Глава 11
Звезды опять весело перемигивались на штурманском экране голографа. Самум, взяв пеленги, поднял вверх большой палец. Они успешно пришли в пятый сектор, не встретив в абсолютной темноте прыжка аномалий, способных забросить корабль на миллиарды километров в сторону, где великий дух космоса бывает раз в тысячу лет.
— Куда теперь? — спросил психолог, поворачиваясь к сидящему за капитанским пультом Шаману.
— Самой короткой дорогой на губу, — весело ответил капитан корабля, перемещаясь в пилотское кресло.
— Куда, куда?
— На гауптвахту. Лузгин обещал по прибытию целых двадцать суток.
— Добрая душа наш полковник. Я ему по прибытию Шип-Топа подарю. Спорим, что он в своем кабинете и нескольких часов не просидит. А там совершим обмен — ему кабинет, тебе свобода. Когда это мы своих бросали?
— Не возражаю, подари. Только думаю, отошел он уже. Так что курс на базу.
— Считай уже, — проговорил Самум, отворачиваясь.
Повозившись в пилотском кресле и устроившись поудобнее, Шаман начал систематизировать в голове события, произошедшие на Сохаре. Впереди маячило самое неприятное — составление отчета о рейде. От этого дела его оторвал вызов Сирены, устроившейся после завтрака на посту управления огнем.
— Командир, у нас гости, — прозвучал из трансляции ее слегка взволнованный голос.
Щелкнув двумя тумблерами, он включил экран локатора кругового обзора. В одном из его секторов блеснула, а потом загорелась уверенным светом точка цели. К ним приближался корабль и не просто звездолет, а лидер с охраной генерала Сан-Я, о чем бесстрастно сообщил бортовой классификатор.
— Хотя мы просчитали и это вариант, все-таки жаль, что он нам выпал, — проговорил Шаман. — Все знают, что надо делать, — закончил он.
— Может, генерал прислал их за своим гардеробом, — спросил Самум.
— Нет. Слуги прибыли, чтобы восстановить лицо господина.
— Так мы по нему вроде не били, — присоединился к разговору по громкой связи Колдун.
— А ведь шанс у нас был, — напомнила Сирена.
— Давайте отдадим им генеральские штаны. Он их оденет и не будет позора. А эти лохотники сообщат, что нас уничтожили.
— Все, закончили треп, — прервал шутников Шаман. — Поговорить поговорим, как и запланировали. Сирена, активируй комплекс, чтобы они это знали.
— Уже вчера.
— Колдун?
— Готов.
— Самум, связь.
— Сейчас, командир.
Перед пилотским креслом развернулся голоэкран, плоскость которого пока рябила.
— Есть связь.
Экран мигнул и на нем появился гаюн с полковничьими погонами на плечах.
— Ну что, попались, проклятые солнечники. От меня еще никто не уходил. Сдавайтесь сейчас же, а то уничтожу.
— Что за бред несет этот солдафон, — прозвучал в наушнике оперативной связи голос Самума.
— Так мы ждем, чего тянуть.
От такого предложения полковник потерял дар речи. Дважды беззвучно открыв и закрыв рот, он начал страшно ругаться.
Шаман терпеливо ждал, а когда тот немного выдохся и стал повторяться, прервал его.
— Полковник, вы знаете, почему я летел в этот сектор?
— Мне это безразлично.
— А я думаю, что собственная жизнь безразличной быть не может. Поэтому хочу вам сообщить, что в этой точке меня ждут два наших крейсера, и я как миролюбивый человек, не желающий вашей смерти, предлагаю вам сдаться.
На пару секунд гаюн замолк, пытаясь понять, что ему предложили, а потом разразился приступом смеха.
— Ну и где же ваши крейсеры, я с нетерпением их жду. Чем больше пленных, тем больше награда.
— Хорошо, тогда давайте подождем их вместе.
В очередной раз наступило молчание.
Неподвижная фигура диверсанта, замершая на экране, видимо, какое-то время гипнотизировала гаюна, но потом вызвала приступ бешенства.
— Если вы сейчас же не сдадитесь и не откроете шлюз, то я расстреляю ваш корабль, — брызгая слюной, закричал он.
— Полковник, вы на борту один или вместе с экипажем?
— Что за идиотский вопрос.
— Я надеюсь, члены экипажа умные и достойные солдаты?
— Нам доверена жизнь представителя самого императора и мой экипаж лучший во флоте, — с пафосом сообщил гаюн.
— Как вы думаете, ваши офицеры достойны получить командование кораблем?
— Многие из них готовы стать капитанами, но что вы хотите этим сказать, грам вас забери.
— Один из ваших офицеров тут же займет ваше место, как только командование узнает от него, что вы расстреляли корабль в тот момент, когда находящиеся на нем преступники хотели сдаться. Я уже не говорю о генерале Сан-Я, который поблагодарит вас отдельно, за то, что вы уничтожили его имущество на очень значительную сумму. Так что, выбирайте, полковник. Мы ждем наших крейсеров, вы нас расстреливаете или принимаете нашу капитуляцию.
Вновь в динамиках наступила длительная тишина, прерванная слегка растерянным вопросом имперца.
— Так вы сдаетесь?
— Я открываю внешнюю дверь шлюза. Подходите и подавайте переходной модуль. Только прошу осторожней, можете побить посуду генерала, она стоит несколько сотен тысяч ваших гомов.
Самум переключил работу внешних камер на большой экран и стало видно, что лидер стал медленно приближаться к транспортнику.
— Отличная работа, командир. Этот индюк, которого ты несколько раз окунул, совсем потерял голову.
— Если бы он вспомнил о высадке призовой команды, у нас было бы больше хлопот, — добавил по оперативной связи Колдун.
— Он уже боится говорить. Самогипноз проигравшего в споре. Надо быстрее его закончить, вот и принимает навязанное решение, не замечая этого, — пояснил психолог.
— Как только он начнет выдвигать модуль, начинаем эвакуацию. Самум, может понадобиться устойчивая связь с рубкой.
— Обеспечу.
— Сирена, отключай комплекс и пошла.
— Выполняю.
— Самум, уходи. После твоего сигнала о подключении уйду я.
— Колдун, включай свое хозяйство.
— Включил. Исчезаю.
— Полковник, осторожно. Ваши люди могут выполнить маневр аккуратно? Мы готовы вас принять, внешний люк шлюза открыт.
Гаюн промолчал, уклонившись от очередного поражения в словесной дуэли.
Медленно текли минуты. Наконец на пилотском пульте замигала контрольная лампочка.
Шаман на секунду выключил экран и, активировав кольцо индивидуальной голограммы, покинул пилотское кресло. В генеральском шатле двумя палубами ниже он был ровно через полторы минуты.
— До касания переходного модуля две минуты, — доложил Самум.
— Что полковник?
— Пока молчит.
Шаман впился глазами в экран, на который камерами демонстрировалась стыковка с лидером. Вот двадцатиметровый рукав переходного модуля коснулся борта транспортника и присосался к его обшивке. В это же мгновение распахнулись крышки люков и два мощных манипулятора для швартовки в космических доках дотянулись до лидера, зацепившись за его боевые башни.
— Не быть тебе генералом, — произнес Колдун и рванул на себя рычаг экстренного старта.
Заряды выбили крышку аварийного люка, а катапульта выбросила шатл в пространство.
Инженер, казалось, не заметил перегрузки. Стабилизировав небольшое вращение, он тут же увеличил тягу основных двигателей и транспортник с лидером прыгнули куда-то вверх экрана.
— Включаю отсчет, — проговорил он, и в нижней части экрана замелькали, сменяя друг друга, значки имперского цифрового ряда.
Внешние иллюминаторы шатла почернели от фильтров, экран потускнел и теперь можно было только гадать, где находятся сцепившиеся корабли. Когда мигание бежавших цифр прекратилось, в центре экрана вспыхнула яркая точка и начала быстро расти. Шатл обгонял разрастающееся ядро взрыва и, не дойдя до краев экрана, светлое пятно начало съеживаться и потухло.
— Ну и куда мы теперь? — сбрасывая максимальную тягу, спросил Колдун.
— С этого момента можешь считать себя в отпуске, — ответил Шаман.
— А если серьезно.
— Куда уж серьезней. Мы же это обсуждали. Делать робинзонам нечего. Все как в отпуске. Хочешь — спать ложись. Можешь лететь куда хочешь, слова не скажу. Купаться, тоже пожалуйста, за бортом космический океан. Будешь знать, как шантажировать командира.
— Ну тогда я выпью.
Инженер вынул из внутреннего кармана комбинезона фляжку и с видимым удовольствием сделал несколько основательных глотков.
Когда он оторвался от горлышка, Самум, сидящий рядом, потянулся к ней, но Колдун убрал ее из зоны досягаемости.
— Скажи, командир, а этот тип тоже в отпуске?
— Нет. Он сегодня в увольнении.
— Ага, значит, ему выпить можно.
— Естественно.
— Вот тогда и скажи ему, пусть сбегает в ближайшую лавку и купит себе спиртного и на мою долю прихватит. Я его тут подожду. — И Колдун сделал еще пару маленьких глотков.
— Предлагаю устроить небольшую пирушку, — хитро высказался Самум.
— Но каждый приходит со своей бутылкой, — ехидно ответил Колдун.
— А как насчет отвальной по случаю отпуска, — поинтересовался Шаман.
— Отпускник уже уехал. Вот с девушкой я выпью. — И Колдун протянул Сирене свой сосуд.
— Мужчина, прекратите приставать, — включилась в игру Лена. — Приличная девушка не будет пить всякую бурду.
— Послушай, красотка, не стоит принимать поспешных решений. Тебе предлагают генеральский Когетти пятидесятилетней выдержки. Что ты на это скажешь?
— Так вы генерал? — что-то учуяв, спросила Сирена, осторожно потянув носом.
— Я был у него в гостях, — скромно сообщил угощающий.
Девушка выхватила фляжку и, еще раз потянув носом, сделала приличный глоток.
— Знаешь, командир, — проговорила она, пряча фляжку за спину, чтобы до нее не дотянулся Колдун, — этот ворюга путает не только рубку с камбузом, но и машинное отделение с генеральскими апартаментами. Он утянул у генерала что-то очень вкусное. — И она сделала еще один глоток.
— Это военный трофей победителя, — гордо сообщил инженер. — А за ворюгу ответишь.
— Трофеи принадлежат всем, — безапелляционно проговорил Шаман, забирая фляжку у девушки и прикладываясь к горлышку.
Самум с Сиреной внимательно наблюдали за дегустатором, но тот удивленно отнял фляжку ото рта и потряс ею в руке. Все трое услышали характерный звук плещущейся жидкости. Шаман сначала осторожно наклонил, а потом полностью перевернул сосуд вверх дном. Из открытого горлышка не упала даже капля. Встряхивание тоже ничего не дало.
— Колдун, это что за шутки? — спросил Шаман, потряхивая перевернутой посудиной.
Инженер оторвался от приборной доски, которую внимательно разглядывал и недоуменно уставился на командира.
— Я спрашиваю, где твой Когетти?
— Фляжка у вас. Все выпили. Мне, конечно, не оставили и еще претензии предъявляют. Совести у вас нет, ребята.
— Да было там что-то. Даже плескалось. Да и по весу чувствуется, что почти полная, — недоуменно проговорил Шаман, встряхивая сосуд, не издавший при этом ни звука.
— Она из тосина, поэтому тяжелая. Дай сюда, — протянул руку Колдун и, получив фляжку, встряхнул ее.
Все услышали характерный всплеск, а хозяин, сделав пару глотков, оторвался от горлышка и, вытирая губы, проговорил:
— Спасибо, что немного оставили. — И стал засовывать посудину себе в карман.
— Миша, будь человеком, прекращай свои шуточки.
— Это ваши шутки, командир, грубы и бестактны. Вы обидели мою тонко чувствующую натуру. Сосуд с божественным напитком отказался сотрудничать с вами. Не жалуйтесь. Мне хочется ответить словами недавно почившего полковника. От меня еще никто не уходил. Тем более с моей выпивкой.
— Ладно, погорячился, сдаюсь, — поднимая руки, проговорил Шаман. — Отпуск отменяется, но трофеи делятся.
— Согласен, — ответил Колдун, протягивая фляжку обратно.
— Вовремя вернулся в строй. Похоже, сейчас у всех будет чем заняться, — вмешался Самум и, обращая внимание, постучал ногтем по экрану локатора, где бежала яркая точка цели.
— Судя по массе и скорости, связник или разведчик, — бросив взгляд на приборы, сообщил инженер и, улыбнувшись, добавил: — Наш разведчик.
— Боря, давай связь и позывной, а то эти разведчики сначала стреляют, чтобы не ошибиться, а потом начинают разбираться кто и зачем.
Самум утопил клавишу на пульте и отчетливо произнес:
— Говорит шатл, здесь двенадцать-двадцать четыре, песчаные волки. Повторяю двенадцать-двадцать четыре, песчаные волки. Дайте обратный канал.
— Двенадцать-двадцать четыре, вас приняли, — прозвучал спокойный голос из динамика. — Опознавательный для сектора сто пятьдесят седьмой. Приказываю заглушить двигатель. Даю видеоканал.
Экран в шатле мигнул и на нем появилось худощавое лицо человека, внимательно вглядывающегося в лица диверсантов.
— Мне нужен двенадцать…
— Сорок восемь, — добавил Шаман.
— Отлично, ребята. Поздравляю с прибытием. Можем вас принять на борт по одному. Вашу коробку придется бросить. Собирайтесь. Как подойдем, подам рукав. Кстати, не поясните, что за шум тут был час назад.
— Вычеркнули лидера из списков имперского флота, — ответил Самум.
Разведчик покачал головой и отключился.
— Командир, почему твои обещания так быстро усыхают? — поинтересовался Колдун.
— Как это усыхают?
— Всем обещал два крейсера, а пришел только разведчик. Не поспать, не пожрать, не помыться. Тесновато у них.
— Твою персону ждут в трех секторах, да и то с вероятностью процентов в пять. Если адмирал и выделил одно корыто, то это еще хорошо. Мы эвакуацию не заказывали. Ребята Лузгина наверняка отследили взрыв на космодроме. Вот полковник и направил в сектор свой корабль для подстраховки, вдруг мы проявимся. И еще. Я обещал верховному жрецу Босу вернуть на Сохара кристалл памяти. Мне нужно знать сейчас, могу я рассчитывать на вашу помощь или нет.
— Там знания целой цивилизации, обогнавшей нас, возможно, на миллионы лет, — задумчиво проговорил Самум.
— Именно поэтому его и надо вернуть. Информация, заложенная в кристалле, это все равно что граната в руках неандертальца. Предмет опасен для самого владельца. Кроме того, сейчас кристалл в руках предателей Союза и это опасно вдвойне.
— С этим доводом я согласен, но если подключить разведку, все можно сделать быстрее и эффективнее, — возразил психолог.
— А какая разница. Политики и по ту и по эту сторону мыслят практически одинаково. Если у Союза и нет имперских амбиций, то они либо могут появиться, либо может быть совершена научная ошибка. Ты готов отвечать за судьбу цивилизации? Я нет.
— Ты уже принял решение за ее судьбу.
— Мы не жалеем о том, чего не знаем. Я исхожу из принципа «Не навреди».
— Но те, у кого сейчас камень, могут знать или догадываться о его действительной ценности.
— Именно поэтому надо все сделать очень быстро. Кристалл в их руках — это доказательство факта предательства, а мы живые и опасные свидетели.
— Думаешь…
— Уверен. Как только станет известно, что мы вернулись, на нас начнется охота. Гаюны знали, куда и зачем отправляется группа. Вывод сделай сам. Кстати, доказательств наличия кристалла и его свойств у нас тоже нет.
— Ну что ж, значит работаем, Витя, — подвел итог Самум.
— Так что, отпуск отменяется? — спросил Колдун, внимательно слушавший разговор.
— Наоборот. Отпуск продляется и мы сопровождаем заболевшего Бориса на лечение. Да и мне здоровье поправить нужно. Ранение в голову вещь не шуточная.
— Чувствую, что с вами отдохнешь.
— Ты предпочитаешь, чтобы тебя отправили в отпуск навечно? — спросил Самум.
— Я предпочитаю, чтобы отпуск был отпуском, поэтому отдыхать поеду с вами. Кажется, нам предстоит увлекательный отдых.
— Что скажешь, Сирена, — спросил Шаман, и все трое посмотрели на молчаливую, как будто съежившуюся девушку.
От вопроса она вздрогнула, обвела взглядом лица мужчин и пожала плечами.
— Я как все.
Шаман, будто закрепляя состоявшийся договор, поднял фляжку в молчаливом жесте и, сделав пару глотков, передал ее девушке. Когда сосуд, обойдя круг, вернулся к командиру, все почувствовали легкий толчок. Экран засветился и на нем появился капитан разведчика.
— Прошу на борт, господа.
— Капитан, в шлюзе вы встретите нас лично и проводите в отдельную каюту. Ваш экипаж не должен нас видеть и знать, сколько человек принято на борт.
— Хорошо, сделаю.
— О позывных забыли, — предупредил Шаман. — По одному на выход.
По тесному рукаву переходного модуля они перебрались в разведчик и, никого не встретив, прошли его узкими коридорами в каюту.
— Какие новости, капитан, и сколько нам лететь до базы? — спросил Шаман, когда дверь в каюту была закрыта, а капитан устроился на уголке нижней полки.
— Воюем, — нейтрально ответил тот. — До базы трое суток. Сделаем всего два прыжка.
— На выходе из второго обеспечите мне закрытый канал связи с третьим и, не сочти за труд, принеси несколько упаковок сухпая.
— Что-нибудь еще?
— Нет, спасибо.
Капитан встал, положив на полку небольшой черный цилиндр прибора персональной связи.
— Вдруг понадобится, — пояснил он. — Мой личный канал.
Шаман кивнул.
* * *
Трое суток, проведенных в добровольном заточении, пролетели для группы незаметно. Шаман не хотел задерживаться на базе и по этой причине совместно с Самумом готовил отчет о проведенной операции на персоналке психолога. Когда, по их мнению, все нюансы были учтены, с ним ознакомили Колдуна и Сирену. Колдун только кивнул, а девушка сделала пару замечаний, которые не были учтены отцами-командирами. Колдун ел, отсыпался впрок, а в периоды от сна и еды все время что-то выстукивал на своем инженерном карманном блоке. Сирена всю дорогу была задумчива и либо молча лежала на полке, либо медитировала по методике, подсказанной психологом.
Условный стук в дверь каюты оторвал диверсантов от их занятий. Колдун проснулся, Самум оторвался от игры на персоналке, Шаман с Сиреной прервали тренировку по псиконтакту.
Психолог открыл дверь и капитан разведчика, войдя, поставил на столик переносной центр связи.
— Разберетесь? — спросил он.
— Спасибо. Можете идти, — ответил Шаман.
— Связь через пару минут, — сообщил, выходя, капитан.
Самум развернул голоэкран, подключил к центру шифроблок с персоналкой и настроился на прием.
Ровно через две минуты экран, подернутый рябью, засветился и на нем появился полковник Лузгин. Оглядев собравшихся диверсантов, он понимающе подмигнул.
— Ну как командировочка, — спросил он. — Не скучно было?
— Встреча была горячей, но не гостеприимной. Стороны не смогли договориться и хозяева, я думаю, сильно расстроились, — ответил Шаман.
— Ну и понятно. Явились без приглашения да еще и нашумели на весь сектор, — с нотками порицания в голосе проговорил Лузгин. — Даже у нас было слышно.
— Вы ошиблись, господин полковник. Нами интересовался сам император. Сначала ждал в гости, потом прислал приглашение, — вставил Колдун.
— Скажите, какие скромные, — посерьезнел полковник. — Их ждали, а они и после приглашения не явились.
— Времени не хватило. По дому соскучились да и здоровье поправить надо — добавил Самум.
— У вас что-то серьезное и срочное? — переходя на деловой тон, спросил Лузгин.
— Со здоровьем можно и подождать, а вот место встречи надо бы изменить — ответил Шаман.
— Не получится. Приказ адмирала доставить тебя лично. — И увидев гримасу недовольства, добавил: — Не злись. Нору я вам приготовил такую, что еще и благодарить будешь.
— Тогда у нас все. Сбросить материалы или подождем до контакта?
— Сбрось. Успею просмотреть и предварительно доложить. Пусть наверху думают. Да и мне будет над чем поразмышлять, — многозначительно закончил полковник.
Самум по кивку Шамана утопил кнопку передачи.
— Получил, — через несколько секунд проговорил Лузгин. — До встречи.
По экрану побежала рябь, и психолог начал отключать аппаратуру.
— Прибытие на базу через три часа, — услышали они по громкой связи объявление с мостика и поняли, что это сообщение для них.
Через полчаса их посетил капитан, принесший с собой десантную сумку-чехол.
— У меня приказ высадить вас в третьем доке. Ваша маскировка, раненые и обожженные десантники. Здесь все есть, — он приподнял сумку и потряс ею. — У вас два часа. Маскируйтесь. После швартовки я приду за вами.
— Спасибо полковнику. Называется подготовил нору, — пробурчал Колдун, начиная раздеваться. — Если клизму сразу не поставят, то из ложечки кормить начнут молочной кашкой.
— Радуйся, если сразу на операционный стол не положат и не успеют отрезать что-нибудь ценное, — поддакнул Самум. — Я лично без персоналки отсюда не уйду. — И он начал приматывать лентой мягкий прямоугольник копайзера к своему животу.
Тем временем Колдун примеривал, как ляжет его знаменитая фляжка на внутреннюю сторону бедра.
— Надеюсь, тут они меня щупать не будут, — проговорил он.
— Зря надеешься. Медперсонал в основном женщины. В первую очередь проверяют. Если у раненого там что-то не так, то сразу добивают и в морг. Кому нужен такой мужчина, — сообщила Сирена.
— А я туда капитанский переговорник пристрою. Враз лучшая палата и три персональных сиделки, — парировал Колдун. — Это тебя куда подальше засунут, чтобы конкуренцию не создавала, там и своих хватает.
Тем временем Шаман вертел в руках гигантские десантные бриджи.
— Мне что, ремень под мышками затягивать, — растерянно произнес он. — Что у них поменьше размера не нашлось.
Он стал взглядом примериваться к бриджам Колдуна, но тот быстро заметил это и подтянул одежду поближе к себе.
— Командир, если размер не подходит, можно и без него, — посоветовал инженер.
— Как без размера. Они и так безразмерные.
— Я имел в виду, без штанов. Сгорели штаны. Не повезло герою.
Шаман уже разозлился на шутку товарища, но вовремя вмешалась Сирена.
— Командир, отрежь штанины, опали зажигалкой. Ноги забинтуем. Сойдет в лучшем виде.
Еще целый час по каюте неслись подначки, поношение руководства в лице Лузгина, просьбы добавить крови или грязи на те или другие места. Личного имущества, кроме Колдуна и Самума, никто не сохранил, но оперативная связь осталась у всех. Наспех был выработан код общения. Раненые могли бредить и связь позволяла обмениваться информацией.
Колдун потребовал, чтобы ему не забинтовывали рот, надеясь перекусить, хотя Шаман настаивал на обратном.
Группа выглядела очень живописно, если не сказать экстравагантно. По окончании маскировки все расположились на своих полках и, даже слегка устав.
— Лузгин кое-что не додумал, — сообщил Шаман, когда по громкой связи уже прозвучал сигнал к швартовке.
— Я ему все равно подсуну Шип-Топа, — проворчал Самум. — Что там он еще намудрил.
— В мужскую палату женщин не кладут, — опередил командира Колдун.
— Прокольчик образовался у полковника, стереотипами мыслит. Нюх совсем потерял, — поддержал психолог.
Что-либо менять было поздно и в кодовую таблицу внесли еще два слова.
Пришедший за ними через несколько минут после швартовки капитан позволил себе только легкую улыбку, когда приглашал инвалидную команду на выход. Разведчик тоже обладал чувством юмора и предложил донести даму, но последняя презрительно отказалась от услуги.
Без свидетелей, пройдя шлюз, они расположились на пустых носилках в просторном зале, где вскоре и были обнаружены группой прибывших медиков. Колдун ничем не рисковал. Все прибывшие были мужчины и инженер начал бредить. Он делал это так активно, что Шаман, побоявшись за «раненую» Сирену и могущие возникнуть увечья инженера, вынужден был нецензурно простонать в ответ. Медиками все было воспринято вполне естественно и даже возникло легкое беспокойство за здоровье неожиданно замолкшего десантника.
Их по двое погрузили на медицинские платформы и с хорошей скоростью повезли в госпиталь. Уже на пороге палаты возникли трудности, допущенные ошибкой Лузгина. Медсестра обнаружив, что один из раненых женщина, приказала дюжим санитарам отвезти ее в другую палату.
Очутившись на койках, диверсанты потихоньку начали обсуждать, что делать, если к ним придут на перевязку, захватывать заложниц или бежать, когда в палату зашел Лузгин с большим пакетом в руках.
— Подъем, симулянты, — закрыв дверь, проговорил он. — Рад видеть вас, чертей, целыми и здоровыми. Боря, Миша, переодевайтесь. Сестричек не будет и не надейтесь. Первичную обработку вы уже прошли. Здесь пижамы и свежие бинты, — ставя пакет между кроватями и пожимая поднимающимся диверсантам руки, сообщил полковник. — Виктор, ты и так пока сойдешь. Минут через пятнадцать тебя увезут на операцию, там и переоденешься. Через час встреча у адмирала.
— Насчет целыми вы, господин полковник, поторопились, — ворчливо сообщил Колдун, разматывая бинты. — У Самума нога прострелена, а Шамана в голову по касательной зацепило.
Лузгин тут же сменил бодрый шутливый тон.
— Так, чего молчите, сейчас я врачей…
— Ничего не надо, Сергей Иванович, все нормально, — остановил полковника Шаман. — Вот разве что этому говоруну клизму, от словесного поноса.
— Ну тут ты командир, — дипломатично заявил Лузгин. — Сам диагноз поставил, сам и лечи. Острая нужда будет, с врачами помогу. Закрыли тему. Боря, ты Борисов, Миша, ты Михайлов — это по документам госпиталя. Большего вам тут и не надо. Передвижение только по палате — вы тяжелораненые. Лица спрятать. Два дня отлежитесь. У Кузьмина и адмирала могут вопросы возникнуть. Потом я вас отсюда вытащу. Сюда вы попали, похоже, чисто, но кто знает. Прямой охраны у вас нет, сами с усами. К вашей оперативке мы подключились. Тут рядом два парня. Кодовая фраза «Ты кто?» Будут здесь через тридцать секунд. На дне пакета парализатор на непредвиденный случай.
— А как насчет отпуска? — спросил Колдун.
— Если медики ничего серьезного не найдут, раненым три недели, остальным две.
— Шаман мне двадцать пять дней обещал.
— Вот с него и спрашивай. Все, легли. Я вызываю каталку.
Лузгин, открыв дверь, выглянул в коридор. В палату вкатилась тележка. Два санитара, переложили на нее раненого. Полковник ушел вместе с ними.
Шаман вернулся в палату на каталке через четыре часа и был аккуратно водворен санитарами на свою кровать.
— Ну что там, адмирал? — нетерпеливо спросил Колдун, как только санитары вышли.
— Дал добро на подготовку операции по Верме.
— Верторог с полковником дошли?
— Неизвестно. Активности не зафиксировано.
— А что гаюны?
— Стали немного пассивнее.
— Значит…
— Да ничего это не значит, — раздраженно перебил Колдуна Шаман. — Кузнецов с Лузгиным меня два часа пытали. Аналитики говорят, что у нас было много ошибок. Приказали думать, вот я и думаю. Помолчи пока.
— Много ошибок, мало ошибок, пусть потомки разбираются. Задание выполнено. Получена дополнительная важная информация, которая принесла всем новую головную боль. Раздражение их понятно. Сведения не из приятных. Их еще проверять и проверять. К нам-то какие претензии? — проговорил Самум.
— Ты где работаешь: на кухне или в разведке? Один супчик не получился, сварим второй. Второй тяп-ляп, можно изготовить третий. Продуктов много испортили. Ничего, еще купим. Не разберемся сейчас, погибнут люди. Люди, не продукты. Так что, не городи ерунды, будем думать.
— Когда у нас все пошло не так, как мы планировали?
— Когда вас с Сиреной поймал Ю-Сим, а ты его расколол. Мы узнали о предательстве одного из членов Союза.
— Именно. С этого момента, но не раньше, мы стали носителями опасной информации. Наша поимка там, это непредвиденный случай. Но потом последовал ваш захват.
В этом моменте я не вижу жесткого планирования профессионалов. Могли поймать, могли упустить. Я неудачно подбил топтер. Он неудачно упал близко. Упади чуть дальше, мы бы ушли.
— Да здесь тоже не вяжется. Потом я беседовал с Босу и с этого момента стал обладателем трех тайн.
— Ты узнал, где добывают тинал, как он попадает на Сохар и чем в действительности является камень силы.
— Да. Потом мы с Сиреной с помощью Зыкыра добрались до базы, чтобы вытащить вас.
— Стоп. Ты с Сиреной. Вы оба стали носителями опаснейшей для гаюнов информации.
— Этот момент я упустил, но нам он ничего не дает. Гаюны не знали о том, что тайна тинала раскрыта. Я исключаю Босу как источник утечки информации. Зачем нам тогда все рассказывать? Зачем просить вернуть кристалл? Давать возможность пользоваться дорогами предков?
— Я тоже думаю, что верховный жрец тут ни при чем. Информация получена. Все удачно завершилось.
— Давай по базе. Все шло как планировалось. Мы тихо-мирно собирались убраться — и тут сигнал тревоги. В этот момент мы в контакте с противником. Что могло вызвать тревогу?
— Факторов масса. Неспокойный дежурный внутреннего наблюдения что-то заподозрил. Шедший с нами гаюн подал какой-то знак. Сработала система сигнализации в тюрьме или в коридоре, которую мы не заметили.
— Сигнализации отпадают. Для тюремной слишком поздно. Коридорная не подходит. Мы шли к вам этим же путем, все было тихо. Гаюн отпадает. Из-под моего контроля он не выходил, я бы это почувствовал. Остается дежурный. Что он мог заметить?
— Не знаю. Насторожить могло все что угодно. Ты, например, отвергаешь интуицию?
— Нет.
— Значит, здесь тоже пусто.
— Похоже, но мы еще не закончили.
— Дальше главное действующее лицо Колдун. Он обеспечивает дорогу вниз, Сирена нас прикрывает.
— Колдун уходит вперед, подозревая, что можно найти транспорт для эвакуации. Сирена движется за ним и первая вступает в бой, прикрывая нас.
— Когда тебя ранили в ногу?
— В момент перебежки. Я удалялся от Сирены, чтобы растянуть ширину фронта, и штурмовики не попали в зону, где действовал Колдун.
— Меня подстрелили там же. Причем стреляли не из их шестнадцатимиллиметрового Футока, а из чего-то имеющего более мелкий калибр. В другом случае тебе оторвало бы ногу, а мне или пробило бронежилет, или сломало позвоночник.
— А если это был снайпер, пользующийся нашей винтовкой или автоматом. Ты же знаешь, есть у штурмовиков, участвовавших в планетарных штурмах, такой форс, носить, кроме своего пистолета, пистолет противника. Отличительная черта героя. Почему не может быть автомата.
— В обычном бою возможно, но на секретной базе, да еще штурмовик. Сомневаюсь. И снайпер ли? Три выстрела и все мимо.
— С чего это мимо. Все в цель. Может, хотели взять живыми.
— Похоже на это, но что-то меня настораживает. Почему он не подстрелил Сирену?
— Подстрелил. Разбил ей шлем. Я спрашивал. Помнишь, она пришла без шлема, с шишкой на голове. Пришла в последний момент, когда мы уже отъезжали. Я ее едва вытащил из-под гусениц комбайна.
— Здорово меня тогда контузило, даже не поинтересовался, а должен был. Ладно, пошли дальше.
— Дальше все без накладок, по нашему сценарию. Забрали сейф. Узнали, что два модуля работают в обе стороны и подсунули верторогу полковника.
— Все так, но тебя с нами на горке не было, а там опять накладочка вышла.
— Ну прилетел генерал, начал топтерами утюжить. Я бы тоже так сделал, если бы имел воздушную поддержку.
— Опять правильно, но только топтеры полетели именно в тот сектор, где находились мы. А перед этим полковник указал пальцем в нашу сторону. Почему?
— Может, вы себя как-то проявили. Наблюдатель сообщил о движении в секторе, но без особой уверенности.
— Не было там никакого наблюдателя, а если и был, то сидел гораздо ниже и не мог нас видеть. Внизу у комбайна они вели себя очень пассивно. Больше, наверное, думали, что с ними будет за разгром базы, чем как нас поймать. А помнишь, как я прокололся, когда упустил контроль за штурмовиком перед захватом транспортника. Все не могу понять, как это произошло? По моей вине могло все сорваться.
— Что тут понимать? После контузии и не такое могло случиться. Контроль за чужим сознанием, когда еще своя голова не совсем в норме.
— Да здоров я тогда был.
— Послушай, на эту тему ты мне лучше ничего не рассказывай. Специалист по мозговой активности выискался.
— Хорошо, спорить не буду, но вот сейчас прокрутил зрительно ту ситуацию и получается, что упустил я его очень не вовремя.
— О каком времени ты говоришь?
— Я упустил его именно в тот момент, когда у гаюнов создалась опасная ситуация, но они могли ее исправить и перестреляли бы нас у транспортника.
— Поясни.
— Все просто. Пандус начинает опускаться, но не коснулся грунта. Сирена выстрелом уничтожает пушечный модуль. Я теряю контроль над гаюном. Выстрел и крик гаюна — это сигнал опасности. Нужно загерметизировать корабль. Штурмовики и начинают это делать, но с опозданием в две или три секунды. Колдун успевает въехать на пандус уже в момент его подъема, а ты уничтожаешь выстрелом двадцать человек, способных перекрыть доступ в корабль.
— Ну и что?
— А то, что все было именно в такой последовательности: выстрел, а потом уход из-под контроля гаюна. Сирена нарушила мой приказ, выстрелила. Умышленно или случайно, не знаю, но тем самым подняла тревогу. Будь у штурмовиков реакция получше, мы бы тут не сидели.
— Насколько я помню, совсем недавно ты говорил, что выстрел девчонки спас нам жизни. Теперь говоришь обратное.
— Верно, говорил. — Шаман на несколько секунд задумался. — Ладно, оставим пока это. Послушай дальше и это последнее. Сигнал из каюты генерала в момент, когда мы начали взлет. Он послан очень вовремя. Просто чудо, что нас не сбили в пределах орбиты. Лидеры сопровождения были далековато. Патруля рядом не оказалось.
— Ну и где ты видишь здесь чей-то умысел и расчет. Мы в этот момент не были в непосредственном контакте с противником. Очнулся недобитый штурмовик. Колдун с Сиреной не доглядели. Добрел до генеральского пульта и подал сигнал тревоги. Девчонка увидела, как он мелькнул в коридоре, но не успела вовремя его нейтрализовать.
— Вот и ты сказал о времени. Весь наш разговор упирается во временной период. Очень много допущений и ни одного доказательства.
— Каких доказательств ты хочешь. Не замечал, чтобы ты искал среди своих козла отпущения. Там девчонка поторопилась, тут не успела. Ей еще расти и расти, пока можно будет спросить по полной программе.
— Ты только что сам сказал, мелькнул, — не обращая внимание на слова Самума, проговорил Шаман. — И она сказала движение, без конкретики. Значит, быстрое, мгновенное. Раненый не может передвигаться быстро. А сначала ты выразился: добрел до пульта. Добрел, более точно передает ситуацию. Теперь вспомни одну вещь. Ты осматривал апартаменты Сан-Я. Видел там бокалы розового стекла в металлической чеканке?
— Видел.
— Тебе они ничего не напомнили?
— Мне напомнили, — проговорил со своей кровати Колдун, проснувшийся несколько минут назад и прислушивавшийся к разговору. — Бокалы и поднос, с которого я брал еду в рубке, это части одного сервиза.
— Правильно, — согласился психолог. — Тот же металл, рисунок чеканки, стиль.
— А Сирена сказала, что искала камбуз и потому задержалась. О генеральских апартаментах ни слова.
— Поднос мог быть на камбузе, — с сомнением протянул Самум. — Носили же оттуда еду генералу.
— Сомневаюсь, чтобы Сан-Я разрешил обслуге носить эту дорогую вещь туда-сюда, — возразил Шаман.
— Хорошо. Допустим, она была в апартаментах, но не сказала об этом, посчитав не важным или умышленно скрыв, чтобы не объяснять, где задержалась, и не получить замечание.
— Твой довод я принимаю. Но есть еще два момента. Когда я осматривал пол в коридоре и шел по каплям крови к апартаментам то справа, рядом с этой дорожкой следов, были еще два следа линейной формы. Как след волочения, длиной сантиметров по пять, шесть. У меня такое представление. Несли тяжелый груз. Он коснулся пола. Его приподняли, но через пару метров он опять коснулся. И, наверное, последнее. Раковина в генеральских апартаментах была мокрая. Кто-то мыл руки и времени с этого момента прошло очень немного, иначе вода на стенках раковины успела бы высохнуть.
— Если допустить, что Сирена там была, то для женщины это логично. Умылась, причесалась. Посмотрелась в зеркало.
— Зеркало, зеркало, — будто что-то вспоминая, медленно произнес Шаман. — Скорее всего, именно зеркало, — твердо проговорил он.
— Вы, кажется, уже основательно запутались. Не хотите ли прочистить мозги? — И Колдун достал из-под подушки свою знаменитую фляжку.
— Благодарю, нет, — отказался Самум.
— Ну тогда я выпью за просветление ваших голов, — проговорил инженер, прикладываясь к горлышку.
Дверь открылась и в палату зашел санитар крепкого телосложения.
— Как себя чувствуем, — оглядев лежащих, спросил он.
Шаман медленно приподнял руку и показал большой палец.
— Ну и отлично, — среагировал на жест санитар. — Что-нибудь принести?
— Нет, спасибо, — ответил Самум.
Санитар отвернулся, открыл крышку прибора, висевшего на стене, и, пощелкав чем-то, захлопнул ее.
— Санобработка, — пояснил он. — Выздоравливайте.
Он успел повернуться к двери, когда фляжка Колдуна с огромной силой ударила его в затылок и так и осталась торчать в нем. Человек оперся лбом о дверь, сполз вниз и остался лежать без движения.
На секунду в палате установилась полная тишина, а потом Шаман с Самумом вскочили и, ничего не понимая, переводили взгляды с лежащего санитара на Колдуна.
— Полная санобработка, — проговорил инженер, поднялся, подошел к стене и открыл дверцу прибора, закрытую пару секунд назад санитаром. — Прошу ознакомиться, — произнес он, оборачиваясь. — Топокал. Самый мощный жидкий успокоитель. Нас хотели зачистить, командир.
Шаман с Самумом увидели внутри медицинского прибора сиротливо лежащую стеклянную пробирку, наполненную серой жидкостью. Из черной пробки торчал двухсантиметровый усик антенны.
Психолог наклонился, пошарил в карманах белого халата санитара и осторожно вынул обыкновенную ручку с кнопкой для выдвижения стержня на колпачке.
— Аккуратнее, Боря. Кнопочку не трогай, — посоветовал Колдун. — Положи эту штучку на кровать. Так оно спокойнее будет.
— Как ты его вычислил, — спросил Шаман, когда дистанционный пульт подрыва лег на мягкое одеяло.
— Повезло. У меня в часах вмонтирован газовый анализатор. Только собирался сделать второй глоток, а тут циферблат засветился голубым. Откуда, думаю, топокал принесло, а этот, — он кивнул на труп санитара, — уже уходить собрался, вот и пришлось фляжкой воспользоваться.
— А поаккуратней нельзя было? — спросил Самум.
— Обязательно, но в следующий раз, — ответил Колдун и, наклонившись, выдернул фляжку из черепа лежащего минера. Донышко посудины имело стальной шип, длиной в десять сантиметров.
— Зеркало, — проговорил Шаман. — Нас хотели зачистить. Кто ответит почему?
Колдун с Самумом молча смотрели на командира.
— Быстро к Сирене. Только осторожно, ее палата тоже может быть заминирована. Я думаю, ее не будет, но если застанете, ведите сюда. Самум, возьми парализатор. Да не бегите по коридору, вы раненые.
Когда диверсанты вышли из палаты, Шаман через охрану связался с Лузгиным.
— Сергей Иванович, ваше присутствие обязательно. Высшая категория приоритета.
— Буду. — И ничего не спрашивая, Лузгин отключился.
Шаман присел на кровать и за три минуты отсутствия посланных за Сиреной сложил разрозненную мозаику случайностей в стройную картину, подкрепленную фактами.
— Там труп медсестры, — доложил вернувшийся Самум.
— И вот это, — продемонстрировал Колдун, пробирку с топокалом.
— Знаете, за что нас хотели зачистить? — спросил Шаман и, не дожидаясь ответа, проговорил: — Только мы трое знаем, что кристалл где-то здесь и мы будем его искать.
— Как ты ее вычислил? — спросил психолог.
— И почему она не зачесала нас под ноль раньше, — в унисон поинтересовался инженер.
— Понятно, что она не агент гаюнов, — начал Шаман.
— Она — разведчик предателей Союза, которые готовы ударить в спину, — ответил Самум, — а это даже страшнее.
— Верно. Но будучи патриотом своего народа, узнав о предательстве, не одобряет этого. Она не фанатичка и не захотела иметь на своих руках нашей крови. Девочка была не против, если бы нас захватили и убили гаюны, но не хотела делать это сама. Получив полный пакет информации, в том числе по нуль-транспортировке. Этим гаюны явно не делились с ее хозяевами, она подставляла нас на каждом шагу, при этом, без сомнения, желая остаться в тени и выжить.
— У меня не выживет, — мстительно проговорил Колдун.
— Я больше чем уверен, что тревога на базе дело ее рук. Скорее всего, она оставила где-то на видном месте какой-то предмет из нашего обихода. Скорее всего гранату. В разгрузке их пять, а я помню только четыре взрыва. Подстрелила нас с тобой тоже она, чтобы гаюнам было легче с захватом. Только тогда, когда убедилась, что мы сможем уйти с базы, она вновь появилась, для дальнейшего сопровождения и контроля. Зеркальцем отсигналила с горки, где мы. Но у полковника мозгов не хватило и он выдал ее жестом.
Она трижды пыталась предотвратить захват транспортника. Задержалась с выстрелом по солдату на броневике, рассчитывая, что он успеет скрыться в башне. Предлагала сходить принести оружие из песчанки, надеясь оттуда подать сигнал на транспортник, и вовремя подняла шум, в момент заправки, пытаясь предотвратить захват. Не сомневаюсь, именно она помогла гаюну выйти из-под моего контроля, да так, что я этого не заметил. Ну а передача сигнала с транспортника штурмовиком вообще классика. Притащить на себе в апартаменты стошестидесятикилограммовую тушу штурмовика и при этом, чтобы он только дважды коснулся палубы своим ботинком, для женщины пятидесяти пяти килограммов почти нереально. Поставить передачу сигнала тревоги на автоматику. Убить эту куклу. Оставить капли крови на палубе. Молодец. Вот после этого она вымыла руки и все-таки оставила след.
— Лузгин уже в курсе происходящего? — спросил Самум.
— Будет здесь с минуты на минуту. Я его просто вызвал.
— Надо закрыть базу и поймать эту тварь, — зло процедил инженер.
— Закроет, через полчаса.
— Почему не сейчас?
— Уверен, девчонки на базе уже нет. Хотя какая к Базы девчонка. Матерая волчица, и нам сейчас не выгодно, чтобы ее поймали.
— Это еще почему? — поинтересовался Колдун. — Поймают и все из нее вытрясут.
— Что вытрясут? Она не знает конкретных исполнителей наверху. Тех, кто принимает решения. Она не знает, где кристалл. Единственное, что будет установлено, это на кого она работает. Кто из членов Союза решил поиграть на стороне противника? Но это и без нее скоро выяснят. Если она останется на свободе, то скоро все узнает. Ее обязательно привлекут к работе с кристаллом и в этом наш шанс. Найдем ее, найдем и кристалл. Это понимает ее руководство. Если мы будем мертвы, то они будут спокойны. Никакой информации у нашей разведки о кристалле нет.
— А если успеют получить информацию, заложенную в кристалле? — спросил Самум.
— Не так все быстро. Кристалл — это не аппарат по исполнению желаний. Сказал, хочу — и пожалуйста, получите. Это технологии, которые еще надо создать. Не будет у них времени. Даже на получение информации не будет.
— Значит, устраиваем пару взрывов, чтобы резидент на базе не сомневался, что нас больше нет? — спросил Колдун.
— Без тебя устроят. Резидент должен быть уверен, что погиб и исполнитель. Что это все не театр.
Их разговор был прерван появлением в палате Лузгина.
— Докладывайте, что тут у вас, — проговорил он, присаживаясь на угол кровати и оглядывая троицу.
— Нас приходили зачистить, Сергей Иванович, — сообщил Шаман.
— Что значит приходили? Приходили и ушли?
— Самум, покажи, — попросил Шаман.
Психолог опустил руки под кровать и вытащил, ухватив на плечи труп санитара.
Полковник, увидев окровавленный затылок, с сожалением спросил:
— А как-то поделикатнее с ним нельзя было обойтись?
— Выбора не было, — сообщил Колдун, демонстрируя пробирку с топокалом. — Либо он, либо все мы.
— С чего это вдруг на вас охоту открыли? — подозрительно спросил полковник. — В моей практике это первый случай. Что это такое вы знаете, что должны умереть от скромности, ни с кем не поделившись?
Шаман в двух словах доложил Лузгину о роли Сирены в проведенной на Сохаре операции.
— Возможно, возможно, — с нотками сомнения в голосе проговорил Лузгин. — Значит, прикрытие ухода ценного агента. Ну и какие у вас предложения?
Выслушав доводы Шамана, покачал головой.
— Да с меня Кузнецов три шкуры спустит за такую самодеятельность. Взрывы в госпитале санкционировать.
— Так мы аккуратно, господин полковник, — с просящими нотками в голосе проговорил Колдун. — Ущерб минимальный при том же результате. Топокальчика из зарядов отольем. Мы мертвы. Их резидентура спокойна. И эту волчицу вам доставим. Кроме нас, это никто лучше не сделает. И еще, господин полковник. Вы нам ее подсунули. С вами и вопрос решать.
— Шантаж как способ убеждения? — спросил Лузгин.
— Только разумные доводы к умному начальству, — ответил на выпад психолог.
— Хитро. Значит, если я не одобрю эту авантюру, то ваше начальство глупое?
— Сергей Иванович, — вмешался Шаман, — время поджимает. Я думаю, если в течение часа, максимум двух, не устроить спектакль, то и браться незачем. Забирайте нас отсюда хоть сейчас.
— Ладно, убедили. Приказ о подготовке операции я отдам, но с Кузнецовым все равно согласую. Колдун, с топокалом сам разберись, чтобы тут лишнего стекла не лопнуло.
— Сделаю в лучшем виде, господин полковник. Только от вас еще один приказ нужен.
— Ну что там еще?
— Излишки топокала я в унитаз солью. Прикажите, чтобы в ближайшие часы окурки туда не бросали. Не ровен час, какой-нибудь майор, дорогую вещь своего организма потеряет.
— Шаман, разберись с этим говоруном, — уже держась за ручку двери, проговорил Лузгин. — А то действительно, не ровен час, все ваши выходки припомню.
Когда за полковником закрылась дверь. Шаман молча показал Колдуну кулак.
— А что я такого сказал, — пожал тот плечами. — И пугать меня в ответственные моменты не надо, — добавил он, извлекая пробку из пробирки с топокалом. — Сейчас со страху рука дрогнет и вражеским агентом-киллером окажусь я. Вас такое устраивает?
— Кончай трепаться. Отмеряй сколько надо и отнеси пробирку в палату к Сирене, потом разберись тут.
Через сорок минут, показавшиеся диверсантам часами, оперативная связь донесла до них разрешение на проведение задуманной операции. Еще через полчаса все трое оказались в госпитальном морге, где и ощутили толчок сдвоенного взрыва.
— За последний месяц для окружающих я умер во второй раз и добрался до морга. Еще один такой месяц и у меня не будет хватать времени посещать самого себя на кладбище, — проговорил Колдун, постукивая зубами от холода.
— Такая перспектива меня устраивает, — ответил Самум. — Гораздо хуже, если ты не можешь посетить свою могилу по той причине, что лежишь в ней.
— Боюсь, что с нашей работой наличие могил на кладбище очень проблематично, — с хорошей долей оптимизма поддержал товарищей Шаман.
