Часть вторая
СОГЛАСНО ДРЕВНЕМУ ОБЫЧАЮ…
Глава тридцать девятая
Это и в самом деле был эсминец Имперского звездного флота.
Осетр убедился в этом, когда на мгновение раскрылся кокон Фогеля, они скользнули внутрь защитного поля, и принимающее их судно осветилось бортовыми огнями.
– Ржавый болт мне в котловину! – не выдержал Осетр. – Как они решились проникнуть в самое сердце столичной планетной системы?
– Это эсминец нового поколения, – сказал Найден. – Его не всякие сканеры обнаружат. Случается иногда, что средства нападения оказываются развитее средств обороны. Сейчас именно такой момент. Только через неделю на артиллерийских установках планетной обороны Нового Санкт-Петербурга установят новые сканеры дальнего обнаружения.
– Повезло мне. А если бы эти сканеры уже установили?
– Нашли бы другой способ вытащить тебя. Но вообще-то, я полагаю, везение со сканерами – это случайность из заранее запланированных. – Найден усмехнулся. – Правда, это только мои домыслы. Однако больно уж вовремя происходит модернизация планетной системы разведки и целеуказания. В общем, таких случайностей в природе не наблюдается.
Осетр покивал.
У Деда и в самом деле случайностей не происходило… Погоди-ка, но раз на спасение его, Осетра, отправлен эсминец, то Железный Полковник…
– Дед-то где?
– А здесь, на борту «Стремительного».
– Приступаю к автоматической стыковке, – сообщил ИскИн «Молнии».
– Принято! – отозвался Найден. – Сам удивляюсь. Обычно Дед старается находиться подальше от мест, где возможны активные контакты. Он всегда так и говорил: «У каждого своя работа. Одни планируют, другие их планы в жизнь претворяют». Наверное, это из-за твоего ареста.
«Или из-за того, что на носу серьезные события, – предположил Осетр. – Впрочем, второе не исключает первого. Мой арест для Деда тоже весьма серьезное событие. Прямо скажем, из ряда вон выходящее…»
– Думаешь, получишь взыскание? Какое это петушиное слово ты сказал императору, что он так окрысился?
– Взыскание… – пробормотал Осетр. – Хорошо бы, если бы обошлось только взысканием!
«А логически правдивое объяснение мне понадобится гораздо раньше, чем я рассчитывал! – подумал он и почесал макушку. – Времени совсем нет!»
– Попросил у него руки Елены Прекрасной. И всех трех дочерей. – Осетр натужно рассмеялся. – Когда-нибудь, друг мой, ты это узнаешь…
Найден даже не хмыкнул.
Глава сороковая
Через четверть часа они уже находились на борту «Стремительного».
Найден остался сдавать корабельным техникам «Молнию», а Осетра тут же сопроводили в каюту, занимаемую полковником Засекиным-Сонцевым.
Дед был в полном порядке.
Если даже внезапный арест Осетра и угрожал каким-то его планам, на стальном взгляде его серых глаз это происшествие никоим образом не сказалось.
– Господин полковник! Майор Долгих по вашему приказанию прибыл.
Обнялись.
– Присаживайся и докладывай, сынок, что случилось. Как ты попал в лапы дворцовой охраны? Объясни-ка мне!
И Осетр принялся объяснять.
– Думаю, Всеволод Андреич, что императору все было известно. Думаю, нас предали, информация о заговоре и обо мне, как непосредственном участнике заговора, у Владислава уже имелась. Уж не знаю, зачем он ждал церемонии, а не отдал приказ арестовать меня сразу, как только я прибыл во дворец… Возможно, ему захотелось устроить для присутствующих маленький спектакль с целью демонстрации, что ждет того, кто не поддерживает власть нынешнего императора. Правда, для пущего эффекта следовало бы меня прилюдно расстрелять сразу после церемонии, где-нибудь на дворцовой спортивной площадке. Играют же они там, скажем, в городки. Или в лапту.
– Ты не потерял присутствия духа, мой мальчик, – сказал Дед, и в голосе его послышалось удовлетворение. – Это не может не радовать меня. Допросы были?
– Были, – Осетр рассказал о допросе у Владислава. – А кроме того, брали кровь на анализ и водили к щупачу.
– Брали кровь? – Железный Полковник встал с дивана и прошелся по каюте. – Значит, твой генетический код если уже не стал, то скоро станет известен императору. После этого у него не останется никаких иллюзий относительно наших планов и замыслов. Что ж, тут уж ничего не поделаешь, ничего изменить мы попросту не можем. После шупача допросы были?
– Никак нет. Меня вдруг отвезли в столицу, и там мне удалось бежать. Самое странное, что мои сопровождающие, похоже, не объявили тревоги. Как будто я поступил именно так, как им требовалось.
Дед снова прошелся по каюте, усиленно размышляя. А потом объявил:
– Магеллановы Облака – достойные спутники нашей Галактики!
Конечно, он не должен был поверить россказням Осетра. Иначе Дед не получил бы прозвища Железный Полковник. А Осетр опозорил бы высокое звание «росомахи», если бы ожидал, что Дед ему поверит. Поэтому он был готов к тому, что полковник прибегнет к помощи «Магеллановых Облаков». И, как всегда, очень талантливо изобразил начало своей внушаемости, размяк, впал в полусонное состояние, полуприкрыл глаза…
Дед снова угнездился на диване:
– А теперь еще раз, мой мальчик, с самого начала!
И Осетр начал пересказ.
Теперь все выглядело несколько по-иному. Во время церемонии награждения он сказал отцу, кем является на самом деле, и попросил Владислава Второго отречься от престола в его пользу, потому что иначе прольется большая кровь, а император должен думать прежде всего о благополучии Империи, а не о своем собственном. Уж коли он помазанник божий!
– Мальчишка ты еще, – пробормотал Дед себе под нос. – Зря я пошел у тебя на поводу… Ладно, продолжай.
И Осетр продолжил.
Дальнейший рассказ мало отличался от того, что он доложил полковнику в первый раз. Но только до визита к щупачу. Потом пошли изменения – между отцом и сыном состоялся новый разговор, где отец очень доказательно объяснил сыну, что ему не миновать казни, если он не станет сотрудничать со следствием. На что сын, подумав, согласился, решив, что при некоторой доле сотрудничества у него будет больше шансов удрать из-под ареста, чем при абсолютном молчании. В частности, он объяснил, что должен встретиться в торговом центре «Глобус» с агентом заговорщиков; какую информацию тот передаст, сын не знает, но знает, что если не явится на встречу, то заговорщикам станет ясно о провале.
После этого отцу не оставалось ничего, кроме как позволить сыну пойти на эту встречу. Что случилось дальше, Осетру неведомо. Охранники, в соответствии с договоренностью, позволили ему купить штатскую одежду (он не должен появляться на встрече в военной форме), а потом вдруг дали слабину. И он решил этой слабиной воспользоваться. Объяснений случившемуся у него нет, и он понимает, что полковник не должен верить такому рассказу…
– Владислав не перевербовал тебя? – спросил Дед. – Не предложил вернуться к заговорщикам в качестве агента?
– Такого разговора не было. Может, стоит проверить меня на наличие внедренных жучков?
– Проверим, конечно… Да, мальчишка ты еще, но других вариантов у нас все равно нет. Впредь ни в коем случае не предпринимай ничего, не посоветовавшись со своими министрами.
И Осетр понял, что время «Ч», кажется, наступило. И это тоже объясняет, почему в столичной планетной системе оказался имперский эсминец. Правда, тут скорее помог бы линкор, но надо думать, что и за крупнокалиберной артиллерией дело не надолго задержится.
– Об этом нашем разговоре ты не помнишь, – продолжал Дед. – А теперь ступай. Тебя поселят в предназначенную тебе каюту и накормят. А мне сейчас предстоят важные дела.
Осетр, будто сомнамбула, встал с дивана и отправился прочь.
Глава сорок первая
В помещениях эсминца присутствовала аура, по которой опытный человек сразу понимал: корабль новый, только недавно прошедший ходовые испытания и стрельбы.
Это как в новом доме – то ли краской еще пахнет, то ли окна слишком чистые, то ли отсутствует аромат обжитости и некоей намоленности…
Встречные флотские с удивлением разглядывали Осетра – штатский на военном корабле мог появиться только в исключительных случаях.
Значит, что-то произошло в мире, коли по коридорам расхаживает неизвестный тип в свитере…
Однако когда вызванный Дедом посыльный привел Осетра в каюту, там обнаружилась повседневная форма «росомахи» с погонами майора.
Переодевшись, Осетр будто заново родился.
Нет, друзья мои, одежда многое значит в нашей жизни. Она не только защищает тело от неблагоприятных факторов – она делает тебя сопричастным какому-нибудь социальному слою, и ты сразу превращаешься из белой вороны в абсолютно своего. А своему многое дается и многое прощается…
Штатское он уничтожать не стал.
Пусть лежит, служит напоминанием о собственной глупости. Отправить в утилизатор всегда успеется…
Он достал из кармана куртки орден Святого Романа, подержал его на ладони, будто взвешивая.
За этим занятием его и застал Найден.
– Обмыть решил? Правильно! На банкете-то не удалось! Хочешь, фляжку принесу и компанию составлю?
– Обмыть? – Осетр возмущенно воззрился на приятеля. – Думаю, не кинуть ли его в утилизатор.
Найден сразу посерьезнел:
– А вот это ты зря! Можно подумать, ты его не заслужил! А уж из чьих рук получен, дело второе. Представляли-то тебя к награде совсем другие, уважаемые среди «росомах» люди. Это что ж, теперь и мне свой орден нужно выбрасывать?
В общем-то, он был прав.
Награждает Родина, а не временщик. И награда Родины всегда почетна. Если, конечно, дана за дело, а не за красивые глазки…
– Ладно, согласен… Но обмывать мы его будем в другое время.
– И в другом месте, – сказал Найден. – В том самом, где нам не удалось обмыть награду вчера.
Осетр внимательно посмотрел на него.
Найден выглядел спокойным, но в самой глубине его глаз пряталась отчаянная решимость. И она касалась вовсе не желания обмыть необмытый орден.
Да, если Найден прежде и не был посвящен в происходящее, то теперь он определенно знал многое. И это многое его ничуть не пугало.
– Я рад, – сказал Осетр, – что среди нас есть такие люди, как ты.
Найден улыбнулся:
– А я-то как рад, что среди нас есть такие люди, как ты!
И они пожали друг другу руки.
– С отъездом из дворца проблем не возникло?
– Никаких… Я, правда, ноги унес оттуда сразу после ужина. Чтобы осталось время связаться со своими и что-то предпринять. И как видишь, успели.
– Да, успели… Знаешь, Найден, ты – самый лучший эвакуатор в мире. Ей-богу! Не кривлю душой!
– Да ладно, это просто моя работа… – Найден махнул рукой. – А как тебе-то удалось выбраться?
Осетр пожал плечами.
Хоть Найден и самый лучший эвакуатор в мире, но далеко не все ему стоит знать. Целее будет…
– Ну моей заслуги в этом нет. Просто повезло… Что-то там охрана намудрила. Боюсь, виновника уже вздергивают на дыбу. Или сажают на кол.
Найден снова улыбнулся:
– Ну и бог с ней, с заслугой! Главное, вырвался!.. Ладно, пойдем, я тебя на кормежку отведу.
Конечно, он прекрасно понял, что Осетр недоговаривает.
Но он тоже жил по испытанному всей жизнью принципу «Меньше знаешь – лучше спишь»…
Глава сорок вторая
– В настоящее время осуществляется плотная информационная блокада императорского дворца, – сказал Дед. – Капитан Барбышев, прибыв на церемонию награждения орденами и медалями, припрятал в дворцовой гостинице небольшое устройство, способное обеспечить в заданном районе режим абсолютного молчания. Устройство было дистанционно приведено в действие сразу, как только стало ясно, что медлить больше нельзя.
Осетр оглянулся на Найдена.
Тот легонько пожал плечами.
А что, мол, удивляешься? Мы способны не только награды получать, попутно и еще кое-что можем предпринять.
Ай да Найден! А он-то, Осетр, думал, что друг отправлен на столичную планету лишь в качестве подстраховки майора Долгих, выполняющего персональную и секретную боевую задачу.
Ан нет! Оказывается, у капитана Барбышева имелась и собственная секретная боевая задача!
Да, воистину, у Деда все предусмотрено!..
Они находились на мостике эсминца.
Дед устроил совещание с начальствующим составом «Стремительного».
Осетра он не представил, но все присутствующие относлись к гостю с явным почтением.
– Конечно, – продолжал Железный Полковник, – было бы наивно надеяться, что информационная блокада продлится слишком долго. Противник не глуп и быстро догадается о причинах отсутствия связи. После чего в самом дворце и его окрестностях наверняка будет организован интенсивный обыск помещений, и рано или поздно наше устройство обнаружат. Однако на какое-то время оперативная связь между силами противника нарушится. Наша задача – использовать это время с максимальным успехом! В ближайшие часы воинские подразделения, примкнувшие к нашему выступлению, выдвинутся в район Петергофа и окружат императорский дворец. К счастью, нам только что удалось получить полную поддержку и от министра обороны Фрола Петровича Мосальского. Это снимает массу проблем, неизбежно возникающих в случае сохранения князем Мосальским лояльности императору. Нашими сторонниками предприняты и иные меры, предусмотренные планом выступления. Все они направлены на то, чтобы максимально затруднить противнику управление силами, не утратившими верности обреченному верховному правителю. Короче, как в любой битве… – Дед обвел взглядом присутствующих офицеров. – Из военных и гражданских руководителей, еще не доложивших нам о своей позиции, нужно выделить министра внутренних дел и командующего планетной артиллерийской обороной. Значит, они пока считаются нашими врагами. Таков, господа, расклад сил на этот час.
Осетр сдержал пожелавшую вдруг дернуться щеку.
Расклад отнюдь не гарантировал победу.
Внутренние войска МВД представляют собой немалую силу. Похоже, дело все-таки обернется изрядным кровопролитием, ржавый болт мне в котловину! А операция, сопровождающаяся изрядным кровопролитием, считается в военном искусстве плохо подготовленной операцией!
– Перед нами два вектора развития событий, – продолжал Дед. – Либо мы немедленно объявляем о низложении императора, либо ждем, пока в систему Чудотворной прибудет «Святой Георгий Победоносец». В первом случае велика вероятность, что Владислав в ответ объявит нас вне закона и прикажет верным ему кораблям уничтожить заговорщиков. «Стремительный», конечно, боевая единица последнего поколения и достаточно мощная по вооружению, но если на нас навалится пара линкоров даже предыдущего поколения, то исход, боюсь, будет предрешен. И не в нашу пользу. Генераторы систем обеспечения безопасности против их пушек долго не продержатся. Последует абордаж, и мы приплыли!
– А у него найдется пара линкоров, которые могут выступить против нас? – спросил Осетр.
– К сожалению, найдется. Далеко не весь состав Имперского звездного флота поддерживает наше выступление. Даже на базе «Орион» найдутся те, кто пожелает прийти на помощь императору. Будь ситуация иной, Владислав бы уже свалился с трона. А так нас спасает только отсутствие у него связи. Но, как я уже сказал, спланировать продолжительность такой ситуации попросту невозможно.
«А как же так вышло? – хотел спросить Осетр. – Получается, что мы не слишком подготовились к выступлению…»
И не спросил.
Потому что львиная доля вины в случившемся лежала на нем самом.
Если бы не его желание увидеться с отцом, Железный Полковник не стал бы начинать выступление, не подогнав предварительно в столичную систему «Георгий Победоносец».
Но теперь поздно пить боржом, когда почки отвалились.
Вот если бы на борту «Стремительного» находился очень важный для императора заложник, можно было бы разговаривать с Владиславом с позиции силы. Да только не наш это метод борьбы. Мы же не террористы и не пираты! Мы выступаем за правое дело, а у правого дела не должно быть заложников. Кроме нас самих…
– Выявилась и еще одна неприятность, – сказал Дед. – На одной из планетных артиллерийских установок, защищающих Новый Санкт-Петербург, вчера ввели в строй новый сканер. Монтажные фирмы всегда торопятся с этим делом, ибо премия за досрочный ввод очень велика. К тому же эта огневая точка находилась вне нашего контроля. Среди командующих ею офицеров нет наших людей.
«Спокойно! – сказал себе Осетр. – Если бы нас уже обнаружили, мы бы не разговаривали здесь так невозмутимо!»
– Непосредственной угрозы пока нет, – продолжал Дед. – Мы заблаговременно получили эту информацию и перешли на стационарную орбиту над точкой поверхности, противоположной местоположению этой артиллерийской установки. Но проблема в том, что именно она прикрывает столицу и императорский дворец. А посему атаковать дворец из космоса невозможно – нас попросту обнаружат и расстреляют на дальних подступах к атмосфере. Подавить установку с такого расстояния мы тоже не можем – мощности не хватит. Ни мощности удара, ни мощности защитного поля…
Его перебил говорильник:
– Внимание, мостик! Полковника Засекина-Сонцева в рубку хивэсвязи! Остронаправленный закрытый канал с позиции номер один! Литер «воздух»!
– Прощу прощения, господа! – Дед напялил на голову форменный берет «росомах» и скрылся за перепонкой люка.
А Осетр задумался.
По всему получалось, что прямой атаки сверху на императорский дворец не выйдет. В лучшем случае это будет обоюдосмертоносное мочилово. В результате Империя останется вообще без власти. Не лучший исход, прямо скажем! Выступление становится бессмысленным. Значит, надо ждать подхода дополнительных сил. Черт, надо было спросить Деда, кто из адмиралов поддерживает нас!.. Надо полагать, что кто-то поддерживает, иначе бы вся эта затея была попросту несбыточной. Собственно, главное сейчас – с нами ли адмирал Бельский, командующий Первым флотом. Ведь именно Первый флот сосредоточен вокруг базы «Орион», самой ближней к столичной планете. Надо думать, с нами, поскольку, помнится, кто-то говорил, что «Святой Георгий Победоносец» входит в состав именно Первого флота…
Он очнулся от размышлений и обнаружил, что все присутствующие в рубке смотрят на него. И вдруг понял, что выступление уже свершилось.
По крайней мере, для этих людей. Для них именно он – верховный правитель Росской Империи (даже если не все они знают о его истинном положении), и пора брать на себя ответственность. В конце концов, умение быть императором – это в первую очередь умение брать на себя ответственность за государственно важные поступки. Не только свои, но и подчиненных. Как бы Дед ни рассчитывал на его внушаемость, каждый раз прибегать к помощи «Магеллановых Облаков» невозможно. Для того его, Осетра, и учили. И не только в разведшколе, но и в школе «росомах».
А оказывается, «Стремительный» поддерживает с кем-то прямой канал хивэсвязи. Впрочем, он бы удивился, если бы все обстояло ровно наоборот.
Он снова обвел взглядом присутствующих офицеров.
Лица их были слегка напряжены, но в общем спокойны. Эти люди давно уже все для себя решили.
Для них предстоящее вовсе не являлось борьбой за власть. То есть являлось, конечно, – куда ж без власти денешься! – однако прежде всего предстоящее выглядело для них борьбой за благополучие Отчизны. Из этого они исходили, и именно этим объяснялось их «предательское», с точки зрения Владислава Второго, поведение.
Между тем на мостике росло напряжение.
Похоже, Дед унес с собой всеобщее спокойствие и уверенность. Ясно ведь, что попусту хивэсвязь с литерой «воздух» не организуют. Что-то непременно случилось. Вопрос только – к добру или худу?…
Наконец Дед вернулся на мостик. На усталой физиономии его какую-то секунду жила самодовольная усмешка, но быстро стерлась, уступила место утерянной всеми прочими уверенности.
– Господа! – сказал он торжественно. – Министерство имперской безопасности, на которое его императорское величество Владислав Второй еще месяц назад возложил контроль за министерством массовой информации, готово предоставить нам возможность озвучить перед населением наши требования и наши ближайшие планы. Время не терпит. – Он повернулся к Осетру. – Ваше императорское величество Остромир Первый! Вам надлежит немедленно обратиться к своему народу.
Это прозвучало настолько неожиданно, что Осетр едва не чертыхнулся.
Висящее в воздухе напряжение еще более сгустилось. Будто туман повис над рекой… Настоящий туман, не тот, что способен был видеть на месте людей Осетр.
Дед не имел права называть Осетра императором, пока жив Владислав Второй. Или Владислав умер, или Дед на себя взял ответственность за нарушение определенной законом церемонии.
– Ваше императорское величество! Время не терпит! Вам надлежит немедленно обратиться к своему народу.
Висящее на мостике напряжение вдруг разрядилось. Словно налетел откуда-то ветер и сдул этот объявший окрестности туман…
Дед подошел к Осетру, отдал ему честь. И вдруг опустился на правое колено.
Он нарушал все предписанные церемонии. Будто они не заслуживали его внимания. Будто они вообще не заслуживали внимания присутствующих.
Легкий шум пронесся по мостику «Стремительного». Находящиеся здесь офицеры друг за другом принялись опускаться на правое колено, давая пока неофициальную присягу на верность новому правителю.
И Осетр неожиданно почувствовал, как у него задрожали ноги.
Глава сорок третья
– Это надо сделать незамедлительно, – сказал Дед. – Самый подходящий момент! Потом может быть поздно.
Они расположились в каюте, из которой попросили удалиться Найдена. Тот беспрекословно подчинился.
Осетру такая секретность показалась чрезмерной, но кто он такой, чтобы определять уровень конфиденциальности? В конце концов, тут присутствуют те, кто собаку съел именно на секретных операциях!
Дед смотрел на Осетра с выражением железобетонной непоколебимости на уставшей физиономии.
Осетр подумал, что Железному Полковнику, похоже, уже и лекарство от старости не помогает. Сок храппов, увы, тоже не всесилен. Особенно если немолодой человек работает на износ…
Он вовсе не был против своего предстоящего появления перед росским народом. Просто прежде требовалось хорошенько обдумать, что говорить своим согражданам.
– Да я не отказываюсь выступить, Всеволод Андреич! Но дайте мне хоть часик… Надо ж подготовиться. Это ж не тост на вечеринке в честь присвоения очередного воинского звания! Это ж, в политическом смысле, едва ли не самый важный момент!
– Часика у нас нет, сынок… – Дед развел руками. – Пятнадцать минут, и ни минутой больше! Считай предстоящее выступление точечным ударом, разрушающим глубоко эшелонированную оборону противника! – Дед улыбнулся.
Осетр вздохнул.
Похоже, чем дальше, тем больше он принадлежал не себе. Но как сказал бы капитан Дьяконов: «Назвался “росомахой” – на житуху не жужжи!» А коли назвался кандидатом в императоры, так и вообще помалкивай в тряпочку!..
– Хорошо, господин полковник! Я все понял. Буду готов к выступлению через пятнадцать минут.
Дед кивнул и шагнул к люку, но Осетр остановил его:
– Подождите, Всеволод Андреич…
Дед обернулся.
– Я вас прошу… Очень прошу! Не называйте меня, пожалуйста, «ваше императорское величество!»
Физиономия Железного Полковника чуть скривилась. Не то он хотел рассмеяться, не то заплакать…
– Я вас прошу, Всеволод Андреич… Вы поймите, пожалуйста… Ведь Владислав… ведь мой отец еще жив.
– Пока еще жив, – поправил Дед.
– Все равно. Нельзя так, нехорошо это…
Дед мгновение помолчал, будто искал возражения. Потом щелкнул каблуками и выпрямился по стойке «смирно»:
– Слушаюсь, ваше высочество! Простите, этого больше не повторится!
Дед все-таки усмехнулся. И вымелся из каюты. А Осетр задумался, прохаживаясь от переборки к переборке.
Ну с началом-то речи все понятно… Граждане Росской Империи… К вам обращаюсь я, друзья мои… Дальше должно пойти что-нибудь про потрясающую стойкость народа, про его вековое историческое предназначение, про оплот православной цивилизации… Потом надо перейти к личности Владислава Второго, к его готовности отдать страну и свой народ под начало апологетов сайентологии. Угроза вере всегда вызывает у людей желание противодействовать. Вера объединяет людей. И точно так же их объединяет угроза своей вере… Далее обязательно про надежду выстоять перед лицом этой угрозы, про непоколебимую уверенность в мужестве росского народа… И обязательно – про недовольство политикой нынешней власти. Впрочем, нет! Обращение должно быть выдержано в позитивных тонах. Про недовольство и так всякий знает – про собственное, про то, что чувствуют родные и близкие… Незачем говорить о нем кандидату в новые правители. За кандидатом должна быть сила и уверенность, а не недовольство! Вот про силу и надо будет сказать. Обязательно! Это подействует на тех, кто еще не определился, на чьей он стороне. Шатающихся всегда надо подталкивать, сами они могут прошататься до самого конца. И ничего тут не поделаешь – такова человеческая природа!
Он сел к столу, посмотрел на девственно-белый лист папира, взялся за стило и принялся набрасывать план выступления.
Дед вернулся в каюту, едва он закончил. Как будто ждал в коридоре и по каким-то, одному ему известным признакам понял, что Осетр подготовился.
– Ну что, сынок… Ваше высочество… Готовы? Пора!
Пора так пора!
Они вышли из каюты и отправились в рубку связи.
Пока техники открывали прямой канал на все государственные информационные станции, Осетр продолжал обдумывать предстоящее выступление. И когда сел за столик перед камерой, понял: все, написанное им на листе папира, – полнейшая и стопроцентная мура!
Совсем не эти слова он должен сказать людям. Эти слова им мог бы сказать Владислав Второй. И они бы не удивились. Потому что правители всегда говорят об интересах народа и страны, о вере и силе. О своем предназначении. О вверенной им создателем власти… И так далее, и тому подобное…
– Начало передачи через пять секунд! – предупредил дежурный связист с погонами лейтенанта Имперского звездного флота, одинаковых с Осетром лет.
– С богом, ваше высочество! – сказал Железный Полковник.
Лицо его преисполнилось торжественностью, какой Осетр никогда у Деда не видел.
– Начинаем! – Флотский лейтенант повернулся к Осетру и махнул рукой.
Осетр глянул в камеру.
– Друзья мои! – сказал он. – Большинство из вас не знают меня и никогда не видели. Да и не слышали обо мне прежде. Но это ничего не значит. Я поведаю вам сейчас историю, которая началась два десятка лет назад. Думаю, вы все поймете.
И он рассказал им про любовь росского императора и юной фаворитки, плодом которой стал мальчик, несколько раз обреченный на смерть собственным отцом. Он должен был погибнуть вместе с матерью, находясь еще в ее чреве, но господь не дал свершиться гнусному злодейству. Потом он должен был погибнуть на периферийной планете Медвежий Брод, где жил с матерью и отчимом, простым планетным артиллеристом, когда враги внезапно напали на их мир. Отчим погиб, защищая планету, мать пиратам удалось захватить в плен и увезти с собой, но мальчик опять уцелел. Он был спасен пришедшими на помощь «росомахами», выращен ими в предназначении служить своей стране и намерен посвятить этому занятию свою жизнь. Он бы никогда не стал претендовать на трон, но, во-первых, в нем также течет кровь императоров росских. А во-вторых, и в главных, он хотел бы, чтобы такие истории, как с этим мальчиком, больше никогда не повторялись. И они никогда не повторятся. Никогда! Уж это он может обещать твердо…
Закончив, он дал сигнал флотскому лейтенанту прекратить передачу. А потом глянул на Деда.
Уставшая физиономия полковника не выражала ни железобетонной непоколебимости, ни торжественности.
– Удивил ты меня, сынок…
Осетр молча развел руками.
Они покинули рубку связи.
– Видите ли, Всеволод Андреич, – сказал Осетр, – цель политических заявлений – вызвать поддержку народа перед предстоящей схваткой в борьбе за власть. Но главное – вовсе не поддержка народа. Главное – поддержка тех, кого называют элитой страны, ее становым хребтом. А элита и так в основном на нашей стороне, как я понимаю. И при таком раскладе выступление мое стало бы совершенно бессмысленным. Кто на стороне императора, так бы на стороне императора и остался. Все они знают цену политическим заявлениям. Вот я и подумал… В общем, выступление мое – всего лишь послание императору, исходя из которого тот должен понять всю серьезность намерений своего отпрыска. И дать какой-то ответ.
Железный Полковник потер рукой подбородок:
– Может, ты и прав, сынок… Может, вы и правы, ваше высочество… Поживем-увидим…
Глава сорок четвертая
Министр внутренних дел Росской империи граф Михаил Пантелеймонович Кушелев-Безбородко пребывал в растерянности. Он ходил по кабинету из угла в угол, не зная, что предпринять.
Только что средства массовой информации передали обращение к народу, сделанное претендентом на трон.
Получается, что аноним, приславший его императорскому величеству сообщение о незаконнорожденном наследнике, говорил полную правду.
Кто же ты, неведомый союзник в стане врага?
Подсуетись этот старый козел, граф Толстой, мы бы уже знали твое имя. И возможно, выступление заговорщиков удалось бы предотвратить. Несколько точечных арестов – а на массовые сейчас бы не хватило ни времени, ни сил, – и все было бы если не в полном ажуре, то на мази. Точечные аресты дали бы необходимую отсрочку, а там бы и массовые не заставили себя ждать…
Впрочем, раз обращение претендента прошло через средства массовой информации, значит, Василий Илларионович Толстой не зря не подсуетился. Значит, он с самого начала был на стороне заговорщиков! Иначе бы это обращение блокировали кураторы министерства имперской безопасности с самого начала.
И не катились бы по большинству каналов эти юные сопли, так восхищающие росское быдло!
Ну да ладно, того, что случилось, не изменишь!
И надо что-то делать! Для начала хотя бы связаться с императором… Выразить ему поддержку! Еще ничего окончательно не решилось. Мы еще посмотрим, чья возьмет! Если бы у них имелось достаточно сил, давно уж начали бы штурм дворца! А раз медлят, значит, в успехе не уверены. И нужно начинать противодействие! Наверняка на столичной планете масса колеблющихся. И их надо только подтолкнуть!
Он включил закрытый канал.
Докладываю, ваше императорское величество, что силы министерства внутренних дел на вашей стороне. Вам надо только отдать приказ!
Он набрал код императорского кабинета.
На видеопласте всплыла надпись «Доступ запрещен».
Так… Это еще что?
Министр повторил операцию.
И снова прочитал то же сообщение.
Доступ запрещен!
Похоже, уже началась информационная блокада императорского дворца. Ребята у претендента неглупые! Черт, не вовремя полковник Засекин-Сонцев заболел!.. Или, может, и не заболел вовсе? Может, предпринял неглупую комбинацию? Отсидеться, а потом и примкнуть к тем, кто побеждает… Или он и вовсе с самого начала поддерживает заговорщиков, как говорят некоторые? Но как же он тогда допустил существование предателя среди подчиненных? Тоже мне, начальник секретного отдела РОСОГБАК! Впрочем, и на старуху бывает проруха…
Ну а что у нас думает великий князь Владимир? Все-таки ВКВ – командующий «росомахами»! Ему в любом случае ответ держать за своих подчиненных!
По тому же закрытому каналу он вызвал кабинет великого князя Владимира.
Помощник командующего РОСОГБАК отозвался сразу.
– Мне нужен великий князь, полковник!
Помощник смотрел на министра ясными глазами.
– Простите, граф, Владимир Николаевич отсутствует. Прихворнул немного. Велел не беспокоить.
Кушелев-Безбородко прервал связь.
Так, князь… Захворали! Двухметровый детина вдруг озаботился здоровьем! Ну-ну…
Граф попытался связать с кабинетом министра обороны.
И выяснил, что князь Фрол Петрович Мосальский также озабочен не состоянием вверенных ему вооруженных сил, а собственным здоровьем.
Что ж, крысы бегут с корабля… Ну и бегите, господа крысы! Но не может же быть, чтобы все покинули императора! А что у нас думает представительная власть?
Он попытался связаться с князем Алексеем Ивановичем Ноздреватым, председателем Государственной думы.
И тут вновь обнаружил на видеопласте «Доступ запрещен».
Ага, Думу заблокировали! Значит, там тоже есть наши сторонники! Однако насколько у заговорщиков хорошо организована информированность!
– Простите, Михаил Пантелеймонович! – на пороге возник заместитель министра Силантий Митрофанович Бестужев-Рюмин. – Только что блокированы все каналы связи нашего министерства с внешним миром. Я позвонил министру связи по браслету. Он объявил, что таков приказ, отданный князем Шуморовским, новым премьер-министром правительства.
– А со старым премьером что случилось?
– Как сказал министр связи, князь Путятин подал в отставку.
«Крысы бегут с корабля, – подумал граф Кушелев-Безбородко. – Крысы бегут… Но я-то не крыса!»
– Вот что, Силантий Митрофанович, я отправляюсь…
Граф вдруг понял, что никому не стоит говорить, куда он собрался.
Потому что никому нельзя верить! По крайней мере, сейчас, пока идет противостояние и непонятно, чья берет.
– Я смотаюсь домой, там никто по браслету не отвечает. А вас попрошу организовать оборону здания министерства! Я постараюсь быстро вернуться!
– Есть!.. Вы думаете, возможен штурм здания министерства?
– Кто его знает… Умные люди должны быть готовы ко всему!
Бестужев-Рюмин исчез за дверью.
Министр встал из-за стола и открыл сейф. Достал личное оружие – «иглу» – и комплект документов на вымышленное имя.
Министр внутренних дел временно стал клерком одного из столичных банков, средней руки, не из лучших.
Умные люди должны быть головы ко всему. Как хорошо, что он вовремя создал себе вторую личность! Провел ее через все базы данных Глобального Имперского Информатория. Даже налоги платил за несуществующего человека.
Собственные документы хотел спрятать в сейфе, но потом передумал – они наверняка понадобятся.
Умные люди должны быть готовы ко всему…
Глава сорок пятая
Поднявшись на крышу министерства, он приказал охране не сопровождать его и забрался в кабину личного флаера. Поднял машину.
Всего несколько дней прошло, а как все изменилось!
Тогда он покидал министерство, чувствуя себя хозяином жизни. Хозяином страны… А теперь, может, ИскИн транспортной системы уже и управление флаером блокировал!
Он двинул машину в ручном режиме, прошелся вокруг здания.
Да нет, слушается… И подозрительной активности в окрестностях не замечается. Не садятся в соседних кварталах некие глайдеры, не подтягиваются водородники с воинскими подразделениями, в задачу которых входит окружение министерства с последующим его штурмом. Тихо все! Как в могиле…
Он набрал на пульте код Петергофа.
– Вы пытаетесь следовать запрещенным маршрутом, – тут же сообщил ИскИн флаера. – С сегодняшнего дня полеты в заданный район не допускаются. Измените, пожалуйста, пункт назначения!
Вот так так!.. Они совсем не дураки! Зачем блокировать управление конкретной машиной, когда можно закрыть доступ в целый район?
Ладно, вы нам палки в колеса ставите, а мы будем эти палки ломать. С борта флаера вряд ли стоит теперь хоть с кем-то связываться.
Он пролетел над столицей несколько кварталов и посадил машину возле ближайшего торгового центра. Возле них всегда находятся терминалы Информатория.
Отыскал свободный, вышел в сеть и сделал запрос о расположенных неподалеку фирмах, сдающие напрокат водородники.
Через десять минут он сидел в офисе такой фирмы. Машину решил взять с водителем – в ИскИны наземных автоматов тоже мог быть введен запрет на посещение нужного района.
Арендовав же машину с водителем, он обведет господ противников вокруг пальца. Если на территории не объявлено чрезвычайное положение, люди имеют право ездить, куда пожелают…
Водитель, усатый дядька, в форменной одежде, узнав, правда, пункт назначения, хотел заартачиться:
– А если я, сударь, там пассажира на обратную дорогу не найду!
– Я через некоторое время назад, в столицу, вернусь, – заверил его министр. – А если вдруг останусь в Петергофе, то не беспокойтесь. Я вам оплачу оба конца. В обиде не будете.
Граф был в штатском, но, видимо, впечатление производил соответствующее своей должности, потому что водитель согласился. Лишь попросил, чтобы пассажир заплатил всю сумму по приезде в место назначения.
– А дальше ваши проблемы, сударь, будете вы возвращаться или нет. Я вас подожду – в пределах допустимого времени, конечно… А уж потом извините-подвиньтесь!
На том и столковались.
Водородник быстро домчался до окраины Петрограда.
Граф подумал, что будь водородники более популярны, то движение в столице оказалось бы плотнее и так скоро бы они из города не выбрались.
Говорят, в прошлые времена из-за обилия машин на улицах транспорт двигался с черепашьей скоростью. А то и больше стоял, чем двигался… Но водородники давно уже перестали быть популярным видом транспорта. В основном их использовали туристы, которым некуда спешить и хочется рассмотреть столичные пейзажи. Вот и он, граф Кушелев-Безбородко, опустился до положения туриста!..
Городская черта осталась позади.
Вокруг потянулись поля – сначала черно-грязевые, потом заснеженные.
– Быстро доедем, сударь, – сказал водитель. – Водородниками в поездках между городами теперь мало кто пользуется… Кстати, вы в курсе, что у нас там наверху случилось?
– Где?
– В правительстве.
– Нет, – сказал министр. – А что такое?
– Да парень один выступал по сетевым каналам. Совсем зеленый… Заявил, что он – настоящий наследник императора. Что его императорское величество пытался убить своего сына еще во чреве матери… В общем, такое, чего не придумаешь! Как полагаете, нас с вами эта буча коснется?
Конечно, граф знал, что это может коснуться всякого гражданина Империи. Но не сообщать же этому дядьке о возможных изменениях в государственной власти! К тому же, водителю, по правде говоря, особенно беспокоиться пока не о чем. Вот если гражданская война в империи начнется, тогда – да!
Но что-то пока гражданской войной не пахнет! Военный корабль (а передавать обращение претендента к народу могли только извне, иначе все министерство внутренних дел давно бы уже на ушах стояло в поисках этого типа) в столичной планетной системе – это, конечно, грозная сила! Но планетная артиллерия в случае чего отобьется!..
Хотя… Дьявол, погоди-ка!
Да ведь первое, что обязаны сделать заговорщики, – информационно изолировать императорский дворец от остального мира и замкнуть его на себя. Он бы, граф Кушелев-Безбородко, так и поступил. И нет никаких причин считать, что заговорщики повели себя иначе. В сущности, его императорскому величеству полагалось предусмотреть такую ситуацию, и у его сторонников на этот случай должны быть соответствующие инструкции. Правда, почему таких инструкций нет у министра внутренних дел?…
Что это, просчет императора? Вряд ли! Владислав далеко не глуп!
Погоди-ка, такие инструкции вполне могли поступить в министерство, да только до министра не дошли. Может ли он, граф Кушелев-Безбородко, поклясться в преданности своих людей? Нет, конечно! Похоже, нити заговора оплели все государственные структуры…
Ладно, когда вернемся в министерство – разберемся, кто придержал информацию! Если Бестужев-Рюмин, не сносить ему головы! Своими руками расстреляю! Отведем в подвал, и луч «иглы» в лоб! Впрочем, нет! Сначала надобно допросить! А для этого потребуется снять блок! А вот сможет ли министерский щупач снять блок, поставленный заговорщиками? Императорский-то щупач наверняка сможет, он считается лучшим в Империи… Вот именно, считается… А является ли?
– Так коснется нас эта буча?
Судя по всему, водителю очень хотелось поговорить на беспокоящую его тему.
– Вряд ли она вас коснется…
А что еще сказать? Чего доброго, дядя со страху возьмет и откажется ехать дальше…
Как ни странно, слова графа успокоили водителя.
Машина продолжала мчаться к Петергофу.
Министр только сейчас заметил, что снаружи светит низкое солнце. Не по-зимнему яркое…
Конечно, природе глубоко наплевать на действия и мысли людей. Она живет отдельной жизнью, и не всегда ее настроение совпадает с настроением людей.
Однако сегодняшнее солнце почему-то задело Кушелева-Безбородко. Словно его оскорбили и позабыли извиниться… И хотя он обычно плевал на такие оскорбления, сегодня наплевать не получалось.
– Оп-ля, мальчики на девочках! – Водитель грязно выругался. – А это еще что за географические новости?
Министр проследил за его взглядом.
Дорога впереди была перегорожена ежами – от одной обочины до другой. И это уже весьма напоминало войну.
Ежи-то сами по себе, конечно, ерунда – дороги в наше время перегораживают силовыми заборами. А ежи – так, чтобы привлечь внимание зазевавшегося водителя – не дай бог, бедняга воткнется в силовой забор!
Впрочем, метров за сто до дорожного барьера красовался свеженький дорожный знак «Проезд запрещен».
Между знаком и ежами стояли несколько патрульных в военной форме, с лучевиками на плече, и внимательно наблюдали за приближающимся водородником. Когда машина миновала знак, двое патрульных скинули оружие с плеча и взяли на изготовку.
Еще один вышел на дорогу и поднял руку, предлагая остановиться.
Водитель растерянно глянул на пассажира, затормозил и дематериализовал со своей стороны дверцу.
За барьером, впереди, метрах в двухстах, стояло еще одно заградительное сооружение.
Надо думать, закрывающее дорогу с противоположного направления.
Двое с лучевиками остались на своих местах, по-прежнему готовые немедленно открыть стрельбу на поражение. Пятеро подошли к машине.
Граф облегченно вздохнул – на их погонах не виднелось знаков принадлежности к внутренним войскам МВД. Это было армейское подразделение.
Значит, они министра Кушелева-Безбородко могут в лицо и не знать. Уже легче! И теперь ясно, что за болезнь пробрала князя Мосальского, министра обороны Росской империи.
Армеец с погонами лейтенанта подошел к водороднику со стороны водителя, козырнул:
– Куда направляетесь?
– В Петергоф, господин офицер.
– Живете там?
Водитель кивнул. Судя по всему, с перепугу.
– Документы!
– Нет, не живу, – тут же пошел на попятную водитель. – Пассажира туда везу, господин офицер. – Он достал из кармана документы и передал лейтенанту. – Аренда транспорта.
Лейтенант внимательно изучил документы и вернул водителю:
– Откройте правую дверь.
Тот послушно исполнил приказание – перепонка с легким шорохом дематериализовалась.
Лейтенант обошел машину, глянул на графа:
– Ваши документы!
Кушелев-Безбородко вынул из кармана липовый паспорт.
Снова процесс внимательного изучения.
– Вы в Петергофе живете?
– Нет, – сказал граф, нащупывая «иглу» в кармане. И добавил, подобно водителю: – Господин офицер…
Впрочем, разрешение на ношение оружие у банковского клерка имелось. Так что обыск не пугал. Правда, непременно найдут подлинные документы, а тут уже не отбрешешься.
И граф Кушелев-Безбородко впервые в жизни пожалел, что носит имя своих прославленных предков.
Однако обыскивать его не стали. Вернули документы.
– Проезд запрещен, господа! Возвращайтесь в столицу!
Где-то позади возник тонкий тихий свист, быстро усилился, и чуть в стороне от дороги пронесся по-над полем глайдер.
– И пролет – тоже! – сказал лейтенант, глядя ему вслед.
Никто из патрульных и пальцем не пошевелил, но глайдер вдруг взорвался, превратившись в облако обломков и грязного дыма.
Судя по всему, по нарушителю пропускного режима пальнула лучевая установка средней мощности.
– Проезд запрещен! Разворачивайтесь и уносите ноги. Иначе… – Лейтенант многозначительно положил руки на кобуру.
Слово «господа» от него господа уже не услышали.
Что ж, против лома нет приема!
По-видимому, императорский дворец уже блокирован заговорщиками. И наверняка со всех сторон. Так что искать объездные дороги бессмысленно…
Он, министр внутренних дел, опоздал.
Но опоздал он на аудиенцию к его императорскому величеству. А для прочих дел – это мы еще посмотрим.
Ладно, придется возвращаться в министерство.
– Разворачиваемся! – сказал он водителю. – Везите меня в столицу!
Глава сорок шестая
Снова летели мимо заснеженные поля, заливаемые зимним солнцем.
Граф Кушелев-Безбородко думал.
Ему было ясно одно – он должен выступить на стороне его императорского величества. И дело не только и не столько в том, что он давным-давно дал присягу Владиславу. Просто пришел момент, когда каждый должен определиться – с кем он. То ли с представителем законной власти, то ли с самозванцем без роду без племени, посягнувшим на святая святых – росский престол.
Даже перейди сейчас он, граф Кушелев-Безбородко, на сторону заговорщиков, ничего хорошего его впереди не ждет. Все куски потенциального пирога уже поделены, и никто его туда не подпустит. Отставка и прозябание вне государственной службы – это в лучшем случае.
А в худшем – вообще смерть.
Определенно, он бы с ними именно таким образом и поступил. А они – ничем не дурнее. Врагов надо уничтожать! Иначе они уничтожат тебя! В политике по-другому не бывает! Искать на другой стороне ему нечего!
А сила у него есть. Оперативные войска министерства внутренних дел подчиняются не кому-то, а ему, министру. Численность состава немалая. И если удастся вывести их из казарм, то еще неизвестно, как оно повернется.
Стоит кому-то выступить против заговорщиков, и колеблющиеся, вполне возможно, качнутся в нашу сторону. Ведь с заговорщиками – неизвестность, а с императором – совершенно представимое прошлое. Всякий, кто поддержит Владислава, будет обласкан и награжден. Так что выбор тут прост. Будь со своими! Предателей нигде не любят! От предательства идет гнусная аура, и докатившийся до измены – вынужденной ли, добровольной ли – лишается всего: от чести до жизни. Ему достаются недоверие и презрение. И так будет до конца его жалкого существования!
Нет, у нас другой путь!
Сейчас доберусь до министерства, подниму всех, кто готов идти за мной, подготовлю письменный приказ, разошлю курьеров. Пусть верные мне части столичного гарнизона выдвигаются к Петергофу. Пусть вступают в бой с мятежниками. И мы еще посмотрим, кто кого!
Врете, господа заговорщики! Не все готовы идти за вами! Не все предадут своего императора!
Водородник вкатился в Петроград.
– К министерству внутренних дел! – скомандовал Кушелев-Безбородко.
Тон его был таков, что водитель, если он и не хотел по какой-то причине ехать к зданию МВД, прекословить не осмелился.
Они промчались по петроградским улицам и выехали на площадь Доблести.
– Непосредственно к зданию подъезжать нельзя, – пожаловался водитель. – Там кругом запрещающие знаки. Меня оштрафуют. А то и права отберут!
– Со мной не отберут!
Водитель глянул на него с радостью:
– Теперь я вас узнал. Вы же министр Кушелев… А я-то думаю: где я видел этого господина!
– Я – граф Кушелев-Безбородко! – поправил министр. – Вы подождите меня. Потребуется еще кое-куда съездить.
– Слушаюсь, ваше сиятельство!
На площади вокруг здания было пусто. Никто не собирался окружать и брать штурмом министерство. Только постовой возле ворот встрепенулся и ринулся к машине, собираясь призвать нарушителя к ответу.
Однако, когда министр выбрался из машины, пыл постового тут же угас.
Он перешел на шаг и отдал честь.
– Пусть эта машина постоит здесь, сержант! Она мне очень скоро понадобится!
– Слушаюсь, господин генерал! – козырнул постовой.
Граф вошел в холл.
Тут царили пустота и спокойствие. Никто не строил баррикады из мебели, собираясь оборонять вход в здание.
Граф усмехнулся.
Мысль, только что пришедшая ему на ум, показалась совершенно идиотской.
Зачем строить баррикады, когда достаточно включить силовой забор, и без энергетической пушки, способной сокрушить защитное поле, в здание министерства и мышь не проскочит…
– Генерал-майор Бестужев-Рюмин не покидал министерство? – спросил он у охранников.
– Никак нет, господин генерал. У себя в кабинете.
Кушелев-Безбородко прошел к лифтам, взлетел на шестнадцатый этаж, где обитало руководство, и ввалился в кабинет своего заместителя.
– Слушай, Силантий Митрофанович… Внутренняя-то связь у нас работает?
– Работает, Михаил Пантелеймонович.
– Тогда вот что… Собери ко мне в кабинет начальников управлений. А впрочем, и всех начальников отделов давай. – Министр глянул на часы, прикидывая. – Через пятнадцать минут.
– Слушаюсь!
Кушелев-Безбородко проследовал к себе в кабинет, сел за стол и принялся набрасывать приказ, с которым курьерам предстояло отправиться в подразделения внутренних войск.
– Шалите, ребята! – сказал он вслух. – Ваша пока не взяла! Мы еще повоюем, дьявол меня забери!
Сочинив приказ, он размножил его в двенадцати экземплярах – по числу подразделений, на которые он всецело полагался. Потом украсил каждый папир витиеватой подписью и поставил личный штамп.
Пока он будет объяснять начальникам управлений и отделов предстоящую задачу, Бестужев-Рюмин организует запечатывание приказов в конверты с соблюдением всех требований секретности.
Государственные органы должны соблюдать порядок в любых ситуациях. Приказ министра внутренних дел не должен храниться у курьера смятым в кармане кителя, он должен лежать в портфеле. Только тогда министра будут уважать подчиненные. Спешка спешкой, а порядок порядком. Беспорядок, как известно, начинается в головах! Правильно сказал кто-то когда-то!
Он вызвал по говорильнику Бестужева-Рюмина:
– Силантий Митрофанович! Начальники управлений и отделов собрались?
– До назначенного вами времени осталось две минуты. Но вызванные должностные лица уже начали собираться.
Да, порядок порядком!..
– Через две минуты заходите в мой кабинет!
«А того, кто опоздает, мы отдадим под суд военного трибунала, – подумал он. – У кого нет порядка, у того нет и успеха. И этот мой тезис они прекрасно знают. Потому и не опоздает никто!»
За дверью послышался легкий шум.
Перепонка дематериализовалась, в кабинет министра ввалились вооруженные люди. Первым шел Бестужев-Рюмин.
Еще ничего не поняв, Кушелев-Безбородко потащил из кармана «иглу». Чисто автоматически – в его кабинете никогда не случалось посетителей с оружием вне кобур. Да и с оружием в кобурах – крайне редко…
– Михаил Пантелеймонович, – сказал граф Бестужев-Рюмин, не сумев сдержать улыбку. – Властью, данной мне его высочеством регентом Остромиром, вы арестованы. Сдайте оружие и ключи от вашего персонального сейфа.
Теперь граф все понял.
Порядок пошел прахом. Предательство проникло и в его дом, и ему оставалось только подороже продать свою жизнь.
Глава сорок седьмая
Получасом ранее граф Толстой приехал в министерство внутренних дел с совершенно конкретной целью и по совершенно понятной причине.
Причина представлялась ясной в первую очередь ему самому.
Если ты принял сторону заговорщиков, будь готов выполнять их задания. Именно эти задания, а не твои слова определят, как к тебе станут относиться. Как к своему или…
Час назад граф Охлябинин вошел в кабинет министра со словами:
– Василий Илларионыч! Только что Кушелев-Безбородко попытался улететь в Петергоф, к императору.
– И что?
Конечно, главного эмвэдэшника пускать к Владиславу ни в коем случае нельзя! И дело даже не в том, что он чем-то сможет помочь императору. В лучшем случае он сумеет собрать под свое начало сотни четыре человек, пожелавших остаться верными нынешнему правителю. Такое подразделение кардинально ничего не решит. Так, только кровь прольют. И свою, и чужую… Нет, граф Кушелев-Безбородко не должен попасть к императору прежде всего потому, что императору нужно почувствовать себя всеми покинутым. А когда Владислав начнет испытывать чувство одиночества и растерянность, не слишком хорошо будут чувствовать себя и его сторонники – как явные, так и скрытые. Это та же психология толпы… А ты чего ж побежал, господин хороший?… Так все побежали, вот и я побежал!
Граф Охлябинин, судя по всему, думал так же.
– Транспортная система заблокировала ИскИн его флаера. Точно так же, как и ИскИны всех прочих посторонних столичных флаеров и глайдеров. Открытый доступ в Петергоф воспрещен. Туда могут прилететь только верные нам люди.
– И что Кушелев?
– Сговорился с Безбородко! – Охлябинин позволил себе пошутить. – Только что арендовал водородник. Судя по всему, попытается добраться до Петергофа наземным транспортом. Но его туда не пропустят. На всех дорогах к императорскому дворцу стоят заслоны.
– А зачем ты мне это рассказываешь, Иван Мстиславович?
Он, естественно, понял, что разговор затеян Охлябининым неспроста.
– А вот зачем, Василий Илларионович… Есть мнение, что министерство внутренних дел должен возглавить ты.
– А ты, значит, – министерство имперской безопасности? – Толстой криво усмехнулся.
Граф Охлябинин развел руками:
– Есть такое мнение… Мы хотим, чтобы ты немедленно отправился в министерство внутренних дел и организовал арест Кушелева. Вместе с Безбородко. – Охлябинин тоже усмехнулся, но его усмешка выглядела отнюдь не кривой.
Так усмехаются совершенно уверенные в своей силе и правоте люди…
Что ж, имеет право… И вообще, схватки обычно выигрывают именно уверенные в своей силе и правоте. Их можно одолеть только численностью, но и тогда они умрут уверенными в своей окончательной победе. Пока же они живы, к ним не выражают недоверия. А всякий переметнувшийся должен доказать свою преданность делу. И сейчас пришло время графу Толстому доказать свою преданность…
Впрочем, я ведь всегда ненавидел Кушелева-Безбородко. И если не я его, то он меня! На войне как на войне… Никуда не денешься! И лучше руководить министерством внутренних дел, чем отправляться досрочно в отставку, со всеми вытекающими отсюда последствиями!
– Будет сделано, Иван Мстиславович! Пошел освобождать от конкурента место своей будущей работы.
Граф Толстой поднялся на крышу родного министерства, забрался в персональный «колибри». Поднял машину в воздух и направил к зданию МВД.
Был момент, когда у него мелькнула мысль сменить маршрут и отправиться в Петергоф – его-то флаеру путь туда не запрещен, – но она тут же исчезла.
У заговорщиков все под контролем. О том, что он направится в сторону дворца, сразу станет известно, и тогда все последние события, касающиеся лично его, пойдут псу под хвост.
Если дворец блокирован, его попросту собьют на подлете. Либо блокирующие, либо охрана дворца…
В общем, сказавший «а» должен сказать и «б». Никуда не денешься! Он теперь в ситуационной воронке, из которой вольный выход – только в могилу! И родственники за такой выход его не поблагодарят. Так что никаких тебе императоров, граф Толстой, займемся лучше МВД.
Он прикинул, как грамотнее обеспечить арест Кушелева… вместе с Безбородко, хе-хе-хе…
Что сделает главный эмвэдэшник, когда его завернут с дороги?
Тут у него два пути – либо сложить с себя полномочия и удариться в бега, либо вернуться в министерство и попытаться организовать сопротивление мятежникам. Первый вариант нас вполне устраивает, и им мы заниматься не будем. А вот второй… В министерство Михаил Пантелеймонович пусть возвращается, а вот продолжения последовать не должно. Причем долго он сидеть в своем кабинете не станет – без связи войсками не поруководишь! Значит, арестовать его надо в тот момент, когда он будет находиться в министерстве…
Кто у него в главных помощниках?
Граф Силантий Митрофанович Бестужев-Рюмин.
А как можно охарактеризовать Бестужева-Рюмина?
Как и меня – осторожен и прежде всего осторожен.
И значит, переметнется на нашу сторону, если надавить. Объяснить, что его ждет… В придачу можно ему пообещать и должность министра внутренних дел, с меня не убудет. Да и он поймет, в случае чего, что я только передавал чужие обещания и ответственности за них не несу. Решения принимают повыше!
Когда «колибри» без проблем опустился на крышу здания МВД, к нему направились обычные охранники, и граф Толстой понял, что никто и пальцем не шевельнул для организации защиты здания. А значит, никто и сопротивляться не собирается.
Охранники Василия Илларионовича узнали, приняли стойку «смирно», взяли под козырек, искательно заглядывая в глаза.
Надо думать, им очень хотелось понять, кто во властном противостоянии побеждает, чего им ждать и не пора ли уносить со службы ноги.
Крысы!
Впрочем, он, граф Толстой, и сам ничем не лучше… Такая же крыса! Только поумнее и вовремя подсуетился насчет перспектив. А впрочем, все мы крысы! Разве граф Охлябинин не такая же крыса? Просто подсуетился еще более вовремя… Вот и оказался в выигрыше!
– Проводите меня, господа, к графу Бестужеву-Рюмину.
– Силантий Митрофанович вас ждет?
– Нет, мы не договаривались. Но я думаю, он меня примет. Сообщите ему, кто прибыл на встречу с ним.
Через несколько минут он вошел в кабинет заместителя министра внутренних дел и немедленно приступил к выполнению полученного задания.
Глава сорок восьмая
– Майору Долгих немедленно прибыть на командирский мостик! – прозвучало в говорильнике. – Повторяю! Майору Долгих немедленно прибыть на командирский мостик!
Через пять минут Осетр оказался там, куда вызывали. Кроме начальствующего состава эсминца, на мостике присутствовали Дед и Найден. По званию старшим среди всех присутствующих был Дед. Ему Осетр и доложил о собственной явке.
Железный Полковник сохранял привычное спокойствие. Лишь огонек ярости в глазах выдавал жившую в его душе не то тревогу, не то еще какое-то чувство.
– Императорский дворец вышел на связь. По-видимому, они нашли оставленное Барбышевым устройство. Министерство связи находится под нашим контролем, но у императора имеются способы управления, минующие министерство. Впрочем, поддерживающие нас воинские подразделения уже окружили императорский дворец и прилегающую к нему территорию. – Дед не смог скрыть торжествующей улыбки. – Император заявил, что будет разговаривать только с тобой. Иначе нас ждут большие и неожиданные неприятности. Именно такую формулировку он и применил. Скорее всего, поскольку канал связи не ориентирован в пространстве, нашего местоположения они не знают. Иными словами, сканеры планетной обороны нас до сих пор не засекли, и артиллерийский удар эсминцу пока не грозит. Однако, во избежание демаскировки, мы намерены открыть канал связи через один из ретрансляционных спутников министерства имперской безопасности. Таким образом, наше местоположение для императора останется неизвестным. – Торжествующая улыбка превратилась в усмешку. – Береженого бог бережет!
– А какие последствия это повлечет для графа Толстого.
– Министр безопасности недавно официально объявил о поддержке нашего выступления и о своем неподчинении Владиславу. Император немедленно отстранил его от должности и отдал приказ об аресте. Однако за графа не стоит волноваться, его в обиду не дадут. – Дед снова усмехнулся. – У сторонников Владислава практически нет возможности взять под свой контроль ретрансляторы. Этот процесс требует времени и сил. Тем не менее после сеанса связи спутник по нашему приказу самоликвидируется, и даже если они благодаря какой-нибудь сказочной случайности восстановят управление ретрансляторами, вычислить наши пространственные координаты им никоим образом не удастся.
Все находилось под контролем.
– Я буду говорить с Владиславом, – объявил Осетр.
Его снова сопроводили в рубку связи и оставили один на один с пустым пока видеопластом.
Осетр прислушивался к себе и поражался собственному спокойствию.
Это было даже не спокойствие, это была некая бесчувственность, свойственная «росомахе», когда он выполняет задание, требующее стальных нервов. Надо думать, именно стальные нервы ему сейчас и потребуются. Интуиция говорила об этом во весь голос.
Видеопласт осветился, на нем появился его императорское величество Владислав Второй.
Обзор камеры во дворце настроили так, что все пространство занимала только голова императора. Ничего лишнего…
Впрочем, вряд ли он сейчас в своем клоунском мундире!
Некоторое время император молча изучал своего собеседника. Будто впервые видел…
Потом поморщился:
– Что, сын? Руку решил поднять на отца?
– Не та мать, что родила, а та, что вырастила, – сказал Осетр не моргнув глазом. – Не тот отец, что зачал…
– Как же мои олухи прошлепали твое бегство из дворца?! Впрочем, все они уже примерно наказаны за ротозейство… Так каковы же твои требования?
– Я уже говорил вам на церемонии награждения. Вы отрекаетесь от трона в мою пользу. Или хотя бы назначаете меня регентом, а сами, скажем так, отходите от непосредственных дел. Причину всегда можно придумать. Тяжелая болезнь, к примеру… не позволяющая сохранять дееспособность…
Он чуть не брякнул: «Прогерия».
Но это уже представлялось лишним. Нельзя быть столь невеликодушным.
Стало видно, как закаменело лицо императора. Потом сдвинулись брови и заходили желваки.
– А если я откажусь?
– Тогда я прикажу штурмовать дворец!
Император судорожно потер подбородок:
– А ты отдаешь себе отчет, что произойдет, если ваш мятеж закончится крахом? Если вы проиграете?
– Отдаю. Но мы не проиграем. Уж будьте уверены, ваше величество! За нами стоят слишком большие и серьезные силы. А у вас сейчас под началом всего-навсего гарнизон охраны дворца. Сколько там живой силы?… Две-три сотни?
Осетр говорил и сам поражался собственной решимости.
Впрочем, ведь он – «росомаха». «Росомахи» и отличаются умением обрести в нужный момент железобетонную решимость. У него были хорошие учителя. Взять хотя бы Деда…
– Но ведь в вооруженных силах имеются верные мне части…
– Они не успеют прийти вам на помощь. Я знаю, вы надеетесь на то, что у меня есть всего один не слишком защищенный корабль. Но вы ошибаетесь. И очень скоро убедитесь в этом. Модернизированные установки планетной артиллерии вам уже не помогут. Защитные поля «Святого Георгия Победоносца» для них несокрушимы, сам же фрегат расщелкает их все, как орехи. Собственно, все и не потребуется, достаточно одной, той, что защищает дворец. Расчеты остальных тут же сдадутся. Министерство средств массовой информации отзывалось о возможностях этого нового корабля в самых превосходных тонах. От пропаганды бывает польза не только для вас, император, но и для ваших противников.
У Владислава опять заходили желваки.
– «Георгий Победоносец»… Это, если мне память не изменяет, Первый флот… Да, точно Первый… Давно полагалось повесить адмирала Бельского! Ну ничего, бог даст, возможность еще представится. Будут висеть рядышком… И адмирал Бельский, и капитан первого ранга Приднепровский… И ты, сынок…
Осетр усмехнулся и сменил тон:
– Руки у тебя коротки, отец!
С шорохом дематериализовалась за спиной перепонка люка.
– Ваше императорское величество! – донесся из-за спины голос Железного Полковника. – Хорошие новости! «Святой Георгий Победоносец» для выполнения боевой задачи прибыл! А министерство внутренних дел перешло под наш полный контроль.
– Это кто у тебя там гавкает?
Дед вошел в поле обзора камеры.
– А-а-а… Так кстати заболевший Засекин-Сонцев? И тебя, полковник, повесим! Дай только время! Впрочем, ты больше не полковник…
Дед подчеркнуто не обращал на видеопласт никакого внимания.
– Ваше императорское величество! Могу ли я отдать приказ на штурм петергофского дворца?
– Отдавайте, полковник! – сказал Осетр.
Было слышно, как у Владислава скрипнули зубы.
– Не торопитесь, господа заговорщики! – Император криво ухмыльнулся. – В моем распоряжении не слишком много сил, но хорошо укрепленные боевые позиции. А кроме того, у меня находится одна знакомая тебе, сынок, женщина. Очень-очень-очень знакомая. Обещаю, она не переживет вашего штурма.
«Яна! – подумал Осетр. – Так вот ты куда пропала!»
– Отставить штурм, полковник! – сказал он.
Мысли лихорадочно понеслись вскачь.
Опять Яна из-за него страдает, ржавый болт ему в котловину! Никогда он не искупит своей вины перед нею! Бедная девочка!..
– Отставить штурм, полковник! – повторил он.
И мысленно скомандовал себе самому: «А тебе отставить стоны, гвардеец! Стонами сейчас ничему и никому не поможешь!»
– Чего ты хочешь, отец!
Император снова ухмыльнулся, но в этой ухмылке проявилась уже толика торжества.
– Хочу, чтобы вы не штурмовали мой дворец. Иначе женщина тут же будет предана смерти. Ясно тебе?
– Ясно, – сказал Осетр, едва не скрипнув зубами от бешенства.
– Вот и хорошо!.. А очередную порцию своих требований я передам вам несколько позже.
