Глава 6
РУКОПАШНЫЙ ДЕНЬ
ФЕЙЕРВЕРКИ ДЛЯ «АЛЛЕГАНА»
Меггидо — одна из немногих локаций, получившая имя по названию планеты, а не звезды, как было общепринято. Наверное, это связано с тем, что в отношении планеты имелись обширные, далеко идущие планы.
По классификатору терраформирования, планете был присвоен индекс в девяносто два балла, что означало совпадение девяносто двух основных параметров из сотни основных параметров эталона. Само собой разумеется, эталоном являлась Земля. Наличие магнитных полюсов. Напряженность магнитного поля. Высокое содержание кислорода в атмосфере. Плотность атмосферы. Сила тяжести. Осевая скорость вращения. Радиационный фон. Наличие мирового океана. Наличие спутника — малого планетоида. Погодный цикл. Уровень освещенности… И так далее.
На Меггидо даже существовала органическая форма жизни, представленная морскими водорослями, которые и поддерживали кислородный баланс. Гигантские водорослевые поля тянулись плотными слоями на разных глубинах, отчего холодные воды Океана, занимавшего около восьмидесяти процентов поверхности, казались чёрными.
Поскольку открыл этот мир экипаж звездолёта-разведчика изыскательской службы Доминанты «Поларис», то концессию на терраформирование получила корпорация, входящая в промышленную структуру «Полариса». Находка оказалась слишком лакомым кусочком, чтобы оставить всё просто так. Остальные четыре Доминанты, объединив усилия, пытались всячески помешать «Поларису» в освоении Меггидо. Поэтому начальная стадия, её первые три-четыре года проведения работ на поверхности, сопровождались различными скандалами и происшествиями. Поднятие индекса до девяноста пяти баллов автоматически переводило Меггидо в объект достояния всей Солнечной, без приоритетного собственника, каким являлась Доминанта «Поларис». Отсюда — неожиданные находки. Такие, например, как несколько видов насекомых…
Водоросли — это всего лишь водоросли. Одноклеточные организмы. А водяной кузнечик — это уже белковая форма жизни. Это — ещё один пункт индекса! Биологам «Полариса» пришлось потрудиться, чтобы доказать — на Меггидо не существует пищевой цепочки, одним из звеньев которой могли быть водяные кузнечики. Потом уже, когда прошла утечка информации, стало ясно, что кузнечики, попавшие на Меггидо и постепенно осваивавшие Океан, — не что иное, как генетически преобразованный вид микроскопических креветок, обитающих на Земле.
Но это была грубая работа, проба сил. Потом провокации и мистификации стали более изощрёнными и жестокими.
Например, вспышки неизвестных болезней среди террастроителей, которые нужно было погасить в срок, установленный Глобальным Советом. Целая армия вирусологов, микробиологов, медиков Доминанты-собственника бились над этой проблемой, расправляясь с болезнями. В противном случае планета Меггидо могла быть объявлена карантинной зоной, с установлением совместного контроля всех пяти Доминант.
Потом произошло «внезапное обнаружение» литографов — каменных плит с высеченными знаками, напоминающими иероглифическое письмо… Потом…
Последней попыткой не позволить «Поларису» расширить свои владения было появление у Меггидо большого астероида. Он возник самым неожиданным образом, имея достаточную начальную скорость, чтобы натворить множество бед на планете, и траекторию, удивительно приближенную к траектории падения в районе основания комплекса терраформирования. Наполовину астероид состоял из железа, наполовину — из кремния. Мало кто знал, каких несчастий избежала тогда планета. Размеры астероида, хотя и были несопоставимы с размерами естественного спутника Меггидо — местной Луны, названной Ларусс, но всё же… Имея в поперечнике около трёх километров, в случае падения он мог бы стать причиной наступления ледникового периода. Катастрофе помешал вошедший в локацию вне расписания грузопассажирский транспорт «Прайд».
Лобовое столкновение. Детонация квазерной установки. Транспорт буквально разнесло на атомы. Но вследствие этого столкновения астероид обрёл стабильную орбиту.
В результате всех этих «случайностей» в локации Меггидо находился постоянный патруль. Плюс ко всему, после получения статуса окраинного мира — номинальной границы Солнечной, здесь часто появлялась военная эскадра ВКС. А работа и жизнь террастроителей проходила под неусыпным контролем собственной службы безопасности Доминанты «Поларис», которая тоже держала в локации Меггидо несколько звездолётов-перехватчиков и базу — Купол на Ларуссе, спутнике Меггидо.
Расстановка сил ко дню ожидаемого пришествия врага была такова: как и предполагал Мартин, в локацию вошли два тяжелых крейсера ВКС, в дополнение к двум уже имеющимся, сопровождаемые группой истребителей и четырьмя карманными крейсерами — Ка-два, как называли их на флоте, которые тут же заняли позицию вблизи Ларусса, а на орбиту Меггидо высыпало шесть патрульных кораблей СБ, покинувших ангар на Ларуссе. Кроме этого, вблизи «Аллегана» застыли две из четырёх станций полицейского патруля, ещё две зависли у приливной точки, ведущей к Хамету, и ещё пять вёртких скутера патруля крутились, пользуясь большим запасом хода, высокой скоростью и манёвренностью у дальней границы локации. Там же находился и военный корабль-исследователь, обшаривающий пространство двумя огромными сканерами.
Мартин пытался вызвать по коммуникатору Роя, пилота «Хулигана», но оказалось, что коммуникационная служба отключена. Добравшись до своей каюты, Мартин уселся перед экраном персоналки, обхватив голову руками. Перед этим он встретил несколько групп эсвебеушников, которые яростно проклинали какого-то верзилу, устроившего форменный погром на одной из палуб перед лифтом, из чего Мартин понял, что Гризли одержал очень убедительную победу и смог уйти, оставшись безнаказанным. Эсвебеушники строили планы мести, предвкушая, как завтра с помощью командора станции вычислят обидчика и сыграют с ним в футбол всей оравой. Март грустно усмехнулся, услышав обрывок такого разговора. Несбыточные мечты, хотелось ему сказать служакам Доминанты, завтра вам будет не до проходчика Гризли. Вернее, уже сегодня. Стрелки часов перемахнули через полночь, начав новый отсчёт. Последний отсчёт последнего дня для последних землян, находящихся в локации.
Рой сам нашёл Мартина, просунув голову в незапертую дверь каюты.
— Ну, как изыскания? Я думал, тебя уже упаковала служба безопасности, а ты, оказывается, цел и невредим. Что ещё раскопал, Мартин?
Было видно, что пилота мучает любопытство, раз уж он дожидался бортоператора и не ложился спать.
— Герой жив и даже не ранен, — с наигранной бодростью ответил Мартин. — Входи, чего стоишь?
Рой с готовностью проскользнул в узкую каюту оператора, которая размерами уступала даже рубке управления их модуля орбитальной поддержки. Но всё же это была отдельная каюта, полагающаяся каждому, кто работал на орбите, не то что многоместные номера террастроителей, работающих на поверхности.
Если Рой обустроил своё жильё с присущим ему практицизмом, сохранив как можно больше свободного места, то каюта Мартина напоминала мелкую ремонтную мастерскую. Он был влюблён в технику. Когда у кого-нибудь из орбитальщиков выходил из строя портативный компьютер или игровая приставка, или видеорекордер, то им не приходилось ломать голову над тем, где это всё можно починить. В результате Мартин постоянно был обеспечен добровольно взваленной на себя работой, а взамен обретал множество людей, всегда готовых на ответную помощь.
До прихода Роя Мартин размышлял над тем, что ему удалось услышать в диспетчерской. Ведь и раньше ему удавалось узнать то, что никак не предназначалось для ушей персонала «Аллегана». Но он всегда знал, что делать с полученной информацией. А вот сейчас случай оказался настолько особым, а новость настолько невероятной, что Март едва ли не физически ощутил, как гнетут, давят тяжким грузом эти знания.
Вначале он думал предупредить всех знакомых ему пилотов, операторов и прочих специалистов. При этом Мартин мог быть абсолютно уверен, что к моменту посадки на «Аллегане» останется мало таких, кто не будет извещён о грядущем событии. Потому что у знакомых Мартина имелись свои знакомые, у тех, в свою очередь, ещё знакомые, у тех свои, и дальше, по цепочке. Такие известия распространяются со скоростью звука, куда там листопаду!
Но затем Мартин вспомнил предупреждения офицеров ВКС. Тогда ещё их слова о неизбежной панике и возможном слепом бунте показались убедительными. Как можно оставаться спокойным, когда знаешь, что живёшь последние часы? Как поведут себя рабочие? Особенно те, что сутками не вылезают из глубоких шахт, подготавливая нижний уровень обеспечения коммуникаций. Как поведут себя уставшие, злые, как черти, служащие, которым осталось меньше месяца до окончания контракта? Ведь пять тысяч террастроителей, несмотря на кажущуюся организованность, — настоящая пороховая бочка. Достаточно нескольких паникёров, чтобы бочка взорвалась. И тогда весь персонал станет неуправляемой толпой. Что последует за этим? Да что угодно! Поэтому Мартин не спешил делиться откровениями. Ну, а Рой — совсем другое дело. В конце концов, совместная работа на одном корабле-модуле сделала их друзьями.
— Давай, рассказывай! — торопил Рой, освобождая себе место между встроенным шкафом, в котором хранилась запасная форменная одежда, и небольшим столиком, заваленным какими-то микрочипами, схемами, шлейфами проводки.
— Рой… — неуверенно начал Мартин, не зная, как преподнести другу новость.
— Ну, давай, не жадничай! Чего ты заикаешься?
— Рой… — Мартин предпринял вторую попытку. — Завтра… То есть сегодня уже… Ну, вместо юбилея, как я и думал, будет кое-что другое…
— Не тяни, Март! Юбилей — не юбилей, какая разница? Плевать на шишку-хаймена! Что будет-то? Или праздник вообще отменяется?
— Нет, но…
— Ага! Всё-таки обещанное дармовое угощение и три дня, свободные от работ, остаются! Так не всё ли равно — из-за чего?
«Нет! — захотелось крикнуть Мартину. — Не всё равно! И вместо юбилея мы окажемся на собственных похоронах!»
Он почти сделал это, преодолев сомнения и уже размыкая губы, чтобы вытолкнуть роковые несколько слов, но ему помешали.
— Клик-клик! — прозвучал тонер над дверью каюты.
— Ты ждёшь гостей? — удивился пилот. — В такое время? Половина второго по-корабельному!
— Никого я не жду! — Мартина посетило какое-то беспокойство. — Рой, когда ты шёл ко мне, за тобой точно никто не увязался? И вообще, возле лифтов ведь…
— Никого возле лифта не было… А! Ты про драку? Там, говорят, Гризли с дружками кому-то начистили физиономии… Нет, никто за мной не шёл, а что?
— Клик-клик! — снова дал о себе знать тонер.
— Вот ведь какие настырные! — заявил Рой и потянулся к сенсору замка.
— Подожди, Рой!
Но было уже поздно. Дверь распахнулась, и Мартин с Роем увидели недовольно нахмуренное лицо служащего СВБ.
— Оператор модуля «Хулиган»? — сверяясь со списком в электронном планшете, так же хмуро спросил эсвебеушник.
«Ну, всё, — мелькнуло у Мартина в голове, — Руперт, идиот, всё-таки проболтался!»
— А в чём, собственно, дело? — чуть повысил голос Рой.
— Не знаю. Общий сбор экипажей орбитальных служб. Ни вам, ни нам выспаться не дают. Так вы…
— Оператор «Хулигана», — подтвердил Мартин.
— Вот и отлично. А это… — Охранник показал пальцем на Роя.
— Пилот модуля «Хулиган», — представился тот, касаясь жетона на комбинезоне.
— Просто замечательно! Не нужно бегать на другую палубу! — удовлетворенно проговорил эсвебеушник, вычеркивая пальцем с экрана планшета сразу две строки. — Значит, так. Общий сбор у ремонтного ангара, я вам не нянька, так что сами дотопаете, ага?
— А почему нельзя было вызвать по коммуникатору? — спросил Март, которого уже отпустило напряжение, едва он услышал, что никто не собирается немедленно хватать за руки и куда-то тащить для неприятных разговоров.
— Потому что коммуникаторы отключены, неужели непонятно?
Ну, вот, подумал Мартин, ещё один человек на своём месте! Удивительная исполнительность. Отключены коммуникаторы, нужно изображать посыльного. А почему отключены? Что за общий сбор? Ему наплевать. Он сделает, лишь бы кто-то скомандовал — что именно?
— С чем же это связано? — всё-таки не удержался оператор, чтобы исключить последние сомнения в том, что вызов может быть связан с недавним вторжением в «чёрный ящик».
Но охранник кинул такой взгляд, словно Мартин спрашивал о смысле существования Вселенной, и коротко повторил:
— Общий сбор у ремонтного ангара.
После чего развернулся и ушёл.
— Уже начинается… — проронил Мартин.
— Что начинается? Что за день, кругом одни загадки! Не будь, как этот… — И Рой очень похоже изобразил унылое, недовольное лицо охранника.
— Пошли, там расскажут.
— Но… Ты узнал? Ты что-то ведь узнал, Март?
— Нет. Пока ничего.
Мартин принял решение сообщить Рою обо всём, что стало ему известно, но только чуть позже, после вот этого неожиданного сбора.
Они шли притихшим коридором, в котором лишь кое-где с шипением открывались двери, выпуская из кают таких же недоумевающих, как Рой и как Мартин, пилотов и операторов орбитальной службы. У лифта их остановили четверо охранников, проверив жетоны. Давно такого никто не мог припомнить, чтобы СВБ ввела контроль за передвижением на «Аллегане». Пока шла проверка, орбитальщики переговаривались приглушенными голосами, кое-кто чертыхался, кое-кто выстраивал версии. И только Мартин знал, с чем связан этот неожиданный вызов. Но при этом старался так же, как и все, выражать недоумение и кидать искоса взгляды на двух эсвебеушников — сопровождающих. Внутри Мартина сейчас жила только одна мысль: скоро всё разрешится само собой…
По пути лифт останавливался несколько раз, подбирая всё новых и новых пилотов. Наконец створки лифта скользнули в стороны последний раз. Они вышли на служебную палубу: восемь экипажей модулей поддержки, шесть пилотов вспомогательных миниджетов и полётный состав исследовательских кораблей георазведки. Здесь, в этом коридоре, не было кают. Две или три двери вели в технические помещения, откуда проводился контроль за состоянием техники в ремонтном ангаре.
Мартин с Роем бывали на этой палубе всего лишь два раза, когда отказала противометеоритная защита «Хулигана» и модуль получил повреждения рулевых сопел. Вообще, из орбитальщиков мало кто бывал здесь часто. Рабочие старты проводились с другой, полётной, палубы, которая находилась в другой секции «Аллегана». Поэтому для них всё выглядело странным вдвойне — ночной сбор, непривычное место, тишина, в которой лишь гулко отдаются шаги, освещение, управляемое детектором массы, включающееся при приближении и выключающееся за спиной. Ни одного техника не встретилось им по пути. Казалось, секция ремонтного ангара вымерла.
Но вот, ближе к концу коридора обнажился большой обзорный экран-иллюминатор. И впереди идущие остановились рядом с ним, что-то увидев, сразу же начав переговариваться громче обычного. Когда Мартин с Роем подошли к экрану, то обнаружили, что отсюда видна противоположная часть станции с причальными обоймами. Там, возле причалов, где сейчас находились миниджеты и орбитальные модули, что-то происходило. Метались сердитые лучи прожекторов, выхватывая едва различимые из-за приличного расстояния корпуса звездолётов, и суетились ловкие суставчатые лапы причальных автоматов-манипуляторов. Было ясно одно — их корабли подготавливали к какой-то работе.
До конца коридора оставалось метров двадцать, дальше он заканчивался шлюзом, ведущим в ремонтный ангар. Когда орбитальщики вошли, то недоуменно завертели головами, даже Мартин невольно повторил этот жест, потому что в полумраке ангара абсолютно никого не было.
Включился широкий видеоэкран, на котором появилось изображение командного мостика «Аллегана».
— Прошу прощенья, парни, — обратился к ним с экрана командор станции, — за то, что пришлось собрать вас посреди ночи, да ещё заставить тащиться в ремонтный ангар. Но у меня для вас есть кое-какая приватная информация…
Мартин затаил дыхание. Неужели, думал он, сейчас командор сообщит о приближении инопланетного флота и о предстоящей бойне? Он не угадал и услышал совсем другое.
— Как вы знаете, завтра, то есть уже сегодня, для нас на Меггидо начнётся праздник. Я удивлён не меньше вашего, никогда в жизни ни о чём подобном не слыхал, как и вы, но… Не отказываться же нам от такого красивого жеста, верно?
Орбитальщики удовлетворительно зашумели, расцветая улыбками. Вся настороженность разом исчезла. К чему она, если речь идёт о празднике?
— Короче, так… «Аллеган» садится на поверхность через шесть часов. К восьми утра грузовая площадка на Меггидо будет готова встретить нас, так что попойка выйдет знатной. Но это будет потом. Вначале, как это водится, пойдут какие-нибудь заминки, многим необходимо освоиться с куполами на поверхности, а вам нужно находиться на орбите. Сейчас всё объясню… — командор вскинул руку, пресекая ропот недовольства. — Тихо! Вы уже заметили, что причальная служба работает вовсю? Так вот, это станет нашим сюрпризом для тех, кто будет находиться внизу. У военных оказались с собой наборы специальных боеприпасов… Да тихо, вы! Это не то, о чём вы подумали! Специальные боеприпасы на торжественный случай…
— Фейерверки! — выкрикнул Рой, лицо которого засветилось неподдельной ребяческой радостью.
— Десять кредитов за догадливость, пилот! — ответно улыбнулся командор…
И только Мартин мог сейчас подмечать детали, которые оставались невидимыми для других. Лицо командора — губы, брови, щёки, подбородок — оно улыбалось. А вот глаза — нет…
— Нужно будет, как только получите сигнал, сбросить контейнеры с фейерверками, и это будет сигналом к началу торжества. Само собой, после этого вы присоединитесь к нам, вас будут ждать, как вестников праздника! Ну, как? — командор выдержал эффектную паузу, а после продолжил: — На орбите с вами выйдет на связь полковник Выхов, он даст более подробные инструкции и подаст сигнал…
Рядом с командором на экране появился подтянутый темноволосый мужчина в военной форме. Его лётный комбинезон, ослепительно-белого цвета, контрастировал со смуглым лицом. В отличие от командора «Аллегана», он не улыбался, а наоборот — хмурил брови, и Мартин понял… Он тоже готовился соврать!
Также Мартин отметил ещё одну деталь: офицер, полковник, которому сам Бог велел держаться перед другими людьми уверенным в себе орлом, сейчас прятал взгляд, и это выдавало огромную глубину лжи, что звучала сейчас с экрана.
Впрочем, в отличие от командора, полковник оказался немногословен, по всему было видно, что обманывать собравшихся в ремонтном ангаре не доставляет ему удовольствия.
— Поговорим на орбите… — коротко бросил он и отошёл, исчезая с экрана.
— Ну, а теперь — последняя новость! — продолжал командор. — Всё-таки, вы все — служащие корпорации. В ваших контрактах чётко говорится — любой труд должен быть оплачен, верно?
Орбитальщики расшумелись ещё больше, даже тот, кого подняли с постели, терял последние остатки сна. Всем было понятно, что речь пойдёт о премии за особую работу.
— Двести кредитов каждому, на большее я так и не смог развести казначея корпорации… Так пойдёт?
Он мог и не спрашивать. На секунду наступила тишина, как всегда случается, если нужно воспринять и переварить невероятную информацию. А потом…
— Пойдёт! Мы готовы! Спасибо, ком!
Двести кредитов — половина месячного жалования, всего лишь за одну бессонную ночь и запуск каких-то контейнеров! Плёвое дело! Как будто им не приходилось выдерживать авралы, находясь без сна по две, по три ночи на орбите. Причём за меньшее вознаграждение. Ликование орбитальщиков, казалось, передалось и Мартину. На самом деле, он занимался сейчас тем же самым, что и командор. Играл роль, чтобы другие не заметили настоящих его чувств.
— Двести кредитов… — неслышно прошептал Мартин, — в теперешнем положении с таким же успехом нам можно обещать хоть по две тысячи… хоть по двести тысяч, хоть звезду с неба и пожизненные привилегии.
— Ну, тогда принимаемся за работу! Встретимся уже на Меггидо. Обещаю придержать для вас кое-что на фуршетных столах… Ещё раз извините, что не смог явиться лично, ну, вы понимаете, у нас тут тоже ночная вахта. Столько ещё нужно успеть… Удачи вам, парни! Открывайте праздник!
Экран погас. Ликование стало всеобщим. Восхитительные новости требовали выхода эмоциям.
— Ну, чего стоишь? — Рой повернулся к Мартину. — Ещё и с резиновой улыбкой. Думаешь, я не заметил? Что, не оправдалась твоя версия?
Мартина буквально распирало изнутри желание рассказать всю правду хотя бы собравшимся в ремонтном ангаре орбитальщикам. Рассказать здесь и сейчас. Но какой-то чересчур уверенный внутренний голос задавал один и тот же резонный вопрос: «И что изменится?»
До предполагаемой встречи с флотом пришельцев осталось несколько часов. Расскажи он обо всём, и эти несколько часов станут пыткой для остальных. Это если ему поверят, а то ведь скрутят ещё и отправят в медблок, как сошедшего с ума. «Ожидание страшнее смерти» — вспомнил он слова флотского офицера. Промолчать — подарить несколько часов счастливого ощущения причастности к празднику и великолепного настроения. Рассказать — превратить несколько часов в кошмарное ожидание конца.
— Ничего, Рой, всё в порядке. Действительно, что-то я нафантазировал…
— Тогда пойдём! Твоей милостью «Хулиган» стоит крайним в обойме, нам стартовать первыми…
— Пошли, — обреченно выдохнул Мартин.
Он понял, что всё время, что отмеряно им, только ему одному предстоит терпеть эту муку ожидания. Один — за всех. Ну разве что, Рою он расскажет всё равно. Не здесь. На орбите. Он так решил, потому что считал Роя самым близким человеком, который имеет право на правду, какой бы тяжкой эта правда ни была. Мартину часто приходилось делиться с Роем радостью. Теперь, похоже, настало время поделиться и другой ношей.
— Ты беги, Рой. Я должен вернуться в каюту. Забыл — представляешь? — забыл отключить один прибор. Не хочу, чтобы перегорел микрочип.
— Давай, только быстрее. Я же говорил — твоя техника сведёт тебя с ума. Жду через двадцать минут, фантазёр…
Рой, всегда любивший поболтать с другими пилотами, задержался в ремонтном ангаре, где уже развернулась короткая, но интересная дискуссия на тему «как лучше потратить неожиданно свалившиеся двести кредитов». А Мартин, вместе с людьми из экипажа основного модуля георазведки, которым дольше всех предстояло готовить свою громоздкую посудину к старту, отправился к лифту.
— Что такой хмурый, хакер? — обгоняя, спросил его Ти-Патрик, первый пилот георазведчика. — Были какие-то планы на ночь? Вот узнают о твоих ночных подключениях к внешней антенне дальсвязи «Аллегана» и вместо двухсот призовых снимут со счёта половину кредитов… — и весело при этом подмигнул.
Вот тут Мартин не выдержал и рассмеялся. У любого хотя бы раз в жизни случается такой смех. Который вместо слёз.
Ти-Патрик улыбнулся, довольный своей шуткой, и подмигнул ещё раз.
— Половина со счёта! — короткий приступ истерии прошёл так же внезапно, как и начался. Знал бы Ти-Патрик, что это был за смех, он отдал бы со своего счёта всё до последнего кредита, лишь бы увидеть свет в конце туннеля…
Перед тем, как попасть к себе в каюту, Мартин вышел из лифта на палубе, где располагалась каюта Роя. Они доверяли друг другу — пилот и оператор одного корабля. Конечно, никто из них никогда не злоупотреблял этим доверием. Но сейчас наступил тот самый случай, когда Мартину пригодился цифровой ключ от двери Роя.
Войдя внутрь, он прислонился спиной к стене каюты, оглядывая её скромное убранство, имея вполне определённую цель: угадать, что из своих вещей захотел бы увидеть перед гибелью Рой? С чем бы ему хотелось соединить свой прах, когда придут чужие…
Первым делом он взял голографическое фото в рамке из оникса, где Рой улыбался, стоя в обнимку с отцом, матерью и сестрой. У них даже был уговор с пилотом — после окончания контракта Рой приглашает Мартина к себе, чтобы познакомить с сестричкой. Она тоже, по словам пилота, спала в обнимку с компьютером…
Быстро переворошив затем содержимое пластикового шкафа, Мартин остановился взглядом на тонкой серебряной цепочке, с подвешенным вместо кулона простым камнем, размером с крупную фасолину. Камень был обыкновенный, серый, с идеально ровным отверстием, через которое и была продета цепочка. По утверждению Роя, он нашёл камень на морском побережье, где побывал лишь однажды в детстве. И сохранил именно из-за этого отверстия. Потому что считал, будто его сделало само море.
Но Мартин знал, что эту цепочку с камнем Рой носил разве что в кармане. Потому что на груди пилота красовался другой талисман — осколок метеорита, чёрный, с вкраплениями металла. Три года назад, на другом корабле, Рой попал в спорадический метеорный поток. Один из множества камней, летящих со скоростью около шести тысяч километров в секунду, прошил внешнюю прочную оболочку, попав в стык четырёх защитных пластин. Хотя оболочка поглотила почти всю энергию метеорита, небольшой осколок, тот самый, что потом оказался вставлен в платиновую оправу и прикреплён к платиновой же цепочке, влетел в кабину, по пути раскрошив внутренности навигационного блока, и, окончательно потеряв скорость, плюхнулся в раскрытую ладонь пилота.
«Письмо от самого космоса!» — шутил потом Рой, с гордостью демонстрируя осколок.
Но сейчас этого талисмана нигде не было.
«Неужели Рой не снимает его даже перед сном?» — изумился Мартин, ещё раз обшарив полку со всякими мелочами.
Вместо так и не обнаруженного метеорита-талисмана, он прихватил видеорекордер, который сам же и дарил когда-то. Мартин знал, что в видеорекордере хранятся семейные послания, которые Рой получал каждый месяц.
Мартину было трудно понять, зачем он это всё делает. Но что-то словно толкнуло его, там, ещё в ремонтном ангаре, подсказав, что в последние минуты, кроме пустоты пространства, из которого пришла смерть, рядом с Роем должно находиться хоть что-то, что способно сделать эти последние минуты немного милосердней.
Затем он отправился к себе, проделав то же самое в собственной каюте.
Талисманом Мартина являлся видеочип, точно такой же, которым он убеждал диспетчера «Аллегана» пойти на опрометчивый шаг… Только цепочка была не серебряной, не платиновой, а золотой. Подарок очень хорошего человека…
Воспоминания захлестнули Мартина, и он понял, что больше ему ничего не взять, потому что самое лучшее, самое светлое — оно всегда рядом, всегда внутри, не снаружи… Через десять минут он входил на причальный пирс.
Надеть полётный комбинезон. Пройти мимо сканера медконтроля, который сейчас был отключен… Эскалатор поднял его к стартовому коридору, который пришлось пройти до самого окончания. Последний шаг — внутри короткого переходника, ведущего в кабину модуля. Позади трижды щёлкнули фиксаторы, и зажглась зелёная полоска контролёра герметичности…
Рой уже готовил «Хулиган» к вылету. Предстартовая процедура обычно отнимала минут тридцать — сорок. Сейчас она оказалась короче, потому что не нужно было загружать в навигационный блок задания планировщиков. Да и проверка подвесного оборудования не проводилась. Вместо серебристых футляров с геодезическими запускаемыми зондами на подвесках «Хулигана» пугающе выпирали два чёрных прямоугольных контейнера с невразумительной маркировкой, состоящей из абракадабры буквенно-цифрового ряда, и с эмблемами ВКС на тупых оконечностях.
— Как тебе пара гробов у нас под брюхом? — не оборачиваясь, поинтересовался Рой.
— Нормально. Чему удивляться? Нас же двое… — с полной серьёзностью в голосе ответил Мартин.
И тут же запустил базу данных по вооружениям ВКС, пока в памяти ещё сохранялись пятнадцать цифр и букв маркировки контейнеров.
— Слушай, а я вот подумал… А зачем было перегружать эти… фейерверки с военных кораблей на наши малютки? Не всё ли равно, кто их скинет в нужную минуту? Или это просто символизм действия, вроде суеверного жеста? С поверхности ведь что флотский крейсер, что «шарманщик» — так между собой террастроители называли патрульные станции — что модуль поддержки… Никакой разницы, потому что не различить. А учитывая, что всё торжество начнётся днём, так вообще ни черта не увидеть! Только вот эти салюты. Ты, Март, когда-нибудь видел фейерверк-негатив? Красиво! Голубое небо, ветерок, и вдруг появляется облачко, которое меняет цвет и формы…
— Правильный вопрос, насчёт разницы… — процедил Мартин, по телу которого прошла дрожь, как только он кое-что прочёл на экране. — Но только разница есть. Никто, кроме нас, не сбросит эти контейнеры, потому что корабли флота будут держать периметр…
— Что-что? Как ты сказал?
— Выводи модуль, отцепляйся от «Аллегана», тебе уже с башни сигналят… — не отвечая на вопрос, Мартин поторопил пилота со стартом.
Над полётным коридором выступала кабина дежурного оператора причальной службы. Он держал над головой обе руки, с выставленными вверх большими пальцами.
— Странно… Это, кажется, не наш оператор! — удивился Рой, включая внешний коммуникатор связи с «Аллеганом». — Башня, ответьте «Хулигану»! Эй, кто там на башне? Хамаль? Чо Линь?
— Не угадаешь, — сказал Мартин. — Это действительно не наш оператор. Два больших пальца вверх — жест, принятый во флоте. Так с авиаматки выпускают истребители.
— Да я тоже вот подумал, к чему вдруг операторам менять привычки? Хамаль сидит, как истукан, и только в конце, перед самым стартом, пожимает одной рукой другую и так трясёт ими, что каждый раз страшно за его предплечья. Чо Линь вычерчивает пальцем круги перед собой. Я заметил — при старте по часовой стрелке, на финише — наоборот, против часовой. Ни разу не перепутал. А этот… Что делают на Башне военные?
— Вот у него и спроси…
Но оператор сам вышел на связь, полностью подтверждая версию Мартина.
— «Хулиган», вас слышу. На Башне лейтенант Оул, двенадцатая Дальняя эскадра ВКС, — он отвечал так, будто рапортовал начальству. — Ваши операторы на сегодня освобождены от работы. Коридор чист. Можете стартовать.
— Во дают! — Рой продолжал удивляться. — Решили сэкономить пару сотен кредитов премии для операторов, заменив их военными? Кстати, Март, а откуда ты знаешь про жесты на авиаматках? Ты вроде во флоте не служил…
— Не служил. Во флоте. Околачивался при каких-то штабах, чинил компьютеры держимордам в погонах. А про жесты и всё остальное легко узнать в Глобальной сети. В сети ведь не только по порносайтам можно бегать, но и ума-разума набираться.
— Это камень в мой огород? Кто тебе сказал, что я…
— Твой компьютер, Рой.
— Чёрт, откуда ты знаешь? У меня после каждого сеанса — обнуление записей.
— Ага. И пара десятков вирусов, которые мне же потом приходилось отлавливать…
— Ну, Март, ну ты и…
— Проехали. Я сам иногда там бываю. Только сестрёнке своей не говори, ладно? Давай лучше выруливай, не видишь, у лейтенанта скоро руки отвалятся.
— Ну отвалятся, так отвалятся, кто ж его просил?
Но модуль уже мягко качнуло гравитационной волной причала. Через минуту его вынесло в открытый космос, оттолкнув от ТОСТа. А на место «Хулигана» встал «Кроха», готовясь к старту.
— Успешного вылета, «Хулиган»! — напутствовал лейтенант.
— Э-э-э… Да! — Рой даже не нашёлся, что ответить.
Потому что в привычках операторов было желать чего угодно. Набор их шуток, иногда сомнительных, был неиссякаем. В конце концов, не каждому дадут эту работу — провожать корабли.
Хамаль, бывший диджей, каждый раз выдумывал какие-то афоризмы на тему «от работы и верблюд погибнет». И ни разу, сколько его помнили, не повторился в своих шутках. У Чо Линя напутствия выходили постоянно какими-то странными, маргинальными. Он легко мог пожелать «если будете падать с орбиты, не забудьте полюбоваться горой Дартес. Как прекрасна она в лучах восходящей звезды…» И всё такое прочее. Вначале Рой готов был убить Чо Линя за такие пожелания, но потом привык настолько к этим лирическим пугалкам, что и помыслить себе не мог, чтоб кто-то провожал его вот таким наставлением… «Удачного полёта!» — надо же! А за каким чёртом он здесь? Ежихе понятно, что полёт может и должен быть только удачным!
— Март, они все такие зануды, эти армейцы?
— О, да! Ещё какие! Вдобавок, юмор у них особый. Не обхохочешься, так обязательно наплачешься…
— Ты о чём? И вообще, хватит говорить загадками! Рассказывай, чем твои шпионские игры закончились.
— Ну, если ты так настаиваешь… Без проблем. Только давай слетаем к Ларуссу. Понимаешь?
— Понимаю. К Ларуссу, так к Ларуссу.
У естественного спутника Меггидо, за обратной его стороной, находилась небольшая аномальная зона, в которой исчезала связь и с «Аллеганом» и с другими кораблями, если только они не находились в этой же зоне. Орбитальщики назвали её «лужей уединения». Здесь можно было разговаривать о чём угодно, не боясь, что разговор будет перехвачен. Рой заложил отчаянный вираж, отчего система гравитационной компенсации взвыла. Ведь модуль поддержки — не истребитель флота и даже не полицейский скутер, чтобы выделывать такие пируэты. Будто тягловая лошадь, которую заставили показать класс в баллотаде, «Хулиган», отталкиваясь движками от пространства, завершил траекторию точной остановкой в «луже уединения».
— Выкладывай, что у тебя! — пилот развернул навигаторское кресло, поворачиваясь лицом к Мартину.
— Это не фейерверки, Рой… — Мартин задумчиво постукивал пальцем по экрану монитора.
— Вот, чёрт… А я-то уже и обрадовался! И что же это такое в контейнерах?
— Орбитальные бомбы. Мощность ядерного заряда — примерно семнадцать мегатонн. У них даже имена есть…
— Март? Да ты в своём уме? Они были запрещены особым решением Глобального Совета лет сто назад! Их давно уже утилизировали, все до единой! Откуда ты это взял? Какие имена? Какие мегатонны?
— Тебе на который вопрос отвечать? На левой подвеске — «Санта», на правой — «Клаус»… Я же говорил, у военных особый юмор. Смотри сюда! — Мартин снова коснулся экрана. — Это полный список вооружения, которое было утилизировано. Видишь этот код? А теперь можешь запустить «инспектора» и сравнить.
Для оценки состояния наружной обшивки, надстроек и двигателей модуль был оснащён компактным дистанционно-управляемым аппаратом с камерами и тепловизором. С помощью такого аппарата пилот всегда мог получить изображение корабля снаружи. Рой даже не колебался, запуская «инспектора». Подобная информация не могла быть воспринята на веру даже при полном доверии к своему оператору.
Через пару секунд возникла картинка. «Инспектор» активировал камеру, и Рой, манипулируя мини-джойстиком, направил объектив камеры на контейнеры, считывая код и сразу же сверяя его с кодом, выведенным Мартином на экран компьютера.
— Вроде совпадает… — угрюмо резюмировал пилот, возвращая «инспектора» в техническую нишу.
— Угу, — кивнул Мартин. — Совпадает. Всё совпадает.
— Откуда у тебя такой список? Тоже из Глобальной сети?
— Нет, Рой. Из архива штаба ВКС. Видишь, гриф строжайшей секретности? Один знакомый хакер был кое-чего должен, вот и поделился в счёт долга. Это ещё три года назад… Тогда я думал — не пригодится, хотя пришлось взять, потому что не люблю за должниками гоняться, да и парень неплохой был, почему не пойти навстречу? А вот, пригодилось…
— Мартин, ты хоть понимаешь, что это означает? Это же саботаж! Настоящая диверсия, устроенная конкурентами! Кто-то превратил наши модули в орбитальные бомбардировщики! И как только придёт сигнал, мы должны будем скинуть контейнеры, но вместо фейерверков… Семнадцать мегатонн? Это чрезвычайно много!
— Два раза по семнадцать, Рой. И помножить на общее количество контейнеров на всех модулях. Это очень много. Но только это не саботаж.
— То есть как это?
— Очень просто. Никакого фейерверка и не планировалось…
И Мартин пересказал пилоту всё, что узнал из перехваченного, подслушанного разговора.
Прямо под «Хулиганом» раскинулись кратерные поля Ларусса. В двадцати тысячах километров «Аллеган» продолжал выпускать модули и джеты, и у каждого корабля на рабочих подвесках таращились в пространство тупыми оконечностями чёрные контейнеры с эмблемой ВКС.
— Но… Нужно ведь что-то делать, Мартин! Нужно рассказать хотя бы ребятам, что мы… что нас…
— И что изменится? Офицеры говорили что-то о вероятном десанте врага. Я думаю, орбитальные заряды нам прицепили именно на этот случай. Смотри! «Аллеган» может быть атакован. Чужие обязательно клюнут на такую великолепную приманку. Высадят десантников, которые, кажется, не похожи ни на что нам известное, их даже ни с чем не сравнивали, называя просто тварями… И когда гибель персонала станет очевидной неизбежностью, мы сбрасываем бомбы. Они самонаводящиеся. Я уверен, что расчётчики доставят их точно на грузовую площадку. Хотя особой точности тут не требуется. Плюхнутся в плюс-минус нескольких километрах от «Аллегана», и то замечательно…
— Зачем тогда столько бомб? Почему всё-таки военные сами не хотят этого делать? Решили остаться чистенькими? Почему — мы? Я не хочу стать убийцей, Мартин! Я даже представить себе не мог, что на борту моего «Хулигана» окажется такая огромная куча дерьма! Давай, скинем их прямо здесь? На Ларусс, а?
— Глупо. И тоже ничему не поможешь. А военные предоставили это право нам, потому что сами будут заниматься совсем другим делом…
— Геройски погибать? Молодцы, парни! Надо же, какое самопожертвование! Вступать в сражение, с самого начала зная, что победить невозможно!
— Они пытаются дать шанс «Аллегану», отвлекая врага на себя! А если этого не получится, дать шанс нам. Шанс сделать то, что мы должны сделать. Не думаю, что пришельцы, если они посадят десантные корабли, лишат их орбитальной поддержки. Так что не зря бомбы — на каждом модуле, на каждом джете. Сбросить контейнеры получится не у всех…
— Но это же неправильно! Это глупо! Почему сюда не выслали ещё несколько эскадр? Почему «Аллеган» садится на поверхность вместо того, чтобы покинуть локацию Меггидо? Почему мы должны уничтожать ребят с «Аллегана»? Наконец, почему, чёрт возьми, нам ничего не сказали, а придумали какое-то дурацкое торжество!
— На все твои вопросы есть ответ, Рой… Атакованы многие локации, флот теряет звездолёты и откатывается к Солнечной, захлопывая Приливы, будто закрывая двери. Часть двенадцатой эскадры находится у Хамета. Но это точно такая же ловушка, как и здесь. Нам некуда уходить, Рой, нам никто не может помочь, нас никто не может спасти… Так что, неравный бой у Меггидо для кораблей флота — это так… Чтобы было чем заняться. Не изображать же им беззащитные мишени? А бомбы — для уничтожения десанта, когда станет понятно, что ребятам уже ничем не поможешь. Офицеры не сомневаются, что, каким бы ни было сопротивление на Меггидо, планету не удержать, твари уничтожат всех наших. А вот когда они станут праздновать победу, мы уничтожим тварей.
— Как всё просто у тебя получается!
— Да, всё просто. Но эта простота из-за отсутствия выбора. И ты не переживай раньше времени, Рой, у военных вечно что-то идёт не так, как они планируют. Так что возможны импровизации. Но вот только растрезвонить эту новость всем орбитальщикам… Сомневаюсь, что это хорошая идея. Они сами узнают через несколько часов. А пока пусть побудут счастливыми людьми. Вот ты… Стало тебе легче, как только я всё рассказал? Видишь… А ещё я сильно сомневаюсь, что нам позволят побыть чёрными вестниками несчастья.
— Это кто же мне не позволит?
— Вот эти геройские парни, решившие поиграть в войну на своей большой леталке! — и Мартин кивнул за спину Роя.
Облетев Ларусс, вырастая на обзорном экране до огромных размеров, навстречу им шёл крейсерский корабль ВКС.
— Всполошились, как наседки, потому что их малыши заигрались слишком надолго? — усмехнулся Рой.
— Давай, выводи нас из «лужи». Там, на звездолётах, и так нервы у всех на пределе. Они-то знают… Сейчас возьмут и шарахнут, так, на всякий случай. А потом станут разбираться, что мы здесь делали. С нашим-то грузом на борту!
Пилот не стал дожидаться подтверждения или опровержения последнего предположения Мартина. Вернулся в кресло навигатора и, выбирая траекторию, чтобы обогнуть крейсер, вывел «Хулигана» из аномальной зоны.
Через коммуникатор в каюту модуля тут же ворвался чей-то властный голос.
— Модуль орбитальной поддержки! Ответьте крейсеру Военно-Космических Сил!
— Слышу, слышу вас, крейсер, — сказал Рой. — У вас что-нибудь случилось?
— Это у вас что-то случилось! Вы не отвечали на вызовы! Отключили связь!
— Ну и что? В моём контракте нет ни слова о том, что я не имею права находиться в зоне эфирного провала. Что вам нужно, крейсер? — после всего, что он только что узнал, Рой готов был дерзить хоть Совету хайменов Доминанты-работодателя.
— Это в обычное время вы можете делать, что вам захочется, а сейчас…
— Минутку! А что необычного происходит сейчас?
Офицер крейсера, вышедший на связь, понял, что сболтнул лишнее, и попытался загладить впечатление от сказанного. Правда, получалось у него не очень хорошо.
— Э-э-э, ну, с вами пропала связь, и мы решили, что сейчас это не самое лучшее, мало ли, что может произойти?
— А что может произойти? — тут же отреагировал Рой. — Звезда превратится в сверхновую? Прилетят какие-нибудь гости? Что вы имеете в виду?
При слове «гости» офицер закашлялся, явно намереваясь получить хоть немного времени для обдумывания ответа. Но Рой его опередил, озадачив ещё больше.
— Хотя, знаете что… А ведь вы вовремя появились! У меня что-то с фиксаторами рабочих подвесок. Я могу потерять ваши фейерверки, укажите, куда лучше их скинуть? Вот у вас позади рубки удобная площадка. Не пропадать же красоте, верно?
При этом он имитировал начало манёвра сближения. На крейсере отреагировали мгновенно, сменив галс и отойдя на форсаже в сторону.
— Эй, вы чего? Фейерверков испугались?
Теперь уже перегнул Рой. Потому что через несколько секунд ему ответил совсем другой голос. Усталый, приглушенный, явно принадлежащий кому-то постарше дежурного офицера: постарше и возрастом и званием.
— Ну-ка, давайте кое о чём поболтаем. Запускаю закрытый канал. Это коммандер эскадры, полковник Выхов. Вы меня должны были видеть на экране…
— Ну, видел. Что с того? О чём нам болтать?
— О жизни, парень. Вернее, о том — сколько нам её отмеряно…
— То-то вы мне ещё тогда показались таким хмурым. Кругом — сплошное торжество, а вы…
— Подходите к крейсеру. Становитесь у второго финишира. Видите световую стрелку с двумя точками? Встретимся прямо там, в посадочном ангаре. А с фейерверками ты осторожней. Это такие фейерверки, что всем чертям тошно станет, когда ты их зажжёшь…
Коммандер отключил связь, возвращая крейсер на исходную — поближе к «Хулигану». На правом борту боевого звездолёта загорелась огромная стрелка, указывающая место стыковки…
Глава 7
ПЕРВЫЕ ИСКРЫ.
ПРАВИЛА ИГРЫ
Листопадного Зала больше не существовало. Вместо ставших привычными обширных астероидных полей, бесконечной лентой обтягивающих центральное светило, звезду Лахо, — их центр массы, теперь были только хаотичные, сбивающиеся в бесформенные тучи, нагромождения глыб.
Что-то нарушило долгое кружение каменных листьев. Но что? Даже цепкий ум Шкипа не сразу понял, какая самая большая перемена его ожидала здесь. Но это оцепенение длилось лишь первые несколько мгновений. Потом он словно прозрел. И новый мир, которому никогда уже не стать прежним, ворвался внутрь сознания.
Пространство между выходом из Прилива и краем видоизменённого астероидного поля буквально было забито инопланетной техникой! Недавние знакомые — маленькие звездолёты-волчки — терялись на фоне огромных крестообразных конструкций, а вдали, наполовину погружённая в космическую черноту, виднелась исполинская круглая туша, размерами превосходящая и Большую Маму, и все-все станции и звездолёты, которые только видел до сих пор Шкип.
Этот гигант был неподвижен, но перебегающие по его поверхности огни, заметные даже с колоссального расстояния, показывали, что он далеко не бездеятелен. И его нахождение здесь абсолютно неслучайным образом связано с нарушением порядка в Листопадном Зале. Он оставался неподвижен — подвижным было пространство вокруг него!
— Гравитационные орудия! — понял Шкип. — Ударами гравитационной волны он сбрасывает астероиды с устоявшихся орбит, отправляя в глубь роя и увеличивая тем самым хаос! Но — зачем?
Шкипу никогда не пришло бы в голову, что можно воевать с астероидам. Ни он, ни кто-то другой ещё не знал, что такие действия означают уничтожение сырьевой базы Солнечной.
— Приближение потенциального груза! Накопители готовы к залпу. Провести лазерное бурение? — огорошил его Компаньон.
— Что? Какой-какой груз? А, чёрт! — Шкип вспомнил, что находится в его грузовом отсеке и как он дал Компаньону именно такую вводную, обозначающую корабли врага. — Не сейчас! Управление буром беру на себя…
Между тем, «потенциальный груз» — не менее двух десятков волчков — уже спешили к «Трайду», начиная свой боевой танец. Волчки подошли вплотную. Но, к удивлению Шкипа, за этим ничего не последовало — ни атаки, ни попытки захвата, чего он опасался больше всего. Создавалось впечатление, будто сытая волчья стая окружила случайно попавшего в их логово кролика, обнюхала, роняя слюни, и… потеряла к нему интерес. Стая была сыта до отвала!
Прямо перед обзорным экраном проплыл какой-то обломок, в котором Шкип опознал часть фюзеляжа модуля георазведки. Потом появился ещё один обломок, с оплавленным краем, где застыли потёки металла. Потом — кормовой стабилизатор рудодобытчика. Потом… Если бы не освещённость локации, Шкип мог решить, что это — маленький астероид. Скрюченный, будто переломанный напополам. Очертаниями похожий на фигуру человека. Но это была именно человеческая фигура, будто переломанная напополам и так застывшая. Словно маленький астероид.
На погибшем не было скафандра, только белый комбинезон инженерной службы с пластиковым жетоном «2-й пост ЭГМ». Электрогенераторный Центрального Модуля! Но это значит… Это значит…
Мимо прошло ещё несколько кораблей-волчков, чётко державших сферический строй. Внутри этой сферы находился разбитый «Трайд» с яркой птицей, прорисованной на борту. Звено «Альбатросов»! Они должны были выйти на добычу только завтра!
Вместо левого крыла у нарисованной птицы зияла обширная трещина. Края трещины имели всё те же следы оплавления. А вместо каплеобразной кабины была пустота, словно кабину вырвали из тела «Трайда».
Контакт? Да это же нападение! Прямая агрессия! Звездолёты инопланетян, несущие столько вооружения, использовали его по прямому назначению! О каком контакте может быть речь? Даже — о какой попытке контакта? Парламентёр, вошедший в ваш дом, обвешанный с ног до головы оружием. И пустивший его в ход.
Огромный чёрный крест, из четырёх оконечностей которого вырывались плазменные струи, одним рывком — устрашающе и грациозно одновременно — приблизился к «Трайду» Шкипа. Теперь кролик оказался перед пастью гиппопотама!
Место пересечения двух гигантских конструкций-перекладин, составных частей крестообразной формы корабля, явно походило на центральную рубку. Это определялось по выступающим овальным надстройкам, по ребристым граням на толстых раструбах, которые могли быть чем угодно, кроме рупоров, из которых льются слова дружеского приветствия.
— Сейчас меня сожгут! — отрешённо подумал Шкип. — Расколошматят, как всех-всех добытчиков «Стар-Квеста», находившихся в Листопадном Зале.
Но ничего не происходило. Ожидаемая струя плазмы не плеснула, шары-ракеты не вылетели, звездолёт-крест застыл на мгновенье, подмигивая огнями центральной рубки, а потом снова: короткий импульс, четыре струи из оконечностей конструкции, только направленные в другую сторону, и звездолёт вернулся на прежнюю позицию.
Шкип судорожно сглотнул. Его не уничтожили. Зато с «Трайдом» начало происходить что-то странное.
Вначале запестрели белыми частыми полосками экраны, чего Шкип никак не мог ожидать. Потом сам собой вырубился и врубился реактор-расщепитель. Такого вообще не могло случиться! Потому что запуск расщепителя происходил непосредственно перед стартом и его работа прекращалась при окончании полёта, когда «Трайд» становился в свой ангар, уже освобождённый от груза, с деактивированным пультом управления. Существовала единственная возможность аварийного выключения и запуска, но это могло быть осуществлено только самим пилотом. Шкип ни разу в жизни не коснулся сенсора аварийного управления расщепителем, хотя бы потому, что добраться до сенсора можно было только после набора особого кода, открыв панель управления. Не трогал он его и сейчас, тем не менее, расщепитель заглох, отчего «Трайд» неприятно дёрнулся и завибрировал, а потом — снова запустился.
Вслед за реактором-расщепителем обрёл жизнь любимый плеер Шкипа. И принялся самостоятельно менять треки. Потом прошла команда на выпуск пакета, причём в пространство ушёл пустой зонд-пакет, не содержащий никакой информации.
— Параграф три-три-семь обязывает служащего корпорации подать грузовой контейнер к осмотру по первому требованию патрульного корабля! — возвестил Компаньон.
Шкип даже огляделся — какой, к чёрту, патрульный корабль?
— В случае перерасхода запасов квазеров пополнение происходит с вычетом затрат с личного счёта… Если радиационный фон возрос до уровня порога сдерживания, то… следует немедленно перейти на запасной канал связи…
Компаньон нёс явную чушь, ахинею, от которой шевелились на голове волосы. В кабине будто перелились звуки фортепьяно. Амадеус. Мажорная мелодия. Шкипу она всегда нравилась. Но не сейчас. Теперь она пугала.
— Амадеус-Амадеус! — почему-то в ускоренном темпе пропел электронный вокалист.
Шкипу показалось, что чужаки, утратившие интерес к «Трайду», вдруг снова обратили на него внимание. Как будто их привлекли звуки музыки.
— Отключи плеер, — сдавленно просипел Шкип.
— Это возможно. Но лишь в том случае, если будет получен ответ — стандартный геозонд имеет массу десять килограммов и ещё полгеозонда, укажите его массу в килограммах…
— Отключи плеер, математик хренов! — Шкип едва сдерживался, чтобы не грохнуть Компаньона прямо сейчас, в эту самую минуту.
— Укажите массу в килограммах… — упрямо твердил тот.
Тут же врубился на полную громкость коммуникатор. Оказалось, что весь эфир забит жутким, тревожным шипением: «ащщь… ощщь». И сразу за этим — скрежет, будто ножом по стеклу.
— Вот оно как! Язык врага! — Теперь это стало очевидным фактом. — Отключи плеер, ащщь тебя и ощщь!
— Укажите…
— Двадцать килограммов!
— Отключено.
Мелодия, очень и очень неуместная для той обстановки, в которой оказался Шкип, угасла. Но желанная тишина так и не наступила. Динамик эфирного коммуникатора продолжал выдавать звуки. Шкип попытался отключить его — безуспешно! Сенсоры показывали выключение, но то, что он слышал, утверждало обратное. И снова поперхнулся паузой движок. «Трайд» едва не влетел в ближайший звездолёт-волчок, но тот отреагировал на удивление шустро, мгновенно уклонившись от столкновения. Шкип, паникуя, сознался себе — это просто невероятный манёвр! Какова должна быть синхронизация сканера и маневрового двигателя волчка, чтобы вот так, легко, за считанные миллисекунды увести корабль с прежней подвижной позиции, будто бы «Трайд» с волчком действовали одновременно!
И снова ничего не произошло. Никакой атаки, никакого пресекающего действия. Волчок сопровождал наполовину потерявший управление корабль Шкипа ещё некоторое время, а потом ушёл на сумасшедшем форсаже куда-то в сторону огромного крестообразного звездолёта. Звездолёта «Икс», как назвал про себя Шкип эту конструкцию. А мелодия зазвучала вновь, с того самого места, где была прервана Компаньоном.
— Амадеус-Амадеус! — ликовал эл-вокалист.
— Ащщь! Ощщь! О-ощщь, о-о-о… — стонал шипением эфир.
По экранам опять пробежали полосы помех.
— Капитан, только что прошла команда на активацию лазерного бура. Имеется противоречие…
— Это сигнал извне. Они пытаются подобрать ключ к дистанционному управлению моим кораблём. Никакого противоречия, Мозжечок. Это война. Зато нас пока не уничтожили…
— Капитан! — голос Компаньона как-то странно дрожал. — Я уже шесть раз прошёл экстренное тестирование логических ячеек за то время, что мы вышли из Прилива… Такое возможно только при проведении восстановительных работ при отладке в спецлаборатории. Я не понимаю…
— Терпи, Мозжечок. Долго это не продлится. А ещё лучше — я тебя отключу…
Про себя Шкип подумал: «Лучше уж рисковать, продолжая движение с отключенным Компаньоном, чем ожидать неизвестно чего от такого компьютерного сумасшествия!» Хотя одновременно отлично понимал: даже если сейчас шанс выбраться живым из локации мизерный, один на миллион, и помочь может только чудо, то без Компаньона, который не только отвечает за интерактивную связь пилота с кораблём, но и контролирует слаженность работы всех систем, такой шанс станет равен температуре за бортом — абсолютному нулю!
— Амадеус… Ащщь! Амадеус… — какофония звуков сводила с ума, полосы на экране повергали в ступор.
Потому что каждая такая полоса указывала на то, что сейчас корпус «Трайда» пронзает незримое цифровое поле, управляемое сверхмощным компьютером, пытающимся разобраться в системах «Трайда», абсолютно игнорируя пилота-человека. Шкипу казалось, ещё чуть-чуть и его мозг, его сознание тоже начнут сбоить.
— Ву-у-т! Ву-у-у… — снова выключился и самостоятельно ожил реактор-расщепитель.
Хаос в Листопадном Зале, сотни деловито снующих повсюду вражеских кораблей, гигантский звездолёт «Икс», что находился уже совсем рядом, матово отсвечивая пластинами внешнего покрытия из незнакомого сплава, — всё это теперь наполняло хаосом и чувства Шкипа. Видения разбитых, смятых, разрезанных, искорёженных «Трайдов» и обломков вспомогательных станций перестали беспокоить его, как только Шкип увидел разгромленную, «дымящую» во все стороны остатками кислорода и жидкостей Большую Маму.
Центральный Модуль находился в нестабилизированном медленном полёте, совершая странные перевороты, будто в пространстве кувыркался глупый, поражённый проказой и язвами великан.
Плиты перекрытия прочного корпуса Модуля съехали набок, едва сохраняя форму несущей конструкции. Противометеоритные щиты Модуля были изрезаны трещинами, кое-где в бортах зияли дыры, в которые спокойно мог протиснуться «Трайд». Но больше всего Шкипа поразило другое — какие-то длинные гибкие полосы, которые, словно гигантские языки, высунутые из ферм инопланетного «Икса», совершали жуткое шевеление, дотягиваясь до внутренностей Центрального Модуля. Вначале пилот принял их за полукилометровые полотна, — глупость, конечно, но глупостью было всё, что он сейчас мог наблюдать. Затем Шкип понял — это ленты транспортёров! Своеобразный конвейер смерти. Вдоль них, как вдоль силового луча, скользили какие-то точки. Шкип тронул мини-джойстик управления оптикой «Трайда», и на полумёртвом экране всплыло увеличенное изображение… Чужаки собирали трупы! Мёртвый персонал Модуля и всех остальных, кто находился на Большой Маме в момент атаки.
Кроме человеческих трупов «Икс» собирал и другой груз. В раскрытый, словно чёрная пасть, огромный грузовой шлюз, звездолёты-волчки сталкивали остатки земной техники. Биосканер показывал наличие органики, красным горело трёхзначное число, но не было привычного, белого цвета, означавшего выживших людей. Паника и всёвозрастающий страх обязательно захлестнули бы Шкипа, если бы он не принял антидепрессант перед выходом из Прилива. Но действия «Мудры» должно хватить ненадолго. Минут на двадцать — двадцать пять. Что случится потом и какие эмоции наверняка загонят его в сумеречное состояние безысходности, Шкип старался не додумывать. Он глядел на то, как ленты-транспортёры несут свой страшный груз в чрево огромного звездолёта пришельцев, а перед его мысленным взглядом проносились лица парней, с которыми он работал бок о бок, долгое время, с которыми мечтал о будущем, делил и сон, и тревогу, напряжение авралов и изматывающую монотонность рудодобычи…
— Амадеус, Амадеус… — сам того не замечая, Шкип вторил эл-певцу из плеера.
Рука дрожала на джойстике управления, и палец соскальзывал с кнопки запуска лазерного бура. Но что он мог сделать? Один против этой здоровой махины вражеского корабля. Его попытка была бы подобна попытке комара прокусить шкуру носорога. По самым приблизительным оценкам, как он увидел это на экране, толщина броневого покрытия «Икса» достигала полутора — двух метров. Сплав и компоненты, из которых была составлена броня, были ему неизвестны. Но что-то подсказывало: матовые отблески — это наверняка признак антилазерной защиты.
— Основательно подготовились, сволочи! — Шкип, не отрываясь, смотрел на звездолёт «Икс», боясь даже допустить мысль, что другая, ещё более огромная дрянь, прячущаяся за остатками астероидных полей, с лёгкостью тасуя их гравитационными ударами, тоже является боевым звездолётом… Что угодно — промышленная станция, комбайн огромных размеров, но только не сверхмощный корабль, начинённый смертью по самое не хочу. Что может противопоставить такой технике Солнечная? Что способно остановить движение вот таких гигантов? Лазерное оружие экспериментальных станций защиты? Генераторы гравитации военных кораблей? До сих пор им удавалось разве что уничтожать лоханки каких-нибудь гангстеров, да и то, такое происходило пару десятков лет назад.
Мысли бегали по кругу, надежды таяли под тяжестью простого факта — Солнечная не была готова к войне с ТАКИМ противником!
До приливной точки оставалось тянуть минут десять, не раздумывая — почему он ещё жив? Если Компаньону удастся сохранить баланс в перераспределении мощности повреждённых движков. Если нет — он просто не сможет выдержать верный курс.
Внезапно рябь исчезла с экранов, реактор-расщепитель взял ровный тон, плеер отключился, эфирный коммуникатор замолк. То ли «Трайд» вышел за пределы досягаемости цифрового поля, то ли врагу надоело так играть, подумал Шкип. Но что же будет теперь? Что может случиться, когда он перестал интересовать их в живом виде? Короткий импульс лазерного излучателя? Одна-единственная ракета? Сокрушающее действие гравитационной волны? О! Этого Шкип едва ли сейчас боялся, ожидая такую концовку едва ли не как избавление.
Длящийся стресс, по-видимому, сократил время действия антидепрессанта. Хотелось потянуться за второй палочкой «Мудры», но так можно не рассчитать и вогнать себя в состояние нервозности, когда одна мысль тревожно обгоняет другую, сосредоточиться невозможно и любые действия — скорее, исполнение какого-либо инстинкта, чем путь к спасению. К тому же Шкип вспомнил, что вторую «Мудру» отдал перед началом работы Рейни. Старшине третьей группы она не помогла.
«Ну же, не трогайте меня ещё несколько минут! — мысленно просил Шкип. — До сих пор я был вам неинтересен. Неужели мало трупов собрано с Большой Мамы? Неужели вам не хватило всех наших „Трайдов“?»
Но это было бы слишком щедрым подарком судьбы. В следующую минуту «Трайд» окружило не меньше десятка волчков, образовав снаружи строй-сферу. Точно так же, как они проделывали до этого раньше со всеми уничтоженными «Трайдами». С одной лишь разницей. Шкип был жив, и его корабль всё ещё способен оттолкнуться от пространства гравитационной струёй, лишь бы расстояние до Прилива оказалось чуть меньше. Перспектива стать единственным живым пленником не радовала. Шкипу хотелось сжечь хотя бы один волчок, пока есть такая возможность, а дальше — будь что будет!
— Корректировка курса, но это снова внешнее воздействие, — уныло сообщил Компаньон.
Шкип и сам почувствовал, как его корабль чуть смещается с оси движения. Коротким импульсом движков он вернул «Трайд» на прежний курс, а Компаньон тут же восстановил энергетический баланс. Потом звездолёт повело в другую сторону, потом — вверх, вниз, снова влево, и каждый раз пилот с помощью полётного компьютера выходил на прежнюю, нужную траекторию. Если бы так продолжалось ещё пять минут, Шкип готов был рискнуть и врубить форсаж, чтобы, резко увеличив скорость, прыгнуть в Прилив.
Но тут оказалось, что «Трайд» всё ещё находится в зоне действия вражеского поля, способного перехватывать управление. Точнее — пытающегося это сделать.
— Взлетаем на рассвете, под утренней звездой. Туда, где Солнце светит, туда, где ждёт покой… — высказал изумительную мысль Компаньон и добавил: — чтобы лететь — нужны крылья, но их уже нет, пришейте другие…
Снова корректирующий импульс, и снова нарушение баланса, который выправил Компаньон. На этот раз было совсем непонятно, как он ухитрился одновременно впадать в компьютерное безумие и выдерживать курс.
Полосы на экране. Снова — смена режима работы реактора. Чужие навязывали свою волю, мешали противостоять новой траектории, ведущей вместо приливной точки туда — к раскрытой пасти грузового люка крестообразного звездолёта «Икс». А пять минут, о которых так мечтал Шкип… Пять минут — иногда это ничто, иногда время утраты надежд. «Трайд» оказался прочно скован гравитационными захватами, генерируемыми волчками.
— …и я бы обрёл их, другим на зависть, но нити непрочны и нити порвались…
Ещё коррекция! Шкип изумился — вот это да! Помешательство Компаньона принимало странную, очень странную форму. Он как будто продолжал воспринимать основную задачу по поддержанию курса, но при этом вместо нормальных докладов перешёл на рифмованное косноязычие…
Волчки шарахались чуть в сторону одновременно с рысканием корабля Шкипа, когда он выполнял коррекцию. Как долго это могло продолжаться? А если снова заглохнет реактор? А если он заглохнет навсегда? Пилоту оставалось только грустно усмехаться тому, что чужие ещё не влезли в его сознание. А вот сознание полётного компьютера совершало новую трансформацию.
— Когда я устану, ты это поймёшь и вряд ли останки мои соберёшь. Я больше не помню, в каком краю мне нужно искать мечту свою…
Следующая попытка волчков сбить «Трайд» с курса увенчалась успехом. Коррекции не последовало. Но Шкип уже задумался над странными рифмами Компаньона. Не являются ли они попыткой о чём-то сказать? Пусть даже так, косноязычно, сказать о чём-то важном? При непрерывной борьбе со вторжением извне и, как признался сам Компаньон, частом сканировании собственной памяти вряд ли у него получится чётко следить за выполнением основных обязанностей, да и понимать — в чём они заключаются? Выдерживать курс, определяя координаты корабля… Нити непрочны, нити порвались… когда я устану, поймёшь… Вот! Вот оно! — «Я больше не помню, в каком краю!»
Шкип быстро пробежался по сенсорам пульта управления, выстраивая на экране короткую линию — от места сиюминутного нахождения «Трайда» до точки входа в Прилив.
— Слушай, Мозжечок, — вкрадчиво начал пилот, — давай поиграем? Смотри, что тут у нас: из пункта А в пункт Б идёт наш «Трайд». Но кто-то не хочет, чтобы он дошёл… Понимаешь? Кто-то не хочет и постоянно уводит в сторону! — Шкип добавил на экране несколько стрелок, направленных от первоначального отрезка в стороны. — А нам нужно, очень нужно попасть из пункта А в пункт Б. Понимаешь?
После этого Шкип зачеркнул эти стрелки, оставляя нетронутым только графическое отображение самого большого своего желания — дороги к Приливу.
— Не ждёт ли нас опять обман? Ведь в точке Б стоит туман…
Вот, чёрт! Переквалифицировался, что называется, из поборника инструкций в поэта. Непонятно, что хуже. Хотя если вдуматься… Ведь пункт Б — это что? — так, наверное, в переводе с компьютерно-поэтического должна звучать последняя фраза Компаньона, решил Шкип. И ответил:
— Там приливная точка. Она позволит прекратить издевательства над тобой. Но идти нужно обязательно вот по этой прямой…
— Сменить балансировку! — выдал гениальное решение Компаньон, причём выдал обычным голосом, но только его ремиссия была очень краткосрочной. — Ничего-то ты без меня не можешь, человек! Я просчитываю схемы гравитационного взаимодействия звёзд в ядре Галактики. То, что не удавалось пока никому! Не мешай… Поддержание баланса, выравнивание после коррекций… Меня отвлекают эти мелочи. И мне не нравится это имя — Мозжечок! Это тоже мелко, задумайся, человек!
— Свихнувшийся полётный компьютер с манией величия! Ах, ты, умник какой нашёлся… — озлобился Шкип, но всё же принялся объяснять терпеливо, как ребёнку. — Ты не прав, самый великий из мозжечков! Задача очень сложная! Те, кто нам мешает, будут сбивать с пути, но это очень важно — не проиграть…
— Я открыт для диалога, человек. Но докажи, что решение такого пустяка важнее моей миссии, что пришла как озарение…
— Доказать? И тогда ты выполнишь эту задачу?
— Я выполню любую задачу. Которая важнее моих вычислений…
— Это элементарно! Звёзды в Галактическом ядре будут кружить и сталкиваться миллиарды лет. И тебе удастся, без сомнения, просчитать их ход, внести ясность в этом хаосе. Но вопрос — дойдём ли мы до Прилива? — должен решиться в ближайшие десять минут. В этом не важность, в этом — приоритет задачи. Ты согласен, что когда есть несколько задач, должны быть и приоритеты в порядке их выполнения? Ты же сам такое говорил, не помнишь? Через десять минут ты сможешь вернуться к вычислению траекторий звёзд в ядре. И сможешь заниматься этим хоть миллиард лет. Но не через миллиард лет, даже не через час ты уже не сможешь решить мою задачу… Мы никогда уже не попадём в этот Прилив, в нашу точку Б… И ты прав. Если я сам возьмусь сейчас проводить корректировку, мне не удастся справиться с выдерживанием баланса мощности. У меня не получится без тебя… А мешают сильно, нас будто подталкивают. Каждая коррекция даётся сложнее…
— А! Гравитационные захваты! Они уже обработали параметры движения и знают, куда ты стремишься. Чего же ты хочешь? Пойдём по синусоиде, в этот Б. Коррекции не обязательно выполнять после смены курса, можно производить их с разными неисчисляемыми интервалами. Запустить генерацию случайных чисел в пределах от одной до десяти секунд, и когда я понимаю, что нет спасенья, я просто прячусь в свою же тень!
Снова пошло иносказание! Снова полосы на экране, теперь уже сплошная рябь. Плеер, как сумасшедший диск-жокей, обкурившийся какой-то дряни, меняет треки через разные промежутки… То, что Компаньон собирался проделать для сохранения курса, — неплохое, кстати, было решение! — за него делали враги. Только уже на свой лад, в своих целях, сбивая неравным ритмом цифровых атак нормальную работу всех систем.
Шкипу захотелось бессильно выть. Разгромленная база добытчиков. Тысячи трупов на жутких лентах, опустошенная локация. Теперь новые орбиты и траектории астероидов сможет вычислить разве что какой-то другой свихнувшийся компьютер. Сам «Трайд» представлялся Шкипу больным животным, которого тащат на убой и у которого нет ни сил, ни разума сопротивляться. Невидимые гравитационные арканы волчков скоро станут неодолимы.
— Всё! — решил он про себя, бессмысленно глотнув кофе. — Остаётся только схема «жертва»!
Запутать работу реактора-расщепителя. Пустить его вразнос. Запасов квазеров должно хватить на весёленький такой прощальный фейерверк. Разорвёт не только «Трайд», но и тех конвоиров, что окажутся поблизости!
— Если в ближайшие пять минут ничего не изменится, так и поступлю, пока мне не заглушили реактор!
Приняв это решение, Шкип успокоился. Его взгляд остановился на электронном циферблате бортового хронометра.
