Глава девятая
СВИНЦОВАЯ МЕРЗОСТЬ БЫТИЯ
Санкт-Петербург.
1-14 сентября 2283 года
– Насколько близко это случилась? – нервно спросила Светка, касаясь кончиком пальца покрасневших лба и щек. Это напоминало легкий ожог, какой случается у светлокожих людей после долгого пребывания на весеннем солнце. – Километров двести?
– Поближе, – покачал головой Полковник. – Где-то в районе Кириши или Чудово… Удивляюсь, почему взрыв был только один. Если бы по нам нанесли массированный удар, от города ничего бы не осталось. Вокруг столицы полно стратегических объектов, нас должно было накрыть минимум десятком боеголовок!
– Значит, ПВО-ПКО еще работает, – почти безразлично заметил Федор. – На горизонте были заметны еще три или четыре вспышки, очень-очень далеко на юге и востоке. Однако катастрофы, когда уничтожается всё и вся, пока не произошло… Я о Ваньке беспокоюсь, незачем было его отпускать.
– Выберется, – отмахнулся Макеев. – Парень он сообразительный, хорошо вооружен… Будем надеяться, что обошлось одним взрывом.
– Может, это наши что-то важное уничтожили? – предположила Светлана. – Чтобы никому не досталось?
– Не похоже. Я своими глазами видел метеор. Вначале появилась очень яркая звезда, боеголовка проходила через верхние слои атмосферы и соответственно разогрелась. Направление – с севера на юг, значит летела через Арктику. Потом начала падение по параболе, а через полминуты жахнуло… Обычные метеоры днем не видно.
Вся компания, за исключением уехавшего разведывать обстановку Волка, отсиживалась на ставшей привычной и почти обжитой подземной автостоянке. Сюда же спустились большинство соседей, обитавших в доме к третьему сентября. Валентина Альбертовна, не утратившая организаторских качеств даже после объявления о Конце Света, вела точную статистику, ежедневно обходя здание и выясняя, кто предпочел остаться, а кто поддался панике и уехал. Уезжали или уходили многие – столицу захлестнула волна грабежей и насилия, стрельба на улицах в последние дни стала обычным делом. Население дома сократилось до ста с небольшим человек, у остальных сложилось нерациональное мнение о том, что за городом безопаснее, хотя импульсы нейтронной звезды поражали как глухую тайгу или поверхность океана, так и населенные города, не отдавая приоритетов каким-либо определенным регионам.
Никто не спорит, на улицах было очень неспокойно, но дом обеспечивался энергией и работало водоснабжение, хотя в большинстве близлежащих кварталов электричество отключилось в прошлую и позапрошлую ночь. Полковник, все-таки приняв на себя номинальное командование импровизированной «самообороной», в первую очередь распорядился о светомаскировке – незачем в буквальном смысле этого слова «светиться» в темном городе. Свет в окнах может привлечь нехороших людей, которых развелось больше, чем можно себе представить. Защищаться решили всерьез, не обращая внимания на въевшиеся условности.
Танки, между прочим, действительно отыскали – на брошенном заводе «Арсенал», что возле Финляндского вокзала. Большую часть оборудования оттуда вывезли, рабочие или эвакуировались, или разбежались, но музей завода оказался забыт как исчезнувшими властями, так и нынешними мародерами – уличные грабители мыслят стандартно, им подавай продуктовые и ювелирные магазины (хотя кому сейчас нужны золото и камешки!), а вот сообразить, что весьма полезные вещицы можно найти в самых неожиданных закутках, они не в состоянии.
Предприятие занималось производством вооружения с XIX века вплоть до кризиса 2283 года – от примитивных винтовок Мосина и барабанных револьверов до наисовременнейших импульсных винтовок. Склады опустели еще в середине лета, производство свернули, на территории царила гулкая тишина, изредка нарушаемая хлопаньем крыльев вспугнутых голубей.
Запертые двери заводского музея, расположившегося в длинном ангаре за промышленными корпусами, вынесли с помощью найденного здесь же тяжелого электрокара, в чьих аккумуляторах еще не иссяк заряд. А когда вошли в пролом, Федор замысловато присвистнул и только руками развел:
– Пещера Аладдина, ни дать ни взять… Андрей, ты откуда знал об этом чуде?
– По работе, – хмыкнул Полковник. – В общем, никакого секрета здесь нет, музей работает с прошлого века, хотя пускали сюда не каждого… Большинство экспонатов – действующие образцы. «Арсенал» являлся закрытым объектом, никто и помыслить не мог, что оружие из музея когда-нибудь снова придется использовать. Ясно вам, детсадовцы?
– Ты гений, – пораженно отозвался Ваня. – Если подумать, сколько таких вот схронов по всему городу… И никто не догадается!
– Не так много, как тебе кажется. Этот – лучший. На Ижорском и Балтийском заводах еще есть, в порту, в Кронштадте, Выборге… Надо будет склад музея осмотреть – боеприпасы нужны. Оптику лучше брать на ЛОМО, съездим как-нибудь. За дело!
Федор был прав: они оказались в сказке. Девяносто шесть образцов стрелкового оружия – образцов, а не экземпляров! Гранатометы и минометы. Артиллерия. Целых шесть танков, произведенных в XXI–XXII веках – ходовая часть гусеничная, мощные орудия, ракеты, зенитные пулеметы… Все машины в рабочем состоянии, только двигатель запустить!
Увы, но разочарование пришло настолько же быстро, как и первый всплеск восторга. Боеприпасов оказалось мало, гораздо меньше, чем ожидалось – здесь все-таки музей, а не военная база. Забрали четыре крупнокалиберных пулемета с двумя боекомплектами на каждый и десяток импульсных винтовок – их батареи можно было подзаряжать от ректоров «Хюммеля» или энергетического комплекса дома, благо отыскались и зарядные устройства.
Полковник долго ходил вокруг старинного танка Т95-М, потом разбил витрину с выставленной технической документацией, пролистал брошюру и подозвал Волчка.
– Вот что, Ваня… У тебя в грузовичке канистры есть?
– Две. А что?
– Пошарьтесь с Федором по цехам, найдите еще пять-шесть штук. Где ближайшая автозаправка?
– Выборгская набережная.
– Возьмите винтовки и съездите туда. Найдете вентиляционные выходы из подземных баков, шланги отыщете там же. Тащите сюда что угодно – бензин, дизельное топливо… Газотурбинный двигатель должен заработать. Танки на ходу.
– Ты не перебарщиваешь? – осторожно спросил Ваня. – Я понимаю – пулемет, но зачем возиться с бронетехникой?
– Перефразируя одного хорошего писателя, иметь танк и не иметь танк – это в сумме уже два танка. Исполняйте.
– Слушаюсь, господин полковник, – съязвил Волчок, но тут же развернулся на каблуке и быстрым шагом направился к выходу из ангара.
Два часа ушло на поиск энергоносителей. Автозаправки не работали уже недели полторы, электричества не было, а значит не работали насосы, в некоторых цистернах горючее отсутствовало – либо не успели завезти до всеобщей эвакуации города, либо разворовали. Федор с Волком обследовали четыре заправки на пространстве от Финляндского до Кантемировского проспекта, один раз пришлось отчаянно дать по газам, чтобы уйти от группы вооруженных мужчин на Сампсониевском – грузовичок пытались остановить, раздалось несколько выстрелов. Проскочили с трудом, сбив одного из нападавших.
Наконец удача широко и гостеприимно улыбнулась – возле небольшой частной колонки расположившейся недалеко от метро «Выборгская», стоял громадный бензовоз компании «Сибнефть». Куда подевался водитель и почему бензин не слили в подземные хранилища – одному аллаху известно, зато цистерна была заполнена по самые люки.
– Садись-ка за руль «Форда», а я поведу эту бандуру, – распорядился Ваня. Литвинов взглянул мрачно.
– Один разряд или выстрел, и кранты. Представляешь, сколько здесь горючего?
– Поедем по набережной, там вроде никого нет… Не бросать же! Обидно!
– Будет еще обиднее испариться во время взрыва десяти тонн очищенного бензина. Ладно, черт с тобой, поехали…
Поворот на Гренадерскую, оттуда на набережную, дальше по прямой до «Арсенала». Повезло: встретились всего двое прохожих, старавшихся спрятаться в тени, когда мимо проезжали машины. Военных в городе не замечалось с позавчерашнего дня, за исключением отряда из четырех БТР, переправившихся на пароме с северного берега на южный возле Литейного моста – Ваня разглядел их со своего наблюдательного пункта на крыше «Лазурного», куда наведывался два раза в день оценить обстановку.
Приглянувшийся Полковнику Т-95 образца 2012 года осторожно заправили – горючее пришлось таскать от бензовоза к танку канистрами, автоцистерна в ангар пройти бы не сумела, очень уж здоровенная. Баки вместили больше пятисот литров.
– Грандиозно, – прошептал Федор, когда мотор танка вначале тихонечко заурчал, а потом начал разогреваться. Звук напоминал гудение авиационного двигателя. – Сколько лет этой штуке?
– Двести семьдесят. – Счастливый Макеев выглянул из люка. – А чего вы хотите? Машина содержалась в идеальных условиях, ее гоняли на киносъемках, ухаживали… Одна проблема: если к пулеметам боекомплект мы нашли, то снарядов для башенного орудия нет, и достать их невозможно. В музее только бесполезные болванки.
– Используем как психологическое оружие, – улыбаясь, ответил Федор. – Андрей, можно прокатиться по Сампсониевскому, а уже оттуда – домой?
– Зачем?
– Нас там едва не подстрелили.
– А-а… – понимающе кивнул Полковник. – Бензовоз пока оставим здесь, Ванин «Форд» тоже, вернемся завтра… Забирайтесь, покатаемся!.. Иван, умеешь пользоваться?
Макеев ткнул пальцем в установленный на округлой башне пулемет.
– Нет, – помотал головой Волк.
– Забирайся, покажу. Он может работать и в автоматическом режиме, и под управлением стрелка…
Первый боевой поход прошел триумфально. Т-95 работал безупречно, будто только сошел с конвейера, и выглядел достаточно грозно для того, чтобы распугать всех недоброжелателей. Шайку мародеров на проспекте не обнаружили – растворились во внутренних дворах. Пострелять не вышло, хотя Ваня с самым грозным видом устроился возле пулемета и был готов открыть огонь по любой цели. Даже обычный нож или пистолет за пазухой придают человеку лишнюю уверенность – а это настоящий танк, пускай и весьма древний. Кто бы мог подумать еще полгода назад, что по столице Империи придется раскатывать на таком вот экипаже, причем не ради развлечения, а по насущной необходимости…
Впрочем, никакой самоуспокоенности не было и в помине. Дома Светка приготовила обед (только из консервов, но все равно вкусный), а после трапезы обязанности распределили следующим образом: Полковник и Федор забирают танк и остававшийся возле подъезда с июня фургон, когда-то принадлежавший кондитерскому предприятию «Медок», вооружают десятерых мужчин, согласившихся участвовать в программе «самообороны», и едут на Пискаревские продовольственные склады – реквизировать и экспроприировать. По разведданным Вани, народу возле складов мало, но следует блюсти осторожность.
Сам Волчок вместе с другими добровольцами (увы, таковых оказалось исчезающе мало, в основном – пенсионеры) перекрывают четыре арки, ведущие во внутренний двор, брошенными машинами. На крышу отправляют наблюдателей. Тетя Валя принимает обязанности коменданта Дома и начинает заниматься учетом доступных ресурсов. Жилой комплекс, прежде ничем не отличавшийся от своих собратьев, вдруг начали именовать уважительно: Дом, с прописной буквы.
Некоторые отнеслись к инициативам Полковника, Федора и компании безразлично, с откровенным недоверием или обреченной иронией. С подземной парковки исчезали автомобили, когда Макеев сообщил, что город разблокирован, Мурманская и Выборгская трасса открыты и можно выехать в область, больше полусотни жильцов уехали – на дачи в Карелии, к родственникам в Вологду, Тихвин или даже решили прорваться в Финляндию: границы наверняка не охраняются. Никто не вернулся, кроме Лены Авиловой из квартиры 272, прежде работавшей в авиакомпании «Пулково». Она пришла на своих двоих через день – неподалеку от Парголово машину и запас продуктов отобрали неизвестные бандиты, ее саму едва не изнасиловали, чудом удалось сбежать. Первым делом Лена потребовала винтовку, но Полковник отказал, отослав Лену в подчинение Валентины Альбертовны.
К позднему вечеру 2 сентября в Доме выстроилась относительно прочная структура управления с собственным небольшим правительством. Макеев, как и предполагалось, занялся обороной, забрав в свое подчинение Волчка и тихого, но исполнительного Сашу Созонова, обитавшего в соседнем подъезде – парень не эвакуировался только потому, что его мама не оказалась в «списках». Федор и Светка возглавили «министерство обеспечения» – в их руках оказались ключи от автономного энергоблока Дома и продуктовые запасы, подвозимые «министерством обороны». Полковник, Ваня и их помощники вошли во вкус, совершая ежедневные налеты на продуктовые базы – пользовались существенным преимуществом в военной технике.
– Дожили, – вздыхал Полковник, – сначала отгоняем бабок, потом даем очередь в воздух, чтобы распугать тех, кто помоложе, потом непринужденно грабим и уезжаем… Огонь на поражение открывали сегодня дважды – молодых и голодных мужиков в городе гораздо больше, чем мы думали. Знаешь, Федя, к чему нас это приведет?
– К тому, что они нас выследят, объединятся и возьмут Дом штурмом, – огрызнулся Литвинов. – Просто, как дважды два! Между прочим, сегодня пришли люди из «Лазурного», две семьи, без детей. Просили взять к себе.
– Взяли?
– А что оставалось делать? Взрослые, серьезные люди, всем не больше тридцати пяти лет. Только они сразу заболели…
– Опять этот хренов нанобот?
– Ага. Клиническая картина не меняется. Ничего, никто не умер. В тяжелых случаях используем «Хюммелей».
– Что-нибудь оттуда слышно?
– Никаких изменений. Нас окончательно бросили, ни одно правительственное учреждение на Земле не работает, хотя корабли ВКК еще на орбите… Знаешь, что меня беспокоит?
– Что?
– Постоянно хорошая погода. Дождей не было три недели. Яркое солнце, потом закат, начинается северное сияние на все небо, постоянный холодный ветер… Разброс между дневной и ночной температурами громадный – в полдень полюс тридцать, в три ночи до минус одного. Такое может быть только в континентальных областях, в Сибири или казахских степях. Только не у нас, морской климат…
– Погода – не показатель. Прекрати шарахаться от любой тени.
– Может, у меня паранойя, но это неспроста. Если из-за нейтронной звезды изменится климат, Питер затопит. Ближайшие возвышенности – на Карельском перешейке. Я очень не хочу бежать на север посреди зимы. Не выживем.
– А мы и так не выживем. Нейтронная звезда – это не шутка. Сколько нам осталось? Неделя? Месяц?
– Ты вроде сам говорил, что можно попытаться выжить?
– Если нейтронная звезда уйдет – можно. Все зависит от обеспечения и материальной части.
– На втором месте – естественные опасности. Сколько сможем продержимся в Питере, а если придется немедленно покинуть город?
– Подумаем.
– Думай быстрее. Кто знает, вдруг действительно придется уезжать? Оптимальный срок – октябрь или начало ноября, пока не наступили морозы.
– Сам себе противоречишь. Одновременно боишься морозов и наводнения.
– Я теперь всего боюсь. Понятно, что климат не меняется за один день, но предусмотреть возможность природных катастроф мы обязаны.
Полковник посмотрел на Федора соболезнующее. Натурально, паранойя в чистом виде. «Хюммель» не поможет, это автохирург, а не автопсихиатр.
– Отоспись как следует, – посоветовал Макеев. – И не забивай голову всякой ерундой.
– Это не ерунда, – безнадежно сказал Федор. – Вот увидишь, скоро мы окажемся в положении, единственным выходом из которого будет только героическое самоубийство!
– Сказано – отоспись!
* * *
Мрачные пророчества оправдались уже на следующее утро. Обошлось без наводнений и ураганов, но разразившийся катаклизм дал бы фору любому тайфуну только потому, что он был гораздо опаснее…
Федор частично выполнил приказ господина главнокомандующего и дрых восемь часов подряд, однако разлепил глаза и поднялся с трудом. Вамба подошел к дивану и ткнулся мокрым носом в ладонь – пора гулять.
По команде домашнего компьютера поднялись жалюзи, отныне игравшие роль светомаскировки. Погода отличная, ни облачка. Хоть сейчас отправляйся за город на пикник.
Явилась Светка, занявшая соседнюю квартиру, и доложила последние новости, не отличавшиеся особым разнообразием. Ваня поутру сходил на крышу «Лазурного» (охота ему каждый день забираться на тридцать второй этаж!), отметил, что пожаров стало меньше, зато в левобережной части города передвигались несколько машин, среди которых были полицейские броневички. Только это наверняка не полиция. На Неве появились катера, около полусотни человек переправились на Выборгскую сторону, а зачем непонятно. Выстрелов – ну надо же! – не слышно. И вообще город выглядит немного оживленнее, люди устали прятаться. Не исключено, что скоро начнет появляться новая социальная организация в том или ином виде, как и предполагал Макеев.
Вышли на улицу. Вамба с лаем набросился на гулявшую под деревьями бездомную кошку (скорее всего, недавно брошенную, чересчур холено выглядит), а Светка критически взглянула на припаркованный возле парадной Т-95. На люках – титановые цепочки с замками, Ваня придумал.
– Жизнь на грани абсурда, – сказала она, прищелкнув языком. – Я уже не знаю, где сон, а где реальность. Хочешь погулять с собакой – обязательно бери пистолет или винтовку, любой чужак – потенциальный грабитель и насильник, а чтобы съездить за продуктами, ты не суешь в карман кредитную карточку, а забираешься в это бронированное чудовище…
– Кстати, о продуктах. Сколько мы награбили за последние дни? Учет ведется?
– Валентина Альбертовна – гениальный завхоз, она нашла себя в ремесле каптенармуса, как выражается Макеев. Посчитано всё, до последней банки. Всего около трех тонн консервов и концентратов.
– Мало… Три тонны для сотни ртов – это мизер, хватит на только на четыре недели.
– Ходить на охоту и добывать еду – дело мужчин. По крайней мере так было в каменном веке. С чего начинали, к тому и пришли. Пока в шкуры не одеваемся и вокруг идола не пляшем, но я убеждена, через месяцок придется выбирать шамана. Как думаешь, из каких подручных материалов можно сделать бубен?
– Я не… – начал было Федор и запнулся, увидев расчертивший блекло-синее небо метеор. Неужели в атмосферу входит летательный аппарат? Некоторые военные корабли еще остаются на орбите, значит челноки могут посещать Землю!
Болид исчез где-то в южной стороне, Литвинов отвел взгляд, и это спасло ему зрение. Вторым защитным фактором послужил непосредственно Дом, прикрывший людей от вспышки.
Вначале Федор и Светка решили, что рвануло совсем рядом, может быть прямо над головой – настолько ярким оказался свет, заливший все сущее. Трава, деревья, здания через улицу внезапно стали молочно-белыми, стекла в оконных проемах засверкали будто расплавленное серебро. Почва под ногами очень плавно качнулась, но этого хватило для того, чтобы не удержаться на ногах. Наполовину ослепленный Федор успел заметить, что Вамба тонко завизжал и как ошпаренный ринулся к открытому въезду на подземную парковку – ему хватило двух или трех секунд для того, чтобы преодолеть расстояние в тридцать метров.
Спустя мгновение свет начал меркнуть, краски смещались к желто-оранжевой и красной части спектра. Стало трудно дышать, земля продолжала раскачиваться, создавая у людей ощущение падения, хотя падать с ровного асфальта было решительно некуда. Затем раздался глухой удар, похожий на выстрел из огромной пушки, воздух начал нагреваться…
– Ползи за мной. – Светка первой пришла в себя. – Это атомная бомба, да?
– Сейчас посмотрю…
– Зачем встаешь, придурок!
– Посмотрю, – упрямо ответил Федор.
– Тогда я тоже…
Классика жанра. Пейзаж будто сошел с картинок в пособии по гражданской обороне или с кадра фильма-катастрофы. Очень яркий золотистый шар, благодаря расстоянию казавшийся сравнительно небольшим, с теннисный мячик, неудержимо рвался к раскаленному белому небу, под ним начинали клубиться облака пыли, наблюдались еще какие-то странные явления – пляска молний вокруг сферы, потоки воздуха, складывающиеся в причудливые вихри, огненная «корона» над местом взрыва. Вскоре начало формироваться грибообразное облако. Открытую кожу слегка обжигало – будто возле открытой дверцы печи находишься.
– Пошли быстро вниз! – Светка потянула Федора за рукав, когда на горизонте мелькнули несколько новых вспышек. – И почему нет ударной волны?
– Скоро доберется… Пошли!
Бегом спустились вниз, Литвинов ударил кулаком по здоровенной черной кнопке, закрывавшей металлические ворота паркинга. Появилась нехорошая мысль: а выдержит ли подвал, если громыхнет не в отдалении, а прямо здесь, в радиусе километра? Ответ простой – не выдержит. Это сооружение бомбоубежищем не является и на экстремальные нагрузки не рассчитано. Хуже всего будет, если завалит обломками – разбирать их некому. Замечательный бетонный саркофаг и грустная перспектива умереть от голода и жажды под грудой строительного мусора.
…Целых шесть часов просидели в подвале, опасаясь новых взрывов; надежна парковка или нет, никого не волновало, здесь в любом случае безопаснее. Ваня примчался через сорок минут – с обожженной физиономией и сводкой новостей. Облако относит в сторону от города, значит обойдется без радиоактивных осадков, ударная волна оказалась слабенькой, кое-где побило стекла. Разрушений никаких. С юга – сплошная завеса дыма, черным-черно.
– Взрыв наверняка воздушный, – задумчиво сказал Полковник. – Боеголовки ракет космического или наземного базирования разрываются на высоте от километра и выше, это усиливает поражающие факторы. Не пойдут дожди – леса будут гореть о-чень долго… Ответьте мне на главный вопрос – что это было? Война? Исключено! Государства не существует, значит воевать некому и не с кем – другие тоже эвакуировались или продолжают эвакуацию.
– Ошибка? – предположил Федор. – Или просто хулиганство? Откуда мы знаем, сколько ядерного оружия осталось на Земле и кто теперь им распоряжается? Вполне можно рассмотреть версию о том, что американские тинейджеры нашли в заброшенном Белом доме президентский чемоданчик и решили поиграть в самую реалистичную компьютерную игру – разбомби русских и получи от фирмы-производителя новый баскетбольный мяч…
– Очень смешно, – поморщился Макеев. – Неразбериха наверху жуткая, это ясно по сообщениям линии Планка, но средства массового поражения все-таки должны оставаться под контролем, это закон природы!
– Рассмотрим все позиций вреда или пользы, – подал голос Ваня. – Лично я хочу забраться в «Хюммеля» и проверить, все ли в порядке. И вам советую сделать то же самое – для потока проникающей радиации расстояний не существует. Далее: дорога в сторону Москвы и Новгорода перекрыта окончательно. Что творится южнее, никому не известно, но Федор заметил отдаленные вспышки. За сколько километров виден ядерный взрыв?
– Зависит от эквивалента… Этот был мегатонн десять или поменьше, будем считать, что и у остальных мощность одинакова. Получается около семисот километров.
– В Москву на экскурсию следующим летом не поедем, это факт. Светлана Викторовна, будьте добры поработайте вечером с линией Планка, надо узнать, каковы масштабы происшедшего. В обширный список опасений Федора может добавиться и ядерная зима. Запиши себе в блокнотик.
– Вот уроды, – вздохнул Литвинов, непонятно кого имея в виду. – Смерти моей хотите?
– Покойный Федор Михалыч Достоевский уверял, что реализм делает с людьми страшные вещи. Добро пожаловать в реальность.
– Могу представить тебя с журналом «Плэйбой», но только не с томом Достоевского.
– Нам в школе рассказывали, на литературе… Теперь о полезностях: сразу после взрыва всех, кто был на улицах, будто ветром сдуло. У Финляндского, кстати, утром опять митинговали, я остановился послушать. Предлагали дельные вещи – милицию организовать, начать справедливое распределение продовольствия, мародеров расстреливать на месте. Нас помянули, вместе с танком…
– В каком контексте? – подняла брови Светка.
– В крайне отрицательном. Засветились мы знатно. Если я ничего не упустил, в районе от вокзала до Гражданки действуют как минимум пять хорошо вооруженных банд, а мы числимся в списке врагов человечества под номером один. Нас всерьез боятся.
– За что? – искренне возмутился Полковник. – Подстрелили десяток беспредельщиков и всё! В квартиры не врываемся, не насилуем, людей шутки ради не убиваем! А склады на Пискаревке и без нас разграбили бы!
– Обычная психология напуганного человека, – вздохнула Светка. – Кто сильнее – тот опаснее. Имидж мы заработали, значит придется его поддерживать.
– В каком смысле? – нахмурился Макеев.
– Нас посмеют тронуть только в случае, если узнают, что мы держимся исключительно на феноменальной наглости и сообразительности. На левом берегу кто-то уже догадался, что бронетехника – это шанс, захватил полицейские машины…
– Скорее просто забрал их со стоянки, – поправил Волчок.
– Какая разница? Важна складывающаяся тенденция – люди вооружаются. Андрей не ошибался, зарождается мир крошечных фюрерств… Независимость можно сохранить двумя способами: либо превратить Дом в неприступную крепость, способную выдержать долгую осаду, либо начать набирать… э-э… дружину. Сотня пенсионеров и одиноких женщин нас не спасет.
– Приехали. – Федор поднял взор к небесам, точнее, к бетонным плитам потолка. – Других проблем нам мало! Где искать людей? Критерии отбора? Поддержание дисциплины? Чем кормить? Ты рехнулась!
– Объясняю попунктно, – невозмутимо ответила Светка. – Вообразим, что Дом – это коммерческая фирма. Мы обязаны набрать подходящих сотрудников. Поверим Ване: нас действительно считают крутыми. Вот и ответ на первый вопрос – люди сами нас отыщут. Одиночкам и мелким группам предпочтительнее прибиться к уже организованной структуре. Критерии? Молодость, разумность, дееспособность – никто не собирается принимать маньяков или уголовников.
– Как ты отличишь маньяка от обычного человека?
– Для начала – собеседование со мной и Полковником. В университете по курсу бизнес-психологии, схемам поведения и бихевиористике у меня были высшие оценки. Правильный подбор кадров – это основа.
– Кадры решают все, – ввернул недовольный Федор.
– Именно. За четыре года я превратила нашу «Калипсо» из наполовину любительского предприятия в фирму с миллионным оборотом. А у Андрея – незаменимый опыт службы в армии и полиции. Справимся. Можно ввести испытательный срок, напакостишь – выгоним. Поверьте, никто не захочет снова лишиться электричества, горячей воды, гарантированной пайки и хоть какой-то уверенности в завтрашнем дне! С дисциплиной – вопросы к Макееву. Сможешь построить молодняк?
– Молодняк – можно. Людей постарше и с амбициями – вряд ли.
– Сказала же: вводим жесткий возрастной ценз… Чем кормить? До следующей весны прокормимся, запасов в городе хватит надолго. А военные склады? Не уверена, что правительство вывозило консервы, которые там валяются с прошлого века! Будем думать, комбинировать… Мы обязаны быть сильными, понимаете?
– Из Полковника местечкового фюрера не вышло, – уныло заметил Литвинов. – Взамен получили kleine Fьhrerin.
– Сейчас получишь в ухо, – отозвалась Светка. – И запомните навсегда: нейтронной звезды не существует. Если мы каждую минуту будем думать о том, что через день-другой двинем кони, ничего путного не выйдет. Любое планирование придется вести с заделом минимум на полгода вперед. Будущее для нас существует, ясно? Умрем – так мгновенно, нейтронная звезда является идеальным убийцей, хватит секунды… Согласны? Отказов слышать не желаю!
– Согласен, – решительно кивнул Волк.
– А куда деваться? – Макеев пожал плечами. – Вот не думал, что в сорок с лишним лет займусь махновщиной…
– Федя? Эй?
– Выбора вы мне не оставили. Согласен.
– Отлично. Назначаешься министром по изобретению чрезвычайных ситуации. Заместителей не получишь, пока не перестанешь ныть и пугаться призраков на каждом шагу! А так – пока работай в технической сфере. Бери инструменты, помощников, заваривайте аварийные выходы и окна на первом этаже.
– Jawohl, meine Fьhrerin!.. Ой, ухо, ухо! Зачем драться?!
– Я тебя предупреждала.
* * *
Поздно вечером Волчок совершил традиционное паломничество в «Лазурный» – обычно он проводил наверху около часа, а тут примчался спустя двадцать минут, взъерошенный и запыхавшийся. Вломился в квартиру, будто ландскнехт в таверну, едва двери не вышиб.
– Давайте за мной! На улицу!
Федор машинально потянулся к винтовке, но вскоре выяснилось, что оружие не требуется – Ваня предлагал взглянуть на весьма интересное зрелище.
Было довольно светло, хотя солнце зашло два с лишним часа назад. Северное сияние на этот раз было исключительно пышным и многокрасочным. К разноцветным волнам и полосам добавились новые, прежде невиданные эффекты – мерцающие пятна, радужные кольца, то вспыхивавшие, то снова исчезавшие. Макеев списал это на последствия ядерных взрывов и чересчур высокую ионизацию атмосферы. Однако было и кое-что другое…
– Не туда смотришь. – Ваня дернул Литвинова за рукав. – Ближе к линии эклиптики.
– Господи, да ведь это бой в космосе! Почему мы его видим? Энергетические импульсы в вакууме незаметны!
– Заметны, – отозвался Макеев. – Если в районе боевых действий достаточно замерзшего газа и мелких обломков… А там их, похоже, хватает.
Фейерверк был потрясающий, гораздо ярче полярного сияния. Мелькали сине-голубые и оранжевые молнии, вспухали и мгновенно лопались золотистые сферы, распускались невиданной красоты цветы. Рои едва заметных звездочек являлись скоплениями кораблей или автоматических станций – не исключено, что сражение вели роботы, беспилотных боевых станций хватало и в ВКК, и в эскадрах других держав. Иногда небо пересекали полоски метеоров – обломки разрушенных судов падали в атмосферу, но судя по направлению, наиболее крупные из них должны были рухнуть на планету далеко на востоке.
– Это уже не наша война и не наши разборки, – помотал головой Федор. – Очень надеюсь, что там, наверху, они перережут друг друга и мы торжественно отпразднуем поминки техногенно-космической цивилизации.
– Чем тебе цивилизация-то не угодила?
– Тем, что мы свалились прямиком с ее вершины. И расшиблись почти насмерть. Больно.
– Ты опять?
– Молчу, молчу… Теперь хотя бы отчасти понятно, что случилось днем – эскадры супердержав начали войну, а мы просто попали под раздачу. Как говорит Света – стандартность мышления, противник должен быть уничтожен как в космосе, так и на Земле. Действовали в соответствии с давно разработанными планами введения войны. А наши орбитальные установки ПКО перехватили большинство боеголовок, для чего и были изначально предназначены.
– Раньше считалось, что «зонтик» над территорией Империи непроницаем, – заметил Волк.
– Так то раньше… Некоторые станции перехвата могли быть повреждены излучением нейтронной звезды. Идемте домой, надоело! Все, что находится за пределами этой планеты, больше не принадлежит нашему миру. Мы навсегда распрощались с их цивилизацией. Придется строить собственную.
– Вот это уже разговор, – кивнул Полковник. – Кто как, а я начинаю замерзать. Пошли чай пить!
* * *
Федор, чья депрессия усиливалась с памятного возвращения из Новосибирска более трех месяцев назад и достигшая пика в начале сентября, неожиданно для себя втянулся в работу – спасибо неугомонности Светки, Ваниной серьезности и твердолобой настойчивости Полковника, присущей большинству кадровых военных.
За десять дней был выполнен целый комплекс оборонительных мероприятий. Дом отчасти стал напоминать консервную банку – открытой оставили только одну парадную, выходившую на проспект Блюхера, передвигаться внутри здания можно было по внутренним галереям и переходам. С «Арсенала» привезли множество стальных листов, валявшихся там в полном небрежении. Трудились ударно – лазерная сварка оказалась не таким уж и сложным делом, для обучения хватило пары часов. Проникнуть за охраняемый периметр через первый этаж теперь стало невозможно – чтобы вынести оконный проем потребовался бы гранатомет.
Среди оставшихся в Доме дедулек обнаружились двое, понимавших в электронике и системах охраны. Несколько комплектов сигнализации забрали со склада в промзоне «Парнас», в стратегически важных точках поставили датчики тепла и индикаторы движений живых организмов, реагирующих на присутствие существа крупнее кошки. Сеть замкнули на домашний компьютер Федора, являвшегося наиболее мощной среди доступных машин, исключая ИР «Хюммелей».
Программа «набора дружины» начала работать – только за неделю в Дом пришли четырнадцать молодых мужчин и пять девиц. Отсеяли троих, остальных приняли на испытательный срок. Полковник вроде бы остался новичками доволен.
Удалось отразить две внешних атаки. Если первую предприняли какие-то гопники, заметившие вечером отсвет в окнах и позорно отступившие после десятка неприцельных выстрелов, то 13 сентября пришлось выдержать испытание потруднее.
Эти господа имели более чем серьезные намерения. Подкатили на четырех БМП, ранее принадлежавших подразделениям резервистов, но остановились на почтительном расстоянии – постоянно активированный бортовой компьютер Т-95 засек неопознанные транспортные средства и развернул орудийную башню в сторону потенциального противника, сразу вызвав замешательство. О том, что в орудии (равно и в боеукладке) нет ни единого заряда, знали только Полковник, Ваня и Федор.
Из головной БМП вылез кряжистый пожилой дядя в «летнем» камуфляже без знаков различия, спокойно подошел к танку и похлопал ладонью по броне. Остался ждать.
Макеева вызвали через ПМК наблюдатели, тревожная новость разнеслась по Дому за считанные минуты. Схема была отработана заранее – при появлении чужих должны быть заняты позиции на крыше, где установили крупнокалиберные пулеметы, остальные собираются на верхних этажах с импульсными винтовками по фронту, с которого исходит потенциальная угроза. Всего – тридцать четыре ствола без учета танка. Уважения не внушает ни при каком раскладе.
– Схожу, поговорю. – Полковник наблюдал за парламентером из окна федоровской квартиры. – Ваня?!
– Ну?
– Гну! Бегом наверх! Огонь открывать только если они начнут стрелять первыми. Бейте по корме БМП, там бензобаки или баллоны с жидким водородом, наши пули броню пробьют… Пока – ни единого выстрела! Не будем их провоцировать.
И ушел.
Сверху было отлично видно, как Макеев и седой господин поздоровались за руку как воспитанные цивилизованные люди, закурили и начали неспешную беседу, продолжавшуюся четверть часа. К счастью, нервы ни у кого не сдали, по окончании разговора визитер благополучно погрузился в БМП и отбыл.
– Ф-фу. – Макеев появился в дверном проеме и вытер пот со лба. – Я так инфаркт однажды заработаю, Пришлось брать на понт – другого выхода не было…
– Кто это такие? – напрягся Федор.
– Доброжелатели. Милейшие люди с обаянием белой акулы. Этот хмырь назвался «префектом северного округа столицы», назначил сам себя – ясно как день. Судя по некоторым фразам и манере разговора, из отставных гэбэшников или сотрудников Генерального штаба. Предлагал защиту от мародеров. Наша задача – войти в состав префектуры, по первому требованию предоставлять людей, технику и избытки ресурсов.
– А ты?
– Что – я? Вежливо сказал, что у нас все отлично и в защите никто не нуждается. Он намекнул, будто командует полутора сотнями штыков. Я соврал, что у нас в таком случае паритет. Поинтересовался, где взяли танк. Был отшит. Потом предложил крепко подумать и свалил… Кажется, он остался мною очень недоволен.
– Засыпались, – обреченно вздохнул Федор. – Четыре БМП, сто пятьдесят вооруженных людей… Недаром сегодня тринадцатое число!
– Паникой делу не поможешь. У обороняющихся положение всегда выгоднее, чем у нападающих, а нападать в ближайшее время они не будут, побоятся. Завтра сгоняем за вторым танком, так будет представительнее… Ах ты зараза!
Подчиняясь давно выработанному рефлексу, Полковник рухнул на пол, прикрыв голову руками. Брызнули осколки стекла, несколько пуль застряли в обшивке стен. Незваные гости отъехали подальше, дали несколько очередей по окнам Дома и тотчас исчезли за поворотом – опасались ответного огня и незаряженного танкового орудия…
– Теперь еще и стекла вставлять, – выдохнул Макеев, вставая и отряхивая штаны. – Ночами холодно… Вот скоты!
– Ничего неожиданного, – буркнул Федор. – Как выражался какой-то старинный политик – процесс пошел. Начинать готовиться к осаде?
– Мы к ней каждый день готовимся. Позови Светку и тетю Валю, пусть обойдут заселенные квартиры, вдруг кого-то ранило?
* * *
Традиционное вечернее совещание, как обычно и бывало, завершили с помощью литровой бутылки водки и разогретых консервов с овощной смесью и галетами – настоящего хлеба никто не видел с конца августа, когда прекратился централизованный подвоз продовольствия. Валентина Альбертовна пекла из пшеничной муки пирожки, но заменить хлеб они не могли. Еще одна исчезнувшая деталь прежнего мира…
Программа на завтрашний день в точности копировала предыдущие – надо заканчивать работы по блокированию нижних этажей, а Ваня и еще трое парней помоложе отправятся «шакалить», как сам Волчок наименовал процедуру поиска еды, оружия, необходимой электроники и снаряжения в брошенных и пока нетронутых грабителями торговых комплексах и на складах. Город хранил великое множество сокровищ, надо было лишь сообразить, где их искать и как опередить конкурентов. Все найденное отправлялось в грузовой отсек «Форда» и доставлялось на склад в техническом подвале за парковкой, за день можно было пополнить запасы на два или три центнера…
В полночь, когда все улеглись спать (бодрствовали только наблюдатели, оснащенные инфракрасными визорами), в городе произошло странное событие.
На плоской крыше одного из самых высоких зданий петербургского бизнес-центра, находящегося между Литейным проспектом и Смольным, на контейнере светлого металла внезапно зажглись красные индикаторы. Прочая техника – метеорологические сенсоры, тарелки спутниковой связи или камеры видеонаблюдения были мертвы с тех пор, как отключилось электричество. Контейнер раскрылся, из его чрева выдвинулись две прозрачные капсулы. Одна здоровенная, размером с винную бутылку, другая совсем маленькая, длиной в сантиметр.
Капсулы были соединены тончайшим зондом. Когда управлявший процессом примитивный ИР получил необходимые данные и подтверждение приказа, содержимое малого сосуда было впрыснуто в большой, расположенные на дне контейнера баллоны со сжатым воздухом взорвались, невесомая взвесь образовала сероватое облачко, которое было немедленно рассеяно порывами ветра, налетавшего со стороны реки.
Неподалеку от бизнес-центра, во дворе старинного дома на Суворовском проспекте, отдыхала стая бродячих собак – их в городе развелось множество, хотя в стаях почти не было дворняг, в основном породистые псы, брошенные хозяевами. Вожак, темно-коричневый с рыжими подпалинами ротвейлер, внезапно проснулся. Неизвестный человеку инстинкт подсказывал, что произошло нечто очень скверное – с этим не могло идти ни в какое сравнение внезапное исчезновение привычных людей и полуголодное существование на улице. Запах… Что это за запах?
Собака повертела головой, принюхиваясь. Потом положила голову на лапы и вновь начала засыпать – тончайший, едва уловимый аромат убаюкивал, заволакивал сознание приятным мягким туманом…
Утром ротвейлер не проснулся. Равно как и восемнадцать членов его стаи. За выходом из арки на проспект валялись тела двоих людей, так же внезапно заснувших и уже не поднявшихся.
Девяносто миллионов токсических доз штамма ASH119 сделали свое дело. Спите.
Концентрация вируса в воздухе начала снижаться, только когда первая волна достигла предместий города. Спустя два часа ветер рассеял штамм на берегах Ладожского озера и Волхова, через десять часов вирус начал действовать в районе Вологды, через сутки – в Вятке и далее к Уралу.
Через сорок восемь часов эпидемия полностью охватила планету – распылители сработали в двадцати точках на поверхности Земли. К вечеру 17 сентября начался массовый падеж морских котиков на побережье Антарктиды.
* * *
– Происходит что-то ненормальное. – Ваня с жаром повествовал об утренней экспедиции, из которой вернулся значительно позже, чем было условлено. Вопреки наистрожайшему приказу Макеева, Волчок и его помощники не удосужились взять с собой ПМК, связь отсутствовала. Полковник уже хотел отправляться на поиски, когда старый грузовичок затормозил возле дома и из него выскочили крайне обескураженные охотники за консервами. – Мы объехали весь наш берег, от Народной до Васильевского… Это просто невероятно!
– Хватит восклицать, объясняй, – потребовала Светка, прочно вошедшая в роль премьер-министра и железной леди. Разговор происходил прямо на улице, что также нарушало правила безопасности: людям не следовало без необходимости покидать Дом, машины должны сразу отправляться на подземную парковку.
– Везде полно трупов. Везде, понимаешь? Людей и так было не слишком много, а сегодня в ближней округе встретили только какого-то парня и старика, выглядевших вполне здоровыми. Тела валяются на улицах, набережных… Собаки и кошки тоже умерли, очень много дохлых крыс, целые горы…
– Нейтронная звезда, – уверенно сказал Федор. – Похоже, город попал под самый мощный удар за последнее время.
– Да? Почему тогда птицы живы? Кузнечики в парке стрекочут, мухи летают! На них тяжелые гамма-лучи что, не действуют? Мы покрутили по улицам на Выборгской стороне, нашли штаб-квартиру этого… как его… вчерашнего префекта! Недалеко от Черной речки. Там пять или шесть живых и целые штабеля покойников, народу у него действительно хватало… Решили не задерживаться и смылись побыстрее. Незачем нарываться.
– Тела осматривали?
– Да. Одного притащили с собой.
– Это еще зачем? – изумилась Светка.
– Затем, что он пока живой. Прощупывается пульс на артериях. Хотели привести в сознание – ни в какую!
– Покажите, где?
В кузове обнаружился мужчина средних лет, явно пребывавший в коме. Зрачок широкий, дыхание и сердцебиение редкое, кожа очень бледная. Ни на какие раздражители человек не реагировал.
– Так… – Светлана ненадолго задумалась и приняла решение: – Отнесите его вниз, «Хюммель» разберется. Блин, что ни день – то новая напасть!
Умный автохирург работал долго, больше часа. Индикаторы состояния пациента менялись с желтых на оранжевые, потом на красные. Наконец центральный монитор залился багровым светом, а искусственный разум неправдоподобно спокойным голосом известил, что больной скончался невзирая на всевозможные усилия.
– Диагноз? – потребовала Светка.
– Воздействие ранее неизвестного вируса, поражающего центральную и периферическую нервную систему. Отказ дыхательного и сосудодвигательного центров. Терапия результатов не дала, нанобот не успел размножиться для того, чтобы подавить развитие инфекции.
– Что?! – Светлана Владимировна едва не свалилась с пластиковой коробки, заменявшей ей стул. – Какой нанобот?
– Механовирус, обнаруженный у господина Литвинова Ф.А, 30 августа сего года при общем обследовании. В мои обязанности входит сохранение всех не занесенных в реестр биоматериалов для дальнейшей передачи в центры, отвечающие за биологическую безопасность. Данный нанобот и его модификации являются действенной вакциной против обнаруженного штамма, также способного произвести девятьсот двадцать мутаций за десятикратно меньший срок, чем требуется наноботу.
– Открывай крышку! Ваня, заберите труп. И похороните, что ли… «Хюммель», проведи стерилизацию капсулы!
– Задача будет выполнена в течение четырех минут.
– Сгиньте отсюда все! Федор, ты останься… Мне тут пришла в голову очень скверная мысль…
– Конкретнее можно?
– Логика, друг мой. Логика! Ты заразился механовирусом от военных, так?
– Вроде бы так…
– Через две недели в городе начинается новая, невиданная болезнь, верно?
– Мы еще ничего не знаем!
– Поверь моей интуиции! Значит, солдатам сделали вакцину заранее?
– Не исключено. Что ты собираешься делать?
– Хочу узнать, есть ли у меня в организме этот самый новый вирус, о котором говорит «Хюммель». И как он себя ведет.
Купол автохирурга распечатался, ИР сообщил, что готов к приему следующего пациента.
Выводы «Хюммеля» потрясли: нанобот и естественный вирус прошли полный цикл мутаций, при соединении образовав соответственно девятьсот двадцать активных компонентов совместного биологического и биомеханического происхождения. Принцип их взаимодействия требует дальнейших исследований в специализированных лабораториях, но тем не менее угрозы для жизни больного нет.
Как хочешь, так и понимай.
