Для Шкипа наступил момент, когда можно заново пережить всё произошедшее, задавая бесчисленное множество раз один и тот же вопрос — почему?

Почему человечеству, ещё с колыбели мечтавшему встретить иную расу, человечеству, никогда не верившему, что оно одиноко в бесконечности Вселенной, человечеству, что стремилось к звёздам и до сих пор оснащало свои корабли посланиями, адресованными звёздным братьям, — почему же ему повстречались вот эти головорезы, запросто перечеркнувшие жизнь пятерых добытчиков? Почему это произошло? Чем провинились ребята третьей группы, усталостью и скрученными в жгут нервами зарабатывавшие себе на достойную жизнь?

А может, чужаки вовсе не головорезы? Неужели кто-то из третьего отряда совершил непростительную глупость, давшую высокоразвитой иной расе повод атаковать их? Но что они могли сделать? Шкип был уверен в их старшине, Рейни, который наверняка не стал бы заниматься глупостями. Нет, тут что-то другое, что-то не то… Во всех этих рассуждениях отсутствует оценка другой стороны события. Иные — зачем им входить в Восьмой Грот — локацию, где нет ни обжитых планет, ни более или менее крупных станций, с которыми можно было бы попытаться выйти на связь, как-то дать знать о своём прибытии и своих намерениях, если бы они были мирными… Слишком глухой сектор. Слишком странные совпадения: чужой сигнал и исчезновение связи с третьей группой. Слишком мало времени, чтобы разобраться в ситуации. И слишком много оружия на борту их звездолётов.

Конечно, можно предположить, что эти два корабля, неизвестно как попавшие в Восьмой Грот, минуя единственный Прилив, тот, что из Листопадного Зала, — корабли дальней разведки. Оказавшись в неизвестном районе и обнаружив незнакомые звездолёты, пусть даже что-то в действиях третьей группы показалось им признаком враждебности, — зачем они решили атаковать? Не ушли обратно, пытаясь повторить контакт другими средствами, другими методами, в другом месте? Так атакует змея — из предосторожности, если напугать её своим приближением. Но неужели им не хватило способностей понять, — им, вышедшим к звёздам! — что всегда возможно другое понимание ситуации? Вот, он, Шкип, только что переживший самое настоящее сражение, — почему он пытается отыскать хоть какое-то объяснение, найти хоть какую-то лазейку, чтобы оправдать пришельцев? А ведь так, начиная знакомство с уничтожения друг друга в дальних секторах, вполне можно положить начало большой войне!

Шкип представил, как может отреагировать руководство «Стар-Квеста», получив известие о потере пятерых добытчиков и соответственно пяти «Трайдов» — малоразмерных высокотехнологичных звездолётов рудодобычи. Хотя какое там! Шкип грустно усмехнулся собственным мыслям. Высокотехнологичные… Нам бы такое оснащение и такие движки… Тем не менее корпорация запросит помощь. Завтра в Листопадном Зале и в квадрате пять-тридцать — локации Восьмой Грот — появятся боевые звездолёты Доминанты «Амга-Заале», а с ними — группа военных кораблей ВКС, затребованных Доминантой у Глобального Совета. Они выжгут к чёртовой матери все-все волчки, которые только встретятся. И плевать на звёздную дружбу, если она имела такое весёлое начало.

Нет. Всё равно неправильно. Всё неправильно. По поводу третьей группы… Они не стали бы строить из себя контактёров. Рейни обязательно вышел бы на связь, уведомив караванного, то есть Шкипа. Затем Шкип уведомил бы Центральный Модуль. Командор Большой Мамы вышел бы на связь с Солнечной… Никто не лез бы на рожон. Всем понятно, насколько деликатное это дело — первые слова и жесты при первом знакомстве.

Совсем рядом кружили по вечным орбитам потоки астероидов. Они были здесь миллионы лет назад, когда изменение объёма звезды Лахо вызвало гравитационные возмущения, разорвавшие несколько планет системы. Они будут кружить миллионы лет потом, когда Лахо растеряет всё своё вещество для ядерного горения и тихо-тихо начнёт угасать. И в унисон астероидам кружились по таким же замкнутым орбитам мысли Шкипа.

— Сбор груза закончен, — лаконично доложился Компаньон, отвлекая своего пилота.

— Так быстро? — изумился Шкип. — И… Как же его удалось разместить?

— Конструкция оказалась разбита на восемь частей. Пять из них сохранены, остальные три подвергнуты деформации…

Шкипа передёрнуло это слово. Ведь где-то там, среди обломков чужого звездолёта, наверняка находилось и тело пилота. Хорошо бы, это тело оказалось внутри какого угодно из тех пяти фрагментов, что не подверглись гравитационному сжатию после лазерной резки. То, что пилот был мёртв, Шкип не сомневался. Детектор давно показал бы биологическую активность. Либо, как вариант, корабль-волчок управлялся автоматами. Такое допущение, с одной стороны, было хорошим — Шкипа вовсе не радовало нахождение в его грузовом трюме инопланетного покойника. Но вот с другой стороны… Как-то не укладывалось в сознании, что пятерых его ребят грохнули два свихнувшихся робота и они же чуть не прикончили затем самого Шкипа. К тому же изнутри пока робко, но — пробивалась радость. Радость победителя. Триумф победителя. Одно дело — вести бой с противником из плоти, обладающим разумом, другое — с бездушными механизмами… Ладно, покойник, так покойник, решил для себя Шкип. Чего только не побывало в трюмах наших «Трайдов»! И тут же вспомнил о другом:

— Ах, чёрт! Чёрный ящик! Нам нужно вернуться за «чёрным ящиком» какого-нибудь из пяти «Трайдов»…

— Автоматический режим разрешён? — осведомился Компаньон.

— Валяй! Только осторожно! Кстати, что у нас за повреждения? Движки не развалятся по дороге? Нам ведь ещё возвращаться, — Шкип подумал немного и добавил: — а может быть, снова уходить от погони или пытаться драться.

— Повреждена камера фокусировки гравитационной волны и сбрасыватель плазмы. Повреждения некритичны. Тяга постоянна при поддержании энергетического баланса. Падение мощности до семидесяти процентов от номинальной. Износ камер реактора — шестьдесят процентов. Прогрессии повреждений нет. Герметичность кабины восстановлена. Рекомендованы восстановительные работы при возвращении на базу…

— Ну, и на том спасибо! — Шкип с облегчением выдохнул, даже не представляя, что бы он делал, окажись повреждения чуть серьёзней.

«Трайд» шёл чётким маршрутом, просчитанным Компаньоном, возвращаясь к месту обнаружения погибших добытчиков. Вот и огромная глыба, изборожденная узкими впадинами-щелями, на обратной стороне которой три из пяти… Чуть дальше — другой астероид, где находятся остатки ещё двух «Трайдов».

— Как будто гвоздями их прибило! — Дошла до Шкипа странность ситуации.

Или все пять добытчиков произвели посадку — на черта им это было нужно? — и их, уже севших на астероиды, расстреляли те самые два волчка, что гонялись за Шкипом. Или же они находились вблизи астероидов и были скинуты на поверхность уже разбитыми. Может быть, пытались прятаться? Надеялись найти убежище в ущельях? Но почему — никаких оповещающих сигналов? Никакого автоматического зонда с предупреждением об опасности?

Для точных ответов на все вопросы очень нужны были «чёрные ящики». Желательно все пять, но даже один — будет неплохо.

Обратная сторона астероида. Фрагменты кораблей, в лохмотьях металла. На экране перед Шкипом побежали данные со сканирующей аппаратуры.

Борт 1184. Неактивен! Борт 1180. Неактивен! Борт 1181. Неактивен!

Удручающая картина — борт одиннадцать восемьдесят четыре, корабль старшего группы. Когда-нибудь Рейни должен был занять место Шкипа, став караванным звена. Но… Другие два «Трайда» — восьмидесятый и восемьдесят первый — два новичка. Никому из них уже никем не стать.

— Чёрные ящики отсутствуют! — после третьего прохода сканирующего луча заявил Компаньон.

Та же история повторилась над местом гибели двух других кораблей.

Чертовски скверная история, задумался Шкип, теперь вместо ясности, которую могли внести записи чёрных ящиков, пойдут одни догадки и предположения. Оставляя решение проблемы на потом, пилот снова окинул взглядом место гибели третьей группы и направил «Трайд» к приливной точке.

— Установить зонд-маяк.

— Маяк установлен…

Позже, сюда, в Восьмой Грот, квадрат пять-тридцать, можно будет пригнать исследовательский модуль. Он найдёт место гибели добытчиков по пеленгу, передаваемому зондом, и переворошит всё вокруг мини-роботами георазведки. А вот и Прилив…

— Прилив, капитан!

Компаньон просто обязан был сказать эту фразу.

Старая традиция, родившаяся сразу с открытием Звёздных Приливов. И тогда уже корабли уверенно управлялись автоматикой. Но стоило любому из них подойти к одному из входов в этот загадочный туннель, как управление брал пилот. Человек. Наследник тех, кто выводил на орбиту первые спутники, кто строил орбитальные станции, кто впервые сделал шаг навстречу звёздам. И сейчас Шкип слышал то, что слышал уже не раз, что слышали до него тысячи других навигаторов.

— Прилив, капитан…

И вся необъятная Вселенная, с её бесчисленными россыпями, исчезла. Схлопнулась в тонкую нить. Осталась за пределами великого НИЧТО, которое окружало теперь Шкипа.

Клубы загадочного тумана, изломанные линии, будто попытки невидимой руки вывести какой-то внятный контур. Ни цвета, ни времени. Аппаратура «Трайда» фиксировала это НИЧТО единственным доступным ей способом — просто переставала что-либо фиксировать. В погасших экранах Шкип ловил лишь своё отражение — со странной гримасой, выражающей одновременно настороженность, ожидание и надежду.

Настороженность — потому что физика Приливов не поддаётся изучению. Есть только теории. Много теорий. Человечество получило волшебную дорогу, по которой можно двигаться только вперёд, не сворачивая и не останавливаясь…

Ожидание — это ожидание чуда! Все линии, все кольца тумана будто силились что-то показать, сделать всё понятным. Но у них не получалось. Так пытается немой рот произнести слово…

Надежду — что ровно через двадцать одну минуту с хвостиком, — величина, названная Постоянной Пикшина, — ему доведётся вновь увидеть звёзды.

Вход в Прилив невидим. Но его можно локировать специальной аппаратурой. Каждый Прилив ведёт только в одну точку. Для того чтобы знать — в какую? — нужно однажды пройти именно этим Приливом. Каждый штрих, обозначающий путь Прилива в лоциях, — это ещё и путь, которым когда-то прошёл человек. Расстояния, которые можно преодолеть, пользуясь Звёздным Приливом, могут быть разными. В одном случае, ныряя у орбиты Посейдона — первой из освоенных планет вне Солнечной системы, корабль попадал к Алеусу, жёлтому карлику, схожему с Солнцем и находящемуся на расстоянии восемнадцати светолет от Посейдона. В другом случае, ныряя у Алеуса, можно попасть к Стигме — голубому гиганту с огромными красными пятнами. Расстояние — пять тысяч светолет. Никакой системы, никаких закономерностей и зависимости точки выхода и преодолённых расстояний от точки входа не выявлено… Только одно — от Посейдона к Алеусу, или от Алеуса к Стигме, или откуда угодно куда угодно, — время прохода через Прилив — Постоянная Пикшина, двадцать одна минута с хвостиком.

Шкип закрыл глаза. Он никогда не делал этого раньше, всякий раз очаровываясь абстракциями загадочного калейдоскопа. Но сейчас на выходе его могло ожидать что угодно. Он даже задумался: а верно ли поступает, что возвращается в Листопадный Зал? Не слишком ли самонадеянно оценивает шансы выдержать ещё одну игру с кораблями чужаков после в общем-то абсолютно случайной победы? Что у него есть? Понимание необходимости донести известие о неблагополучном первом контакте с иным разумом. Образец инопланетной техники в грузовом отсеке и, может быть, мёртвая особь, стиснутая обломками собственного корабля. Ещё — движки, потерявшие почти четверть мощности. Нарушенный баланс управления «Трайдом», поддерживаемый исключительно работой полётного компьютера, который сам по себе неизвестно, что способен выкинуть в следующую минуту. Лазерный бур, которым при оч-чень удачном стечении обстоятельств можно щёлкать скоростные, прекрасно вооруженные, постоянно маневрирующие корабли противника. По одному в сорок минут или около того… Да от «Трайда» мокрого места не останется за эти сорок минут, если кораблей-волчков окажется два или больше и если Шкип не успеет прорваться к Приливу.

Месяцы, проведённые за работой в Листопадном Зале, не прошли даром. Не открывая глаз, всё так же плотно сомкнув веки, Шкип мысленно рисовал схему локации.

Сразу по выходе из Прилива — пространство, свободное от астероидов. На максимальной тяге, которая ему сейчас доступна, он преодолеет его минут за десять — двенадцать. Дальше — край астероидного поля. Мелкие обломки, облака космической пыли, Бахрома, как называют это добытчики. Не забыть врубить плазменные обтекатели! Затем — два возможных пути. Первый — вклиниться в самую гущу астероидов, устроив великолепный серфинг. Тем более, как он уже успел понять, корабли-волчки вели себя весьма осторожно, попадая в астероидный рой. И их преимущество в скорости сразу сходило на нет. Но! У них же имеются чертовы шары-ракеты. Можно даже не попасть в «Трайд» Шкипа, достаточно уничтожить несколько глыб на его пути и тогда он сам сможет благополучно угробиться…

Второй путь — рваться почти по прямой, как делал это командор «Селены». Пройти вблизи рудных разработок, надеясь на плазменные обтекатели, задевая край роя… Тогда, правда, волчки нагонят его вмиг! И снова вернулась представленная раньше картина если не гибели, то плена, с мерзким зондом в ноздре и… Шкип заёрзал. Слишком уж неприятными представлялись ему всякие там опыты. Ведь он — не политик, не дипломат. Кто захочет проверить — для чего инопланетная раса пытается раздобыть представителя хомо сапиенса, для переговоров ли, философских бесед, или для препарирования на манер лабораторной крысы, — тот пусть и проверяет. А его дело, раз уж повезло, — дотащить груз до первой попавшейся станции с исследовательскими лабораториями и работающей даль-связью. В идеале — доставить к Большой Маме, если в Листопадном Зале нет никаких врагов. Тогда можно даже рассчитывать на какие-нибудь привилегии. Награду. Деньги. Премиальные — за беспокойство при транспортировке нестандартного груза.

Последняя мысль заставила его усмехнуться. Надо же! Задница в огне, а он всё равно думает о наградах, привилегиях, премиях за доставку…

Тут же Шкип обругал себя за другую, более дельную, но запоздалую мысль. Потянул из набедренного футляра длинную тонкую палочку «Мудры» — так называли добытчики официально запрещённый, но употребляемый повсюду антидепрессант, подстёгивающий сознание и увеличивающий реакцию. Ведь космос — невероятно агрессивная среда для человека. Даже в самой статичной локации в любую минуту может случиться любая беда. Чтобы не растеряться в экстремальной ситуации, исключить панику, помочь мозгу найти верное решение, добытчики брали в каждый полёт и держали наготове вот такие палочки. Тонкая молекулярная обёртка не была помехой. Шкип отправил «Мудру» в рот целиком, так, как есть, и принялся усиленно разжёвывать.

Антидепрессант начинал действовать не сразу, у каждого случалось по-разному, но лично для себя Шкип уже знал — должно пройти минут пять, пока химическая формула, заключённая в палочке «Мудры», подстегнёт его сознание. А до выхода из Прилива как раз и оставалось — минут пять, не больше.

Пять минут, и снова забьётся квазерный расщепитель — сердце звездолёта. Мягко вспыхнут экраны. Зелёным отсветом — экран сканирующей навигационной аппаратуры, голубым — общий экран состояния корабля, нейтрально-серым — вспомогательные экраны. Зрительные нервы звездолёта. Куда ярче полыхнёт плазменно-гравитационная струя за кормой! Разгонные движки — опорно-двигательная система, быстрые ноги звездолёта, хотя и израненные. А что же — мозг? Компаньон? Ну, уж нет. Мозгом корабля, его волей, его самой главной деталью остаётся он, пилот, караванный звена добытчиков, собственной персоной. А Компаньон — обязательный придаток, всего лишь мозжечок.

— О! — пришло прозрение, — Я так и буду его называть. Чтобы не обижался. Мозжечок! Чем не имя для Компаньона?

В традициях добытчиков было давать Компаньонам имена, прозвища и клички. Ведь общение с Компаньоном — общение с самим кораблём. Да и неудобно, обращаясь к компьютеру, называть его «компьютер».

— Эй, Мозжечок! Просыпайся! — позвал Шкип, пробуя это прозвище на вкус. Примеряя его к своему Компаньону.

Он проснулся. Не сразу, через минуту. Тогда же за кормой плеснула яркая струя, вспыхнули и ожили экраны, подал голос реактор-расщепитель…

— Выход из Прилива, капитан!

Компаньон обязан это сказать. По традиции.

То, что увидел и осознал секундой позже Шкип, нельзя было представить в самом кошмарном из кошмаров… Локации Листопадный Зал, в том виде, как привык наблюдать пилот, больше не существовало!