Глава 11

Этим утром собирался Большой королевский военный совет, на котором присутствовали представители дворянства всех провинций, командиры полков гвардии и маршалы, командующие армиями, или же их представители, если они находились не в столице. Последних было всего двое. Эрл Крей и герцог Хенин. Оба командовали пограничными армиями. Крей — Южной, охраняющей пределы королевства от кочевников Диких степей, наследников нашего врага — Короля умертвий. Хенинкское герцогство же лежало на границе с Ларанской империей, а потому владетель тамошних земель не спешил покидать свой обширный лен.

Вызванные ночью слуги обер-канцлера привезли нам свежую одежду, а также привели лошадей, так что нам не пришлось всем скопом одалживаться у Лотензака. Мы ехали по утренним улицам столицы, уже не столь представительной процессией, как на турнир, быть может, именно из-за этого нас и не сопровождали восторженные взгляды.

Прибыли мы одними из первых, по дороге успев обогнать несколько карет со знаменитыми гербами на дверцах. Так же герцог обменивался приветственными жестами со всадниками, как и мы едущими на военный совет. Я спрыгнул с седла, протянул поводья слугам, и все мы, офицеры стражи, зашагали вслед за герцогом по необъятным лабиринтам дворцового комплекса.

Совет происходил в большой зале, центр которой занимал воистину монументальных размеров стол, представляющий собой магическую карту. Она, конечно, серьёзно уступала творению Пограничника, однако выполнена была вполне добротно. На ней было изображено королевство Теренсия и ближайшие его окрестности. А именно, несколько провинций Ларанской империи, кусок Диких степей, Бегучие горы со Старшим перевалом и какие-то королевства, с которыми Теренсия тоже граничила, однако названия их мне ничего не говорили. Кажется, я слышал их в юности на уроках землеописания, но всё это было так давно…

В зале собрался цвет военной элиты Теренсии. Королевство это было достаточно молодое, к тому же живущее рядом с могучим соседом, ещё не забывшим, что оно некогда было одной из его провинций, а потому военные его не успели ещё, что называется, обрасти жирком. Каждый из этих эрлов, герцогов и баронов, полковников, генералов и маршалов имел реальный боевой опыт. Они либо выслужились из простых рыцарей и офицеров, либо начинали службу при родителях или их добрых друзьях. Поэтому каждый из собравшихся здесь умел не только отлично владеть оружием, но и не раз водил в бой людей. Иные же руководили целыми сражениями, в основном, успешно, других бы на Королевский военный совет не пригласили.

Кстати, кроме теренсийцев на совете присутствовали двое иностранцев. Если не считать таковыми нас, офицеров стражи, ну да мы — другое дело. По странному совпадению, оба иностранца были мне знакомы. Это были виконт ля Шик, которого я выбил из седла на турнире, и тан Монтеглайф, выбивший из седла меня. Их присутствие было весьма удивительно, ведь лично я думал, что и ларанец и аквитанец прибыли исключительно на турнир, что бы им делать на нынешнем совете, где, по большому счёту и нам, офицерам стражи, делать-то особо нечего. Похоже, кроме короля Пелиама и нашего обер-канцлера этого не знал никто.

— Господа мои верноподданные генералы и маршалы, — обратился к нам его величество, открывая военный совет, — а также мужественные офицеры стражи, я сразу хочу объяснить, почему здесь присутствуют тан Монтеглайф и виконт ля Шик. Оба они, представители своих государств в нашей совместной войне против нежити.

— Значит, мы будем воевать плечом к плечу с ларанцами, — ледяным тоном произнёс герцог, командир одного из полков королевской гвардии, — это немыслимо, ваше величество.

— Нежить угрожает всем нам, вне зависимости от национальной принадлежности, — резонно возразил ему виконт ля Шик. — У нас столько же противников временного союза с вами, ведь остались ещё среди знати те, кто хорошо помнит времена, когда Теренсия была провинцией нашей империи. Однако все они склонились перед решением императора.

— Так значит, гнусные памфлеты не столь уж неправы, — усмехнулся Лотензак. — Даже если Ларанская империя отправит на границу втрое больше войск, чем мы, у неё вполне достанет сил смести армию Хенина и вторгнуться в наши пределы.

— Гарантом слова, данного императором вашему королю, — вступил в разговор тан Монтеглайф, — станет наша армия. К Младшему перевалу войско лорда Альдебарда пойдёт через пределы Ларанской империи, и если ему станет известно о предательском нападении на земли Теренсии, он отдаст приказ разорять всё на своём пути. Это, конечно, замедлит продвижение армии, однако и вынудит войска, вторгнувшиеся в пределы Теренсии, вернуться назад.

— Вы так говорите, messieurs, — усмехнулся виконт ля Шик, — будто наше предательство — свершившийся факт.

— Да уж, господа, — неожиданно поддержал его король Пелиам. — Я и сам воевал с ларанцами под знамёнами старого герцога Лотензака, как и почти все, присутствующее тут. Однако теперь пришёл такой час, когда нам придётся сражаться плечом к плечу с былыми врагами, отринув все прошлые разногласия. Скорее всего, когда нежить будет разбита, всё вернётся на круги своя, и снова мой друг, герцог Лотензак, поведёт войска на приступ стан Штальфорта. Но до тех пор, повторюсь, все распри надо позабыть.

Похоже, все были немало удивлены столь мудрой тирадой молодого короля. На него все глядели как на мальчишку, отважного, но всё же мальчишку, а тут — этакая речь.

— Вот она, речь не мальчика, но мужа, — рассмеялся пожилой эрл Югон. — Что, господа Совет, съели! Не ожидали от нашего величества ничего подобного, а?!

— И всё же, господа, пора бы переходить к делу, — напомнил король. — Маршал Ансельм, огласите составленный вами план будущей кампании.

— Ваше величество, — кивнул пожилой герцог с устрашающим шрамом через всё лицо. — Армии уже собраны и готовы выступить в поход. Не смотря на возражения, вы решили лично повести их в бой, однако я хотел бы поднять этот вопрос снова на нынешнем Совете.

— Довольно! — рявкнул король. — Этот вопрос не обсуждается! — Он хлопнул кулаком по карте. — Прошу вас, маршал, продолжайте.

— Вы, ваше величество, возглавите полки, собранные близ столицы, — вздохнул пожилой герцог, — а также часть гвардии и отправитесь к перевалу. Герцог Лотензак же будет ожидать остальные полки в течение двух недель, до окончания срока, отведённого на сбор войск, и последует за вами.

— Наши войска, — добавил виконт ля Шик, — под командованием дюка Монфора соединятся с армией герцога Лотензака у Штальфорта и продолжат движение к перевалу. Вторая армия, которой командует дюк Летэ, соединившись с конницей аквитанцев, отправится Младшим перевалом на помощь Третьей и Четвёртой крепостям.

— Для чего это нужно? — поинтересовался эрл, на старомодном камзоле которого красовался серебряный бык с золотым кольцом в носу. — Ведь армия нежити угрожает первым двум крепостям, или я что-то не так понял? Именно к ним выступит наша объединённая армия.

— Да, к ним, — кивнул маршал Ансельм. — Однако сообщения от магистра Дункана говорят о том, что нежить угрожает всей границе, а не только двум крепостям. Просто у Первой и Второй концентрация противника намного выше.

— У остальных двух нежить только собирает силы, — вставил Кариэль, — поэтому первые сражения этой войны будут происходить близ Солнечного перевала.

— Что это за перевалы такие? — удивился король. — Никогда о них не слышал?

— Это перевалы, которые закрывают наши крепости, — пояснил Кариэль. — Они ведут на земли нежити.

— Так значит, воевать мы будем в горах? — спросил у него эрл с бычьей головой. — Тогда рыцарям там делать нечего, можно брать одну только пехоту.

— На самих перевалах войны, естественно, не будет, — покачал головой наш полуполковник, — хотя они достаточно широки и хорошо проходимы для этого, к нашему сожалению. Генеральное сражение состоится близ самого перевала, есть там несколько хороших мест, где можно схватиться с тварями на наших условиях.

— Очень надеюсь на это, — сказал маршал, — особенно если численное преимущество противника таково, как сообщает нам магистр Дункан.

— Оно именно таково, герцог, — поддержал я Кариэля, — и, скорее всего, стало ещё хуже за прошедшее время.

— Значит, надо выступать, — резюмировал король, — раз нежить только пребывает за то время, что мы советуемся тут.

После такой реплики его величества Большой королевский военный совет можно было считать оконченным.

Армия во главе с королём выступила, действительно, без промедления. Конечно, не на следующее же утро, однако не прошло и пары дней, как войско уже двинулось на запад. Потянулись колонны пехоты — гемайнов и пеших рыцарей, не имеющих денег даже на приобретение коня. Гарцевали всадники — в основном, рыцари с оруженосцами, но были и небольшие отряды лёгкой конницы, их использовали, в основном, в качестве разведки, ну и для захвата деревень и слабо укреплённых городков противника. Правда, в нашем случае это им никак не грозило. Большинство этих ребят на не самых лучших лошадях ещё не знают, что им придётся схватиться с жуткими чёрными рыцарями Короля умертвий и колесницами Карнута. Катились растянутые чуть ли не на мили обозы, где рядом с повозками шагали волы и козы, предназначенные в пищу, и заводные лошади всадников и те, что пока не тянули многочисленные телеги, а рядом с ними — сотни и сотни людей. Их было, наверное, немногим меньше, чем солдат и рыцарей. Прислуга, которую потащили за собой богатые дворяне, многочисленные маркитантки и прочие женщины неопределённого — хотя, какого там неопределённого, вполне определённого — рода занятий, конюхи, которые присматривали, на самом деле, абсолютно за всей скотиной, лекари, охотно торгующие самыми разными снадобьями, кроме афродизиаков, видимо, был у них некий сговор с маркитантками. В общем, всех и не перечесть, и именно из-за них, как мне тогда казалось, армия наша двигалась медленно. Смертельно медленно.

Мы двигались во главе колонны, вместе с королём. Его величество живо интересовался всем, что связано с границей с стражами. Постоянно расспрашивал обо всём, вплоть до мелочей. Его также весьма нервировала крайне низкая скорость передвижения нашей армии, однако он имел по этому поводу своё мнение, подтверждённое участием в нескольких военных кампаниях. Что самое интересное, все они были против ларанцев.

— Нет, господа стражи, — сказал он как-то нам, — дело не в обозах. Они и так урезаны настолько, насколько это возможно. Вычистить из них всех этих маркитанток и прочий сброд невозможно. Подобного рода, — его величество пощёлкал пальцами, подбирая слово, — услуги требуются солдатам, оторванным от женщин. Без этого не обойтись нигде, ведь даже у вас в крепостях есть сомнительные заведения, вроде "Под якорем" или "Пенного ботинка".

— Именно, — подтвердил Альтон Роско. Обер-канцлер всю дорогу пребывал в не лучшем настроении, ибо был вынужден ехать верхом, чего, по всей видимости, не умел. — Даже с сомнительными женщинами в крепостях покончить никак не удаётся. В любой крепости, даже столь закрытой, как наши, есть определённый род работ, которую мужчины выполнять не станут. Прачки, судомойки, кухарки, — ну, и прочее, в том же роде. И они, за определённые деньги, оказывают солдатам, да и офицерам тоже, — укоризненный взгляд в нашу сторону, — определённого рода услуги.

— Обозы, господа, это не только псевдолекари и маркитантки, — заметил эрл Уолдер. — Они, поверьте мне, составляют самый минимум наших обозов. — Верить эрлу стоило вполне, ведь именно он заведовал, как главный коморник, всем тылом этой громадной армии. Как бы не смеялись над ним, называя тыловым генералом, но без коморника и его людей, воевать просто невозможно. Не те времена нынче. — Вот посмотрите, господа, — он указал на обогнавшую нас когорту лёгкой кавалерии, исполнявшую роль разведки, которая вроде бы и не была нужна на своей земле, однако и не помешает никогда, — это полукогорта, иначе турма, численностью в два с половиной десятка человек и коней. Пусть лошади у них не из самых лучших, однако, каждый стоит не меньше двух с половиной золотников. Три, если считать со сбруей, для ровного счёта. Далее: обмундирование каждого состоит из лёгкой бригантины, стального шлема, двух пурпуанов и двух комплектов форменной одежды. Вооружение: лёгкое копьё, круглый стальной щит, меч и корд. Всё это в сумме стоит примерно восемь золотников. В ходе передвижения такой турме требуется в среднем около сотни подков на каждую лигу дороги, а также в пять раз больше подковных гвоздей. При первом же столкновении с противником будет потеряно несколько лошадей — их надо заменить. Копья практически у всех придут в негодность, придётся менять древки и часть наконечников. Далее: нужны будут заклёпки и пластины для ремонта бригантин, металл для латания шлемов и щитов. Кроме того, будут повреждены мечи и корды, их придётся сдавать в перековку, а вместо них выдать новые.

— Всё, всё, всё, — поднял руки в жесте притворной сдачи на милость победителя его величество. — Я всегда поражался вашей памяти, потому и взял именно вас, Уолдер, с собой. Более надёжного человека в своём тылу иметь просто невозможно.

— А без надёжных тылов воевать нельзя, — почти повторил мою мысль Альтон Роско.

За подобными разговорами проходила дорога. Она заняла больше месяца, хотя от Старшего перевала к столице мы ехали не больше двух недель. Интересно, предпримет ли барон Теган ещё некую подлость против меня, или нет? Могу поставить свой пистоль против распоследнего самострела доимперских времён, что — нет. Кем я был, когда ехал в ту сторону — стражем, бывшим раубриттером, а теперь, кто я — участник конного состязания королевского турнира, едва ли не друг самого короля, едущий с ним стремя в стремя. Теперь стоит мне слово сказать его величеству — и уже барон Теган отправится в яму, хотя бы за препятствование послам или ещё за какой иной грех.

В общем, Теган мы миновали без происшествий. Я не стал намеренно провоцировать барона, красуясь перед ним на торжественной церемонии вхождения королевского войска в город. Наоборот, предпочёл скрыться за спинами всяких там эрлов с баронами, чтобы не попадаться лишний раз Тегану на глаза. А то ведь не добравшись до меня, так сказать, официальным путём, он может вполне и убийц подослать. Не то чтобы я этого сильно боялся или за жизнь свою трясся, однако не хочется постоянно проверять еду на привкус яда, а в каждом человеке видеть потенциального убийцу. После истории с деревнями сектантов у всех нас природная паранойя, присущая всем стражам, выросла в несколько раз, не хотелось наслаивать на неё ещё одну. Можно же и совсем с ума рехнуться.

Спустя неделю армия подошла к Старшему перевалу. Конечно, закономерно, что через горы армия движется медленней, чем по равнине, однако никогда бы не подумал, что настолько. По всем правилам военной науки на ту сторону сначала перешло передовое охранение. В его составе была и та самая турма лёгкой конной разведки, о которой столь подробно поведал нам эрл Уолдер. За ней последовали несколько рот копейщиков и алебардиров, а также сапёры, которые должны были возвести временные укрепления, ибо армия будет переходить через горы не один день.

Когда передовое охранение закрепилось и турмы лёгкой кавалерии разъехались по сторонам света, искать возможного врага, к нам прислали вестового, и гвардия во главе с самим королём направилось к перевалу. Естественно, мы, стражи, ехали с ним. Перевал миновали легко, он не закрывался и в самые лютые зимы — ещё одна особенность Бегучих гор — и в тот же день вошли в большой лагерь, разбитый сапёрами. Но весь тот день, до самого заката, с перевала шагали и ехали верхом королевские гвардейцы. Цвет рыцарства.

И почти всю следующую неделю в лагерь вливались всё новые и новые войска. Армия неуклонно росла, с той стороны Бегучих гор к ней присоединялись дружины вольных баронов Загорья. Каждый, похоже, мечтал поучаствовать в этом походе. Одни, действительно, опасались угрозы со стороны нежити, других же привлекали легенды о несметных сокровищах личей, которые те нажили за долгие годы своей не-жизни. Не знаю, есть ли в самом деле это золото, личи — не драконы, но большая часть их когда-то были людьми, а значит в той или иной мере подвержены жажде стяжательства благ земных. Дон Кристобаль подтверждал только один миф о личе, действительно, забившем все подвалы своей твердыни золотом и драгоценными камнями. Он был при жизни казначеем в гномьем королевстве, а потому и после гибели окружил себя богатством. Его крепость заняли после очередного переноса границы на запад, пустив сокровища покойного дважды казначея в оборот через доверенных лиц по ту сторону гор. Больше такой удачи наш командор припомнить не мог или же просто не хотел рассказывать.

Дружины вольных баронов разительно отличались от королевских войск. Как правило, сам барон с ближними стольниками ехали верхом, и были облачены в добротные доспехи. А вот гемайны их таковыми похвастаться отнюдь не могли. Они были облачены, как правило, в длинные кольчуги и бригантины, но были и ребята в тегиляях, а то и просто вамсах или порпуанах с кое-как наклёпанными на них пластинами от кирас или нашитыми полотнами колец. Вооружены такие гемайны были, в основном, копьями и в лучшем случае деревянными щитами. В общем, таких только против зомби выставлять, любая нежить посильней не оставит от них и мокрого места в считанные минуты. Приятно удивил только барон д'Артуа со своими Чёрными рейтарами. Он гордо гарцевал во главе большого отряда рейтар, закованных в угольно-чёрные доспехи, пусть и несколько устаревшие, но, главное, добротные. Сам барон мог похвастаться белой бронёй, ничуть не хуже герцогской, столь же мрачного цвета, как и у остальных его людей. На нагруднике лат была вычеканена голова вепря с оскаленными клыками.

— Вот кем мог бы ты стать, Галеас, — усмехнулся эрл Югон, указывая мне на барона д'Артуа. — Он тоже в молодости начинал раубриттером, Чёрные рейтары были его бандой. Он сумел захватить баронство д'Артуа, вырезав всех мужчин в замке, а после "взял в жёны" одну из дочерей барона, сделавшись, таким образом, хозяином.

— Я брал их всех, — скабрёзным тоном заявил барон д'Артуа, который, как оказалось, отлично слышал нас, — одну за другой, а тех, кто не соглашался разделить со мной не только ложе, но и жизнь, отдавал своим рейтарам. — Он рассмеялся и добавил: — Так что моя жена оказалась самой умной из баронских дочерей.

Хлопнув себя латной перчаткой по груди, д'Артуа кольнул бока своего коня шпорами.

— Мерзавец, — охарактеризовал его эрл Югон, — но вояка отменный.

— От подобных ему вояк всегда стоит ждать удара в спину. — Мне нестерпимо хотелось сплюнуть под ноги, такое ощущение гадливости возникло во рту от одного самодовольного вида этого д'Артуа. Удержало только уважение к пожилому эрлу, стоявшему рядом, неприлично всё же плеваться, даже когда очень хочется, по крайней мере, так говорили мне остатки моего рыцарского воспитания.

— Только не д'Артуа, — покачал головой эрл. — Если бы речь шла об обыкновенной войне, ещё может быть, и то вряд ли, разве что сговорился бы с самого начала или дела его стороны были совсем уж плохи. Но тут, он ведь за мифами о золоте ваших личей пошёл, для него победа в войне — прямой профит, так что только победа нужна д'Артуа и только победа.

— Вот ваши слова о сговоре меня и беспокоят больше в первую очередь, — сказал я. — Личи вполне могли посулить ему золота.

— Д'Артуа отнюдь не дурак, — снова возразил мне эрл Югон, — а земли его лежат слишком близко от перевалов. Никакое золото не спасёт его от вторжения армии нежити.

Прошло ещё около недели, пока войско собиралось по эту сторону Бегучих гор. А после армия снова растянулась длинной змеёй и двинулась к Солнечному перевалу. Дорог у нас, на границе, даже около городов не водилось, потому продвижение армии снова замедлилось. Конечно, не так сильно, как когда шли через горы, однако всё же весьма существенно. Поначалу она казались некой рекой солдат и повозок, вытекающей из огромного озера — лагеря. Озеро это мелело с каждым днём, вода уходила из него, растягиваясь по просёлкам, заменяющим у нас тракты.

— Город Встреч обойдём стороной, — сообщил обер-канцлер королю, — нечего там делать. И без того армия едва плетётся, а так — и вовсе встанет на несколько дней.

— Да уж, — вздохнул Пелиам Теренес, — если будем плестись в том же темпе и дальше, то на войну опоздаем.

— А может она нас нагонит, — заметил барон Корбрей, командующий полком тяжёлой кавалерии. — Вон уже на горизонте дымы видны. — Он указал железной перчаткой на северо-запад, где удивительно чистое для начала весны небо пятнали столбы жирного дыма. Такие поднимаются над горящими деревнями.

— Это наши жгут, — мрачно сказал я, за что удостоился тяжёлого взгляда от Альтона Роско.

— Кого? — удивился король.

— Да уж есть кого, — сказал я столь же невесёлым тоном. — Как оказалось по дороге к вам, в нашем тылу не всё ладно, далеко не всё.

— Что это значит, Галеас? — тут же насторожился эрл Югон, который, похоже, был совсем не так прост, как хотел показаться.

— Отвечайте уж, капитан, — махнул мне — или уже на меня — рукой Альтон Роско. — В конце концов, наши союзники должны знать почти всё. Но о вашем поступке я доложу магистру.

— Хорошо, докладывайте, обер-канцлер, — кивнул я. — А насчёт дымов, на которые обратил внимание господин барон, это, скорее всего, сожжённые моими товарищами деревни сектантов. Они поклоняются нежити, ища у неё вечной жизни, основным символом их является проклятая свастика — изломанный крест. Их сеть активизировалась непосредственно перед войной, а потому её смогли раскрыть, и наши карательные команды теперь уничтожают сектантов.

— И что же, — поинтересовался король, живо заинтересовавшийся этой проблемой, — ситуация настолько скверная?

— Именно поэтому мы и не поехали к городу Встреч, — мрачно заметил обер-канцлер, — там дошло до уличных боёв. Тёмный ковен найден был настолько большой и охвативший город настолько сильно, что из Западного, где всё более-менее нормально, вызвали отряд стражей из тамошнего гарнизона. Согласно последним докладам, что мне сообщили, большая часть сектантов уничтожена, подавляются отдельные очаги сопротивления.

— А я считал, что в тылу у стражей всегда всё должно быть хорошо, — покачал головой барон Корбрей. — Уж это-то вы должны себе обеспечивать, раз ведёте постоянную войну.

— В таком случае мы не допустили бы Времён Раздора, — невесело усмехнулся обер-канцлер.

По пути к Солнечному перевалу армия миновала несколько сожжённых деревень. Они действовали на солдат угнетающе. Ведь совсем невесело шагать мимо сгоревших остовов домов и рядов кольев, с насаженными на них сектантами, на лбу у каждого из них вырезана свастика. Наши каратели хорошо работали над устрашением местного населения, глядя на этакие "украшения" многим совсем расхочется вступать в ряды сектантов. В общем, моральный дух армии неуклонно падал — слишком долгая дорога, слишком далёкая война, слишком непонятный враг. И что с ним станет после первого сражения с нежитью, неизвестно. Ведь победа на нею дастся ценой многих жертв и будет сильно отличаться от тех, что знакомы этим солдатам и рыцарям. Не будет трофеев и знамён поверженных полков, кидаемых к ногам короля и генералов, а будет уборка. Самая банальная уборка трупов, каковая происходит после каждого серьёзного боя с нежитью. Тела стражей увозят в крепости, а нежить сваливают в курганы и сжигают. Конечно, однажды поднятого — нельзя поднять снова, однако рисковать лишний раз никто не хочет. К тому же, сжигать придётся и убитых солдат и рыцарей, даже самых знатных, что также вряд ли понравится им.

С такими настроениями армия подошла-таки к крепостям. Сапёры снова разбили громадный лагерь практически точно между Первой и Второй. Загодя магистру Дункану и командору Кристобалю были отправлены Воздушные письма и для верности Подземные посылки, так что ждать делегации от наших командиров долго не пришлось.

Уже на третий день с юго-запада прибыла кавалькада блистательных рыцарей Гарнизона Первой крепости во главе с самим магистром. Дункан впечатлял, как всегда. Белоснежные доспехи с вычеканенным на кирасе символом стражи, плащ цвета ни разу не виданной мною слоновой кости и, по контрасту, вороной конь. Как обычно, никакого шлема и двуручный меч в ножнах за спиной. Остальные рыцари мало уступали ему. Да уж, наш магистр умел поразить, когда хотел.

Эффектным движением он спрыгнул с коня и отвесил короткий поклон королю, звучно хлопнув латной перчаткой по кирасе на груди.

— Ваше величество, — обратился он к Пелиаму, — я рад приветствовать вас на земле, вверенной моей заботе.

— А я, в свою очередь, — ответил король, — рад приветствовать столь прославленного стража, помнящего ещё имперские времена.

— Вы привели в мои земли большое войско, — сказал магистр Дункан, — и оно, клянусь своим мечом, нам сейчас весьма кстати. Армия нежити собирается у Солнечного перевала, они в любой момент могут атаковать наши крепости.

— И почему же не делают этого? — поинтересовался эрл Югон.

— Всё ещё собирают силы для удара, — не чинясь, ответил Дункан, — видимо, в их планы входит не только осада наших крепостей, но и продвижение вглубь территории, а для этого нужны более чем внушительные силы.

— И с ними нам придётся схватиться, — утвердительно произнёс король Пелиам, глаза его при этом горели азартом. Было очень хорошо видно, что он получает ни с чем не сравнимое удовольствие от предвкушения войны. — Это будет непросто, но, как я понял, мы должны разбить их.

— Это цель любой баталии, — позволил себе усмехнуться непритязательной шутке его величества магистр Дункан, — однако враг дал нам в руки серьёзный козырь, расположившись на единственной равнине близ Солнечного перевала.

— Я заметил, что тут у вас местность, в основном, лесистая, — заметил король Пелиам, — и уже начал задумываться, а не ошибкой ли было брать с собой кавалерию. Ей тут негде будет развернуться.

— Равнина, на которой расположилась нежить, — заверил его магистр Дункан, — просто создана для кавалерийских атак. Местность там ровная, как стол. Одна только неприятность, нежить занимает единственную возвышенность — большой холм, начало отрогов Бегучий гор.

— Эта неприятность не особенно велика, — отмахнулся король, — не будет же нежить всё время сидеть на этом холме. Ведь это они пришли воевать вас, а не вы — их.

Этот импровизированный военный совет полностью заменил совет настоящий. Зря ждал короля и магистра, и присоединившегося к ним на следующий день командора Кристобаля, большой шатёр с затейливой картой, привезённой из столицы. Наш командор прибыл не столь эффектно, как магистр, но оно и понятно. Бывший клирик, хоть и достаточно высокого ранга, привык всегда находиться как бы несколько в тени. Он тоже приехал верхом в сопровождении крылатых гусар панцирной хоругви, сверкавших доспехами, поражавших пятнистыми леопардовыми шкурами и знаменитыми на все крепости крыльями за спиной.

Дон Кристобаль спрыгнул с коня и, вместо того, чтобы направиться в палатку, занимаемую королём или магистром, подошёл ко мне.

— Я рад видеть тебя живым, сэр Галеас, — хлопнул меня по плечу командор. — Мне уже доложили, что с тобой успели приключиться несколько недоразумений по дороге и в самой столице. За отличное участие в турнире, да ещё и в столь престижной дисциплине, спасибо, а вот язык тебе стоило держать за зубами. Всю информацию о границе должен был сообщать королю обер-канцлер. Это одна из его обязанностей, между прочим, из главных.

— Вы насчёт карателей, — смутился я. — Да не знаю, как-то само вырвалось, когда барон на дымы указал, а после — обер-канцлер уже не особенно возражал против моих объяснений. Собственно, насчёт города Встреч и уличных боёв я, вообще, от него узнал.

Командор кивнул пару раз и направился в палатку магистра. Я же привычно свернул к той, что занимали мы, офицеры стражи. Однако не успел я сделать и пары шагов, как дон Кристобаль окликнул меня:

— Сэр Галеас, ты привёл в Первую моего личного врага, — сказал он. — Форскрита-некроманта, и теперь только прямой приказ магистра не даёт мне прикончить его.

Я молчал, стоя к нему вполоборота.

— Хотел сказать тебе спасибо за это, — продолжил дон Кристобаль и, как ни в чём не бывало, пошёл дальше.

Поёжившись от этих его слов, я быстрее зашагал к нашей палатке.

Армия выступила на следующий день после прибытия нашего командора. И снова, как будто длинная река потекла из озера — солдаты шагали к перевалу. Тянулись кажущиеся бесконечными колонны пехоты, над ними пляшут на лёгком весеннем ветру полковые знамёна, колышутся железным лесом наконечники копий, широкие лезвия алебард, жала пик, шагают лучники в кожаных куртках и чепцах, арбалетчики в железных капалинах. Их обгоняет лёгкая кавалерия, места ей на наших дорогах маловато, так что пехоте часто приходится останавливаться, чтобы пропустить всадников. Тяжёлая же рыцарская конница занимает непривычное ей место в тылу, по дороге она движется немногим быстрее пехоты, боевых коней берегут для сражения, а принимать удар нежити, которая может подняться из любой канавы, лучше всё-таки пеших солдатам, нежели неповоротливым, закованным в броню рыцарям. Порвёт, к примеру, упырь или зомби горло коню, и что рыцарю делать? Как воевать? Вот потому и шагает впереди пехота, всегда готовая изрубить врага алебардами, поднять на пики, проткнуть копьями. Хотя, честно сказать, лучше алебарды никакое оружие против нежити не годится — зомби можно тыкать сколько угодно, а упадёт он только основательно нашинкованный.

Весть о том, что армия герцога Лотензака перешла Бегучие горы, нагнала нас на полпути к перевалу. Её принёс гонец на взмыленной лошади, покрытый грязью по самые уши, так что разглядеть его мундир было просто невозможно. Он спрыгнул с коня и широким шагом бывалого кавалериста, много времени проведшего в седле, направился к палатке под королевским штандартом. Ему кричали, спрашивали — что за вести он привёз, однако гонец отмахивался ото всех. Это могло значить лишь, что ничего хорошего он не принёс от Лотензака. В королевском шатре гонец пробыл достаточно долго, и уже спустя четверть часа по лагерю распространился слух — ларанцы не пришли на соединение с герцогом. Лотензак впустую прождал их у Штальфорта, а когда сам приехал в крепость и потребовал объяснений, комендант сообщил ему, что дюк Монфор опаздывает из-за неких явно надуманных по мнению Лотензака причин. Но главное, когда прибудет дюк неизвестно, а потому герцог принял решение выдвигаться к перевалам самостоятельно.

Герцога лишь на несколько дней опередила новая весть. Она прибыла не с гонцом, а Воздушным письмом, причём несколько раз продублированным. В письме этом дюк Монфор сообщал нам, что задерживается на несколько дней из-за некомпетентности его тыловиков.

— А я всегда говорил, что ларанцам верить нельзя! — решительно заявил барон Корбрей.

— Теперь нам придётся воевать с нежитью одним, — развёл руками эрл Денер, ровесник Югона и ярый ненавистник Ларанской империи. — Если мы разобьём нежить в этом бою без их помощи, то ларанцы придут пожинать лавры и добивать последних врагов. А — не дай боги! — проиграем, отступят к Штальфорту, чтобы укрепиться на своей границе. В общем, — подвёл он неутешительный итог, — ваше величество, мы остались одни.

— Не одни, эрл, — тут же возразил ему наш магистр, — вы забыли о нас, стражах границы.

— Сколько вас, стражей? — отмахнулся от его слов эрл Денер. — Если бы вы могли управиться с нежитью без нашей помощи, не стали бы обращаться за нею, — вполне разумно добавил он.

— На самом деле, это его величество король Пелиам предложил нам свою помощь, — вполне резонно возразил ему магистр, — в обмен на освоение земель у нас в тылу. Однако, кривить душой не стану, помощь ваша нам будет весьма кстати и отказываться от неё никто не собирается. Равно как и от помощи Ларанской империи, и Аквитанского герцогства, и ещё более дальних земель, откуда мои посланцы либо вернулись ни с чем, либо не вернулись вовсе.

— И каждому вы, магистр, обещали земли у себя в тылу? — поинтересовался эрл Югон.

— Нет, конечно, — покачал головой магистр. — Ларанской империи земли без надобности, ей свои обживать и обживать, но вторжение нежити в её пределы совсем не пойдёт на пользу государству. Это понимают в Ларане и потому отправили к нам на помощь две свои армии.

— Которых пока ещё никто не видел, — вставил ехидное слово эрл Денер.

— А чем же вы прельстили аквитанцев? — спросил у магистра король.

— Им нужен только вызов, — усмехнулся Дункан, — и они готовы едва ли не всем рыцарством сорваться в поход, бить нежить.

— Да уж, в чём нельзя сомневаться, — как бы самому себе кивнул эрл Югон, — так это в искренности аквитанцев. Не будь они такими чертовски лихими наездниками и бойцами, их давно поглотила бы Ларанская империя или иное государство-сосед.

— А раньше ведь пытались, — заметил барон Корбрей, — и Ларан, и Паравон, и Лангвиль, но все обломали зубы. Никогда понять не мог, как удалось пяти сотням рыцарей в их архаичных, даже по тем временам, доспехах, и двум тысячам ополченческой пехоты наголову разгромить ларанскую армию, превосходящую их вчетверо по численности при Расколотом топоре.

— Это не такой уж сложный секрет, — ответил ему эрл Югон. — Аквитанцы в первые же минуты сражения разбили и опрокинули ларанских шевалье, а пехота, видя разгром своих предводителей, долго не продержалась. Потери ларанцев в той битве были не столь велики. Многих рыцарей захватили в плен, ряди выкупа, а гемайны бежали очень быстро, молясь всем богам, чтобы рассказы о том, что аквитанцы не рубят удирающих оказались правдой.

— А у вас, на границе, есть аквитанцы? — живо заинтересовался король.

— Ни одного, — честно ответил магистр, — хотя сэр Карадок из Четвёртой крепости и утверждает, что он по отцу аквитанец, однако веры ему мало. Он большой болтун и любитель хорошенько прихвастнуть. Не смотря на мрачноватую репутацию.

— Боги и дьяволы! — воскликнул эрл Югон. — Неужели тот самый сэр Карадок, прозванный Рыцарем трактов, бесследно пропавший во время большой облавы на него и его дружину.

— Он был для меня едва ли не кумиром, — усмехнулся я. — Именно из-за него я, можно сказать, и подался в раубриттеры.

Наша армия замедлила продвижение, давая герцогским войскам догнать себя, чтобы соединиться в непосредственной близости от безымянной равнины, что близ Солнечного перевала. Не прошло и пары дней, как наше арьергардное охранение повстречалось с авангардом армии Лотензака. С высоты орлиного полёта наши две армии выглядели, наверное, единой громадной змеёй, тянущейся по дорогам. Где-то ощетинившись копьями и алебардами, где-то топорщась тяжёлыми шлемами кавалеристов, тянулось войско-змея меж столетних дубов, сжимающих дорогу в тесных объятиях своими ветвями. Кажется, вот сейчас сдвинутся вековечные гиганты, сомкнут лапы-ветви — и больше никто не узнает судьбы всех этих тысяч людей и сотен лошадей. Слыхал я подобные сказки в детстве от няньки.

Но вот река солдат добралась до устья и начала изливаться на равнину. На этой равнине, где вскоре должно было разыграться одно из самых жестоких сражений с нежитью, стоит остановиться отдельно. Она, действительно, была почти идеально ровной, лишь ближе к отрогам гор поднимались холмы, сейчас занятые нежитью. Казалось, здесь проходит вполне реально зримая граница между нашим миром и миром Смерти. На холмах яблоку было негде упасть, так тесно стояли зомби, за их спинами возвышались столь же неподвижные рыцари — костяки чёрных и закованные в доспех по самые глаза кровавые. Они вытоптали почти всю растительность, какая только вылезла из-под отходящей от зимних морозов земли. А вот буквально в полусотне ярдов от них уже весело зеленела первая трава. Что совершенно не сочеталось со стоящей неподалёку армией разлагающихся тварей — зомби первых рядов частенько роняли себе под ноги куски гниющей плоти. И вся эта армада, едва ли не превосходящая всю нашу армию числом, замерла в полной неподвижности и зловещей тишине, готовая двинуться на нас по первой же команде личей.