Мелодичная музыка ласкала слух, добавляя едва сдерживаемому инстинкту еще один штрих яркого впечатления. Целуя губы девушки, Стас Ревунов приглушил освещение каюты, а второй рукой не отпускал гибкий стан своей мечты. Мягко подхватив на руки, отвечающую полной взаимностью пантеру, Стас завалился на койку. Едва не срывая застежки комбезов, парочка не разрывала губ, старалась насладиться кратким мигом уединения в графике личного времени и жестком расписании дежурств.

В пик выступления сольного инструмента, в звучащую мелодию ворвался не мелодичный звук. Вой сирены, заглушенный переборками, вначале проревел в коридоре, а затем забился в тесном кубрике оглушающими переливами.

– Да что же за дурость то такая! – выныривая из омута страсти, что накрыла с головой и обещала, наконец-то блаженство наслаждения результатом двухмесячного ухаживания за "царицей" службы контроля, Стас посмотрел в глаза своей мечте. В глазах девушки мелькнуло зеркальное отражение таких же чувств, но тут же сменилось поспешным одеванием, с раздраженным комментарием:

– Похоже, Дрына опять кто-то раздраконил. Шестая "учебка" за неделю.

– Лично придушу гадов, – прошипел раскаленным утюгом Стас.

На ходу застегивая многочисленные браслеты и закрепляя на затылке ожившие лапки боевого виртобруча, Стас в дверях обернулся. Прыгнувшая за ним Екатерина, с размаху ударилась в застывшего пилота. Страстно впившись в суховатые и раскрасневшиеся губы, Стас на миг застыл в секундном блаженстве.

– Не скучай звездочка. Я быстро вернусь! – хрипло произнес лейтенант.

В широко распахнутых агатах блеснули угли тлеющей страсти и легкий толчок в грудь вытолкнул пилота в коридор с бегущими людьми. Не оборачиваясь, что бы не видеть такую же спину убегавшей на свой уровень девушки, заскрипев зубами Стас ускорил бег. Рисую в уме кровавые расправы над тормозами, что не смогли выполнить норматив командора и стали причиной новой учебной тревоги, Ревунов активировал вирт связь. Двенадцать человек его крыла уже были у лифтов, а он задерживался на три секунды. Не порядок. Обойдя крепыша из соседнего звена, Ревунов прыгнул в зев лифта. На лету развернувшись, грохнулся спиной о мягкий пластик ложа и наградив хмурого опоздавшего ехидной улыбкой, с размаху утопил клавишу запуска одиночной капсулы.

Тело затрясло перегрузками и от торможения перед остановкой, тело едва не вывалилось на пол вместе с остатками романтического ужина.

– Учитесь птенцы у командира, – прозвучал ехидный комментарий "замка", – сия противная лужа есть не позор, а свидетельство орлиного происхождения командира, укатавшего неприступную вершину. Не зря кружил коршуном два месяца. Пала…

– Хватит ржать как лошади, а ну марш по машинам! – Утирая едкие слюни, Стас взглянул на строй гогочущих пилотов, – А тебе Гуладзе, я еще припомню…

– Есть припомню, – отозвался заместитель командира взвода, чернявый Зураб. И лучший друг сорвался вслед торопливому топоту разбегавшихся по машинам пилотов.

Ныряя в призывно открытое нутро "Ястреба", Стас на рефлексах отработанных многочисленными тренировками мгновенно облачился в скафандр и спустя несколько секунд рухнул в пилотское кресло. На ходу отдавая команды виртблоку о запайке швов скафа, подключился к единой боевой системе крепости.

– Звено Север-140 на посту. Пятнадцать машин готовы к получению боевой задачи. Старший звена, лейтенант Ревунов! – Выпалив рапорт Стас пробежался по индикаторам виртпанели управления. Руки и ноги охватили ложементы кресла и по телу пробежала судорога калибровки систем управления перехватчиком.

– Боевая задача звена патрулирование сектора 16/12/4, – скороговоркой выпалил немного нервный голос диспетчера- минутная готовность. Повторяю, минутная готовность к вылету!

Получив пакет управляющих импульсов все перехватчики звена наполнили ангар нарастающим гулом разгоняемых реакторов. Пульты замигали сигналами о перехвате управления машинами главным разумом диспетчерской службы. Выводя машины из гнезд, и выстраивая строй перед плотно задраенным выпускным шлюзом, автоматика включала сложенные коконы "Ястребов" в график запусков.

– Ого, – отозвался в эфире голос кого-то из ребят,- командир, а нас даже пробздется выпустят?!

– Это кто такой нетерпеливый нашелся? – строго спросил Стас глядя на панель связи, – Жаба, тебе не сидится на жопе ровно?!

– Ну… не у всех же был "романтикс"…, – коверкая слова на французкий манер, тут же отозвался Жак Перенье.

– Так, – протянул Стас, начиная звереть. Слушая затихшие смешки парней, что искали малейший повод по зубоскалить, Ревунов прошипел зверем, – братья "дрова". Если хоть, еще одна харя напомнит мне об обломанном вечере, то забудете что такое сон и задница без мозолей! Будете неделю выполнять нормативы пилотажа, причем в учебном симуляторе с выключенным проектором!

Угроза возымела действо. Дергать рычаги управления машиной на раздолбанных "тягачах", что эмитировали мышечные усилия и отработку рефлексии, да в пустынном ангаре, любуясь только потолочными узорами клепок -удовольствие еще то.

Ревунов и сам не мог понять что происходит. Короткая учебка заканчивалась на словах рапорта, что принимался диспетчером и передавался в сектор управления, а там брался на контроль лично Дрыном и если какое-то из соединений не укладывалось, то короткими "забегами" мурыжился весь сектор в рядах которых служили эти тормоза.

А о длинных "учебках" все знали заранее. У каждого были свои знакомые и информация о вылетах просачивалась к пилотам. Но именно сегодня, не было ни маячка ни залета. И откуда свалилась напасть сломавшая все планы никто не знал. Мигнуло освещение ангара. Натужено за пульсировали огни створок и диафрагма ворот медленно стала открываться.

Послушно качнувшись на путах, "Ястреб" отозвался на команду и мгновенно был выброшен в открывшуюся черноту космоса.

– Ни хрена себе, да тут протолкнуться негде…, – очередной нетерпеливый огласил вирконтур связи звена оценкой обстановки.

Вокруг секторов базирования перехватчиков творилось настоящее столпотворение. На видимой части участка крепости, что заслоняла солнце исполинской стеной искрились тысячи огней. Множество звеньев расходилось по заданным маршрутам, украшая пространство вспышками плазменных двигателей.

Тактической проекции побежали строчки и графики боевого задания. Нахмуренно вникая в суть боевой обстановки переданной из командного сектора, Стас на миг задумался.

– Так "дрова", все шутки в сторону. Это не прихоть Дрына, – серьезным тоном произнес Стас. На ходу оценивая задание стал разбрасывать маршрут на тройки, – Это боевая ситуация. В вкратце, обстановка следующая. Датчики фиксируют нарушение мерности в трех астрах от планеты. По площади возмущения сюда, идет большой флот. Задача нашего звена обеспечить прикрытие эвакуации матки сборщиков, с нами работают две акулы и еще шесть звеньев. Они прикрывают отход металлургических модулей под прикрытие крепости. Командирам троек, открыть порты для загрузки координат фарватера прохода минных полей…

Выполняя первые пункты приказа, общий строй рассыпался на тройки. Каждая триада заложила лихой пируэт и устремилась прочь от веретина крепости. Минуя плоскости минных плоскостей, что светились на проекции яркими горошинами, перехватчики уверено лавировали между подсвеченными "гостинцами". Это для своих, мины и контейнеры с молокой были как на ладони, а от противника, чернеющие керамическим корпусом, смертоносные кошмары пилотов, будут прятаться, используя весь арсенал высоких технологий. А когда жертва окажется в зоне уверенного поражения, сработает смертоносная начинка. И космос украсится вспышкой разрыва и разлетом керамической шрапнели, от которой не спасает энергетические кокон щиты. Даже не всякая броня средних штурмовиков способна сдержать кинетический импульс тысяч осколков.

Передернувшись от участи обреченного Ревунов, пробежался взглядом по тактической проекции. Тройки идут по маршруту, акулы уже лавировали далеко за полями, среди платформ дальнего боя. А на границе обнаружения уже показались цели задания.

Приплюснутая камбала матки улиток во всю пылила двигателями, спеша под прикрытие конвоя. Похоже сорвиголовы прониклись моментом и решили не искушать судьбу оказавшись перед выбором- исполнение плана и премиальных или попадания в плен. Плен к кому?

Мысли о таинственной эскадре, что должна выскочить аккурат над ночной стороной планеты и с учетом оборота вокруг планеты, пройтись вблизи крепости, заставляли задуматься и нервно погладить кончики чувствительных сенсоров скафа. Хотя с такой крепостью, можно остаться без работы, но ожидание боя уже начинало встряхивать организм приливами адреналина, азарта схватки и щекочущего чувства опасности. Словно бритва проходящего на волоске от кожи, опаляющего своим дыханием и словно дуновение ветра, сметающего со всех ощущений налет обыденности. Что еще может быть ярче пьянящего чувства победы, когда твой противник разваливается от точного попадания спаркой орудий, или его поглощает сияние хвостов боеголовок? Когда сходятся в схватке два противника и каждый ставит на кон свою жизнь? И остается только самый достойный. Лучший. Избранный судьбой.

Вялые переговоры троек стали затихать сами собой. И когда задания уже были выполнены, цели отконвоированы к стенам крепости, в заглушенных машинах установилась мертвая тишина. Повисшие перед последним покровом минного заграждения, перехватчики терпеливо ждали новых указаний. Но пока противник не появился, среди пилотов царило напряженное молчание.

– Командир, как думаешь, кто может сюда ломится? – с деланным равнодушием спросил правый его тройки.

– Заноза у меня есть нимб над головой? – вглядываясь в окно симулятора, где была запущена модель "провала" с известными параметрами но неизвестными гостемя, Стас следил за отсчетом последних минут.

– Нимба нет, но у тебя оклад больше. – отозвался напарник слева, – Давай забьемся? Ставлю сотню, что там эскадра стаи.

– Кто бы сомневался. Гвоздь, ты как всегда хитрожопее всех? – усмехнулся Заноза, – Выбрал самый реальный вариант. Ладно, хрен с тобой ставлю сотню на СБ. Командир?

– Вам заняться нечем?

– Да ладно тебе, хоть какое-то развлечение. Поддержишь или как?

Подхватив начинание, по звену промчалась волна ставок. И теперь к напряженному молчанию добавился азарт предвкушения выигрыша. Каждый надеялся, что именно он выиграет этот маленький спор и сорвет солидный куш.

На фоне мезонитовых туманностей, рукавами зелени застилающем звездные просторы пробежала искаженная волна. Переламывая свет в волнах гравитационного возмущения, пространство исказилось веером расходившихся разрядов. Оплетая место огромного провала ветвистые молнии казались лепестками распускавшегося цветка. Переливаясь всем спектром цветов, ослепительное сияние резало глаза нестерпимой яркостью.

– Мать моя женщина…, – потрясенно прошептал Ревунов, сверяясь с показателями бортовых сенсоров и рябью вирт контура, – такого не может быть!

Бортовая аппаратура сошла с ума. Фиксируя невероятные выбросы энергий, уловила отзвуки далекого гравитационного шторма. Дошедшая волна перетряхнула перехватчик словно щепку и на миг потушив всю электронику, оставила потухшую коробку в покое. Поочередно оживая, бортовые системы рапортовали сбоем от не виданного излучения, но вся аппаратура вышла в штатный режим и предлагала пилоту внести коррективы в режимы работы. Но пилот неотрывно следил за далеким участком космоса где миг назад произошло событие, подобных которому пилот еще не видел. Нарушая все известные законы и теории подпространственных "провалов", гости не использовали естественные гравитационные ямы, а породили провал в НУЖНОМ месте.

Но больше потрясала, гипнотизировала и завораживала картина космоса где произошел выход из подпространства. В черноте космоса с зеленью туманностей пульсировало облако. Планета Пандора обрела малый спутник, но не безвоздушный камешек как у множества планет в галактике, а облачную сферу. Но вместе белизны и легкости атмосферного явления, туманность подавляла своими масштабами и кровавыми цветами пульсирующей и находящейся в постоянном движении плоти. Буд-то гигантский хирург вырвал орган чудовища и бросил его на космические просторы, но вместо того чтобы умереть, замерзнуть превратиться в глыбу льда, облако оживало. Пульс выравнивался, движения становились более ровными, а плоть, пронизанная мириадами ветвящихся и пульсирующих вен стала грубеть, на глазах наливаясь твердостью и наростами хитиновых утолщений.

Движения сферы сплетенного из клубов пульсирующей плоти ускорились, и сфера стала распадаться на лепестки. Один за одним фрагменты распрямлялись, словно что-то свернутое и сжатое стремилось выбраться из неудобного положения. И расползаясь по космосу огромной кляксой, перед глазами пилотов предстал живой ковер. Дышащий, пульсирующий, состоящий из тысячи квадратных километров сплетений мышц и полупрозрачной плоти, что растекаясь по черноте космоса неестественным бардовым покровом живой материи бугрилась темными наростами внутри. Оплетенные жгутами мышечных волокон, окованные пульсирующими венами сквозь отростки кишевшие постоянным движением выделялись стальными бликами громады знакомых геометрически правильных контуров. Сквозь пелену мутных плевел, в некоторых местах выпирая больше чем на половину, пойманные в плен живого ковра томились сотни кораблей Федерации Корпораций.

– Скажите, что я нажрался и это мой пьяный бред, – прошелестел дрожащий голос Гуладзе, – Разбудите меня на хрен. Я не буду больше пить грибной самогон. Клянусь мамой…

– Командир это что за дерьмо такое?!

Вопросы посыпались со всех сторон. Охватившее людей оцепенение отпустило волной ошеломленных вопросов, в большинстве которых слышались нотки неприкрытой паники. Развернувшееся действо поражало масштабом и величием. Завораживало чужеродной красотой, внушало величие и трепет перед могуществом и возможностями незваных гостей. Но сотни человеческих кораблей, пойманные и нанизанные словно мошки в паутине, застыли в немой немощи в путах чудовища, – приводили в чувство бодрее холодного душа. Боевые крейсера, эсминцы и бесчисленное количество собратьев по классу хранили следы жесткого побоища. Отражая лучи светила рваными провалами переборок, словно побывавшие в гигантских пастях, корабли удручали чернеющими провалами технологических люков, вырванными створками пусковых ангаров и потухшими дюзами умерших двигателей.

– Это парни, – чувствуя как во рту запершило и сердце обливается кровью от вида кладбища гордости боевых флотов, Стас прокашлялся и тихо проговорил, -…гадость из демонского ролика. Помните как стая схлестнулась с червем? Я так понимаю, эта хрень из той же оперы. Тварь переросток.

Словно в подтверждение его слов тактическая проекция замигала получением массива информации. База данных целей пополнилась характеристиками и описанием моделей новых противников. Схематичные чертежи тварей с крыльями окрашивались местами уязвимости, что по мнению ученых являлись важными точками на теле, попадание в которые могут обездвижить и уничтожить летающих тварей.

– Так "дрова пекла", намотали сопли и всполоснули памперсы, – по деловому произнес Стас, начиная загрузку целей по бортам звена, – крепость дала характеристики возможных маши…целей с которыми будет карусель. Анализируем и даем варианты вальса…

В эфире установилась тишина и началась привычная работа. Вместе с остальными пилотами, Стас всматривался характеристики целей, строчки и схемы отработанных построений. Стараясь максимально примерить уже существующие "заготовки" построений троек, взаимодействия и тактику звена, хмурился с каждой строчкой все больше и больше. Противник не имел дистанционного оружия, основным поражающим элементом "бабочек" являлись острые как бритва наросты на суставчатых лапах и мощные бивни на жвалах. Этими скальпелями, противник вскрывал обшивку словно фольгу, сминая внутренности как бумагу стремился добраться до пилота чтобы с ним произвести…заражение? Данный пункт шел еще под несколькими терминами и мигал неопределенностью. Согласно пиратским записям, после того как туша твари распластывалась над кабиной пилота, изуродованные машины выбывали из боя на непродолжительное время. И оживали безумцами. Накидывались на незараженные машины, где используя бортовое вооружение, а где машины шли просто на таран.

Откинувшись на спинку кресла, Ревунов пробежался взглядом по проекции с живым ковром гостя, что приближался к планете кровавым восходом, то на картинки возможных целей. Похоже им придется сегодня попотеть. Отработать сполна звание самого удачливого звена Волны.

– Старшим триад. Работаем на связках "перепелка", "брызги шампанского" и "серпантин". Максимально навязываем маневренный бой. Эти твари инертны на поворотах, у нас больше угловая скорость. Тут мы их сделаем, но не увлекаться "дойкой" движка, только спалите маршевые, так и не оторвавшись. И помните парни. Никаких дуэлей и пижонства! Сейчас будем выживать! И главное- не дать тварям приблизиться…

– Командир, тут какая-то херня происходит…, – пробасил чернявый азиат с позывным Валет. Его тройка сегодня была самой крайней,- сенсоры засекают слабые сигналы на "последних" частотах. Я гляну?

Как и большинство пилотов закончивших летные школы СБ, отслуживших срок контракта, Ревунов всегда помнил наставлений инструкций. На уровне рефлексов вбитых опытными инструкторами неуставных правил. Всегда слушать аварийные частоты. Может быть именно ты поймаешь затухающий сигнал чьего-то маяка. Кто кроме пилота может понять человека заточенного в мертвый кусок стали, вдыхающего последние глотки кислорода и выжимающего из аварийного реактора последние вольты энергии, что бы выдать в эфир сигнал эвакуации. А в душе надеяться только на чудо.

– Ты уверен? – не доверчиво переспросил Ревунов. Вновь всматриваясь в опутанные пульсирующими наростами останки кораблей, нервно сглотнул.

– Командир, сам послушай…

На проекции возник снег помех неустойчивого канала связи. Сквозь крупно зернистые провалы проглядывало изнеможенное лицо человека с потухшим взглядом и слипшимися волосами. А следом пробился тусклый голос:

– Мей дей, Мей дей. Говорит лейтенант Лайкерс. Экипажу нужна эвакуация. Мей дей, – голос зашелся сухим кашлем и картинка дернулась, – Мей дей, Мейдей, экипаж эсминца "Вашингтон 9" просит экстренной эвакуации экипажа. Кто может, отзовитесь…

Против воли с уст Ревунова сорвался ответ:

– В эфире лейтенант Ревунов, командир звена ястребов колонии Пандоры. Доложите обстановку.

Не веря в услышанное, офицер на картинке зашелся кашлем, встрепенувшись затряс головой. И хриплым голосом, боящимся поверить, а затем разочароваться, лейтенант всматривался в линзу бортового фиксатора глазами полными надежды.

– Кто меня слышит?

– На связи командир звена перехватчиков колонии Пандора. Доложите обстановку, лейтенант!

– Исполняющий обязанности капитана сводного экипажа эсминца "Вашингштон 9" Боб Лайкерс, восьмой ударный флот СБ. Мы забаррикадировались в стартовом ангаре. Выживших семьдесят четыре человека. Сдерживаем рост плесени пока на границах переборок и киборги чистят обшивку шлюза. К старту готовы три "утюга" и пять "коршунов", – по военному отчеканив доклад, лейтенант с тревогой добавил, – лейтенат, вы нам поможете?

– Лайкерс, ты видел как выглядит эсминец снаружи?! – нервно спросил Ревунов.

– Видел, – глухо отозвался ио капитана эсминца, – спасать будете?

– Млять, я командир звена мать твою, а не господь бог! Пандора нулячая колония, Лайкерс и флотских армад для спасения нет по определению! Даю канал связи до крепости, с ними и решай.