Глава пятая
В которой похищают энергию, бегут и отказываются разговаривать.
Механик, как обычно, не ошибся. Первое же здание оказалось генераторной подстанцией, о чем свидетельствовали длинный ряд изуродованных взрывами ажурных ферм, увешанных порванными и провисшими проводами на изоляторах, огороженные решетками, черные от пожаров будки, похожие на трансформаторные, и другое оборудование, в котором Дин ничего не понимал. Зато Клест, радостно потирая ладони, с улыбкой на лице сообщил.
— Все нормально, командир. Почти как дома. Не переживай. Сделаем. — И направил бот в машинный зал, через полностью рухнувшую стену, состоящую раньше из легких рам серебристого цвета, в которых торчали остатки материала, похожего на стекло.
Еще раз взглянув на индикатор пока молчащего биолокатора, десантники вышли из бота в помещение генераторной. Об оружии никто не упомянул, но, покидая вездеход, Дин прихватил с собой арбалет пленника.
Крыша здания генераторной во многих местах была пробита. Края отверстий в плитах перекрытий оплавлены. Работающее в момент атаки оборудование и сами генераторы были точечными ударами выведены из строя. Кожухи на гигантских катушках тоже пробиты и порваны взрывами. Повсюду та же гарь от пожара, покрытая толстым слоем пыли.
— Атака на здание происходила сверху, — оценил повреждения Альбрайт. — Нам нужно опасаться того же.
Он ни минуты не сомневался, что попытка получить электроэнергию закончится такой же страшной бомбардировкой. Это обстоятельство держало его в крайнем напряжении и обостряло внимание. Зато действия механика и его блестевшие глаза свидетельствовали о крайней степени оптимизма.
Клест уверенно шел в глубь этого хаоса. Дин двигался следом, полностью доверяя знаниям и нюху своего напарника.
— Вот видишь, я так и знал, что найду его, — сообщил механик, не оборачиваясь.
Альбрайт, отставший метров на двадцать, ускорил шаг и почти уткнулся в спину Руга. Тот обернулся и указал в угол помещения, где среди хлама и пыли стоял генератор меньших размеров, похожий как две капли воды на уничтоженных в зале гигантов.
— Это запасное аварийное оборудование, — пояснил Клест. — Имеет свою отдельную разводку. На момент обстрела и скачка напряжения оно не работало. Подгоняй сюда бот, а я пока посмотрю, что и как можно приспособить.
Когда Дин вернулся на вездеходе, работа у Клеста кипела вовсю. Он уже снял кожух с редуктора, отсоединил от него пусковой двигатель и, найдя где-то среди пожарного инвентаря топор, похожий на секиру, отрубал им куски кабеля нужной ему длины.
Жестами указав Дину, куда поставить машину, он тут же открыл люк зарядных блоков вездехода и потащил к нему концы кабелей. Не успел Альбрайт подойти к нему, как получил распоряжение вернуться в бот и принести баллон универсального клея-герметика. Так как концы кабелей не имели замков, Руг десантным ножом срезал изоляцию, положил оголенные концы на клеммы батарей и, попросив командира их придержать, залил их концы герметиком, заизолировав и закрепив их на клеммах. Аналогичным образом он поступил с двумя другими концами, которые приварил к клеммам генератора, предварительно сняв кожух.
Дин едва собрался спросить, чем он еще может помочь, когда Клест забрался в кабину и двумя щупальцами ходунка согнул кусок трубы, выбранной из валявшегося хлама, под прямым углом, сделав из него ручку ворота. Ее конец он надел на вал редуктора. А потом одним точным ударом могучего щупальца он вогнал стальной стержень в конец трубы. Стержень прошел сквозь стенку трубы, как через бумагу, точно попал в отверстие вала и вышел с другой стороны.
Такой молниеносной и слаженной инженерной работы Альбрайту еще не приходилось видеть. Он все это время стоял у вездехода, держа в руках арбалет, и временами поглядывал на наручный биолокатор. Не хватало еще проморгать какую-нибудь опасную тварь, прибежавшую на поднятый механиком шум.
Наступившая после проведения инженерных работ тишина длилась минут десять. Дин уже стал подумывать, не забраться ли в бот и не спросить ли, в чем дело, когда сам механик спрыгнул к нему.
— Все готово, командир. Как только генератор закрутится, можешь начинать отсчет. Я там повозился, — кивнул он в сторону вездехода, — перебросил пару концов. Так дело пойдет лучше. Генератор напрямую соединен с Профессором через один блочок. Все будет работать. Так что экипаж ждет приказа.
— Ну ты и фокусник, — не удержался Дин. — Такой работы я еще не видел. Молодец.
— Рад стараться, господин майор, — шутливо вытянулся Руг, довольный похвалой.
— Давай начинай. Я тут побуду. Как только Профессор закончит, сразу глуши эту шарманку.
— Не понял, что глушить?
— Шарманку. — Дин кивнул на генератор. — Раньше был такой старинный музыкальный инструмент.
— Понял. Ты прав. Этот сейчас и сыграет, и споет.
Механик исчез в кабине и через минуту активировал ходунок.
Два мощных щупальца, ухватившись за ручку, торчащую на валу редуктора, начали медленно ее проворачивать. Спустя несколько осторожных, неторопливых кругов движения начали плавно убыстряться. Механик управлял ходунком, как опытный пианист, который незаметно для слушателей плавно наращивает темп игры. Сначала загудели шестерни редуктора, а после, поднимая ноту все выше и выше, запел генератор. Помещение наполнил стройный гул. Воздух стал сухим и начал наэлектризованно потрескивать.
Альбрайт засек двадцать минут на своем механическом хронометре. Двадцать минут — это много. Он мысленно подгонял Профессора, называя его только ласковыми словами и прекрасно понимая, что каждая проведенная у генератора минута может закончиться гибелью их и без того неудавшейся экспедиции.
С момента запуска генератора прошло пятнадцать минут — целая вечность при напряженных до предела нервах. Дин уже практически не следил за бегом секундной стрелки хронометра, а вслушивался и всматривался в окружающую обстановку буквально всем телом, ощущая кожей малейшие изменения.
Сигнал «Пора» прозвучал в его мозгу неожиданно и категорически, а Альбрайт доверял своей интуиции. Ни секунды не медля, он запрыгнул в бот, захлопнув за собой люк, вихрем пронесся по боевому отделению и упал в кресло.
— Время вышло. Уходим, — прокричал он, застегивая предохранительные ремни.
В бронеплекс он успел увидеть, как щупальца ходунка отпустили рычаг ворота, который все еще продолжал вращаться. Между металлическими обломками, разбросанными на полу генераторной, начали проскакивать белые искры, а с крыши здания к работающему еще генератору, как в замедленной съемке, потянулась искра мощного разряда.
Клест тоже не дремал. Вездеход прямо с места сделал громадный прыжок — и концы кабелей, приваренные к клеммам генератора, в самый последний момент отделились от него. В два прыжка вездеход покинул здание. Длинными скачками машина неслась по улице, поднимая пыль волочащимися за ней концами кабелей и хлопая открытым ремонтным люком энергоблоков.
Альбрайт прильнул к окулярам оптической системы. На том месте, где раньше стояла генераторная, творился ад: с абсолютно чистого, начинающего по-вечернему темнеть неба, на здание сыпались десятки сверкающих молний. Они пробивали крышу, корежили и рушили стоящие рядом со зданием опоры проводов, били в почву, оставляя в ней воронки с оплавленными пологими краями. Дин увидел и кульминацию нанесенного по ним неизвестным противником удара.
В небе над генераторной образовался белый раскаленный шар, который стал медленно опускаться на здание. Он без видимой задержки прошел сквозь крышу, по ходу своего движения испарив материалы перекрытий, и, проникнув в помещение, завис над полом, а потом стал стремительно разбухать. Здание генераторной засветилось. В оптику было видно, как от чудовищной температуры потек материал стен и здание начало оплывать и оседать вниз. В этот момент и произошел взрыв. Десантники его не услышали, так как внешние микрофоны вездехода не работали. Гигантская шаровая молния, образовавшаяся в здании генераторной, потухла, а все, что осталось от самого здания, стало разлетаться во все стороны…
— Сегодня Бог был на нашей стороне, — с облегчением проговорил Альбрайт, отрываясь от окуляров.
— Кстати, насчет Бога, командир. У нас есть звуковой ряд. Клиент разговорился.
— Излагай подробнее. Ты что, вколол ему говорунчика?
— Плохо обо мне думаешь. Да и некогда было. Как только я запустил генератор и он его услышал, то начал вести себя неспокойно. Крутил головой, пытался освободить руки. Я уже собирался встать и дать ему хорошую оплеуху, как он начал кричать. Мне показалось, что он запаниковал, пытаясь предупредить о чем-то. Это мы с тобой предусмотрели. Видя, что его крики остались без внимания, он успокоился, перестал дергаться и стал бубнить что-то себе под нос. Я думаю, молился.
— Значит, нам еще раз повезло. Языковой барьер мы преодолеем. Кстати, на что по звучанию похож их язык?
— Язык как язык. Не думаю, что с произношением возникнут большие трудности.
— Ладно. Потом послушаем, разберемся.
— Да, кстати. Куда двигаемся дальше, командир?
— Давай подальше отсюда, в холмы, — предложил Альбрайт, снова припав к окулярам, и через некоторое время сообщил: — Нам здорово повезло. Еще несколько секунд — и разнесло бы на молекулы. Они до сих пор бьют по площадям. Треть базы сровняли с землей. Ты молодчина.
— На том и стоим, сэр.
— Чуть не забыл. Что там наш Профессор?
— Поработал на славу. Когда ты приказал сниматься, он уже закончил решать свои задачи. Уложился секунда в секунду. Теперь нам нужно спокойное место и немного времени. А ты начнешь повышать свое образование и отгадывать новые загадки.
— Ты прав. Очередную я, кажется, в этом хаосе уже отгадал.
— Поделишься?
— Конечно. Помнишь выжженное внутри здание, как мы думали — центр связи. Так вот, в него попала шаровая молния. Пробила крышу, несколько этажей перекрытий и взорвалась внутри.
— Откуда ты знаешь?
— Точно так же они уничтожили генераторную, когда охотились на нас. Только ее стены не выдержали взрыва, частично оплавились, а остальное потом разнесло в пыль.
— Мне кажется, что мы грубо нарушаем один из основных законов этой гостеприимной планеты.
— Какой?
— Здесь под страхом смерти запрещается пользоваться электричеством. Мы преступники планетарного масштаба.
— Похоже, ты прав. Могу добавить, что хозяева, установившие этот закон, находятся на экваторе планеты в шести местах.
— Почему так?
— Вспомни. Когда мы были на орбите, на ночной стороне каждого полушария видели светящиеся зоны. Всего их было шесть. Это либо освещенные города, либо какие-то циклопические установки, и опять освещенные.
— Подожди. Ты имеешь в виду освещенные в ночное время? А зачем слепым свет?
— Черт возьми. Как я об этом раньше не подумал. Ты прав. Зачем слепым освещение? Неужели здесь между слепыми и зрячими идет война? Нет. Этого не может быть. Если бы такая война началась, она бы окончилась за несколько часов или за несколько дней полной победой зрячих. Ну а если еще раз подумать? Освещают в ночное время не только для того, чтобы видеть, но и для того, чтобы удобнее было охранять. Значит, война идет, и победителя пока нет. Или он есть, но осталось какое-то сопротивление. Ладно, пока запишем это в загадки.
За разговором они не заметили, как опустились сумерки, и местность за лобовым бронеплексом стала терять четкие очертания. Скоро должна была наступить ночь. Тьма не могла стать помехой движению машины, но организм десантников требовал отдыха.
— Насколько мы отошли от базы? — задал вопрос Дин.
Клест взглянул на механический шагомер.
— Пятьдесят километров.
— Двигались по прямой?
— Я не совсем зеленый, — обиженно пробурчал Руг, не отрываясь от управления.
— Куда они подевали свои леса?
— Я вот тоже ищу хотя бы хорошую пещерку, командир. На худой конец и ямка бы подошла.
— Да, хорошая ямка нам не помешает, — вспомнив о саперных возможностях ходунка, отозвался Дин. — Присмотри-ка поблизости подходящее местечко — и будем устраиваться на ночлег.
Примерно через километр механик заметил что-то вроде вертикальной пятиметровой стенки на одном из пологих склонов холма. Грунт склона здесь осыпался и осел в результате дождей и ветра.
Подведя машину к стене, Клест изменил режим работы ходунка. Вездеход остался стоять на четырех щупальцах, а два других, вооруженные широкими стальными пластинами, которые обычно использовали в качестве саперных лопат, вгрызлись в мягкий грунт холма.
Через пятнадцать минут работы под стеной образовалась глубокая ниша, куда Руг и завел машину. Ходунки вновь заработали лопатами, и вскоре вездеход был засыпан слоем грунта и вырытая ниша исчезла.
Поев и накормив пленника, десантники откинули спинки кресел и мгновенно заснули. Оставаться кому-то на дежурстве не было никакого смысла. Каждый из них был уверен, что его натренированная и никогда не спящая сигнальная система разбудит организм при наличии приближающейся опасности. Кроме того, на дежурстве и охране всегда оставался ходунок, который не знал усталости и был связан со стационарным биолокатором. Появись вблизи вездехода любой организм — и щупальца ходунка будут мгновенно активированы на атаку.
Среди ночи Руг проснулся, но по наработанной привычке не сдвинулся ни на миллиметр и начал прислушиваться к тишине. Как его ни учили прощупывать внутренним «я» окружающее пространство, сигнала опасности не было, и он осторожно открыл глаза. Энергоснабжение бота не работало. У ходунка должны были светиться только две аварийные красные лампочки, но и они сейчас не горели. Однако тьма не была непроглядной. Слегка повернув голову, он увидел, что Альбрайт сидит в своем командирском кресле. Снизу его лицо было подсвечено слабым зеленоватым свечением, а на голове просматривалась гарнитура наушников. Все было в порядке, и уставший организм механика вновь погрузил его в сон.
Второй раз он проснулся от легкого прикосновения и сразу открыл глаза. Над ним склонился Дин.
— Вставай, солдат. Труба зовет к свершению новых подвигов.
— А можно подвиги подождут героя, — хриплым со сна голосом проговорил механик, но при этом быстро сел в откинутом кресле.
Альбрайт не стал отвечать на его реплику, он занимался тем, что вскрывал пакеты пайка и укладывал их в структурку для разогрева.
Клест понял, что свершение подвигов не откладывается и, обтерев лицо влажной салфеткой, привел спинку кресла в вертикальное положение. В это время по отсеку поплыл вкусный запах прожаренного на углях мяса, и командир протянул ему его порцию.
Завтракали в молчании. Уже когда пили кофе, механик не выдержал:
— Какие у нас планы, командир? Команда жаждет размяться и поучаствовать в лихом набеге.
— Набегаемся еще. А вводная такая: быстро покормить пленника и ждать дальнейших распоряжений.
Сам Альбрайт занял свое командирское кресло и склонился над экраном дисплея. На этот раз он положил на колено планшет и делал пометки, сверяясь с информацией, высвечиваемой на экране.
Процедура кормления аборигена не заняла много времени, хотя была несколько осложнена отсутствием даже аварийного освещения. Но когда Клест хотел вновь закрепить руки пленника вязками на подлокотниках кресла, Альбрайт остановил его:
— Не надо. Предстоит разговор. Пошевели ходунком, нам нужно немного света.
Действительно, темнота угнетала.
Зашевелившееся щупальце ходунка быстро сняло часть грунта с лобового бронеплекса, и в кабину проникли лучи света.
— Достаточно, — остановил механика Дин. — Пойдем поговорим.
Поднявшись со своего места, он прошел в боевое отделение и сел напротив пленника. Руг быстро устроился в соседнем кресле, внимательно глядя на командира.
Дин в свою очередь неотрывно смотрел на языка, а потом вынул из планшета пластиковый лист штурманской пленки, вырезанной в форме круга, и дотронулся им до руки пленника, при этом свистнув. Выражение лица аборигена изменилось; безразличие сменилось удивлением, а потом он стал внимательно чего-то ожидать. Альбрайт взял его руку и положил на пленку. Пальцы пленника быстро, вкруговую, пробежали по пластику от края к центру и замерли. Было понятно, что пленник размышляет.
Клест склонился над листом, который сжимал в руке абориген. Из-за слабого освещения он сначала ничего не увидел, но, присмотревшись, разобрал, что в центре круга карандашом выведено слово: «Да».
Тишина длилась недолго, и нарушил ее пленник. Из его узких губ вырвался глухой звук, похожий на слог «ха». Альбрайт тут же повторил этот звук. В ответ вновь прозвучало «ха». Пленник подтвердил, что его правильно поняли и он понял сказанное Альбрайтом.
Для Клеста все встало на свои места. Командир не зря всю ночь просидел у дисплея, беседуя с Профессором, расшифровавшим язык аборигенов. Видимо, он сделал письменные заготовки вопросов, и пленник считывает их с пленки. Но ведь на переданном листе нет никаких надписей… Только тут механик сообразил, что Дин просто выдавил слова на пленке, и они не видны из-за плохого освещения.
Альбрайт протянул пленнику другой лист. Вновь гибкая рука пробежала его поверхность, и почти сразу прозвучал глухой протяжный звук, похожий на букву «у». Командир повторил. В ответ прозвучало «ха». Пленник подтверждал правильность подражателя.
Протяжное «у» отзывалось чем-то знакомым в памяти механика, а когда он забрал из руки пленника пленку и увидел на ней написанное слово «нет», память подсказала: это слово абориген произносил не раз, в тот момент, на базе, когда они запустили генератор. Получалось, что выкрикивая «Нет, нет, нет», он предупреждал об опасности, зная, какова будет реакция на запуск генератора, неизвестного им и хорошо известного ему врага.
Допрос продолжался. Альбрайт подавал языку один за другим листы пленки. Рука считывала текст, но реакция пленника на все вопросы оканчивалась односложным «у» или молчанием. Звук, означающий «Да», прозвучал только однажды, как ответ на последний вопрос. Абориген отказывался говорить. Заготовленные следователем вопросы кончились. Результата не было. Как мысленно прокомментировал про себя Клест, результат был «УУУ».
Альбрайт на несколько минут задумался, а потом положил свой планшет на колени пленника. В одну из рук вставил карандаш. Пробежав пальцами по лежащему на планшете листу и скользнув обеими руками по карандашу, пленник понял, чего от него хотят. Ему предлагали высказаться, спросить, выдвинуть условия.
Рука аборигена с зажатым в ней карандашом, замерла над пленкой, а потом, опустившись, сделала несколько быстрых движений. На поверхности пленки появилось несколько знаков. Дин подхватил лист и быстро прошел к своему командирскому креслу.
«Посовещаться с Профессором, — решил для себя механик. — Перевести текст».
Действительно, когда Дин вернулся и сел напротив пленника, он дважды произнес протяжное «у».
— Вот и поговорили, — отвечая скорее на свои мысли, чем на невысказанный вопрос Руга, произнес Альбрайт.
— Результат есть «у», — вставил Клест.
— Догадливый.
— Ты рассказывай поподробнее, а не увиливай. Я ведь сюда тоже не погулять вышел. Может, пригожусь.
Дин горько улыбнулся и, наклонившись, обнял Руга за плечи.
— Дружище, ты еще сомневаешься, что я без тебя как без рук. Вместе попали в эту передрягу, вместе и выбираться будем. Разговаривать, как ты понял, он не хочет.
— Я тебе говорил. Вколем говорунчик, — перебил нетерпеливый Руг.
— И скажи мне, пожалуйста, как я буду задавать вопросы, не зная языка? Буду просить его, чтобы он прочитал их? Ты сам понимаешь, так дело не пойдет. Профессор справился с текстом. Мы теперь знаем их алфавит и письменность, но произнести фразу «Мы твои друзья» ни я, ни ты не можем. К примеру, на это мое заявление он ответил «У». Значит, либо мы не являемся друзьями, либо он нас таковыми не считает. Смысл один. Кстати, я тебе не сказал. Знаешь, что ты утащил на базе? Старый журнал.
— Почему старый?
— Потому что в текстах нет и намека на предвоенное положение в стране. В войну такие журналы, судя по содержанию, не выпускают. Практически сплошная реклама. Мы теперь с тобой знаем, какими символами можно написать слово «песок» или «красивая женщина». Знаем, что мы на юге, но вот вопрос: как называется эта страна? Как написать — знаем. Как произнести — нет. Журнал издан в четыре тысячи восемьдесят третьем году. Но сколько после его издания прошло лет? Не понимаю, зачем они хранили такой хлам на базе.
— Какие проблемы, командир. Ты меня, конечно, извини, там темновато было, да и торопился я, чтобы не стать обедом. Давай вернемся и поищем что-нибудь посвежее. Я даже готов живцом побыть. Выманим из подвала эту змеюку. Ходунок порвет ее на тряпки. Потом сядем и почитаем.
— Вероятно, мы так и поступим. Я об этом уже подумал. Но прикинь сам. Мы там здорово наследили. Сейчас к этой базе у нашего противника самое пристальное внимание. Уничтожили они нас или нет — для них вопрос. Значит, что сделают?
— Пошлют группу проверить.
— Правильно. А если нас или то, что осталось от нас, не обнаружат?
— Я бы оставил засаду. Вдруг вернутся.
— Опять в точку. Так зачем нам лишние приключения? Их и так хватает. Мы ушли недавно, а значит недалеко. Почему не провести войсковую операцию? Не разбросать засады на вероятных путях нашего появления? Мы не знаем их возможностей. Но если над нами повиснет авиация, то дальше этой ямы нам и уходить будет некуда. Они не стали разбираться, кто да как. Врезали от всей души. Дадим им еще раз такую возможность — и костей не соберем.
— Да, к сожалению, они нелюбопытные попались. Поговорить ни те, ни другие не хотят, — произнес Клест, намекая на пленника.
Альбрайт понял намек.
— Его-то друзья, думаю, охоту организовали. Проигрывающая сторона, как говаривали в старину, должна хвататься за соломинку.
— И куда нам теперь деваться?
— У нас два варианта. Мы дожидаемся друзей нашего друга, вступаем с ними в контакт, в случае удачных переговоров получаем нужную информацию и думаем, как быть дальше. Но я склоняюсь ко второму. Мы уходим отсюда как можно быстрее. Рвем дистанцию, направляясь в район, где, как мы видели, пользуются освещением. Во-первых, они не думают, что мы сунемся в самое пекло, и не будут нас искать в том направлении. Во-вторых, по дороге нам еще встретится немало возможностей пополнить наши знания, а там уже сориентируемся по сложившейся обстановке.
— Давай тогда шевелиться, командир. Насколько я понимаю, время работает против нас, — вставая из кресла, проговорил Клест, но тут его взгляд зацепился за фигуру пленника. — А с ним что будем делать?
— Вероятно, придется пойти на крайние меры. Если бы мы были уверены, что он попадет к своим друзьям, я бы его отпустил. Он знает о нас ненамного больше, чем его четвероногая кошка. Ну а если он попадет к другим? Его без сомнения выпотрошат. Они о нас ничего не знают. Я бы хотел, чтобы все так и оставалось.
— Согласен, командир.
— Тогда осмотрись вокруг, и начинаем движение на полной скорости. Оставляешь солнце слева по борту.
Клест быстро перебрался за рычаги управления, и через несколько секунд щупальце ходунка осторожно выползло в щель, образованную в грунте, и потянуло за собой кабель оптической системы. Механик припал к окулярам. Внимательно осмотрев в первую очередь прозрачное голубое небо, но не увидев в нем ни единого движения, перевел обзор на прилегающую местность. Щупальце, начав медленно вытягиваться, поползло на вершину холма. Местность была абсолютно пустынной. Биолокатор тоже не сообщал о признаках жизни.
Руг, не отрываясь от окуляров оптики, поднял большой палец сжатой в кулак руки, давая понять командиру, что все в полном порядке.
Увидев сигнал, Дин перебрался из боевого отделения в командирское кресло, пристегнулся и подключил оптику к своим окулярам.
— Стартуем, дружище, — громко скомандовал он, закрепляя блок окуляров на своем шлеме и опуская их на глаза.
Бот под управлением Клеста выпрыгнул из убежища, разбрасывая вокруг себя рыхлый грунт на несколько метров. Его появление у подножия холма походило на экстренное всплытие подводной субмарины, когда за секунду до ее появления спокойная и ничем не потревоженная поверхность воды вдруг неожиданно для наблюдателя раздвигается, выпуская на поверхность громадного монстра.
Взятая скорость в считанные секунды позволила вездеходу скрыться с места своей лежки и затеряться в холмах, да так быстро, что если бы даже противник и наблюдал за этим местом, то времени для прицеливания и нанесения удара у него бы не оставалось.
Холмы просто мелькали за лобовым бронеплексом, обтекая вездеход справа и слева по борту. Лица водителя и наблюдателя были до предела напряжены, как будто их тела сами участвовали в этой гонке, двигая машину. В таком непрерывном движении прошел час, за ним потянулся второй. Еще немного — и щупальца вездехода начнут отмерять третью сотню километров от места старта. Теперь уже можно было немного расслабиться. Они явно опережали противника и покинули территорию, на которой тот мог организовать войсковую операцию. Окружения опасаться не стоило. Охотники могли идти только по следу.
Все эти мысли проносились в голове у Альбрайта, ни на минуту не отвлекая от кругового обзора. Временами он отдавал механику короткие указания по направлению движения бота.
Местность вокруг значительно изменилась. Слева и справа стали попадаться группы деревьев, голые и гладкие стволы которых на высоте десяти-двенадцати метров оканчивались широкими развесистыми кронами. То тут, то там из грунта выглядывали невысокие валуны. Альбрайт немного изменил направление движения, держа курс поближе к лесу и часто попадающимся скалам, где в случае атаки или наблюдения с воздуха можно было мгновенно скрыться. На горизонте просматривалось скалистое образование. Невысокая гряда старых, пологих горных вершин.
Вездеход особо не приближался к лесному массиву, где могли прятаться вооруженные наблюдатели. Дин не боялся возможного артиллерийского или даже ракетного обстрела. Он был абсолютно уверен в прочности керамической брони бота. Вот щупальца ходунка были защищены гораздо хуже. Множественные попадания пуль и осколков не причиняли им серьезного вреда, но снижали гибкость, а значит и скорость вездехода. Близким взрывом или прямым попаданием снаряда их могло оторвать, и тогда экипаж рисковал потерять средство передвижения, а следовательно свою мобильность и все имеющиеся на борту запасы, тем самым резко понизив выживаемость. Оценивая все эти факторы, Альбрайт вдруг вспомнил, что он не на войне с Сервами, что на этой планете огнестрельное оружие неэффективно, — и с досады чуть не плюнул себе под ноги.
