на голову майора. Зебровски рухнул на стол лицом вниз, захрипел, из раны на макушке обильно полилась кровь. Северянин не стал повторять удара своим импровизированным оружием, ему ни к чему было убивать Зебровски – отбросив статуэтку, он обежал стол, схватил майора за шиворот и ударил его коленом в лицо, после чего Зебровски потерял сознание.

«У меня мало времени, – подумал Северянин, шаря по карманам бесчувственного майора. – Очень мало – через минуту, самое большее две Шепард будет здесь. Надо успеть». Он обыскал Зебровски, вытащил из кобуры двенадцатизарядный М-36, две запасные обоймы, а в нагрудном кармане куртки нашел универсальный электронный ключ. Поискав глазами, Северянин увидел встроенный шкаф в дальней стене каюты. Дверь шкафа выглядела, как бронированная. Косясь на распростертого на полу майора, Северянин открыл шкаф – внутри оказался настоящий арсенал. У Северянина вырвался вздох облегчения – тут было все, что может ему понадобиться для осуществления плана. Он начал быстро сваливать боеприпасы, взрывчатку, детонаторы, мотки проволоки, элементы питания и прочую мелочь в найденный тут же армейский рюкзак. На глаза ему попался моток парашютного шнура, и Северянин вдруг понял, как и что следует сделать с Шепардом. Он затолкал шнур в один из карманов, но прежде отрезал от него кусок в полметра длиной. Потом открыл пакет с шашками из супертротила, отпилил ножом от одной из шашек половину, вставил в нее радиодетонатор. Проковырять в куске взрывчатки сквозную дырку так, чтобы она не раскрошилась, оказалось чуть сложнее, чем он думал, но все получилось, и Северянин дрожащими пальцами продел в получившуюся дырку обрезок шнура, обмотал получившееся устройство скотчем для прочности и завязал концы шнура. Он едва успел это сделать, когда электронный секретарь доложил о приходе полковника Уэсли Шепарда. Северянин едва успел нырнуть в правый от двери угол, когда дверная створка с тихим шелестом ушла вбок, пропуская гостя.

– Привет, Алекс! – Шепард шагнул внутрь, сощурил глаза, пытаясь разглядеть хозяина в темноте. – Что тут у вас…

Северянин выскочил сбоку, ударил полковника рукоятью пистолета по затылку. Шепард без звука рухнул на ковер. Северянин вытер пот со лба, убрал пистолет и принялся за дело. То, что Шепард явился сюда в армейском защитном комбинезоне и с гермошлемом, сильно все упрощало.

– Благослови Господи пыльную бурю! – прошептал Северянин.

Нужно было спешить. Северянин надел полковнику на шею взрывное устройство, потом нахлобучил ему на голову гермошлем и закрепил его в держателях стоячего воротника комбинезона. Теперь Шепард был полностью в его власти. После, уже успокоившись, Северянин занялся Зебровски. Он связал его все тем же парашютным шнуром, заклеил ему рот остатками скотча. Убедившись, что Зебровски надежно связан, вернулся к Шепарду. Полковник был все еще без сознания. Усмехнувшись, Северянин открыл на поясе полковника пульт управления системами комбинезона, отключил внешнюю связь, потом, после недолгого колебания, пустил в гермошлем полковника кислород. Несколько мгновений спустя Шепард зашевелился.

– Ум-м-м-м, – замычал он, ворочаясь на полу. – Аа-а-а-ах! Что… что это? Черт, что… это?

– Привет, Сайкс. – Северянин повернул полковника лицом к себе. – Или мне называть тебя Шепард?

– Макри? – Взгляд Сайкса-Шепарда сразу стал осмысленным. – Ты что… творишь? Это ты, да? Ты?

– Я. Сразу предупреждаю, чтобы ты не делал глупостей. – Северянин показал полковнику зажатый в руке детонатор. – Видишь эту штуку? У тебя на шее висит взрывное устройство. Снять ты его не сможешь – гермошлем не позволит. Если попытаешься поднять тревогу, я нажму кнопку, и твоя умная голова будущего Нобелевского лауреата превратится в фарш для собачьих сосисок. Ты все понял?

– Нет, ты не можешь этого сделать! – Сайкс инстинктивно схватился за грудь, будто хотел нащупать спрятанную под комбинезоном бомбу. – Да ты спятил, мать твою! Ты знаешь, что с тобой будет?

– Заткнись, – спокойно сказал Северянин. – Прекрати истерику и слушай. Если поможешь мне, останешься в живых. Мне не нужна твоя дерьмовая жизнь, хоть ты и оказался редкостным подонком. Сделаешь, что скажу – и все будет хорошо. Начнешь испытывать мое терпение, пощады не жди. Я ясно выражаюсь?

– Гребаный кретин! Ты под трибунал пойдешь. Да какой там трибунал – тебя прикончат прямо здесь, без суда! Ты… ты…

– Трибунал? – Северянин помахал детонатором перед носом Сайкса. – Кого ты собрался отдать под трибунал? Лейтенанта Макри? Доктора Кольцова? Или Северянина? Вот ведь вопрос. То, что вы со мной сделали, лишило меня моей индивидуальности. А может быть, наоборот, – после всего случившегося я понял, кто я на самом деле. От прежнего лейтенанта Иэна Макри осталось только имя, звание и личный номер. А вот ты кто такой – археолог Сайкс или полковник Шепард? Подумай хорошо, Сайкс. И постарайся дать верный ответ. Мне терять нечего. И терпение мое на исходе.

– Да ты просто чокнулся, Макри! Ты сволочной чокнутый сукин сын! Чего ты хочешь?

– Мне нужно добраться до Хранителя. Вместе с Анной. И ты мне поможешь.

– Помогать? Тебе? Да никогда, чтоб ты сдох! – Голос Сайкса сорвался на истерический дискант. – Ты предатель! Ты предал свою планету, нарушил присягу! Ты собираешься помогать этим существам. Ты понятия не имеешь, кто они и чего хотят. Тебе нужна моя помощь? Никогда! Да я скорее сдохну, чем…

– Ну ладно. – Северянин щелкнул предохранителем детонатора. – Спокойной ночи, Сайкс!

– Нет! – взвизгнул полковник. – Не надо! Погоди, мне… мне надо подумать.

– Одна минута. На шестьдесят первой секунде я нажму кнопку.

– Хорошо, – голос Сайкса дрожал. – Что я должен делать?

– Ты пойдешь вместе со мной на гауптвахту и скажешь, что тебе необходимо забрать Анну и другого уцелевшего человека Апостола. Мол, ты хочешь провести кое-какие важные эксперименты на месте, у Пирамид.

– Почему я?

– Потому что только тебе охрана передаст Анну. Ведь это ты возглавляешь операцию, не так ли? Вот видишь, я угадал, – продолжал Северянин, не дождавшись ответа. – Мы пойдем к Пирамидам вчетвером. Ты, я, Анна и тот, кого вместе с ней держат на гауптвахте. Никого больше. Захочешь поднять тревогу – ты покойник. У меня отменная реакция и еще – от своих друзей-таинов я научился читать мысли. Поэтому не думай о плохом. Сделаешь все, как скажу, – останешься цел и невредим. Разочаруешь меня – умрешь. Так что не разочаруй меня, академик.

– Мне не поверят! Для выполнения любых задач по проекту «Песчаный Волк» нужен официальный приказ штаба армии.

– О каком проекте речь?

– Черт, ты даже этого не знаешь? Зебровски тебя не ввел в курс дела? Идиоты, мать вашу! Подумать только, что этих недоумков я взял себе в помощники.

– Сайкс, мое терпение на пределе. Еще минута – и я взорвусь. Иносказательно, конечно. Но вот ты взорвешься в прямом смысле слова.

– Ладно, не злись. Я не наврал тебе, когда говорил, что расшифровал таинские письмена. Конечно, мне помогали мои коллеги из аналитического отдела группы войск «Аваллон». Так мы узнали, что продолжительность Т-перехода, в котором в настоящее время находится таинская цивилизация, не бесконечна. Стабильный этернальный континуум имеет определенный период существования. Когда этот период закончится, искусственный интеллект, управляющий системами обеспечения Т-перехода, то, что ты называешь Хранителем, задаст команду на обратный переход из Сознания в Материю. Такое происходит в среднем раз в восемьдесят-сто лет – период, равный средней продолжительности жизни таинов.

– Объясни поподробнее.

– Таины вернутся. Их цивилизация опять станет объективной реальностью.

– Ну и что?

– А ты не понимаешь? Нам придется уступить им эту планету. Либо воевать с ними. Уничтожить их окончательно.

– Окончательно? Ты хочешь сказать…

– Да, да, да! Проклятый идиот, ты сам не догадался, в чем дело? Армагеддон не был войной с Везалием и какими-то там боевиками. Команда Дауда оказалась на Аваллоне в тот момент, когда закончился период стабильности Т-перехода и Хранитель активизировался. Именно тогда Везалий получил от активного Хранителя Панацею. Но Дауд нашел нечто более важное – он нашел аварит. В то время, восемьдесят лет назад, аварит получали на Земле только при помощи крайне сложного и дорогого химического синтеза – он был краеугольным камнем всей космической индустрии. Его требовалось много, очень много, а вся земная промышленность едва могла обеспечить производство пяти тонн в год. Об этом Дауд сообщил на Землю. А потом Дауд и его люди исчезли – скорее всего, таины уничтожили их, либо они получили смертельную дозу G-излучения, оказавшись слишком близко от Хранителя в момент его активации. На помощь Дауду был послан звездолет «Геркулес» – из его сообщений мы узнали о внезапно возникшем мощнейшем излучении в районе города Та-Ин. Дальнейшее ты знаешь уже в деталях: на Земле узнали о Хранителе, о возвращении таинов из состояния стабильного этернального континуума. Мы не могли потерять планету, имеющую ураганные месторождения аварита – это помимо прочих богатств. А еще Аваллон имел отличное стратегическое положение и превосходные природные условия. Идеальный плацдарм для дальнейшего проникновения в глубины Внеземелья. И тогда на Земле приняли решение уничтожить Хранитель и тем самым не допустить обратного Т-перехода. Только это оказалось очень сложным делом. Излучение Хранителя зомбировало наших солдат, и в результате начались боевые действия между самими подразделениями военно-космических войск. Проблему решил UZ.

– Который уничтожил на этой планете все живое. Достойное завершение колонизации Аваллона.

– Мы уничтожили врага. Таины – чуждая нам цивилизация. К тому же мы, мягко говоря, не совсем их уничтожили. Мы просто загнали их обратно в Т-состояние. Там они не могут нам помешать, разве только из-за глупости и жадности грабберов на Аваллоне появляются все эти поганые твари, вроде скрэтчей или полиморфоидов. Но ситуацию мы взяли под контроль на целых восемьдесят лет. Конечно, ты прав – экологический баланс был разрушен. Но он уже восстанавливается, и со временем Аваллон станет цветущей планетой.

– Только уже без нежелательных аборигенов, – с иронией сказал Северянин. – А проект «Песчаный Волк»?

– Попытка окончательно решить вопрос Хранителя. Он опять вошел в стадию активации. Чтобы покончить с ним, мы искали грабберов, возвратившихся с Территории Хаоса, как тут принято называть земли вокруг города Та-Ин. Их было немного – большинство гибло здесь по разным причинам.

– Или становились скрэтчами?

– Скверные шутки Хранителя. Грабберы до сих пор полагают, что маду нечто вроде ключа, который позволит им проникнуть во внутренние залы Пирамиды Творящего Начала. На самом деле маду содержит генетическую матрицу таинов, которые жили в период после лучевой катастрофы на Аваллоне до первого Т-перехода. Хранитель воспринимал активацию этих маду, как сигнал к возрождению хозяина матрицы. Но человеческий геном и геном таина – не одно и то же, понимаешь? Если маду был готовой матрицей, граббер становился воплощением одного из таинов, находящихся в стабильном этернальном континууме. Это одна из форм их возвращения из Сознания. Так случилось с Везалием, то же самое было с Апостолом – они стали чужими, алиенами. Если же маду был пуст, то при контакте с людьми он создавал человеческую генетическую матрицу, которую Хранитель пытался прочитать. Естественно, он не мог расшифровать человеческий геном и заменял его другим. Получались мутанты, как правило, скрэтчи.

– Физическая трансформация?

– Причем постепенная. Граббер превращался в скрэтча постепенно, по мере изменения генома клеток. Ты знаешь про лучевую проказу – вот что-то похожее происходило с этими несчастными. Понятно, что они пытались скрыться там, где их никто не найдет, либо просто кончали с собой.

– Почему же грабберов никто не предупредил?

– Мы сами узнали обо всем лишь недавно. Теперь ты понимаешь, почему нам надо уничтожить эту штуку? Мы решили использовать Апостола и его группу. Мы предполагали, что они тоже стали чужими, и не ошиблись. Попытки внедрить агентов проваливались – чертовы инопланетяне их вычисляли. Тогда возникла идея создать агента, который не знает, что он агент. Такой вариант мог сработать. Остальное тебе известно.

– Я понял тебя. Только мне нужна Панацея. Теперь я точно знаю, что она существует. И я ее найду. А на ваши военные планы мне плевать. И еще, мне плевать на приказы из штаба. Ты должен сделать все, чтобы дежурный офицер гауптвахты тебе поверил. Без всяких приказов. Мне нужна Анна. Цена ее свободы – твоя жизнь.

– Для чего ты это делаешь?

– Каждый делает то, что должен делать. Считай, что я ее люблю. Думаю, вполне веская причина. Хватит тратить время на болтовню. Вставай! Зебровски может прийти в себя, а мне очень не хочется его убивать.

Северянин рывком поставил Сайкса на ноги и вытолкнул его в коридор. Потом запер за собой дверь и заблокировал ее. Первая часть плана удалась, теперь оставалось самое трудное – довести план до конца и, если возникнет такая необходимость, убить Сайкса.

В караулке гауптвахты находился только один дежурный. Он выслушал приказ Сайкса и тут же с пульта открыл дверь в арестантский блок. Северянин шел за полковником по слабо освещенному коридору, в который выходили двери камер, похожие на корабельные люки, и старался не пропустить ни одного движения, ни одного жеста своего заложника. Впрочем, тут Сайкс может поднимать тревогу – на то, чтобы одним выстрелом уложить дежурного офицера и попутно оторвать Сайксу голову, понадобится секунда. Однако Северянину очень не хотелось доводить дело до крайностей. Рукоять пистолета, на которую он незаметно положил правую ладонь, казалось, жгла руку даже сквозь бронеперчатку. Сердце опять начало бешено колотиться, во рту пересохло. Дежурный остановился у нужной двери, вставил электронный ключ в щель сканера. Считывание кодов шло несколько секунд, но Северянину показалось, что все происходит недопустимо долго. Потом он услышал шипение пневматики, открывающей дверь камеры.

Анна сидела на полу, забившись в угол, как испуганный зверек. Когда вспыхнул неяркий свет лампы под потолком, она даже не посмотрела в их сторону. Зато второй узник немедленно преградил Сайксу дорогу, встав между полковником и Анной. Северянин узнал Пудинга.

– Следуйте за мной! – приказал Сайкс, косясь на Северянина. – Быстро!

– Куда? – Пудинг сжал кулаки. – По какому праву вы…

– Не время болтать, – сказал за полковника Северянин, снимая гермошлем. – Все объяснения потом.

– Ты! – Глаза Пудинга яростно сузились. – Значит, правда?

– Молчать! Выполняйте приказ полковника. – Северянин выхватил из кобуры пистолет. Он сделал это для того, чтобы в случае чего не потерять ни одной из драгоценных долей секунды. Но Пудинг воспринял это как угрозу и покорно и мрачно кивнул головой. В его глазах была ненависть. Северянин посмотрел на Анну, но она равнодушно отвернулась к стене. Она определенно не хотела его видеть. Сердце Северянина неприятно сжалось. Он подумал, что девушка считает его виновником гибели брата. Есть ли шанс оправдаться, объяснить все, как было? Или его план провалится и он навсегда останется для Анны предателем и убийцей?

– На выход! – скомандовал Северянин. Конечно, дежурного могло удивить, чего это лейтенант в присутствии высшего офицера так раскомандовался, но Сайкс молчал, и любое промедление было опасно. – Оба, марш!

Анна встала, прошла мимо Северянина, стараясь не смотреть на него. Они вышли из камеры в коридор, и дежурный офицер сопроводил их до самого выхода. Здесь Пудинг помог Анне надеть гермошлем. Северянин начал успокаиваться – пока Сайкс вел себя благоразумно. Видимо, полковнику очень хотелось жить.

Когда они вышли из помещения гауптвахты, пыльная буря превратилась в настоящий ураган. Аваллон будто помогал им. Тучи пыли были самой лучшей маскировкой, которую только можно было пожелать.

– Что дальше? – с вызовом в голосе бросил Сайкс.

– Идем к воротам. И спокойно, без всяких глупостей, Сайкс. Очень не хочется стать твоим палачом.

– Северянин, ты что? – Голос Пудинга дрогнул от радости. – Ты хочешь…

– Всем молчать. Поговорим потом. Идем к воротам, спокойно и тихо. Полковник, все время держитесь рядом со мной. Буря такая, что и заблудиться недолго. А вы нам очень нужны.

Ветер налетал порывами такой силы, что под его ударами жалобно скрипела стальная рабица ограждений. Прожекторы на вышках мутно светили сквозь пыльную мглу. Северянин активировал внешнюю связь и начал сканировать волну, пытаясь запеленговать разговоры охраны на вышках. Он услышал только проклятия и ругательства. Толкая перед собой Сайкса, Северянин повел всю группу к воротам периметра. Биосканер засек только одну цель у ворот – остальные часовые ушли в караулку, не желая оставаться на сбивающем с ног ветру. Северянин с сожалением подумал, что у ворот нет никакого транспорта – карт или броневэн им бы сейчас очень пригодился. Но времени на то, чтобы угонять транспорт, не было, да и риск был очень велик. Чем быстрее они выберутся за периметр, тем лучше.

– Кто идет! – окрикнул часовой, заметивший в облаках пыли четыре горящих фонаря.

– Полковник Сайкс! – крикнул заложник, которого Северянин ткнул дулом пистолета в бок. – Отправляюсь с группой на задание!

– Подойдите к контрольному терминалу и введите код, сэр, – велел часовой.

– Вводи код, Сайкс, – свирепо шепнул Северянин, взводя курок пистолета. – И постарайся ввести правильный код.

– Провались ты в ад! – шепнул в ответ полковник.

– И что вас понесло за периметр в такую погоду, сэр? – спросил часовой у Северянина. – Собачья погода, будь она проклята! Даже биосканеры и те барахлят.

Северянин не ответил. Терминал принял код, механизм ворот ожил, разводя тяжелые металлические створки, выпуская беглецов в город Та-Ин, в ночь, в песчаную бурю.