Глава 29
— Блумберг, — прозвучал голос Дон Кимуры, — вы знаете что-то, чего не знаю я? Докладывайте.
— Да, господин директор. Тут у нас спонтанно возникла одна любопытная идея, и во время совещания я запросил генетический код Фу Тинпена в Центральном медико-генетическом центре Земли в Веллингтоне. Буквально через несколько минут я его получил и передал доктору МакГрэгору, благо тот как раз с Прайсом вышел… Вернее, вывел его.
— И с чем же, позвольте вас спросить, вы собирались сравнивать полученный образец, доктор? — вскинул бровь Дон Кимура.
— У меня сохранились данные всех анализов Фу Тинпена. В том числе анализ слюны, годный для генетических исследований, — ответил МакГрэгор. — Успокоив пациента, я запустил генетический анализатор, который начал постепенно выдавать результаты. Пройдет еще часа три, прежде чем полная картина будет ясна, но уже по первым позициям совпадение составляет 93 %. У меня, например, нет никаких сомнений, что на Луне был сам Фу Тинпен.
Директор молча смотрел на доктора. Потом повернулся к Блумбергу:
— Данные, полученные мной из альпийской клиники Фиспа, косвенно подтверждают это. И что же из этого следует, кроме того что в Швейцарии в госпитале лежит не профессор Фу Тинпен, а какой-то обычный альпинист?
Вместо Айво ответил Сноу, который сам впервые услышал эту информацию, но быстро сориентировался:
— Из этого следует, господин директор, что Мюррей и Тинпен действовали в преступном сговоре.
— И это всё, что вы можете мне сообщить?
Сноу и Блумберг молчали. Тогда Дон Кимура встал, поправил дорогой галстук и заговорил:
— Господа. В силу данных мне полномочий, я сообщаю вам следующее. Первое: буду рекомендовать надзорным органам прекратить уголовное дело в отношении Кента Мюррея, доказанно виновного в двух предумышленных убийствах, покушении на убийство и похищении и удержании в несвободе человека, в связи со смертью обвиняемого. Второе: что касается Фу Тинпена, то по причине отсутствия явных улик и доказательств его участия в преступных замыслах Мюррея считаю правильным прекратить в отношении его уголовное дело по причине недоказанности. Третье: в силу прозвучавших здесь некоторых предположений, хоть и не получивших аргументированного и инструментального подтверждения, но тем не менее весомых и серьезных, принимаю решение оставить на деле гриф секретности. На этом всё, господа. Благодарю всех за помощь. До свидания.
Зашумели отодвигаемые стулья, и участники совещания потянулись к выходу, тихо переговариваясь меж собой. Когда последний приглашенный вышел, директор сказал, в упор глядя в глаза Ричарду:
— Сноу, я на самом деле недоволен таким завершением дела. Убийца разоблачен, но погиб, сообщник исчез в пространственной бесконечности, топоскоп пропал. Вот что вы мне посоветуете докладывать Совету?
Ричард, рассматривая свои ладони, ответил:
— Как есть, так и докладывайте, господин директор. Я считаю, что преступление раскрыто. А ты как думаешь, Айво?
— Не знаю, честное слово. С одной стороны, ты прав, а с другой — преступники избежали наказания, а яблоко раздора — топоскоп — исчез.
— Допустим, преступники избежали наказания по объективным причинам и в конце концов получили по заслугам, — задумчиво ответил Ричи. — Вот топоскоп — да, промашка вышла…
— Ничего себе промашка! Упустили такой прибор!..
— Господин директор, о приборе мы узнали только во время расследования! До этого никто ни сном ни духом…
— Ну и что? Это нас всех не оправдывает. Вот скажи-ка мне, Сноу, где сейчас прибор, как ты думаешь, а? — не отставал Дон Кимура.
— Господин директор, топоскоп может находиться где угодно в этом бесконечном мире, — вступился за Ричарда Блумберг. — Сами посудите — если на заводе на каком-то этапе топоскоп был сжат, то и… сработать мог.
— Спасибо, Блумберг, вы меня сильно успокоили…
— Если это вас действительно немного успокоит, то я знаю, где топоскоп точно не может находиться, — произнес Айво и, не дождавшись никакой внятной реакции начальства, продолжил: — Он не может быть там, где сейчас Фу Тинпен.
Хэлвуд чуть заметно передернул плечами, видимо, представив себе ледяную черную пустоту, в которой теперь навечно обречен летать китаец.
— Вы считаете? Хотя какое это имеет значение?
Дон Кимура встал и взял со стола свой МИППС. Встали и трое детективов.
— Значит так, Сноу. Жду вас завтра в восемнадцать ноль-ноль по среднеевропейскому времени у себя в кабинете с подробным докладом. Успеете? Хорошо. Тогда до свидания.
Директор положил в карман МИППС и быстрыми прыгающими шажками направился к выходу из зала. Детективы проводили его долгими взглядами. Когда японец скрывался за дверьми, в узкую щелку между створками протиснулся пушистый черно-белый комочек и подкатился к ногам Сноу. Ричи присел и посмотрел на поросенка:
— Что ж ты, Базз, всех в заблуждение ввел, ездил на монорельсе с моим браслетом? Нехорошо.
Минипиг, будто на самом деле осознавая свою вину, сел и пригнул голову.
— Но он и помог нам, господин Сноу. Помните, фонарик принес? — Хэлвуд наклонился и взял Базза на руки. — Один остался, да? И что с тобой прикажешь делать? В зоопарк на Землю сдавать?
— Почему в зоопарк? Возьмите себе, капитан. Будет у вас служебный минипиг! — то ли пошутил, то ли серьезно сказал Айво. — У всех — служебные собаки, а у вас — минипиг!
— А что, и возьму! — засмеялся Хэлвуд и потрепал Базза, вздыбив его длинную белую челку. — Пойдешь ко мне?
Хвост-пружинка Базза стал стремительно сжиматься и разжиматься, выражая крайний восторг хозяина. Минипиг уткнулся рыльцем в грудь Барту и несколько раз шумно вздохнул.
— Ну вот и хорошо, приятель, — по-своему понял его капитан. — Будешь теперь приписан к офису начальника безопасности лунной базы «Скотт».
Все трое рассмеялись и направились к выходу. Базз, которого спустили на пол, зацокал маленькими копытцами, стараясь не отставать от людей.
Несколько часов спустя Сноу, Блумберг и Хэлвуд сидели в тесной неудобной кафешке космодрома в ожидании вечернего рейса компании «Селена лайнз» и пили безвкусный кофе.
— Эх, ко мне бы сейчас в офис! Я бы заварил вам кофе. А это… суррогат какой-то! — сокрушался Барт.
— Ладно, капитан, не переживайте! Какая ерунда — выпить немного неправильного кофе на лунном космодроме, — усмехнулся Ричард. — Вы лучше вспомните, что скоро у вас отпуск, поездка на Байкал, рыбалка…
— Послушайте, Хэлвуд, — с интересом посмотрел на него Айво. — Вы собираетесь в отпуск на Байкал? Завидую! Ричи, живут же люди! Вот ты, например, где провел последний отпуск?
— А то ты не знаешь, что вот именно в этот момент я провожу свой отпуск, — насупился Сноу. — Как тебе удается на ровном месте испортить человеку настроение? Ты еще вспомни, что через сутки нас в своем кабинете в «Сатурне» будет по столу размазывать Дон Кимура!
— Хорошо-хорошо, шеф, молчу, — в шутку отмахнулся Блумберг.
Несколько минут все помолчали, а Барт налил в блюдце холодной минеральной воды и поставил под стол, где тихонько сидел Базз.
— А всё-таки что же произошло на самом-то деле? Вроде на первый взгляд всё понятно, а как начнешь думать и сопоставлять… — не выдержал Хэлвуд.
— Да, но только на первый взгляд и только для тех, кто не принял в этом деле непосредственного участия, как мы. Тут вроде как два слоя. Один верхний, а второй подводный. Как течения в океане — на одной глубине вода перемещается с востока на запад, а на другой — с запада на восток, — задумчиво ответил Сноу.
— Как физик ответственно вам заявляю: в одной и той же трубе вода может течь в противоположные стороны, причем одновременно, — проиллюстрировал Айво.
— Тем более! — легко согласился Ричи.
— И все же что вы завтра скажете директору? — не отставал Барт.
— Капитан, вам это так важно? — удивился Блумберг.
— Стой, Айво, ты не прав! Капитан совершенно справедливо задает вопросы. Более того, он в полной мере имеет на это право: без некоторых его идей и действий еще неизвестно, чем бы всё закончилось.
— Господин Сноу, вы преувеличиваете… — начал Хэлвуд.
Ричард остановил его жестом руки:
— Ни в коем случае, Хэлвуд! Это объективная оценка вашего участия в деле «Лунная соната», так оно будет классифицировано в анналах КОНОКОМа. Нисколько не сомневаюсь, что в ближайшее время ваше имя будет фигурировать в приказе по АНБ.
— Спасибо, конечно, тронут, но откуда такое необычное, я бы даже сказал, странное и претенциозное название: «Лунная соната»?
— Что? Название? — переспросил Ричи, не расслышав последних слов Хэлвуда из-за шума двигателей приземлившегося где-то поблизости спейсфлаера. — Это Айво предложил. Он считает, что здесь, на Луне, мы впервые услышали музыку высших сфер, симфонию пространства, так сказать. К тому же наш ученый друг очень любит древнего, но вечного Людвига, не побоюсь этого слова, ван Бетховена. Не знаю, как насчет музыки, но в плане зрелищности и громкости звучания представление явно удалось. Я, правда, больше склонялся к названию «Dark Side of the Moon», потому что вся история произошла именно здесь, на темной, обратной стороне Луны, но не стал спорить. Бетховен, так Бетховен. Впрочем, это всё несущественно.
— Ничего себе соната — четверо убитых! — покачал головой капитан. — Жалко молодого стажера. Хороший парнишка. Был. Надо же такому случиться!
— Наша вина, а точнее, моя, — ответил Сноу. — Никогда себе не прощу такого легкомыслия!
— Не надо посыпать голову пеплом, Ричи. Да, парня жалко, но если бы не твои действия, неизвестно, сколько бы еще трупов появилось, — сказал Блумберг. — Об этом подумай. Я серьезно.
— Сколько было бы трупов — сослагательное наклонение, Айво, а убитый Басов — необратимая конкретная реальность, — грустно возразил Ричард.
— Пассажиров рейса номер триста сорок шесть на Плесецк просим пройти на регистрацию, — прозвучало из репродукторов.
Несколько посетителей кафе заспешили к выходу.
— Скоро и ваш рейс, — огорченно вздохнул Хэлвуд, провожая их взглядом.
За несколько дней, прошедших с момента начала необычного симпозиума, он привык и даже привязался к понравившимся ему агентам КОНОКОМа. Будучи сам офицером Агентства по Наблюдению и Безопасности, он, как и большинство его коллег, до этого придерживался мнения о заносчивости и высокомерии, присущей сотрудникам конкурирующей фирмы. Но поработав с Ричардом и Айвенго бок о бок в серьезном деле, сопряженном с реальной угрозой жизни, он кому угодно готов был теперь доказывать обратное.
— А нашему директору Дон Кимуре мы расскажем официальную версию, которую он и хочет услышать, — сказал Сноу.
— А что он хочет услышать?
Хэлвуд прекрасно осознавал, что Сноу и Блумберг давно и очень хорошо знают своего начальника, о котором в АНБ ходят разные слухи и легенды. Он отдавал себе отчет в том, что хоть и присутствовал при приватном разговоре троих конокомовцев, понял из него далеко не всё, поэтому и стремился восполнить эту лакуну.
— Доложим мы ему, что Мюррей и Фу Тинпен, находясь в сговоре, решили выкрасть бесценный прибор, но задуманная операция с самого начала не задалась и пошла наперекосяк. Глупый андроид убил Белла, но ничего не принес (кому-то отдал топоскоп), откуда ни возьмись, на поверхности объявилась камера, которая могла заснять момент убийства, потом появился свидетель, утверждавший, что что-то видел, потом агент КОНОКОМа и капитан безопасности устроили засаду, потом пришлось похищать Прайса, ну и так далее в том же духе, — глядя куда-то в сторону, сказал Сноу.
— Понятно. Версия о внеземельной составляющей не прозвучит, — закончил за него Хэлвуд.
— Капитан, вы всё правильно понимали до этого, понимаете и теперь, разве нет? — поднял голову Блумберг.
Хэлвуд ничего не ответил, взял со стола чашку и повертел её в руке.
— Иначе говоря, и мне и вам надо забыть то, что мы видели своими глазами, и на этом успокоиться?
— Нет, капитан, забывать не надо, но и рассказывать об этом на каждом углу тоже не стоит.
— Почему?
— Да потому что так спокойней и Дон Кимуре и всем остальным. Директор по-своему прав. Если наше с вами приключение станет достоянием гласности, то я не берусь предсказать то, что последует за этим. Могу лишь предположить, что найдутся как рьяные адепты внеземельной подоплеки «Лунной сонаты», так и не менее активные ее противники. С учетом всех факторов, сопровождавших расследование и вскрывшихся в ходе его, могут быть сделаны выводы о неминуемом и скором захвате Земли и колоний кровожадными инопланетянами. И у нас не будет весомых аргументов против такой логики. А если дать разрастись скандалу, то недалеко и до… Да что я рассказываю — всё-то вы прекрасно понимаете, капитан.
— А если я… — начал Барт.
— Можете, но не стоит, — перебил его Ричи. — Во-первых, вы под присягой и не имеете права разглашать эту информацию, а во-вторых, даже если вы примете решение в пользу эмоций и чувств против разума и логики, то ничего не добьетесь. Я уже сказал, что будут люди за и будут люди против. А материальных доказательств у вас, как и у нас, нет. Только слова и пустые заявления. Поэтому, куда ни кинь, директор всюду прав: в любом случае официальное расследование должно завершиться тем выводом, о котором я говорил только что.
Хэлвуд молчал.
— Простите, капитан, мне совсем не доставляет удовольствия быть циником и расстраивать вас, но моя работа в КОНОКОМе предполагает иногда и такие варианты, — вздохнул Сноу. — Иногда это бывает собачья работа…
Барт посмотрел на Блумберга, но тот лишь пожал плечами и тряхнул светлыми длинными кудрями.
— А как же «сингулярный пространственный захлест», если я правильно запомнил термин? Ведь произошел он в монастыре Санта-Моника! Часовня-то исчезла, черт побери, а это зафиксированный факт, — не сдавался Хэлвуд.
— Ну и что? — ответил Айво. — Часовня исчезла, но почему и как — загадка и широкое поле для самых разных предположений и спекуляций. Теперь, когда топоскоп исчез, кто решится связать исчезновение часовни с несуществующим, мифическим прибором? Засмеют и заклюют.
— Капитан Хэлвуд, — поставив чашку на стол и слегка откинувшись на стуле, заговорил Сноу, — мне было спокойно и комфортно работать с вами, потому что вы оказались надежным профессионалом, умеющим хорошо работать не только кулаками, но и головой. А самое главное — вы порядочный и смелый человек. Более того — мне очень импонирует ваше стремление ничего не утаивая разобраться в запутанном деле. Но поймите, это специфика работы оперативных отделов Контактной объединенной Комиссии Земли. Обещаю вам при первой же возможности, если вдруг появятся какие-нибудь новые факты по делу, сразу же вернуться к расследованию и проинформировать вас!
— И обязательно привлечь к работе, — закончил Барт и протянул руку. — Идет?
— Идет. И давай наконец перейдем на «ты», — улыбнулся Ричард и с удовольствием пожал крепкую ладонь. — Если когда-нибудь соберешься переходить в КОНОКОМ, считай, что моя рекомендация у тебя в кармане, Барт.
— Спасибо, Ричард. Я подумаю.
— Пассажиров рейса номер триста тридцать восемь на Льеж просим пройти на регистрацию, — снова донеслось из репродукторов.
— Ну вот и ваш рейс, — огорченно произнес Хэлвуд и подхватил сумки конокомовцев.
— Эй, Барт, мы и сами можем! — кинулись за ним Айво и Ричи.
— На правах хозяина имею право! — обернулся начальник безопасности.
Шуганув по пути дроида, попытавшегося перехватить багаж, он направился к автоматической регистрационной стойке.
