Глава 8
С первыми лучами Хохайи экипажи песчанок, рассредоточившись, уже вели наблюдение за санаторием гаюнов, частично скрытым стволами и кронами деревьев и лагерем, где за колючкой безвольно сидели и лежали плененные сохарцы.
Несколько часов наблюдений не принесли ничего нового. В санатории по сравнению с прошлым наблюдением было несколько тише. Никто не играл в рейн. На территории почти не было движения. Охрана на вышках не проявляла излишнего рвения.
— Почему твои соплеменники не пытаются бежать или не вызовут духов пустыни, чтобы они наказали убийц твоего народа? — спросил Самум у Чохара, наблюдая за лагерем.
— Ботусаны захватили камни силы и привезли с собой своих духов. Они окружили место, где держат мой народ. Духи пустыни не слышат нас.
— Сетка, — выслушав ответ Чохара, сказал Колдун. — Гаюны создают вокруг лагеря биоэнергетический экран. Поле действует на всей окруженной площади лагеря, деструктурируя создаваемые сохарцами поля.
— Плюс ко всему подавляя психику и расстраивая ее, — добавил Самум.
— Ну и что, опять посмотрим со стороны и уйдем? — спросил Колдун.
— А мы можем попробовать отсюда отключить их генератор?
— Нет. Ничего не получится. Мы даже их часовых на вышках не снимем из парализаторов.
— И какие тогда предложения?
— По старинке придется действовать, если Шаман даст разрешение.
— Давай тогда определяться с секторами и последовательностью действий.
К вечеру план захвата лагеря был готов. Прибывший к наблюдателям Шаман одобрил план, внеся существенные коррективы, услышав которые, Колдун радостно потер ладони.
За час до наступления полной темноты к воротам лагеря подошел тяжелый вездеход, и высунувшийся из его башни штурмовик сделал отмашку рукой, требуя открыть ворота. Не задерживаясь у КПП, машина прошла к административному зданию и остановилась вплотную к крыльцу. Боковой люк открылся и на песок вышел Ю-Сим в пропыленной форме десантника. Оглядевшись по сторонам, он шагнул в дверь, куда за ним прошел один из сопровождающих его штурмовиков.
Короткий коридор выходил в небольшой холл, где разделялся, продолжаясь вправо и влево. За невысоким барьером, делящим свободное пространство надвое, сидел дежурный. Увидев входящих, он вскочил и, вытянувшись, начал доклад, остановленный повелительным жестом вошедшего.
— Где комендант? — прокаркал Ю-Сим.
— Господин комендант уехал к господину начальнику санатория. Прикажете вызвать?
— Пока не надо. Где ваш помощник?
— Отдыхает.
— Покажите караульное помещение.
— Разрешите вызвать помощника, — не трогаясь с места, проговорил дежурный.
— Не надо. Я останусь за вас. Он проверит готовность дежурной смены, — кивнул на штурмовика Ю-Сим.
Дежурный вышел из-за барьера и двинулся влево по коридору. Штурмовик пошел следом, вынимая по ходу движения из кобуры парализатор. Когда сопровождающий протянул руку к двери караулки, штурмовик сделал два более широких шага вперед и выстрелил в упор, подхватывая падающее безвольное тело. Уложив его вдоль стены, он открыл дверь и вошел в помещение.
Комната представляла собой обычную казарму, разделенную на две части длинным столом, с той и другой стороны которого располагалось по десять кроватей. За столом сидели четверо гаюнов, играющих в смол. Остальные лежали на кроватях. Одни спали, другие листали журналы или просто уставились в потолок, односложно переговариваясь. Справа и слева от входа располагались две короткие пирамиды, в которых стояли автоматы.
Быстро окинув взглядом помещение, вошедший штурмовик поднял парализатор и, вдавив спусковой крючок, повел стволом оружия справа налево. Играющие за столом только успели повернуть головы к входной двери. Игральные кости выпали у них из рук, а они сами повалились на стол, теряя сознание. Спящие не пошевелились, а любители чтения уронили головы на подушки, выпустив из мгновенно ослабевших рук журналы. Придирчиво оглядев помещение и еще раз пройдясь по нему стволом парализатора, штурмовик удовлетворенно кивнул. Выйдя в коридор, он затащил в комнату тело дежурного и, выходя, аккуратно прикрыл за собой дверь.
Вернувшись в холл и контролируя боковым зрением пространство коридора, утвердительно кивнул ожидающему у барьера Ю-Симу. Последний махнул рукой в сторону коридора, из которого штурмовик вернулся, и, ткнув себя пальцем в грудь, указал в противоположную часть здания. Пантомима была понятна обоим, и они двинулись каждый в свою сторону, открывая по дороге все двери и не пытаясь открыть те, что были закрыты на замки.
Обход и нейтрализация гаюнов, находящихся в помещении административного здания, были закончены в несколько минут, голографы выключены. Шаман с Колдуном вновь вернулись в холл.
— До смены на вышках у нас еще полтора часа, — глядя на циферблат, проговорил Шаман. — Ты займись генераторной, а мы втроем разберемся с казармой. Как закончишь, занимай пост дежурного.
Инженер утвердительно кивнул, и оба, вновь включив маскировку, вышли из помещения на крыльцо. Десантник нырнул в открытый люк вездехода. Машина медленно двинулась к казарме, расположенной в пятидесяти метрах от здания комендатуры. Одинокий штурмовик неторопливо пошел к отдельно стоящему зданию слева. Подойдя к бронированной двери, он уверенно надавил на кнопку звонка. Глазок двери засветился. С той стороны охрана приподняла заслонку. Охранник увидел дежурного офицера, без раздумий загремел запорами.
Колдун шагнул в открывшуюся внутрь дверь и, подождав, когда охранник оказался к нему спиной, закрывая ее, нанес удар ребром ладони в область затылка. Солдат ударился лбом в дверь, колени его подогнулись, и он сполз вниз. Закрыв засов, инженер огляделся. Обычная комната охраны, небольшой стол и стул. На столе телефон и автомат охранника, слева закрытая дверь. В помещении чувствуется легкая вибрация. Где-то рядом работают генераторы. Он толкнул дверь и понял, что попал в пультовую управления. Щит с несколькими экранами, покатая столешница, из поверхности которой выглядывают несколько кнопок со светящимися контрольными лампочками и рычажками управления. Два оператора. Один сидит к нему спиной, второй, в расстегнутом мундире, оторвал взгляд от журнала и уставился на вошедшего. Колдун поднял пистолет и дважды выстрелил, первому в спину, второму в грудь. Оба так и остались сидеть в креслах, только безвольно уронили головы.
Столкнув оператора с кресла, инженер занял его место. Разобравшись с показаниями приборов, он просвистел бравурный мотивчик и коснулся указательным пальцем левого уха.
— Командир, вы уже начали? — спросил он.
— Прошли часового у забора, сейчас приступаем, — послышалось в ответ.
— Притормозите секунд на десять. Местная установка позволяет выдать частоту работы парализатора по этим тварям. Если часовой сейчас упадет, дальше можете идти спокойно.
— Понял, жду твоего сигнала.
Колдун передвинул два рычажка реостатов и, подкрутив верньер настройки, неотрывно уставился на экраны. Плавно бегущие линии синусоид изменили свой темп. Их волны стали короче и выше. Подождав пару секунд, пока показатели стабилизировались, инженер вновь возобновил связь.
— Как результаты? — спросил он.
— У Сирены претензии, утверждает, что часовой очень тяжелый, — услышал он голос Самума.
— Будь джентльменом и помоги девушке, — ответил Колдун.
— Нет времени, сейчас важнее Чохар, — ответил психолог.
— Командир, мне возвращаться в дежурку?
— Посмотри там все повнимательнее и возвращайся. За тобой — наружное наблюдение.
— Понял. Сделаю, — проговорил Колдун, отключаясь.
— Чохар, как ты себя чувствуешь?
— Хорошо, бонасу.
— Сейчас ты пойдешь к своим. Пойдешь тихо и приведешь сюда только бекши и чурага. Скажешь, что мне надо с ними поговорить. Предупреди, чтобы вели себя тихо. Если поднимется шум, сюда придут индишу. И тогда всех убьют. Ты понял?
— Чохар все понял, бонасу. Чохар приведет бекши и чурага тихо.
— Молодец, — похлопал по плечу аборигена Шаман.
Втроем они прошли коротким проволочным коридором и остановились у калитки, рядом с которой лежал потерявший сознание гаюн. Обыскав часового и забрав у него ключи, Самум открыл калитку и пропустил на площадь с пленными сохарцами Чохара.
— Что мы завтра будем делать с этой толпой? — спросил Самум.
— Они на родной планете. Как только выйдут за колючку, исчезнут, как вода в песке. Кто попробовал гостеприимства гаюнов, второй раз не захочет им попадаться. Главное, чтобы Чохар убедил вождей дать нам проводников и помочь с обнаружением камней силы.
Сейчас от них ничего не зависело. Оставалось ждать, какое решение примут вожди.
Через час к калитке подошли четыре сохарца, одним из которых был Чохар. Пропустив их за ограждение, Самум с Шаманом пошли следом за молчаливой группой. Бывшие пленники двинулись к выходу из лагеря, и диверсантам ничего не оставалось делать, как следовать за ними. Шаман уже хотел вмешаться в выбранный маршрут, но сохарцы вовремя свернули в сторону пустыни, и охрана санатория не могла зафиксировать уход группы из лагеря.
Обойдя ближайший бархан, вожди уселись полукругом на песок, оставив свободное пространство в знак приглашения участвовать в совете. Шаман с Самумом заняли свои места, и в образовавшемся кругу повисло молчание. Оба диверсанта прощупывали энергетику группы, но она была абсолютно нейтральной. Ни одного всплеска эмоций, который можно было уловить. Ни агрессии, ни радостного возбуждения. Вожди, казалось, впали в глубокий транс. Наконец через долгих полчаса все трое одновременно открыли глаза.
— Зачем вы пришли к нам, инородцы, — спросил абориген, сидящий между своими собратьями.
— Нас привела война, но мы не хотим вреда вашему народу, — ответил Шаман.
— Что вы хотите получить на Сохаре?
— Индишу такие же враги нам, как и вам. Здесь они нашли то, что помогает им уничтожать наш мир. Мы пришли сюда, чтобы не дать им возможность пользоваться тем, что есть на Сохаре.
— Но вам самим нужно то же самое.
— Да это так. Но наша цель только остановить их. Другие люди будут решать, согласится ли народ Сохара дать нам то, что нужно.
— Но если мы откажемся?
— Если ваш отказ не будет грозить смертью нашему миру, мы уйдем и подчинимся вашему решению.
— Кто сказал, что твои слова правдивы?
— Пусть духи Сохара ответят вам на этот вопрос.
— Мы не можем сейчас посоветоваться с духами. Индишу украли камни, через которые мы разговариваем с нашими предками.
— А если мы поможем найти эти камни?
— Тогда мы спросим духов. Но ты знаешь, инородец, что будет, если духи скажут нет?
— Я не боюсь решения ваших духов, каким бы оно ни было.
— Хорошо. Пусть будет так. Что ты хочешь сейчас?
— Мне нужен ваш человек, который поможет отыскать камни.
— У тебя будет проводник. Что хочешь еще?
— Нам больше ничего не надо. Хочу только узнать, не можем ли мы чем-нибудь помочь вам. Индишу очень скоро узнают о побеге и будут преследовать вас.
— Мы уйдем туда, где они нас не найдут. Пусть это не тревожит тебя.
— Тогда мы получили от вас то, что хотели, и готовы уйти.
Сохарцы встали, давая понять, что разговор окончен. Шаман с Самумом тоже поднялись и все двинулись в сторону лагеря.
За период их отсутствия на территории ничего не изменилось. Тот же слепящий свет прожекторов. Кое-где неподвижные тела охранников и абсолютное безмолвие пленников.
— Колдун, что у тебя? — сделал запрос Шаман, как только они вошли за ворота.
— Пока все тихо.
— Сирена, ответь.
— Все в порядке, командир.
— Мы начинаем эвакуацию местного населения. С сохарцами договорились. Нам дают проводника.
Двое сохарцев, участвовавших в переговорах, прошли в ту часть лагеря, где содержались пленники. Третий остался у калитки охранной зоны. Прошло десять, пятнадцать минут, все было тихо, никакого движения. Шаман с Самумом терпеливо наблюдали со стороны. Но вот к калитке подошел первый пленник и двинулся в сторону лагерных ворот, за ним второй, третий. Непрерывная цепочка шагающих мужчин потянулась к воротам, пересекла освещенную за ними зону и исчезла в ночной тьме. Ни суеты, ни разговоров, ни лишних движений. Лица спокойные, сосредоточенные, будто каждый держит в уме свою задачу к выполнению, к которой должен приступить, как только покинет территорию.
— Ты только посмотри, — обратился Самум к Шаману. — Они первыми эвакуируют мужчин.
— В каждом народе свои правила, свои традиции. Может быть, мужчины идут вперед, чтобы обеспечить безопасный отход женщин.
— Командир, здесь Колдун, — услышал Шаман вызов.
— Слушаю.
— Похоже, что нас засекли. Идет активный радиообмен. Источники по нескольким направлениям. Пока сигналов нет только с востока.
— Если лагерь был приманкой, то в восточном направлении нас ждет засада.
— Откуда они взяли людей? — спросил Самум, также слышавший сообщение инженера.
— Ты забываешь о той дивизии, которую передали покойному Ю-Симу для охоты за нами.
— Надо предупредить сохарцев.
— Давай. Я пошел к Колдуну: надо определиться, в какую сторону будем уходить. Передай вождю, чтобы проводник, который пойдет с нами, был рядом с тобой. — И Шаман быстрым шагом направился к зданию комендатуры.
— Индишу окружили лагерь, — подойдя к вождю, стоящему у калитки, сообщил Самум. — Скажи, какой человек пойдет с нами и что сейчас собираешься делать.
— С вами отправлюсь я. Пусть мои люди уходят. Индишу будут тут еще не скоро. Мы успеем, — как ни в чем не бывало ответил абориген.
Он что-то негромко сказал, и мужчина, находящийся напротив него в цепочке уходящих, снял с шеи ожерелье, состоящее из длинных колючек, нанизанных на две нити, и бросил его у ног вождя. Идущие следом за ним повторяли его движение и вскоре у его ног образовалась кучка украшений, продолжавшая расти. Часть ожерелий состояла из колючек, как и первое, другие были собраны из тонких обточенных палочек, третьи — из игл какого-то животного. Изредка попадались украшения, собранные из небольших плоских, но жестких лепестков круглой или овальной формы.
Периодически, когда ожерелья накапливались, из глубины лагеря появлялись две женщины, которые, нанизав на свои руки по несколько десятков штук, уносили их внутрь.
Вскоре к Самуму присоединились Шаман и Сирена и тоже стали наблюдать за странными действиями аборигенов.
В очередной раз, когда женщины вышли забрать оставленные украшения, одна из них посмотрела на девушку и, подойдя, потянула ее за собой. В первое мгновение Сирена оставалась на месте, но, взглянув на командира и получив от него кивок, последовала за сохаркой. Обе подошли к груде ожерелий и, нанизав их на руки, скрылись на площадке пленников.
Через два с половиной часа мимо вождя прошел последний мужчина. По прикидкам Самума, в пески направилось более семи тысяч человек. Площадь, на которой содержались пленники, опустела, но когда Шаман с Самумом хотели пройти внутрь ограждения, вождь загородил им дорогу.
— Это женское дело и туда нам нельзя, — категорически проговорил он, перекрывая своей щуплой фигурой дорогу.
Поверх его головы диверсанты увидели, что в середине площадки, в несколько рядов, образовав круг, расположилось около пяти сотен сохарок. Поискав глазами, они увидели и Сирену, которая отличалась от остальных бледным цветом кожи и ростом. Сохарки раздели ее до пояса и сами скинули свои легкие короткие туники. В центре образованного круга возвышалась темная горка собранных ожерелий.
— Командир, — послышался голос инженера в наушнике. — Гости в двух километрах. Мы что-то делаем или…
— Ждем, Миша, ждем. Хозяева готовят тут небольшой сюрприз гостям. Загоняй машины на территорию и можешь перебираться к нам. Насколько я могу судить, представление скоро начнется.
Через пять минут обе песчанки, оставленные диверсантами за барханами, нырнули в открытые лагерные ворота и улеглись на песок перед зданием комендатуры. Колдун, встречавший машины на ступеньках, спрятал пульт дистанционного управления в карман и неторопливой походкой двинулся в сторону ожидающей событий группы.
Молча протянув Шаману бинокль, принесенный в руке, он поднял к своим глазам второй, висевший на шее, и сначала направил его окуляры на площадку, где сидели сохарки. Некоторое время он наблюдал за неподвижно сидящими женщинами, а потом, оторвав от глаз окуляры, уверенно заявил:
— Пусть мне больше никогда не дадут в руки монтажный лазер, если скоро мы не увидим выступления Шер-Паша.
— Да, этим парням, которые идут сюда, не позавидуешь, — ответил психолог. — Если женщина берется защищать своих близких, то лучше быть от нее подальше.
— Кажется, он уже здесь, — произнес Шаман, наблюдая в бинокль за магическим кругом.
Действительно. Поведение женщин изменилось. Если в начале ритуала они сидели прямо, то сейчас опустили головы на грудь и медленно раскачивались. В бинокль было отчетливо видно, что их губы шевелились.
Только сейчас Шаман обратил внимание, что куча ожерелий, лежащих в центре круга, представляла собой не отдельные изделия, а рассыпанные их части. Шнурки, удерживающие наборный узор ожерелий, были удалены, и их элементы лежали хаотичной грудой. Из этой груды сейчас вверх поднимался небольшой темный столбик, состоящий из летящих в пространстве игл и дисков. Невидимая труба всасывала их в себя и через минуту центр круга был пуст.
— Сейчас начнется, — заявил Самум, почувствовавший на своей щеке легкое дуновение воздуха, тут же прекратившееся, будто мимо лица пролетел невидимый предмет.
Хохайя еще не вышла из-за горизонта, но пространство за колючей проволокой, как и ближайшие барханы, уже было прекрасно освещено. Со стороны пустыни в сторону лагеря двигались две густые цепи солдат, за которыми ползли тяжелые пушечные шестиколесники.
Жуткий крик, донесшийся со стороны наступающих, нарушил утреннюю тишину. Панорама, которую в окуляры своего бинокля наблюдал Колдун, начала быстро меняться. Он видел сразу обе цепи, двигающиеся друг от друга на расстоянии около двадцати метров. Когда прозвучал крик, солдаты повернули головы в его сторону и почти сразу один за другим, как сбитые катящимся вдоль строя шаром кегли, начали падать на песок. Шер-Паша строго придерживался первой цепи. Инженер надавил кнопку на корпусе бинокля, давая увеличение.
Передняя цепь солдат лежала на песке. Часть из них корчилась, хватаясь за пораженные места, другие лежали неподвижно. Куртки и брюки солдат быстро напитывались кровью, сочащейся из тонких порезов, располосовавших форму. Казалось, что по человеку хлестнули плеткой, имеющей несколько концов, каждый из которых рассек одежду и плоть на значительную глубину. Тонкие линии порой перечеркивали шею и горло солдата, и он на подкашивающихся ногах молча падал вперед. Других боевая плеть хлестнула по глазам, ногам или животу, и тогда, бросив оружие, десантник хватался руками за пораженную часть тела, молча или с диким криком падал на песок. Некоторые пытались отползти назад, другие извивались от дикой боли.
Злой ветер, так на Смекте называли Шер-Паша, не обошел своим вниманием и вторую цепь наступающих.
«Осколочный снаряд», — мелькнуло сравнение в голове Колдуна.
Не будучи в состоянии дотянуться своими рассекающими полями до второй цепи, Шер-Паша поражал ее боевыми элементами, которыми снабдили его сохарки. Иглы и диски, из которых состояли ожерелья, захваченные полями сущности, поражали на расстоянии, впиваясь в лица и тела гаюнов. Утыканный иглами, с рассеченными до кости мышцами, солдат поворачивался спиной к летящей в него смерти и либо пытался зарыться в песок, либо бежал назад и вскоре падал от полученных ранений.
Это был странный бой. Прозвучало всего несколько выстрелов, а стройные цепи наступающих были порваны, смешаны, разбросаны, отмечая свой путь неподвижными телами.
Не остались без внимания и броневики гаюнов. Мощное электромагнитное поле сущности разрушило электрические цепи машин. Двигатели заглохли, внутри загорелась проводка. Часть экипажей открыли люки и стали выбираться на броню, где тут же попадали под безжалостные удары Злого ветра. Часть машин загорелась. Из всех открытых люков тянулись вверх черные струи дыма.
Инженер сменил место наблюдения, чтобы увидеть, что происходит с другой стороны лагеря. Там все уже было кончено. Разбросанные неподвижные тела в песчаном камуфляже, безжизненная дымящаяся техника.
— Шаман, нам пора уходить, — оторвав от глаз бинокль, проговорил Колдун. — Они сейчас придут в себя и накроют нас артиллерией. Скоро здесь не останется и камня на камне.
Повернувшись, он увидел, что мимо него в сторону пустыни проходит цепочка женщин, лица которых были спокойны и сосредоточены. Вот уже первые вышли за ворота лагеря и двинулись в сторону разбросанных тел противника. Цепочка рассыпалась веером, создавая свою цепь и приближаясь к барханам.
— Нужно уходить, — произнес Шаман, обращаясь к проводнику.
Тот утвердительно кивнул головой и направился к ожидающим диверсантов песчанкам.
Подойдя к машинам, нетрац указал проводнику на командирское сиденье и, подождав, когда Сирена займет место у пушечной турели, сел на водительское место.
— Мы можем чем-то помочь вашим женщинам? — спросил он проводника.
— Не стоит думать об этом, — безразлично ответил тот.
Шаману только осталось пожать плечами и завести двигатели.
Машины выскочили за территорию лагеря и, повинуясь жесту сохарца, свернули налево. Насколько помнила Сирена, направление, которое было выбрано, вело в сторону каменистой пустыни и узкого ущелья, где они провели ночевку.
— Командир, тебе не кажется, что мы идем в опасном направлении, — зазвучал в ухе Шамана голос Колдуна.
— Ты можешь сказать, где безопаснее? Если помнишь, мы заключили сделку. Парень, который нас ведет, надо полагать, знает, куда мы движемся, и тоже хочет жить.
— В песках мы хотя бы смогли замаскироваться. Если нам на хвост сядут топтеры или авиация, о которых он ничего не знает, то, чем это может кончиться, не тебе объяснять.
— Я не утверждаю, что операция — сплошной шоколад, но выбирать не из чего. Давай пока будем делать то, что от нас зависит.
Колдун отключился. Он высказал свое мнение. Решение принято командиром и, каким бы оно ни было, его надо выполнять.
Песчанки выскочили на плато и теперь сверху походили на двух спешащих по своим делам тараканов на огромном столе.
— Слева сорок, четыре цели, — крикнула Сирена, разворачивая установку.
Со стороны видневшейся на горизонте горной гряды на машины диверсантов заходили в атаку четыре штурмовых топтера.
«Накаркал Колдун», — мелькнуло в голове у Шамана, и, покрепче ухватившись за рукоятку управления, он приготовился к резкому маневрированию.
С расстояния в километр топтеры выпустили каждый по четыре неуправляемых снаряда и открыли непрерывный огонь из пушек.
Песчанки резко увеличили скорость и огрызнулись огнем. Взрывы снарядов вздыбили почву за их кормой, а по корпусам застучали осколки камней и металла.
Топтеры проревели над головой, а им вслед, оставляя дымовой хвост, рванулась ракета зенитного переносного комплекса от машины Колдуна. Хищники, как растревоженная стая, шарахнулись в разные стороны, но было поздно. Самум стрелял с минимального расстояния, и пораженный топтер распустился в небе ярким бутоном взрыва. Снаряды, выпущенные из пушки Сиреной, не нашли своей цели, и три оставшихся машины, окончив маневр, готовились к новой атаке.
Проводник тронул за плечо Шамана, пальцем указав ему направление, в котором должна была двигаться песчанка. В кабине невозможно было что-то услышать от грохота пушечной установки. Смертельная игра в пятнашки продолжалась во все ускоряющемся темпе.
Топтеры разделились. Теперь они заходили с разных направлений. Осколки снарядов и камней все чаще стучали по корпусам машин диверсантов. Такая игра не могла продолжаться вечно. Противник имел явное превосходство в огневой мощи и в конце концов выиграет схватку. Это понимали обе стороны.
Группе нужно было найти укрытие. Шаман упорно вел опасную игру, приближаясь к горной гряде. Хорошая пещера, нависающий козырек скал могли спасти от прицельного огня и сковали бы маневренность противника.
Они уже прорвались в предгорье, но хорошего укрытия пока не попадалось. Топтеры поднялись выше и, не торопясь, выцеливали сверху свою добычу. Шаман уже пропустил две узких щели, в которые могла нырнуть песчанка. Преследователи хорошо видели машину, и даже не прицельный выстрел и взрыв в узком пространстве однозначно грозил гибелью. Нужно было на несколько секунд затеряться среди скал, слиться с местностью, исчезнуть и уже тогда найти надежное убежище. Экипажи топтеров тоже понимали это.
И все-таки Шаману пришлось свернуть в ущелье, когда четыре бледных хвоста неуправляемых снарядов, летящих прямо по курсу и слева, должны были сойтись в точке, одновременно с выходом на нее песчанки. Смяв левый борт о скалу в крутом повороте машина вписалась в каменную щель. Теперь водителю ничего не оставалось, как только увеличить скорость, надеясь уйти подальше от взрывов, которые скоро прогремят в узком пространстве.
«Если у них найдется парочка бомб, то нам точно конец», — мелькнуло в голове у Шамана, но тут перед ним встала монолитная стена. Рефлексы не подвели. Машина вздыбилась и начала разворот, чтобы избежать лобового удара. Скала надвинулась слева и ударила в борт. В глазах замелькали искры и наступила тьма.
Сколько времени прошло с момента потери сознания, Шаман не знал, когда, очнувшись, обнаружил, что сидит в полной темноте в своем кресле. Плечи болели от страховочных ремней, в голове пульсировала тупая боль. Он осторожно пошевелил руками и ногами. Похоже, конечности были целы. Протянув руку к панели управления, щелкнул тумблером, и в кабине загорелся свет. Фонарь был цел, но за ним была непроглядная тьма. Расстегнув замок ремней, он повернулся назад. Сирена безвольно лежала в кресле стрелка, но, похоже, была жива. Видимых травм на теле не было. Рука, лежащая на колене, мелко подрагивала. Уже отводя взгляд от нее, Шаман понял, что в кабине что-то не так, и, окончательно повернувшись, увидел, что командирское кресло, на котором сидел проводник, пусто. Абориген исчез. Он осмотрел замок фонаря. Проводник не мог покинуть кабину и заблокировать с внешней стороны замок, но маленького человечка не было.
«Разберемся», — медленно промелькнула мысль.
Добравшись до девушки, он расстегнул ремни и перетащил ее на ящики заднего сиденья. Несмотря на массаж активных точек и более грубых попыток в виде пощечин, привести Сирену в чувство не удалось. Единственное, что успокаивало Шамана, спокойное дыхание. Создавалось впечатление, что она спит очень глубоким сном.
Оставив попытки привести девушку в чувство, Шаман одел боевой шлем с забралом ночного видения и, сдвинув фонарь кабины, спрыгнул на пол пещеры. Под ногами был камень. Он прошел к корме машины, вглядываясь в открывающееся впереди пространство. Насколько он помнил, после удара о скальную стенку он потерял сознание. Если даже машина попала от удара в ранее им не замеченную пещеру, она не могла уйти далеко от входа. Раскрытый перед ним созданный природой тоннель уходил метров на пятьдесят дальше, о чем свидетельствовал датчик дальномера шлема.
Шаман вернулся к машине и удивленно уставился на левый борт, по которому пришелся удар. Несколько легких продольных царапин. Ни единой вмятины, ни следа рваного металла. Что могло заставить его потерять сознание. В то, что он мог до такой степени испугаться, он давно не верил. Кто-то или что-то привело его сюда и это предстояло выяснить. Он включил сенсоры организма, прощупывая окружающее пространство и стараясь уловить энергетику места. Угрозы не чувствовалось. Стоять на месте было не в характере нетраца. Закрыв фонарь кабины и проверив пистолет, он размеренным шагом двинулся по естественному тоннелю в противоположную сторону от предполагаемого входа.
Пещера змеилась в каменной толще горного хребта, то сворачивая направо, то налево, то открывая сразу несколько проходов. Шаман шел уверенно, будто двигался по давно знакомому маршруту. Нетрац уже понимал, что впереди его ждет встреча и внутренне собрался, пытаясь выяснить, идет ли он по своей воле или его ведут, как марионетку. Однажды он даже остановился и пошел обратно, для чего не потребовалось никаких усилий и внутренней борьбы с самим собой. Наивная попытка проверить свободу своей воли вызвала у него легкую улыбку. Разум, который приглашал его на встречу, был на тысячелетия, а может быть, и на многие миллионы лет мудрее и сильнее его.
«Не хватало еще каких-нибудь испытаний, типа убийства дракона или задания по обнаружению артефакта за семью галактиками», — подумал он, сворачивая в очередной тоннель, окончившийся огромным залом, посреди которого лежал знакомый по видеозаписи кристалл изумруда.
— Похоже, я попал к великому шаману планеты, — вспомнив информацию, полученную от Чохара, решил он. — Вот четвертый артефакт, до которого не дотянулись руки Ю-Гира.
В зале никого не было. Шаман дважды обошел его по периметру, но не обнаружил ни другого входа, ни следов, свидетельствующих о посещении зала разумными существами. Он сел на пол и устремил свой взгляд на кристалл в ожидании хозяев, позволивших ему сюда прийти.
Вскоре он почувствовал, что впадает в транс. Тело стало легким, казалось, оно парит над полом. Мысли бежали с огромной быстротой, но все были четкими и ясными, как будто он смотрел в экран персоналки, а перед ним проплывало воспроизведенное голографом детство. Почему он вспомнил именно о нем, было абсолютно необъяснимо.
Он пропустил момент появления рядом с кристаллом сохарца. Без сомнения, это был жрец. Тот же зеленый длинный балахон, свисающий до пола. То же аскетичное лицо в глубоких морщинах, на котором молодым блеском светились проницательные глаза.
Жрец подошел к краю ритуальной плиты и медленно, как по ступеням, двинулся вниз, остановившись напротив сидящего диверсанта.
Шаману было отчетливо видно, что края балахона не доставали до пола. Жрец просто висел в воздухе.
— Индишу, то, что ты ищешь, нет на Сохаре, — прозвучало в голове у Шамана.
— Тогда помоги мне найти это и я уйду отсюда. Обещаю, что другие индишу, принесшие много бед твоему народу, тоже покинут этот мир, — мысленно послал ответ Шаман.
— Духи сказали, что твои мысли так же чисты, как свет Хохайя. Ты познаешь истину, но должен помочь нам.
— Я готов, если это будет в моих силах.
— Индишу увезли с Сохара один из камней силы. Ты должен его вернуть.
— Я обещаю сделать это, но с чего мне начинать поиски. Может быть, великий шипун, покажет мне начало пути?
— Зови меня Босу. Камень находится в твоем мире. Я дам тебе силу и защиту, все остальное ты сделаешь сам, не вмешивая своих вождей.
— Согласен.
— Теперь смотри сюда. — Босу развел руки в стороны и между ними появилось голубоватое свечение эллипсовидной формы, внутри которого четко выделялось несколько точек разного цвета. Жрец демонстрировал систему Хохайя. Четырнадцать планет вращались вокруг звезды. Шестая и восьмая планеты были отмечены красными точками.
Босу указал на шестую планету, и в голове Шамана вновь зазвучал его голос:
— Это Сохара, а вот эта Верма. Там индишу берут то, что вы называете тинал, отправляют его в другой мир, и, пройдя через него, он появляется на Сохаре. Это рассказали мне духи предков. Больше я ничем помочь тебе не могу.
«Нуль-транспортировка, — осенила Шамана мгновенная мысль. — Вот почему у нас не получалось синтезировать тинал. При прохождении нуль-камер незначительно, но менялась структура вещества».
— Я понял Босу и благодарен тебе за помощь. Как только я найду своих друзей, мы сразу же начнем искать камень силы.
— Не торопись. Я сказал еще не все. Помни, что мудрость предков не знает границ и расстояний. Возьми с собой этот амулет, — и Босу протянул Шаману раскрытую ладонь, на которой возник черный шар величиной с крупную жемчужину с продетым через него тонким ремешком. — Когда ты найдешь камень силы, положи на него амулет и твое обещание будет исполнено. С тобой здесь находится женщина. Скоро она очнется и тоже придет сюда. Вы пробудете здесь до момента, когда духи решат, что ты готов исполнить их волю. Прощай. Да помогут тебе духи наших предков.
— Подожди. Если позволишь, я хотел бы задать один вопрос.
Жрец, выражая свое согласие, молча поклонился.
— Скажи, где твой народ и почему он не дерется за свою свободу, а позволяет молча себя убивать?
Босу долго молчал, неподвижно уставившись в одну точку у себя под ногами. То ли вспоминал историю, то ли раздумывал, отвечать на вопрос или нет.
Шаман уже перестал ждать ответа, когда жрец глухо проговорил:
— Когда-то мой народ был велик и могуч. Им было сделано множество открытий, одним из которых было знание будущего на тысячи лет вперед. Это знание и погубило его. Мы погибли в гордыне величия, потеряв свой путь. Вы молоды. Идите не останавливаясь, не потеряйте свой… Мой народ о таких, как ты, говорил: «Человек, нарушающий равновесие». К сожалению, у нас таких не хватило. Вот почему ты тут. Я знаю, ты изучаешь прошлое. Мой народ ушел, но он вернется, когда уйдут индишу. Осталось немного. Скоро мы совсем уйдем. Если будешь жив, приходи сюда и пусть в памяти твоего народа останется мой.
Шаман молчал, ошеломленный таким признанием.
— Вот видишь. Ты не спрашиваешь о своем будущем, так как собираешься творить его своими руками. Прощай.
Босу сгорбился, повернулся и так же торжественно, как спустился, взошел на плиту и растворился в зеленоватом свечении кристалла.
Шаман так и не понял, что это было: живой человек, голограмма или гипнотическое воздействие. Ясно оставалось одно, его беседа со жрецом была реальной. После нее остался амулет, лежащий на каменном полу. Он взял его и, одев себе на шею, поправил камень рукой. Его твердость и теплота не оставляли сомнений в реальности произошедшего.
На него снова накатили воспоминания. Теперь это были беззаботные студенческие годы, смеющиеся девушки-однокурсницы, песни у костра под гитару, слепящее солнце и он, стоящий в раскопе с глиняной чашей в руках.
Неожиданно видения пропали, и Шаман опять оказался в пещере перед камнем силы. Напротив него на корточках сидела Сирена. Лицо девушки было взволнованным, а губы беззвучно шевелились. По их артикуляции он понял, что она зовет его. Окончательно придя в себя, он услышал ее напряженный голос:
— Шаман, очнись, ты меня слышишь, Шаман.
— Слышу, все в порядке, — произнес он, освобождаясь от остатков транса.
— Что случилось? Я пытаюсь разбудить тебя уже несколько минут.
— Да говорю же, ничего не случилось.
— Где мы?
— Нас пригласил в гости главный шипун планеты, Босу.
— Зачем?
— Он хочет, чтобы мы нашли и вернули ему камень силы, украденный Ю-Симом.
— Если он тут самый главный шаман, то мы ему зачем? Пусть пошаманит, узнает, где камень. В случае необходимости пошлет туда верторога или Шер-Паша, а уж доставка камня к нему при таком сопровождении вообще мелочь, о которой и говорить не стоит.
— Он уже пошаманил. Камня на Сохаре нет. Он где-то в нашей галактике.
— Не слабенькое задание. Это ведь не квартиру обыскать. Поторопился ты, командир, когда Ю-Сима верторогу отдавал.
— Есть немножко, но теперь мы бесспорно знаем две вещи. Среди Союза есть предатель. Скорее всего, именно ему в качестве тридцати сребреников Ю-Сим передал кристалл. А также знаем, что тинал добывают на восьмой планете, а сюда перебрасывают через кабины нуль-транспортировки.
— А эти сведения откуда?
— Об этом мне поведал Босу.
— А он не врет?
— А какой ему в этом смысл?
— Послушай, Шаман, а у нас есть нуль-транспортировка?
— Экспериментальные работы в этом направлении ведутся, но пока такого у нас нет.
— Значит, в этой области гаюны нас обогнали?
— Обязательно.
— Тогда, может быть, все приемные кабины, которые мы принимали за добывающие модули, фикция? Зачем их располагать здесь, на Сохаре, когда это можно сделать в космосе или просто оставить на звездолете, постоянно меняющем свое местоположение. В этом случае риск обнаружения почти нулевой и секретность сохраняется. А может, у них есть вообще приемные кабины в другой звездной системе.
— Все может быть, но я так не думаю. И мы и гаюны только начали работать в этой области. Насколько я знаю, как передатчик, так и приемная камера должны находиться на планете. Это как-то связано с гравитацией и магнитными полями. На сегодняшний день, по крайней мере теоретически, мы не можем осуществлять нуль-транспортировку между звездными системами. Если гаюны продвинулись в этом направлении дальше, то это для нас очень опасно.
— А если они начнут перебрасывать таким образом войска и технику?
— Если бы они это могли, то уже давно бы сделали. Живые организмы при нуль-транспортировке распадаются. В приемную камеру попадает бесформенное желе.
— Ну и что мы теперь будем делать, командир?
— Уйти отсюда мы не сможем, пока этот камушек, — Шаман кивнул на кристалл, — не посчитает, что готовы к выполнению миссии по обнаружению его собрата, так сказал Босу. Потом мы найдем Колдуна с Самумом и попытаемся добраться до передатчика нуль-транспортировки. Наше задание не выполнено и никто его не отменял. Давай устраивайся поудобнее, я думаю, хозяева сделают нам необычный подарок.
Девушка села рядом, лицом к плите с кристаллом, сложив перед собой ноги. Оба диверсанта застыли в ожидании.
«Что с Колдуном и Самумом», — мелькнуло в голове у Шамана, и он тут же увидел знакомый ландшафт предгорий, по которому совсем недавно пронеслась управляемая им песчанка. Только теперь он наблюдал за развитием событий со стороны, повиснув в воздухе.
Вот момент, когда его машина нырнула в расщелину, и в тот же миг в нескольких метрах от входа взорвались, врезавшись в землю, снаряды топтеров. Тот, что заходил сбоку, изменил направление полета и на секунду завис, выцеливая узкий проход, в котором скрылась песчанка. В борт вражеской машины ударила длинная очередь спаренной пушки. Самум работал точно. Фонарь кабины пилотов разлетелся мелкими брызгами бронестекла. Топтер клюнул носом и, перейдя в глубокое пике, врезался в землю. Взрыв перевернул машину диверсантов. Песчанка, разбрасывая вокруг себя мягкий грунт и камни, заскользила, завертелась, пока не ударилась о скальный выступ, застыв на боку.
Один из летающих хищников тут же спикировал вниз. Из открывшегося люка выпрыгнули пять штурмовиков и, размахивая автоматами, быстро побежали к подбитой машине. Нанеся несколько ударов прикладами по деформированному фонарю, они открыли его и вытащили два безвольных тела. Песчанка задымила. Гаюны, опасаясь взрыва, подхватив диверсантов с двух сторон под мышки, понесли их к топтеру. Воздушный хищник тут же взлетел и, сопровождаемый остававшимся в воздухе аппаратом, направился в сторону каменистой равнины.
Без всякого перехода картинка резко сменилась. Теперь топтер стоял на гранитной площадке. Его десантный люк был распахнут. Перед машиной с опущенной головой и залитым кровью лицом стоял, покачиваясь, Колдун, руки которого были скованы наручниками. Из топтера выпрыгнули два штурмовика, вытащили за собой безвольное тело Самума и потащили к скале. Двое других двинулись следом, подталкивая дулами автоматов инженера. Часть скальной стенки поползла вверх, открывая чернеющий проход вглубь, и конвой вместе с пленниками скрылся в темноте.
Видение опять сменилось. Теперь это был полутемный тоннель искусственного происхождения, скупо освещаемый изредка крепящимися к его стенам лампочками, по которому двигался конвой с пленниками. Штурмовики остановились у вделанной в стену металлической двери и, распахнув ее, втолкнули в проем Колдуна, а потом внесли психолога. Помещение оказалось камерой с голым полом, на который бросили Самума. Штурмовики вышли. В голове Шамана отчетливо прозвучал грохот закрывающейся двери. Колдун подошел к лежащему на спине психологу, опустился перед ним на колени и припал ухом к его груди. Обследование товарища, видимо, удовлетворило инженера. Он сел на каменный пол, оперся спиной о стену и, раздвинув ноги, подтянул скованными руками расслабленное тело, положил голову Самума себе на грудь. Произведенные усилия утомили его. Он оперся затылком о стену и опустил руки на грудь товарища. Немного отдохнув, инженер согнул ногу в колене, дотянулся до ботинка и в его руках оказалась причудливо изогнутая отмычка. Захватив ее зубами, он стал открывать замок наручников. Несколько движений головой — и один из браслетов распался надвое.
Неожиданно картина пропала, как будто выключили свет.
Шаман потряс головой. «Не может быть, чтобы у меня так разыгралась фантазия, — несколько взволновано подумал он. — Уж очень реальной была картина захвата Колдуна и Самума, их транспортировки и помещения в камеру».
Только тут он вспомнил, где находится, и реальность мысли вытолкнула его в закрытый объем пещеры. Кристалл, лежащий на каменной платформе, слегка светился. В одно мгновение ему все стало понятно.
«Вот это камушек, — мелькнуло в голове у Шамана. — Что-то в этом роде я и подозревал. Кристалл памяти для наших персоналок, вот что он мне напоминает. Он и есть память планеты, хранящий каждое слово, каждый жест, а возможно, и каждую мысль ее обитателей». — От сделанного открытия у него захватило дух.
На минуту он забыл, для чего находится в пещере.
«Взглянуть бы на них одним глазком», — мелькнула сумасшедшая мысль.
В тот же миг с высоты птичьего полета перед ним раскинулся от горизонта до горизонта огромный белый пронизанный светом мегаполис. Легкие ажурные громады многоуровневых строений, висящие в воздухе. Тонкие колонны небоскребов, тянущиеся с поверхности, вершины которых пропадали в слепящем свете Хохайи. Зеркала озер, обрамленные густой зеленью лесов. Снующие во все стороны, как мошкара, точки воздушного транспорта. От города веяло теплом восторга и радости.
Взгляд рванулся вперед. Ему хотелось поближе увидеть это великолепие, пощупать его руками, пройтись по нависающим над бездной верандам. Ничего не получилось.
В следующее мгновение картина исчезла. Шаман вновь увидел темные стены пещеры. Контраст был настолько ошеломляющий, что по коже нетраца пробежал холодок.
«Жив буду, вернусь, — как о чем-то давно решенном подумал он. — А ведь вредный старик не сказал, буду ли я жив», — с легким сожалением мелькнула запоздалая мысль.
Нетрац вдруг почувствовал, что куда-то проваливается. Видения нахлынули как-то разом, сливающимися обрывками, без логической связи. Он то бежал, то несся на песчанке с бешеной скоростью по темным лабиринтам пещеры, то оказывался под слепящим светом Хохайи и, опять проваливаясь сквозь стены пещер, летел вниз. Перед ним мелькали знакомые и незнакомые лица, одни улыбались, другие хотели убить. Страх, ненависть, радость сменялись в бешеном калейдоскопе.
Очнулся Шаман, лежа на полу пещеры. Каждая мышца дрожала он перенапряжения. Сердце колотилось в грудной клетке, готовое выскочить из нее. Он закрыл глаза и попытался расслабиться, что почти сразу же удалось. Теперь мысли и видения текли спокойно. Хаос, царящий в голове, постепенно выстраивался в стройную и логичную систему возможностей организма. Жрец не обманул, своим подарком он оплатил усилия, которые еще только предстояло приложить для возвращения кристалла силы на Сохара.
«Где Сирена?» — пришла в голову запоздалая мысль.
Шаман сел и огляделся. Девушка спала рядом, уютно свернувшись в клубочек, положив голову на планшет и прижав к груди руки. Ее лицо было спокойно и безмятежно. Губы растянуты в легкой улыбке. Видимо, ей снилось что-то приятное.
«Старый жрец не стал тревожить ее мозг универсальной энергетической программой», — понял он.
— Просыпайся, — послал Шаман мысленный приказ.
Сирена завозилась и открыла глаза.
— Где мы? — садясь, спросила она, тревожно оглядывая пещеру и не видя перед собой плиты с кристаллом.
— Песчанка за твоей спиной. Нам пора, — поднимаясь, проговорил Шаман.
— А как мы сюда попали?
— Спросишь у Босу, когда увидишь, — ответил он, устраиваясь на водительском сиденье машины.
Оглядев комбинезон и стряхнув с него невидимую пыль, она быстро прыгнула в кабину.
— Куда мы теперь, командир? — спросила Сирена, пристегиваясь страховочными ремнями к креслу.
— Колдуна и Самума захватили гаюны. Нам предстоит нанести визит на их базу и освободить парней. Боюсь, наломают они там дров, а вот с этим торопиться сейчас не стоит. У Колдуна очень скверный характер. Он не может уйти тихо, особенно если считает, что с ним обошлись грубо и неучтиво.
— И что он может сделать?
— Знаешь, откуда Колдун попал ко мне в группу? Из управления боеприпасов Союза. Там он возглавлял один из институтов — и это в двадцать пять лет. Два высших образования: техническое и химическое. Господин Нобель, придумавший динамит, хулиганствующий подросток рядом с Колдуном. Если когда-нибудь его убьют, то место главного консультанта начальника горячего цеха в аду ему обеспечено.
— А почему не начальника?
— Не дорос до номенклатурного работника. По характеру трудно управляемый и взрывной, как его сегодняшняя работа. К своему руководству относился так же, как к объектам подрыва, неоднократно доказывая свою правоту, тем самым подрывая их авторитет. Вот поэтому мне его и отдали. Ювелирные операции не для него. Если Самум его не остановит, то он не будет задумываться о целостности своей шкуры, а разнесет там все на атомы. Колдун он и есть Колдун, ходячий арсенал неприятностей.
— А что ты так переживаешь? Можно подумать, что ты против, если он устроит там даже очень большой скандал, с битьем посуды о головы хозяев.
— Несколько часов был за и даже не торопился идти на помощь. Можно помешать или неожиданно попасть под горячую руку. Уверен, сами справятся. Теперь против. Они не знают о нуль-транспортировке. Судя по тому, что показал мне жрец, база хорошо замаскирована и не имеет внешней охраны. Следовательно, объект сверхсекретный. Думаю, либо как-то связана с переброской тинала, либо здесь готовится еще одна большая гадость Союзу. Они там все разнесут по кирпичикам, и мы ничего не узнаем. Сейчас у нас две задачи: не только вытащить парней, но в первую очередь раз и навсегда решить вопрос с нуль-транспортировкой, а значит, выполнить основное задание.
— И каким образом мы можем выполнить задание на базе? Нам нужно отправляться отсюда на восьмую?
— Не надо. Кабина нуль-транспортировки должна работать в оба конца. Здесь модули принимают тинал, но кто сказал, что не могут отправлять что-то на Верму. Допускаю, что в целях безопасности функция отправки отключена, но не может быть, чтобы на всех модулях. Один или два работают в режиме отправки. Выгода двойная. Модуль работает по назначению плюс маскировка места основной добычи. Туда не надо гонять транспортники, которые могут проследить. Если мы точно узнаем, через какую кабину идет переброска на Верму, то сможем послать им подарок с сюрпризом.
— А как же твое предложение о захвате планеты и использовании тинала Союзом.
— Мы теперь знаем секрет его производства и если даже не выясним технологию переброски, то это вопрос завтрашнего дня, и решится он либо в лаборатории у нас, либо после проведения операции по захвату Вермы и Сохара космофлотом.
— Думаю, ты абсолютно прав. А мы знаем, где их база?
— Да. Старик жрец, с которым я беседовал у кристалла силы, показал мне ее.
— Тогда чего мы ждем, командир? Надо торопиться, пока Колдун не перебил всю посуду.
Двигатели чуть слышно заурчали, и песчанка, приподнявшись над полом, скользнула в тоннель, набирая скорость. За фонарем слева и справа замелькали каменные стены. Шаман уверенно вел машины, не притормаживая и вписывая ее в крутые повороты, будто неоднократно проходил этим маршрутом. Когда он также невозмутимо направил ее на каменную стенку, не снижая скорости, Сирена вскрикнула, опустила голову и оперлась руками о переднюю панель. Удара не последовало, и, подняв глаза, девушка увидела перед собой улыбающееся лицо командира. Теперь машина неслась по узкой темной расщелине и через несколько секунд выскользнула на ярко освещенную зеленую лужайку.
— Скажи, что ощущала в пещере? — спросил Шаман, немного отвлекаясь от управления.
— Мне кажется, я просто уснула. Ничего не помню.
Он понимающе кивнул.
— А тебе что рассказал этот Босу? Неужели сразу потребовал вернуть камень и больше ни слова.
— В основном так оно и было. Но я задал ему один вопрос. Как все жрецы он ответил туманно и кое-что показал. Из сказанного можно сделать примерно следующий вывод. Когда на планету пришли гаюны, сохарцы просто ушли отсюда.
— Куда ушли?
— Я могу только предположить, но думаю, что я прав. Они ушли в параллельное пространство. Шаман сказал, что когда уйдут гаюны, они вернутся.
— Не верю. Какое-то параллельное пространство и почти первобытный народ. Сидят где-нибудь в пещерах и охотятся по ночам.
— В пещеры можно увести тысячи, возможно, десятки тысяч человек, но сотни или миллионы не спрячешь и не уведешь. Представь себе, это же население целой планеты. Кстати, я утверждаю, что прав еще и потому, что такие прецеденты знает наша история. На Земле какую-то тысячу лет назад жил народ майя. Очень многочисленный народ. Так вот в один прекрасный день он оставил свои города с прекраснейшей архитектурой, с календарем, составленным на несколько тысяч лет вперед и исчез. Есть много гипотез, и одна из них — майя ушли в параллельный мир, прячась от всепланетного катаклизма. А ведь майя не имели такого развития, как сохарцы. Жрец показал мне город на несколько десятков миллионов жителей, висящий в воздухе.
— Не может быть, — воскликнула Сирена.
— Может.
— Это гипноз.
— Возможно. Но как человек его уровня развития мог представить себе такое. И вот к какому выводу я пришел. Все, что я видел, было записано в кристалле силы. Это не просто камень каких-то полуграмотных шаманов, это кристалл памяти целой цивилизации, обогнавшей нас в развитии на миллиарды лет и сейчас умирающей.
— Если ты прав, то наша возня с тиналом, это игра слаборазвитых детей в песочнице. Нам надо найти этот кристалл памяти и тогда мы будем управлять миром. Если там записано все то, чего достигла их цивилизация, то это… — Девушка замолкла, не в состоянии выразить словами те перспективы, которые открывались перед человечеством.
Шаман больше ничего не стал говорить, но, управляя машиной, с легкой улыбкой поглядывал на, казалось, впавшую в транс девушку.
