Кабинет генерала с момента его последнего посещения десантниками несколько изменился. В углу, между стеллажами книг, стоял низкий круглый столик, вокруг которого были расставлены три кресла.

Десантники и Фенчвар приветствовали генерала, вышедшего из-за стола навстречу гостям.

— Прошу присесть, — сделав жест в сторону угла для переговоров, предложил хозяин кабинета. — Разговор наш будет достаточно долгим. Вы, Фенчвар, можете быть свободны.

Генерал прошел к гостевому столу, и трое мужчин одновременно опустились в кресла.

— Не желаете ли попробовать жели? Прекрасный вкус. Двадцатилетняя выдержка. Надеюсь, на вашей планете есть что-то подобное.

Десантники уже знали, что жели — это очень дорогое вино Сгона, и согласно кивнули.

Генерал Горнбат разлил в стаканы вино и сделал паузу в разговоре. Пока гости неторопливыми глотками оценивали качество напитка, он наблюдал за ними поверх своего стакана, как бы примериваясь к чему-то и оценивая десантников.

— Ну как?

— Прекрасно, генерал, но мы надеемся, что вы пригласили нас не для того, чтобы совместно распить этот божественный напиток, — сказал Дин.

Горнбат рассмеялся.

— Что бы вы сейчас мне ни сказали, но после этой фразы от вас за парсек чувствуется военная кость. Сразу берете тима за хвост.

— У нас говорят быка за рога. Но вы правы, генерал. Мы действительно военные и не собирались это скрывать.

— Я рад, что не ошибся. Нам будет проще понять друг друга.

Горнбат вновь взял короткую паузу и отпил из стакана. Видимо, в этот момент он либо принимал окончательное решение, либо думал, с чего начать разговор.

— Теперь вы знаете нашу историю. Знаете, кто такие броки и как Сгон потерял свою независимость. В начале нашего разговора я хочу вернуться немного назад, а потом, с вашего позволения, мы обсудим сегодняшний день.

Весь вид и позы десантников говорили о том, что они само внимание.

— Сначала я хочу извиниться перед вами за, казалось бы, холодный прием и молчание, которое вы терпеливо переносили целые сутки после спасения моего отряда в котловине. На Праже существует ритуал, что тот, кто выжил в битве, сутки хранит молчание по погибшим в ней. В это время он общается с ушедшими товарищами. Желает им легкого пути в том мире, куда они ушли, и ищет свою вину в том, чего он не сделал для того, чтобы соратники остались живы. Мог ли он в момент битвы отдать свою жизнь взамен их жизней. Поверьте, после таких размышлений солдаты очень часто кончают жизнь самоубийством, не прощая себе допущенную в бою ошибку, в результате которой погиб товарищ. Дают клятву погибнуть в следующем, уничтожив как можно больше врагов или подставив грудь под пулю, предназначавшуюся рядом идущему бойцу. Этот ритуал делает нашу армию непобедимой. С точки зрения военного такой анализ, даже без учета установленного ритуала, как вы сами понимаете, тоже очень полезен. Он дает возможность не совершать подобных ошибок в будущем или обращает внимание на слабость собственной подготовки и заставляет бойца ее совершенствовать.

— Спасибо, генерал, что вы все нам объяснили, — воспользовавшись секундным молчанием Горнбата, проговорил Дин. — Но, честно говоря, этого не требовалось. Выходя в космос, нельзя не учитывать особенностей психологии разумных существ на разных планетах. Мы не торопимся осуждать или обижаться. Мы стараемся понять.

Генерал благодарно склонил голову.

— Судя по вашим словам, вы уже столкнулись в космосе с другими разумными расами и сотрудничаете или воюете с ними. Мне все это очень интересно, но сейчас я вынужден тушить пожар в своем доме и пока не должен смотреть в другую сторону. У нас еще будет время поговорить и на эту тему. Я хочу прояснить для вас еще один вопрос нашей истории, а потом мы перейдем к сегодняшнему дню. Фенчвар вам рассказывал, как броки, я надеюсь, в последний раз совершили обман, и мы потеряли двадцать пять тысяч подготовленных бойцов. Так вот, все они остались живы. Брокам нужна была своя армия. Закрывшись на территориях энергостанций, они не могли управлять планетой. Вы прекрасно знаете закон войны: пока нога пехотинца не ступила на вражескую территорию, она не является захваченной. Они могли предъявить еще один ультиматум, потом еще, но управлять жизнью целой планеты — нет. Их только какая-то несчастная сотня. Они не бессмертны, как я думаю, но они почти победили Сгон. Мы все скоро окажемся в их руках, и это будет конец. Наши солдаты — стойкие подготовленные бойцы и теперь они воюют на стороне врага. Как киммерийцы это сделали, ни я, ни наши ученые сказать не можем, но они это сделали. Если следовать строгой хронологии, то через десять суток после того, как пятитысячные передовые отряды остались изолированными на территориях энергостанций, они и вышли оттуда в полном составе, но это уже были солдаты врага. Тут выявился еще один обман. Все вышедшие бойцы получили свет. Они были зрячими. С самого начала киммерийцы утверждали, что операции по возвращению зрения очень сложные, длительные, что аппаратуры для их проведения мало, а тут пятьсот человек в день получали зрение. Мы сделали обоснованный вывод: целью киммерийцев с самого начала был захват Сгона.

Броки все очень правильно рассчитали. Снабжение станций продуктами питания происходило раз в месяц. Кроме самих киммерийцев на каждой из станций трудилось до пятисот человек наших ученых и техников. У каждой из станций постоянно находился небольшой отряд наблюдателей. Вышедшие из ее стен солдаты без труда захватили их и, разоружив, под конвоем переправили на станцию, где они были превращены в рабов. После этого ренегаты двинулись дальше. Целью был урожай, который к тому времени был собран. Говоря кратко, за неделю рейда вся область лишилась продуктов питания. Пока собирался отряд, способный остановить этот грабеж, бандиты, по-другому их не назовешь, скрылись за стенами цитадели. Все это продолжается и сейчас. Неожиданный налет, захват заложников, необходимого оборудования — и почти без потерь возврат на базу. Мы не можем держать длительное время в одном месте, близко от станций, большое скопление войск. Броки наносят удар своим оружием, а потом высылают отряды. Сейчас вокруг станций многокилометровые мертвые зоны, а для их машин, две из которых вы уничтожили в той котловине, такие расстояния не преграда. С каждым днем захватчики становятся все сильнее, а мы все беспомощнее.

Когда вы впервые появились, я задал себе вопрос. А не являются ли эти инопланетники союзниками броков? Не задумана ли здесь новая подлая операция против моей планеты? Я ответил на этот вопрос отрицательно. Не потому, что вы спасли мой отряд, и не потому, что противник ничего не выигрывает, внедрив вас в сопротивление. Просто он уже выиграл войну, эффективно применив другие методы. Зачем нужно выдумывать что-то новое? До полной капитуляции осталось год-два, не больше. Все живые сгонцы станут послушными животными и даже не осознают этого, так как не останется живых, помнящих, что такое свободный Сгон. Теперь, когда вы практически все знаете, я задаю вам вопрос: поможете ли вы нам? Как ни высокопарно это звучит, но, возможно, вы наша последняя надежда, и если это так, то в ваших руках сотни миллионов жизней.

— У нас есть одна просьба, генерал, — медленно проговорил Дин, обдумывая, как бы безобиднее сформулировать свое обращение.

— Я готов выполнить все, что в моих силах.

— Мы должны убедиться, что вся информация, полученная от вас, не страдает некой однобокостью.

— Иными словами, вы хотите сказать, что мы вам преподнесли версию событий, устраивающую только нас. Мы хорошие, а противник плохой. Броки принесли нам счастье, а мы по своей темноте от него отказываемся и даже хотим уничтожить благодетелей.

— Ваши слова почти отражают суть поставленной просьбы, и вы не должны обижаться.

— Понимаю и не обижаюсь.

— Рад это слышать, но как военный военному все-таки объясню свою позицию. Прежде чем ввязаться в бой, командир любого подразделения проводит разведку либо пользуется разведданными, позволяющими ему грамотно и желательно без потерь выполнить поставленную задачу.

— Это аксиома, а информацию вы уже получили.

— Полностью с вами согласен, но информация получена не из моего источника. Я или мои солдаты не видели все собственными глазами. У нас на одной из планет, в те времена, когда еще не знали огнестрельного оружия, был военноначальник, требовавший докладывать ему поэтапно, сначала лишь то, что видели его разведчики, потом о том, что слышали их уши, что сообщили захваченные языки, и только если он спрашивал — свои выводы, сделанные за весь период поиска. Разведгрупп посылалось несколько, и только после многократной сверки всех полученных из разных, независимых источников данных делался какой-то вывод. И второе, генерал, — видя, что ему пытаются возразить, заторопился Дин. — Поймите нас правильно. Мы можем стать третьей стороной в этой войне. Но нас всего двое. По нашим действиям будут судить обо всей нашей многомиллиардной цивилизации. Кто знает, не станут ли эти действия камнем преткновения в контакте с другим народом или последней каплей в новой, но уже межгалактической войне.

— Признаю, что так далеко я не заглядывал. Вы хотите своими глазами увидеть и получить информацию со стороны. Как вы себе это представляете? Уж не хотите ли сходить к брокам и спросить о положении дел на Сгоне?

— Я думаю, генерал, до этого не дойдет. Уже сейчас я могу предложить несколько приемлемых для вас вариантов.

— Но для этого вам нужно покинуть базу?

— Вы абсолютно правы.

— Покинуть базу не получится.

— Кто нам может помешать? Неужели вы?

— Я, конечно, тоже, как заинтересованное лицо, стремящееся сохранить ваши жизни. Но в данном случае виновен не я, а сложившаяся ситуация.

— Поясните.

— Насколько я знаю, киммерийцы полагают, что уничтожили ваш корабль со всем экипажем. Вас нет на планете. Если бы это было не так, то сейчас они начали бы массовые экспедиции и облавы, но они ничего такого не делают. Режим работы станций не изменился. Наши базы ни в одном из секторов не подвергаются нападению, а следовательно, вас не ищут и не пытаются уничтожить. Уничтожать некого. Если бы это было не так, на вас бы уже велась охота по всему Сгону, как в старые времена на венов. Волноваться не о чем.

— А может, они ждут точного целеуказания, чтобы нанести один-единственный, но верный удар?

— Это возможно, но маловероятно. Мы хорошо их изучили. Они действуют подло, но всегда с позиции силы. В отношении нас тактика прямая, но действенная, и она их не подводила. Какая им разница, уничтожить одну базу или сразу все базы в секторе.

— Готов согласиться с вами. Но что нам мешает тихо и незаметно провести свою разведку.

— Вот тут зумом выступаю я. Как только мы погрузились в той злосчастной котловине в вашу машину, у меня сразу родился план и я стал приводить его в исполнение. Мы пришли на законсервированную базу. Она находится далеко от центров активной борьбы и потому не использовалась. Знать о ней захватчики не могут. Она выстроена и использовалась денами для воспитания и обучения будущих служителей нашей церкви. На территории базы была только ее охрана, насчитывающая всего двадцать человек. Я вновь, сразу после нашего появления, объявил карантин базы. Без моего согласия в эти тоннели никто не может войти, а самое главное выйти за их пределы.

— Но мы-то можем.

— Вы не можете этого сделать в первую очередь. Из-за вашего присутствия и объявлен карантин. Вас я выпустить не могу по той причине, что вы нужны мне живыми. Двое суток на планете вы оставались невидимыми для броков. Это большое везение. То, что вы проявили себя на семнадцатой базе, для противника еще не доказательство появления новой силы на Сгоне. Это мог быть кто-то из сгонцев. Вы уничтожили в котловине два стенла. Но при благоприятных условиях мы их раньше тоже уничтожали. Так что вас нет. Я не могу дать вам проводника, поскольку среди нас есть предатель. Я не могу вызвать проверенного человека с другой базы, потому что у меня нет связи. Я по той же причине не могу послать связного. Все на базе знают о вашем присутствии, и это может стать достоянием киммерийцев. А о том, что среди нас есть предатель, я знаю точно. Когда вы спасли нас в котловине, мы проводили эвакуацию по причине раскрытия нашего местонахождения.

— Но почему вы уверены, что предатель пошел с вами и не погиб, когда на вас напали болы? Может, он ушел с другой группой?

— Все может быть. Я ни в чем не уверен, но не имею права ошибиться.

— Как же вы работаете в таких условиях, без связи, без доверия друг к другу?

— Пять лет броки возвращали свет сгонцам. Теперь мы уверены, что они зомбировали всех, кто попадал к ним в клинику по своей воле. Проводили подобное с теми, кто находился просто рядом с ними. На операцию к ним попал даже член императорской семьи, племянник самого императора Морношинара. Наша контрразведка то и дело выявляет агентов киммерийцев среди сгонцев, не приближавшихся к ним. Значит, эти бедняги похищались броками. Единственная каста, полностью отвергшая свет из рук киммерийцев, это дены. До настоящего времени нам неизвестно ни одного факта их зомбирования. Но и на это я не стал бы сейчас полагаться.

— В таком случае, какие варианты у нас есть?

— Вариант у нас один. Найти агента броков. В этом состоит моя вторая к вам просьба. Только двум людям на этой базе я могу доверять, и эти двое вы.

— А вы, естественно, третий человек, который вне подозрений?

В ответ на последнюю фразу Альбрайта Горнбат молча пожал плечами и с безразличным видом сделал глоток из стакана.

— Как вы все это себе представляете? — после недолгого молчания спросил Дин.

— Честно говоря, в этом вопросе я полностью полагаюсь на вас. Вы можете даже не сообщать мне способов своего расследования. Единственное, чего я у вас прошу, это представить доказательства, что указанный вами человек является агентом броков. Я обоснованно полагаю, что вы обогнали нас не только в техническом развитии, а поэтому можете использовать те знания, которые нам недоступны.

— Спасибо, генерал, за вашу доброту и доверие, — наконец-то вмешался в разговор молчащий на протяжении всей беседы Клест.

— Если бы я был богат, — произнес в ответ Горнбат и, видя, что десантники его не поняли, пояснил: — Есть у нас такая поговорка. Смысл ее в том, что если тебе нужна твоя правда, то свою правду ты можешь купить. — Видя, как его гости переглянулись, генерал пожал плечами и добавил: — Извините за отступление. Вырвалось. Не удивляйтесь, в каком обществе живем, таковы и поговорки. У вас, конечно, все не так, но появись я там, думаю, было бы чему удивляться и что порицать. Но давайте вернемся к нашему делу. Боюсь, что моих денег нам для оплаты правды не хватило бы. У нас, как, наверное, и у вас, жизнь для каждого бесценна.

— Тут вы правы, генерал. У нас могут продать душу, но продать жизнь — нет. Иногда, как и у вас, ее просто отдают за правду, — проговорил Дин.

Видя, что руководителей потянуло на философию, в разговор вновь вмешался нетерпеливый Руг:

— Давайте решать, с чего мы начнем наше расследование. Я предлагаю начать с изучения всех подозреваемых. И в этом деле, генерал, нам понадобится ваша помощь.

— Да, я, конечно, дам краткую характеристику каждому из моих людей. В отношении денов придется полагаться на информацию старшего из них. Но если бы все было так просто, я не привлекал бы вас к этой проблеме. Я надеюсь не только на ваши знания, а в первую очередь на то, что нам кажется очевидным, а вам режет глаз.

— Вы можете дать нам информацию о способах связи уже выявленных агентов и о способах связи, применяемых сопротивлением вообще? — спросил Дин. — Меня также интересуют способы выявления зомбированных, применяемые вашей контрразведкой.

— Все требуемое вы получите.

— Как быстро дадите информацию о разрабатываемых лицах?

— Завтра прошу в мой кабинет. Через охрану вызовите Фенчвара, он вас проводит.

— Тогда мы обо всем договорились, генерал, — проговорил Дин, поднимаясь с кресла. — Если у вас нет к нам больше вопросов, мы пойдем и подумаем над возложенной на нас миссией.

— У меня к вам много вопросов, но свое любопытство я могу удовлетворить и при следующей нашей встрече, — тоже поднимаясь, сказал Горнбат. — Хотя один вопрос у меня есть. Скажите, на вашей планете или в вашем союзе есть оружие, похожее на молнии броков?

— Такого оружия у нас нет, — ответил Клест.

Генерал продолжал смотреть на Альбрайта, которому задал вопрос и от которого, как от старшего, ждал подтверждения.

— Если мой партнер говорит «нет», это значит, что такого оружия у нас действительно нет, — подтвердил Дин. — Этот человек, — Альбрайт указал на механика, — имеет самую высшую степень посвящения в отношении орудий убийства, и приговор его окончательный.

— Еще раз благодарю вас. До встречи, — попрощался Горнбат и проводил десантников до двери своего кабинета.

Фенчвар ожидал их в приемной и по дороге не задал ни одного вопроса. Доведя десантников до машины, поинтересовался, нужна ли им его помощь. Получив отрицательный ответ, удалился, напомнив, что его можно вызвать через охрану и он всегда к услугам гостей.

— Что, командир, будем ловить шпионов и играть в героических контрразведчиков?

— Опять ты со своими шуточками. Получите приказ, лейтенант. Как специалисту вам поручается отразить все технические способы связи, которые вам знакомы, а также, если вы читали хотя бы несколько книжек про шпионов, вспомнить, какими способами в них отражены проблемы связи между врагами Федерации! — с угрозой в голосе, но при этом улыбаясь, потребовал Дин.

— Можно я все сейчас же вам доложу, мой генерал?

— Нет. Запиши. Я тоже запишу, а потом вместе подумаем, — уже на полном серьезе закончил Альбрайт.

— Жалко нельзя запустить Профессора. Вот кто бы нам выдал полную информацию, — с сожалением проворчал механик.

— Не пойму я вас технарей, все свои проблемы на железо сваливаете. Нет лишний раз мозгами поработать.

— Вы как всегда правы, командир. Когда что-нибудь в нашем боте сломается, пойдете его ремонтировать, раз мозгами в этом случае шевелить не надо.

— Ладно, остряк. Будем считать, что в споре ты одержал победу. А теперь берись за работу. — И Дин протянул Ругу штурманский карандаш и кусок пленки.

Оба уселись в боевом отделении друг против друга, и карандаши замелькали по положенным на колени планшетам.

Первым справился со своим заданием Клест. Он все чаще отрывался от планшета, смотрел в потолок бота, изредка возвращаясь к тексту и делая скупые пометки. Наконец приходящая ему на ум информация иссякла. Еще десять минут он терпеливо смотрел, как Дин строчку за строчкой заполняет пленку убористым почерком, и все-таки не выдержал:

— Послушай, командир, а про спутниковую связь писать? Она в этой дыре актуальна?

— Пиши все, — не отрываясь от работы, оборвал его Альбрайт.

Но механику писать было уже нечего, и он встал сбоку от Дина, пытаясь прочесть написанное им на пленке. Очередная строчка командира настолько его поразила, что он, присвистнув, в очередной раз не удержался:

— И зачем насиловать мозги инженеров, если вы обладаете таким количеством способов связи. Свихнуться можно. Пчелы. Они-то тут каким боком? Ну ты даешь. Профессор отдыхает.

— Применялся в старину такой способ, — отрываясь от своих заметок, сказал Альбрайт. — С одной стороны фронта находился агент. По другую сторону его руководитель. Агент подсчитывал подходившие войска, а его куратор знал, что батальон пехоты обозначается красным цветом, рота танков зеленым, артиллерийская батарея синим, ну и так далее. Пчела летит на запах. Чувствует его за несколько километров. Вот на той стороне и начинали варить мед. Агент капал на пчелу краской, и она летела через фронт на запах меда. На той стороне подсчитывали, сколько пчел, маркированных той или другой краской, прилетело. Остальное понятно. Пока техническое обеспечение войск было слабым, кроме передачи информации людьми использовали животных, птиц, погодные и природные факторы и многое другое. Ведь река может доставить сообщение не хуже двигающегося человека, при этом ее не расстреляешь и не допросишь. А как прикажешь относиться к таким способам, как использование магов и предсказание будущего. Войска еще не выдвинулись на позиции, а противник уже знает их количество и дислокацию. Имел место такой случай. Весь генштаб перевернули. Несколько человек расстреляли. Война. Агента, естественно, не нашли. Точность информации была девяносто процентов. Вот так. Теперь посиди тихо, я скоро закончу.

Дин опять склонился над планшетом, а Руг, сев на свое место, стал размышлять над словами командира.

Альбрайт проработал над своими заметками еще около часа, потом протянул свои записи Клесту, а сам забрал его пленку с набросками технических способов передачи информации. Здесь тоже было чему удивляться. Передатчиком могла служить обыкновенная металлическая коробка с резонатором в виде гибкой стальной проволоки, по которой стекала и передавалась звуковая волна. Но все способы, предложенные на обсуждение механиком, по мнению Дина, грешили одним существенным недостатком. На обеих сторонах цепочки связи либо на одной из них должно было находиться сложное техническое устройство. Альбрайт отметал эту возможность, обосновывая свои доводы наблюдениями.

— Ты подумай, — убеждал он Клеста при обсуждении возможных реальных способов связи, — киммерийцы за весь период времени своего пребывания на планете не передали сгонцам ни одного технического прибора, изготовленного их руками. Они могли вооружить войска своим оружием, но не сделали этого. В котловине, поняв, что машины уничтожены, поторопились вообще испарить их остатки. С моей точки зрения это ошибка. Было бы более грамотно послать в котловину отряд и установить способ уничтожения техники. Они этого не сделали. Почему? Ответ простой: они не дают свою технику в чужие руки. Следовательно, не дадут ее и своему агенту. Почему?

— Причин может быть много. Возможность копирования. Опасность безграмотного применения. Поворот оружия в сторону хозяев, — обосновывал свою позицию механик.

— Все правильно. Но мне кажется, есть еще одна, известная только киммерийцам причина.

— Во Вселенной возможно все.

Спор и обсуждение длились долго, во время обеда, за ужином и на вечерней прогулке. В конце концов, десантники остановились на природных факторах, способах использования слабоизвестной им фауны и наличии неизвестного фактора, возникшего на планете в результате появления киммерийцев. Главное, как им казалось, они нашли приманку, способную заставить агента выйти на связь.

Спали беспокойно. Перевозбужденный мозг не хотел успокаивать нервную систему. Встали рано и, дождавшись завтрака, как обычно принесенного вестовым, потребовали вызвать Фенчвара, чтобы он проводил их в кабинет Горнбата.

Поздоровавшись с генералом, десантники расселись за гостевым столиком. Альбрайт вытащил из планшета и положил перед собой выстраданные в спорах заметки.

— Надеюсь, дорогие гости, что вы нашли решение нашей проблемы, — заговорил первым хозяин кабинета.

— И да и нет, генерал, — ответил Дин. — Мы хотим, чтобы вы выслушали наши доводы и попытались найти в них если не противоречие, то слабое место, где следует хорошо подумать. Наши выкладки вы дополните своими знаниями. Если все свяжется, то настанет пора приступать к реализации совместно принятого плана.

— Я весь внимание.

— Мы исходили из общеизвестного факта. Информация, добытая агентом, всегда двигается. Она может двигаться сама по себе во времени либо вместе со своим носителем, человеком, зверем, ветром, радиоволной — неважно. Главное — она движется. Если исходить из нашего случая и вашей логики, киммерийцы еще не знают о нашем появлении. Следовательно, режим карантина себя оправдал. Как активизировать агента, мы придумали, а вот как он будет передавать информацию, не знаем. Поэтому, вероятно, не сможем эту утечку предотвратить. Хотя попытаться стоит.

Мы задали себе вопрос: что движется в этих тоннелях. Наверняка здесь есть подземный источник воды. Скорее всего, это проточная вода, втекает снаружи и вытекает где-то на поверхность. Второй объект движения — воздух. В штольнях, тоннелях должна быть вентиляция, иначе сырость замучает. Сырости почти нет. Значит, есть вентиляция. Третий объект движения — канализация. Мы, правда, ею не пользовались, но она наверняка есть. Последний объект движения — это люди и вены, фактически наши подозреваемые. Вы сказали, что эта база, а скорее монастырь, фактически являлась школой денов и строилась ими. Таким образом, это не военный объект и при ее строительстве не учитывался фактор секретности. Значит, транспортные пути поступления воды, воздуха, сброса нечистот могут с точки зрения военного оставаться неприкрытыми и фактически являться путями сброса агентурной информации. Здесь мы имеем три природных, пассивных, слепых носителя. Не знаю, какая у вас тут принята терминология.

За пределами этих тоннелей круг несколько расширяется. В дело вступают активные носители: люди, птицы, звери, земноводные, жуки и так далее, то есть все то, что обладает каким-то разумом. Пути этих существ не всегда предсказуемы. Наша задача поставить фильтры на слепых путях носителей информации и подождать ее сброса. Вся сложность в техническом исполнении фильтров и их установке. Поставить их могут только три человека. Оперативного состава для засад у нас нет. Если я что-то упустил, поправьте, пожалуйста.

— У вас очень хорошо готовят офицеров. Мне показалось, что сейчас вы говорили не как полевой командир, а как Фенчвар, сотрудник контрразведки. Вот видите, до какой степени я вам доверяю.

— Другого я и не ожидал, генерал. К таким, как мы, только таких, как он. А он у вас атеист, нигилист. По-нашему не верующий человек. О том, кто он, я догадался еще в ущелье. Он, спохватившись, будто неожиданно вспомнив, встал последним на молитву. Утром повторилось то же самое. Потом именно его прикрепили к нам.

— Да, я вас недооценил. Значит, тем успешнее будет наша работа. Внесу свои поправки в вашу оценку ситуации. Дены на Сгоне те же военные, только носящие другую форму. Вы, наверное, забыли, что именно они помогли выбраться из хаоса Черного дня и на сегодня являются руководящей кастой планеты. Транспортировка по воде исключается. Допуск к самому источнику есть только у ден Косана, являющегося тут старшим. Вентиляция тоже отпадает. Все подземелье снабжается воздухом через несколько узких естественных щелей, в которые может проникнуть разве что бимз. Это маленький зверек. — Генерал, разведя пальцы, показал размеры, схожие с размерами земной мыши. — С учетом того, что сгонцы имеют дурную привычку использовать друг против друга отравляющие вещества, внутренние стороны отверстий были расширены и перекрыты решетками, на которых крепятся фильтры. Я все, конечно, проверю, но и этот путь мне кажется маловероятным. Канализация с проточной водой имеется. Куда ведет сброс, я не знаю. Попробую выяснить. Но мне кажется, этого не знает никто. Внизу естественный провал глубиной в двести метров.

— Похоже, наши приготовления могут зайти в тупик. Получается, что пока вы не отмените карантин и не выпустите личный состав погулять, мы можем тут просидеть с тысячу лет, дожидаясь активных действий агента.

— Я так не считаю. Расскажите о сути вашего плана, и тогда я смогу судить о его реальных перспективах.

— Наше предложение состоит в следующем. Вы сообщаете всему составу базы, что инопланетники, то есть мы, знают способ освобождения Сгона от броков. Агент будет всеми путями стремиться передать сообщение. Вы его ловите, и если удается перехватить сообщение, то можете через этот канал послать еще несколько, выгодных вам. Мы получаем свободу передвижения и подробно знакомимся с ситуацией на Сгоне. Если сообщение перехватить не удастся, то в этом случае вступает в работу второй вариант наших действий. — Окончив фразу, Альбрайт замолк.

— И что представляет собой второй вариант? — с заинтересованностью в голосе спросил Горнбат.

— Генерал, удастся или не удастся наша попытка поймать шпиона, в конечном итоге ничего не решает. Вы хотите использовать нас и наши знания против броков. Следовательно, если мы поймаем его, наша невидимость для противника продлится еще на какое-то время. Я не уверен, что надолго. Присутствие нас двоих на вашей стороне не приведет к освобождению Сгона. Как только мы начнем действовать, об этом узнают не только ваши люди, но и противник. Вы сами говорили, что нам повезло. Тот поход длился всего двое суток, и броки о нашем существовании не знали. А что произойдет теперь? Да чтобы поймать нас, они уничтожат всю планету! Вы согласны на такую цену? Иногда можно очень много заплатить, если знаешь, что будет результат. В нашем случае его не будет, не стоит и надеяться.

Лицо Горнбата, услышавшего последние слова Альбрайта, стало жестким. Резче обозначились морщины, острее скулы.

— Выкладывайте, что вы там еще придумали.

— Ничего нового, генерал. Сначала позвольте один вопрос. Скажите, как часто прилетают корабли киммерийцев?

— Каждые четыре месяца.

— Сейчас на орбите есть их корабль?

— Да. Но зачем вам эти сведения?

— Насколько я знаю, на Сгоне только и занимаются тем, что заключают союзы.

— Нужно заключить союз? С кем? Неужели с вами?

— Вы как всегда правы, генерал. С нами.

— Я вижу, вы не шутите. Так чего вы хотите?

— Я хочу того же, чего хотите вы. Я хочу, чтобы Сгон стал свободным. А для этого я должен попасть на корабль киммерийцев. Ведь вы не можете доставить меня в пределы моей Федерации на своем корабле, а они могут.

— Вы хотите захватить их корабль?

— Опять вы правы.

— Сумасшедший план! — У Горнбата загорелись глаза. Бледное от природы лицо порозовело. — Да, но все нужно согласовать, подготовить отряд. — Генерал оставался генералом.

— Никаких согласований и никаких отрядов.

— Но почему? Я не имею таких полномочий.

— О каких согласованиях и полномочиях идет речь? Вспомните, по какому поводу мы тут собрались и что обсуждаем. Если мы начнем что-то согласовывать, готовить, то на следующие сутки об этом узнают броки. Тогда нам всем придет конец. Такая операция может удаться, если она кажется невыполнимой в принципе. Если это так, то о возможности ее проведения противник даже и не думает.

— Вы, вероятно, правы. Нет, вы абсолютно правы насчет возможной удачи этого безумства. Но если оно удастся, что будет дальше? Вы уничтожите энергостанции?

— Нет, генерал. Вы, как военный, понимаете, что выиграв одну битву, мы проиграем войну. Схватка идет с целой цивилизацией, имеющей неограниченные возможности. Придет еще один корабль. Придут десять кораблей. Что вы можете противопоставить орбитальной бомбардировке? Этот вариант — смертельный тупик. Дальше, генерал, тут появятся войска Федерации и наведут должный порядок. Или появлюсь я со своим отрядом, и результат будет тот же самый.

— Да кто вы такой?

— Я человек, отвечающий за свои слова.

— И каков этот порядок в вашем понимании? Такой же, как у броков? Все рабы или все мертвы?

— Генерал, вы умный человек. Вы ведь не хотели держать нас взаперти на этой базе до конца наших дней. Вы хотели получить от нас сведения, дающие возможность справиться с броками. А если бы это не получилось, то с готовностью пожертвовали бы нами. Ведь я не подозреваю вас в предательстве. Не обижаюсь на вас. Что значат жизни двух чужаков, если речь идет о благополучии людей целой планеты. Но чтобы мы могли прожить подольше, вы дали задание Фенчвару повысить нашу военную подготовку. Или это его идея? Ознакомиться и научиться пользоваться вашим оружием. Мотивация — отдых, смена рода деятельности. Умно, но легко просчитывается.

У нас не тот противник. Жизнь внесла свои коррективы, генерал. Теперь вы поняли, что использовать нас очень трудно, практически невозможно. Нас уничтожат раньше, чем мы сможем вам помочь. А я с прискорбием сообщаю, что информации, как победить броков, у нас нет. Зато у нас есть предложение с тем же самым результатом: Сгон побеждает своих врагов гарантированно и навсегда. Вы становитесь героем и освободителем планеты. Другом императора с новым именем. У нас есть поговорка: «Героев не судят».

— А если ничего не получится? Застрелиться?

— На Земле давным-давно существовало государство Рим. Так вот там военноначальник, ведя в бой солдат, говорил им, что им нечего бояться, они уже мертвы. Считалось, что такая речь убивает в воинах страх. Ведь нельзя умереть дважды. Вы уже ответили на свой вопрос. Вы мертвы, так чего бояться? Неужели вы, боевой офицер, боитесь смерти? Лучше смерть, чем жизнь тупой скотины у броков.

Последние фразы Альбрайта добили Горнбата. Генерал выскочил из кресла и заметался по кабинету. Сделав несколько поворотов туда и обратно, он остановился перед шкафом. Постояв секунду, открыл его, достал бутылку жели и налил в стакан. Он уже поднес его ко рту, но тут вспомнил, что в кабинете он не один, и, повернувшись, показал десантникам на бутылку. Оба согласно кивнули. Взяв из шкафа два пустых стакана, генерал налил гостям вина, но остался стоять. Десантники тоже встали. Генерал сделал жест стаканом и уже хотел выпить, когда Альбрайт остановил его.

— Минуточку, генерал. У нас есть традиция: когда мы пьем благородный напиток, мы произносим пожелания, чтобы события, наступления которых мы очень хотим, совершились. Так вот, выпьем за будущего друга императора, за его героизм, проявленный в трудную минуту, и за его смелость, когда он принял на свои плечи судьбу Сгона.

Все трое осушили стаканы и сели в кресла. Горнбат снова разлил жели.

— Вы знаете, у нас точно такая же традиция, но только свои пожелания мы произносим молча, про себя.

— Такие молчаливые пожелания, если сбываются, наверно очень часто приносят и смерть, — вступил в разговор не страдающий дипломатическим тактом Клест.

Но генерал только рассмеялся в ответ.

— Вы очень проницательны, — проговорил он и, сделав жест стаканом в сторону механика, молча выпил.

— Надеюсь, вы не пожелали мне смерти, генерал?

— Нет. Я пожелал вам долгой жизни, так как длина моей напрямую зависит от вашей.

На какое-то время в кабинете установилась тишина. Трое мужчин прихлебывали мелкими глотками жели, и каждый думал о чем-то своем. Тишину нарушил Горнбат:

— Ну вот, дорогие гости. Должен признать, что вы обладаете среди прочих своих достоинств сильным даром убеждения. Я подписал свой смертный приговор. Что еще я должен подписать?

— Я рад, что вы шутите, генерал. Подписывать ничего не надо. Мне нужно просто согласие высшего офицера на разрешение высадки десанта Федерации на планету Сгон.

— Но я отвечаю только за свою страну, и эта страна Праж.

— Генерал, не будем мелочными. Применим вашу поговорку «О если бы я был богат». Я не спрашивал у вас, но уверен, что вы член Совета обороны. Не сомневайтесь, ваша правда — это действительно правда. Я просто хочу, вернувшись на Сгон, иметь тут союзника и друга. Единомышленника в сложной ситуации. Мы победим, генерал, не сомневайтесь, и, если будем лишними на Сгоне, уйдем. Поверьте, уж таков разумный космос.

— Ладно. Задавайте ваши вопросы.

Горнбат вновь взялся за бутылку. Увидев отрицательный жест Альбрайта, все же разлил вино в стаканы.

— Жели дает только легкое опьянение, но в несколько раз повышает активность мозга. Думаю, эта ее сторона в нашем сегодняшнем разговоре может пригодится.

— Хорошо, генерал. Скажите, где сел челнок броков и через какое время улетит корабль киммерийцев?

— Они действуют с четкостью часового механизма. Челнок, как обычно, сел на Сумалине. Корабль улетит через неделю.

— Сколько надо времени, чтобы перебросить нас на остров?

— От ближайшего берега до Сумалина двадцать пять километров открытого водного пространства. От Сумалина до линии горизонта — двадцать. Я полагаю, надо учитывать нахождение их корабля на орбите. Где он в этот момент будет, мы не знаем. Значит, надо будет двигаться ночами. До места десантирования мы можем вас доставить за трое суток. А вот что делать дальше? У нас есть аппараты, позволяющие двигаться под водой. Мы пробовали атаковать Сумалин. Ни один диверсант не вышел на берег. Их жизнь завершилась в воде.

— Дальше, генерал, я справлюсь сам.

— У вас есть аппаратура для подводного плавания?

— Да, в нашем вездеходе.

— Но вы не знаете методики обнаружения броками подводных пловцов.

— В каждой операции, генерал, как бы ее тщательно ни готовили, имеются две-три точки предельного риска. Есть еще, как у нас говорят, неучтенный фактор. То есть обстоятельство, не поддающееся просчету. Это против нас и с этим мирятся люди нашей профессии. Но есть интуиция и везение. Они за нас. Я везунчик, а интуиция мне подсказывает, что все получится. Нам нужна от вас вся информация о броках и по Сумалину. Каждый поворот, каждый дом, каждый камень и куст. Под какие надобности используются те или иные строения. Я уже не упоминаю об охране и применяемых ею методах. Да, кстати, в водах острова водятся хищники? Мои размеры подходят под какого-нибудь морского зверя? Если да, то подберите информацию о поведении и повадках этого животного. Затрону еще один больной вопрос, генерал. У вас должна быть наглядная информация. По крайней мере один такой образец я нашел на базе в холмах. Мне надо увидеть, а не прочитать, с чем я столкнусь там. По киммерийцам — это их количество, характерные черты поведения и характеры отдельных особей, короче все как можно полней. И, наверное, последнее. Давайте теперь ловить шпиона.