5. Совсем недавно. Медаль «За взятие небес»
1
Запищал ультразвуковой «встряхиватель». Такая штука приводила в себя любого – даже того, кто спал мертвецким сном, и кому не помогла бы для побудки и пушка. Однако перед посадочным маневром водителю ни к чему было дрыхнуть, закинув ноги на приборную панель. Надо было принимать управление и смотреть в оба.
Заткнув с размаху «встряхиватель», Рик так и поступил: отключил автопилот и возложил руки на консоль управления.
Караван заходил на посадку.
Отсюда, из предпоследней машины, все ощущалось не столь радужно, как тем наблюдателям, что видят в ночном небе красивую цепочку из падающих звезд. Каждому караванщику следовало держать свой лихтер строго в кильватерной струе впереди идущего – только это давало серьезную экономию топлива. Ведь вовсе не эстетическое чувство какого-то чудака-романтика создало Караван таким, каким он стал теперь.
Караванщики были людьми угрюмыми и сугубо деловыми. Никакой ребяческой восторженности и прочих глупостей. Хотя и они были людьми: не зря ведь машины столь любовно украшались самой разнообразной графикой, лампочками и прочими, казалось, бесполезными вещами. Космос был пуст и холоден. А большую часть времени караванщики проводили именно в этих бесконечных просторах вакуума и межзвездного газа.
Рик полюбил свою новую работу. И сразу же мысленно сказал «спасибо» инструкторам по управлению всеми видами транспорта – особого спецкурса разведшколы. У караванщиков, которые его подобрали на Тринадцатом Промышленном Районе, как раз заболел один из водителей. А в этом деле автопилотом никак не отделаешься. И предложение Рика встретили, как небывалую удачу.
Правда, ему пришлось выдержать серьезные испытания. Все-таки, караванщики – народ серьезный и недоверчивый. Тем более, что пилотировал водитель не просто лихтер – он вез Груз. А Груз – это самое святое, что только может быть в жизни Каравана. Караван без Груза становится просто извивающейся по космосу глупой светящейся гусеницей. А Груз…
Груз может быть всяким. И порою караванщики сами не знают, что везут. Таков уж кодекс Караванщика: если тебе дали лихтер и заплатили тариф – изволь доставить его на место. Даже, если тебя при этом будут преследовать все пираты и полицейские Космоса.
А потому быть караванщиком – неблагодарное и опасное дело. На многих планетах они приравнены к контрабандистам и прочим преступникам. Но сами караванщики так не считают. Они всего лишь делают свое дело – доставляют груз. Поэтому быть караванщиком – особое призвание.
Торкис Эшли, как и обещал, дал Рику денег на перелет. То есть – на бегство с Тринадцатого Промышленного Района. Но у Рика были более широкие планы. И для их реализации требовались деньги. Именно поэтому Рик нанялся в водители звездного тягача. Конечно, заработка водителя недостаточно. Но Рик знал, что делает.
– Следуй за мной! – приказал флагман.
И Караван змеей нырнул в атмосферу планеты. Машина Рика шла легко, словно никакой атмосферы и не было вовсе. Весь удар флагман принимал на себя. Это был самый матерый караванщик. А потому он вел за собой стаю и оповещал о прибытии планету низким рокочущим гудком.
Эта планета находилась под властью Корпорации. А потому Рика не покидало ощущение дежавю: настолько все здесь было похоже на загубленную им когда-то Минерву.
Караван распластался стадом гигантских тюленей по огромной бетонной площади, края которой, казалось, смыкались с горизонтом. Огромные длинноногие краны на гигантских колесах педантично подкатывали к остывающим тягачам, подтягивали под себя лихтеры, словно толстяки, горделиво втягивающие живот, и укатывали прочь. А на их место другие краны притаскивали иные лихтеры – впрочем, такие же обшарпанные, покрытые гарью, окалиной и следами микрочастиц, рифленые бронированные гробы. Что было в этих контейнерах – Рик не знал, да и знать не хотел, так как его собственный заработок ни в какой мере не зависел от характера груза.
Его настоящий заработок зависел от одной-единственной встречи в ближайшем городке. Как и многие подобные встречи, та проходила в прокуренном до нельзя кафе. На этой планете законы исполнялись не слишком прилежно, так что и накурено было отнюдь не одним только табаком. У нескольких шестов лениво двигались мясистые красотки, одетые в лишь в яркую бижутерию.
Рик знал, что сейчас рискует всем – в том числе и жизнью. Если бы караванщики узнали, что он нарушил кодекс перевозки, а именно – произвел перевозку хоть грамма коммерческого груза за спиной караванщиков, его без лишних слов могли бы выкинуть за борт где-нибудь в безвоздушном пространстве. Но Рику нужны были быстрые деньги, а быстрые деньги – это всегда деньги грязные. Потому-то он и взялся перевезти этот чемодан с наркотиками на одну из планет Конфедерации.
– Вот, брат, – сказал, пуская ему в лицо клубы дыма, заросший немытыми космами тип в огромных темных очках и яркой рубашке, – Это товар. На том конце тебя встретит покупатель. Ты ему – товар, он тебе – деньги. Как и договорились.
– Понятно, – лениво сказал Рик, потягивая сок из тяжелого стакана. – Все будет в лучшем виде..
– Смотри, – возбужденно продолжал тип, – если все пойдет нормально – мы сможем наладить канал. Я еще не работал с Караваном. Никто еще не работал с Караваном. Но если все получится – ты будешь зарабатывать так, как даже и не мечтал! Это будет новый Клондайк!
– Заманчиво, – улыбнулся Рик.
Все здесь ему было отвратительно – и этот тип, и удушливый дым, и музыка. Но что поделаешь, если нужны деньги?
…На Эолоне посадочный терминал выглядел не в пример цивилизованнее. Но особой радости у Рика это не вызывало: ведь груз следовало еще провезти через таможенный контроль. Однако наниматель взялся решить эту проблему, и видимо, не бросал слов на ветер: Рик быстро нашел обозначенный на схеме проход в ограждении и в назначенное время беспрепятственно вышел с опасным чемоданчиком за пределы таможенной зоны.
Метрах в ста, в тени деревьев, его поджидала приземистая легковая машина. По последней моде – наглухо металлическая, черная, без стекол. Он подошел и сел на заднее сиденье.
Несмотря на отсутствие окон, внутри экранами создавалась иллюзия остекления. Сзади, рядом с Риком сидел какой-то мускулистый гигант, на передних сиденьях – двое парней пожиже.
– Привез? – спросил тот, кто сидел рядом с водителем.
– Привез, – ответил Рик.
И кинул чемодан гиганту. Тот сверкнул страшными глазами на Рика и раскрыл чемодан. Сунул туда какой-то прибор, который немедленно разразился неприятным писком.
– Порядок, – сказал гигант.
– Неужели вы сомневались? – улыбнувшись, произнес Рик. – Ну, а раз все в порядке, бы хотел получить свой гонорар.
– Нет проблем, парень, – ответил тот, что сидел спереди и сунул Рику пачку банкнот.
Рик пересчитал деньги и усмехнулся:
– Здесь только половина оговоренной суммы. Что это значит?
– Это значит, – сказал его здоровенный сосед, – Что ты и так получил прилично. Остальное получишь после второй доставки…
– Да? – с сомнением сказал Рик. – Я еще не давал согласия на продолжение нашего сотрудничества…
– А кто тебя будет спрашивать, малый? – рассмеялся сидящий впереди, как бы невзначай доставая пистолет и почесывая им небритую щеку, – Ты крепко влип, и ты это знаешь. Теперь, хочешь – не хочешь, а нам придется работать вместе…
– Хороший пистолет… – сказал Рик, задумчиво глядя в глаза его хозяина.
…В закрытой машине три раза глухо громыхнуло. Открылась задняя дверь, и оттуда в клубах дыма вылез Рик. В руке он сжимал пачку денег. Гораздо более толстую, чем первоначально.
– Никогда не был наркоторговцем, – с отвращением произнес Рик и захлопнул дверцу.
Через полчаса он уже беседовал с капитаном Каравана – невысоким человеком, укутанным в черное, с глубоким капюшоном на голове. Тот был весьма расстроен.
– А, может, ты, все-таки передумаешь? – сказал капитан, – Ты хороший водитель! Я втрое увеличу тебе жалование!
– Простите, капитан, – смиренно понурив голову, сказал Рик, – Семейные обстоятельства. Мне сообщили: срочно нужно улетать на Гуаяну…
– Ну, раз так… – развел руками Капитан, – Если что – теперь ты знаешь, как нас найти.
– Да, – сказал Рик, – Я запомнил номер почтового ящика.
Они попрощались, и Рик ушел, покинув территорию терминала нормальным, подобающим законопослушному гражданину, путем. Более того – он нашел автомат связи и анонимно сообщил в полицию о подозрительном автомобиле в кустах, у терминала.
После чего отправился в другой город – туда, где был пассажирский космопорт. Там он немедленно взял билет и покинул планету.
Конечно же, летел он не на Гуаяну. Ему нужен был Центурион. Однако, промежуточную посадку он сделал на Ксении. Там он провел две недели.
Когда он продолжил свой путь, прежнего Рика уже не было.
2
Ему не удалось сдержать данное Агнессе обещание. Он не вернулся так скоро, как обещал. И даже через год путь в сторону Тринадцатого Промышленного Района был для него закрыт.
Потому, что началось то, чего одни так давно боялись, а прочие – страстно желали. То, что ломает судьбы одних и возносит на недосягаемые высоты других. То, что сжимает и растягивает время, что выдавливает из людей самое лучшее и самое мерзкое из того, что есть в человеческой натуре.
Война.
Не та перманентная и неизменно победоносная война набирающей силу Директории с беззащитными периферийными мирками. Не рутинное подавление государственных переворотов и тихая подковерная потасовка разведок.
Началась настоящая, полномасштабная война, в которой разменной монетой становились звездные системы, а жертвы исчислялись шестизначными числами.
Конфедерация, наконец, решилась взглянуть в глаза зловещей правде: существование ее подходило к закату. Потому что ее могильщик – серая и непонятная вначале Директория – стала мощным и своенравным режимом, перед которым трепетало большинство обитаемых миров.
Таинственная и пугающая Корпорация, что казалась прежде такой независимой и самодостаточной, тоже сделала свой выбор: когда стало очевидным, что отсидеться в сторонке на этот раз не удастся и нужно выбирать сторону, Корпорация сделала ставку на Конфедерацию. И вовсе не потому, что Конфедерация была однозначно сильнее. А потому, что в модели мира, которую предлагала Директория, не было места пресловутой таинственности и разудалой вольнице, не санкционированной Железным Капралом.
…Рик снова оказался в строю. И опять, как в самом начале, – на стороне Директории.
Он просто пришел на вербовочный пункт и предъявил свои новые документы.
И свое новое лицо.
Теперь он снова носил звание капитана. И звали его Томас.
На документы, достоверную легенду и пластику ушли все деньги, отобранные у наркоторговцев. Но дело того стоило. Теперь никто не спросит с него за провал операции «Желтый сезон». Да и кого сейчас может заинтересовать отсталый мир на окраине Ойкумены, когда между звездными титанами идет передел самых лакомых кусков?
Томас не ждал подходящих случаев и не собирался следовать уготовленной ему судьбе. В нем работала все та же мощная программа, которая требовала только одного: вернуться к Агнессе. Вернуться и заявить все права победителя, чтобы больше ни на секунду не таить в своем сердце разъедающей лжи. И ради этого он совершит любые необходимые поступки.
Благо, Директория позаботилась о его подготовке.
Некоторое время Томас служил в регулярной штурмовой части, которая должна была оставаться в резерве командования. Такое положение никак не устраивало Томаса, и он подал рапорт о переведении его в ударную группировку «Фаланга». Рапорт приняли. В чем также не было никаких элементов случайности.
Томас хранил в своей памяти десятки кодов доступа и паролей, в том числе тех, что известны были только ему одному. Когда-то, еще работая в оперативной разведке, он предполагал, что рано или поздно его знания и навыки могут пригодиться не только Директории, но и ему самому. В конце-концов, кем он был, если не глазами и ушами самой Директории?
И теперь через специальные каналы он мог пользоваться кое-какими данными разведывательных систем, словно из своего кабинета в штабе военной разведки. Правда, делать это приходилось крайне осторожно. Обычно он находил будку связи позаброшеннее и через запутанный маршрут выходил на спутниковую сеть.
Так он узнал, что «Фаланга» при попытке высадиться на одной из ключевых планет Конфедерации понесла огромные потери и два унесла ноги оттуда. Еще бы: ее ждала не опереточная армия новоявленных диктаторов, а мощные регулярные части Конфедерации. И хотя «Фаланга» имела куда больший боевой опыт, сработала элементарная статистика: сил конфедератов там было сосредоточено на порядок больше.
Так или иначе, Томас знал, что «Фаланга» сейчас зализывает раны, и ей требуется серьезное пополнение. Конечно, кого попало туда не берут, ведь это это отборная группировка. Но и легенда у Томаса была не второсортная.
Так он получил в свое командование роту опаленных в схватках головорезов, собранных из разных расформированных частей, что были разметены в клочья в первых столкновениях с конфедератами.
Томас еще на шаг приблизился к реализации своих далеко идущих планов. Но предстояло еще немало потрудиться.
На строевой палубе «Титаниума» не хватало места: все командиры посчитали своим долгом промыть мозги солдатам перед предстоящей наступательной операцией. Даже возникла очередь на этот железный плац. Хотя большинство солдат было вполне довольно заминкой: перед боями лучше отлежаться – пусть даже в довольно тесных казармах.
Вентиляция на плацу не справлялась, и лица у всех были потные и изможденные.
– Так, убийцы, – хрипловато говорил Томас, проверяя готовность роты к первой боевой вылазке, – Я должен сказать вам прямо: моя рота после этой операции должна стать лучшей в группировке. Я настроен совершенно серьезно, и если кто-то чувствует собственную слабину – путь сразу подает рапорт и просится в интендантские части…
Томас выдержал паузу. Отправляться в тыл намерения никто не выказывал. Это не удивляло: в тех переделках, через которые прошли эти ребята, выживали только профессионалы. Все, что им было нужно – это возможность ходить с оружием в руках и стрелять в живых людей. Для них это, как наркотик.
– Я так и думал, – удовлетворенно произнес Томас, – Итак, в высадке на Эль-Кадифе мы должны проявить себя с самой лучшей стороны. Это не вовсе не означает – геройски погибнуть. В этом случае я не заводил бы с вами этого разговора. Геройствовать и гибнуть можете на своих подружках, а в бою мне нужен конкретный результат. Какие есть идеи?
– Перебить конфедератов к чертовой матери! Так, чтобы они даже опомниться не успели! – раздался из строя свирепый рык.
– Умная мысль! – усмехнулся Томас, – А, ну, кто этот смельчак?
Из строя вышел здоровенный детина с довольно угрюмым выражением лица.
– Ефрейтор Грей, пулеметчик первого класса, – отчеканил он.
– А, вот в чем дело! – улыбнулся Томас, – Это было отличное заявление – как раз в стиле пулеметчика первого класса! Так и поступайте с врагом. Всем брать пример с ефрейтора Грея! И, тем не менее – как сделать так, чтобы на роту обратило внимание командование?
– Разрешите? – хрипловато произнес другой голос, – Сержант Салазар.
– Говори, сержант.
– Насколько я вижу проблему, решается она просто: надо стать просто незаменимыми для командования.
– Поясни, сержант.
– Да все проще простого, мой капитан: война-войной, а начальство всегда интересуют трофеи. И чем богаче трофеи, тем ценнее в их глазах результаты войсковой операции. Это мое собственное мнение, если хотите. Сержантская интуиция меня редко подводит. А в сержантах я давно уже хожу….
– Мне нравится ход твоих мыслей, сержант.
– Рад стараться, мой капитан. Еще бы премиальные выдали, да по кружке рому к ужину – я вообще был бы в восторге.
– Так, рота, продолжать подготовку к высадке! Разойтись! Сержант, останься…
Они стояли в маленьком штабном отсеке, совмещенном с командирской каютой. На привинченном к полу столе лежали стопки карт. На стену проецировались снимки местности и военных объектов. Над картами в состоянии глубокой задумчивости стоял сержант Салазар, за которым, прищурившись, наблюдал Томас.
– Прямо не знаю… – качал головой сержант. – В нашу боевую задачу входит удар по укреплениям в районе космодрома. Поблизости нет ничего такого, что можно было бы захватить с достаточным интересом… Нет, не вижу… Сдается мне, нас вообще, собираются использовать как пушечное мясо – для отвлекающего маневра. А потом с фланга ударит регулярная штурмовая бригада…
– Верно мыслишь, Салазар, – кивнул Томас, – Ты хочешь быть пушечным мясом?
– Да, как вам сказать, мой капитан… Как ни говори – все равно грубость получается. Лучше промолчу.
– Правильно. Грубость сказать всегда успеешь. Ты знаешь, что мы идем на верную смерть, я знаю, что мы лезем в мясорубку. И мы, что же – как бараны полезем туда?
Сержант настороженно взглянул на Томаса. Ему казалось, что он ослышался.
– Ого, мой капитан… Уж не предлагаете ли вы дезертировать…
– Побойся бога, сержант! Как ты мог такое подумать? Я просто считаю, что нашу бравую роту можно использовать с большей пользой. Разумеется – исключительно на благо вооруженных сил Директории. Именно потому я и говорю, что мы должны престать быть разменной монетой. Мы должны стать элитной ротой…
– Что-то я не очень понимаю, к чему вы клоните, мой капитан. Но ход ваших мыслей мне по душе.
– Я рад, сержант, что ты понимаешь меня. Смотри на карту: вот здесь, в ста сорока километрах к юго-западу, расположен огромный топливный склад.
– Где? Я не вижу ничего… Ни на карте, ни на снимках.
– Конечно. Он под землей. Конфедераты его тщательно скрывают. И наверняка взорвут, если почувствуют близость поражения…
– А откуда вы знаете? И почему этого нет на картах? Это секретные разведданные?
– Нет. Наша разведка знает про склад, но не знает его расположения. Я узнал по собственным каналам. Видимо, оперативники рассчитывают сориентироваться уже на месте – взять пленных, допросить с пристрастием и так далее. Наверняка они хотят приписать обнаружение склада себе. Но мы будем первыми. И об этом сообщат в боевых листках и спецвыпуске военной хроники. Так что скрыть факт не удастся. А тоя знаю этих разведчиков, черт их дери…
– В боевых листках? А почему вы думаете, что сообщат?
– Не напрягайся, Салазар. Этот вопрос я уже решил.
– Здорово… Хм… Но как же мы попадем туда, в сторону склада? Это ж далеко в стороне от места высадки!
Томас слегка улыбнулся и сказал, наблюдая за реакцией сержанта:
– Очень просто: наш транспорт подобьют в воздухе, и он потеряет управление. Рухнем как раз там, где нам нужно…
Сержант ошарашено потер подбородок. Неопределенно хмыкнул. Потом нерешительно взглянул на Томаса:
– А нас не подобьют так, что уж совсем? У меня однажды старый приятель при высадке просто испарился в своем транспорте, как вода в забытом на плите чайнике…
– В действительности никто нас сбивать не будет, – успокоил сержанта Томас, – Просто на броне взорвется не очень мощный, но эффектный по последствиям заряд. А пилот по моему приказу уведет транспорт в сторону. В ту строну, что нас интересует…
– Обалдеть… Никогда ничего подобного не слышал. Простите, мой капитан. А кто же заложит этот самый заряд?
– Ты, сержант. Ты.
Все произошло в точности, согласно задуманному сценарию.
Началась массированная десантная операция. Сначала над зоной высадки появился юркий зонд, что разразился мощными электромагнитными импульсами, чем вывел из строя часть элктроники противника. Зонд не замедлили сбить, но затем под облака нырнули тяжелые штурмовики, утюжа объекты противокосмической обороны. И следом, не давая конфедератам опомниться, на головы ему посыпался десант.
Транспорты врезались в атмосферу и в сгустках раскаленной плазмы поперли к поверхности, норовя раздавить страшными перегрузками пачки вооруженных людей, что стонали и кряхтели, намертво пристегнутые к переборкам. Томас сидел в пилотской кабине, сразу за двумя бледными от страха пилотами, которыми руководил уже не разум, а выработанные тренировками рефлексы. Даже эти сгустки адреналинового ужаса в пилотских креслах были теперь надежнее капризной электроники.
Навстречу неслись тучи ракет, вокруг шарили невидимые микроволновые лучи, норовя расплавить мозги и электронику управления. Большинство ракет взрывалось впереди, напариваясь на выпускаемые транспортами ложные цели. Однако, их все обмануть не представлялось возможным. И вот где-то в отдалении сверкнуло, и к земле понесся чадящий огненный болид, разваливаясь на куски и осыпаясь дымным дождем. Вот невдалеке еще один транспорт повторил судьбу первого – но уже с другой стороны…
Томас наслаждался близостью смерти. Он никогда не видел, как все происходит на самом деле при заходе на высадку, так как всегда в эти моменты висел заблеванный на ремнях в десантном отсеке. А сейчас через обширное псевдоостекление представало его взору все величие массированной орбитальной атаки…
Настало время перехватывать инициативу. Томас незаметно коснулся кнопки на передатчике, спрятанном в рукаве камуфляжной куртки. В ту же секунду транспорт тряхнуло. Заморгали лампочки, тревожно залепетал красивым женским голосом компьютер:
– Повреждения в левом стабилизаторе, пожар второго двигателя, опасность разгермитизации, переход на резервную систему управления…
– Нас подбили!!! – в ужасе заорал второй пилот, непонимающим взглядом шаря по приборной панели, – Кирдык второму двигателю! Сейчас рухнем!
Томас мельком порадовался, что на транспортах нарочно не предусмотрены катапульты для экипажа: тот должен бороться за спасение десанта до конца. Иначе этих ребят было бы трудно уговорить остаться здесь еще хотя бы на пару секунд.
– А ну, без паники! – рыкнул Томас, – Уходим влево, координаты… Там попытаемся сесть…
Первый пилот воспринял приказ мгновенно. Второй тут же пришел в себя: командиром была поставлена конкретная задача, следовательно, на панику не оставалось времени. Транспорт кувыркнулся в воздухе, выполняя противоракетное маневрирование, и рухнул вниз, одновременно уползая с места основной высадки. Томас с удовлетворением смотрел на монитор, на который выводился вид их корабля со спутника: такой же, огненно-дымный болид, как и прочие сбитые транспорты. Никаких претензий со стороны начальства быть не должно.
…Транспорт тяжело плюхнулся в лес, подминая под себя деревья. Это был приказ Томаса: сделать вид, будто корабль просто упал, а не совершил аварийную, но благополучную посадку. «Чтобы обмануть врага!..» – почти не соврал Томас.
Когда он вместе с пилотами пробирался к выходу, то удовлетворенно отметил: сержант сделал все, как договаривались, убедив лейтенантов сделать то, что и хотел от них Томас. И теперь рота, ссыпавшись из распахнутого зева грузового люка, стремглав удирала на безопасное расстояние.
Следом поспешили и пилоты по главе с Томасом.
– Давай, – приказал Томас.
Пилот щелкнул тумблером на передатчике.
…Когда над головой перестали летать вырванные с корнями деревья, они поднялись на ноги. Взрывом их все же немного опалило. Самоуничтожение корабля – страшная штука.
– Теперь нас как бы нет, – сказал Томас лейтенантам, и стоявший невдалеке сержант Салазар оскалился хитрой чумазой улыбкой, – Ну, а раз так вышло – будем прорываться к своим. Внимание! Оружие наизготовку, смотреть по сторонам! Бегом – марш!
Через несколько минут бега по пресеченной местности раздался крик сержанта Салазара.
– Смотрите, смотрите! – несколько театрально закричал он, – Это же вентиляционные шахты!
Если бы сержанту заранее не было известно про этот засекреченный объект, вряд ли удалось бы узнать в этих кочках скрытые вентиляционные отдушины.
– Всем стоять! – приказал Томас в переговорное устройство, – Смотреть в оба, быть готовыми занять круговую оборону! Что ты нашел, сержант?
– Вот! Смотрите! Под нами наверняка какой-то бункер или еще что-то в этом роде…
– Хм… Точно, похоже на шахты. Внимание! Всем соблюдать скрытность. Первый и второй взводы ищут вход. Третий и четвертый взводы – пойдут со мной. Так, сержант, а ну-ка, спусти вниз на тросе бойца пошустрее…
…Штурма стратегического склада через основной вход не потребовалось. Томас, сержант и несколько самых отчаянных бойцов проникли внутрь через шахты. Толковой охраны здесь не оказалось – только несколько часовых и дежурных, чьей единственной задачей было вовремя сообщить об обнаружении базы противником и уничтожить ее. Конечно, не исключалась возможность уничтожения склада дистанционно. Поэтому часовых и дежурных убрали тихо. После чего изолировали склад от любых внешних сигналов.
Предварительно передав сообщение командованию десанта о захвате чудом уцелевшей при высадке ротой важного стратегического объекта.
3
За такую заслугу по законам военного времени Томасу полагалось повышение в звании. И звание майора не заставило себя долго ждать. Более того, путем ловких комбинаций Томас добился перевода в другую, элитную штурмовую бригаду «Ка-2», захватив с собой лучших бойцов роты, в том числе сержанта Салазара и пулеметчика первого класса Грея.
Это был несомненный успех, но Томас не спешил радоваться. Ведь на его пути к Агнессе вставала непобедимая армада звездного флота Конфедерации.
Относительно спокойная жизнь на просторах обитаемого космоса, вместе с тем, ушла в прошлое. Люди везде с трепетом ждали неожиданного и страшного удара по родной планете – независимо от того, где та находилась и чью сторону занимала. Решался самый важный вопрос в истории: по какому пути пойдет человечество – под лозунгами свободы, что, хотя бы на словах декларировала Конфедерация, или мрачными шеренгами под семиглавым грифом Директории.
Парад переворотов и недолгой независимости отдельных миров подходил к концу. Словно внезапно отрезвев после шумной вечеринки, люди смотрели на результаты своего безрассудства, ожидая со дня на день искупительного визита штурмовой бригады.
Директория же смотрела на все иначе: она всего лишь выполняла миссию борьбы с хаосом, наводила порядок в бурлящем, готовым выкипеть напрочь, котле человеческой цивилизации. Ее правота заключалась в одном-единственном, но существенном обстоятельстве: на данном историческом этапе она была сильнее.
Однако же, простой арифметический перевес в силе не сулил быстрой победы. Более того, на пути Директории было множество подводных камней, на которые могла напороться эта титаническая железная машина. Поэтому, пока перевес сил не стал многократным, говорить о быстрой победоносной войне не приходилось.
Однако на руках у Директории был козырь, который мог существенно повлиять на развитие событий. Более того, это был джокер, многоликая карта, что черное делает белым, а белое черным. Это была сила, стихия, которая, однако, не поддавалась никакому укрощению. И что самое удивительное – никто в Директории не знал об этой силе. А чувствовал ее всего один человек.
И имя этой силе было – любовь. Любовь одного-единственного человека к одной-единственной женщине в слишком тесной для такой любви Галактике.
Мало кто в Генеральном штабе так много думал о том, чем переломить ход войны, как он. Простой, как казалось многим, майор штурмовой бригады полностью был увлечен идей крупного, поистине полномасштабного удара. Того удара, который развязал бы ему, наконец, руки.
Томас думал вовсе не о благе Директории. Точнее – Директорию на данный момент он просто-напросто ассоциировал с самим собой. Если бы сложилось так, что он владел бы более эффективными секретами работы спецслужб Конфедерации – то, не задумываясь, перешел бы на ее сторону. Его вел не патриотизм, не жажда славы, а мощный, возведенный в степень человеческий эгоизм.
В штабе оперативной разведки и не подозревали, на кого работает разветвленная сеть шпионских спутников, кто копается в засекреченных данных и осуществляет перехват аналитических сводок. Это был не вражеский агент, не шпион Конфедерации или засевший в самом сердце Директории предатель.
Нет, это был всего лишь погибший некогда сотрудник оперативной разведки, что, отправляясь на смерть, предусмотрительно подготовил для своего бессмертного духа удобные и неприметные лазейки в информационных потоках. На будущее – которое не замедлило наступить.
Томасу приходилось перерывать груды информации, выискивая крупицы информации, из которых могла родиться стоящая идея. Потому что действовать он мог на основании вполне конкретных вводных: что может сделать майор штурмового подразделения для привлечения к себе пристального внимания начальства. В положительном смысле, конечно.
При необходимости Томас, несомненно, сумел бы дослужиться и до полковника. Такие полковники никак не помешали бы вооруженным силам Директории.
Но он обещал Агнессе вернуться, как можно скорее…
И вот, глядя в собственные записи, под тусклым светильником в выделенной ему казенной комнате, Томас вдруг ощутил, что нашел. Нашел сомнительную, но все-таки, многообещающую зацепку, которая могла послужить катализатором ко всем дальнейшим событиям его жизни.
Он перепроверял данные снова и снова. Игра была очень опасной. Даже если ему и удастся убедить начальство в эффективности его замысла – где гарантия, что его самого допустят к реализации этой дерзкой идеи? А ему нужно было главное: чтобы его оценили, выдели среди прочих, начали ценить. И тогда…
Но стоп. Об этом нельзя сейчас даже думать. Надо вцепиться в ближайшую задачу и выполнить ее любыми средствами.
Однако не зря же он так активно мозолил глаза своему шефу, полковнику Розесу, и даже ухитрился выслужиться перед самим адмиралом Майлсом – легендой флота Директории. Что, конечно, не давало ровным счетом никаких гарантий…
Томас привык рисковать. Однако он также привык смотреть на несколько ходов вперед. Потому эту ночь он провел над составлением докладных записок. И сделал он их в трех экземплярах: полковнику, генералу и в штаб оперативной разведки, о чем не преминул упомянуть в «шапке» этой бумаги. Так что теперь его «безумную» идею полковник вряд ли решится просто засунуть под сукно штабного стола.
Его довольно долго держали в приемной. Фигуристая секретарша, на которой форма смотрелась даже эффектнее, чем нижнее белье на некоторых дамочках, лениво постукивала длинными яркими ногтями по клавишам полевого компьютера. Она была серьезным барьером на пути в кабинет шефа, а для самого полковника, видимо, являлась не только предметом рабочего интерьера.
Полковник наверняка уже ознакомился с запиской, но, почему-то, медлил вызывать к себе дерзкого подчиненного. Вскоре Томас понял, в чем была причина задержки. И не знал теперь, радоваться тому или приготовиться к худшему.
Он вскочил и замер по стойке «смирно»: мимо него, в дверь кабинета полковника проследовал адмирал Майлс, собственной персоной, оставив в приемной двух солдат-охранников в форме флотского спецназа, самого зверского вида и утонченно-изнеженного адъютанта. Адъютант немедленно уставился на Томаса, слегка улыбнулся и вежливо кивнул: нам, мол, все про вас уже хорошо известно майор, видим вас насквозь, как облупленного, так что не расслабляйтесь.
Томаса было непросто смутить всякого рода взглядами, а потому он сначала сел на прежнее место, закинул ногу на ногу и только после этого небрежно, но приветливо махнул адъютанту рукой. Нормальный жест полевого офицера в присутствии холеных штабников.
Адъютанта вдруг перекосило, он коснулся ладонью уха и тихо бросил в пустоту: «Да, мой генерал! Конечно, я все понял…» После чего строго сказал Томасу:
– Проходите, вас ждут!
Секретарша, не зная, что делать, беспомощно захлопала длинными ресницами. Томас подмигнул ей и шагнул в дверь кабинета – навстречу неизвестности.
Полковник встретил его взглядом затравленного зверя. У Томаса сразу сложилось ощущение, что он поступил совершенно правильно, продублировав свою записку адмиралу: полковник наверняка струсил, и не дал бы ей хода.
Однако адмирал смотрел на него с неподдельным интересом, разглядывая, словно некую диковинную инопланетную зверушку.
– Садитесь, майор, – буркнул полковник.
И Томас сел на одинокий стул перед тяжелым столом, за которым, словно приемная комиссия военного училища, расположились адмирал и полковник. Впервые за долгое время он почувствовал самую настоящую робость. Уж очень величественным был адмирал флота Майлс.
Про этого человека ходили самые разные слухи, из которых настойчиво выделялся один: якобы адмирал пришел на флот не откуда-нибудь, а из темных недр Корпорации, где занимался самым натуральным межзвездным пиратством. Информационные сети, неподконтрольные Директории приписывали адмиралу сотни уничтоженных судов самого разнообразного тоннажа и назначения. В числе прочих фигурировали полицейские боты, а также рейдеры-охотники как Корпорации, так и самой Директории. Впрочем, и на официальном счету адмирала так же было немало крупных побед.
Томаса, который прекрасно знал, что вся структура Директории строится исключительно по принципу целесообразности, все эти слухи нисколько не удивляли. К тому же, ему импонировала такая широта души адмирала: Томас надеялся, что тот скорее примет его авантюрные идеи, чем старый служака – полковник.
– Я рассмотрел ваш рапорт, – произнес адмирал таким тоном, будто отдавал приказ – это была его фирменная манера общения, – И он заинтересовал меня. Но у меня сразу же возникли к вам вопросы. Скажите, откуда у вас сведения о «Генераторе сверхновых»? Это же секретная информация…
Томас был готов к такому повороту. А потому вежливо кивнул и достал из принесенной с собой папки стопку газетных и журнальных вырезок.
– Это уж давно ни для кого не секрет, – сказал Томас, – О «Генераторе сверхновых» давно уже пишут везде, кроме Директории.
– Вы читаете вражескую прессу?! – взвился полковник, – Вот это да! За это же можно под трибунал пойти!
– А что еще читать на передовой? – спокойно ответил Томас, – А под трибунал пусть идут те, кто допустил утечку саму информации о новом оружии…
– А может, это вообще – провокация! Газетная «утка»! – не унимался полковник, – А вы… Вы…
– А я просто сделал допущение, что это – правда, – невозмутимо ответил Томас, – Если это «утка» – давайте сожжем мою докладную записку и забудем про это дело…
– «Генератор» существует, – решительно заявил адмирал. – Правда, называется это устройство по-другому. А вот это самое название придумали газетчики. Но пусть будет «Генератор», черт с ним. Не считаю нужным скрывать этот факт от проверенного боями офицера. Вопрос в другом: почему вы, майор, решили, что ваш план верен? Любой член Генерального штаба даже слушать не захочет обо всем этом.
– Это потому, что в Генштабе привыкли мыслить традиционными мерками. А эти мерки уже не годятся, так как, как вы сами только что сказали, «Генератор сверхновых» существует. Это свершившийся факт, из которого и следует теперь исходить. И моя главная мысль заключается в том, что эффективно применить его удастся только один раз – пока противник не стал рассуждать так же, как и я…
– У вас мания величия, майор! – пробурчал полковник, вытирая лоб платочком, – Противнику, можно подумать, больше нечего делать, как читать ваши бредовые мысли.
– И, тем не менее, я бы хотел его выслушать, – сказал адмирал, недовольно косясь на полковника.
Полковник угрюмо заткнулся. Томасу оставалось только говорить. Говорить так убедительно, как будто он разговаривает не с опаленным всеми видами космических излучений адмиралом, а своей Агнессой. Ведь адмиралов много, а Агнесса – одна…
– Итак, я буду говорить по порядку, – начал Томас. – Новое оружие, пресловутый «Генератор сверхновых», существует. И в своих выкладках я исхожу из того, что он действительно способен путем мгновенного направленного излучения неких частиц превратить обычную звезду в сверхновую. То есть, взорвать ее. Это так, мой адмирал?
– Да, майор, совершенно верно. Но превращение звезды в сверхновую, как вы сами пишете в своем докладе, означает потерю планетной системы. А это не то, за что мы воюем. Мы воюем за власть над целыми, жизнеспособными, богатыми ресурсами системами…
– Совершенно верно, – кивнул Томас, – И тут, по моему глубокому убеждению» в рассуждения командования закрадывается ошибка. Прекрасно посчитаны ресурсы систем и планет, которые подлежат захвату, но издержки рассчитываются некорректно…
– Поясни, майор.
– Конечно, мой адмирал. Я исхожу из ситуации на сегодняшний день. В системе Беты Ацтека сейчас сосредоточена самая мощная группировка флота Конфедерации…
– Это понятно, – пожал плечами адмирал. – Бета Ацтека – самый лакомый кусок во всем космосе…
– И потому считается, что против него не применят «Генератор сверхновых»?
Томас сделал многозначительную паузу, с удовольствием наблюдая, как у полковника встают дыбом волосы от ужаса, а у бравого адмирала отваливается челюсть. Все-таки, разведка научила его мыслить нетривиально, парадоксально и применять в бою, прежде всего, запрещенные приемы, так как это и есть залог победы.
– Уж не хочешь ли ты сказать, майор…
– Так точно, мой адмирал. Я рассматриваю вариант уничтожения Беты Ацтека с помощью нового оружия. Но – вместе со всей флотской группировкой противника.
В лицо адмиралу ударила краска. Он в сердцах ударил себя руками по коленям и воскликнул:
– Ну, ты даешь, майор! Ты, случаем, не балуешься наркотиками? Бета Ацтека – это три населенные планеты, промышленность и море ресурсов! Если это все уничтожить – какой смысл во всей войне?!
– Выслушайте меня до конца, мой адмирал. То, что вы говорите – верно, но лишь отчасти. Вот мои расчеты. Конечно, они очень приблизительные. Но даже из них видно, что, уничтожив эту флотскую группировку врага – пусть даже ценой потери лучшей системы в Галактике, мы однозначно выигрываем в войне. Даже, если конфедераты решатся продолжать сопротивление – все завершится в течение очень короткого времени. В противном случае, война вытянет из нас ресурсов на порядок больше тех, что сосредоточены у Беты Ацтека…
Адмирал и полковник слушали, потрясенные перспективами применения самого страшного оружия в истории. Даже кровавому адмиралу, оказывается, не приходили в голову подобные мысли.
– И ты так спокойно говоришь об уничтожении тридцати миллиардов человек? – дрогнувшим голосом произнес адмирал.
Он сверлил Томаса своим страшным взглядом. Томас же легко это взгляд игнорировал.
– Это того стоит, – заверил Томас. – Я прошу вас лично, мой адмирал: пожалуйста, сообщите о моем плане Главнокомандующему. Он должен знать правду. И сделать это нужно до того, как конфедераты поймут свою ошибку и уведут флот от Беты Ацтека…
– Погоди, майор, ты забыл самое главное. Как доставить «Генератор сверхновых» к самой Бете? Ведь установка срабатывает только на расстоянии одной десятой астрономической единицы от звезды! Ты сам себе противоречишь: усилия по прорыву обороны системы сведут «на нет» весь замысел!
– Я это предусмотрел, мой адмирал. Главное, чтобы мне дали сам «Генератор». Я сумею его доставить по назначению…
– Я даже не знаю, майор, – покачал головой адмирал, – Ничего не могу тебе сказать. Просто не нахожу слов. Но обещаю – Старику о нашем разговоре я доложу сегодня же…
Томас стоял посреди бескрайней степи и смотрел в небо, как когда-то там, далеко, на родной планете Агнессы. Но здесь не было желтых песков, и небо выглядело совсем иначе.
Только далекий стрекот и эта сверкающая гирлянда, что дугой пресекала небо, напоминали о прошлом. Жаль использовать свое прошлое в таком жестоком деле. Но, если не сломать прошлое – не наступит и будущего…
За его спиной стояли пять огромных лихтеров. Это был груз. И Томас ждал перевозчика…
– …Приветствую вас, – степенно произнес капитан Каравана из-под своего черного капюшона.
– Здравствуйте, – отозвался Томас, – Вам привет от Рика.
– Я так и понял, – кивнул капитан, – Вы прислали его код. Как он там?
– Сильно изменился, растет по службе, – ответил Томас, – Вы получили аванс?
– Да, конечно, иначе нас здесь бы не было. Однако, я попросил бы вас удвоить размер оплаты.
– Да? Это почему же?
– Мы тщательно изучили пункт назначения. Орбита внутренней планеты очень близка к светилу. Будут большие энергозатраты… Вы вообще, уверены, что груз там будут ждать?
– Разумеется. Там очень ждут этот груз.
– Плюс усиленный контроль военных. Все-таки, война, а там – мощная флотская группировка…
– Я понял Вас. Хорошо. Оплата будет увеличена вдвое.
– И на этот раз – оплата вперед.
– Э… Хорошо. Сейчас же постараюсь организовать перечисление. Рик говорил, что вам можно доверять.
– Рик – хороший парень. Зря он не остался работать у нас. У него был бы неплохой заработок…
– Я передам ему ваши слова. Может, он и вернется…
Томас набирал коды на кредитной консоли. В складках одежды капитана Каравана пискнуло аналогичное устройство.
– Спасибо, деньги получены, – капитан слегка склонил голову. – Тогда мы немедленно приступам к погрузке.
– Да, приступайте, – сказал Томас, – Не буду вам больше мешать…
…Он брел по степи на планете, названия которой даже не запомнил. Знал он только то, что формально она принадлежала конфедератам. Груз на Бету Ацтека должен был уйти с нейтральной территории.
Если бы капитан Каравана знал, какую штуку он тащил в пяти лихтерах в сторону сытой и уверенной в свой защищенности Беты Ацтека! Но он был настоящим караванщиком, а потому не интересовался содержимым контейнеров.
Томас брел по степи, а следом беззвучно шли за ним давно погибшие друзья. Им не нравилось то, что задумал Томас. Такое вообще не может нравиться нормальному человеку. Но можно ли назвать «нормальным» того, кто одержим настолько сильным чувством к другому человеку, что все остальные люди просто становятся статистами, реквизитом, бесполезным приложением к жизни?
Наверное, судьба сильно надломила душу этого человека. А, может, сказалось то, что у него просто не было ни настоящего лица, ни имени? Как должен относиться к миру человек, который не узнает в зеркале самого себя и с усилием откликается на собственное имя?
Томаса могли бы мучить подобные мысли. Его могла бы мучить совесть. Но ничуть ни бывало! Место для этого в его душе было занято.
Агнессой.
4
Первый флот Конфедерации дислоцировался в системе Беты Ацтека по всем правилам военной науки, приняв форму нескольких вложенных друг в друга приплюснутых сфер. В плоскости планетарных орбит расположились тяжелые корабли, прочие же контролировали собственные сектора в зависимости от тоннажа и назначения.
Контр-адмирал Кортес стоял посреди командного пункта и наблюдал за движением мириад мелких меток в объемной тактической схеме.
Одной из этих меток был громадный туннельный крейсер «Маракайбо», на борту которого и находился Кортес. Он беспрестанно вглядывался в схему, время от времени отдавая команды о маневрировании и перестроениях. Подчиненные уже сбились с ног, проверяя вооружение, обшаривая нуль-радарами все слои пространства в округе, включая ближайшие системы.
Контр-адмирал был уверен, что сможет отразить любую атаку Директории. В этом главное преимущество обороняющихся: нападающий всегда несет большие потери. Многочисленные расчеты показывали его правоту, бесчисленные ситуационные модели говорили об одном и том же: если Железный Капрал еще не выжил из ума, то флот Директории в ближайшее время сюда не сунется.
Однако что-то не давало покоя контр-адмиралу. И он снова и снова смотрел на схему и хмурился.
…А система, между тем, жила обычной жизнью. Будто война и не коснулась ее вовсе.
Третья планета Беты Ацтека была изначально родной сестрой далекой Земли. Более того – первым переселенцам она казалась истинным раем. А теперь, на фоне развития собственной экономики, и подавно: еще бы – самый свежий воздух, самые чистые моря и, как следствие – самая дорогая в Галактике недвижимость.
Неудивительно, что правительство Конфедерации решило однажды обосноваться здесь. И, как водится, вокруг власти стал скапливаться крупный капитал. Самые богатые и предприимчивые лезли сюда со всех концов обитаемого мира.
Очень быстро терроформировали вторую и четвертую планеты, а также один крупный спутник газового гиганта – планеты шестой. И это дорогое мероприятие впервые оказалось рентабельным, так как прибыли в этой системе были на порядок выше, чем в прочих мирах. Здесь процветал самый разнообразный бизнес. Здесь были сосредоточены очаги человеческой культуры, наука и искусство.
И, как ни странно, отсюда же начиналось разложение самой Конфедерации. Менее благополучные миры, которым приходилось, к тому же отстегивать немалые налоги в пользу этих, и без того жирных земель, долго копили злобу и, наконец, безо всякого сожаления отваливались, как отмершие ветки от дерева. Многие из них теперь входили в Директорию, бережливо подобранные Железным Капралом. Некоторые приняли такой переход, как благо – настолько тягостно обстояли дела на тех планетах; некоторые кусали локти и сожалели о допущенной ошибке. Но исправить ничего уже было нельзя.
Галактика разделилась надвое.
И контр-адмирал Кортес с нескрываемым раздражением выслушивал высокомерные распоряжения штаба, в котором засели эти рыхлые и безвольные демократы.
Приказы приходили издалека. Почуяв неладное, властная верхушка и воротилы бизнеса смылись из богатой и обжитой Беты Ацтека в сторону каких-то темных миров. Словно крысы с тонущего корабля.
Кортес никогда не доверял политикам. Но он доверял крысам и их чутью. Те знали что-то такое, чего не знал второй человек во флоте. И эта мысль не давала контр-адмиралу покоя.
Служба на сторожевом боте скучна и рутинна. А самое главное – лишена каких бы то ни было перспектив. Если на большом корабле у тебя есть шанс попасться на глаза начальству и выслужиться, то ссылка на сторожевик практически ставит крест на военной карьере.
Примерно такие мысли серыми тучами неизменно висели над головой мичмана Тогга. Если в первые месяцы службы он и пытался выставить свой бот в лучшем свете, гоняясь, как угорелый за нарушителями режима полетов, то теперь смотрел на многие вещи сквозь пальцы. Еще немного – и он сам пойдет на сговор с контрабандистами и начнет сопровождать их и курировать запрещенные транспортные операции. А что? Если не карьера, то, во всяком случае, деньги.
А ведь он был одним из лучших в выпуске! И когда ему сообщили, что под его командование передается целый корабль, он сперва подумал, что ослышался. А потом чуть не запрыгал от радости. И почувствовал себя полнейшим кретином, когда увидел, что именно ему досталось под командование.
Старое ржавое корыто и два матроса в подчинение – вот все, чем наградила его судьба за мечты и усердную учебу…
Тогг сидел в потертом кресле, положив ноги на консоль, и пил пиво. Это было запрещено уставом, но ему было плевать. На панорамном экране проплывали зеленые метки опознанных бортов. Иногда появлялись красные метки – те, что вызывали подозрение, и которые надлежало догнать и принудить к досмотру. Досмотровая команда была свалена в трюме в нескольких пенопластовых ящиках. Половина роботов уже не функционировала, но командование считало, что Тогг и так справится со своими задачами.
Еще бы: все теперь заняты серьезными делами – как-никак первая столь крупная война за последние полтораста лет. Вот, к чему он готовился: к настоящим сражениям, к героическим поступкам, к славе, званиям, наградам! А его приравняли к какому-нибудь служаке, что с трудом выбился в люди из боцманов торгового флота…
– Кэп, – раздалось в динамике, – Подозрительный борт в пятом секторе.
Тогга передернуло: он ненавидел, когда его называли кэпом. Ведь он знал, что его посудину даже кораблем назвать стыдно. И постоянно слушать напоминания о том, что ты – капитан такого убожества было просто невыносимо.
А этот матрос и впрямь наблюдателен: метка-то еле заметна! Вот кто на самом деле должен сидеть в его кресле! И матрос этот был бы вполне достоин звания капитана сторожевого бота и, возможно, даже счастлив.
Ведь каждый должен быть на своем месте.
Метка на экране задрожала и пропала.
– Похоже, сбоит радар, – лениво сказал Тогг.
– Наверное, – неуверенно отозвался матрос.
Метка и вправду больше не появлялась.
Еще месяц назад Тогг бы азартно бросился в подозрительный сектор, в надежде перехватить диверсантов или сбить настоящий шпионский зонд. Но он знал, что диверсантов перехватывают эсминцы, а с зондами легко расправляются высокомерные истребители. Его же удел – мелкие жулики и жульнические лохани с двойным дном.
Даже если эта метка – и впрямь нарушитель, то черт с ним! Одним больше, одним меньше. Даже эта банка пива ценнее, чем время, потраченное на сомнительные гонки.
Тогг подумал некоторое время, затем раскрыл планшет и принялся писать на листке бумаги корявым почерком: «Капитан-лейтенанту пятого крыла эскадрильи судов боевого охранения…»
На экране снова на миг мелькнула и погасла красная метка.
– Кэп, – позвал наблюдатель.
Тогг, не глядя, вырубил громкость связи и хлебнул из банки.
– Иди к черту, – буркнул он себе под нос, – «Рапорт… Прошу перевести меня…» Перевести меня… Куда перевести? Да, куда угодно!
– Что-то маскировка шалит, – сказал капитан, вытирая со лба испарину, – Нас не засекли?
– Похоже, что нет, – откликнулся замыкающий, – Но чувствуется: системы контроля усилены. Таких мощных радаров нам еще не попадалось…
– Да уж, – отозвался капитан, – Теперь быстро разгружаемся – и делаем ноги отсюда. Что-то мне не нравится груз, который нам подкинул наш старый приятель Рик…
– Господин контр-адмирал, ваш кофе! – матрос поставил серебряный поднос на металлический столик, – И свежая пресса!
– Спасибо, голубчик! Оставь и ступай, – махнул рукой Кортес.
Матрос быстро вышел.
Кортес уселся в большом кожаном кресле и развернул газету. Он любил читать бумажную прессу. Слишком уж утомляли электронные сводки, мониторы и объемные схемы. А в этой рыхлой бумаге было что-то домашнее и успокаивающее.
Конечно же, первые полосы газет заняты военными сводками. Впрочем, следующие страницы пестрели самыми разными новостями. Бета Ацтека продолжала жить полной жизнью, вполне обоснованно рассчитывая на надежную защиту своего флота.
Кортес ревниво перечитал сводки и снова посетовал на некомпетентность и глупость журналистов. Какая ахинея! Он пригубил кофе и перешел к политическим новостям. Новостей было много. Не было только правды. Впрочем, это и не удивительно в такое время.
Экономическая аналитика тоже была тревожна. Здесь контр-адмирал задумался. У него было много акций крупных компаний, и их убытки не сулили Кортесу высоких дивидендов, если не говорить вообще об убытках. Впрочем, Кортес знал, что главной гарантией его благополучия является флот. Умело руководя им, можно зарабатывать не меньше, чем презренны биржевики. Особенно в военное время. Но, конечно же, не отсиживаясь в обороне…
Кортес бегло пробежал глазами сомнительные статейки откровенно «желтого» содержания.
И тут его посетила тревога. Контр-адмирал не мог понять, с чем именно связана, но, несомненно – с только что прочитанным. Он вернулся к первой странице и начал лихорадочно просматривать уж прочитанное. Сводки? Нет, не то… Политика? Экономика? Нет, нет… Эти легкомысленные статейки?
И тут контр-адмирала бросило в жар: его взгляд уперся в кричащий заголовок:
ГДЕ ДИРЕКТОРИЯ ЗАЖЖЕТ СВЕРХНОВУЮ?
Вот… Вот оно! Псевдонаучная статейка, основанная на слухах, предположениях и недостоверных сведениях.
«Генератор сверхновых»! Вот, что не давало покоя Кортесу!
Считалось, что новое сверхоружие врага существует пока лишь в теории. А даже, если Директория его и создаст – то в применении его долго не будет практического смысла.
Но Кортеса, как холодным душем обдало вдруг понимание одной простой вещи: все его аналитики были не правы в своих расчетах! И он, командующий мощнейшей флотской группировкой, в настоящее время находится в самом невыгодном положении, какое можно придумать! Его ежедневные перестроения кораблей на фоне возникшей угрозы – это просто безмозглое ковыряние в песочнице!
– Связь со ставкой! Быстро! – заорал Кортес в переговорное устройство.
Он принялся быстро ходить из угла в угол, заламывая руки и хрипя себе под нос ругательства. Времени почти не оставалось. Если он прав, то враг не даст ему шанса.
Ему нужна санкция на дробление флота и вывод большей его части в другие системы. Можно, конечно, не ждать специального разрешения, а действовать самому…
Но контр-адмирал очень дорожил своим званием и должностью. Слишком вызывающим было такое решение – отставить жемчужину Галактики без мощной защиты флота.
– …Шифрограмма из ставки! – доложил связист, передавая Кортесу запечатанный конверт. Конверт был стандартный, с символикой Конфедерации и поперечной синей полосой – в старых флотских традициях. О, проклятая бюрократия!
Кортес быстро разорвал конверт.
«Требуем подробного обоснования для проведения совещания по вашему вопросу», – высокомерно провозглашала бумажка.
– Проклятье! – глаза контр-адмирала налились кровью. – Совещание в ставке – это минимум сутки! Записывайте: «Требую немедленной санкции. Промедление грозит большими потерями».
Кортес не мог излагать свои соображения прямым текстом. Не хватало еще, чтобы его объявили паникером и сумасшедшим!
«Ждите решения ставки» – звучало в ответ, словно насмешка над набирающим силу страхом.
Двадцать часов ожидания контр-адмирал провел, как в бреду. За это время он все же успел подготовить флот к быстрому отходу. Оставалось только отдать команду – и армада сорвется прочь из системы, словно пыль, сдутая со стола.
…Настроения контр-адмирала флота не остались незамеченными и гражданским населением системы. Любая паника военных моментально становится известная чутким до сенсаций журналистам. Не прошло и суток, как взвыли все средства массовой информации.
Каких только предположений не строили новостные каналы! И в этом хаосе слухов тонула и самая, что ни на есть, правдивая информация: системе грозила гибель.
Так или иначе, узнав о том, что флот может оставить Бету Ацтека без защиты, многие решили немедленно убраться отсюда подобру-поздорову.
В свою очередь, чтобы прекратить панику среди населения, Кортес лично приказал не выпускать из системы ни единого корабля вне положенного графика пассажирских перевозок.
Поэтому те, кому удалось в этот день попасть на борт суперлайнера «Лондон», считали себя счастливчиками.
И сейчас Кортес угрюмо наблюдал, как в тактической сетке подбирается к спасительному краю системы маленькая зеленая метка. Возможно, пассажирам этого корабля повезет больше, чем самому контр-адмиралу флота…
Связист принес очередной конверт. В глазах этого матроса появилось заметное беспокойство. Он не понимал, что именно происходит, но чувствовал приближение беды – как и все, кому довелось общаться с контр-адмиралом в последние часы.
– Ну, что там? – нетерпеливо пробормотал Кортес, – Проклятье!
«Ждите представителя ставки», – издевалась шифрограмма.
Представитель ставки, маршал Хок, стоял в пилотажной рубке правительственной яхты и хмуро наблюдал приближение далекой Бета Ацтека. Ему не было никакой охоты тащиться в такую даль через опасные вылазками врага районы из укромного убежища. Управлять армиями можно и из несусветной дали – благо, технологии связи вполне это позволяют.
Это все трусливое правительство, что никак не желает брать на себя хоть какую-то ответственность за принимаемое решение! Только и могут, что без конца спорить и сваливать вину друга на друга. Про парламент с его нытьем и оханьем вообще говорить не приходится. Благо, что он временно распущен. И так хотелось бы, чтобы это временное превратилось в постоянное!
Конфедерации не хватает железной руки, думал маршал. Иногда он с завистью поглядывал в сторону Директории, наблюдая, как действует настоящая, хорошо отлаженная машина. Конфедерации однозначно не помешала бы хорошая диктатура. Может, воспользоваться ситуацией, сложившейся с Кортесом? Тот создает впечатление человека умного, решительного и явно не испытывает удовольствия от сложившегося положения. И у него в руках больше половины флота!
Идея государственного переворота в масштабах Конфедерации увлекла маршала, и настроение у него несколько повысилось. Он уже обдумывал разного рода тонкости и подробности предстоящего разговора с Кортесом, как вдруг яхту резко бросило в сторону.
Маршал грохнулся на пол.
– В кресло! – гаркнул пилот, – Рейдер Директории! Будем маневрировать!
Уже из кресла второго пилота, тщательно пристегнувшись, маршал с ужасом наблюдал, как в большом панорамном экране замелькали вспышки: вражеские ракеты поразили срыгнутые яхтой ложные цели. Взревели выведенные на форсаж двигатели. В таком режиме яхта не могла идти долго, но и Бета Ацтека была уже в пределах досягаемости прямым ходом.
Вести бой с рейдером яхта не могла ни при каких обстоятельствах: она была приспособлена для быстрого и комфортного передвижения в пространстве, но никак не для боя.
– Уйдем? – крикнул пилоту Хок.
– Уйдем, если не подстрелят, – бодро ответил пилот.
И тут все кончилось.
– Где он? – спросил маршал.
– Черт его знает, – недоуменно ответил пилот. – Похоже, нырнул…
– Так просто отвязался? – не поверил Хок. – Он понял, что это – правительственная посудина?
– Без сомнения, – ответил пилот. – Может, испугался наших кораблей? Мы в зоне поражения главным калибром флота…
– Ты сам понял, что сказал? – хохотнул маршал. – Чтобы яхту прикрывали из главного калибра? Это все равно, как прикрывать муху, поливая ее напалмом…
– Вы правы, мой маршал. Нервы. Нас чуть не поджарили…
– Лечи нервы, пилот. Они вскоре всем нам пригодятся. И вообще…
Что значило маршальское «вообще» пилот узнать не успел. Хок замолчал на полуслове, уставившись в экран прямо по курсу.
Со звездой, известной, как Бета Ацтека, что-то происходило.
Сначала кольнуло глаз – повысилась ее светимость. Затем звезда принялась обретать форму, превращаясь из яркой точки в более бледный круг. Через пару секунд круг этот принял красноватый оттенок и потемнел.
Звезда исчезла.
– Что это? – обомлев, проговорил маршал. Что у тебя с приборами?
– Я… Я не знаю… – пробормотал пилот. – Приборы врут. Какой-то бред показывают. Сейчас запущу тестирование…
– Да погоди ты… – прошептал маршал.
И в тот же миг черно звездное небо вспыхнуло. И навстречу яхте, все увеличиваясь в размерах, понесся ослепительный, в клочья порванный шар. Еще успел пискнуть сигнал радиационной тревоги. А в следующий миг вещество, из которого состояли и маршал, и пилот и яхта перешло в новое состояние.
5
Томас снова стоял посреди этого зала. Он знал, что теперь это другой зал, и находится он на иной планете. Но тот же стол, старинный стул и плед вызывали у него чувство, будто здесь он бывал уже много раз. Только вот от прежнего трепета и чувства божественности происходящего не осталось и следа. Было даже несколько стыдно было вспоминать собственные ощущения того, самого первого визита.
– Здравствуйте, господин майор! – раздался знакомый голос. Старик не изменял себе, подкрадываясь к собеседнику сзади.
– Здравия желаю, господин командующий! – отчеканил Томас.
– Спасибо за доброе пожелание, – усмехнулся Железный Капрал и появился, наконец, перед глазами замершего Томаса.
Старик ничуть не изменился. Старики вообще меняются незаметно. Особенно вот такие, крепкие, уверенные в себе старики прежней закалки…
Железный Капрал, прищурившись, смотрел в глаза Томасу.
– Скажите, молодой человек, имел ли я честь беседовать с вами раньше? У меня такое ощущение, что мы уже виделись.
– Никак нет, господин командующий! – рявкнул Томас, – Это я имею великую честь впервые общаться с величайшим человеком современности!
– Ладно, ладно, – отмахнулся Старик, – Сейчас речь не обо мне, а о тебе. Ты совершил настоящий подвиг, сделав в одиночку то, на что обычно требуется огромный флот. И Директория тебя не забудет.
– Рад стараться! – откликнулся Томас.
– Это хорошо, – улыбнулся Старик, – это очень хорошо, когда стараться рады такие молодцы, как ты. Только я вот хотел спросить тебя. Хм…
Старик несколько замялся, разглядывая Томаса, как будто вдруг увидел его впервые.
– Мне интересно, – продолжил он, – как тебе пришла в голову такая… своеобразная мысль?
– Прошу прощения, господин командующий. Я не вполне понимаю…
– Да, да… Я просто хотел спросить тебя: не страшно ли тебе было обрекать на смерть такое количество людей? Признаться, ты заставил меня крепко задуматься над твоей идей. И не меня одного. «Генератор сверхновых» никогда не планировалось использовать против мирного населения.
– Конечно, господин командующий, я тоже сильно переживаю за потерю такого количества человеческих ресурсов. Но я все тщательно подсчитал и понял несомненную пользу такой альтернативной атаки для окончательной победы Директории!
Старик недоуменно и с некоторым изумлением уставился на Томаса.
– То есть всех этих людей ты рассматривал только в качестве человеческих ресурсов?
Томас внутренне рассмеялся: надо же – они со Стариком поменялись ролями! Неужели он, наконец, превзошел самого Железного Капрала в циничности?
– А как же еще нужно рассматривать врага? – недоуменно пожал плечами Томас.
Командующий еще раз пристально всмотрелся в лицо Томаса.
– Ну, ладно, – сказал он, – Все правильно. Это было простое любопытство – все-таки самая массированная акция, какую я помню. Я просто хотел услышать, что ты видел свой целью, осуществляя ее. И не ошибся, мальчик мой. Ты действовал во благо Директории и достоин ее высочайшей награды…
Старик сделал театральную паузу и торжественно сказал:
– Медали «За взятие небес»! Ты будешь первым в чине ниже полковника, кто получил ее!
Старик любовался произведенным эффектом. Томас же тщательно разыгрывал изумление, восторг и дрожь в коленях. Весть о награде он воспринял довольно равнодушно. Где была раньше эта вожделенная всеми солдатами и офицерами медаль, за которую сержант Энрико отдал бы в свое время больше, чем полжизни? В его, Томаса мире, эта железка не стоила ни гроша.
– Господин командующий… Это великая честь для меня. Но… Я не могу принять эту награду.
Старика перекосило, будто незримый убийца подкрался к нему и возил нож в спину.
– Что?! Почему это недостоин? Ты, что – отказываешься от награды?! От той ласки, которой одаривает Директория своих отличившихся детей? Ты, что, хочешь бросить вызов устоям? В конце-концов, – смертельно оскорбить командование?
– Господин командующий, я с радостью приму награду от вас. Но могу ли я попросить от вас другого поощрения?
Старик перевел дух. Усмехнулся. Все-таки, мир не перевернулся, и все осталось на своих местах. Человек по-прежнему корыстолюбив и тщеславен. Значит, система работает нормально…
– Чего же ты хочешь, майор? Говори быстро и ясно. Не заставляй меня сердиться.
– Лучшей наградой для меня было бы продолжение службы на благо Директории. Думаю, вы убедились в моей преданности и убежденности. Я бы хотел создать собственное подразделение, которое под моим командованием помогло бы скорейшему завершению войны.
Старик вскинул брови и принялся задумчиво прохаживаться по залу.
– Ну, продолжай, – сказал Железный Капрал, не поворачиваясь к Томасу, – Что это будет за подразделение и какова его необходимость для нас?
– На окраинах Конфедерации есть множество заброшенных, полупустых миров. Эти миры – отличное прибежищ для сепаратистов, бандитов, а в ближайшем будущем – для готовящих реванш конфедератов. Я прекрасно знаю – добровольцев туда ничем не заманишь. А рентабельность массированных вылазок крайне низка. Единственная серьезная попытка захватить подобную планету – Тринадцатый Промышленный Район – закончилась катастрофой. Там погиб мой брат…
– Да-да… Мне докладывали об этой неудачной операции…
– Так вот, я хотел бы создать специальное подразделение. Я назвал бы его «Пустынной Стражей». Мы бы как раз и занялись этими брошенными мирами. А мою медаль… Отдайте потом лучшему бойцу этой самой Пустынной Стражи. Это будет справедливо.
Старик покачал головой:
– Ты большой выдумщик, майор… Нет, не майор – командор! Да, отныне ты – командор этой… Пустынной Стражи! Будь по-твоему – набирай людей и действуй. Я верю в тебя. Подробности изложишь в рапорте – отдашь его моему адъютанту. Мне нравится эта мысль – пусть даже над окраинными мирами взовьется флаг с семиглавым грифом!
– Еще одна просьба, господин командующий.
– Да?
– Пусть флаг Пустынной Стражи будет… синим!
– Да ты что?! Совсем обалдел от восторга?! С какой это стати – синим?
– Флаг Директории должны поднимать регулярные войска. Они будут приходить следом, когда наша победа станет очевидной…
– Ах, вот ты как задумал… В твоих словах есть смысл. Ладно, черт с ним, с флагом, – пусть будет синим!
Первым миром, на поверхность которого ступила вновь созданная Пустынная Стража, оказалась, все-таки, не забытая всеми окраинная планета. По странному стечению обстоятельств им стала Сахарная Голова. Да-да, тот некогда тихий и благополучный мирок, где молодой человек, кто стал теперь Томасом, в один день потерял и обрел самое дорогое в своей жизни…
Железный Капрал сдержал свое обещание, позволив Томасу самому укомплектовать отряд. Правда, весьма обременил его наблюдателем от контрразведки, неким майором Коцепусом, чье присутствие вызывало содрогание даже у самого командора. На этом остроумие Старика не притупилось.
Он позволил Томасу взять для Пустынной Стражи особый, синий флаг. Но сам отряд формально сделал не армейским формированием, а подразделением Инспекции труда и социальной занятости. Что, впрочем, только прибавило отряду зловещего ореола: Инспекция ведала преимущественно трудовыми и концентрационными лагерями.
Так что о Пустынной Страже, еще до ее участия в боевых действиях быстро распространилась довольно дурная слава. Чем сам Томас был вполне доволен. Страх – эффективное оружие в умелых руках.
По какой-то жестокой иронии судьбы враг обосновался в столице – том самом городе, где юный сержант встретил свою таинственную незнакомку. Городе, жизнь которого омрачилась однажды огненным смерчем, превратившим в пепел штурмовую бригаду «Лос-Командорс» и душу юного сержанта Энрико.
Теперь бывший сержант вернулся сюда – изменившийся настолько, что сам испугался бы, взгляни он тогда на себя в будущем.
Командор смотрел на город хмуро. И взгляд его не сулил городу ничего хорошего.
Завистники в Генеральном штабе решили отомстить Томасу за успех с Бетой Ацтека. И сунули его Пустынную Стражу сразу в самое пекло – на прорыв эшелонированной обороны, словно какой-нибудь штрафной батальон. Предлогом была якобы «обкатки» новой модифицированной активной мотоброни.
Однако Томас не высказал ни слова возражений, приняв данное испытание, как должное.
Десантный корабль вывалил Пустынную Стражу вместе с тяжелым вооружением, словно лосось, отметавший икру, и рванул на форсаже в зенит. Однако уйти не успел: ракета со стороны укрепрайона нагнала его и превратила в рваное черное облако.
Сержант Салазар задумчиво глянул в зенит, в сторону взрыва.
– Да, – сказал он, – такой мерзости командование нам еще не подсовывало… А ну, подсобите дедушке!
Сержанту помогли влезть во внутренности шагающего робота прорыва. Вместо конечностей роботу достались ракетометы и скорострельные пушки, спаренные с мощными пулмтами, а вместо мозгов – хитроумный и жизнелюбивый сержант Салазар.
Рядом с роботом Коцепус допрашивал с пристрастием доставленного лазутчиками пленного. Тот с ужасом смотрел на приготовления бойцов в тусклой брон и бойко выдавал информацию:
– …Да, да, именно правительство. Его перевели сюда за месяц до взрыва на Бете Ацтека. Никто не думал, что Директория сюда так быстро доберется… Или вы не Директория? Что за флаг у вас? Никогда такого не видел. Кто вы?
– Первый раз «язык» пытается допрашивать меня самого, – неприятно усмехнулся Коцепус.
– Мы – Пустынная Стража, – гордо сказал со своего места Салазар, – Если господин Коцепус не разрежет тебя на кусочки, чтобы посмотреть, не утаил ли ты чего от него в своих внутренностях, то обязательно всем расскажи. Против Пустынной Стражи у простых смертных нет ни малейшего шанса…
– Но почему – «пустынная»? Здесь ведь нет никакой пустыни…
Салазар, проверяя приводы, поводил в воздухе чудовищными связками стволов своего робота.
– Скоро будет, – заверил он пленного. – Или я не лучший сержант нашего веселого отряда.
– Что будет? – пролепетал пленный.
– Пустыня, друг мой, пустыня…
…Солдаты облачались в мотоброню и надевали бронированные маски – глядя на них Томас сразу же вспоминал экипировку призрачной армии генерала Монкады. Все возвращается на круги своя… Однако его ребята получили лучшее снаряжение. Черные каски сверкали в лучах солнца, словно бойцы собирались на парад, а не в сражение. Ставшие в десять раз сильнее, солдаты брали в руки скорострельные барабанные пушки, сочлененные с огнеметами, а автоматы, как пушинки, закидывали за стальную спину.
– Солдаты! – крикнул Томас, – Это будет горячая схватка! Но после – нас ждет тихая и ласковая планета. Я хочу, чтобы вы все туда попали. А самый лучший из вас получит медаль «За взятие небес» – и это будет первый и единственный в истории рядовой, сержант или лейтенант. Вам есть, за что сражаться!
Пустынная Стража взревела через прорези бронированных намордников.
Над головой волнами прошли штурмовики. Они выбивали огневые точки, подготавливая коридор для прорыва. Защитники города, стараниями оперативной разведки, уже получили неприятную новость о том, что на них прут самые кровожадные каратели Директории.
И это обстоятельство не могло не подрывать моральный дух обороняющихся. Тем более, что главными паникерами стали те, кому следовало направлять и вести солдат в бой – ставка командующего и правительство Конфедерации.
И без того было ясно, что Конфедерации приходит конец.
Но когда на рубежи обороны быстро, как кошки, двинулись, казалось, неуязвимые черные фигуры со сверкающими красными глазами, началась паника. От наступающих с искрами отскакивали пули, а осколки снарядов не производили на них никакого впечатления. Кто-то догадался бить по ним их гранатометов. И пару раз это сработало. Но остановить противника уже никто не мог.
В огне и облаках дыма Пустынная Стража входила в город. И город перед ней таял, словно подмываемый водой песочный замок. Боевые роботы ровняли с землей здания, солдаты в мотоброне яростно гнали врага.
В этом сражении победила не сила. Ужас убивающего звезды сверхоружия Директории наложился на страх перед новым невиданным и страшным войском.
Пустынная Стража не потеряла ни одного бойца, за исключением раненых из гранатометов. На руины города высаживались регулярные войска. Они сгоняли пленных и многочисленных сумасшедших, что не выдержали кошмара разрушения.
Томас смотрел на груды обломков и улыбался. В горах кирпича, бетонной крошки и разорванной арматуры он видел прекрасные дюны далекой планеты. Поднявшаяся над городом желтая пыль была ему милее родниковой воды.
– Селазар! – крикнул он, – Иди сюда.
– Да, командаторе! – подскочил к нему сержант, на бегу избавляясь от запыленной маски. – Жду ваших приказаний!
Его робот застрял в руинах где-то на окраине. Но это уже не имело значения.
– Да брось ты, – отмахнулся Томас, – Посмотри, посмотри, как красиво вокруг…
Сержант ошалело озирался по сторонам, с испугом поглядывая на командира, что пересыпал из ладони в ладонь песок и смеялся тихим счастливым смехом